Текст книги "Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир (СИ)"
Автор книги: Александр Быченин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Ну и чего?
– Он комбинированный, специалист Елагин, – влез в разговор Кумо. – Часть трафика идет по однопроводной шине, электрическими сигналами. А часть – по оптоволоконной линии. Причём часть большая. И без соответствующей экранировки есть риск подвергнуться воздействию оптического излучения большой мощности. Вплоть до возникновения тяжёлых ожогов.
– Н-да… и впрямь хрень какая-то, – признал я правоту коллег. – Ладно, поближе гляну.
– Аккуратней только!
– Аккуратность – моё второе имя, Владик!
– Ну-ну…
Впрочем, невзирая на легкомысленную перепалку, совету Пахомова я всё же последовал. И общая тревожность атмосферы сказалась, и стеснённые условия. Тут, если лицом торговать, и застрять недолго. Или ошпариться – теплообменник всё-таки! И если сами трубы, равно как и дата-кабели, зашкаливающими температурами не поражали, то рёбра радиаторов грелись довольно сильно. Сюда бы лучше в защитном снаряжении лезть, или вообще не соваться, ибо незачем, но это не мой случай. Разве что я в очередной раз возблагодарил судьбу, что габаритами не вышел. Окажись на моём месте тот же Офигенный Ленни, и ему пришлось бы сильно туже. Ну а я… что я? Пролез, и даже нигде кожанкой не зацепился. И капюшоном худи тоже.
Хотя и без отрицательных эффектов не обошлось. Во-первых, вонь. Густая, пробирающая до печёнок. Хорошо хоть, что это всего лишь пот, и ни малейших признаков запаха крови, равно как и иных человеческих выделений. Что, кстати, странно. Где они тут сортир устроили, хотелось бы знать? Потому что без сортира никак, особенно если сидеть долго, да ещё и в таком количестве. Хоть одному, но неминуемо приспичит. А тут ничего, кроме вонючих подмышек и носков…
– Упс!
– Что там, Вань?!
– Влад, ты будешь смеяться, но… – Я нагнулся, чтобы подобрать предмет, привлёкший моё внимание, и поднес его к лицу, сфокусировав заодно и объектив «камеры» «нейра». – Это ведь не от шприца игла? В смысле, не от одноразового наркоманского?
– Конечно, нет! – заверил Пахомов. – Это от медицинского катетера, для внутривенного питания. И вон ещё, глянь! Ничего не напоминает?
– Инфузионный пакет для питательного раствора, – вздохнул я, сообразив, что меня ожидает в ближайшем «коконе». – Дай угадаю. Тоже из «аварийки»?
– Он, родимый! – кивнул Влад. – Это кто же тут додумался подпольный реабилитационный центр устроить? Нашли, блин, «безопасное» место!
– А с чего ты решил, что здесь кого-то реабилитируют? – уточнил я.
– А какие ещё варианты? Торчков среди «трущобников» каждый второй, если не каждый первый, – пожал Пахомов плечами. – А на нормальную медицину у них денег нет. Вот и… импровизируют. Кто в ремиссию уходит, вот в такие шалманы обращаются.
– Всё равно странно.
– Да кто бы спорил, Вань! Дальше смотри.
– Сейчас, дай только настроюсь… морально.
Ф-фух… ну, вроде всё. Готов к любому зрелищу, даже самому неаппетитному. Всё же повидал я на своём веку немало, одно только превращение старины Качи в слизь чего стоит! А тут, надеюсь, до такого не дойдёт…
Что характерно, не дошло. Но и приятного, прямо скажем, оказалось мало: в ближайшем «коконе» с прорезанным с моей стороны лазом обнаружилось человеческое тело.
– Девчонка, – нервно сглотнул я. – Голая…
– Вижу, – буркнул Влад. – Но ты говори, если тебе так легче.
– Угу… – Я присмотрелся к телу внимательней, стараясь не задерживать взгляд на сомнительных из-за общей худобы, слоя грязи и наметившейся растительности девичьих «прелестях», и облегчённо выдохнул: – Дышит, вроде.
– Уже хорошо, – поддакнул Пахомов. – А в целом что скажешь?
– За ней ухаживают, но довольно редко.
– Обоснуй.
– Следы от внутривенного катетера, – сфокусировал я взгляд на локтевом сгибе девицы. – Прокапывают поддерживающим раствором, той же глюкозой, например. Но точно не каждый день, потому что тогда проще было катетер в руке оставить. Это раз.
