Текст книги "Пять ликов богини (СИ)"

Автор книги: Александр Свирин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Крак подходит ближе на три шага. Сейчас их с Чихом разделяют два стола.

– Вся орава твоих бойцов пала от моих рук, – говорит Крак. – Ну ладно, Менке тоже немного подсобил. Ты правда считаешь, что разумно не подчиняться?

– Мне жаль моих людей, но они сами избрали свой путь. А я избрал свой.

Холодная и показательная уверенность Чиха невольно вызывает уважение. С этим парнем я бы с радостью вышел на ринг помериться силами в дополненных единоборствах.

– Тогда твой путь – боль, – заявляет Крак и обходит первый из столов.

Я нервно сжимаю и разжимаю кулаки. Андроиду осталось лишь перепрыгнуть тот стол, за которым сидит Чих, чтобы добраться до него самого. Девушки в ужасе встают и разбегаются в стороны. Огромный азиат продолжает оставаться спокойным и недвижимым. Дьявол, как же он крут.

– Сдавайся, – говорит Крак. – У тебя ни единого шанса.

– Всё как раз наоборот.

Чих, словно молния, срывается со своего места, встаёт одной ногой на стол, отталкивается от него и прыгает на Крака. Тот отходит на шаг назад, закрываясь руками. Чих делает взмах в воздухе, и что-то с грохотом падает на пол. Я смотрю – это руки Крака. Андроид не успевает ничего сказать, как Чих делает второй взмах, и металлическая голова отделяется от тела.

Происходящее походит на кошмарный сон, и я теряюсь в слоях реальности. Осознание приходит лишь спустя пару мгновений, когда тело Крака уже лежит на полу.

Невидимый меч!

Я замечаю, что Чих сжимает едва различимый предмет. Катана, видимо, покрыта каким-то преломляющим свет материалом. Вместо неё можно разглядеть лишь лёгкое искажение пространства, абсолютно невидимое в движении.

То, с какой лёгкостью и скоростью Чих расправился с Краком, вызывает во мне лютый ужас. Я тут же бросаюсь к ближайшему столу, переворачиваю его и ныкаюсь. Лишь потом понимаю, насколько это тупо – его меч режет фромин как бумагу, дерево тут точно не спасёт.

– Ты прячешься, словно какой-то трус, – говорит Чих. – Ден рассказал мне о вашей развивающей войне. Почему он выбрал тебя? Для меня было бы честью стать противником такого человека, как Ден Унаги. Но он утверждает, что ты куда достойней. Пока я этого не вижу. Сейчас передо мной слабак, скрывающийся за спинами гердянок.

Вот же сука, знает, как вывести меня из себя. Страх сменяется гневом, и такое состояние духа нравится мне куда больше.

– Я не должен тебя убивать, – продолжает Чих. – Но мне очень хочется проверить, действительно ли ты так хорош, как говорит Ден.

– У тебя в руках невидимая катана, а я безоружен, – говорю ему в ответ. – Не думаешь, что это слегка бесчестно?

– Нет. Если ты и правда достоин, то такие мелочи не должны тебе помешать.

Значит, выбора нет. Придётся драться с Чих Пых Мыхом – выиграть или погибнуть. Адреналин бьёт в голову, кровь закипает – давно я не испытывал такого чувства. Лицо невольно растягивается в улыбке, а кулаки скрипят от напряжения. Но нельзя поддаваться вспыхнувшему ражу, ведь чтобы победить Чиха, нужно включить голову. В лоб его не одолеть, тут нужна тактика.

Я вскакиваю, хватаю стоящий рядом стул и, не глядя, швыряю в сторону Чиха. Он делает шаг вправо, затем два вперёд, ко мне. Я быстро бросаю в него второй стул, уже более метко. Он разрубает его своим мечом и приближается ещё на два шага. Я двигаюсь назад, ныряю обратно в проём и несусь вверх по лестнице. Чих за мной.

