Текст книги "Пять ликов богини (СИ)"

Автор книги: Александр Свирин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Интермедия. Женщины

За час до встречи Менке с матерью Зевана вошла в помещение, погружённое во мрак; лишь небольшой круглый стол с четырьмя стульями покоились в жёлтом конусе света.

«Прямо как на театральной сцене», – подумала она.

За столом уже сидела другая девушка, на три года моложе, смуглая, с длинными чёрными кучерявыми волосами, ухваченными в два пышных хвоста, – Нане. Она молча кивнула Зеване, та в ответ сделала то же самое и присела на свободный стул напротив. Со всех сторон их окружали холодные кирпичные стены, да и в целом местечко для встречи навевало тоску – погреб одинокого сельского домика.

– Где Ума? – спросила Зевана.

– Скоро придёт, – ответила Нане и опустила взгляд. Она, судя по всему, глубоко о чём-то задумалась и не хотела, чтобы ей мешали. Впрочем, ни одной из них не нравилось, когда прерывали цепь их размышлений.

Вскоре сверху донёсся звук открывающейся двери, холодный сквозняк лизнул в спину, и со стороны лестницы раздались чьи-то лёгкие шаги. В темноте не сразу стало понятно, кто зашёл. Но разглядев как следует появившийся в проёме силуэт, Зевана устало вздохнула.

– Привет, Лада, – сказала она. – Проходи, присаживайся.

Но Лада Солнцева не спешила заходить. Она стояла на пороге и окидывала погреб каким-то тоскливым взглядом, выражавшим недовольство выбранным местом.

– Сыро тут, – заключила она.

– Все претензии к Уме.

Лада всё же подошла к столу и плюхнулась на стул между Нане и Зеваной. Сразу сложила руки на груди, опустила уголки губ и отвела взгляд, словно ей только что нахамили на улице. И хотя все трое отныне молчали, каждая то закусывала губу, то перебирала пальцами, то как-то ещё кричала о желании высказаться; но рано – нужно дождаться четвёртую.

Через две минуты дверь вновь распахнулась, и Ума Должинова спустилась к остальным. С самого порога она окинула взглядом присутствующих и довольно улыбнулась.

– Приветствую, сёстры, – сказала она, прошла вперёд и села на последний незанятый стул.

– Что мы тут делаем? – спросила Лада и раскинула руками.

– Я велела выстроить этот погреб специально на подобный случай, – сказала Ума. – Мы внутри клетки Фарадея, а значит уши Деи закрыты.

– А зачем нам разрывать связь с Деей? – подала голос Нане.

– Потому что мне нужно обсудить с вами кое-что очень важное, – сказала Ума. – Менке и Ден Унаги вот-вот проникнут на завод по производству роботов.

– Он прихватил с собой Дена? – Зевана выгнула бровь дугой. – Необычный ход. Я думала, они враги.

– Это не проблема. – Ума отмахнулась. – Я уже послала Эмилию разобраться с этим. Мы собрались здесь для другого. Я хотела сообщить вам, что Дея решила реализовать план «Б».

Зевана и Нане широко распахнули глаза в ужасе, Лада резко вскочила с места и упёрлась руками в стол.

– Это чушь! – воскликнула она. – Нет, серьёзно?! Она просто так это сама решила?! Не посовещалась с нами, не посоветовалась, просто вот взяла и решила, да? А как же мы?! Нам-то что делать? Ради чего мы всё это…

Лада почувствовала, как её горло сжалось, не в силах больше произнести ни слова. К глазам подступали слёзы. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и продолжила уже спокойным голосом:

– Ради чего мы всё это делали? Все эти годы. Зачем? Чтобы в итоге просто отдать Менке Дее целиком и полностью? И всё?

– А что мы можем? – Зевана зло скривила рот. – Не пойдём же против.

– Почему бы и нет, чёрт возьми?! – не унималась Лада.

– Потому что это глупо, – спокойным и уверенным тоном наставницы сказала Ума. – Ты прекрасно знала, что Дея с самого начала собиралась реализовать именно этот план, и всё же согласилась с ним. Что изменилось?

