Текст книги "Не надо оборачиваться (СИ)"
Автор книги: Александр Покровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Александр Владимирович Покровский
Не надо оборачиваться
Юношу, почти мальчика, снова и снова допрашивали серьёзные люди из спецслужбы, но он совсем не боялся. Все их угрозы он пропускал мимо ушей, и говорил им только то, что считал нужным. Причём говорил спокойно и рассудительно, как умудрённый жизнью старец.
– Своё имя я вам не назову, – заявил он в ответ на заданный уже, наверно, в сотый раз вопрос. – Вам оно без надобности.
– Тебя взяли с оружием, – напомнил ему оперативник, ведущий допрос. – Десяток крупнокалиберных пистолетов, и запасные обоймы к ним. Все патроны – с серебряными пулями. На кого ты собирался охотиться?
– Ни на кого. Я недостаточно подготовлен для охоты. Стрелять должны были другие люди.
– Кто они? Где и когда ты должен передать им груз?
– Кто они, я вам не скажу. Передавать им ничего я уже не должен, потому что меня арестовали.
– Пока что только задержали. Если ты назовёшь нам своих сообщников, мы тебя отпустим. Нам малолетки без надобности.
– Я вам ни капли не верю. В любом случае, я никого не выдам.
– Татуировка на левой руке, крест в круге – знак вашей банды?
– Не состою ни в какой группе людей, которую считаю бандой. В любом случае, ни о себе, ни о своих знакомых я говорить не буду.
– Да что ты заладил «в любом случае», «в любом случае». Всё ты скажешь, есть у нас такие мастера, что им все отвечают, даже те, кто не хочет. Но об этом позже. А сейчас скажи, на кого собирались охотиться те, кому ты вёз на поезде это серебряное оружие.
– На чудовищ. Они похожи на людей, но не люди.
– А кто? Вампиры?
– Не знаю. Мне должны были рассказать позже. Теперь не расскажут.
– Это да. Эх, парень, мне тебя даже немного жалко. После допроса наших спецов ты станешь инвалидом. Может, всё-таки расскажешь мне?
– Я не стану инвалидом. Я умру, – с этими словами мальчишка с глазами старика действительно умер, и лучшие медики спецслужбы, как ни старались, не смогли ни вернуть его к жизни, ни достоверно установить причину смерти.
* * *
Лита не любила зимнюю стужу. Летний зной она тоже не любила, но стужу – больше. Сейчас она даже в тёплой шубе поёживалась от порывов пронизывающего ветра, который ещё и пытался сорвать с неё шапку. Шла она осторожно, ведь под скрипучим снегом прятался лёд, и в темноте зимнего вечера на высоких каблуках запросто можно было упасть, что-нибудь себе сломать, и в результате так и не дойти до заветной цели.
А цель у неё была не рядовая – Ритуал, первое в её многогрешной жизни свидание с мужчиной. Лита волновалась, но этого никто не смог бы заметить – постороннему взгляду она представала уверенной в себе женщиной, пусть не первой красавицей, но достаточно привлекательной для большинства мужчин. Некоторые из случайных прохожих оборачивались ей вслед, но она, как обычно, не обращала на них внимания, к тому же сейчас для неё существовал один-единственный мужчина, некий Бонифаций, тот самый, к которому она спешила.
Обледеневшие ступеньки подъезда уже посыпали песком, так что она легко добралась до двери и, не снимая перчаток, набрала на домофоне номер квартиры. Дождавшись ответа, Лита произнесла в микрофон «Это я», и услышала щелчок отпирающегося дверного замка. Шагнув внутрь, в тепло, она вдруг явственно почувствовала, что там, в квартире Бонифация, её ждёт смерть. Нет, не её смерть, а может, его, или кого-нибудь другого. Интуиция Литы была не очень сильной, она часто давала сбои, даже если предчувствия казались отчётливыми. Нет, основываясь на одной только интуиции, повернуть назад она не имела права.
Поднявшись лифтом на седьмой этаж, она достала из сумочки ключи и попыталась открыть дверь крайней справа квартиры. Два замка были почти одинаковыми, и какой из ключей куда вставляется, угадать по внешнему виду не получалось. Звонить или стучать ей строго-настрого запретили, войти она обязана без помощи хозяина. Наконец, дверь отворилась, и Лита оказалась в прихожей. Пристроив на вешалку шубу, шапку и шарфик, она вполголоса сообщила, что пришла. Бонифаций был очень стар, но слух сохранил.
