Текст книги "Новеллы о кулинарии, или Кулинарная книга памяти"

Автор книги: Александр Торин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Кушай, кушай салат, – удовлетворенно хмыкнул бай. – Вкусно, да? Надо еще по одной...

На следующий день я попросил одного из сопровождающих рассказать мне, в чем секрет этого салата.

– Нет секрета, дорогой, – обрадовался он. – Смотри, все расскажу. Вначале берешь чеснок и режешь на дольки. Потом берешь кинза, тоже режешь. Потом смешиваешь и солишь.

А теперь давишь. Хорошо давишь, – и лицо его исказилось от сладострастного упоения.

Давил он действительно хорошо: смесь кинзы с чесноком превратилась в подобие кашицы и дала обильный зеленый сок.

– Теперь лимоном брызгаешь, – он выжал в кашицу примерно четвертинку лимона и все перемешал. – Теперь режешь овощи, да? Тонко режешь, но не очень, вот так – он разрезал каждый огурец пополам и быстрыми движениями нашинковал дольки толщиной примерно в пару миллиметров. Теперь помидор режешь, да? – Помидор он резал обычными, не слишком толстыми ломтиками). Все смешиваем, оставляем. Через несколько минут льешь масло, – масла он лил много, больше, чем добавил бы я. Может быть, в этом и был один из секретов.

Действительно, не было в этом рецепте особых секретов, кроме того, чтобы зелень растолочь с чесноком и солью и сбрызнуть лимоном. Но получалось неизменно вкусно.

Я пробовал делать этот салат с различными вариациями. Конечно же, он неплохо получается, если добавить сладкий перец, заменить подсолнечное масло оливковым. Если заправлять салат оливковым маслом, можно увести его в сторону Средиземного моря и добавить немного мелко накрошенной брынзы да и оливок – они не помешают. В общем, идею вы поняли.

Не знаю, что стало с фронтовиком из Узбекистана, через несколько лет до нас дошли слухи, что у него большие неприятности с органами правопорядка, а еще через несколько лет Советский Союз прекратил свое существование. На границах тут и там вспыхивали конфликты, потом отцу сообщили через Совет ветеранов, что наш гость умер. И остался от старых времен лишь этот салат.

Восточные мотивы

Много лет назад судьба забросила меня на Ближний Восток. По утрам с минаретов пели муэдзины, а около автобусной станции продавался фалафель. Вернее, там был не только фалафель, но и шаурма, и просто рубленое мясо, которое накладывали в разрезанную лепешку-питу, обильно поливая кунжутной тхиной.

Но разговор сейчас не об этом. Получив в руки питу с кусочками мяса, путешественник оказывался около столика, уставленного всякой всячиной: ломтиками обжаренного картофеля, сдобренной уксусом и пряностями шинкованной капустой, острыми перцами и овощными салатами. Все это можно было по желанию наложить в питу, получался вполне приличный и сытный завтрак, обед или ужин.

Особенно я любил один из таких киосков около автобусной станции. За прилавком там стоял весьма полный парень, живот которого не помещался в короткую майку и радостно выпирал наружу. Поскольку ездил я этим маршрутом несколько раз в неделю, а посетителей в ранний час было мало, хозяин меня узнавал и по-восточному расспрашивал о жизни, что создавало почти домашнюю атмосферу. Разговор наш всегда был примерно одинаковым:

– Как дела? – спрашивал он. – Все будет хорошо.

– Как торговля идет? – вносил я свою лепту в светскую беседу.

– Разве это торговля, – горестно закатывал глаза парень. – Это одно разорение, еще немного, и придется закрывать дело.

– Ничего, все образуется, – успокаивал я его…

Полюбил я этот прилавок, однако, отнюдь не из-за продавца. В одной из мисок я обнаружил овощной салат, чем-то отдаленно напомнивший мне творение узбекских гостей, но с другим оттенком. Помидоры, огурцы, красный перец да фиолетовый лук, петрушка. Салат этот всегда плавал в сладковато-кислом соке, и однажды я спросил, как хозяин лавки его делает.

– Сумак, – удивился он.