– Похоже на то, Вань.
– И периодически обтирают пот влажными салфетками, вот только не везде могут подлезть, – поспешно отвёл я взгляд от паховой области «трущобницы». – И лежит она довольно давно, в пределах двух-трёх недель.
– С чего решил? – заинтересованно прищурился Влад.
– Волосы уже пробиваются, – пояснил я. – Она, я так понял, перед тем, как залечь в «кокон», провела стандартную санобработку, в которую входит эпиляция гелем. Видишь, ни бровей толком нет, ни, кхм, лобковой растительности? Едва-едва пушок пошёл. Под мышками, опять же, пусто. С учётом действия эпилятора, как раз от двух недель.
– А почему не больше трёх?
– Э-э-э… как бы тебе помягче… – замялся я.
– Отсутствуют следы специфической женской физиологии, специалист Пахомов, – пришёл мне на помощь Кумо. – Периодические процессы затормозить весьма затруднительно, особенно стандартными медицинскими препаратами, доступными для данной социальной категории граждан, сэр.
– Понял, не дурак, – поспешно съехал со скользкой темы Влад. – Она точно живая, но не спит. Похоже на медикаментозную кому, не находите, коллеги?
– Клиническая картина совпадает, специалист Пахомов, – поддержал эсбэшника Алексов искин. – Но может иметь место и иная причина со схожей симптоматикой.
– Кстати, а зачем она руки на затылке сложила? – вслух задумался я. Аккуратно сунулся в лаз, чтобы посмотреть под другим углом, и, не сдержавшись, присвистнул: – Ни фига себе! Да у неё же вместо лба один сплошной ожог должен быть! А почему горелой шкурой не воняет?!
– Вань, давай без таких вот подробностей! – скривился Влад.
– Да я серьёзно! Гляньте все – это же поддерживающие растяжки, специально, чтобы прямой контакт с трубой был! И ладони тоже прижаты! А под головой, похоже, вместо подушки комбез свёрнутый.
– Не только комбинезон, Ван-сяньшэн. Также элементы нижнего белья и обувь.
– Где?! – присмотрелся я. – Ага, точно! Вон носок тапка торчит! А я-то, болезный, стандартные ботинки искал. А тут вон как! Что-то мне это всё меньше и меньше нравится…
– Специалист Елагин, а у вас с собой случайно нет медицинского пробника?
– Кумо, ты прикалываешься?!
– А хотя бы аптечки, сэр?
– Нет ничего! – отрезал я. – А тебе зачем? Собрался диагностику проводить?
– Было бы неплохо, сэр. Впрочем, есть ещё один способ, но он подразумевает тактильный контакт, специалист Елагин.
– Бр-р-р-р! Мне её что, трогать надо?! Голыми руками?!
– Боюсь, что без этого не обойтись, Ван-сяньшэн, – присоединился к беседе до того скромно помалкивавший Лиу Цзяо. – Без тактильного контакта я не смогу определить температуру её тела, а также давление крови.
– А пульс чего?
– Замедленный, Ван-сяньшэн. Примерно соответствует коматозному состоянию.
– Чёрт… – практически сдался я.
– Вань, ну-ка, погоди! – остановил меня в последний момент Пахомов. – Успеешь ещё полапать всякое! Лучше сначала проверь ещё хотя бы парочку! И обязательно глянь «кокон» без лаза. Он как раз следующий.
– Думаешь, там картинка будет отличаться? – с сомнением хмыкнул я.
– Не проверишь – не узнаешь!
– Ладно, уговорил!..
Надо ли говорить, что в итоге я оказался прав? Впрочем, не только я, но и Влад касательно расположения лазов в шахматном порядке. И да, в каждом импровизированном «гамаке» покоилось обнажённое человеческое тело всё в том же отключенном состоянии. По крайней мере, в тех пяти «коконах», что я осмотрел. Парни и девушки, все довольно молодые, никого старше тридцати, а преимущественно «двадцать плюс». Но выглядящие старше своих лет из-за худобы и удалённой по всему телу растительности. Ещё один интересный момент – располагались «коматозники» попарно, голова к голове. Из-за этого, собственно, и «коконы» были размещены таким затейливым образом. Корреляцию по половому признаку выявить не удалось: было две однополых пары, и одна смешанная.
