Текст книги "Раздать сценарий (СИ)"

Автор книги: Александр Никоноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

  Я, по правде, вообще не понимаю, о чем он. Несет ересь, лишь ему и понятную, а от меня чего-то хочет добиться, дурень. Как можно остаться спокойным при такой ситуации? Еще и под прицелом огненного шара.

  – Ага, и запада, и востока, и экватора, и северного полюса, черт тебя возьми на третьем повороте тропы ада! Слушай, освободи-ка меня, не то... ТВОЮ МАТЬ!!!

  Не дав мне договорить, этот придурок швырнул в меня файербол; я заорал. Писатель, веди он повествование об этой ситуации, упомянул бы, что молодой человек встречал смерть красиво, с честью, гордостью, с высоко поднятой головой и открытыми глазами, пускай и не совсем молчаливо.

  Ну-ну, непременно.

  На поверку я просто не мог отвести взгляда от столь знакомой и вместе с тем необычной штуки, про которую и читал уйму раз, и в фильмах-играх наблюдал. Однако в суровых реалиях все куда масштабнее. И в плане угрозы, и в плане ощущений. Видимое дело: увидеть воочию летящий в тебя сгусток огня и посмотреть на такой же через экран – понятия разные. Как ни ощущай в книгах героя, сколь правдоподобно и кропотливо не воссоздавай предлагающуюся тебе реальность с ее чудачествами и фантастичными атрибутами, но то, с чем сознание не сталкивалось, никогда не предстанет пред тобой в своем доподлинном образе.

  Второй раз за последние сутки – сутки? – смерть встречалась спокойно, без мыслей, проклятий и философствования. Трэго поднял руку и словно сжал кистью невидимый эспандер. Шар исчез. Не сразу сообразив, что все закончилось, я таки перестал истошно визжать.

  Трэго нахмурился и почесал макушку:

  – Мда, что-то ты и вправду не похож на шпиона... – он явно разочарован. – Так визжать, так визжать... Ладно, поднимайся что ли?

  Путы с легким шуршанием втянулись в землю, как всасывающиеся спагетти.

  – Извини, что расстроил, – сказал я, отряхиваясь.

  А потом у меня заложило уши, обдало жаром лицо, ладони словно окунули в прорубь, а колени слегка задрожали. Почти поравнявшись с Трэго, я от души саданул его кулаком в скулу. Так, в воспитательных целях. Тот упал, что было явным безумством при столь слабом ударе. Девчонка. Я сел на него, схватил за грудки и пару раз встряхнул. Голова его болталась как у тряпичной куклы.

  – Запомни, Гарри Поттер, – в ярости процедил я сквозь стиснутые зубы. – Со мной подобным образом лучше не шутить, уяснил? Такие приколы я не понимаю и понимать не собираюсь, а сюрпризы не люблю с детства. Больно дерьмовыми они оказывались! Заруби себе на носу, или это сделаю я в ближайшем населенном пункте, где обязательно найдется острый топор! – на лице у мага начала набухать небольшая гематома. – Ну что несчастный такой? Давай, лечи себя! Ты же у нас вон какой мастер разбрасываться волшбой!

  Я встал с него, попутно как бы случайно задев ребра.

  – Я не умею себя лечить, идиот!

  – Ты что, еще хочешь получить? С такими темпами, товарищ, придется тебе этому поскорее научиться.

  Трэго погрозил мне пальцем.

  – Осторожнее, Библиотекарь, – его слова сопроводило ледяное дыхание ветра, – в следующий раз я буду начеку.

  – Ну-ну, – я не остался в долгу и недвусмысленно хрустнул суставами пальцев.

  Наступила пауза. Что называется, неловкое молчание. Я отвернулся и снова посмотрел туда, где виднеются замысловатые строения. Постоянно отвлекает небо. Как к нему привыкнуть? Не так поражает наличие магии, как то безумство, что над головой.

