Текст книги "Андрей Белый"

Автор книги: Александр Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Не прибегайте к содействию Ивана Александровича: Боже вас упаси. Так-таки и не скажет он ничего там, где следует. Но сенаторам эдаким, адмиралам и литературным превосходительствам всего мира отчего бы, Петр Иванович, вам – вам, собственной персоной своей не сказать, что вот, мол, ваши сиятельства, живет себе, знаете ли, Бобчинский эдакий, Петр Иванович [894]894
  Подразумевается просьба Бобчинского, обращенная к Хлестакову (действие 4, явление VII): «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский» ( Гоголь Н. В.Полн. собр. соч. <Л.>, 1951. Т. 4. С. 66–67).


[Закрыть].

Да ну же, Петр Иванович: и тесто же вы, как я на вас посмотрю: вам бы всходить себе, а вы, ну право же, вовсе прокисли – не перебивайте меня!.. А чтобы вам затеять свою эдакую какую-нибудь кухню, можно сказать, литературную; а не свалять ли нам, как я посмотрю, чертовское какое-нибудь такое тесто, что ли. Цусимойэдакой понатужиться, футы-нутыкакое-нибудь такое, черт возьми, разыграть. Сюда, положим, эдакой «бездной»дернуть, туда всякими «телами обнаженными» да «огненными ужасами» пройтись да «наваринским дымом с искрою» [895]895
  «Сукно наваринского дыму с пламенем» – образ из заключительной главы 2-го тома «Мертвых душ» (Там же. Т. 7. С. 99).


[Закрыть], чтобы всякими эдакими словечками, шалун вы мой, в роде «златодарно-огнистый», в нос ударило. Перчиком-с, перчиком-с, эдак, присыпьте тесто, поджарьте хорошенько всякими «черт вас возьми»в роде аллитераций там всяких: трепетным треском, знаете ли, тревожно трельте, чтоб в ушах «тр-тр-тр…» стояло: не хуже, мол, я других каких: книжечкой их всех тисните, да так, чтоб сорок тысяч Ноздревых из каждой строки на все четыре стороны пёрло. И подпишитесь: Эак. [896]896
  Эак – рассказчик «идиллической повести» Сергея Ауслендера «Флейты Вафила», опубликованной в журнале «Перевал» (1907. № 8/9. С. 5–13) и вошедшей в его книгу «Золотые яблоки. Рассказы» (М.: Гриф, 1908). См.: Ауслендер Сергей.Петербургские апокрифы: Роман, повести и рассказы. СПб., 2005. С. 251–262.


[Закрыть]

– Кто да кто автор?

– Бобчинский, Петр Иванович.

– Ах он, шельма эдакая!

Черт вас возьми, Петр Иванович! Пишите, ей-ей пишите: нынче литература эта самая на манер кулинарного искусства: доподлинно известно, сколько чего в какой пропорции класть, знаете ли: рецептишки есть, хи-хи, на фасон руководства женщины повара Мороховца [897]897
  Подразумевается популярная поваренная книга Е. И. Молоховец «Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве».


[Закрыть]там и протчего. Пишите: ей-ей, можно сказать, ангельски, выражаясь высоким штилем, божественно, батенька мой, напишите.

Вот вам примерно рецептишко.

Что-нибудь, так сказать, хаотическое то есть, в некотором роде, сумбурное, выражаясь проще, без какого бы ни было такого ясного и протчего смысла: какое-нибудь такое столкновение, знаете ли, слов: – ну смутное, что ли, бессмысленное; чтоб в них эдак-с глубиной, сударь мой, глубиной и жестокими, черт возьми, движеньями человеческого сердца в коротких глагольных выражениях, то есть, в глаголах энергично, можно сказать, выразилось.

«Сел»,знаете ли, «курил, душил, лобзал»там что ли. Эте-те-те-те – постойте: никак вы местоимение тут присовокупили: «Он»,либо «она»,либо «ты»какое-нибудь. Боже вас упаси – зачеркните, почтеннейший: никакого толка не выйдет: с носом, милейший, останетесь и при пиковых интересах: редактерище там какой-нибудь, Павел Иванович эдакий, знаете ли, с брюшком, как приложит к носу пенснэ, так рукопись вашу «шварк»в корзинку, с самым, можно сказать, с анафемским видом и выражением саркастических чувств: в тарариковые тартарары – фьюить – прокатитесь, выражаясь лаконически, ежели хотя одно только местоимение присовокупите. Знаете сами: солидный барин Павел Иванович Чичиков или там Иван Александрович или какие протчие господа литераторы решпекту никакого не окажут вовсе тут, любезнейший, вам ни дна ни покрышки: охают, облают, в гроб, можно сказать, уложат, а на страницах журнала ходу вам не дадут – нет-с! И псевдоним ваш, Эак,никоим образом не поможет.

Нда-с, ангел вы мой: тут не до шуток. Ну и с глаголами тоже поумереннее, занозистый вы человек, поумереннее поступайте; небось заладите всё фразами, выражаясь точно, лаконическими изъясняться: «Встал. Сел. Вошла. Посмотрела. Улыбнулась. Обнялись». Никакого толку не будет. Десять процентов всякие там глаголы займут, ну а семьдесят пять эдак процентов на всякие иные витийства словесные: знаете, так себе, бездны какие-нибудь откройте, какими-нибудь эдакими «огненными ужасами»да «хаосами» попризаймитесь. Протчие пятнадцать процентов потребны вам для прохлаждения внимания «нежно-акварельными» небесами, что ли, или, можно сказать, «оранжевыми листьями осени»; то есть увлажните око читателя, чародей вы эдакий, красотами природы. А главное соблюдайте препорцию.

Ну вот вам и рецептишко, добрейший мой Петр Иванович, – да: можете еще вальяжности ради иные словечки большими начальными буквами изобразить: какие-нибудь там: «Последние Судьбы Несчастного Человечества». Так-то.

Ангел мой, Петр Иванович, розан мой милый, садитесь и пишите, не теряя драгоценного времечка: вот вам бумажка, а вот и перо: мужайтесь же, маменькин вы сынок: хоть на минуту забудьте свою Аксинью Родионовну. Писунчик вы мой, знаменитость вы эдакая, пишите!

«Вошел. Сел. В окне сыпались оранжевые листья осени, точно осенние слезы нежно-акварельного неба. Воспоминание об огненном ужасе недавних объятий бросило душу его в бездну» и так далее. Эге, да и написали же вы. Пишите, пишите: рассказ за рассказом; томик мы с вами отпечатаем на бумаге Лолана [898]898
  Намек на книгу стихов Г. И. Чулкова «Весною на север» (СПб., 1908), высмеянную Корнеем Чуковским в статье «Третий сорт». Обыгрывая издательскую справку на книге: «Из общего числа экземпляров сто нумерованных – на бумаге Лолан», – Чуковский пишет: «Бедная бумага Лолан! Как бодро и самоуверенно несет г. Чулков, при ее посредстве, свое небытие»; далее Чуковский воспроизводит полный текст этой издательской справки как «единственный истинный vers libre» во всей книге Чулкова, повторяя: «На бумаге Лолан! На бумаге Лолан!» (Весы. 1908. № 1. С. 89).