Слова этого я по неграмотности не знал, но как-то увидел в магазине специй пластиковую баночку «Сумак». Это были мелко растертые зерна какого-то растения с кисловатым привкусом.

Я так и не понял, что это такое. Одни источники утверждают, что это молотые зерна сушеного барбариса, другие ссылаются на кизил, а знатоки утверждают, что это зерна растения, которое так и называется – сумак.

Я начал экспериментировать (не очень-то много вариантов пришлось перебрать), и со второй попытки практически воспроизвел вкус этого салата. Делается он очень просто: нарезаем фиолетовый, сладкий лук, помидоры, огурцы, петрушку, красный сладкий перец. Немного солим, посыпаем сумаком и сбрызгиваем лимонным соком. Через 15–20 минут добавляем душистого оливкового масла. Все!

Если салат постоит при комнатной температуре (да даже и в холодильнике) часок-другой, овощи дадут обильный сок.

Есть его надо в тот же день, иначе овощи размокнут и потеряют вкус, а лучше всего взять питу или лаваш, намазать хумусом или тхиной (о них поговорим отдельно), положить пару ложек салата и завернуть, сочетая с сыром, мясом – чем угодно.

Только один секрет. Из овощей, мягко говоря, не самого лучшего качества салат получается кисловатым, поэтому я добавляю к лимонному соку примерно чайную ложку сахара.

Ну и конечно, поскольку салат восточно-арабского оттенка, к нему хорошо идут всякие сухие пряности, лучше всего затр (или затар). Вкус – специфический…

Капустный салат

В годы моей тревожной молодости в народе ходил стишок:

 
Наступило лето,
Расцвела капуста,
У меня пропало
Половое чувство.
 

В более ранние годы я еще не слышал этих строчек. Осенью, один раз в году, мама всегда брала меня с собой к своей бывшей институтской преподавательнице. К сожалению, я забыл, как ее звали, но с детских лет эти поездки остались в памяти. От метро надо было ехать на автобусе, который ходил редко и всегда был переполнен, и наконец мы оказывались в сумрачном просторном подъезде сталинского дома. Медленно покряхтывая, приходил лифт с тяжелой металлической дверью, и мы заходили в квартиру, в которой пахло старой бумагой. Комната была заставлена книжными шкафами с техническими журналами и книгами.

Преподавательница была старенькой и подслеповатой. Мама рассказывала, что она была удивительной женщиной, полностью преданной своей науке и рассеянной, как в старых анекдотах про чудаков-профессоров. Постепенно собирались гости, тоже бывшие студенты, ныне солидные дяди и тети, потом садились за стол и начинались «взрослые» разговоры о прошлом и будущем. Один из этих разговоров я запомнил, видимо, потому, что уже начинал взрослеть. Дело было в седьмом или в восьмом классе: обсуждалась книга Фейхтвангера «Москва, 1937» и спор шел о том, что понял и чего не понял писатель, посетивший оплот социализма и прогрессивного человечества в самые сложные годы.

Еще запомнил я кисло-сладкий капустный салат. Скромный, как и все наше бытие того времени, но не ставший от этого менее вкусным. Рецепт этого салата мама записала на листок бумажки и потом часто его готовила. Он тривиален, как и большинство рецептов в этой книжке.

Итак: обычная белокочанная капуста мелко шинкуется и слегка подсаливается. На крупной терке трется морковь (желательно сладкая), смешивается с капустой. Смесь разминается руками, капуста должна дать сок.

Теперь спрыскиваем капусту лимонным соком и добавляем самую малость сахара. Другой вариант: вместо лимонного сока добавить уксус, но уксус лучше смешать с растительным маслом (лучше всего – с оливковым, в те времена, конечно же, использовали подсолнечное) и добавлять на последней стадии. Для этого в стакан наливается чуть-чуть уксуса (не больше столовой ложки на кочан), добавляется масло и получившаяся эмульсия взбивается вилкой.

Собственно, можно сделать этот салат и без моркови.