  – Ладно, пошли! Хватит терять время. Вон и зиалаторы видны. К вечеру должны добраться. Понятное дело, что в департамент мне не попасть, но шанс отведать эля не упущу, будь я навеки проклят!

  – Что еще за зиалаторы такие?

  – То, на что ты в который раз смотришь там, на горизонте.

  – А ты внимателен. И для чего они нужны?

  – Собирают зиалу. Единицу магической энергии, повторяю.

  – А-а-а-а, мана что ли?

  – Не знаю как у вас, а в нашем мире мана для каш используется.

  Меня пробрал смех. То ли от нервов, то ли от перенапряжения.

  – Так вот, зиала витает повсюду. Благодаря ее наличию мы, собственно, и можем колдовать... Возьми чуть правее... А в Энкс-Немаро все службы волею короля нашего, светлого Соринима, работают в направлении магии. Правитель просто помешан на волшебниках и их деятельности, а у самого способностей-то меньше, чем у мертвого панцирника. Представь себе, все высокие чины занимают маги. Да, они играют далеко не последнюю роль в развитии королевства. Ну как королевства – столица, парочка близлежащих городов и еще пара у караванных трактов. И все. Про остальные как будто все забыли. Может, думают, что Коптпур, снабжающий все королевство одеждой, Бирдосс с его лошадьми, даже Промышленный – город при ронтообрабатывающем заводе – до сих пор остаются не у дел. Вот и все развитие: понаставили зиалаторов, выкачивают энергию, обрабатывают ее и используют. В основном она идет на поддержание автоматизированных процессов, например, освещение, кнопки сведений, уборка мусора в Скандеросе – малом городе, где живут все дворцовые приближенные. Значительная часть добываемой зиалы тратится на функционирование железной дороги.

  – Поезд, говоришь... А какой сейчас век?

  – Двадцать второй век Новой Эпохи. Право же, не вижу толка в этом вопросе. Что тебе до нашего летоисчисления, если оно не дает тебе представления ни о прошлом, ни о настоящем?

  – Ну, из интереса... Послушай, у тебя поесть не найдется? – желудок требует своего. Неприятное ощущение голода, когда внутри живота словно работает пылесос.

  Трэго виновато повернул голову, однако в его голосе заиграли легкая претензия и раздражение:

  – Я вообще-то не рассчитывал, что у меня появится попутчик, посему путешествовал налегке! Планировал, знаешь ли, отведать вечерком порядочного эля! И до сих пор планирую! Может, потерпишь?

  Громкое урчание аргументированно возразило моему собеседнику, отчего он обреченно нахмурился.

  – Слушай, а может, ты создашь чего? Я бы от курочки жареной не отказался... Или можешь призвать просто курицу, а потом подпалишь ее. Как тебе удобнее?

  – Я не умею такого! Извини, конечно, что выбрал не тот факультет: знал бы, что в будущем возникнет необходимость создания жареных курочек, непременно пошел бы на зоомага.

  – А ты что выбрал-то? Стихийник какой? И облил меня, и травой связать, и задницу мне почти что запек! Эй, – я насторожился и замедлил шаг, подозрительно смотря в глаза повернувшегося мага, – а ты, случаем, не людоед ли? То-то ты замахивался на меня огненным шаром! Пади сожрать горячего собирался?

  – Если бы я хотел, то без особых усилий реализовал свои желания. А в тебе желчи много, горько будет.

  – Да черт вас знает, кто вы тут и как живете. И все-таки?

  – Что? Ах, да. Я отучился на факультете Лепирио: новая форма образования, экспериментальная. Это комплексное обучение почти всему, что преподают в Академии. Тут и стихия, и магия материи, и отчасти магия крови, самую малость... Исключение составляют школы времени, пространства и тела. Есть еще магия звезд, магия теней и магия мысли, но эти направления забыты, а те немногие, что владели знаниями – покоятся под землей. То школы сложные и не для всех. Тут нужен другой склад ума. А нам же дают азы. Ты потом сам в течение жизни набираешься опыта и решаешь, что для тебя приоритетнее. Поговаривают, якобы косвенно нас учили и магии удачи, но мне слабо верится. Последние деньки вообще богаты на аргументы против этого высказывания...