Я выскакиваю в верхний зал заведения, закрываю за собой дверь, перепрыгиваю за барную стойку, хватаю первую попавшуюся полную бутылку и пригибаюсь, прячась. Дверь распахивается, и влетает Чих. Я вскакиваю из-за барной стойки и швыряю в него бутылку. Он вовремя замечает это и, так же, как и стул, разрезает её в воздухе. Ниндзя хренов.

Я нахожу взглядом Глазка – он всё ещё валяется на полу, как и остальные. Перепрыгиваю стойку, подлетаю к нему, хватаю пару метательных ножей. Отбей-ка это, мудила. Бросаю первый, а за ним вдогонку и второй. Нога задевает чей-то мачете. Это бинго.

Чих отбивает первый нож, но второй уже не успевает – тот втыкается ему в плечо. Он не издаёт ни единого звука. Пока я подбираю мачете с пола, Чих вытаскивает нож и откидывает его в сторону. Он встаёт в классическую стойку из кендо, ну а я просто повторяю за ним.

Откровенно говоря, драться с ним на мечах – чертовски плохая идея. Я хорош в рукопашном бою. Сейчас мы играем по его правилам, а надо сделать так, чтобы по моим. Если лишу его оружия, тогда у меня появится шанс.

Чих бросается вперёд, атакуя. А мой мозг вдруг за космически малое время продумывает самый безумный план действий, на какой только способен.

Я швыряю в Чиха мачете, поэтому он вынужден затормозить и уклониться, сделав свою позицию неустойчивой. Он приблизился достаточно, поэтому я тут же опускаюсь вниз и делаю мощную подсечку с разворотом. Чих теряет равновесие и падает. Я же, совершив оборот, бью его другой ногой прямо в лицо. Его очки улетают с носа куда-то в сторону. Но он продолжает крепко сжимать катану, поэтому мне приходится сразу же отступить, чтобы не попасть под ответный удар.

Но Чих, кажется, пока не в состоянии бить. Он с тяжестью поднимается, держась за разбитый нос, из которого хлещет кровь, и смотрит на меня с испепеляющей ненавистью. Наконец-то я пробил эту скалу на эмоции. Радует.

Мы вновь встаём друг против друга, но в этот раз я безоружен, а Чих уже с трудом держится прямо и стойко.

До слуха долетает какой-то звук. Музыка? Что-то электронное, – похоже на саундтрек к какому-нибудь крутому вирфильму. А потом я вспоминаю, что уже слышал эту композицию. Она, между тем, становится громче, приближаясь.

Чих довольно ухмыляется. А я как можно скорее ныряю обратно за барную стойку.

Эта мелодия – академический электрокор. Да-да, тот самый, который написал Ден Унаги и теперь включает всякий раз перед тем, как явиться на поле брани. Сука, какая же срань. Двигаться против ритма музыки во время боя пипец как сложно, ведь бит прям качает. У Дена-то наушники, фильтрующие его собственный саундтрек, – сам создал себе преимущество. А мне чё делать?

Музыка приходит со стороны входа в заведение, и вскоре оттуда появляется сам Ден Унаги.

Я не видел его несколько лет, но он ничуть не изменился. Смазливая рожа, по которой хрен разберёшь европеец он или азиат, высокий рост, крепкое телосложение и почти традиционная самурайская причёска сохацу. Почти – потому что вместо пучка, он подвязал волосы в хвостик-петлю. Ден одет в какой-то странный кислотный костюм, меняющий цвета в зависимости от угла зрения, на лбу покоятся тактические очки, а на шее болтается закрывающая нижнюю половину лица маска-респиратор. Ага, это видимо помогает ему скрываться от гердянок – специальная одежда, чтобы оставаться невидимым для нейросетей.

Ден окидывает спокойным и холодным взглядом обстановку. Задерживается на Чихе. Тот сразу же падает на одно колено и опускает голову. Вот это преклонение.

– Я тебе велел привести его ко мне, а не драться, – говорит Ден.

– Простите меня, мастер, – покорно отвечает Чих. – Я хотел испытать, на что он способен.

– Испытал?

– В полной мере, мастер.

Ден переводит взгляд на меня, выглядывающего из-за барной стойки.