– Литочка, проходи, – жалобным голосом проскрипел старик. – Только сапожки сними. Если хочешь, надень мои тапочки. Эх, я же тебя помню с самого твоего рождения, даже на коленях тебя качал…
– А сейчас покачаешь на чём-то другом, – прервала его Лита, совершенно не страдающая сентиментальностью. – Ты что-то болтал о тапках. Где они? Я не вижу.
– Что, нет тапочек? Ну, тогда проходи так.
Лита, выругавшись, вошла в спальню в шерстяных колготках. Бонифаций стоял рядом с роскошной кроватью, одетый в шёлковый халат.
– Не люблю я баб в таких колготках, – брюзгливо заявил он. – Неужели не могла ради меня тоненькие надеть?
– Заткнись! – рявкнула Лита и оскалилась, вот теперь никакой прохожий не захотел бы взглянуть на неё дважды. – Ты мне противен не меньше, чем я тебе, но ни я, ни ты не можем избежать Ритуала, так что обойдёмся тем, что есть. А колготки я сейчас сниму.
– Верни нормальное лицо, – захныкал Бонифаций. – Ты сейчас похожа на ночной кошмар. Мне и так кажется, что я не доживу до полуночи.
Она усилием воли снова придала себе уверенно-безразличный вид, и начала, не спеша, раздеваться. Из-за холода одежды на ней было много, но тут уж Лита ничего не могла поделать. Подождёт старик, никуда не денется. А тот сбросил халат и остался голым, но с пистолетом в руках.
– Ты собрался принудить меня к половому акту, угрожая оружием? – ехидно поинтересовалась женщина.
– Говорю же, чую смертельную опасность, – он спрятал пистолет под подушку. – Ну, и сколько мне ждать? Я ведь не могу долго, у меня больное сердце.
Лите было плевать на его сердце. Он чует смерть? Что ж, он как предсказатель ничуть не сильнее неё, но раз они оба предвидят одно и то же, скорее всего, так оно и случится. Но несмотря ни на что, Ритуал нужно довести до конца. Раздевшись, она легла и спросила с не меньшим раздражением, чем он:
– Ты куда-то спешил? Так почему не приступаешь?
– Я старый, – со слезой в голосе пожаловался Бонифаций. – Спой приворотную, без неё ничего не выйдет.
Выругавшись в адрес мужчин, ни на что не способных без женского колдовства, Лита тихонько запела приворотную песню. Зажмурившись, она слышала, как старик часто задышал, как полез сперва на кровать, а потом на неё, не забыв по пути пристроить пистолет под подушку. Возня длилась совсем недолго.
– Не пойдёт, – заявила Лита. – Слишком быстро. Повторяй.
– Как вы меня достали, мерзкие лесбиянки! Ты же, Лита, на самом деле не женщина!
– Неважно. Повторяй.
– Не могу! Сердце!
– Отдохни пару-тройку минут, – сжалилась женщина. – А потом спою тебе снова. Незавершённый Ритуал гораздо хуже, чем вовсе не проведённый.
* * *
Возле подъезда, в который совсем недавно вошла слегка необычная на вид женщина, стоял автомобиль с пожилым водителем и тремя пассажирами, похожими на боевиков мафии или спецназовцев. Шофёр разложил на коленях карту каких-то неведомых земель, аккуратно высыпал на неё коробок спичек, и внимательно рассматривал получившийся рисунок.
– Этаж точно седьмой, – бормотал он себе под нос. – А вот какая квартира? На этаже их аж четыре. Так самая правая или вторая справа? Нет, всё же самая правая. Точно, она. Вперёд, парни.
– Почему мы не вошли вместе с бабой? – недовольно буркнул один из молодых людей. – Это было бы куда проще.
– Потому что у неё такое чутьё, какого ты, дурачок, даже представить себе не можешь. А если бы она чего-то заподозрила, одному из вас точно конец, а остальным – как повезёт. Нет, отправить её в Преисподнюю вы бы, наверно, смогли, но женщины нас не интересуют. Убить нужно старика.