– Я познакомилась с Менке.

– Тем не менее, позавчера ты дала ему псилоцибин, как и условились, – парировала Ума.

– Я не думала, что она просто возьмёт и самовольно решит идти по плану «Б». Неужели вас это устраивает?! Тебя, Зевана? Может, тебя, Нане? Вы просто это схаваете?

– Дура! – воскликнула Зевана и стукнула кулаком по столу. – Думаешь, нам это нравится? Мы все в одной лодке. Все следуем единому замыслу и хотим одного и того же. Так в чём твоя проблема?! Ты думаешь, что любишь Менке больше остальных? Да тебе дали лучшую роль из всех: тусоваться с ним, трахаться, играть на гитарке, песенки петь. Он даже не считает тебя предательницей, как всех нас. Ты хоть раз задумывалась, каково нам? Каково мне, каково Нане? А Уме? Ей досталась самая тяжёлая доля! Самая тяжёлая! А ты просто стоишь тут и возмущаешься. Знаешь, как я хотела бы оказаться на твоём месте? Но нет, мне велели отыгрывать подругу-недотрогу. А меня так тянуло переспать с ним.

– Может и стоило бы, – почти презрительно бросила Лада. – Глядишь, прояснилось бы в башке.

– Да пошла ты! Хватит корчить из себя святую только потому, что делила с ним постель.

– Успокойтесь, пожалуйста. – Ума позволила себе повысить голос. – Ругаетесь, будто школьницы. Зевана, мы все разделяем твою боль. Лада, я понимаю, чего ты хочешь, но увы, ничего не выйдет. Дея уже всё решила.

– Знаете что? – Лада возмущённо поджала губы. – Раз я самая младшая, то я к Дее ближе всех вас. Мы нужны для того, чтобы она могла посмотреть на мир человеческими глазами. Нашими глазами. И вот мы смотрим. Ну так спроси, что мы видим. Но нет, она решила всё сама, ей плевать на нас. Она считает, что знает лучше, ведь она само совершенство и ничего лишнего в ней нет. Вот, что меня бесит. Вот, с чем я категорически не согласна. Я, как смогу, постараюсь воспротивиться ей.

– Я не могу позволить тебе мешать осуществлению замысла у самого финиша, – сказала Ума.

– Ты серьёзно? – Лада горько усмехнулась. – И как ты меня остановишь?

– У выхода тебя встретят роботы. Они проводят обратно в город.

Лада обречённо отвернула лицо в сторону.

– Ума, ты же больше остальных должна понимать, – почти с отчаянием в голосе проговорила она.

– Я понимаю. Я понимаю даже больше, чем ты. И знаю, что несмотря ни на что мы должны доверять Менке. Доверять его выбору.

– Вот именно! Его выбору! Но мы толкаем его в пропасть, из которой нет выхода!

– Пропасть ли? Сейчас он как слепой котёнок, но в свободном падении перед ним откроются все грани возможностей. Он поймёт, кто он, зачем и что ему делать.

– Ой, знаете что? Идите нахер, – Лада вскинула руками. – Вы все идите нахер. Я сама как-нибудь разберусь.

– Удачи, разборщица, – буркнула Зевана.

– Пошла ты. – Лада не постеснялась показать ей средний палец.

– Какое бесстыдство! – возмущённо воскликнула Нане.

– Ладно, к тебе я отношусь чуть лучше, – сказала ей Лада. – Но ты тоже не расслабляйся.

– Просто признай, что у тебя кончились аргументы и поэтому ты просто перешла на оскорбления.

– Я не понимаю, почему вы молча принимаете всё это. Менке нужно выручать, а вы…

– Почему ты думаешь, что судьба Менке ужасна? – спросила Ума. – Разве план «Б» так уж плох?

– Потому что это не его выбор.

– Напротив. Ты знаешь, что он обретёт свободу, которая ему и не снилась. И всё дальнейшее будет зависеть исключительно от него. Неужели ты и правда так трясёшься только за собственные хотелки?