А можно добавить мелко нарезанные яблоки и размельченные грецкие орехи. На последнем этапе заливаем смесь небольшим количеством масла (а если не добавляли лимонный сок – маслом с уксусом). Не помешает и немного нарезанного укропа.

Салат этот надо есть через час-другой после приготовления, иначе он просто будет плавать в соке. И не спрашивайте, почему он всегда ассоциируется у меня в сознании с книгой

«Москва, 1937», запахом старых книг и сумрачным подъездом сталинского дома на Ленинском проспекте. Так получилось.

Редька

Хрен редьки не слаще, – гласит народная пословица. Ну редька и редька, приятно было положить немножко натертой редьки в тарелку вместе с только что отваренной картошкой да ломтик селедки с лучком. Редька – пища крестьянская, незамысловатая. Я всегда вспоминаю своего покойного первого тестя, любителя хорошо поесть, стол, накрытый клеенкой, на котором как по волшебству появлялся обед.

– Сейчас, редьку только потру, – кричал он с кухни.

И тут же появлялся с тарелочкой, на которой лежала тертая редька, спрыснутая подсолнечным маслом. Давно это было...

А вот у меня однажды случилось настоящее редькино голодание. Жил я в Калифорнии и совершенно неожиданно, проснувшись утром, понял, что организму моему срочно необходима редька. То ли приснилось мне что-то, а может быть, сохранились в людях инстинкты, ведь известно, что больные собаки ищут и находят целебные травы, руководствуясь лишь природным чутьем.

Беда была в том, что этот обычный черный (я люблю слово «чорный») овощ, которые даже в худшие времена лежал в советских овощных магазинах, пугая забредавших иностранных гостей столицы, в Калифорнии найти не так просто. В обычном супермаркете его не было, в китайском тоже, наконец я добрался до специализированного овощного магазина – и о чудо! Рядом с экзотическими лепешками съедобных кактусов и каким-то колючим желтым фруктом, раздутым, будто вытащенная на поверхность глубоководная рыба, я увидел невзрачные, но вожделенные черные клубни. «Чорная редька», – вспомнил я заметку замечательного питерского писателя и художника Дмитрия Горчева и усмехнулся.

Практически все необходимые для моей жизни продукты продаются в прекраснейшем из гастрономов «Горизонт». Но иногда приходится всё же ходить в буржуазный супермаркет «Менахем», который отчего-то застенчиво называет себя «Сезон», видимо, опасаясь скинхедов и pogrom’ов.

Супермаркет этот я искренне ненавижу: в нём продают нелепые какие-то продукты по неестественным ценам. Но по закону обязательной избыточности только в нём (а где бы вы думали?) можно купить такой экзотический продукт, как чорная редька.

Пока я нагребал себе в мешок редьку, в соседнем лотке стала рыться старушка из небогатых. «О! – сказала старушка. – Фейхоа какие дешёвые!» И хотя я ей ничего на это не возразил, старушка стала вдруг оправдываться: «А что? А если на мясорубке и с чесночком, то очень вкусно!»

Да-да, – сказал себе я, еще раз посмотрел на страшный колючий фрукт (а может быть, он был овощем?), скупил, кажется, всю редьку, имеющуюся в этом магазине в наличии – клубней пять или шесть (а была она весьма недешевой, экзотика, однако), и поехал домой. Рецепт будет чуть ниже, а пока расскажу результат. Весь остаток этого дня и весь следующий я ощущал страстное желание съесть еще и еще и каждый час бегал к холодильнику, пока редька не закончилась. И я считаю, что обязан редьке тем, что все же не заболел страшной болезнью, не знаю, правда, какой, но ведь неспроста эта история со мной приключилась.

Сделать редьку проще пареной репы (вот ирония-то: репу пареную никогда не готовил): очистить, потереть на терке. Посолить. Выдержать несколько минут – редька пустит сок, а потом добавить пахучее подсолнечное масло и перемешать. Это будет абсолютно натуральный продукт...

Вариация этого рецепта: добавить лимонный сок (или уксус, но сок лучше). Часто добавяют и зелень, петрушку или укроп, но мне кажется, что зелень забивает вкус редьки (хотя хрен его забьешь). В общем, не надо мешать редьку с апельсинами, я так считаю.