[Закрыть], а на обложке изобразим, знаете, улитку эдакую с комариной ногой, а под ней гирлянду роз, а в ней имя автора Эакс приложением автобиографии и с перечислением гардеропных принадлежностей (столь-то брюк и протчего): Ууу-толстун эдакий, как же вы хорошо пишете!

А вот вам и другой рецептишко.

Не соблазнительно ли эдаким каким-нибудь там фасоном (ну гоголем, что ли) нам с вами, Петером, черт возьми, Альтенбергом [899]899
  Петер Альтенберг (Altenberg, 1859–1919) – австрийский писатель, видный представитель импрессионизма; мастер малых прозаических форм – коротких зарисовок с передачей мимолетных впечатлений, афоризмов, стихотворений в прозе. В 1908 г. в русском переводе были изданы его книги «Как я это вижу» и «Сказки жизни».


[Закрыть]и протчим перед почтеннейшей публикой пройтись. Э, да у вас, сладкий мой, слюнки текут? Язычком поприщелкиваете, глазки замаслились? А очень даже это, Петр Иванович, просто: совсем даже просто миниатюрами жарить. Во-первых: что такое миниатюра? Не более сорока эдак красных строчек да сорока полустрочек. Во-вторых: и мыслишек-то никаких, как есть одна, знаете ли, бессмыслица: что ни на есть рассеянный эдакий взгляд, скучающего, можно сказать, остроумца какого, на все и протчее: сами знаете: муха так муха, лента так лента, или иное что в качестве предмета живописания. «Алая, как кровь, лента» на шее хорррошенькой эдакой дамы, проказник вы мой… Ну, ну – молчу. Словом: от мухи или чернильного пятна в качестве предметов, привлекших ваше внимание, батенька, до Вечности в символе сих же предметов. Хе-хе-с! Забавно, а главное, легко.

Так сравнивайте же, Петр Иванович, сравнивайте без зазрения совести. Вот вам лист бумаги. Миниатюра № 1. «Чернильница или урна изливаемой тьмы».В день по десяти миниатюр: в год – три тома, Петер Альтенберг вы эдакий, Эаквы наш Царевококшайский [900]900
  Царевококшайск – уездный город в Казанской губернии (ныне – г. Кокшайск).


[Закрыть].

А не то дернемте стилизацию.

Маррркизу самую, эдак, Помпадур. А куда девался Людовик? А подать нам Людовика! [901]901
  Намек на слова городничего (действие 1, явление I): «Инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: а вы здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь судья? – Ляпкин-Тяпкин. – А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений? – Земляника. – А подать сюда Землянику! Вот что худо!» ( Гоголь Н. В.Полн. собр. соч. Т. 4. С. 16).


[Закрыть]Ну букли, любезное эдакое какое-нибудь обращение не без игривости: на фоне пейзане и добрый народ с рогом изобилия, а там где-нибудь из угла пустить ррреволюцию.А не дернуть ли еще дальше: в самую глубь Греции, откопать там какого-нибудь Терпандра [902]902
  Терпандр Лесбосский (VII в. до н. э.) – древнегреческий музыкант и поэт. Белый намекает на стихотворение Вячеслава Иванова «Терпандр», вошедшее в его книгу «Кормчие звезды» (СПб., 1903. С. 115–117). Иванов перевел также стихи «К Зевсу», приписываемые Терпандру.


[Закрыть]: в сем исключительном случае давайте сюда эдакое «подножие статуи Дианы», да увейте его, затейник мой, «столь обильным виноградом»и всякими там «Слава богам, жатвы в этом году были обильны»,ну и, разумеется, какую-нибудь, хе-хе, любовь на греческий манер с каким-нибудь таким, хе-хе, распрекрасным Главкисом при звуках флейты [903]903
  Главкис – героиня «Флейт Вафила» Ауслендера (см. выше, примеч. 3 [в файле – комментарий № 896 – прим. верст.]).


[Закрыть]. Ну и козленочка в жертву.

А то не стать ли нам с вами, талантище мой, ковачом слов. Толстун, щекотки боится, – а туда же, знаменитость! Гениальнейшая личность вы, Петр Иванович, – прямо в словесные генералиссимусы Задунайские летите. Гром, так сказать, победы раздавайся! [904]904
  «Гром победы раздавайся…» – полонез О. Козловского на текст Г. Р. Державина (ода «На взятие Варшавы», 1804). См:. Державин Г. Р.Сочинения. СПб., 2002. С. 207–208, 509–510 («Новая Библиотека поэта»).


[Закрыть]

Садитесь, берите перо. Высокоторжественна минута эта: мы открываем новые горизонты; и сладкая икота умильно сжимает вашу гортань, и пот льется градом с побагровевшего чела вашего, и уж вы тянетесь за носовым своим платком. О, коль превратна судьба человеческая, довольно плакать: тучей снисходят на вас там всякие неологизмы. Пишите же твердой рукой: «Благозлатныйзакат, тароватое(черт вас ррраздери) пламя!» Еще, и еще: «Градодарная туча» (слушайте). «Тугопучный грибок». Ну еще, ну еще же напучтесь. Почто пот орошает ваши листы? В те полчаса, которые отделяли Петра Ивановича Бобчинского, очинившего перо, от Петра Ивановича, восставшего с кресла с листком новых слов, прошла вроде как бы бездна времен: точно вечность какая-то. Сел обывателишка, встал – гениальнейший словотворец, Эак. Нет, ваши сиятельства, нет, милостивые государыни и милостивые государи, что там ни говорите, а вы уже знаете, что Петр Иванович Бобчинский уже есть, то есть проживает там-то и там-то, с супругой своей и бобчатами. Он себе пописывает, а вы его почитываете [905]905
  Выражение восходит к «Пестрым письмам» (1884) Щедрина (Письмо I): «Русский читатель <…> полагает, что он сам по себе, а литература – сама по себе. Что литератор пописывает, а он, читатель, почитывает» ( Салтыков-Щедрин М. Е.Собр. соч.; В 20 т. М., 1974. Т. 16. Кн. 1. С. 235).


[Закрыть]; а коли не почитываете, так детишки либо сослуживцы ваши читать изволят.