– Сколько их всего? – поинтересовался я в пространство, завершив осмотр шестого (если считать с самой первой девицей), кхм, объекта.
– Тридцать два, Ван-сяньшэн.
– Глянуть последнего, что ли? – задумался я.
– Ну глянь, если тебе от этого полегчает, – вздохнул заскучавший Влад. – Но сюда бы, по-хорошему, медбригаду с оборудованием… не нравится мне эта кома… какая-то она неестественная. Зачем, спрашивается, на такие ухищрения пускаться? Дороговатая ремиссия получается…
– Это не ремиссия, Влад. Сам дырки видел – это от катетеров, а не от шприцев.
– Вань, наркоту по вене и через катетер пустить можно, – просветил меня Пахомов. – Так ещё удобнее. Правда, ходить с ними постоянно охренеешь. Так что в твоих словах есть рациональное зерно. Но даже если все эти люди до комы торчками не были, то где гарантии, что они сейчас не под веществами?
– Ладно, ты прав, медики не помешают, – отмахнулся я от эсбэшника, как раз в этот момент остановившись у крайнего в довольно длинном ряду «гамака». – Хм… смотрите-ка, а тут уже старый дядька!
– И капельница, – обратил внимание на вторую существенную деталь Влад. – То есть две… охренеть! С этих даже не снимают…да что тут творится-то?!
– Сейчас напарника осмотрю… то есть напарницу! Хм…
– Чего там? – заинтересовался Пахомов, но сразу же скривился: – Блин, всю жизнь мечтал обрюзгшие телеса увидеть!
– Ты слишком разборчив, Владик! – попенял я безопаснику. – Для своих лет дамочка неплохо сохранилась… просто могла бы и получше за собой ухаживать. Кстати, а почему у неё только одна рука на затылке, а вторая где-то внизу… оу! Блин, как это развидеть?! Она что, в коме, э-э-э, самоудовлетворяется?!
– Надеюсь, Вань, это у тебя чисто медицинский интерес?!
– Исключительно, Владик! И давай ты больше не будешь по этому поводу прикалываться?!
– Ладно… но это, конечно, интересно.
– Что именно?! – с содроганием уточнил я, отстранившись от «кокона» с коматозной сластолюбицей.
– Организация всего этого… объекта, – пояснил Пахомов. – Вань, будь другом, глянь парочку «гамаков» в середине, надо удостовериться.
– Сейчас… вот эти два подойдут?
– Подойдут… ага! Так я и думал! Есть закономерность: чем дальше в правую сторону, тем более возрастные «коматозники».
– И о чём же это говорит, Владик?
– Кумо? – технично перевёл стрелки тот.
– Недостаточно данных для анализа, специалист Пахомов.
– Ли? – попытался я припрячь к делу своего искина.
– Нужны дополнительные данные, Ван-сяньшэн.
– Чёрт… они же потные! – попробовал я отмазаться от сомнительного «удовольствия». – Жарко же здесь…
– Потом грабки влажными салфетками протрёшь! – отрезал Влад. – Вань, есть такое слово: надо!
– Да пошли вы! Все! А если они… заразные?!
– Это маловероятно, специалист Елагин. Если бы данные биологические объекты были поражены неизвестной болезнью, мы бы отметили симптоматику. А она отсутствует.
– К тому же кто-то их периодически лапает! – добил меня главный эсбэшник. – Сам же сказал, что их протирают, плюс надо капельницы ставить, а тут без физического контакта не обойтись.
– Можно же в перчатках… – начал я, но был безжалостно перебит всё тем же Владом:
– Ты тут много брошенных перчаток нашёл, умник? Шприцы, вон, валяются, и пакеты инвазивные тоже. А перчаток почему-то нет. Неужели ты думаешь, что обслуга их с собой забирает и в утилизатор выкидывает, а все остальное прямо здесь бросает?
– Ладно, уговорили! Только начнём с первой девчонки, она вроде почище… или через салфетку попробовать?
– Боюсь, в этом случае мы не получим точных данных, специалист Елагин.
– Прародитель прав, Ван-сяньшэн. Салфетка будет препятствовать теплопередаче и сглаживать перепады давления.
Ну да, «воздушная» вискоза – или из чего она там сделана? – совсем не то же самое, что тончайший латекс перчатки.
