Текст книги "Бесконечное лето: Город в заливе (СИ)"

Автор книги: Александр Руджа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Девятый этаж превращен в крошево, в котором время от времени видны какие-то узелки и тряпочки. То ли ошметки снайпера, то ли остатки его лежки. Ага! Историк, покраснев от натуги, вытаскивает что-то из-за груды камней. Остатки винтовки – незнакомый силуэт, что-то буржуйское наверняка. Под ногами шуршит пыльная бумага – снайперский журнал. В общем, если тут кто и был, то больше нет. Остался чужой снайпер в этих камнях навсегда или уполз своими ногами, безоружный и деморализованный – уже не столь важно. Возвращаемся.

Снаружи неожиданно тихо. Как-то привык я за последние дни к стрельбе, дальней или близкой, к оглушающему буханью танка под боком, к натужному свисту двигателей «шестьдесятчетверок», плотному частому пулеметному огню, мерным ударам «градов»… Ко всему-то подлец-человек привыкает – прав был классик.

На обратном пути – десантники предложили подбросить, но мы дочапали до точки сбора пешком – произошло еще две неожиданные встречи. Первая – почти у самой многоэтажки, когда нашу дружную компанию, сосредоточенно продирающуюся сквозь завалы из черепицы, глины и кирпичей, которые раньше были обычными сельскими домами, остановил тихий старческий голос:

– Молодые люди… прошу вас, не наступайте вот сюда…

Старику было уже лет восемьдесят, наверное, и несмотря на хороший минус, он был одет всего-то в старый пиджак и советские, наверное, еще брюки. А то место, куда он просил не наступать, ничем, на первый взгляд, не отличалось от всех прочих – тоже какие-то непонятные ошметки, клочки шерсти, что-то липкое…

– Тут мою собачку убило, – дед не походил на безумного, но спокойно смотрел на нас, холодный ветер зло трепал редкие седые волосы. – А до этого своротило крышу на хате, ракетой, наверное. Пристройку еще разметало, прямым попаданием. Но дом – дело наживное, да. А вот Жучку мою очень жалко. Как жена померла, третий год, только одна она у меня и осталась. А эти… фашисты ее пристрелили. Она лаяла очень, бросалась… наверно, поэтому…

Старику нужно было выговориться. Ребята останавливались один за другим. Не знаю, как им – мне было жутковато. Когда ты солдат – все воспринимается немного иначе. А каково было им, брошенным, преданным, оставленным всеми посреди бомбардировок и обстрелов? Как они пережили все это?

– Вон там, – старик неопределенно махнул рукой вбок, – там еще кошечки лежат. Не мои, одна соседская, другая приблудная. Их тоже… эти. Ну, что им кошки-то сделали? Ну, собака хотя бы понятно, а эти-то – зачем? За что?

– Я не знаю, – хрипло выдавил я. В глазах почему-то стояли слезы.

– Вы же, ребятки, вы же не уйдете теперь? Мы пропадем без вас. Вы же не дадите вернуться… этим?

И что, спрашивается, мы могли ответить?

А уже почти у выхода на магистраль из очередных развалин, бывших когда-то чьим-то домом, вдруг вышла бабушка – божий одуванчик. Сгорбленная, маленькая, сморщенная вся, на голове косынка какая-то, скрученная, как тюрбан. Но вышла сама, без палки.

– Сынки, уж извините старуху… у вас хлебушка не найдется?

Вещмешки полетели на землю, только откуда у нас сухпаи, по плану же была короткая операция, так что просто отдали то, что нашли по карманам – галеты, сухари, обрезок колбасы, еще шоколад у кого-то был. Бабушка степенно собрала все в платок, а потом, не выдержав, заплакала.

– Деточки, спасибо вам… Храни вас господь! Я если дойду, вам свечку в церкве за здравие поставлю. Церква у нас пока что ничего, стоит. Не разбомбили.

А потом посмотрела мне прямо в глаза ясным стариковским взглядом.

– Внучек, мы же все понимаем… вы, если так нужно будет, стреляйте через нас… тут у нас сплошь старики живут, нам-то уже так и так помирать пора. Если придется – стреляйте и по нам тоже, равняйте тут все с землей, лишь бы ни одна ихняя сволота не успела сбежать.