А вот с тертой морковкой можно. И с чесноком тоже можно. И даже со сметаной, тогда редька получается не такой резкой. Но я люблю простейший вариант, не надо умножать сущности без необходимости.

Оливье как символ

Да, это то, чего все боялись. Это о святом. Боюсь даже писать про этот салатик. Это не просто салат – это символ эпохи. Оливье – это совсем не творение французского повара, работавшего где-то в Саду «Эрмитаж», в котором я, кстати, провел свои детские годы, там недалеко от эстрады стоял наш домик, снесенный в середине 60-х годов. Оливье – это советские праздники. Это морозное 7 Ноября, когда бьют куранты на главной башне и под звуки военного оркестра с экрана телевизора раздается: «Здравствуйте, товарищи!», а в ответ гулко ухает: «Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза!» Оливье – это праздничный накрытый стол, который выдвигался из угла, пожалуй, два раза в году, это ряд рюмок и тарелок, аромат пирога и шпротов, а в середине – замысловатое хрустальное блюдо с притягивающими взор горошинками, тут и там виднеющимися из-под майонеза. Оливье – это проводы старого года под рюмочку-другую, новогоднее обращение и концерт зарубежной эстрады часа в два ночи, когда наливаешь последнюю стопочку и кладешь в тарелку последнюю ложку уже начинающего обветриваться салатика. Наконец, оливье – это дни рождения друзей, когда поднимаешься по лестнице, звонишь в дверь и еще с порога чувствуешь запах приготовленной еды.

Кстати, подозреваю, что когда говорят: «Упал физиономией в салат» имеется в виду именно салат оливье.

Я пытаюсь воскресить в памяти какую-нибудь историю, связанную с этим салатом, но их слишком много. Вот, пожалуй, достойная пера история. В детстве я жил с бабушкой в коммунальной квартире в подмосковном городке Долгопрудный. На праздники мы обычно уезжали к родителям в Москву, но в этот раз на 7 Ноября что-то не сложилось, мама уехала в командировку, и мы остались дома.

Я далек от романтизации той эпохи и тем более коммуналок, но все же, даже несмотря на скандалы и разбирательства на кухне, неизбежные между хозяйками, была какая-то открытость и даже, не побоюсь этого слова, общность. В квартире жили совершенно разные люди, от шоферов и газовых сварщиц до интеллигентных старушек с двумя высшими образованиями. К празднику на кухне сдвигались покрытые клеенкой коммунальные столы и каждый готовил что мог. Разносолов на этом столе было множество: и домашние огурчики с мокрыми стеблями укропа, и холодец, и пироги с капустой, и бутылочки-чекушки, конечно же, вызывавшие приятное оживление у мужской половины коммуналки. Ну и непременный, я бы даже сказал обязательный салат оливье.

Что творилось накануне праздника на коммунальной кухне – описать трудно. Запотевшие окна, плита, на которой на всех горелках что-то булькало и убегало, а около стены стояла раскрасневшаяся от пара и жара газовая сварщица тетя Аня – огромная пышная женщина, словно сошедшая с картин Кустодиева. И конечно же, тетя Аня делала оливье. Делала она его с расчетом на многочисленных обитателей квартиры, в большом эмалированном тазике, в котором по менее торжественным поводам тетя Аня кипятила белье.

Когда я зашел на кухню, чтобы налить из чайника воды, тетя Аня как раз заправила салат и начала его размешивать. Размешивала она его большой деревянной лопаткой, служившей для разнообразных хозяйственных нужд – от полоскания белья в корыте до поучений любившему принять на грудь мужу.

– Уфф, умаялась вся, – обтерла она пот со лба и подцепила салат ложкой. – Бес его разберет, вроде все так, а вроде и не хватает чего-то. Иди-ка сюда, попробуй, – она взяла со столика треснутое блюдце и шлепнула на него горку салата.

– Вкусно, – с полным ртом прошепелявил я. – Спасибо. По прошествии многих лет я пытаюсь вспомнить этот вкус, сейчас мне кажется, что салат был грубоватым, вульгарным, нарезан большими кусками, но возможно, это обман памяти. Помню только одно – мама готовила оливье иначе, но тогда мне тетин Анин салат понравился.