– Здравствуй, Менке. Выходи, бой окончен. Я пришёл говорить, а не сражаться.

– Ага, откуда мне знать?

– Разве я хоть раз нарушал слово?

Что ж, подловил. Ден Унаги за базар всегда отвечает, поэтому, в какой-то степени, ему я доверяю даже больше, чем кому-либо другому.

– Ты сейчас используешь какую-то субличность? – спрашивает он.

– Да, я Псих Колоток.

– Тогда позови самого Менке, пожалуйста. Я хочу поговорить с ним. Обещаю, во время перехода никто тебя не тронет.

Ну что ж, почему бы и нет. В конце концов, этот разговор может оказаться важным для всех оставшихся личностей. Устраиваюсь поудобнее на полу за барной стойкой.

Кори, смена личности: Менке Рамаян.

Интермедия. Ден Унаги

Ден Унаги ненавидел женщин. Но ещё сильнее он ненавидел мужчин. Да и вообще всё живое вызывало у него чувство, которое возникает, когда на нетронутом заповедном лугу видишь брошенную кем-то пивную банку – хочется взять и утилизировать. Такое отношение сформировалось ещё в детстве, когда при попытке пообщаться со сверстниками он с удивлением обнаружил их крайне низкий интеллектуальный уровень и полное отсутствие какого-либо стремления к саморазвитию. Всё, чего они хотели, – развлекаться, играть и получать удовольствие.

Но Ден всегда жаждал большего. В младенчестве он лазил под кровать, забирался в стиральную машинку, пробовал на вкус каждую пластмаску, стучал по всем приборам и заглядывал в розетки. Говорить он научился в полтора года, а читать – в три. И с тех пор на столе у него всегда лежали не сказки, а учебники.

Его отец, учёный Андрей Карпат, такую страсть сына всячески поощрял. Впрочем, он считался отцом Дена лишь формально.

Ещё в четыре года Карпат открыл сыну главную тайну – на самом деле того зародили в пробирке, как эксперимент по выведению совершенного человека. Для этого учёный взял свой генетический материал и смешал его с генами известной японской актрисы Юки Унаги, подруги детства, которая с радостью согласилась стать матерью человека без изъянов, да ещё и любезно подарила ему фамилию.

А имя дал отец – Денис. Денис Унаги звучало так глупо, что мальчик сам сократил его до ёмкого и крутого Ден. Ден Унаги – намного лучше.

Его убеждали в избранности, исполняли любые прихоти, относились, как к помазаннику божьему. Отец всегда говорил, что раз он идеальный человек, то покорит любую вершину, и весь мир склонит перед ним голову. Он, словно царь, возьмёт всё, что захочет. Его главная обязанность – сиять и не растворяться среди серой жижи. А такие люди настоящих друзей не заводят – только прислужников или врагов. Ден вдыхал эту философию с каждым кубометром квартирного воздуха и в течение жизни пропитывался ей.

Когда он впервые пришёл в школу, то ожидал встретить людей схожих взглядов, которые последовали бы за ним. Но никто не обратил на него внимания. Детей интересовали игры, вирфильмы и прочие бессмысленные глупости. Ден тоже иногда позволял себе отдыхать, но никогда не делал это основным времяпрепровождением. Он морщился всякий раз, когда слышал, что кто-то из кретинов-одноклассников жалуется на слишком большое домашнее задание. Презрительно хмыкал, видя, как очередной идиот не может ответить на вопрос учителя.

Эти люди ни на что не годятся, думал он. Из них не то что врагов, а даже прислужников не получится. Так он лишний раз укоренился во мнении о собственной исключительности.

Только отец всегда находил, что ему сказать, и поддерживал любую беседу. Ден ежедневно снимал VR-шлем и радостно нёсся к нему в кабинет, чтобы поделиться дневными впечатлениями. Но Андрей Карпат обычно просил его прийти попозже, потому что сейчас занимался очень важными исследованиями. Ден ждал до ужина, но ужинал один. Отец мог не появляться днями, а когда всё-таки попадался на глаза, то жаловался на усталость и хотел только одного – немного поспать.