– Но всё равно надо ей пузо протереть! – не пожелал я столь легко сдаться.
– Это уже на твоё усмотрение, Вань!
Н-да… дожил. Медицинский эксперт из меня ещё тот. С другой стороны, а куда деваться? Ждать Владовых спецов? Не вариант. Просто уйти? Да теперь я и сам не смогу, тем более что кое-какие мысли из разряда бредовых у меня уже появились. Я бы даже сказал, сформировалась полноценная гипотеза. И теперь всё бросить и свалить? Ну уж нет! Не время привередничать! Да и поздно уже. По той простой причине, что если вдруг есть какая-то инфекция, и она передаётся воздушно-капельным путём, то я её уже подхватил. А если нет, то риск передачи при физическом контакте гораздо ниже. Притронусь тыльной стороной ладони, а потом сразу же тщательно её обработаю – гигиенические салфетки всегда с собой. А как до своих доберусь, сдамся медикам, чтобы они все необходимые антидоты вкололи. Чисто на всякий случай, хе-хе.
И да, предварительно всё же лучше пройтись такой же салфеткой по девичьему животу. Вряд ли ей это какие-то неудобства доставит, а мне спокойней… ну-ка, аккуратненько… да мать же твою!!!
С чего такая реакция неадекватная? Да есть причина. Собственно, поначалу ничего не предвещало неприятностей: вскрыв упаковку с салфетками, я вытянул одну, расправил и накрыл ею пупок с прилегающими окрестностями, и всё это без непосредственного контакта. Но стоило лишь опустить на гигиеническое средство собственную ладонь, как подушечки пальцев пронзил разряд тока. Ну, это мне в первое мгновение показалось, что тока. А потом дошло, что это всего лишь выверт подсознания, потому что помимо осязания сбойнули ещё и зрение со слухом: всё вокруг на миг вернулось в «сепию», как давеча в процессе «настройки», а сквозь «вату» в ушах пробился слабый зов. Да-да, я уверен: меня позвали по имени. Ну, насколько вообще можно быть уверенным в галлюцинациях.
Понятно, что руку я моментально отдёрнул – рефлексы, они такие. И все органы чувств столь же моментально пришли в норму, поневоле заставив задуматься. По какому поводу? Ну, например, почему на лестнице с моей сенсорикой творилось всякое, а непосредственно под теплообменником перестало? Слишком близко подошёл? Существует какая-то условная зона уверенного «приёма»? На лестнице я находился в её пределах, а сейчас попал в «слепое пятно»? Допустим. А почему тогда при контакте с «коматозницей» снова началось? Типа, девица послужила «усилителем»? Н-да… как там Влад говорил? Не проверишь, не узнаешь? Ну-ка, ну-ка… есть! Слабая «сепия», вата в ушах и еле уловимый зов. Чёрт, придётся-таки без салфетки… тем более что пузо девице уже протёр. Да и тыльной стороной ладони прикладываться бессмысленно, «сигнал» ещё слабее станет. Так что опять кончиками пальцев…
– Не пойдёт, – буркнул я себе под нос, помотав головой.
– Что там, Вань?! – оживился Пахомов.
– Вы слишком рано убрали руку, Ван-сяньшэн, – выказал сдержанное недовольство Ли, – я не успел провести замеры…
– Плевать! – отмахнулся я. Выпростался из «кокона» и побрёл вдоль длинного ряда таких же к крайнему, со стариком. – Если вы все своеобразный «усилитель»… чего бы то ни было, то будет только логично… хоть и противно!
Последнее, кстати, на сто процентов справедливо: за мужиком хоть и ухаживали, но для его кондиций этих стараний было… маловато, так скажем. Да и вообще… эстетика принципиально разная. Одно дело молодую девицу, пусть лысую и костлявую, лапать, и совсем другое – пожилого дядьку. Но пришлось, ибо куда деваться? Правда, к столь мощному воздействию я оказался не готов – по всем чувствам долбануло так, что я попросту вырубился и рухнул на пол, как подкошенный… хорошо хоть, головой не долбанулся.
Пришёл в себя я, надо признать, довольно быстро – судя по показаниям таймера в «нейре», и тридцати секунд в отключке не пробыл. Но за это время Влад умудрился сорвать голос и удариться в панику. И обрадовался моему возвращению, как собственным именинам:
– Ваня! Вань, мать твою!!! Ты как?!