  – Так это ж классно! – я не стал обращать внимание на последнюю сказанную фразу. – Знать и уметь все и сразу! Да ты универсальный маг!

  – Не все так солнечно, как тебе видится. Есть кое-какая загвоздка: давай возьмем мое умение, к примеру, воды и сравним его с выпускником водного факультета, проучившимся столько же времени. У него уровень владения данным видом магии будет втрое больше. Понимаешь, о чем я?

  – Чего тут непонятного? Короче, если рассматривать одно направление, то для всех своих сверстников ты, так сказать, недомерок. Но тут же и свои хитрости есть, – быстро добавил я, заметив возмущенный вид мага, – в магическом поединке можно приплести иные формы заклинания. Я имею в виду, что если добавить еще одну школу и смешать несколько ветвей в одном флаконе, то нейтрализовать подобное заклинание будет сложно, ты не находишь? Это по-любому неожиданно!

  Трэго слушал мои домыслы и не удержался – пару раз уважительно кивнул. При этом его нижняя губа оттопырилась, как у обидевшегося младенца.

  – Должен признать, ты неплохо разбираешься в теории магии. Не говоря уж о том, что лейн Арифальд сообщил мне о схожей технике лишь на четвертом курсе, когда я с подачи Тилма стал постигать абсолютно иной метод... Это так, воспоминания. Еще больше вызывает уважение то, что в вашем мире нет магии вовсе. Ты либо лгун, либо гений!

  Я усмехнулся, махнув рукой:

  – Да брось ты! Понахватался просто всего от разных писателей. Для нас же это все выдумки. А рассуждать о выдуманных вещах просто. Тебя никто не накажет за искажение правды, никто не назовет лжецом, а форму предмету ты можешь давать любую, какую захочешь. Сам себе бог.

  Трэго скептически посмотрел вдаль, на приближающийся лес.

  – Это что же у вас там за книги такие пишут? И кто? Наверняка они популярны и известны!

  – Ни на четверть того, как им хотелось бы.

  – Но они ведь говорят правильные и толковые вещи!

  – Ну и что? Для кого толковые? Для вас? И то лишь потому, что системы магии совпали. А будь не так – хрен бы ты сказал о них лестно, зато в другом мире его посчитали бы величайшим мудрецом всех времен и народов. Пишут самые обычные люди. Понимаешь, такие миры, как, например, твой, с магией, своими расами и прочим барахлом для нас лишь продукт фантазии писателя. Готовый макет с разной начинкой. Мы живем... Жили... Блин, короче, на Земле живут с верой, что кроме их мира, их планеты никаких больше не существует. Есть романтики, которые яро выступают с отрицаниями такой бескомпромиссной теории, но они не могут ничем обосновать свою точку зрения, им нечего противопоставить.

  – Но нечего противопоставить и тем, кто утверждает обратное, – заметил Трэго.

  – Ты прав. Но их большинство. А большинству народ привык доверять. А потом один дядечка придумал огромный мир со своими обычаями и историей, народами и легендами, разработал и создал, на минуточку, несколько собственных языков. И понеслась! Остальные подхватили его увлечение, сперва потихоньку, а потом все смелее и активнее. Вот так и породились книги жанра, имя которому – фэнтези.

  – Дела... Забавно существовать, зная, что где-то в другом мире о тебе думают как о жильце выдуманной реальности. Захватывающее чувство. Правда, после твоего рассказа во мне зародилось подозрение, что я никто. Плод сознания.

  Я усмехнулся. Настроение выдалось паршивым. Да, здорово, новый мир, возможности и перспективы, что могут мне открыться, но как будто перевелся в другой класс – вроде то же самое, что и раньше, но у всех учеников устоявшиеся отношения, своя история, законы, со всеми нужно знакомиться, вникать... Ужас... Чувство одиночества охватило как никогда, и это при том, что по своей сути я волк-одиночка.