Андрей сам заглядывал в комнату Дена раз в неделю, но спрашивал лишь о самочувствии. Удовлетворившись физической сохранностью своего творения, он вновь исчезал за закрытыми дверями кабинета.

Поэтому Ден рассказывал о впечатлениях няне, а по совместительству уборщице – роботу Герти. Та молча его выслушивала, благодарила за историю и уходила по делам. Тем не менее, даже такое взаимодействие помогало не сойти с ума от одиночества.

Ежедневно пропасть между Деном и остальными людьми только ширилась, пока однажды он не взглянул на неё и не закричал от ужаса. Тогда он впервые задался вопросом: а стоит ли так усиленно взращивать превосходство, если другие всё равно тупее креветок? С тех пор огонь, доселе горевший в нём яростным пожаром, поутих до слабого костра.

Но он вновь вспыхнул, когда в классе появился новенький – Менке Рамаян. Выскочка сразу набрал на контрольной по математике лишь на пару баллов меньше Дена, а контрольную по русскому и вовсе написал лучше. Причём сделал это с такой лёгкостью, словно и сам испытывал тоску от столь низкого уровня здешнего образования.

И Ден увидел в Менке того, кого давно искал – достойного врага. Настоящего, могучего – чтобы окончательная победа над ним стала целью и смыслом жизни. Но как выглядит эта победа? Менке, как и любой талант, наверняка стремился в Златоград. Значит, нужно обогнать его и попасть туда первым. Но для начала честно и открыто предложить соперничество.

Ден придумал концепцию развивающей войны, в которой противники всячески мешали друг другу жить, но, преодолевая препятствия, взаимно развивались. Идея казалась ему такой простой и очевидной, что он удивился, почему раньше никто ничего подобного не устраивал.

Когда Менке согласился с предложением, Ден возликовал, предвкушая грядущее величие их схваток. Наконец-то первый в его жизни настоящий противник! Такой, победа над которым принесёт радость, а не разочарование от того, насколько легко она далась.

Ден очень хотел поделиться этой новостью с отцом, но у того, как всегда, не нашлось времени выслушивать истории сына. Тогда он попробовал позвонить маме, но не смог – она отключила возможность входящих вызовов. Не отвечала и на многочисленные письма. Себе Ден объяснял это тем, что её просто достали бесконечные поклонники. Не удивительно для такой красивой актрисы.

В итоге Ден вновь рассказал всё Герти. И лишний раз убедился, что роботы намного лучше людей. Человек слишком много времени уделяет собственным чувствам, зачастую действует нерационально и глупо. Человек ленив и бездарен. Робот же блестяще выполняет ту функцию, для которой его создали. Так, может, людям пора уступить место более продвинутой форме жизни?

В его голове потихоньку зрел замысел, мечта – та, которая и вознесёт его на вершину человеческой истории. Цель, ради которой не страшно умереть, ведь её исполнение изменит мир. Ден понял, что люди себя изжили.

И потому решил уничтожить человечество.

Поначалу от этой мысли внутри всё перевернулось, захватило дух, как на американских горках, и Ден несколько дней ходил переполненный энергией, но при этом совершенно не знал, с чего начать. Задача казалась слишком масштабной и нереализуемой в одиночку. Но прочие люди – жалкие и ничтожные твари – ни за что не согласятся помогать в деле собственного уничтожения. Они цеплялись за своё существование так, словно для вселенной оно имело хоть какое-то значение. Но пришла пора человеку уступить место машинам.

А посему и помогать Дену должны машины. Герти и прочие заводские роботы не согласятся. Значит, нужно самому создать себе компаньона.

Ден посвятил свободное время конструированию и программированию своего первого робота. У такого умника это заняло всего несколько недель. И как раз в тот день, когда он его закончил, произошло важное событие.

На очередном ничем не примечательном уроке по математике нейросеть-преподаватель объявила, что завтра состоится важная контрольная, а кто напишет её лучше всех, отправится на городскую олимпиаду. Победитель городской поедет на всероссийскую. А оттуда – в Токио, на международную.