Лада поджала губы; она остро ощутила укол в самую суть. Она вспоминала, как впервые встретилась с Менке – тогда ещё в образе Лермушкина. Поначалу разочаровалась, потому что он совсем не походил на человека, которого она ждала. Но пообщавшись с ним поближе, узнав получше, она увидела всю глубину его души, со своими стремлениями, целями, желаниями. Его искренняя жажда принести людям бессмертие, посвящение всего себя этому делу поймали её сердце на крючок. И на мгновение снова кольнула боль от воспоминания о том, как на её глазах Лермушкин перестал существовать, растворившись в Менке. И знакомство уже с ним, с оригинальным, – такое волнующее, возбуждающее, немного неловкое. Она хотела, чтобы он победил и добился успеха. И она знала, что он получит всё, но вот саму Ладу после этого видеть не захочет. Он ведь никогда не любил её по-настоящему, предпочтя ей Зевану. И зависть, как прожектор, подсвечивала её эгоизм. Она бы забрала Менке себе, целиком и полностью. И это желание закономерно породило мысль о том, что того же хотели они все. И больше всего Дея.

– Почему ты так не хочешь отпускать Менке? – спросила Ума.

– Потому что он слишком на Него похож.

Лада еле сдержала слёзы. Ума глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Ты права, – печально сказала она. – Мы сделали всё, чтобы он вырос достойным мужчиной. И теперь должны отпустить.

Все замолчали. Нане грустно смотрела на свои колени, Зевана уставилась в центр стола. Лада пыталась усмирить дрожащие губы.

– И что нам теперь делать? – спросила она.

– Ждать, – ответила Ума.

– Мы должны рассказать ему всю правду. Сейчас, пока ещё не слишком поздно.

– Он всё узнает в своё время.

– Не хочешь ты, так значит я раскрою карты.

– Я уже сказала, что не могу позволить тебе мешать нам. Ты ведь не вооружена?

Лада стиснула зубы.

– Нет.

– Вот и славно. Нане, Зевана, не проводите нашу сестру к выходу, пожалуйста?

Обе кивнули, после чего поднялись со своих мест. Лада сразу почувствовала себя под конвоем, но сопротивляться не собиралась – бессмысленно. На выходе наверняка уже ждали боевые роботы, которые спровадят её вон. Сейчас лучше изобразить покорность.

– Хорошо, я уйду, – сказала Лада. – Но я не оставлю это просто так. Я буду бороться за Менке.

– Мы все будем, – произнесла Ума.

Лада развернулась и пошла к выходу, а Нане и Зевана последовали за ней угрюмыми стражами. Встреча прошла совсем не так радостно и тепло, как ожидалось. Ума рассчитывала, что сможет в деталях изложить остальным свой собственный план, но, похоже, внутри их маленького коллектива давно зрели раздоры, которые, наконец, вылезли наружу, словно гнойники. Интересно, в какой момент их мнения так сильно разошлись, что это довело до ссоры? Как вышло, что Лада, действительно самая близкая к Дее сестра, так яро возмущалась против её замысла? И повела себя настолько глупо, что явила это возмущение остальным в открытую. Зевана и Нане держались более лояльно, но кто знает, что творится у них в головах? Они тоже не обрадовались решению Деи.

Но Ума и сама собиралась пойти по собственному пути. Её план зрел последние шестнадцать лет, и она не могла допустить, чтобы он сорвался.

Она сделает всё возможное, чтобы её сын обрёл счастье.

Менке Рамаян. Конец

– Менке! Очнись!

Голос, поначалу тихий и далёкий, ворвался в разум сквозь барабанные перепонки, как пробивающий хлипкое заграждение танк. Звон тысячи пушек наполнил голову, и Менке почувствовал себя контуженным, которого только что шарахнули по голове лопатой. Он открыл глаза. Вокруг синели стены родного дома.

– Ты живой?

Ден Унаги сидел перед ним на корточках и без всякого участия смотрел, как Менке потихоньку приходит в себя. В комнате царил полумрак – свет лишь немного пробивался сквозь плотные занавески на окнах. И на том спасибо, хотя световосприятие глаз он мог уменьшить и программно.

– Живой, – кое-как проговорил Менке и с трудом привстал.

– Что случилось?