– Почему?
– Потому, что я так сказал. Вы идёте или задаёте идиотские вопросы?
– Дверь точно не заперта?
– Значит, задаёте. Точно не заперта. Всё, что я вам говорю, точно. Я даже абсолютно уверен, что старик вот-вот отправится на встречу с Дьяволом. Ясновидение – великая вещь.
Трое парней выскользнули из машины и решительно зашагали к двери подъезда. Им не нужно было вызывать кого-то внутри, чтобы получить разрешение войти, водитель дал им ключ. Глядя на них, он ненадолго задумался, почему такого ключа не было у женщины, ведь ей пришлось вызывать старика, к которому она пришла совершить соитие, известный универсальный Ритуал. Впрочем, это мелочь. Гораздо важнее другое – шофёр знал почти наверняка, что все трое боевиков не доживут до утра. Что ж, если им удастся покончить со стариком, жертва более чем оправданна. А им удастся, тут сомнений быть не может.
* * *
На восстановление сил Лита дала Бонифацию не три, а целых пять минут. По её мнению, более чем достаточно. Дала бы и больше, если б он проявил вежливость и лёг рядом, а не давил ей на живот своим телом, пусть не тяжёлым, но и не так чтобы очень лёгким. Лита вновь запела приворотную песню, и потому не услышала, как в комнату прокрались трое вооружённых убийц.
Ритуал обставлен целой кучей мистических условий, и одно из них – либо дверь в квартиру должна быть не заперта, либо окно в комнате распахнуто. Конечно же, никто не станет совершать соитие возле открытого окна, когда на улице мороз за минус двадцать, вот они и оставили свободный вход для убийц. Считалось, что извечные Враги давно сбились со следа и больше ничем не угрожают, но оказалось, что дела обстоят не настолько прекрасно.
Один из убийц выстрелил из пистолета крупнокалиберной пулей снёс Бонифацию полчерепа. Лита соображала очень быстро. Она мгновенно поняла, что Ритуал уже никогда не будет завершён, но о том, что с этим делать, пускай думают женщины старше и мудрее неё. А она должна сохранить собственную жизнь, хотя бы ради того, чтобы рассказать мудрейшим о случившемся.
Придавленная мёртвым телом старика, Лита была совершенно беспомощна перед убийцами. Намного раньше, чем она с этим смирилась, правая рука, действуя как бы сама по себе, ухватила пистолет Бонифация. Да, не зря он, чуя опасность, положил оружие под подушку.
Трижды выстрелив почти наугад, ведь Врагов она не видела и вела огонь на слух, Лита выбралась из-под трупа и встала на ноги. Убийцы лежали на полу и выглядели безобидными, да они такими и были, ведь она никогда не промахивалась. Лита быстро проверила – да, у каждого на левом запястье Знак, татуировка в виде крохотного креста в круге, это те самые Враги, а не какие-то случайные бандиты.
– Здесь стреляли! – чей-то пронзительный вопль, скорее всего женский, раскатился по подъезду. – В квартире старого Бонифация! Вызовите кто-нибудь полицию, а то у меня батарея в телефоне села.
– На, вызывай с моего, – откликнулся мужчина с густым басом. – А я тут пока покараулю, чтоб никто не смылся.
Объясняться с полицейскими в планы Литы вовсе не входило, нужно было срочно отсюда исчезать. Но в подъезде, судя по гомону, собралась целая толпа, пробраться сквозь них незамеченной наверняка не удастся. Перебить их всех, благо пистолетов и патронов хватает с избытком? Она даже не стала додумывать эту абсурдную мысль.
Ладно, чего тут ни в коем случае нельзя оставлять? В первую очередь, сумочку, в ней деньги, паспорт, права, телефон, банковские карты и ключи от машины. Что ещё из её вещей может раскрыть перед полицейской экспертизой, кто она такая? Вот что! Лита бросила этот предмет своего туалета в сумочку, защёлкнула, шагнула к окну и распахнула его настежь.
С улицы на обнажённую женщину повеяло жутким холодом, а глядя на четыре трупа, нетрудно было принять этот холод за могильный. Но Лита не обращала внимания на такие мелочи, не до того сейчас. Что за окном? Седьмой этаж, гладкая обледенелая стена, спуститься по ней без специального снаряжения под силу разве что опытному альпинисту, а она – вообще не альпинист. Но убираться с этой бойни надо в любом случае, значит, придётся рискнуть. Лита тяжко вздохнула, тряхнула головой, пытаясь привести мысли хоть в относительный порядок, и начала действовать.