Токио. Город, в котором жила мама. Едва только нейросеть произнесла это слово, сердце Дена стукнуло сильнее обычного. А ведь если он туда поедет и выиграет, то про него расскажут в новостях. И мама, может, увидит, встретится с ним, улыбнётся, обнимет.

Ден твёрдо решил, что сделает всё возможное для победы. Вряд ли в мире найдётся много людей, составляющих ему интеллектуальную конкуренцию. Он знал лишь одного такого – Менке Рамаяна. И если его устранить, то больше никто не встанет на пути Дена к цели.

Итак, он составил план. Только что собранный помощник, названный Альфредом в честь верного слуги Бэтмена из старых комиксов, мог взломать спарринг-робота Менке, используя теклан. Теклан практически не оставляет следов, а значит и вычислить Дена не получится. Благо, работа над Альфредом закончилась как раз вовремя.

Конечно, самодельный робот уступал в интеллекте заводским моделям, однако перво-наперво Ден сразу отправил того к Герти постигать теклан. Загвоздка заключалась в том, что гердянки никогда бы не причинили вред человеку по чьей-то указке, и это ограничение могло распространиться на Альфреда. Оставалось уповать, что приказы Дена он исполнит в любом случае.

После изучения теклана в Альфреде на первый взгляд ничего серьёзно не поменялось. Он всё так же отзывался на команды, даже согласился взломать спарринг-робота Менке и выставить ему взрослые настройки. Правда, для этого пришлось объяснить, что всё это ради развития самого Менке, и никак не связано с тем, что Ден просто хотел устранить главного соперника с важной контрольной работы.

Когда Альфред отчитался об успехе миссии, Ден расслабился. Весь оставшийся день он провёл со своим роботом, общался с ним, рассказывал о себе и своей жизни, смотрел и обсуждал вирфильмы. Альфред оказался на удивление сговорчивым собеседником, не то что уже изрядно надоевшая Герти. Часы пролетели незаметно. В тот вечер Ден смеялся больше, чем за весь последний год. В груди росло новое непонятное чувство, будто кто-то привязал его к Альфреду и невидимой рукой тянул за эту нить. Нечто такое он чувствовал и по отношению к Менке Рамаяну, но считал это неизбежной связью между заклятыми врагами. А здесь другое, что-то более приятное и тёплое. Ден планировал разобраться в этом после контрольной.

На следующий день Менке всё же появился в виртуальном классе. Ден сразу занервничал, поскольку не понимал, как такое возможно. Либо Менке каким-то образом отключил робота, либо… победил его? Да нет, невероятно. Спарринг-робот на взрослых настройках бьёт очень больно и быстро, у ребёнка просто нет шансов против такого противника. Альфред обманул? Исключено.

Всю контрольную Ден дрожал и трясся – он боялся ответного удара от Менке. Он вытирал со лба холодную испарину и постоянно смотрел на своего соперника, пытаясь угадать его следующий шаг. Нарочитое спокойствие и холодная сосредоточенность Менке делали родное кресло слишком тесным и неудобным. А когда прозвенел звонок, возвещающий окончание урока и контрольной, Ден будто очнулся ото сна и обнаружил, что задач решил меньше обычного.

Учитель быстро проверил все работы и объявил результаты. Ден получил двести двадцать шесть баллов, Менке – двести сорок один. Для победы не хватило ещё двух-трёх задач. Так вот как Рамаян ответил в развивающей войне. Тот день запомнился Дену Унаги мрачным и на удивление бесцветным. Он больше не самый умный мальчик. Он не поедет в Токио. И маме он таким не нужен.

Когда Ден снял шлем виртуальной реальности, то обнаружил, что Альфред всю его комнату заставил бумажными журавлями, которых сам и сложил. На вопрос, что он здесь устроил, робот ответил: «Я хотел порадовать своего создателя и хозяина». А Ден вспомнил, свою последнюю встречу с мамой. Он недавно отпраздновал шестилетие, и Юки Унаги приехала в Москву, чтобы увидеться с местными фанатами. Заглянула на вечерок и к ним с отцом, а за ужином сложила бумажного журавля и подарила Дену. Тогда мама сказала, что если он сложит тысячу таких, то сможет загадать любое желание, и оно обязательно исполнится. Ден подошёл к делу со всей серьёзностью и потратил несколько дней на то, чтобы сделать этих дурацких журавлей. А закончив, пожелал, чтобы мама переехала к ним навсегда. Но ничего не случилось.