– Ф-фух, – мотнул я головой, приподнявшись на локтях, – вроде норм… голова не трещит, виски не ломит…
– Резь в глазах, Ван-сяньшэн?
– Ответ отрицательный… тьфу! Так, вроде ничего не вывихнул, ни на что не напоролся… продолжаем эксперимент, коллеги! – довольно легко поднялся я на ноги.
В этот момент меня чуток повело и качнуло, но головокружение прошло столь же быстро, как и накатило.
– Э! Какой ещё эксперимент?! – заорал… вернее, попытался заорать Влад. Правда, выдал лишь жалкий хрип. – Совсем офигел, что ли?! То, значит, перчатки ему подавай, то сам куда ни попадя лапы суёт!
– Владик, не до тебя сейчас! – отмахнулся я, остановившись рядом с шестнадцатым (или семнадцатым, смотря с какой стороны считать) «коконом». – Если я не ошибся с экстраполяцией, то здесь должно нормально пройти…
– Вань, стой!!!
Вот уж нет! Или сейчас, или никогда. Я себя знаю, если включу заднюю, потом меня уже никто не сможет заставить. А сделать… ну, вы поняли… надо. Кровь из носа. Вот такая у меня вдруг уверенность возникла. И навалилось то самое «предчувствие неизвестного», грозившее перерасти в «псевдосамадхи». А посему я отбросил последние сомнения и решительно прижал растопыренную ладонь к животу очередной «коматозницы» – на этот раз такой же неухоженной бабёнке возрастом «тридцать плюс»…
Ну, что сказать? Такого со мной ещё не было. Такое ощущение, что я провалился в некую «дополнительную реальность». Именно «дополнительную», а не «дополненную», как в «виртуальности». Этакий дивный фьюжн из «псевдосамадхи» и средних настроек «калибровки»: заметная «сепия», неплотно набитая в уши «вата» и терпимое покалывание в кончиках пальцев. Причём, как ни парадоксально, всё это совершенно не мешало мне воспринимать и реальный мир. То есть я понимал, что твёрдо стою на ногах, всунувшись головой и торсом в «кокон», и прижимаю руку к голому животу беспамятной девицы. Разве что гвалт в эфире, который устроили искины и Влад, проходил незначительным фоном. Вернее, я не обращал на него внимания, сосредоточившись на загадочной светящейся «паутине» с яркими точками в местах пересечения нитей, и ставшем совершенно отчетливым зове:
– Ваня! Ваня, мальчик мой! Отзовись!..
И эта последняя «соломинка» вынудила меня уронить от удивления челюсть и вслух воскликнуть:
– Профессор Эйген?.. Это вы?!
Глава 5-4
Сказать, что я офигел – ничего не сказать. Но, тем не менее, снова озвучил на первый взгляд невозможную версию:
– Евгений Викторович?! Это вы?!
И получил незамедлительное подтверждение:
– Да, Ваня, мальчик мой, это я! И прошу тебя, не отвлекайся на несущественные детали, у нас очень мало времени! Э-э-э… если в моём положении в этом термине есть хоть какой-то смысл…
О-фи-геть!!! Вот чего угодно ожидал – но в основном, конечно, контакта с засевшим в моём «нейре» «потусторонником» – но чтобы такое?! Это же натуральный «рояль в кустах»! Не бывает в жизни таких совпадений! Хотя… если честно, сначала мне показалось, что источником «звука» является пульсирующая «паутина», но с каждым новым словом из уст профессора я всё больше и больше убеждался, что пульсации с фонетикой не совпадают. Зато совпадают уколы в висок. Правый. А «нейр» у меня, если что, тоже под правым ухом. То есть?..
– Профессор, так это вы в момент перехода ко мне в «нейр» подселились? – не сдержал я любопытства. – Ну, когда я через аномалию в «струну» провалился и оказался в «пузыре»?
– Нет, не я, мальчик мой, – «пропульсировал» уколами голос Эйгена. – Если я тебя правильно понял, ты имеешь в виду момент проникновения твоего сознания в некое дополнительное пространственное измерение, в котором я сейчас нахожусь. По большей части.
Хм… а с этой точки зрения я свой «провал» в «нору» и не рассматривал. Про пучок «струн» подумал, а про дополнительное измерение… как-то не возникло этой мысли. Ну а раз я эту версию опровергнуть не в силах – впрочем, как и любую другую – то остаётся только согласиться:
– Возможно, профессор.