– Тебе все вкусно, – проворчала тетя Аня. – Что я вас не знаю, пацанов? Любую гадость сожрете. Нет, огурцов маловато, – она засунула руку в трехлитровую банку и достала несколько пузатых огурцов. Я как зачарованный смотрел на движения ее огромных рук, привыкших таскать сварочный аппарат. – Теперь как?

– Тоже вкусно, – промычал я. – Спасибо.

– Тьфу ты, – попробовала салат сварщица. – Переложила. Надо еще картошку добавить...

Так продолжалось еще раза два или три, и в конце концов я объелся настолько, что с трудом дошел до комнаты. Мне казалось, что никогда в жизни не прикоснусь я к этому салату, но на следующий день я с большим удовольствием съел еще целую тарелку под чоканье рюмок и оживленные разговоры за столом. Да и песни тоже пели, но чуть позже.

Интересно было бы сейчас посмотреть на эту кухню. Дом до сих пор стоит, он кирпичный, трехэтажный, добротный, недалеко от станции, я там был пару лет назад, даже кухонное окно видел. Но подъезд на кодовом замке, внутрь попасть не удалось…

Однажды, пожалуй, я был счастлив, когда на столе появился оливье. Я тогда почти два месяца прожил в командировке в Англии, и хотя не могу сказать, что английская кухня мне решительно не понравилась, к концу своего пребывания я начал скучать по российской пище. Уже накануне отъезда меня пригласил к себе домой сотрудник университета. Жена его оказалась русской, что в те времена (это было в середине 80-х годов) было редкостью. И конечно же, на столе стоял домашний оливье. О, радость встречи! Тогда я выяснил, что оливье совсем неплох с пивом, особенно если пиво вкусное…

Ну а тем, кто скептически поморщится и будет утверждать, что оливье – пережиток коммунистической системы и пища совков, я расскажу, что салат этот подавали на вполне фешенебельном приеме в Венеции. Было это в зале старинного монастыря на острове Сан-Джорджио, под картинами кисти Тинторетто и Тициана. К удивлению моему, на тарелках лежал вполне классический оливье, с зеленым горошком, ветчиной и даже маринованными огурцами, но с одним только «но» – заправлен он был сильно ароматизированным майонезом с привкусом какой-то сладковатой синтетики. Ароматизатор этот все портил.

Как же все-таки приготовить оливье? Пожалуй, ни один рецепт не вызывает столько разногласий, порой доходящих до высокого накала религиозных споров. «Настоящий оливье готовят только с мясом», – скажет один. «Чепуху вы несете, батенька, – возразит собеседник. – Оливье неповторим с отварным языком». «Что? – возмущенно воскликнет третий. – Классический рецепт оливье – куриное мясо, и только оно». – «А я делаю с вареной колбасой, и получается вкусно», – робко заметит четвертый. «Фууу, – единогласно выразят свое негодование присутствующие. – «Какая гадость!»

Такие же споры вызывают и все прочие составляющие салата – огурцы (соленые, маринованные или свежие), яблоки, заправка…

Я делал оливье сотни раз, каждый раз пробуя что-нибудь другое, и всегда получалось вкусно. Поэтому сойдемся на том, что рецептов этого советского салата множество, и будем пробовать. Вкус салата определяется вкусом составляющих: сладкие ли морковь и горошек, хороши ли соленые огурцы, вкусны ли яблоки. И еще: салат должен быть хорошо нарезан, мелко, кубиками по 3-4 мм.

Итак: для приготовления оливье нужно заранее отварить вкрутую яйца и овощи: морковь и картошку. Овощи лучше всего варить целиком, «в мундире», не очищая от кожуры, и следить, чтобы они не разварились. И морковка, и картофель должны оставаться упругими.

Пропорции я всегда определяю на глазок. На большую суповую кастрюлю оливье идет пять-шесть морковок, четырепять средних картофелин и примерно шесть яиц.