И теперь Ден смотрел на комнату, усеянную бумажными журавлями, вспоминал маму, а по щеке его катилась крохотная одинокая слезинка. Он отругал Альфреда за эту инсталляцию, но тот в ответ сказал нечто такое, что потрясло мальчика до глубины души.

Робот сделал их в надежде, что они подружатся с Деном.

Альфред предложил ему связь с роботами, возможность пообщаться с каждым из них, стать его переводчиком. Такого Ден в него не закладывал – робот выучил это самостоятельно в кратчайшие сроки, всего лишь овладев текланом. И отсюда возникал закономерный вопрос: если только что собранный на коленке Альфред научился общаться с людьми, выражать мысли и эмоции всего за пару дней, то почему этого не делают остальные гердянки?

Ответ напрашивался только один; ответ, вызывающий неконтролируемую дрожь в коленях – роботы давным-давно обрели искусственный интеллект, но тщательно это скрывают.

Такая простая мысль заставила Дена пересмотреть своё отношение к гердянкам. Он считал, что любая жизнь обречена на страдания с самого рождения. В основе её существования лежала борьба за выживание, которая двигала эволюцию вперёд. Хищники ели травоядных, те питались растениями, которые поглощали питательные вещества из почвы, удобренной останками первых двух. Это бесконечный замкнутый круг насилия и боли, вырваться из которого невозможно. Единственный способ прекратить страдания – гибель всего живого. Абсолютно всего.

Разум, даже искусственный, Ден почитал за проявление признака жизни. Машинам нужна энергия, а энергию можно добыть, только эксплуатируя природные ресурсы. Рано или поздно они закончатся, и тогда одни роботы начнут убивать других ради подпитки. И мир снова погрузится в хаос. Это не закончится никогда, покуда есть хоть что-то движущееся, дышащее, живущее – и неважно, органическое или синтетическое.

В то мгновение, как эта мысль осветила разум, Ден заплакал. Он обнял Альфреда, сделав вид, что готов подружиться с ним, после чего выдернул провод питания из его мыслительного блока. Затем он разобрал робота, спрятал останки в шкаф и больше никогда их не трогал.

Так Ден Унаги впервые совершил убийство разумного существа.

На следующий день он ничего не слышал и ничего не замечал. Реальный мир стал неотличим от виртуального, тронь какой-нибудь предмет – и палец пройдёт насквозь, не встретив сопротивления. Ден бил стену, но всякий раз кулак врезался в твёрдую поверхность, которая давала сдачи, посылая в руку волны боли. Он думал, что если пробьёт её, то освободится от всего, станет легче пера и взлетит, возвысится над миром, покинет ненавистный купол. Но куда сильнее стены хотелось разбить невозмутимую рожу Менке Рамаяна, отобравшего у него единственный шанс стать значимым для мамы. Жаль, что в виртуальной реальности драться бессмысленно, а встречаться вживую Менке вряд ли захочет. Да и если он активно занимается карате, то у Дена нет ни одного шанса.

И тут его посетила идея. Ну конечно, вот в чём проблема. Умение сражаться, владение своим телом – это то, в чём Менке на голову превосходил соперника. Если Ден хотел победить врага, требуется выучить боевые искусства.

Эта мысль вернула мальчика к жизни, и он начал активно изучать вопрос, смотреть бои представителей различных школ, чтобы оценить их эффективность и эффектность. По всему выходило, что если он хотел просто научиться драться, то нужно идти на бокс. Можно, конечно, выбрать и какое-нибудь восточное единоборство, то же карате или тхэквондо, но нужен хороший тренер, который сделал бы из тебя именно бойца с правильно поставленными ударами, а не спортсмена, который только и умеет, что чётко и грамотно отрабатывать каты. Однако Менке набрал мощную фору – всё же он занимался боевыми искусствами уже несколько лет. Что даст Дену преимущество против рукопашного бойца?