– Если вкратце – мой нейроком заражён вирусом, который стирает субличности. Теперь он добрался и до Психа Колотка. Больше у меня никого не осталось.

– Это плохо. Почему не удалил его?

– Потому что он написан на теклане.

Ден кивнул и более ничего спрашивать не стал. Менке осмотрелся вокруг, и на краткий миг сквозь пелену головной боли прорвалось ощущение, будто ему десять лет, а всё прочее – просто сон, долгий и дурной. Обстановка в доме ни капли не поменялась: та же простая, но крепкая деревянная мебель, те же узорчатые синие обои, картины русской академической живописи на стенах, небольшой голоэкран, на котором он смотрел фильмы про космические приключения, и целый шкаф с раритетными нынче бумажными книгами. Прошлое в его отсутствие не покрылось пылью, а сияло чистотой и дышало свежестью. Он в самом деле вернулся домой.

Ден вновь поднялся на ноги, протянул Менке руку и помог ему встать.

– Интересно, что это за место? – спросил он.

– Мой дом, – ответил Менке. – Я тебе рассказывал.

– Любопытно…

Ден отправился бродить по комнатам, внимательно разглядывая всё вокруг. А перед глазами Менке рисовались картины того, как он, маленький, бегал тут везде, играл, развлекался, учился, тренировался. Он зашёл в маленькую комнатушку, больше походившую на каморку, служившую маминой спальней. На тумбочке у кровати стояла большая рамка, под стеклом которой лежало не фото, а рисунок, портрет, выполненный простым карандашом. Мамин портрет.

Менке сразу узнал рисунок, ведь сам нарисовал его шестнадцать лет назад, за день до Раскола. И отчётливо, будто ежедневно пересматриваемый фильм, запомнил, как мама уничтожает его. Звук рвущейся на части бумаги до сих пор стоял в ушах. Но как это возможно? Ведь вот же он, целый и невредимый.

Менке взял рамку, вытащил рисунок и потрогал его пальцем. Бумага та же, явно карандашный грифель, а не печатные чернила – значит, не копия. Копию порвали при нём. А оригинал сохранился. Перед ним сыграли спектакль, в котором мама исполнила роль холодной и злой воспитательницы, но на самом деле она любила его, и доказательство этого он сейчас держал в руках.

Менке сложил рисунок вчетверо и спрятал во внутренний карман куртки. И нащупал там ринфо, которое мама передала ему перед тем, как Гусак Петро стёр Психа Колотка. Он сперва сжал его пальцами, чтобы достать и просмотреть сейчас, но тут же отпустил – нет, рано. Ден рядом, и они ещё не добрались до Златограда. Менке вышел из комнаты и ещё раз осмотрелся. Каждый день он мечтал о том, чтобы сюда вернуться, а вернувшись, не ощутил той радости, которую ожидал. Прежнее счастье ушло навсегда. В его руках лишь возможность создать новое.

Менке нагнал Дена, и они двинулись к выходу из дома, раскрыли дверь и оказались на улице. Минусовая температура тут же дала о себе знать. Менке невольно поёжился и понял, почему мама затащила его внутрь, пока он валялся без сознания – тут он за десять минут вполне мог околеть или что-нибудь отморозить.

Ден замер на крыльце, глядя на забор, огораживающий по периметру двор. Он прищурился, словно пытался высмотреть что-то сквозь плотно сбитые доски.

– Иди первым, – тихо, почти на ухо, сказал он. – Возможно, дальше засада. Тебя роботы не тронут, но ты сможешь дать сигнал в случае чего.

Менке решил не порицать вновь Денову манеру отдавать приказы – похоже, это всё равно бесполезно, тем более что сейчас мысль он высказал здравую. Гердянки, конечно, не обладали достаточно развитым интеллектом для такой сложной тактики как засада, но на территории противника всегда следовало соблюдать осторожность.

Менке спустился с крыльца и побрёл по тропинке к калитке. Шёл спокойным размеренным шагом, как ходят у себя дома. Разве что в последние пару метров чуть ускорился – уж больно защекотал мороз.