А вчера еще и не знали вы вовсе о его существовании. Что ни говорите, а он заявляет о себе: так, мол, и так – есмь:и все тут. А читающая эта самая, можно сказать от чистого сердца, публика, эта, так сказать, Божия нива, ниспосланная, что ли, для приятия в лоно, не иначе как душевное, семян живописания, – ну вот-с: промеж этой, будь сказано, публики – с эдакой, Бог мой, волною-с и зыбью там слухи какие-то ходят: так, мол, и так: Петр Иванович Бобчинский, Эак-с, сударыня вы моя, писатель, про тугопучный грибок писал и про все иное: претугопучный писатель, словесность нашу взволновал. Сорок тысяч курьеров по весям в градки и местечки Российской, так сказать, Империи нашей, столь обширной, так и поскачут [906]906
  Подразумеваются слова Хлестакова (действие 3, явление VI): «…по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!» ( Гоголь Н. В.Полн. собр. соч. Т. 4. С. 50).


[Закрыть], – пузанчик вы мой: только пишите.

Эдакий вы лентяй, Петр Иванович: и как вам не стыдно: гениальнейшие слова изобрести изволили, вроде, так сказать, лексикончика на записочке для памяти воспроизвели, а дальнейшего хода им дать не умеете. И свинья же вы после этого, как я на вас посмотрю!

Ну тугопучтесь же, Петр Иванович: давайте, как-никак, я уж вас выведу, можно сказать, из чреватого вашего положения до рождения какого-нибудь эдакого литературного чада. Пишите уж, так и быть, пустяковую какую-нибудь такую там фразу: ну хоть: «Как молот навалилась туча над восходом, и свет горизонта покрылся пылью ночи». Вот-с, милостивец, дело-то в шляпе: уснащайте теперь прилагательными из списочка, а заместо простых существительных какие-нибудь там архаизмы да неологизмы до состояния какой-нибудь совершеннейшей такой тугопучности, что ли. Вместо «пыли»пустимте «прах»-с, а тучу « оболоком»заменить, так сказать, не вовсе дурно; ночь у нас с вами превратится в «пламень». А горизонт – что такое горизонт? Какое такое национальное слово – пфе: «опазор» —вот самое настоящее слово. « Восход» – почему «восход»,когда ухождение в ночь светила, можно сказать, дневного не без основания понимаем мы вовсе не как «нисход»,а как «закат».Так-таки зачеркните «восход»и поставьте «воскат»,проказник вы тугопучнейший. Ну а протчее из лексикончика неологизмов. Пишите: «Как дробноударный, молотобойный ком навалился белоглавый, градодарный, среброгромный оболок над благозлатным воскатом(ей-ей не дурно!) и виннокрылая ярь ветроносного опазора(скушают да еще пальчики оближут!) покрылась златозлатным прахом дымноцветной темени».И подпись Эак.Хее-хе! Ну что? Так себе не дурно! – Ууу – задушу вас в дружеских объятьях, Распре-пушкин вы мой, ковач-расковач словесности нашей! Вот и дотугопучились мы с вами до, можно сказать, знаменитости.

Пикни только теперь кто-нибудь – ух, мы их! Статьи по всем эдаким вопросам мысли напишем, несоединимое соединим, необъятное на манер остроумнейшей ерунды обнимем, мы мыслища все эдакие из себя пустим. Они к нам:

– А как, Петр Иванович, насчет литературного состояния-с предшествующих веков и народов-с сравнительно с нынешними, можно сказать, состояниями народностей.

А мы им:

– Нда, т. е. … как-никак, а того-этого: ну хотя там какой-нибудь такой, примерно, Буало, Корнэль, Расин, или, можно сказать, Мольер в совокупности с Грильпарцером эдаким [907]907
  Франц Грильпарцер (1791–1872) – австрийский драматург. В данном случае, видимо, содержится выпад против Блока, который переводил трагедию Грильпарцера «Праматерь» («Die Ahnfrau», 1816) в 1908 г.; в том же году перевод вышел отдельным изданием в петербургском издательстве «Пантеон». О работе над переводом «старой романтической трагедии Грилльпарцера» Блок сообщал Белому в письме от 25 марта 1908 г. (Андрей Белый и Александр Блок. Переписка 1903–1919. М., 2001. С. 359). См.: Азадовский К. М.Блок и Грильпарцер // Россия и Запад. Из истории литературных отношений. Л., 1973. С. 304–319.


[Закрыть], относительно которых Шенье, что ли… несмотря на то, черт возьми, что Гусев-Оренбургский и «Знание»… Но, Бог мой, Брюсов же и Бальмонт, позицию свою соблюдающие к Писареву, Елисееву [908]908
  Григорий Захарович Елисеев (1821–1891) – публицист революционно-демократического направления, участвовал в редактировании «Современника» и «Отечественных Записок». Здесь он каламбурно сближен с Григорием Григорьевичем Елисеевым – владельцем известных гастрономических магазинов в Петербурге и Москве.


[Закрыть]или там Пушкину; касательно же позиции, можно сказать, сей Гораций, Куприн, Марциал и Л. Толстой придерживаются как бы… того-этого, хотя творения, в роде «Парикмахерской куклы» [909]909
  Цикл стихов «Парикмахерская кукла» (1908) петербургского поэта Петра Петровича Потемкина (1886–1926), близкого тогда к кругу «мистических анархистов». См.: Потемкин П.Смешная любовь. Первая книга стихов. СПб., 1908. С. 31–37.


[Закрыть], изъясняют нам Иванова Вячеслава, или Бунина Ивана вкупе с Эсхилом и Эмпедоклом… Нда-с… Того-этого, так сказать – гм!

Вот-с как изъяснимся мы с вами, для назидания, так сказать, соплеменников да современников, великий вы мой царевококшаец и дражайший.

Изобразите: входим это мы там в собрание какое-нибудь такое, с позволения сказать, литературно-олимпийственное, где соки, так сказать, мыслей, того-этого… курятся. Нда!.. Господин Ноздрев сейчас это к нам, сейчас это по коленке нас с вами: «Пей, душа моя, черт тебя подери – пить без тебя не могу!» На что Чичиков, Павел Иванович, фасонистая особа, а и Павел Иванович постоит-постоит, да не выдержит: бочком-бочком к нам брюшком. А мы с вами, Бог мой, только улыбочками во все стороны, так что вовсе без слов, с соблюдением величия: только разве во взорах, перца ради, сдержанные эдакие сорок тысяч курьеров.

Яновский

II

Над статьей о французских символистах Андрей Белый работал в 1918 г., пересмотрел для нее множество материалов, подготовил целый ряд выписок и конспективных заметок, но так и не довел свой замысел до завершения [910]910
  Бугаева К., Петровский А., <Пинес Д.>.Литературное наследство Андрея Белого // Литературное наследство. М., 1937. Т. 27/28. С. 630. В «Ракурсе к Дневнику» Белый указал, что работал над статьей в мае 1918 г.: «…начинаю писать статью о „Символизме“, но потом бросаю» (РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 93).