В голове горячо пульсировала кровь. Автомат на локтях налился, казалось, многотонной тяжестью. А бабушка твердо оглядела нас и еще раз убежденно повторила.

– Ни одна сволота.

На точку мы вышли вовремя, и тогда же узнали об успешном окончании операции окружения. Единственная дорога, ведущая из города, была перерезана. Противник оказался в кольце.

***

Глава 5, где высокий человек появляется во второй раз, но делает это зря

Я проснулся посреди ночи в лучших традициях голливудского кино – потный, тяжело дышащий и ничегошеньки не понимающий. Рядом мирно сопела Алиса. Снаружи, в темноте, неразборчиво свиристела какая-то насекомая живность. Голова была пустая – ни единой мысли, поэтому сон быстро пропадал из памяти, впитывался, как вода в песок, оставляя только слабые, оплывающие очертания – война, стрельба, развалины… Старуха какая-то. Или старик? Нет, не вспомнить уже. Я перевернулся на другой бок, для успокоения погладил Алису по всяким приятным округлостям, и уснул повторно, крепко и без сновидений.

Утром разбудил меня не кто-нибудь, а приблудившийся давеча кот. Точнее, даже не он, а Алиска, которая, дурная спросонья, наступила на него, тихо отдыхающего у нашей кровати. Кот возмутился и заорал. Алиса завизжала. Вот так и состоялось мое спокойное, ненавязчивое пробуждение.

После того, как ситуация разъяснилась, и я перестал размахивать лежащим ранее под подушкой мачете, Алиска поставила мне ультиматум: в комнате должно быть ноль котов. Иначе станет ноль Алис. Я взвесил степень своей любви к котам и Алисам, и безоговорочно выбрал вторых.

Приблудный сидел у двери в садик и искусно делал вид, что и дом, и сад, да и мы, собственно, тоже давно и прочно принадлежим ему.

– Послушай, кот, – сказал я, подходя. Тот не повел и ухом, только чуть шевельнул пушистым хвостом с переломанным кончиком. – Мне непросто говорить это, ты классный парень, и я ничего против тебя не имею, но нам нужно расстаться. Уверен, ты поймешь. Дверь вон в той стороне.

Серый негодяй внимательно поглядел на меня одним желтым глазом и как-то незаметно перетек из сидячего положение в лежачее. Показал, словом, что никуда уходить не собирается.

– Кот, хм… – как-то странно обращаться к живому и практически существу исключительно по видовой принадлежности. Давай-ка назовем его… учитывая пиратскую тематику, пускай будет… – Итак, властью, данной мне головным мозгом, нарекаю тебя Капитаном Флинтом. А властью, которая имеет надо мной эта рыжая нахалка…

– Сам такой, – донеслось с кровати. Алиса наотрез отказывалась вставать, пока это «потустороннее чудовище» не уберется из её (подумать только – её!) комнаты, так что, натянув только футболку, она просто сидела по-турецки и наблюдала за моими попытками экзорцизма.

-…Повелеваю, изыди! – не очень складно, зато уверенно закончил я. Капитан дернул ухом и переключился на созерцание цветущей за окном природы. Двигаться с места он явно не собирался. Я немного подвинул кота к выходу ногой, тот не оказывал сопротивления, но сантиметров за тридцать до порога изящно перекатился и оказался за занавеской, откуда достать его так и не удалось. Когти он, кстати, за все время так и не выпустил.

– Задание провалено, мой генерал, – отрапортовал я Алисе, вытянувшись перед ней с лихим и придурковатым видом. – Искомый зверь успешно телепортировался в иные сферы, где добраться до него нет ни малейшей возможности. Имею рекомендацию: смирись. Капитан прикольный.

– Это ты просто не хотел с ним справиться, – вынесла вердикт девушка, откинув в сторону подушку и выставив на всеобщее (то есть мое и Капитана Флинта) обозрение свои длинные ноги. – Хотел бы – давно бы все сделал.

А ведь и верно. Наши желания уже давненько имеют для мира силу закона. В пределах разумного, понятно. А кота я и правда не хотел выгонять – люблю я их пушистое племя.