* * *
Полицейский полковник, большой начальник по местным меркам, за что и удостоился от подчинённых почётного титула «шеф», привычно занимался своими делами, которые одновременно были и служебными, и личными. Личными, потому что они повышали благосостояние его семьи, а служебными, потому что если бы он тут не служил, ему бы не удалось проделывать ничего подобного. Но пришлось прерваться – на его мобильный телефон позвонили с неизвестного номера. Шеф нажал «ответить», но ничего не говорил, ждал. И дождался.
– Гражданин начальник, это не наши пальбу в высотке организовали, – произнёс незнакомый голос. – Залётные беспредельничают, зуб даю!
Звонивший старательно изображал уголовника, а может, и был им на самом деле. Оставалось выяснить, что он хочет сообщить, а ещё, по возможности – кто он такой и под кем из авторитетов ходит, но это необязательно. Больше половины оперативной информации поступает анонимно. Правда, достоверность её обычно невелика.
– Какая пальба? – рявкнул полковник. – Какая высотка? Какие залётные? О чём ты шепчешь? Кто ты вообще такой?
– Как, гражданин начальник, тебе до сих пор не доложили? В высотке одной прижмурили старикашку, который там жил, и трёх киллеров. Может, ещё кого там замочили, чего не знаю, о том базарить не стану.
– Кто прижмурил? Где?
– Адресок-то я не знаю, но соседи жмура уже ментам обо всём стукнули, так что смотри у себя, где та высотка. А прижмурили старичка трое киллеров, я ж тебе сказал. В смысле, кто-то один из них, но и остальные двое за милую душу пошли бы по сто пятой, часть вторая, пункт «ж». Но не пойдут, потому что жмуры.
– А их кто прижмурил?
– Это, гражданин начальник, уже сам выясняй. Но я тебе немного помогу. Перед домом старенькое точило стоит, красный «Фордик», если не ошибаюсь. Номерок, если что, я тебе потом подгоню.
– Стоит «Форд», и что?
– На нём киллеры и приехали, надёжный человек видел. Только поспеши.
– Зачем спешить? – удивился шеф. – Точило никуда не денется, так и будет там стоять. Оно наверняка в угоне, заодно и раскроем.
– Ох, я же самого главного тебе не сказал! Водила-то до сих пор там, ждёт своих орлов. Наш человек его осторожно спросил, что да как, а тот и отвечает, мол, попросили ребята подвезти – он и подвёз, попросили подождать – ждёт, прикинь? Ему пока не сказали, что оттуда, где сейчас его ребята, ещё никто не возвращался. Но он же вечно ждать не станет, так что дуй за ним побыстрее. Он, кстати, немного того. В смысле, не совсем в себе. Сказал, что он великий маг, старик Похабыч. Слыхал о таком, гражданин начальник?
Ещё не закончив разговора с анонимным информатором, полковник связался со справочной и узнал, что в спальном микрорайоне действительно произошла перестрелка, есть трупы, на месте преступления уже находится полицейский патруль, и вот-вот ожидается прибытие экспертов и оперативников.
Дежурным опером сегодня была капитан Сорокина, абсолютный новичок, работающая здесь первый день. Она перевелась из другого города после какого-то грязного сексуального скандала, её якобы пытался изнасиловать пьяный начальник, а она применила оружие. Начальник выжил, но по слухам, больше никого никогда не изнасилует. Просто не сможет, и всё из-за неё. Ещё говорили, что она сама не такая уж невинная жертва – сначала ясно дала понять, что не против, а потом почему-то вдруг передумала.
– Кто выехал на место? – поинтересовался шеф.
– Капитан Бардин.
– Отставить. Дело поручаю новенькой, капитану Сорокиной. Бардин пусть заканчивает дело по супермаркету, а то грабители уже два дня у нас сидят, а бумаги для прокуратуры до сих пор не оформлены.
– Там же криминальная разборка! Сорокина у нас пока ни оперативной обстановки не знает, ни стукачами обзавестись не успела.