[Закрыть]. Впрочем, авторская концепция вполне рельефно вырисовывается и в сохранившемся связном фрагменте.

Говоря о влиянии французского символизма на русскую поэзию рубежа XIX–XX веков, прежде всего называют имена В. Брюсова, Ф. Сологуба, И. Анненского, М. Волошина; Андрей Белый в этом ряду может вспомниться лишь в последнюю очередь. Определяющими для Белого были скорее традиции русской классической литературы XIX в. и влияния европейских писателей философского склада; новейшая французская поэзия оставалась на периферии его интересов, хотя он и имел о ней вполне отчетливое и дифференцированное представление. Такое отношение характерно в целом для «второй волны» русского символизма: если исключить Волошина (во многих отношениях стоявшего особняком) и «бодлерианца» Эллиса, то нужно признать, что «младшие» символисты в целом не унаследовали постоянного восхищенного внимания к французской поэзии от своих «старших» собратьев и не считали себя выучениками «французской школы». Интерес к ней возникал у них время от времени, но редко давал сколько-нибудь определенные результаты. Так, например, Блок собирался в 1905 г. написать для газеты «Слово» статью о французских символистах, но дальше намерения дело не пошло [911]911
  См. письма Блока к отцу от 28 марта 1905 г. ( Блок А.Собр. соч.: В В т. М.; Л., 1963. Т. 8. С. 121–122) и к Андрею Белому (около 20 марта 1905 г.) (Андрей Белый и Александр Блок. Переписка 1903–1919. М., 2001. С. 213–214).


[Закрыть]. Белый в 1909 г. написал статью о Бодлере, в которой высказал несколько замечаний о формальных особенностях и стиле этого предтечи французских символистов, однако основное внимание уделил сопоставлению мировоззрений Бодлера и Ницше и не коснулся существенных вопросов, относящихся к истории новейших поэтических течений [912]912
  См.: Белый Андрей.Арабески. Книга статей. М.: Мусагет, 1911. С. 248–255.


[Закрыть]. Примечательно также, что, оказавшись зимой 1906/07 г. в Париже и имея возможность близко узнать ведущих французских поэтов, Белый предпочел остаться не слишком внимательным сторонним наблюдателем: «Ужасно полюбил Париж. Но мало, что видел: вы будете бранить за некультурность», – признавался он Брюсову в феврале 1907 г. [913]913
  Литературное наследство. Т. 85: Валерий Брюсов. М., 1976. С. 405. Ср. свидетельства Белого о мимолетных случайных встречах с французскими поэтами в его мемуарах «Между двух революций» (М., 1990. С. 163–164).


[Закрыть].

Такая позиция вполне соответствовала основным литературным принципам Андрея Белого, для которого символизм был ценен не как самодовлеющая художественная школа, а как потенция к универсальному «жизнетворческому» учению, как устремление к тому, что больше искусства, – к новому духовному восприятию и пересозданию действительности. Французские символисты же в основной своей массе руководствовались исключительно эстетическими задачами, не пытались обосновать символизм как миросозерцание, не стремились преодолеть грани, отделяющей искусство от всепреображающей «мистерии», и в этом Белому открывалась их фатальная ограниченность.

Набросок статьи 1918 г. отчетливо отражает эти идеи, которые и ранее не раз, прямо или косвенно, отстаивались Белым. Знаменательно, однако, что Белый решил повернуть проблему в сугубо историческом ракурсе: символизм – и, как видно по тексту статьи, не только французский, но и русский – стал им осознаваться как явление прошлого. Такому пониманию способствовала совершившаяся революция, в которой Белый сразу же ощутил громадный исторический рубеж. Судьба символизма (и прежде всего французской школы, ранее других заявившей о себе и ранее других сошедшей со сцены) требовала уже ретроспективного осмысления, и Белый пытается разобраться, каковы реальные итоги, в чем достижения, в чем уязвимые стороны символистского направления и в чем его значение для будущего. В целом Белый верен своей концепции символизма как художественного метода, открывающего новые горизонты и «первые прорези» грядущей культуры (это убеждение он постоянно и с жаром отстаивал в статьях 1900–1910-х гг.), но такие представления опираются уже не столько на конкретные творческие результаты уже исчерпавшей себя символистской школы, сколько на идеальные утопические прогнозы, не связанные с непосредственными открывающимися перспективами литературного развития; символизм в этом истолковании оказывается синонимом некоего нового, всепреображающего, абсолютного творчества, мечта о котором неизменно оставалась в центре эсхатологического сознания писателя.

Основным источником фактических сведений в наброске Белого явились французские корреспонденции «Весов», в совокупности создающие широкую и подробную панораму литературной жизни Франции на рубеже веков. В «Весах» печатались ведущие французские критики (Адольф Ван Бевер, Реми де Гурмон, Жан де Гурмон), среди которых особенно выделяется Рене Гиль – постоянный и чрезвычайно активный сотрудник журнала, напечатавший в нем за шесть лет издания более 100 корреспонденций, в том числе много больших статей о новейших событиях французской литературной жизни [914]914
  См.: Рене Гиль – Валерий Брюсов. Переписка. 1904–1915 / Публикация, вступ. статья и комментарии Романа Дубровкина. Подготовка французского текста Паскаль-Изабель Мюллер. СПб., 2005.


[Закрыть]. Благодаря Гилю русские читатели нередко получали ясное представление даже о таких поэтах, о которых немногие знали у них на родине. Наряду с фактическими данными, сообщенными Гилем, в очерк Белого и предварительные заметки к нему перекочевали и отдельные воззрения и субъективные оценки, отличительные для французского корреспондента «Весов»; воздействием критических обзоров Гиля можно объяснить и появление у Белого имен некоторых малоизвестных тогда французских литераторов (вроде Тео Варле, П. Ж. Жува, Дж. Шарпантье и др.), его самостоятельное знакомство с их творчеством маловероятно. В то же время общие выводы у Белого остаются обусловленными его собственным пониманием символизма, и он не упускает случая высказать свое недоверие к литературной теории Гиля. По Белому, она была не в силах вывести символистскую школу из того кризисного состояния, к которому привела установка на решение формальных, узкопоэтических задач: возникнув как «заря новой культуры и мысли», французский символизм угас, когда сосредоточил внимание исключительно «на проблеме стиля и словесной инструментовки».

Текст печатается по беловому автографу, хранящемуся в архиве Андрея Белого в РГАЛИ (Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 46); на рукописи – помета Белого: «Отрывок из начатой статьи (о французских символистах). 8 страничек». В примечаниях к тексту приводятся выдержки из подготовительных карандашных заметок, конспектов и выписок Белого, сохранившихся в архиве Р. В. Иванова-Разумника в ИРЛИ (Ф. 79. Оп. 3. Ед. хр. 28; далее указывается только номер листа).