  Еще и эти насекомые, перевертыши, раздражают вечным мельтешением. Представьте себе плоские квадратные конфетти, что носятся по воздуху, как будто только-только вылетели из хлопушки. Порывы ветра приносили их целыми волнами. Время от времени приходилось уклоняться, чтобы они не залепили по лицу или не попали в рот.

  Мы вступили в лес. Запахло прелой листвой, гниющими деревьями и грибами. Воздух стал более влажным, налетела мошкара; мы принялись методично отмахиваться от нее. Я расправил рукава олимпийки, иначе мои конечности съели бы прямо на глазах. Для пущей безопасности и ради комфорта я убрал руки в карманы.

  Оп-па!

  Ладонь наткнулась на холодный металл. Да это же ствол! В сумасшедшей скачке событий, коротких, но ярких, как быстро меняющиеся слайды, я напрочь забыл о пистолете. Кисть инстинктивно дернулась к животу – пояс тоже на месте. Блин, да пояс-то я видел, когда проверял бок, дурья башка! Вот уж повезло так повезло. Но Трэго об этом знать не обязательно, мало ли чего.

  Мое лицо, по-видимому, выдало меня – маг настороженно косился, словно желая о чем-то спросить, но не решился.

  – Тебе не жарко в своей накидке?

  Как в такую жарищу можно носить мешковатую неудобную одежду, всю в пыли и сухих пятнах былой грязи?

  Трэго надуто смерил меня с ног до головы, показательно разгладил пару складок, отряхнул широкий рукав и высокомерно ответил:

  – Не накидка, а плащ-мантия! Причем, плащ-мантия выпускника Академии! А такое надо ценить!

  – Как дембельскую форму? Да это я так... Что ж они вам ее противопыльной не сделают? Маги же!

  Тот цокнул:

  – Чего ты зануда такой? Вот сам бы и спросил у них. В твоем мире ведь богатые люди задницы себе не вытирают купюрами от переизбытка денег?

  – Ну как тебе сказать...

  – Да тьфу ты! Сам-то, вон, в каких-то штанах чудных. Про куртку промолчу. У нас материалов-то схожих отродясь не было. Диковинка! В Коптпуре с ума сойдут, если увидят, – Трэго поморщился.

  И тут меня осенило! Не сразу осознав, что через секунду сбудется одна из самых желанных мечт, зародившаяся в далеком сиротском детстве, я обрадовался. Меня мучил кое-какой вопрос, но по понятным обстоятельствам получить ответ на него мне не представлялось возможным.

  – Слу-у-ушай! А что у вас под плащом? Ну, под мантией, ладно. Велика разница. Безумно интересно! Неужто как у шотландцев?

  Вроде бы Трэго не то что смутился, но я, кажется, обескуражил его проявлением интереса подобного рода.

  – Ну и вопросы у тебя, пришелец... Мне задрать мантию и показать или словами удовлетворишься?

  – О, у вас тут еще и словами удовлетворяются... – я изобразил разочарование. – А размножаются тогда как?

  Трэго смутился и сплюнул.

  – Иди ты! Штаны у нас там! Шта-ны! Легкие такие. Как и майка либо рубаха! На выбор. Ботинки и сам видишь, – зло высказал он и добавил: – Извращенец.

  Лес уже готов встретить осень... Пожелтевшие листья деревьев – тех, что я смог узнать, и не виданных доселе – из последних сил держались на ветках. Вот-вот они покинут свои семьи и присоединятся к падшим товарищам, чтобы дополнить многолетнее кладбище, устилающее землю. В окружении деревьев попрохладнее, так что комары и паутина – умеренная плата за спасение от жаркого солнца. И вроде бы по ощущениям все столь знакомое: грибы, корни, торчащие из-под земли, трухлявые пни с копошащимися в них муравьями, резво марширующими по поверхности, прогнившие тонкие деревца типа осины, наступая на которые складывается ощущение, что раздавил руку из папье-маше – настолько мягкими были стволы по прошествии долгого времени. Их трупики промокли не под одним десятком добравшихся сквозь густые кроны дождей.