Оружие.

Правильный ответ подсказали восточные корни. Ден как завороженный наблюдал за современными турнирами по кендзютсу – древнему японскому искусству владения катаной. От спортивного кендо оно отличалось большим количеством стоек и приёмов, а также проявляло себя эффективнее в реальном бою. Ден известил отца о намерении записаться в секцию по кендзютсу, после чего начал искать подходящего учителя. И тут столкнулся с проблемой – оказалось, в Москве почти никто этим не занимался. Ближайший тренер по кендзютсу обитал в Алматы, а туда целых полтора часа на гиперлупе. Тогда Ден попросил отца приобрести голографический проектор, чтобы учитель мог обучать его дистанционно. Благо, видный учёный Андрей Карпат накопил достаточно соцрейта для таких игрушек.

Тренер по фамилии Жайдаров впечатлился решимостью и упорством мальчика, а потому согласился на индивидуальное удалённое обучение. Поскольку сам он в соревнованиях по кендзютсу больше не участвовал в силу возраста, то надеялся, что хотя бы победы учеников принесут ему соцрейт. Ден показался ему перспективным бойцом.

С этого момента мальчик не выпускал из рук бокен. Он смотрел бесконечное количество вирфильмов и вирмультов про самураев, просил учителя научить его приёмам самых крутых героев, но тот, как-то неловко пожёвывая губы, говорил, что ещё рано и нужно пока освоить что-то попроще.

И Ден Унаги без устали каждый день тренировался в искусстве кендзютсу, желая стать таким же крутым, как самураи древности. А потом он узнал, что самураи были крутые только в фильмах. В реальности никакими особенными и невероятными техниками они не владели – стандартные стойки и приёмы, те же самые, которые изучал и Ден. Поэтому он тренировался ещё упорнее, чтобы стать круче даже киношных самураев. Ден Унаги верил, что предела совершенству не существует, а столь сложную миссию, как уничтожение всего живого, какой-то посредственный боец никогда не исполнит. На время он как будто даже забыл об их с Менке развивающей войне – так сильно погрузился в занятия с мечом.

Спустя четыре года, в шестнадцать, Ден выиграл юношеский турнир по кендзютсу, проходивший в Токио. Это намного круче олимпиады по математике, думал он. Разумеется, вряд ли его мама интересуется наукой, но состязания в фехтовании привлекают куда больше внимания. Едва только он вышел на татами, то пробежался взглядом по зрителям в поисках Юки Унаги. Но он давно не видел её вживую, да ещё непривычное многообразие азиатских лиц путало и сбивало с толку. Быстро одолев противника, он спросил у одной из гердянок, нет ли среди зрителей Юки Унаги.

– Человек с таким именем не регистрировался на просмотр соревнования, – ответил робот безразличным механическим голосом.

Ден махнул на него рукой и продолжил сражения, одолев по очереди всех остальных участников. Тренер Жайдаров кричал и прыгал от восторга. Но сам Ден ощущал горькое разочарование – так же, как и в учёбе, он не смог найти здесь достойных конкурентов. Победы достались невероятно легко, поскольку все противники двигались слишком медленно, совершали дурацкие ошибки и не умели точно считывать соперника. Первое место и звание чемпиона не принесли ему никакой радости.

Сразу же после турнира он узнал мамин адрес и поехал к ней. Оказавшись перед нужной дверью, он на некоторое время замер, поднёс палец к звонку и убрал обратно, прошёлся вдоль двери туда-сюда, о чём-то глубоко задумавшись, и, в конце концов, всё-таки позвонил. Секунды растянулись в вечность, внутри всё сжалось от напряжения, словно в ожидании удара противника.

Когда дверь распахнулась, Ден увидел на пороге красивую женщину средних лет, которая смотрела на него так, как смотрят обычно на гердянок – без искорки интереса.

– Чего надо?

– Привет, мам.

На пару секунд Юки подозрительно прищурилась, сморщив носик и поджав губы, и лишь потом её глаза расширились во вспышке озарения.