– Кто тут начальник, не напомнишь? Пусть зайдёт ко мне, только одетая, в смысле, в шубе или пальто. И застёгнутая на все пуговицы, или там на молнию. Она всё что хочешь может выкинуть, а нам тут сексуальные скандалы вовсе ни к чему.
* * *
Капитан Любовь Сорокина стояла в жарком и душном кабинете шефа одетая в шубу, и ждала, пока оденется он. Войдя, она попыталась расстегнуть шубу, но полковник заорал, чтобы она не вздумала устраивать тут стриптиз, а то он немедленно откроет огонь на поражение. Даже шапку снять не разрешил. Она потела и злилась, но сделать ничего не могла – начинать службу на новом месте с конфликта, причём такого дурацкого, ей не хотелось.
– Будешь вести дело о перестрелке, – сообщил шеф, застёгивая пальто. – Поначалу я за тобой присмотрю, гляну, какой из тебя опер. Четыре трупа – это тебе не причиндалы начальству отстреливать, тут думать надо.
– Без связей в местной криминальной среде такие дела не раскрываются, – буркнула в ответ Люба.
– Ну что ж вы за народ такой, бабы? Ты ещё понятия не имеешь, что там за дело, а уже что-то о нём изрекаешь! Поехали на место, по пути расскажу. Сядешь за руль. Водить-то хоть умеешь? Или только стрелять в начальство?
– Умею, – мрачно ответила она. – И что же там за дело, товарищ полковник?
– Называй меня «шеф». И короче, и звучит солиднее. А дело такое, что местные бандиты от него отрекаются. Всё на гастролёров валят. Я так понял, будут нам по мере сил помогать. Значит, ты, капитан Сорокина, запросто сможешь с кем-то из них если и не скорешиться, то хотя бы познакомиться.
– Мало ли на кого они валят! Этой публике на слово верить нельзя.
– Не учи учёного! Съешь… нет, не надо ничего съедать, забудь. Тут не просто слова, они нам одного из фигурантов сдают, а это очень редкий случай.
Полковнику, наконец, удалось полностью застегнуться, он повязал шарф, надел шапку, дал Любе ключи от машины и повёл её на служебную стоянку.
– Дорогу найдёшь? – поинтересовался он, назвав ей адрес. – Имей в виду, никаких навигаторов тут нет. Если что, спрашивай дорогу у меня.
– Я посмотрела на карте, где это, – она вывела машину со стоянки.
– Когда ж успела-то? – изумился полковник.
– Когда передали, что там убийство. На всякий случай глянула.
– Молодец, капитан, предусмотрительная. Но на карту не полагайся. У нас тут сплошные пробки, особенно сейчас, когда все дороги обледеневшие. А расчищают их не очень, знаешь ли. Ты рули туда, куда я скажу, так оно быстрее выйдет.
Он отлично знал город, так что доехали они быстро. Возле подъезда стояло несколько полицейских машин и микроавтобус экспертов, чуть в стороне приткнулся красный «Форд» с работающим мотором. Пожилой водитель с интересом смотрел по сторонам и уезжать явно собирался нескоро.
– Так, Сорокина, вон наш фигурант, в красной машине. Выглядит безобидным старичком, но может быть вооружён, кто знает? Так что будь осторожна, лишние трупы нам не нужны, тех, что уже есть, вполне достаточно.
Люба подошла к «Форду», водитель смотрел на неё, доброжелательно улыбаясь.
– Девонька, ты из милиции, да? – ласково поинтересовался он. – Не отвечай, сам вижу, что да. Скажи мне, ты знаешь, что случилось в этом доме? А то милиция приехала, скорая и приехала, и уехала, потом ещё милиция, и какие-то люди, похожие на химиков. Не тех, что на «химии» работают, а тех, что такой наукой занимаются. Они, наверно, тоже из милиции.
– Из полиции, – машинально поправила Сорокина. – А что вы здесь делаете?
– Понимаешь, девонька, я тут подвёз троих молодых людей. Они очень просили, чтобы я их подождал, мол, дел у них тут всего минут на пять или десять, никак не больше. И вот жду уже, наверно, час, а их всё нет и нет. Устал очень, мне же, девонька, как ни крути, далеко не тридцать. Куда же они могли подеваться?