<О ФРАНЦУЗСКИХ СИМВОЛИСТАХ>

Бросить взгляд на судьбу символической школы в поэзии важно; и – должно; символизм – направление конца прошлого века в искусстве – отчетливо обострил переживаемый кризис культуры; все прочие направления не обостряли трагедии творчества, данного нам в нашем веке; и потому, как направления, допускающие компромисс, не являлись нам сколько-нибудь жизнеспособными; между мертвым Парнасом и разрушающим все футуризмом отчетливо в символизме одном нам намечены грани упавшей культуры; и – первые прорези чаемой, новой.

Символической школы в поэзии в настоящее время уж нет; но она была: в чем была ее острота? В том, что, будучи школою,в ней таилась закваска, ее заставлявшая устремляться за школьные рамки: быть мироощущением нового человека, способного разорвать грани жизни, нам данной; символизм оказался нам динамитом; и в оболочке формальных технических средств превращал эти средства он в бомбу, способную разорвать обстающие стены тюрьмы; вместе с тем для более тонкого восприятия взрывов действительности, совершившихся под влиянием символизма, – самое действие взрыва уподобляемо распадению ссохшихся оболочек проросшего семени; символизм – семя мифа; а миф – семя новой мистерии жизни, стирающей грани меж жизнью и творчеством; и потому-то судьба символизма в искусстве начала двадцатого века – погибнуть, чтоб стать ныне – древом: как в маленьком желуде заключено все строенье огромного мощного дуба, так в символизме искусства заключено древо Жизни Грядущего. Но древо Жизни – не семя; и росток, прорастающий нам, – не символизм в смысле школы. В монументальном искусстве грядущей культуры созреет многообразие будущих школ – желудей, созревающих на зеленеющей кроне древесной. Их – чаем.

Взяв символизм в смысле школьном, как наиболее узком, мы должны его вывести из поэтических, первоначально ничтожных французских кружков, где глубокие задания отцов «символизма» были смешаны с буффонадою реформаторов, заседавших в своих кабарэ; и – ниспровергавших действительность.

Праотец французского «символизма», Бодлер – не «символист» в смысле школы; стихотворение «Correspondance», ставшее манифестом для более поздних поэтов, – скорее притянуто к символизму [915]915
  Стихотворение Шарля Бодлера «Соответствия» («Correspondences», 1855?), программное для эстетики французских символистов.


[Закрыть]. Подлинными отцами французского символизма следует скорее считать гениального Вилье де Лиль-Адана, Верлэна и Стефана Маллармэ. И весьма характерно: Вилье де Лиль-Адан – ученик Елифаса Леви [916]916
  Элифас Леви (Eliphas Lévi) – псевдоним французского писателя Альфонса-Луи Констана (Constant, 1816–1875) – аббата, который разошелся с духовенством и обосновал идею так наз. «неокатолического коммунизма», сочетавшего воззрения религиозного мистицизма и утопического коммунизма (испытал влияние Сен-Симона, Фурье, Ламенне); позднее впал в крайний мистицизм, занялся магией, став наиболее видным представителем оккультизма в середине XIX в.; под псевдонимом «Элифас Леви» опубликовал ряд книг по каббалистике, магии.


[Закрыть]; и кроме того: он глубоко захвачен был, как и Стефан Маллармэ, философскими концепциями Фихте и Гегеля; Маллармэ, если верить Моклеру, был гегелианцем, и если верить Гилю, – был фихтеанцем; философски-художественные концепции Вагнера наложили неизгладимое влияние на весь ход его умственного развития [917]917
  Камиль Моклер (Mauclair, 1872–1945) – французский писатель, критик; автор статей о Малларме и книги о нем («Stéphane Mallarmé», 1894). Рене Гиль (Ghil, 1862–1925) – французский поэт, теоретик и критик. Белый в данном случае опирается на статью Гиля «Стефан Маллармэ» из его цикла «Письма о французской поэзии», в которой говорится: «…из разговоров Маллармэ и из его произведений вовсе не видно, чтобы он просто транспонировал в своей поэзии философию Гегеля и Фихте, как это утверждает Камиль Моклэр в главе, посвященной „Эстетике Маллармэ“. Моклэр, сам воспитанный на Гегеле, смотрел на Маллармэ сквозь свои личные убеждения <…> Если предаться гаданиям (а более точных сведений у нас нет), чт о представляло бы главное философское сочинение, задуманное Маллармэ, то, кажется, можно, действительно, утверждать, что исходная точка автора был – Фихте» (Весы. 1908. № 4. С. 71). В подготовительных заметках к статье Белый писал: «… исходная точка Маллармэ по Гилю – Фихте, по Моклеру – Гегель; по Мокелю – эволюционизм, вагнерианство <…>. Философский труд Маллармэ должен был состоять из 24 томов. 4 т<ома> – общие основы литературы: мистический идеализм (Платон, Фихте, Гегель, Шеллинг) <…> В<илье> де Лиль-Адан – комментировал Фихте и Гегеля» (Л. 5).


[Закрыть]; все его устремление и весь пафос новаторства был у него не в создании лишь новых школьных приемов, а в новом способе религиозно-мистическим настроением; среди господства парнасцев (Коппэ, Прюдома, Эредиа, Армана Сильвестра и пр.) [918]918
  Французские прозаики и поэты – представители «парнасской» школы: Франсуа Коппе (Coppée, 1842–1908), Сюлли-Прюдом (Sully-Prudhomme, 1839–1907), Жозе-Мариа де Эредиа (Heredia, 1842–1905), Поль-Арман Сильвестр (Silvestre, 1839–1900).


[Закрыть]уже со второй половины истекшего века сначала тончайшими струйками пробивается ток «символизма»во Франции; в Германии раздается никем не услышанный голос огромного Фридриха Ницше, в Скандинавии крепнет Ибсен; и в скором времени должны появиться Детлев Лилиенкрон и швейцарец Карл Шпиттелер, как провозвестники «нового слова» в немецкой поэзии [919]919
  Детлеф фйн Лилиенкрон (Liliencron, 1844–1909) – немецкий поэт и прозаик. Карл Шпиттелер (Spitteler, 1845–1924) – швейцарский поэт и прозаик, писавший на немецком языке. Ср. подготовительные заметки: «Детлев фон Лилиенкрон (в 1894 году поборник новой поэзии, ожесточенно подверг<ался> нападкам. В 1904 г. 60 лет: великий поэт. Император жертвует ему пенсию)»; «ШвейцарецКарл Шпиттелер (любил его Ницше, Вейнгартнер, Готфрид Келлер) глубже Лилиенкрона, в 1906 г. исполн<илось> 60 лет. Написал поэму мифич<ескую> „Olympischer Frühling“» (Л. 3).