– Денис? – явно ошарашенно произнесла она его имя с японским акцентом.

Он в ответ лишь кивнул.

Юки Унаги прикусила губу и опустила взгляд.

– Тебе что-то нужно? – спросила она.

Он отрицательно помотал головой.

– Просто хотел увидеть тебя.

Ден уставился на её ноги – боялся вглядываться в лицо, страшился запомнить его и видеть потом во снах, в мечтах и наяву в каждой встречной женщине.

– Милая, кто там? – раздался откуда-то из глубины квартиры мужской голос.

– Одну секунду, это ко мне по делам! – ответила она, обернувшись.

Не так Ден представлял себе эту встречу. Губы начинали предательски дрожать, и чтобы унять их, он решил сказать хоть что-нибудь.

– Я сегодня выиграл чемпионат по кендзютсу.

Юки слабо и натужно улыбнулась.

– Поздравляю. Андрей говорил, что ты далеко пойдёшь.

И вновь наступило тяжёлое невыносимое молчание, давящее и разделяющее. Ден понял, что уже некоторое время старается даже дышать не так громко, и воздуха в лёгких стало ощутимо не хватать, но он не позволял себе вздохнуть полной грудью. Казалось, одно неверное слово, неловкое движение, громкий звук, и он спугнёт маму, она не уйдёт даже, а просто исчезнет, растворится в воздухе навсегда, и больше они никогда не встретятся. Поэтому Ден перебирал в голове все возможные слова, пытаясь составить из них хоть какое-то подобие внятного предложения, которое продолжило бы диалог, но всякий раз отметал варианты, а меж тем секунды шли одна за другой, из-за чего тело уже начинала сводить лёгкая судорога.

– Юки, сладкая, без тебя скучно! – донёсся из квартиры уже другой мужской голос.

Этот выкрик словно разбудил Дена, и он, наконец, рассмотрел, что мама стоит перед ним, закутавшись в тонкий халатик из псевдошёлка, под ним у неё, скорее всего, только нижнее бельё, а на ногах чёрные капроновые чулки.

– Денис, прости, ты не очень вовремя…

– Ден. Зови меня просто Ден. Извини, что побеспокоил. Всего хорошего.

С этими словами он развернулся и быстро пошёл назад по коридору.

– Пока! Заходи завтра, я свободна! – крикнула вдогонку мама, но он уже не слушал.

Ден выбежал на улицу, остановился, упёрся руками в колени и пытался отдышаться. Воздуха критически не хватало, духота душила даже снаружи, а купол давил на макушку. Ден посмотрел наверх и явственно, как никогда ранее, ощутил себя в клетке. Он поднял руку к небу, сжал ладонь в кулак и решил во что бы то ни стало вырваться отсюда. Он вспомнил, что у него есть миссия, важная и великая – уничтожить всё живое. Тогда не будет боли, не будет страданий, вся вселенная вздохнёт спокойно и безмятежно просуществует до своей гибели. Но как это сделать?

Ден отправился бродить по улицам Токио, искоса поглядывая на проходящих мимо людей. Они ничего не умели и ничего не знали. Их особо не интересовали ни наука, ни искусство, они лишь выплёвывали в мир своё гнилое нутро, в котором не варилось ничего полезного. А всё из-за того, что людям больше не нужно бороться за своё существование, бороться за жизнь. Тот, кто перестаёт бороться, – погибает. Если лишить человечество опоры под ногами, то оно полетит в пропасть, из которой уже не выберется.

Значит, выход только один – нужно уничтожить Златоград.

Без роботов миру придёт конец, люди просто не смогут сами обеспечить своё выживание. Сперва всё скатится в средневековье, а позже придёт к концу. Остаются животные и растения. После падения Златограда Ден получит доступ ко всем технологиям, в том числе ядерным. Достаточное количество бомб решит вопрос. Возможно, где-то во вселенной теплятся и другие населённые жизнью планеты, но Ден о них не знал, и их проблемы решать не собирался. Разобраться с этой – и уже достаточно.