– Ладно, он вроде бы не совсем дикий, – смилостивилась наконец рыжая и гибко спрыгнула на пол. – Оставим на испытательный срок пока.

– Глас разума истошно донесся из самого сердца ужасающей тьмы, – одобрил я решение. – И лишь храбрейшие сердцем, трясясь от исполинского ужаса, осмелились разобрать черный смысл сказанных слов. Какие планы на сегодня, о прекрасная, между нами говоря?

Алиса, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть на себя короткие джинсовые шорты – у Реви, что ли, подсмотрела? – нахмурилась.

– Есть у меня одна идея, – сообщила она, справившись с шортами и застегивая уже сандалии. – Мы много времени проводим вне дома, а сумки за собой кругом таскать не станешь, они большие. Поэтому нам нужны рюкзаки. Я тут поинтересовалась у бабушки Бутракхам, и она дала наводку на ближний блошиный рынок, где можно очень хорошие, хотя и слегка поношенные – ворованные, короче говоря – рюкзаки прикупить по дешевке. Предлагаю смотаться туда, посмотреть, что и как.

– Есть предложение реализовать идею товарища Двачевской, – сказал я ровным голосом, пригладив отросшие волосы. Скоро стричься придется. – Возражения есть? Возражений не поступило. За работу, товарищи.

Но до базара нам добраться не дали. Только мы ступили за порог, у дома с визгом затормозила машина, за рулем которой сидел угрюмый больше, чем обычно, Сержант – причем с таким подбородком, с которым можно, наверное, было твердую породу крошить в щебень, не человек, скала.

– Балалайка ждет. Поехали.

***

У главы «Отеля Москва» было тяжелое утро. Прямая как доска фигура, казалось, согнулась старушечьей клюкой, под глазами залегли мешки, телефонная трубка в сухой, тонкой ладони подрагивает.

– Да, я понимаю. Мне это тоже понятно. Я посмотрю, что можно сделать. Да. Да, я буду. Через… – она морщится, -… у меня встреча, но… Я понимаю. Да, ты прав. Значит, через час.

Бросает телефон на стол, устало трет веки.

– Так… – это уже ко мне. – Через два часа у меня должна была состояться встреча. Но из-за образовавшихся… неожиданно… дел, я на нее не попадаю. Вместо меня поедет Сержант, а вы – все пятеро, или как сам решишь – будете его сопровождать и обеспечивать безопасность. Ты, кажется, говорил, что понимаешь в этом. Все, свободен, через сорок пять минут Сержант будет ждать тебя у выхода.

– Правильно капитан решила не ехать, – нарушил молчание Сержант, когда мы уже ехали на встречу. – Нечего ей там делать, по большому-то счету. Сами справимся.

Кроме нас с Сержантом (который, как выяснилось, и был тем самым Борисом, о котором ранее упоминала Балалайка), в машине больше никого не было. Борис рулил мастерски, а я решил, что с таким деликатным вопросом разбираться нужно самостоятельно – девчонки, конечно, хорошие, но могут нанести кому-то слишком много счастья… невыносимо.

– А что за люди, с которыми встречаться придется, и чего им нужно? – резонно поинтересовался я.

Борис пожал плечами и, такое впечатление, собирался сплюнуть, но передумал, в машине-то.

– Да партизаны вроде, непонятно чьи. То ли «Народный фронт освобождения Аляски», то ли «Гуманитарное движение „За геноцид Замбези“. А нужно им, понятно, оружие – вот, кстати, которое ты недавно удачно привез. Ну, и насчет дальнейших поставок тоже перетереть. Дел на полчаса.

– Полчаса – это хорошо, – оценил я. – Это я еще на базар на обратном пути успею тогда.

Сержант задумчиво поглядел на меня, и ничего не сказал. По-моему, он еще больше укрепился во мнении, что я дурак. Обидно, слушайте.