Теперь нарезаем (никаких кухонных комбайнов, обычный нож) овощи маленькими кубиками, то же самое делаем с яйцами и складываем все в кастрюлю. Берем банку сладкого зеленого горошка, сливаем жидкость, высыпаем туда же. Четыре-пять небольших соленых огурцов (или маринованных, но мне больше нравятся классические, соленые). Если кожица у огурцов толстая, можно ее очистить, если нет – просто режем огурчики маленькими кусочками. Некоторые любят добавлять в оливье репчатый или зеленый лук (я обычно этого не делаю). Если добавляете лук, желательно ошпарить его кипятком, чтобы вкус не был слишком резким.

Пришла пора нарезать яблоки. Кому как нравится, на мой вкус, лучше всего идут кисло-сладкие, очищаем их от кожуры и мелко нарезаем. Примерно 2 яблока на кастрюлю.

Оливье почти готов. Пришло время мясной заправки. Вареная колбаса – конечно же, грустно, но вот ветчина приличного качества вполне подойдет. Или смесь нескольких мясных нарезок: ветчины, буженины. Сочный кусок отварного мяса будет замечателен, если качество его приличное и варилось оно с петрушкой и укропом. Отварной язык тает во рту – прекрасная добавка. Классический рецепт с отварной курицей нравится мне меньше, но на вкус и цвет товарищей нет. Да что там, бывают и рыбные оливье. Если позволяют средства, изумителен этот салат с крабами или смесью крабов и подходящей по вкусу отварной рыбы, с кальмарами.

Теперь «доводка до ума» методом сварщицы тети Ани. Заправляем оливье, в простейшем варианте – майонезом. Такой салат дольше всего хранится на столе и в холодильнике. Чем более настоящий майонез – тем лучше, ароматизированные для оливье, на мой взгляд, совершенно не подходят, а уж лучше всего, конечно, майонез домашний.

Рецептов домашнего майонеза множество, но мне больше всего нравится вот такой: 3 яичных желтка смешиваем примерно с 3–4 ложками холодной воды и взбиваем венчиком, пока смесь не начнет пениться. Ставим мисочку на средний огонь, продолжаем взбивать и ловим момент, когда смесь начнет становиться густой. Не прекращая взбивать, снимаем с огня и вливаем растительное масло (примерно 1 стакан), лучше всего смесь обычного рафинированного с оливковым первого отжима. И взбиваем, взбиваем, пока смесь не станет однородной.

Теперь даем смеси остыть, добавляем пару ложек лимонного сока, соль, молотый белый перец и чайную ложку сухого горчичного порошка. Вот и получился за пять минут замечательный домашний майонез без консервантов и всякой химической дряни!

Можно заправить салат и сметаной или даже смесью сметаны с майонезом либо йогурта с майонезом. Я обычно поступаю по простейшей схеме и беру для заправки майонез. Класть его надо понемногу, перемешивать и определять на вид консистенцию: смесь должна быть смазана заправкой, но ни в коем случае не «плавать» в ней. Тщательно перемешиваем салат. Теперь пришло время дегустации: пытаемся определить, достаточно ли компонентов. Если соленых огурцов хватает, салат можно не солить, сочетание их с майонезом уже дает достаточно соли. Если в салате много овощей, иногда приходится добавить щепотку-другую соли. Чего не хватает? Мяса вроде бы достаточно. Пожалуй что горошка придется еще добавить, как-то он совсем не чувствуется. Снова перемешиваем. Теперь кажется, что маловато яблок, ну что же, нарежем еще половинку яблока, добавим. Еще чуть-чуть майонеза. Кажется, достигнута золотая середина. Теперь в салатницу и в холодильник до прихода гостей. Ну и конечно же, пару ложек на блюдечко с кусочком черного хлеба. Под такую закуску можно позволить себе половину рюмочки. Под оливье идет все – и водка, и коньяк, и настойки. А хорошо, ребята. Жизнь почти удалась!