[Закрыть].

С 1884 до приблизительно 1896 года длится расцвет первой волны французского символизма: вокруг Верлэна и Маллармэ собирается группа поэтов; здесь имеем мы имена Анри де Ренье, Вьеле-Гриффина, Густава Кана, Ренэ Гиля, Жан<а> Мореаса, Верхарна, Поля Клоделя и др. [920]920
  Ср. подготовительные заметки: «Эпоха расцвета 1884–1896. 3 веянияэтого периода: Поль Верлэн, Ст. Мамармэ, Ренэ Гиль».(Л. 6 об.; имеется в виду точка зрения Огюста Маркада, высказанная в 1886 г. в газете «Figaro» и изложенная Р. Гилем в «Письмах о французской поэзии» – Весы. 1904. № 2. С. 31). Франсис Вьеле-Гриффен (Vielé-Griffin, 1864–1937) – поэт. Гюстав Кан (Kahn, 1859–1936) – поэт, прозаик, критик; в 1886 г. вместе с Ж. Мореасом и П. Аданом основал журнал «Символист» («Le Symboliste»). Жан Мореас (Moréas, 1856–1910) – поэт, автор «Манифеста символизма» (1886); им же предложен самый термин «символизм» – в предисловии к сборнику стихов «Кантилены» («Les Cantilècnes», 1886). Поль Луи Шарль Клодель (Claudel, 1868–1955) – поэт, драматург.


[Закрыть]. В 1897-ом году имеется уже богатая символическая литература; написана книга Стефана Маллармэ «Divagations» [921]921
  Книга статей Малларме «Отступления» («Les Divagations», 1897).


[Закрыть]; Реми де Гурмон уже автор «Livres des Masques» [922]922
  Реми де Гурмон (Remy de Gourmont, 1858–1915) – французский писатель, критик, один из основателей и редактор журнала «Mercure de France». Его «Книга масок» («Les livre des masques», 1896–1898) представляет собой собрание критических этюдов о современных французских поэтах; см.: Гурмон Реми де.Книга масок / Перевод с французского Е. М. Блиновой и М. А. Кузмина. <СПб.>: Грядущий день, 1913.


[Закрыть]и т. д.; появляются на горизонте новые силы: Морис Матерлинк и Шарль ван Лерберг (бельгийцы); пишутся «Entrevisions» [*]*
  Далее зачеркнуто:почти гениального вана Лерберга.


[Закрыть]последнего [924]924
  Шарль Ван Лерберг (Van Lerberghe, 1861–1907) – бельгийский поэт и драматург, писавший на французском языке; упоминается его книга стихов «Смутные видения» («Les entrevisions», 1898).


[Закрыть].

После 1896 года спадает струя символического направления в поэзии; «символизм» входит в узкое русло словопрений о свободном стихе и словесной инструментовке; Реми де Гурмон дает свою книгу «Esthétique de la langue française» и подготовляет «Le Problème du Style» [925]925
  Книги Реми де Гурмона «Эстетика французского языка» (1899) и «Проблема стиля» (1902).


[Закрыть]; Ренэ Гиль защищает свое «Traité du Verbe» [926]926
  «Трактат о слове» (1886) Р. Гиля, вышедший с предисловием Малларме. Ср. подготовительные заметки Белого: «„Traité du Verbe“ – теор<етическая> книга. 1) Поэзия должна стоять на высоте научн<ого> мироп<онимания>. 2) В поэзии научно должны быть обоснованы законы ритмики. 3) Значение символа» (Л. 6).


[Закрыть]; направление символической поэзии, обосновываемое как «инструментализм» [927]927
  Имеется в виду «инструментально-эволютивный метод» Р. Гиля. Его теория словесной инструментовки исходит из утверждения, что «высшие формы поэтической мысли могут быть жизненны и выразительны, только поскольку они сохраняют и в то же время воспроизводят вибрации ассоциативных и сменяющихся чувств, обращая их в феномены сознания». Основная мысль «новой научной эстетики» Гиля заключается в том, что необходимо «обосновать технику своего творчества философии, и именно на принципах „эволютивной философии“, которую он опирал на научную теорию трансформизма, связывая учение о „Словесной Инструментовке“ с работами Кратценштейна и Гельмгольца над гармоническими в музыке» ( Ghil René.Письма о французской поэзии. Вступительные страницы // Весы. 1904. № 2. С. 33, 36). Тезисы этих положений зафиксированы в подготовительных заметках Белого (Л. 6).


[Закрыть], встречает ряд реакционных нападок; на смену якобы умирающему «символизму» одно время выдвигают беспочвенный натюризм С. Жоржа Буэлье [928]928
  Ср. подготовительные заметки: «в 1897 <г.> чахлое направление „натюризма“ (С. Жорж Буэлье) – непоср<едственное> чувство» (Л. 6 об.). «Натюризм» (naturisme) – эстетическая программа группы поэтов 1890-х гг., издававших журнал «Revue naturiste» (1898), ее лидер – Сен-Жорж де Буэлье (Saint-Georges de Bouhélier, 1876–1947).


[Закрыть], чествуют демонстративно Катюля Мендеса [929]929
  Катюль Мендес (Mendès, 1841–1909) – французский поэт, драматург и прозаик. Состоявшемуся в апреле 1897 г. банкету в честь Мендеса – живого воплощения идей «парнасской» поэтической школы – предшествовали аналогичные банкеты в честь символистов (Ж. Мореаса, С. Малларме, П. Верлена, Г. Кана). Р. Гиль заключает в связи с этим в «Письмах о французской поэзии»: «… разве не странно было, что в такое время вокруг вождя „Парнаса“ торжественно собрались те, которые хотели быть отрицанием „парнасцев“, решительным, страстным, безвозвратным <…>?» (Весы. 1904. № 3. С. 20).


[Закрыть]и наконец на конгрессе поэтов в 1901 году раздаются нападки на «символистов» и на защищаемый символистами «свободный стих» [930]930
  Ср. подготовительную заметку: «Реакционный символизму конгресс поэтов – 1901 (председатель Леон Дьеркс)» (Л. 6 об.); далее Белый перечисляет участников конгресса, отмечая преобладание поэтов «парнасской» школы и нефранцузского происхождения. Сведения Белого о работе Конгресса определенно восходят к статье Р. Гиля (из цикла «Письма о французской поэзии») «Конгресс поэтов 1901 года. (Из современных ретроградных теорий)» (Весы. 1904. № 3. С. 19–32).


[Закрыть].