***

После того, как ушастый вякнул что-то про базар, на который ему еще нужно успеть после завершения работы, Борису стало окончательно ясно, что его новый подопечный – конченный дурак. Потому что не умеет правильно расставлять приоритеты и серьезно относиться к важной работе. Как вообще можно сравнивать стрелку, пускай и рутинную, с отмороженными террористами, и поход за жратвой на рынок? А для ушастого это были, очевидно, события равной или сравнимой значимости. Нет, зря Владилена их наняла, зря. С таким подходом или их перебьют, или они кого-то подставят под огонь и смерть. А расхлебывать все придется как всегда ему – Борису.

Одно радовало – сегодняшняя встреча проходила по разряду рядовых, а значит, мокрых дел и неприятных неожиданностей можно было не опасаться. Сержант и не стал.

На месте их уже ждали – среди глыбистых громад складов стояло две машины, около них неподвижно замерло четыре силуэта. Ушастый Ружичка оживился, оглянулся мельком за следующий за ними фургон с ящиками, пригнув голову, мазнул взглядом по окружающим крышам. Глаза у него при этом стали скучными и пустыми, и это Борису понравилось. Пускай и дальше так же держится, особо не мешает и не отсвечивает. Остальное они сделают сами. А со временем можно будет Владилене подать идею сплавить его с девчонками куда-нибудь, как пятое колесо.

Машины остановились в небольшом дворе, образованном из длинных рядов грузовых контейнером и складских помещений в городских доках. Вдали работал портовой кран, над головой медленно кружили чайки и рождественские фрегаты. Солнце палило нещадно.

– Вы почти опоздали, – неприязненно процедил первый из встречающих. Когда речь заходит об очередных «Бригадах мучеников безгрешного Иншаллы», подсознательно ожидаешь встретить каких-то заросших громил в бурнусах под зеленым флагом и в «горке». Эти ребята были совсем другие. Во-первых, не местные – это Борис уточнил в первую очередь, после чего, собственно, и согласился иметь с ними дело. Продавать местным жителям оружие, которым они, возможно, будут потом тебя убивать – спасибо большое, дураки живут не здесь. Во-вторых, ездили они в машинах представительского класса и носили деловые костюмы со светло-розовыми рубашками и синими галстуками. А за главного у них был плохо выбритый лысый мужчина лет сорока с безвольным подбородком и квадратными дизайнерскими очками.

– Моби, ёлы-палы, – чуть слышно пробормотал Ружичка, подходя к встречающим рядом с Борисом. Сержант не понял, при чем тут большой белый кит из романа Мелвилла, но переспрашивать не стал, время было не то.

– Но не опоздали же, – доброжелательно отшутился он, протягивая лысому руку. Тот дернул щекой, как от зубной боли, но на рукопожатие ответил. Ружичка же, казалось, опять вошел в привычную роль гиперактивного идиота – вертел головой по сторонам, не к месту улыбался и громко шмыгал носом. Может, такое поведение и было оправданным – чем скорее его перестанут воспринимать всерьез, приняв за безобидного мажора-экстремала, двоюродного племянника Балалайки из далекой снежной России, тем лучше.

– Деньги? – с трудом сохраняя приятную гримасу на лице, поинтересовался Борис.

– Товар? – в тон ему ответил лысый.

– Мы всегда обеспечиваем товар, если пообещали. За нашими спинами стоит фургон с оружием и боеприпасами. А вот о вашей платежеспособности я не знаю пока ничего. Так что предлагаю начать наши с вами переговоры с демонстрации денег, – изо всех сил сдерживаясь, вежливо пояснил Сержант.

Лысый нахмурился.

– Мы с вами тоже знакомы не слишком хорошо, давайте сначала один из наших осмотрит грузовик… – начал было он, но тут, как и опасался Борис, в беседу вступил ушастый Ружичка. Как это у него принято, весьма своеобразно.

– А я смотрю, денег у вас не сказать, чтобы сильно много, а, дяденька? Борьба за мир больше не окупается? Какое ваше видение этой непростой ситуации?

Лысый озадаченно посмотрел на Сержанта, не понимая, откуда и зачем взялось это чудо.

– Причем здесь деньги и борьба за мир? Ты кто такой, и что хотел сказать?

– Ну как, – задорно тряхнул чубом парень. – Когда встречаются всякие там важные персоны, вы видели, наверное, там по периметру всегда охраны напихано до черта, вертолеты в небе жужжат, снайперы там всякие… Не видели? Очень завлекательно, я люблю такое по телеку смотреть, рекомендую.