Селедка под шубой

Уж если мы отдали пальму первенства оливье, сделав его символом советской эпохи, то второе место на праздничном столе, безусловно, держит селедка под шубой. Блюдо с этой нежно-розовой свекольной горкой, изящно присыпанной яичным желтком, непременно найдется у любой уважающей себя хозяйки, и первые появившиеся гости будут на него нетерпеливо посматривать, мысленно желая, чтобы скорее появились все остальные. Тогда можно будет наконец нарушить визуальную гармонию, безжалостно пронзить салатные слои серебряной (ну или мельхиоровой) лопаточкой.

С селедкой под шубой связано у меня забавное воспоминание. Много лет назад жена моя жила в Голландии, в небольшом университетском городке, а я при любой возможности прилетал к ней на неделю-другую. Как-то раз под Рождество к нам должа была зайти ее русская подруга, работавшая в университете, со своим женихом-голландцем. Жених был продвинутым, много раз бывал в России и даже изучал русский язык, поэтому мы решили приготовить праздничный ужин, в котором селедка под шубой занимала не последнее место.

Надо сказать, что по части селедки голландцы дадут фору соотечественникам. По четвергам на ратушной площади городка разбивался большой рынок и целый его ряд продавал свежую, нежнейшую малосольную селедку. Не редкостью было увидеть, как двухметровый голландец с соломенными волосами брал разделанную селедочную тушку за хвостик, поднимал ее, запрокидывал голову и мгновенно проглатывал целую рыбку. «С увлечением ест селедку», – вспоминал я запись в дневнике доктора Борменталя. А селедка была хороша, жирная, во рту таяла, такой я больше нигде не пробовал...

Я купил селедку, придирчиво выбрал свеклу и с увлечением начал готовить салат. Он получился на славу – все в нем было вкусным, разве что майонез слегка подкачал, но если бы пришлось оценивать блюдо по десятибалльной шкале, я бы поставил творению собственных рук твердую девятку.

Наконец пришли гости, завязалась беседа, был накрыт стол.

– А это что? – подозрительно спросил голландец.

– Это русский салат, – с гордостью сказал я. – Мы его называем «селедка под шубой».

– Ну да, в России холодно. У вас даже селедки носят шубу, – пошутил гость. – Хмм, – он явно не проявил восторга, из вежливости поковырял в салате вилкой, положил кусочек в рот, еще раз хмыкнул.

– Ну как, нравится? – с надеждой спросил я.

– Только русские могут придумать борщ с селедкой, – признался наш гость. – И с яблоками, – в ужасе осознал он...

Это было полным гастрономическим фиаско, но вечер все равно получился. А селедку под шубой мы с удовольствием съели сами…

Почему-то бытует мнение, что приготовить селедку под шубой сложно. Все эти страхи сильно преувеличены: несмотря на многослойность, блюдо это довольно простое и незатейливое.

Как всегда, вариантов приготовления множество. И как всегда, чем лучше исходные продукты, тем вкуснее получается результат.

Итак: селедка. Лучше всего жирная, классического посола. Пряная тоже годится, но не так хорошо сочетается с остальными составляющими. И уж совсем не советую использовать селедку, вымоченную в уксусе или маринованную с укропом или горчичным соусом. Надо быть проще, тогда жизнь будет лучше.

Обычно мякоть селедки нарезается небольшими кусочками и выкладывается на дне поддона или блюда. Очень хорошо нарезать репчатый или зеленый лук и выложить сверху на селедку. Ну и понятно, что лук должен быть сладким, не резким. Обычно злой репчатый лук для этого обдают кипятком.

Понадобятся нам отваренные свекла, картофель и морковь (все варится «в мундире» и очищается от кожуры после того, как овощи остыли). Раньше было правило, что чем мельче свекла, тем она слаще, но в наши времена уже и не поймешь толком. Бывает, купишь мелкую, как на подбор, а она при варке становится бесцветной и на вкус как тряпка. А бывает, увидишь здоровую, которую считали кормовой, а она такой дух издаст, так налита своим соком да такая сахарная на вкус, что, кажется, и съешь ее просто так, безо всяких салатов и прочих кулинарных извращений.

Правило приготовления селедки под шубой: все слои промазывать слоем майонеза. Хотите очень хорошую шубу, вернитесь на пару страничек назад и приготовьте домашний майонез, это, как говорится, две большие разницы.