  Но все равно не то, все равно понимаешь, что попал не в свое, не Россия это, не подмосковный лесок, не спокойное убежище природы где-нибудь в дальних регионах страны. Впереди сквозь листву проглядывается что-то необычное – как будто столб дыма. Но паленым не пахнет, и дым не рассеивается. Мы идем аккурат к нему, и я не стал осыпать Трэго градом вопросов – ему еще предстоит выслушать их несметное количество.

  – Ничего себе, – промолвил я, когда мы подошли к неизвестному объекту.

  Им оказалось дерево молочного цвета. На гладкой поверхности ствола ни трещинок, ни жучков. Она словно отполирована – пробивающийся луч света придал стволу желтизны, а само пятнышко засверкало несметным числом искорок, словно оно попало не на дерево, а на поверхность спокойного неподвижного озера.

  – Древо-халь, – благоговейно сказал Трэго.

  – Какая красота.

  Я задрал голову и рассмотрел причудливое создание природы. Листьев древо-халь не имеет, ветки, точно многочисленные изящные пальцы женщины, сплетаются в гнездышки, образуя форму овала. Всего таких гнезд штук пятнадцать. Их стенки серого цвета и они пульсируют, словно где-то внутри бьется сердце.

  – Что это? – спросил я мага, указывая на стучащие сплетения.

  – Коконы. Древо-халь – родитель самих халей, зверьков-помощников леса. Если ты медленно-медленно повернешь голову вправо, вон на ту лиственницу, ты сможешь увидеть его.

  Я послушался. На большом суке сидит пародия на белочку, но немного круглее и без пышного хвоста. Нежно-розовый мех зверька никак не гармонирует с окружающей средой. Зато он милый, имеет длинную шею и три пары лапок. На четырех лапках он стоит, а оставшиеся две деловито перебирают ветку – обрывают сухие листья и смазывают место срыва, предварительно смочив лапку слюной. От животного исходит стрекот, как от кузнечика или хомяка. Закончив с работой, халь погладил ветку и перепрыгнул на соседнюю.

  – Какие милашки, – саркастически заметил я. – Девушки, наверное, по ним с ума сходят?

  – Еще как, – ухмыльнулся Трэго. – Около двух сотен лет пытаются приручить их, а все никак. Из дома убегают, а в клетках ведут себя как бешеные.

  – Что же их, порождает само дерево?

  – Да. Но деревьев становится все меньше, а в былые времена, говорят, существовали целые леса-хали. Ты можешь себе представить красоту зрелища?

  – Они... Очень изящные.

  – Точнее и не скажешь. Пойдем дальше.

  Мы зашли поглубже, и тут тоже было на что посмотреть: легкий полумрак освещался снизу тусклым неоном синеватых оттенков. Источником света явились затейливые тридцатисантиметровые растения с листьями, смахивающими на компьютерные курсоры. В данный момент все они вытянулись в одном направлении. Я проследил взглядом и обнаружил светящуюся тропинку лазурного цвета, выстланную указателями как в гоночных играх. Хочу туда... Пройтись по необычной дорожке, отдохнуть; она же приведет меня к уютному местечку... Нужно идти. Достичь конца... Блаженного конца...

  Стоило мне сделать шаг, как растения мигом напряглись и вытянулись еще сильнее, как рука человека, готовая достать нужную вещь.

  – Эй, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Трэго.

  Я похлопал мага по плечу:

  – Трэго, что за выкрутасы? Куда они указывают? Указывают же? Я хочу пойти туда!

  Он хмыкнул и потащил меня в сторону, на ходу приговаривая:

  – Указывают, указывают. Можешь проследовать по этому пути! Из леса уйти – не обещаю, а вот из жизни – как пить дать! Перед тобой одно из самых опасных существ среди восточных лесов!