Борису захотелось взять в руки автомат… или что-нибудь другое, лишь бы с прикладом. И этим прикладом ошарашить тупого подростка по башке. Что он несет вообще?

– Я это все к чему, – свернул риторику ушастый. – Мы люди серьезные, нас тут знают все, поэтому за безопасность и не беспокоимся почти. А вот вы, вижу, беспокоитесь, почему и наняли снайпера, но поскольку денег у вас, по ходу дела, мало, то одного-единственного. Я про это, собственно, в самом начале и сказал, разве нет? Прошу прощения тогда.

Лысый дернулся.

– Какого еще снайпера? Что ты…

– Да вон же, на крыше лежит! – простодушно ткнул пальцем куда-то за их спины паренек. Лысый и его люди инстинктивно оглянулись. Сержант, оценив ситуацию, бросился на землю. Один Ружичка, как дурак, остался стоять.

Из дороги у самых его ног взлетел немаленький фонтанчик измельченного в пыль асфальта. С запозданием в долю секунды до ушей долетел звук выстрела. Засада!

Лысый и его люди заметались. Снайпер располагался позади них и выше, поэтому разумно было бы бежать назад, попадая в мертвую зону обстрела. Вместо этого они зачем-то засели за своими машинами и открыли интенсивный, но довольно беспорядочный и бессмысленный огонь, от которого снайпера отлично защищала та самая крыша.

А Ружичка глупостью лысого и компании воспользовался грамотно – осмотревшись и придя, похоже, к тем же выводам, что и Борис, он шустро мелькнул в узкий проем между двумя стенами складов. Проем был глухим и темным, выхода из него не было, но в качестве надежного укрытия он годился значительно лучше, чем тонкий стальной борт машины, за которым временно схоронился Сержант.

– Ты чего это, дурак такой, натворил? – проорал Борис в темную пустоту меж складами в промежутках между выстрелами.

– Да я-то тут причем? – донеслось оттуда. – Это не мой снайпер!

О как. «Не мой снайпер». Стратег и повелитель сотен стволов выискался.

– А чей тогда? – больше для поддержания разговора рявкнул Борис.

– Может, твой? – откликнулся Ружичка. – Зачем мне весь этот бардак?

– А мне зачем? – озадачился было Сержант, но тут прилетевшая в ящик пуля обдала его острыми щепками, и спецназовец зашипел от боли.

У лысого, между тем, дела обстояли и вовсе кучеряво – он потерял уже двоих человек, и теперь предпочитал не высовываться, сидя за не единожды продырявленной машиной тихо как мышка. Сержант вздохнул.

– Думаю, пора валить! – озвучил он собственный план действий. – Давай сперва перебежками к задней машине, надеюсь, Сергей там еще живой. Сначала я бегу, а ты прикрываешь, потом наоборот.

– Отличная идея, – немедленно одобрил парень из темноты. – Только у меня оружия нет.

Борис медленно досчитал про себя до трех.

– Ты… называешь себя… специалистом по безопасности… и отправляешься на опасное задание… без оружия?

Невидимый в полумраке, но вполне очевидный по интонации Ружичка пожал плечами.

– Как-то не подумал о таком развитии событий. Но ты не расстраивайся, зато у меня граната есть.

Сержант вздохнул, но в этом вздохе было больше облегчения. Граната – это при умелом использовании тоже неплохо. Создать очаг возгорания, провести отвлекающий маневр…

– Правда, она учебная, – развеял его планы мнимый «специалист по безопасности». – Но снайпер об этом не знает. Так что сейчас что-то придумаем.

– Серьезно? – Сержант не чувствовал сейчас ничего, кроме раздражения. – Остановить атакующего снайпера учебной гранатой – да, это свежо.