Все это – следствие неумения французских символистов углубить «символизм» как миросозерцание: «символизм» возникал во Франции как заря новой культуры и мысли; и был сужен позднейшими теоретиками до школы, сосредоточившей все внимание на проблеме стиля и словесной инструментовки.

«Символисты» разработали впервые во Франции свободный стих; начатки его встречают нас еще у Тристана Корбьера [*]*
  «Les amours jaunes» ( Примечание Белого).


[Закрыть] [932]932
  Тристан Корбьер (Corbière, 1845–1875) – французский поэт, автор единственного сборника стихов «Желтая любовь» («Amours jaunes», 1873), один из так наз. «проклятых поэтов».


[Закрыть], продолжаются у Марии Крысинской [933]933
  Мария Крысинска (Krysinska, 1864–1908) – французская поэтесса (польского происхождения). В рецензии на ее книгу стихов «Intermèdes. Nouveaux rythmes pittoresques» (1904) P. Гиль писал: «Стихам Марии Крысинской, несомненно занимающей самостоятельное место в ряду поэтов „символической“ школы, предпослано предисловие, в котором она <…> доказывает еще раз, на основании документов и точных дат, что создание „свободного стиха“, vers libre, принадлежит не Гюставу Кану, а ей. Доказательства г-жи Крысинской достаточно убедительны» (Весы. 1904. № 6. С. 49). В «Весах» был перепечатан также из «Mercure de France» отзыв о книге Крысинской «La Force du Désir» (1905. № 6. С. 72). Белый указал обе эти книги в своих подготовительных заметках (Л. 1 об., 4 об.).


[Закрыть]и Жюля Лафорга [934]934
  Жюль Лафорг (Laforgue, 1860–1887) – французский поэт-символист.


[Закрыть]; Густав Кан впоследствии присвояет его себе и касается его в предисловии к своей книге [*]*
  «Premiers Poèmes» ( Примечание Белого).


[Закрыть] [936]936
  В предисловии к сборнику «Первые поэмы» («Premiers poèmes», 1897) Г. Кан (одним из первых широко использовавший верлибр) сформулировал свои эстетические идеи и, в частности, дал свое обоснование свободного стиха, указав в «Письмах о французской поэзии» на более ранние опыты Лафорга (Весы. 1904. № 3. С. 20) и Крысинской (Весы. 1909. № 10/11. С. 172).


[Закрыть]; защищает его Ренэ Гиль; у Вьеле-Гриффина и Эмиля Верхарна мы видим расцвет его; в 1903 году образуется малоинтересная школа поэзии (так называемый «интегрализм»), выдвигающая Сюлли Прюдома [937]937
  Ср. подготовительные заметки Белого: «„французская школа“ малоинтересная (Лакюзон, Эрнест Шарль) „интегрализм“(направление, не имеющее самостоятельности). Фр<анцузская> школа воздвигала Сюлли Прюдома и Эмиля Фаге (писал стихи, критик, проф<ессор> истор<ии> литературы)» (Л. 7). «Французской школе» и теории «интегрализма» (Адольф Лакюзон, Адольф Бошо, Себастьен Леконт) Р. Гиль посвятил третье из «Писем о французской поэзии», подчеркнув зависимость «интегрализма» от своей теории «словесной инструментовки», а также отметив: «„Французская школа“ постоянно ставила себя под защиту Эмиля Фаге и Сюлли Прюдома, – и г. Лакюзон не преминул прикрыться именем этого последнего, который, так же как и Фаге, ничего не возразил против такого пользования его авторитетом» (Весы. 1904. № 6. С. 26–27).


[Закрыть].

Вторая волна французского символизма в борьбе с реакцией и нео-парнассизмом поднимает знамя «научной поэзии» и «гуманизма»; грани «искусства для искусства»признаются ею ограниченными; символизм в ней отмежевывается от «эстетизма»; «эстетизмом» он не был ни у Маллармэ, ни у Верлэна; философское обоснование символизма встречает нас у Танкреда де Визана [938]938
  Танкред дё Визан (Tancrède de Visan, 1878–1945) – французский поэт, прозаик, критик. На его книгу «Paysages Introspectifs» (1904) откликнулся рецензией Вяч. Иванов, приветствовавший «поэта-философа» и сочувственно отозвавшийся о теоретическом введении к книге – «Опыте о символизме» (Весы. 1904. № 10. С. 63–65). Танкреду де Визану полностью посвятил одно из «Писем о французской поэзии» Р. Гиль, подробно изложив «Опыт о символизме» и «художественное мировоззрение» его автора (Весы. 1905. № 3. С. 48–54).


[Закрыть]; Роберт Рандо и Садиа Леви примыкают к этой волне [939]939
  О поэтах, группировавшихся вокруг журнала «La Grande France», и в частности о стихах и прозе Робера Рандо (Randau, 1873-?) и Садиа Леви (Lévy, 1876–1951), посвященных алжирской тематике, Р. Гиль сочувственно рассказывал в четвертом из «Писем о французской поэзии» (Весы. 1904. № 11. С. 11–18). В «Синтетических заметках о поэтическом творчестве 1904 г.» он же писал: «…в Танкреде де Визане, Жане Ройэре, Садиа Леви, Робере Рандо и Эмиле Дантине <…> нельзя не видеть новой определенной группировки, глубоко характеризующейся своей опорной точкой, которая лежит в научно обоснованной философской теории и исходя из которой эти поэты создают художественную метафизику, дающую простор самым разнообразным дарованиям»; при этом Гиль подчеркивает внимание названных поэтов к его теоретическим работам (Весы. 1904. № 12. С. 51). Ср. подготовительные заметки Белого: « 1904 г.:Шарль ван-Лерберг и Танкред-де-Визан (связь с символистами восстанавливается)» (Л. 6 об.).


[Закрыть]; к ней присоединяется и Шарль ван Лерберг (1904 г.). Но уже к 1905 году, несмотря на расцвет поэтической мощи Верхарна, связавшего свою музу с социальной проблемой, движение «символизма» во Франции, как школы искусства, подорвано. Биения новой жизни в нем нет; грустные ноты раздаются по этому поводу у критиков и обозревателей французской поэзии (у Ренэ Гиля, Реми де Гурмона, Рашильд, Шарля Мориса) [940]940
  Рашильд (Rachilde, 1862–1953) – французская писательница, критик. Шарль Морис (Morice, 1861–1919) – французский поэт-символист. В подготовительных заметках Белый приводит суждения перечисленных писателей: « 1905 г.Реакция борется с возрождением (Ренэ Гиль). Мнение Реми де Гурмона: „В новом литературном мире гораздо меньше жизни, чем было в старом, несколько лет назад“. <…> Шарль Морис пишет: „В настоящее время действительно нет ничего. Поэты читают Достоевского и Ибсена, некоторые обращаются к изучению Спенсера; слушают голоса с Севера и из глубины народа“. В<ьеле->Гриффин советует вернуться к искусству XIII века. Рашильд: „Наши новые школы в поэзии? Это торговые дома, это социальные соображения, товарищества на паях, биржевая котировка“» (Л. 7 об.). Все эти цитаты заимствованы из статьи Р. Гиля «Французская поэзия в 1905 году» (Весы. 1906. № 5. С. 41–48), в которой анализируются ответы писателей на анкету Жоржа Ле Кардоннеля и Шарля Веллея, напечатанные в их книге «Современная литература» («La littérature contemporaine», 1905).