  – Существ? Я не ослышался?

  – Нет, не ослышался. Все эти светляки на самом деле части единого хищника, и имя ему – смертельная тропа. Путники, по незнанию или в первый раз оказавшиеся в лесу, часто следуют по этой тропинке, надеясь, что лес выведет заблудших из своей обители... – маг умолк в многозначительной паузе.

  Терпеть не могу, когда рассказчики останавливаются, смакуя эффект, который сумели произвести на предвкушающего продолжение собеседника. Дурная людская привычка.

  – Ну?! – взревел я, про себя понося выскочку на чем свет стоит.

  – Но не тут-то было! – голос Трэго стал тише, он говорил так, как будто опасался, что его могут услышать. Обычно похожим тоном пугают детишек. – Смертельная тропа гипнотизирует своих жертв, ее чарующее свечение одурманивает путешественника, влюбляет в себя и ведет его все дальше, пока бедняга не достигнет последнего привала. Это полянка, полянка небольшая, изумительной красоты, вся в дивных цветах и поразительного вида растениях. Не в силах сопротивляться, незадачливый путник ложится и...

  Снова пауза. И выжидающий взгляд, требующий заинтересованного вопроса.

  – И что дальше?!

  – А ничего! – маг пожал плечами. – Пока путник спит, цветочки его и сжирают, аппетитненько причмокивая. Вот и называется место последним привалом. А вкупе со светляками образует смертельную тропу.

  Я похолодел. Да уж, нынешний мир это не только красота, магия и диковинности, необычные постройки вместе с дурацкики плащами – здесь еще и куча опасностей, зачастую смертельных. Вспомнить тот же огненный шар.

  – У нас просто познавательные лекции были, не смотри на меня, – невозмутимо сказал Трэго в ответ на мой удивленный вид.

  – Однако... Нам бы таких учителей...

  – А чего учителя? Это просто студенты старательные!

  Миновав смертельную тропу, недовольно распрямившую листья-курсоры, как только поняла, что податливости и послабления от нас ждать не стоит, мы двинулись дальше. Стало чуть темнее. И голоднее.

  – Блин, Трэго! Я жрать хочу! В грибах шаришь?

  – Нет! Как ты меня достал. Эзонес! Если ты слышишь, мы нуждаемся в твоей помощи! Приди к нам, и да не останемся мы в долгу!

  – Ты кому орешь?

  – Да погоди ты! – отмахнулся маг.

  Мы остановились. Трэго все звал и звал какого-то эзонеса. После очередного раза, едва стихло эхо, раздалось звучание, чем-то напоминающее шум вибрирующего телефона. Разница лишь в том, что "вибрация" не прерывалась. Все тело задрожало, как будто меня посадили на болтающееся сиденье в старом автобусе, стоящем на светофоре. Дошло до того, что у меня начали стучать зубы.

  – Ка-ка-ка-кого л-л-л-ле-е-е-ш-ш-ше-го?! – еле-еле смог выдавить я из себя.

  – Повезло... – прошептал Трэго. Он вполне спокойно переносил случившуюся свистопляску.

  Откуда-то слева стали пробиваться зеленоватые сполохи света. На миг ослепив мутно-зеленым светом, перед нами предстал прозрачный шар, охваченный огнем – дай бог памяти вспомнить оттенок – вердепомового цвета. Только неделю назад наткнулся в магазине на колеровочную палитру и из всех цветов запомнил лишь его. И то из-за названия.

  Трэго незаметно улыбнулся мне и почтительно обратился к этому непонятно чему:

  – Приветствую тебя, о эзонес, да будет вечно густыми кроны деревьев твоего леса!

  Существо, похожее на помесь ежа и морской свинки, открыло рот и промолвило густым рокотом:

  – Повезло. Мне повезло, вам повезло. Мне повезло – хоть какое-то шевеление в моей обители, кроме спаривания животных. Надеюсь, вы пришли не за тем. Вам повезло – вы нуждаетесь в помощи, и я пришел. Онарэ [приветствие лесных духов ]!