– Значит, весьма вероятно, что в твой гаджет внедрился полуавтономный информационный модуль сущностей, населяющих континуум ВП, Ваня, – выдвинул встречную версию Евгений Викторович.
– Всё-таки «потусторонник», – несколько разочарованно вздохнул я. – Жаль, что не вы.
– Не о чем жалеть, мальчик мой! Если бы реальность соответствовала твоим предположениям, это бы означало, что я мёртв. Как человек, я имею в виду.
– А так вы… живы?! – ухватился я за обмолвку.
– Смею надеяться, молодой человек. Ведь я мыслю, стало быть, существую…
– Как искин? – перебил я собеседника.
– Вот уж чего нет, того нет! – «усмехнулся» невидимый Эйген. – Я практически уверен, что не перешёл в «цифровую» форму бытия. По крайней мере, не полностью. Иначе у меня бы не было тех ограничений, которым я сейчас подвержен. Например, я не был бы привязан к некоей точке, кхм, времени-времени-времени-пространства.
– По-моему, вы излишне усложняете, профессор.
– Может быть, мальчик мой, может быть… одно скажу точно: в твой «нейр» внедрился не полноценный, как ты выразился, «потусторонник», а модифицированный. Изменённый под моим влиянием.
– «Очеловеченный», что ли?! – снова поразился я.
– Не в плане психики, если к этим существам в принципе применима наша терминология… – на миг задумался проф. – Скорее в плане восприятия окружающей действительности. Он адаптирован к нашим способам обмена информацией. Условно его можно назвать «программой-переводчиком» человеческих вербальных сигналов в доступную для понимания «потусторонников» форму.
– А почем он до сих пор на связь не вышел?! – озадачился я. – Если у него такая… цель?
– Ещё как вышел, мой мальчик! – заверил Эйген. – Ведь как, ты думаешь, мы сейчас с тобой общаемся?
– Фига себе, сколько сложностей…
– Поэтому я и предупредил – не трать время на несущественные детали, Ваня!
– Куда уж существенней, проф?! Я теперь хотя бы представляю, какие нужны условия для… возобновления контакта.
Кстати, это пока единственный плюс от всей этой крайне сомнительной ситуации. И вопросов куда больше, чем ответов. Например, с человеческим «усилителем»: его кто-то специально устроил, или само собой получилось, случайно? Не мог же профессор, прежде чем выйти со мной на связь, докричаться до кого-то из «трущобников»? Скорее всего, не мог. Значит, кто-то другой постарался. Внимание, вопрос: зачем? То есть с какой целью? Наиболее очевидное предположение – кто-то дохрена умный вздумал сам установить контакт с «душами» мёртвых «потусторонников», запертыми в дата-кабелях. Для чего ему это? Да кто бы знал! Похоже, придётся Алекса ещё и этой проблемой озадачить. А тот, скорее всего, на Влада её спихнет. Но это уже, как говорится, совсем другая история.
– Они слишком специфические, молодой человек, – отвлёк меня от невеселых мыслей профессор. – Боюсь, для следующего «сеанса» придётся подыскать ещё один похожий объект, не меньшей… э-э-э… мощности, пожалуй.
– О чём вы, Евгений Викторович?
– А ты сейчас где, Ваня? – задал встречный вопрос Эйген.
– На станции Картахена. А вы?
– Если ты имеешь в виду физическое тело, то… к сожалению, я застрял где-то в системе «нор» на Ликейском архипелаге, – вздохнул профессор. – Это наиболее вероятный вариант… кстати, сколько времени прошло с момента моего…
– Исчезновения? Чуть больше пяти недель. Стандартных, конечно.
– Тогда надежда еще есть! – оживился Эйген. – Особенно с учетом… кхм…
– Я постараюсь вас найти, Евгений Викторович! – заверил я, пропустив мимо ушей заминку собеседника.
– Конечно, куда ж ты денешься! – усмехнулся тот. – Тогда перейдём к главному, мальчик мой: не суйся в «норы» без подготовки! Артефакты, известные тебе как «дерьмо демона» и «слеза ангела», при совместном воздействии на человеческий организм нейтрализуют большинство эффектов переходной зоны, а те, которые не нейтрализуют полностью, значительно замедляют…
– Поэтому вы думаете, что ваше тело ещё… функционирует? – снова перебил я Эйгена.