– А он не атакующий, – отозвался тут же Ружичка. – Он, вообще говоря, сейчас, насколько я понимаю, собирается свалить. Понимаешь, Сержант… его целью явно была Балалайка. Не обнаружив ее, он пальнул по мне, потому что я ткнул в него пальцем и тем самым демаскировал. И тут бы ему и уйти тихонько, но этот Моби Дик с гоп-компанией начали палить. Пришлось задержаться, чтобы обеспечивать им неприемлемые потери. А вот сейчас он по-тихому сматывает удочки и готовится отступить. Поэтому если мы прокрадемся до мертвой зоны и закинем туда наш подарочек, он наверняка попытается отпрыгнуть. Тут-то мы его и снимем. Как тебе такой план?

– Полный идиотизм, – оценил перспективы Сержант. – Но попробовать можно.

– Граната! – взревел вдруг Ружичка раненым медведем, когда они подобрались совсем близко, после чего мощным навесом отправил снаряд за конек крыши. Она шумно ударилась о жестяную поверхность, покатилась, подпрыгивая… а дальше кто-то затопал ногами по металлу, пытаясь отбежать, норовя оказаться подальше от готового, кажется, взорваться боеприпаса. И сержант не сплоховал, трижды продырявив своим «макаровым» стенку там, где слышались торопливые шаги.

Оба прислушались. Нет, больше ничего не слыхать, только затейливо матерится позади лысый с последним оставшимся напарником, потрескивая, горит одна из машин да тянет оттуда жаром и жженой резиной. Неведомый снайпер, похоже, ушел.

– Точно, убег, – спортивный Ружичка вернулся с разведки, когда Сержант уже хозяйственно пересадил несостоявшихся партнеров в свой автомобиль, не забыв и про дипломаты с деньгами. Стрельба или нет – а сделка должна состояться, «Отель Москва» за свои слова отвечает. – Ты его подранил, правда, на земле кровь, но не особенно много, так что помереть не помрет. Жалко, конечно, для полного счастья можно было бы и языка взять… но не может же людям так безумно везти на постоянной основе. Так что поехали обратно… наверно?

Последнее он ввернул, похоже, из тактичности, чтобы не командовать там, где это должен был делать Борис. Это было правильно.

– Наверно, да, – подтвердил тот. – Возвращаемся.

***

Высокий седоватый человек, прихрамывая, шел по Роанапуру. Ногу он подвернул, неудачно приземлившись после прыжка с крыши складского помещения, спасаясь от ложной гранаты. А вот левую руку, висящую сейчас неподвижной плетью, ему действительно продырявили качественно. И еще винтовку, его любимый «баррет», тоже пришлось бросить в ходе экстренной эвакуации с точки. Чертовы русские. А самое главное – все зря.

Были, правда, и хорошие новости. Здоровенная рана в плече особой опасности не представляла, пуля, вырвав немаленький кусок мяса, прошла навылет, так что он просто продезинфицировал рану, густо засыпал ее целоксом и наскоро перевязал, после чего, морщась, вкатил внутримышечно сразу две дозы буторфанола. Вскоре боль начала спадать, и человек понял, что уже не беспомощен, как несколько минут назад.

Хмурясь от отголосков боли в плече, он неловко достал из кармана рубахи мобильный телефон и отправил на короткий номер сообщение: «Задание НЕ выполнено. Объект не появился. Необходимо укрытие». Через несколько минут, бибикнув, пришел ответ: «Прервать исполнение объекта 2, перейти к объекту 3». А чуть ниже длинным буквенно-цифровым рядом указывались два адреса – объекта и новой явки.

Высокий человек долго, не щурясь, поглядел на солнце и решил, что могло быть и хуже.

***

Глава 6, где «Черная лагуна» приходит в гости

– Тебе зачем учебная граната понадобилась?

А и правда, кстати. Что за дурацкая привычка хватать все, что к полу не приколочено? На самом деле, пока по городу шлялся, у какого-то попрошайки выменял с выгодой для себя, всего за два американских доллара. А потом забыл.

– В качестве отвлекающего для противника фактора, – рапортую бодро. – Первоначально планировал на эту роль камешек обыкновенный, одну штуку, но из вечного стремления к качественной продукции не смог себя сдержать и приобрел. Сугубо за свои кровные, так что возмещения расходов требовать не планирую. Хоть и страдаю из-за потери.

Балалайка, сидящая в кресле напротив меня, кивает. Будто ее и в самом деле устроил мой ответ. А вот примостившийся на столе рядом Сержант, такого наглого поведения, сразу видно, не одобряет. Даже несмотря на установившееся между нами трогательное взаимопонимание.