  Вот уж не ожидал. По ходу это какой-то хранитель леса или нечто наподобие, если я правильно понимаю ситуацию. И сдается мне, что сей шар очень стар.

  – Онарэ! О, эзонес, да будут песни птиц в твоем лесу мелодичнее прочих. Нам бы поесть! – нараспев продекламировал Трэго. Он наступил мне на ногу и дернул головой в сторону духа.

  – Онарэ! – неловко выговорил я. – О, эзонес, да будут молоденькие девушки частыми гостьями твоего леса! Внемли словам моего спутника и сочти их не ложью, ибо есть я, кто подтвердит надобность нашу в голода утолении.

  Трэго крякнул. Краем глаза он дал понять, что я перестарался с патетикой. Дух сощурил глаза и перевел взгляд на меня:

  – Очень странный ты, человек. Небо наше еще не знает тебя, клянусь лесом своим!

  Я проглотил комок в горле и ничего не ответил: ну его нафиг, ляпну еще чего-нибудь не то.

  – Я помогу вам. Но сначала помогите вы мне! Анекдот я желаю, – эзонес растянул рот в широченной беззубой и безгубой улыбке. – Ах, как давно не доводилось мне анекдота стоящего слышать. Прошу!

  Мы переглянулись. Трэго откашлялся и, колеблясь, начал:

  – Кхм... Ну, это... В общем... Решил гойлур срубить ронт. Рубил-рубил, рубил-рубил, долго рубил! Добился своего, дерево упало, но гойлур умер. Почему?

  Эзонес нахмурился:

  – Хмм... И действительно, почему? Не знаю. Почему? Может, упавшее древо придавило его?

  – Нет. Просто пока гойлур рубил его – совсем выбился из сил. А когда дерево коснулось земли, тот и пал замертво от изнеможения!

  – Дурак что ли?! – шикнул я на волшебника; тот выглядит виноватым и смущенным. Господи помилуй! Неужели у них настолько плохо с юмором?

  Эзонес поморщился, "вибрация", только-только стихшая, возобновилась снова.

  – Что за ужас поведал ты мне? – тон лесного духа не предвещал ничего хорошего, – я анекдот просил, а не загадку, которую и тролль отгадал бы!

  – Эй, но ты-то не отгадал! – начал было возмущаться Трэго, но эзонес пресек его попытку.

  – Тебе еда нужна была? Ты ее не получишь!

  – Погоди-погоди, – встрял я, делая шаг вперед. Эзонес резко повернул голову, "вибрация" стала еще сильнее. Я решил добавить: – Да вымрут все жуки-короеды на твоих плантациях! Я готов исправить ситуацию.

  Так называемое лицо духа смягчилось.

  – Что же, послушаем, отчего бы и не послушать. Знай же: не будь анекдот этот смешным, плутать вам здесь до скончания дней ваших!

  Трэго с ужасом вылупился на меня. Я блефовал и шел ва-банк; анекдоты я не люблю – видимо, как и мой спутник. Никогда не коллекционировал их на тот случай, если захочется покрасоваться в компании. Наверное, зря – мозг отчаянно работает над тем, чтобы вспомнить хоть чего-нибудь, что можно выдать за анекдот. Ну, один я вспомнил. Самый абсурдный из всех слышанных. Когда-то он поразил меня своей нелогичностью и тупостью, но ровно настолько мне было смешно, насколько глупым он являлся. Не знаю, есть ли здесь медведи, но рисковать не буду. Вместо этого попробую адаптировать персонажа под современные реалии.

  – Шел гойлур по лесу. Увидел горящую повозку, сел в нее... И сгорел!

  Молчание.

  – Надеюсь, не в моем лесу это произошло. Но спасибо за информацию, хоть я узнал бы все равно, – сказал эзонес. – Я все еще жду анекдот.

  Катастрофа.