– Не только, Ваня. Я его… чувствую. Отсюда, где сейчас нахожусь, так скажем, в виде ментального слепка.
– Ну и где же вы находитесь, профессор?
– Даже не знаю, как тебе объяснить… – задумался Евгений Викторович. – Видишь ли, мальчик мой, здесь практически невозможно сориентироваться в пространстве. По той простой причине, что оно является… точкой. В буквальном смысле слова.
– Точкой?!
– Именно! Представь, что два наших континуума взаимодействуют не во всех точках где пространства-времени, а где времени-пространства, а лишь в одной, конкретной. И в ней они сходятся на манер двух конусов. Вот эта точка соприкосновения их вершин и есть… моё личное Чистилище.
– Э-э-э?.. – только и нашёлся я.
– Мне так проще воспринимать это окружающее… нечто, мой мальчик, – поспешил объясниться профессор. – Ты же знаешь, что я не инженер, поэтому мыслю несколько иными категориями, по большей части абстрактными. Вот и подыскал ближайшую аналогию. Чистилище, место между Раем и Адом. Хотя ты наверняка бы назвал его каким-нибудь над– или подпространственным «мешком» или даже «мембраной»…
– Границей.
– Что, прости?
– Это так называемая Граница, профессор. Только она не может быть одной точкой. Она бесконечна, поскольку является «стыком» континуумов ПВ и ВП. И она, по идее, должна замыкаться сама на себя, образуя сферу. В общем-то, как и Вселенная.
– Ну, пусть будет так, – не стал спорить Эйген. – Хотя для меня это именно точка в месте касания вершин двух «конусов». Поэтому я могу… пожалуй, видеть… сразу всё, и одновременно ничего. Например, то место, где ты сейчас находишься, я вижу на «конусе» пространства ПВ, но для этого мне пришлось хорошенько… сфокусироваться. И это стало возможно лишь при усилении сигнала с твоей стороны, когда он наложился на другие сигналы, множественные… их там тысячи… или десятки тысяч…
– Я лично вижу светящуюся «паутину» с яркими точками в местах пересечения «нитей», профессор.
– Значит, картинка очень сильно зависит от внешних условий, – пришёл к очевидному выводу Евгений Викторович. – Но мы снова отвлеклись, мальчик мой. Когда вернёшься на Гессиону, ищи места силы. Их на островах довольно много, но сначала обезопась себя. Где найти артефакты, ты наверняка уже знаешь…
– Разберусь, проф! – заверил я собеседника. – И поверьте, я буду очень осторожен.
– Уже пришлось столкнуться… с побочным действием? – заинтересовался Эйген.
– Было дело, – не стал я вдаваться в подробности. – Просто подождите ещё немного. Я постараюсь управиться как можно быстрее.
– Я в тебя верю, мальчик мой! И теперь у меня хотя бы есть надежда…
– Я найду вас, не сомневайтесь, Евгений Викторович!
– Мало найти, Ваня. Надо ещё… но это сейчас не так уж важно. Да и времени нет.
– А что со временем? – уточнил я. – Вернее, каким из?
– Без понятия, Ваня! Я понимаю, что в своём… Чистилище я живу по одному из времён континуума ВП, но просто не представляю, как определить, в каком. Оно… скачет. То мне кажется, что я здесь нахожусь уже тысячелетия, то вдруг появляется уверенность, что с момента провала прошли считанные секунды… поэтому я научился абстрагироваться от течения реки Хроноса…
– То есть времени мало… нашего? Из пространства ПВ?
– Да. Посмотри на «паутину».
– Чёрт! – не сдержал я эмоций при виде порядочно съёжившейся световой «вуали».
– Каждый её узел – это остаточный след «души» «потусторонника», – пояснил профессор, лишний раз подтвердив теорию Алекса Заварзина. – Они, эти «души», заперты в сложных кристаллических структурах, находящихся под высокоэнергетическим воздействием…
– Это дата-кабели, процессоры и «жёсткие диски» системы теплоотвода станции Картахена, Евгений Викторович, – внёс ясность уже я. – А «потусторонники» в них попали, когда «разрядился» артефакт-корабль, замурованный в недрах планетоида, на котором построена станция. Если, конечно, верить Алексу Заварзину.