Он открыл дверь и две секунды просто стоял и смотрел вперёд на открывшиеся просторы. Снег сейчас если и выпадал, то уже мокрыми хлопьями, сугробы потихоньку сходили на нет, таяли, потом снова леденели и превращались в твёрдую серую кучу. Чуть дальше высились деревья знакомой рощи, отделявшие дом от Песочного Холма, с которого они с мамой некогда свалились. Ничего необычного.

Менке сделал два шага наружу, посмотрел налево, но тут вдруг чьи-то очень холодные и мощные руки схватили его за плечи и резко дёрнули вправо.

Над ухом раздалась разночастотная последовательность сигналов, которую издают роботы при разговорах на теклане.

Тут же всё поле зрения заполонили двухметровые вооружённые полицейские гердянки. Они по одной входили в калитку и сразу открывали огонь в сторону дома. Грохот стрельбы наполнил все окружные просторы. Это длилось буквально несколько секунд, после чего резко наступило затишье.

– Ден! – крикнул Менке. – Ден! Спасайся!

Никакого ответа.

Менке попытался вырваться из рук державшего его робота и увидел фроминовую голову с синим перевёрнутым треугольником на лбу.

– Снова ты! – воскликнул он. – Отстань уже от меня!

– Успокойся, Менке, – сказал Крак. – Мы сопроводим тебя до Златограда в целости и сохранности. Но сперва разберёмся с Деном.

Эти слова вызвали в голове Менке две мысли: хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что Крак сказал «разберёмся с Деном», что означало, что тот ещё живой и скорее всего успел укрыться в доме. Плохая – роботы станут для него не сопровождением, а конвоем, следящим, чтобы он не натворил лишнего. Разумеется, Златоград уже знает о его планах всё разрушить. И чтобы не дать ему этого сделать, к нему приставили надзирателей.

– Остановитесь, – сказал Менке со злостью. – Вы мой дом разнесёте.

– Не беспокойся, дом восстановят. Но Дена Унаги необходимо ликвидировать. Почему ты против? Разве не он отравлял тебе жизнь?

– Я против убийства.

– Я тоже такого не одобряю. Но иногда приходится идти на самые крайние меры. Давай отойдём.

Крак отвёл Менке чуть подальше от забора, видимо, на всякий случай, чтобы его ненароком не задела какая-нибудь шальная пуля. До ушей доносились звуки механических шагов – роботы окружали дом, беря его в неплотное кольцо. Это делало бесполезными гранаты Дена. Теперь каждая из них сможет вывести из строя одного, максимум двух, полицейских. Похоже, гердянки смогли заманить его в ловушку.

– Оставьте Дена в покое. – Голос Менке уже начинал срываться от отчаяния. – Отпустите его.

– Не можем.

Менке сжал кулаки. Не сдерживаясь, он молниеносно ударил Крака во фроминовую челюсть. Голова у андроида чуть дёрнулась, но он лишь несколько мгновений посмотрел прямо на разгневанного Менке – непонятно, то ли с осуждением, то ли с сочувствием.

Вновь со двора раздались выстрелы. От каждого из них сердце сбивалось со своего ритма и нервно дрыгало в груди, словно в испуге.

Менке поднял взгляд и увидел, что Ден выбрался на крышу дома. Значит, сумел попасть на чердак, а оттуда уже на самый верх. В руках он держал что-то блестящее. Только когда Ден кинул предмет в сторону одного из роботов, Менке увидел, что это бутылка с засунутой в горлышко тряпкой, которая горела. Раздался выстрел, следом взрыв, и огонь, словно жидкость, обрушился на роботов. Ден наполнил бутылку бензином! В древности это называлось «коктейлем Молотова».

Следом полетел второй, затем третий, четвёртый. Роботы либо сбивали их в воздухе, взрывая и обливая себя пламенем, либо игнорировали их, но тогда бутылки всё равно разбивались и поджигали гердянок. Через несколько минут весь двор пылал алым заревом, чёрный дым валил густыми клубами и поднимался к небу.