– Может, сбежали, чтобы не заплатить?
– Нет, это исключено! – старик решительным жестом отмёл подобное предположение. – Я с них плату вперёд взял. Но вот беспокоюсь, не случилось ли с ними чего? А то сама понимаешь, милиция, то есть, полиция, скорая, теперь вот ты – это же всё вестники тяжёлых ран, если не самой смерти. Ох, тяжело у меня на сердце от предчувствий. Я сильный маг, понимаешь? Будущее от меня скрыто не так плотно, как от простых смертных.
Он, кряхтя, вылез из машины, пояснив, что хочет немного размяться. Как следует потянувшись, маг достал из кармана огромную старинную трубку, уже набитую табаком, и не спеша начал её раскуривать. Рукава его пальто немного задрались, открыв татуировку на левом запястье, маленький кружок с крестиком внутри.
– Документы у вас есть? – строго поинтересовалась Сорокина.
– Есть, конечно, как же их может не быть? – удивился он. – У всех есть документы.
– Покажите, пожалуйста.
– Так я их с собой не ношу. Зачем? Меня и так все знают. Я же старик Хоттабыч! А друзья иногда называют меня Похабычем. Девонька, хочешь стать моим другом?
– Немедленно прекратите валять дурака! Предъявите документы!
– Ой, ну какие документы могут быть у Хоттабыча? Разве что борода.
– Но у вас нет бороды!
– И в самом деле нет, – улыбнулся Хоттабыч. – Прекрасно обхожусь без неё. Это в детском фильме я был с бородой, дёргал из неё волоски и творил ими разные чудеса. Но видишь ли, девонька, фильм-то был художественный, а не документальный, да и детство давно кончилось, а во взрослой жизни всё немного по-другому. «Трах тебе дох» больше не работает, приходится использовать другие магические приёмы.
– Гражданин, мне надоело. Или прямо сейчас предъявляете документы, или мы вас задерживаем минимум на двое суток, для установления личности.
– Не лги магу! Ты попытаешься меня арестовать в любом случае. У тебя, конечно, ничего не выйдет, джинна может заточить только маг класса Сулеймана ибн Дауда, он же царь Соломон. Прости, девонька, но тебе до него очень далеко. Скажи мне лучше вот что. Ребята погибли? Старик выжил?
– Откуда вы знаете про старика?
– Неважно. Он жив?
– Я не собираюсь ничего вам рассказывать!
– Значит, помер. Что ж, не повезло ему. Хочешь посмотреть мои документы? Запросто. Вот! – он открыл паспорт и начал читать. – Сорокина Любовь Сергеевна. Что за ерунда? Это же паспорт не мой, а какой-то совершенно посторонней женщины. Где же тогда мой?
Люба резко вырвала из рук Хоттабыча свой паспорт и позвала двух сержантов, стоявших чуть поодаль.
– Пакуйте этого старого негодяя! – распорядилась она. – В обезьянник его!
– За что? – возвёл руки к небу маг. – Я же ничего плохого не сделал, всего-навсего подвёз попутных пассажиров, причём за совсем смешные деньги! О, горе мне, о, горе! Теперь людей наказывают за простую помощь ближнему! Но я не хочу за решётку! Категорически не хочу! Что же делать? Эврика! Что в переводе означает «нашёл». И я действительно нашёл! Девонька, я дам тебе взятку. Такую огромную, что ты сможешь на неё купить себе хоть целый секс-шоп, – он развернул ладони, и в них оказалась толстая пачка долларов. – Вот, это всё тебе!
– Чего стоите? Уберите его с глаз моих! – брезгливо приказала Сорокина.
Хоттабыча увели, защёлкнув ему наручники за спиной, а изрядно замёрзшие полковник и Люба зашагали к двери подъезда. Но не дошли – их остановили раньше.
– Товарищ полковник! – вопили оба сержанта. – Наручники не снимаются, – с обиженным видом они показали скованные между собой руки.
– Не понял, – в голосе шефа сквозил арктический холод. – Где задержанный?
– Не знаем, товарищ полковник! Он сказал «трах тебе дох», и наручники на нём расстегнулись. Он их защёлкнул на нас и сказал, чтобы мы тоже потренировались открывать их заклинанием. Мы пробовали, а они не открываются. Тогда он ушёл.