– Что ж, – говорит женщина в кресле. – Сделка, в конце концов, не сорвана, а заключена на выгодных для нас условиях, покушение на мою жизнь предотвращено, а сам исполнитель, вполне возможно, понес потери. Сплошные плюсы, Александр, спасибо за работу. И в качестве упомянутого «спасибо» на выходе возьмешь у администратора мешок. Погуляешь со своими девушками.

Кабинет главы «Отеля Москва» расположен почти на самом верху немаленького здания, поэтому сквозь полуоткрытые сейчас шторы за спиной Балалайки мне видно – море. Черт, какое же оно красивое. А почему, собственно, мы там до сих пор не были? Прибыть – прибыли, на новом месте осели успешно, закрепились даже, так почему нас никто на пляж не берет? Нет, двух мнений тут быть не может, нужно брать себя в руки и чимчиковать туда самим.

Иначе так и просидим всю жизнь посреди серого, душного города, до самой старости. Все пятеро. Ну, или сколько нас к тому времени наберется.

А деньги мне вообще-то сейчас не особенно и нужны – да и вообще, мы, наверное, при желании можем надумать себе сколько угодно. Но не взять будет выглядеть подозрительно – альтруисты всегда непредсказуемы и шизофреничны, им стараются не доверять.

– Благодарствую, – улыбаюсь с некоторым опозданием. – Имею необходимость тогда попросить насчет увольнительной.

– До понедельника можешь быть свободен, – командует Балалайка. Чего-то она все равно хмурая. С утра до ночи в делах, аки пчелка. Неправильный подход! Но кто я такой, чтобы что-то там советовать всесильной главе русской мафии в славном граде Роанапуре?

***

– Вчера убили одного из городских авторитетов, личного друга нашего капитана, вот она и грустит, – роняет мимоходом Сержант, когда мы спускаемся по лестнице на выход. – Был такой Ченг, может, слыхал?

– Не приходилось, – мотаю я головой. – Китаец, судя по имени? Из триад?

– Нет, из мужского хора имени председателя Мао, – хмыкает Сержант. – Из триад, конечно. Неужто не знаешь? Известная личность.

– Да, я, собственно, тут человек настолько новый, что только уважаемую Балалайку знаю, да еще вас, дорогой товарищ Борис, – поясняю я. – А в остальном гол как сокол буквально, в плане знакомств, я имею в виду.

Уважаемая Балалайка – это я конкретно загнул, конечно. Конкретно фактически.

Сержант задумчиво смотрит.

– Ты, часом, не еврей, парень? – интересуется он. – Очень своей манерой разговора напоминаешь эту нацию.

– По отцовской линии ничего такого не просматривается, товарищ Сержант, – покладисто рапортую я. – Правда, у прадеда отчество Францевич, но это потому только, что он был поляк. А по материнской линии я вообще из старинного дворянского рода происхожу, туда евреев не пускали.

Сержант дважды моргает.

– Тогда будем считать тебя самоучкой, юным дарованием, – решает он наконец. – Так научиться действовать на нервы – это надо уметь. Словом, Ченг был одним из четырех боссов Роанапура, наряду с итальянским доном Ронни, колумбийцем Абрего – ну и капитаном, понятное дело. Теперь, получается, будет грызня за его наследство, и тот, кто не упустит своего, получит в руки немало власти… Стой, не забудь гонорар свой за прошлую работу, и за сегодня.

Он на миг отлучается к стойке, но тут же возвращается. И не с пустыми руками, что характерно.

Черт. Когда Балалайка говорила про мешок денег, я думал, она просто неудачно выбрала слово…

Оказалось, очень удачно.

Это был действительно мешок, похожий на те, в которых возят деньги инкассаторы. И явно не пустой, судя по тому, как его нес Сержант. Балалайка решила выдать нашу долю золотыми слитками? Нет, на золото мы вряд ли заработали. Тогда свинец? Ртуть? Уран?