Я обычно делаю салат в такой последовательности: слой селедки и лука, слегка размазываю майонез поверх лука. Делается это большой, желательно плоской ложкой. Майонеза должно быть не слишком много, достаточно просто смазать поверхность. Сверху – натертую на крупной терке отварную картошку, слоем примерно в половину сантиметра, разравниваю, опять промазываю майонезом. Поверх – слой моркови (морковь в принципе можно не тереть, а мелко накрошить ножом – кому как нравится). Затем слой натертой на крупной терке свеклы и опять майонез.

Таких слоев «картофель – морковь – свекла» можно сделать два-три, пока поддон или миска не заполнятся. Верхний слой должен быть свекольным, исключительно для красоты. Далее начинаются вариации на тему. Очень хороши будут один-два слоя натертых яблок снизу и поверх свеклы. Годится и слой мелко порубленных, отваренных вкрутую яиц. Замечательно выглядят натертые яичные желтки на поверхности готового блюда, эдакое украшение в гармоничной цветовой гамме, да еще и вкусно впридачу. И уж в порядке вкусового извращения случается посыпать шубу сверху тертым сыром (или даже сделать промежуточный сырный слой, при этом промазав его майонезом). Сыр может быть любым, но хороши старые, с резковатым привкусом, типа пармезана.

Раз-два, и готово. И засуетятся гости у стола, пытаясь добраться до самой сути, до самого донышка, чтобы поймать селедку. И посыплются тосты, и зазвякают рюмки.

И уж конечно, селедка под шубой на то и селедка, чтобы запивать ее водкой. Ни вино, ни коньяк, ни тем более шампанское не сочетаются с этой закуской. Водка, чесночная или перцовая, горилка, горькие настойки – вот истинная гармония вкуса и души.

Винегрет

Винегрет – салат простой, крестьянско-пролетарского происхождения, но все равно хорош. Скромно стоит он в глубине стола, будто стесняясь своего соседства с праздничным оливье, но человек знающий обязательно положит его себе в тарелку. Да и готовят его не только по праздникам, это салат на каждый день. Возьми да смешай все, что в доме есть, с отварной свеклой – вот тебе и случайный винегрет. Каких только винегретов я не пробовал: и с грибами, и с квашеной капустой, и даже с кальмарами. Но кажется мне, что все это от лукавого, хотя, конечно, фантазию проявить в любом деле полезно. Для меня винегрет существует только один, классический, деревенский.

Да и кормили меня винегретом в деревне. В холодном доме, пахнущем старым деревом и ветхой одеждой, в котором скрипели половицы и ночью шуршали мыши. К тому же выключился свет, на улице поднялся ветер и пошел первый снег, и нам пришлось разжигать что-то вроде лучины и топить печку. Время было позднее, мы разлили водку по эмалированным кружкам, нарезали колбасу и разложили по тарелкам винегрет из старой кастрюли с отбитой эмалью.

– Странно, – сказал Игорь. – Я всего два дня назад прилетел из Кембриджа, там травка зеленая. А здесь... – он прислушался к завыванию ветра. – И всего-то два часа езды от Москвы, а кажется, что вокруг никого, только леса да просторы. А хорошо все-таки быть дома!

Мы чокнулись. Может быть, я был голодным, может быть, сказались призрачный свет лучины, порывы ветра за окном или водка, начинающая согревать грудь, но показалось мне, что никогда я не ел ничего вкуснее этого простого винегрета с куском черного хлеба и ломтем колбасы. И не нужны были мне деликатесы, зачем, когда простота – вот она, рядом, когда в каждом кусочке свеклы – воспоминания о лете, о траве и гудении шмелей, о земле и мышах, вырывающих себе норки между грядками, когда в каждом кусочке огурца – аромат свежего утра, лоскуток скрытого голубого неба и хитрая закваска со смородиновым листом, и память бочки, в которой он засаливался, и погреба, в котором стоял он длинные, прозрачные осенние дни, когда над полями так приятно пахнет дымком из труб...