[Закрыть]. Морис Матерлинк заявляет прямо в 1905 году: «Парнассцы и символисты – не более, как отпрыски романтизма…» [941]941
  В книге: Georges Le Cardonnel et Charles Vellay «La Littérature contemporaine. Opinions des écrivains de ce temps». ( Примечание Белого).


[Закрыть] [942]942
  См.: Le Cardonnel Georges, Vellay Charles.La littérature contemporaine (1905). Opinions des écrivains de ce temps. Paris, 1905. P. 278. Ответ Метерлинка изложен в статье Р. Гиля (Весы. 1906. № 5. С. 46).


[Закрыть]

Следующие годы приносят ценные достижения вроде «La Multiple Splendeur» Эмиля Верхарна или «Plus loin» Вьеле-Гриффина [943]943
  Книги стихов «Многообразное сиянье» («La multiple splendeur», 1906) Э. Верхарна и «Дальше» («Plus loin», 1906) Ф. Вьеле-Гриффена. Р. Гиль охарактеризовал книгу Вьеле-Гриффена как лучшую, самую значительную в его творчестве (Весы. 1906. № 8. С. 59–62); он же в «Письмах о французской поэзии» упомянул ее и книгу Верхарна как «два замечательных сборника стихов, неожиданно появившихся среди бессильных и бесчестных изделий поэтов „романтического“ или „нео-эллинского“ возрождения <…>» (Весы. 1907. № 1. С. 81).


[Закрыть]; появляются новые имена на горизонте французской поэзии вроде Александра Мерсеро [*]*
  Его книги «Thuribulums affaissés» или «Paroles devant la vie» ( Примечание Белого).


[Закрыть], Шарля Вильдрака [*]*
  «Poèmes» или «Images et Mirages» ( Примечание Белого).


[Закрыть], Дюамеля, Ренэ Арко [946]946
  Участники поэтической группы «Аббатство» («L’Abbaye»), основанной в 1906 г., – Жан Рене Аркос (Arcos, 1881–1959), Жорж Дюамель (Duhamel, 1884–1966), Шарль Вильдрак (Vildrac, 1882–1971) – впоследствии также известные прозаики, Александр Мерсеро (Mercereau, 1884–1945), печатавшийся также под псевдонимом Эсмер-Вальдор (Eshmer-Valdor). С членами «Аббатства» был лично знаком и состоял в переписке (с Мерсеро и Аркосом) Брюсов, советовавший Белому встретиться с ними во время своего пребывания в Париже (см.: Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. С. 402, 582, 585); Аркос и Эсмер-Вальдор публиковали свои корреспонденции в «Весах». О книге Эсмер-Валыюра «Les Thuribulums affaissés» (1906), «Поэмах» («Poèmes», 1905) и «Образах и видениях» («Images et mirages», 1907) Вильдрака в «Весах» писал Р. Гиль, давший высокую оценку этим стихотворным сборникам (1906. № 5. С. 66–68; 1907. № 1. С. 84–85; 1908. № 3. С. 112–118). О пребывании Мерсеро в Москве (по контракту с редакцией журнала «Золотое Руно») см.: Богомолов Н. А.Символистская Москва глазами французского поэта // Наше наследие. 2004. № 70. С. 108–116.


[Закрыть], Тео Варлэ, Жува, Шарпантье [947]947
  Тео (Теодор) Варле (Varlet, 1878–1938) – поэт, прозаик, критик. Пьер Жан Жув (Jouve, 1887–1976) – поэт, романист. В статье «Французская поэзия в 1907 году. Возрастающие надежды на новое поэтическое движение» (Весы. 1908. № 1. С. 111–117) Р. Гиль охарактеризовал творчество этих начинающих поэтов – участников провинциальной антологии «Les Bandeaux d’Or» (Лилль, Арра). Ср. заметку Белого: «…на севере появляется антология „Les Bandeaux d’Or“» (Тео Варлэ, Поль Кастио, Жув) (Л. 8 об.). Гиль особо остановился на первых творческих опытах Джона Шарпантье (John L. Charpentier, 1880–1949), отметив, что он «может занять видное место в нашей литературе».


[Закрыть]; выдвигается Танкред де Визан; но – характерно, что лозунги выступающей молодежи вплетают в лозунги «чистого символизма» всё новые и новые ноты.

Дюамель – поэт метафорических и научных устремлений человека [948]948
  Белый основывается на предисловии Дюамеля к своему сборнику стихов «О легендах, о сражениях» («Des Légendes, des Batailles», 1907), цитируемом в «Письмах о французской поэзии» Р. Гиля (Весы. 1907. № 1. С. 85). Ср. предварительные заметки: «Манифест Дюамеля: „Сущностью поэзии должна быть страстная метафизика Человека и Вселенной в их отношениях, определенных Наукой, а поэт должен стать певцом Науки“. То же у Рене Арко» (Л. 8 об.).


[Закрыть]; Жув проповедует опять-таки слияние художественного творчества с поэзией; Шарпантье проповедует победу над эготизмом и замкнутой индивидуальностью человеческой [949]949
  Эти сведения восходят к статье Р. Гиля «Французская поэзия в 1907 году» (Весы. 1908. № 1. С. 116–117). Ср. предварительные заметки Белого: « Charpentier—поэт, близок к „научникам“; пишет и заметки <…> „Образы и ритмы – вот средства поэту, чтобы выразить свою индивидуальность, но содержание его вдохновения не должно быть индивидуальным“» (слова Шарпантье) (Л. 8 об.).


[Закрыть]; ноты «научной поэзии» как бы с одной стороны отклоняют русло символизма к нео-рационализму. В тенденции Ренэ Гиля мы видим явную подмену поэзии ей чуждыми принципами [950]950
  На этом текст обрывается. Сохранился еще рукописный отрывок Белого, относящийся к этому замыслу: «…„нутро“символизма взревает в неистовствах бескрайнего футуризма; а „абстрагизм“ становится мертвенным методом никому не нужной науки; так в „научной поэзии“и в футуризме видим мы разломы „символической школы“ поэзии, если она не желает разорвать свои рамки; и выйти из мертвой культуры, обставшей ее».


[Закрыть].