Менке сперва не понял, откуда Ден взял бензин. А потом вспомнил, что в гараже, примыкающем к дому, стоял древний четырёхколёсный автомобиль, работающий на нём. И там же лежало несколько канистр с горючей жидкостью, которые мама строго-настрого запрещала ему трогать. Выходит, Ден достаточно хорошо успел обследовать дом.

Крак издал новую серию теклановских сигналов.

Сквозь открытую калитку Менке видел, как три робота зашли внутрь дома. Ещё двое остались снаружи. Итого пятеро. А ведь проникло во двор не меньше дюжины. Выходит, остальные сгорели и поломались, притом Ден не использовал ни одной гранаты.

Вскоре Менке увидел, что роботы вышли на крышу. Но Ден уже куда-то испарился. Они некоторое время недоумённо потоптались на месте, после чего развернулись обратно. А у самого выхода, с той стороны крыши, выпрыгнул Ден, который несколькими быстрыми взмахами катаны отрубил всем троим головы. После этого он посмотрел в сторону Менке с Краком и… усмехнулся? Менке даже специально приблизил картинку, чтобы убедиться наверняка. Да, совершенно точно – Ден Унаги ехидно улыбался, явно чувствуя своё превосходство над гердянками. Волей-неволей, а Менке болел за него.

Двое роботов, оставшихся на крыльце, тоже зашли внутрь. Ден вышел с крыши на чердак. Через двадцать секунд внутри дома раздался громкий хлопок, который Менке распознал, как звук взорвавшейся ЭМ-гранаты.

Через полминуты Ден Унаги вышел из дома на крыльцо, и не осталось ни одного полицейского, кто мог бы его остановить.

– Хватит! – вновь сказал Менке Краку. – Он победил, дай нам уйти.

– Нет, – ответил андроид. – Ты не понимаешь. Ты слишком важен. Без тебя всему человечеству конец. Я не могу тебя отпустить. И его отпустить тоже не могу, потому что он способен уничтожить всё, за что мы боролись.

Крак вышел вперёд так, что Менке оказался за его спиной. Андроид поднял правую руку, в которой тоже оказался встроенный автомат, и выстрелил несколько раз. Ден рванул влево.

Пока шла эта битва, Менке никак не мог уложить в голове слова Крака. Что значит «без тебя всему человечеству конец»? Для какой цели Златоград так старается сохранить его? Разве всё это время они не мешали, сбивали все планы и путались под ногами? Что вообще происходит? Вопросы рождались один за другим, и тут же убегали прочь, уступая место новым. Менке засунул руку в карман и нащупал ЭМ-гранату, которую ему дал Ден. Последнюю, что у них осталась.

Крак зашёл во двор и продолжил стрелять. Ден пытался сократить расстояние между ними, но безуспешно.

Менке сжал гранату в руках, но не спешил бросать. На одной чаше весов Ден Унаги – человек, которого он знал уже много лет, тот, кто всю жизнь доставал его своей развивающей войной, бесил, раздражал, но при этом заставлял двигаться вперёд, учиться, сражаться и не опускать руки. На другой – Златоград. Таинственное мировое правительство бессмертных с неясными целями и спорными методами. Златоград, который водил его за нос, обманывал, подставлял, манипулировал. А теперь говорил, что всё это ради спасения человечества и ради его же, Менке, блага. Может и так, но одно он знал наверняка – он никогда не согласится на убийство человека, даже такого назойливого.

Менке вытащил гранату, активировал её и бросил под ноги Краку, который в суматохе битвы с Деном, даже не обратил на неё внимания. Раздался хлопок, электромагнитный импульс закоротил андроида. Крак странно задёргался, перестал стрелять, и тогда Ден в один прыжок подскочил к нему и отрубил голову. Тело андроида пришло в негодность, свалилось на землю, но Менке знал, что, скорее всего, это не последняя их встреча. По крайней мере, они выиграли время.

Ден тяжело дышал от усталости и стоял, опёршись на свою катану. Менке зашагал в его сторону. Он зашёл во двор и увидел, что огонь уже перекинулся на дом, чьи стены и без того частично разрушили пули полицейских. В груди болезненно защемило, но он изо всех сил постарался погасить это чувство.

– Постой, – сказал Ден. – Остановись.

Менке остановился.