– А ключей у вас нет?
– Ключи были. Но куда-то делись.
– А пистолеты?
– Они тоже поначалу пропали, но потом нашлись. Даже больше.
– Чего больше? – заорал разъярённый полковник.
– Так пистолетов же больше. У нас их было два, потому что на каждого по одному, а нашли мы аж три, понимаете? Вот лишний, – один из сержантов протянул ему оружие свободной правой рукой.
– Это мой! – ахнула Сорокина.
– О, Господи, с кем же мне приходится работать! – полковник был безутешен. – Капитан, неужели ты не заметила, как у тебя из сумки воруют пистолет? Где нам теперь искать этого долбанного джинна?
– В кувшине, – подсказал второй сержант.
– Я лучше вас, всех троих, засуну в кувшины! И выброшу в море лет на пятьсот, чтобы не путались под ногами! В самом глубоком месте! Как оно там называется, Марсианская впадина, да? Где она? Чтоб я знал, куда вас тащить, чтобы вы наверняка не вылезли. Это же подумать только! Отдали задержанному оружие и ключи от наручников, и отпустили на все четыре стороны! Да он замешан в это убийство по самую макушку! Сорокина, ты же не думаешь, что киллеры, когда идут на дело, ловят на улице левую тачку? Ясно же, что он из банды! Может, даже главарь! А ты с этими двумя… эх, да что там говорить! Где теперь его искать? Вот что, Сорокина, тебе нужно – один мерзкий, но нежный тип.
– Товарищ полковник! – прошипела Люба. – Ещё один грязный намёк на секс, и я…
– Какой секс, дура? Майор Нежный Юрий Николаевич – наш сотрудник, он сейчас в отпуске. Если бы ты на службе, хотя бы в первый день, меньше думала о сексе, а больше о работе, у тебя бы и оружие не пропадало, и задержанные не сбегали!
– И зачем мне, по-вашему, нужен этот майор Нежный?
– Так он раньше уже имел дело с какими-то магами.
– Вы уже натыкались на магов? – новость заметно её взволновала, но шеф, остро переживающий дерзкий побег подозреваемого, этого не заметил.
– Натыкались, натыкались, – подтвердил полковник. – Дело тогда вели федералы, а майор им полуофициально помогал. Нет, ну надо же, раз в жизни мне понадобился этот мерзавец, а он в это время прохлаждается где-то не то в Турции, не то в Египте, не то где-нибудь ещё. Надеюсь, его там или змея ядовитая цапнет, или акулы с крокодилами сожрут, или он сам в море утопнет. Там хоть и не Марсианская впадина, но тоже, если кто утоп, назад уже не возвращается. Мне он больше не нужен, маг ведь сбежал.
* * *
В это самое время майор Нежный с супругой расслаблено лежали рядышком на идеально вымытом полу номера пяти-звездной турецкой гостиницы и курили кальян. Майор был одет в полотенце, небрежно обвязанное вокруг бёдер, а его жена не захотела обременять себя даже таким подобием одежды. Уже третий день они наслаждались совместным отпуском, и пока что их устраивало абсолютно всё. Особенно то, что возвращаться домой, к холодной зиме, изматывающей работе и заедающему быту, предстоит ещё очень нескоро.
– Выгорел весь, – пожаловалась Нежная. – Закажем ещё?
– Ты бы не увлекалась сильно этим делом, – посоветовал её муж. – Табачок, именно этот сорт, не из самых дешёвых.
– Не поняла. Разве у нас не «всё включено»?
– Здесь – да. Но дома мы такой достанем только за сумасшедшие деньги. Или не достанем вообще, мы живём, знаешь ли, далеко не в центре земной цивилизации. А если потреблять это зелье в таких количествах, непременно к нему пристрастишься.
– Уговорил, милый. Тогда займёмся тем, к чему я уже пристрастилась, – она сдёрнула с мужа полотенце и глянула на то, что оно скрывало. – Так! И ты молчишь?
– А что, нужно орать на всё побережье? Чтобы сбежались все озабоченные постоялицы отеля и турчанки из обслуги? Мне тут и одной озабоченной барышни хватает. Кстати, а почему ты такая озабоченная? Вроде солидная дама, а ведёшь себя, как пятнадцатилетняя школьница, только-только впервые познавшая вкус любви. На школьной помойке с прыщавым одноклассником. Не иначе, тут в кальян добавляют какой-то стимулятор этого дела.