«Вот вы и попались, Штирлиц…»

– Как и было сказано, до понедельника лучше здесь не появляйся, – объявляет Сержант. – Потому что сложилась интересная традиция – как только я вижу твою ухмыляющуюся физиономию, так сразу и начинает происходить всякое… нестандартное. А нам пока такое ни к чему. Капитану нужен отдых, после всех этих… событий. Отдых и покой.

Эвон как. Заботится, значит.

Интересно, меня не повяжут прямо на улице, видя, как я тяну куда-то инкассаторский мешок? А с вами Джонни Ноксвилл, и давайте-ка, наверное, проверим эту захватывающую гипотезу!

***

Как выяснилось, не повяжут. Всем было, по большому счету, наплевать и на меня, и на то, что у меня в руках. Даже усатый, похожий на Чапаева как родной брат, таксист ухом не повел. Что было, конечно, несколько обидно. Так я и просидел, обхватив мешок руками, всю поездку. А еще уже почти перед самым домом произошло любопытное событие – что-то легонько зашевелилось у меня в голове. Сперва в затылке, потом осторожно переместилось в лобные доли, после чего, кажется, вообще ушло куда-то вглубь.

Сначала я испугался, конечно, но потом понял – это он! Наконец-то! Это начал работать мой многострадальный мозг. Куда это я с мешком денег собрался – домой? А девчонки там? А подарки им? А обмыть намечающееся невероятное богатство и мировое господство на горизонте? Деньги – это, конечно, тоже хорошо, но мы же про женщин сейчас говорим, а они гораздо лучше подарки воспринимают, у них голова совсем по-другому работает, чем у нормальных людей.

Я вообще-то дурак дураком обычно, такие умные мысли соображать не обучен, а тут практически просветлился. Наверное, обилие расставленных по всем углам и перекресткам благодушных Будд так сказывается. Спасибо им за это.

В общем, домой я ворвался в лучших традициях старых советских фильмов, где папа, сверкая добрыми глазами после получки, в преждевременно седой бобровой шапке и чекушкой за пазухой вваливается в прихожую, на радость изумленным детям и супруге с кастрюлей огненного борща со сметаной в руках. А за ним бесконечной вереницей тянутся воздушные шарики, какие-то плюшевые монстры, самосвалы, детская железная дорога на батарейках и эта совершенно шикарная игра «Морской бой». Эх, жизнь. Мне когда-то такую подарили, кстати.

Пинок в скрипнувшую входную дверь, шуршат, задевая за хилые стены, пакеты, вот и общая комната, откуда доносятся голоса, пора бы и подготовить аудиторию…

– Кто родился в феврале – вставай, вставай, вставай! Рюмочку по полной скорее нали…

Ой.

Девчонки, конечно, тут, все четверо, кто разлегся на диване, кто на колониального вида креслах, и это понятно – на улице сейчас уже душновато, приближается жаркий сезон. Вот только они не одни! На уголке стола примостился здоровенный угрюмый негр с лысиной во весь свой черный череп и в непроницаемых черных очках, а прямо посреди комнаты яростно жестикулирует кучерявый блондин в яркой гавайской рубахе.

То есть он жестикулировал, наверное, пока не услышал мой рев из коридора, а сейчас он просто стоит, как вкопанный, и настороженно смотрит на меня, такого обаятельного, с огромными кульками в обеих руках, будто продуктов на Новый Год накупил. И тишина. Как-то замерли все, ждут, что дальше будет. Нет, что ни говори, а умею я все-таки произвести первое впечатление. Осталось закрепить результат.

Тут прямо-таки напрашивалась какая-нибудь умная фраза! Пришлось ляпнуть первое, что пришло в голову:

– А вы тут чего, эротические фильмы снимаете, да? Нет, я не против, собственно, но непонятно одно – почему без меня?

Негр продолжает молча рассматривать меня сквозь черные очки. Нет, это точно не съемочная площадка, да и камер нигде не видно. Черт, по-моему, я этого парня где-то уже видел… Ага! Не далее, как вчера, в баре, вместе с Реви. Кстати, вот и она, развалилась как у себя дома в углу с коробкой пиццы и сигаретой. Белобрысого очкарика я вроде бы не видел, а лысого зовут… черт, что-то с памятью моей стало… Док? Дак? Дуч?