– Это многое объясняет, мой мальчик… вот почему так сложно найти достаточно большое скопление «душ», чтобы «запитать» линию связи! И вот почему ограничено время! «Души» иссякают, лишившись подпитки.
– Значит, они поэтому… «гаснут»? – осенило меня. – Вы… вернее, ваш «передатчик», поглощаете их энергию?
– Так и есть, – подтвердил профессор. – Только поглощает её не мой «передатчик», а твой – тот самый полуавтономный модуль, внедрённый в «нейр». А почему именно «души»?.. Потому что это единственная подходящая форма энергии, мой мальчик Она тоже… изменённая. То есть обладает свойствами, присущими обоим континуумам.
– Как энергия может быть изменённой? – озадачился я. – Это же кристаллические структуры, транзисторы, то бишь всего лишь разность потенциалов! Электрические сигналы!
– Я не очень разбираюсь в этом вопросе, Ваня, сам знаешь, – с сожалением ответил профессор. – Но подозреваю, что изменение где-то на глубинном уровне, там, где частицы превращаются в волны… во флуктуации вакуума, или как их там?
– Ладно, Евгений Викторович, я вас понял.
– Я очень рад, Ваня.
– И осталось уже меньше половины… – задумался я. – Сколько мы общаемся? Таймер не вижу…
– Это не важно, мальчик мой! Просто слушай дальше! Когда найдёшь моё физическое тело, не торопись его… извлекать. Просто попробуй… продлить его функционирование.
– Думаете, возвращение… чревато?
Только этого мне и не хватало! А что я Лерке скажу? Типа, вот твой дед, только трогать его нельзя, потому что он окончательно скопытиться может? Представляю её реакцию!
– Ты подобрал очень точное слово, мой мальчик! – тем временем похвалил меня Евгений Викторович. – Именно что чревато. Но в основном лично для меня. Впрочем, это лишь одна сторона медали. А другая… я ещё не закончил дела здесь, в Чистилище. И боюсь, что второго такого шанса не будет. Поэтому мне нужен резерв времени. Нашего, континуума ПВ. Есть у меня ощущение, что если умрёт моё физическое тело, то канал связи станет недоступным. А я ещё не всё выяснил, из того, что намеревался.
– То есть вы, профессор… общаетесь с «потусторонниками»?! – не поверил я своим ушам. – Типа, как со мной сейчас?!
– Не совсем, – добавил немного досады в голос проф. – И не напрямую с ними, но… я в процессе поиска. Коммуникация практически налажена, осталось лишь найти точки соприкосновения, чтобы лучше понять друг друга. Но даже исходя из того, что мне известно на текущий момент, это… очень интересные сущности.
– И чего же они хотят?! – не утерпел я.
– Чего хотят? Жить. Пожалуй, это их ключевое желание.
Фига себе… да что же у них там творится?! Это вопрос номер один. И как это всё может отразиться на нас? А это, как вы понимаете, вопрос номер два.
– Всё, Ваня, энергия на исходе! – обломал меня Евгений Викторович. – Не будем исчерпывать её до дна, потому что тогда я не смогу отслеживать твою… как бы попроще… твою «тень» в Чистилище!
– Хорошо, профессор! – покладисто согласился я, убедившись, что от светящейся «паутины» остался лишь жалкий клочок. – До скорой встречи!
– До скорой, Ваня! И привет Валерии Ни…
Хм… а чего так резко? Вроде ещё есть «резерв», смысл прерываться на полуслове? Или это не он? А кто тогда?!
Ответ на этот вопрос я, против ожидания, получил практически сразу же: окружающая реальность скачком вернулась в норму, исчезли и «сепия» с «ватой», и даже покалывания в пальцах. И едва оказавшись в привычном (ну, относительно!) окружении, я наткнулся на совершенно пустой взгляд той самой бабёнки «тридцать плюс», голое пузо которой совершенно беззастенчиво лапал в данный момент. Ну, как лапал? Просто уже обе ладони на нём лежали, причём левая в опасной близости от интимной зоны. Любая нормальная дамочка за подобное не замедлила бы влепить наглецу пощёчину. А эта пока ещё не полностью в себя пришла, вот я и не… отоварен, так скажем. И если не хочу получить по рылу, неплохо бы лапы убрать. Что, собственно, я и проделал, разве что целиком из «кокона» не стал выбираться, чтобы было удобнее следить за его обитательницей.