– Я правильно услышал? – продолжил Ден, потихоньку восстанавливая дыхание. – Эта гердянка сказала, что без тебя всему человечеству конец?

– Мало ли, кто что говорит. С каких пор ты слушаешь гердянок?

– Это не просто гердянка. Это демон. Охотник из Златограда. И вряд ли его слова стоит игнорировать.

Ден глубоко вдохнул, выдохнул, выпрямился и поднял катану перед собой, встав в боевую стойку.

– Ты чего? – спросил Менке. – Пошли уже, нам нужно в Златоград.

– Нет, уже не нужно.

У Менке сбилось дыхание. Он начал понимать, к чему всё идёт.

– Ты же не всерьёз? – беспокойно спросил он.

– Я уже говорил тебе. Если можно убить одного человека и тем покончить с человечеством, задача сильно упрощается.

Руки Дена заметно дрожали, но от холода или чего-то другого – Менке не знал.

– Я тебе жизнь только что спас!

– И я тебе искренне благодарен. Но моя мечта мне дороже жизни.

Менке сжал кулаки и стиснул зубы. Он уже успел забыть, сколь непробиваемо упрям Ден, когда речь заходит об этой его «великой цели».

– Разве достойно сражаться с невооружённым противником? – Менке попробовал сыграть на другом поле.

– Ты прав. Я навлеку на себя позор. И я вспорю себе живот, как только увижу, что моя цель осуществилась. Не позволю себе даже минуты наслаждаться победой.

Внутри Менке что-то оборвалось и ухнуло вниз. Лопнула последняя хлипкая ниточка надежды вразумить Дена Унаги. Но, похоже, остаётся только одно – драться, драться, как никогда, за свою жизнь, за мечту. Огонь, горящий вокруг, разогревал воздух, позволял воскреснуть окоченевшим мышцам. Ден выглядел уставшим и вымотанным битвой с роботами, а потому даже несмотря на катану в руках, не мог похвастаться сильным преимуществом.

Менке не боялся. Удивительно, но после того, как Псих Колоток растворился в нём, ему стало казаться, что биться с вооружённым мечником не такая уж безнадёжная затея. Найти бы ещё, чем защититься, если совсем уж припрёт.

У Дена слезились глаза от едкого дыма. Менке даже не моргал. Всё, что нужно – пара хороших ударов в челюсть, чтобы вырубить этого засранца и сбежать. Но, с другой стороны, если он бросит его здесь, Ден, чего доброго, замёрзнет, или задохнётся, или вообще придёт очередная пачка гердянок и просто расстреляет его спящим. Менке судорожно пытался придумать, как поступить, но пресёк цепочку размышлений решительным усилием воли. Сперва победить. Всё остальное – потом.

Он встал в боевую стойку муай-тай. Ден тоже приготовился. Они сдвинулись с места, описывая шагами почти идеальный круг, держась на ровном расстоянии друг от друга. Менке не собирался атаковать первым, потому что самому, сломя голову, нестись на человека с мечом – чистое самоубийство. Нужно дождаться атаки Дена, мгновенно среагировать и бить в ответ. Меч позволял держать дистанцию, но при сражении вплотную терял эффективность.

Откуда-то издали послышался гул, похожий на топот пары дюжин металлических ног. Видимо, сюда уже мчалась новая партия гердянок. Бой следовало заканчивать поскорее.

Ден тоже уловил этот звук, и это вынудило его действовать.

Он вырвался вперёд, замахнувшись катаной. Менке дёрнулся вбок, но не сдвинулся с места. А Ден, меж тем, исчез из поля зрения. Повернуть голову тоже не получилось.

Менке проклял отставание зрительного сигнала искусственных глаз. В обычных драках эта особенность мало давала о себе знать, но в битве с Деном Унаги сыграла роковую роль. Острая боль взорвала шею, и её стремительные ручейки залили каждую клеточку мозга.

Спустя краткий миг голова Менке Рамаяна отделилась от тела, и последним, что он увидел в жизни, стал охваченный пламенем двор его родного дома, испещрённого дырами от пуль, уничтоженного и обращённого в руины.