– Ты так говоришь, будто это что-то плохое. Солидной даме тоже хочется ласки. И вообще, здесь все озабоченные, другие по курортам не шляются.
– Слушай, у нас тут тёплое море, чистые пляжи и всё такое. А трахаться можно где угодно.
– Почему-то «где угодно» ты постоянно занят. Нет, я понимаю, что твоя служба и опасна, и трудна, и как следует ублажить жену у тебя не хватает ни времени, ни сил. Поэтому я собираюсь использовать по назначению весь наш отпуск. И даже согласна каждый день часок-другой потратить на то, чтобы поваляться на чистом песочке и поплавать в тёплом море, раз уж это так для тебя важно, – совершенно невозможно было понять, шутит Нежная или говорит серьёзно.
– Надеюсь, четырёх недель тебе хватит, чтоб насытиться, – улыбнулся майор. – Хотя сейчас ты мне кажешься ненасытной.
– Четырёх недель хватит. Лишь бы тебя не отозвали раньше.
– Шеф обещал не трогать. Честное слово дал.
– Менты и честь? Не смеши меня. Твой шеф – настоящий хозяин своего слова, даёт и забирает его обратно, когда хочет. Верить ментам – глупо. Сколько раз ты мне что-то обещал, а потом вдруг откуда ни возьмись какое-нибудь дерзкое ограбление – и все твои обещания летят псу под хвост.
– Нет, в этот раз такого не случится.
– Почему?
– Ты раньше не хотела знать подробности.
– А теперь захотела. Такая уж я переменчивая.
– Хорошо, слушай. Телефоны мы оставили дома, по ним нас не отследят. В отеле мы зарегистрированы как супружеская чета из Швейцарии, герр и фрау Бауэр, Томас и Гретхен. Это незаконно, но здешний главный менеджер мне кое-чем обязан, так что и с этой стороны к нам не подступиться.
– Это он расплачивается за ту дурацкую историю с привидением в бассейне? Помню, помню. Совершенно жуткое привидение. Бауэр – это немецкая фамилия?
– Да, и очень распространённая.
– А переводится она как «Нежный»?
– Бауэр – это что-то вроде фермера. Я что, похож на идиота? Выдумаешь тоже, оно мне надо – давать такие зацепки? Нет, найти нас невозможно, это я тебе как сыщик говорю.
– Смотри, не сглазь. А то у меня сердце замирает, предчувствую, что опять что-то пойдёт не так. Найдут тебя и заставят вернуться.
– Ох, уж эти твои предчувствия! Давай поцелую твоё сердечко, чтобы оно не замирало слишком надолго.
Поцелуи в левую грудь получили закономерное продолжение, и Нежная, конечно же, была вовсе не против. Но её сердце не перестало тревожно замирать, предупреждая, что этот великолепный отпуск вполне может закончиться гораздо раньше законных четырёх недель. Впрочем, тревога не помешала ей как следует насладиться близостью с мужем.
* * *
В квартире убитого было едва-едва теплее, чем на улице, и Сорокина не понимала, почему. Отопление работает нормально, пластиковые окна надёжно закрыты, в чём же дело? Имеет ли это отношение к убийству? Так и не решив, имеет или нет, она, пока не увезли трупы, попыталась представить, что тут произошло. Трое молодых парней лежали у входа в спальню, двое держали в руках пистолеты, третий, падая, своё оружие выронил. У каждого аккуратная дырочка на переносице и небольшая лужица натекшей из неё крови вокруг головы. Стрелял не просто профессионал, а настоящий мастер своего дела.
Старик, хозяин квартиры, лежал на кровати животом вниз, совершенно голый. Бедняге напрочь разнесло голову. Непонятно, кто из троих его прикончил, но это чуть позже определят баллистики, да и не так оно и важно. А вот кто перебил эту явно не святую троицу? Сам старик? Его пистолет лежал на полу и вполне мог выпасть из левой руки, но тогда получалось, что он стрелял вслепую, причём в очень неудобной позе. Да и с такой дырой в затылке особо не постреляешь.