  Отличное начало. И конец. Как я ему скажу, что то был анекдот, притом претендующий на "ха-ха"?

  Трэго стал нервно теребить полу плаща, посматривая на меня с надеждой. Придется импровизировать и менять ситуацию.

  – В чем разница между женой и лесным духом? – с вызовом спросил я.

  – Хм... В том, что с женой обходятся не так почтительно, – заявил эзонес.

  – Не совсем.

  – Не совсем?!

  Усиление "вибрации". Застучали зубы.

  – В-в-верн-не-е-е, так и есть, н-но ответ д-д-другой.

  – И какой же?

  – В отличии от жены лесной дух задает тысячу вопросов перед тем, как покормить.

  Реакция моего собеседника снова подвела меня. Я ожидал добиться желаемого результата, а на деле столкнулся с тотальным непониманием.

  – А к чему вопросы эти? Ты время ищешь, чтобы анекдот рассказать? Времени нет у тебя!

  – Однажды великанов спросили: "А почему вы любите эзонесов?" Те ответили: "Потому что ночью ими удобно играть в мячик – всегда видишь, куда они летят".

  Тишина. Трэго закашлялся и закатил глаза, предвкушая не самый лучший исход ситуации, а я с выжиданием уставился на духа. Он смотрел на меня. И все. Просто смотрел. Пустым взглядом. Наверное, с сущностями такой мощи, что старше тебя на много-много лет, вести себя как последний хам, да еще и рассказывая оскорбительные анекдоты, не следовало.

  Долго дух буравил меня. Наконец, он дернулся, "завибрировал" и медленно процедил:

  – Каков наглец, каков нахал! Что же творится в голове твоей, нездешний, раз рассказываешь ты мне абсурды такие! Либо ты очень смел, либо очень глуп! Первым ты будешь, кто посмел эзонеса оскорбить.

  – Первым?

  – Первым, кто выжил. Помогу вам я. Проявление наглости рода подобного тоже уметь поощрять надо. Это талант.

  Я видел, как челюсть мага отвисла чуть ли не до колен, а сам я горделиво приосанился, довольный собой.

  – Меня слушайте: сейчас пойдете вы по дороге прямо, до ронта первого. Налево повернете, затем путь держите, пока второй по счету пень не встретите. Перед ним налево поворачиваете снова, а после до куста орешника доходите. Пятнадцать шагов от него отсчитайте и налево поворачивайте.

  Чего?!

  – Я прошу прощения, о эзонес, да будет ухо твое ласкаемо новыми анекдотами, столь же смешными, сколь велико твое милосердие, но разве мы не придем к тому же месту, что и пройдем до того? Замкнутый круг же, вернее, квадрат, получается!

  – Я слушать сказал вам, и вы слушать должны! Делайте, как я сказал вам. А теперь прощайте!

  – Эй, а есть? – крикнул Трэго, но дух уже был таков. Он улетел вглубь леса, резко, словно пущенный из рогатки снаряд или сдувающийся воздушный шарик.

  Тяжело вздохнув, я обреченно обратился к магу:

  – Ну что, делать нечего. Пойдем что ли? А по дороге будь добр объяснить, кто такие эзонес и ронты. Ну и гойлуры. А, забыл: расскажи еще, у вас тут все такие юмористы как ты? Что вообще за муть ты рассказал?

  – Ты свое творение слышал? Я даже не знаю что хуже: твой анекдот или реакция на него неадекватного лесного духа...

Интерлюдия 2. Трэго

  Корпуса Академии. Необычайные здания не то что не похожи друг на друга – их архитектура вообще не поддается какой-либо классификации. Собственность Академии, гигантские поделки основателей, незыблемая классика эпохи волшебства. Что-то невероятное и вдохновляющее, при этом не обязательно быть художником или поэтом-песенником. Один взгляд на постройки с их разнообразными вершинами – отличительными признаками факультетов – наполняет сердце чем-то теплым, спокойным, гармоничным... Факультет Крови – шарообразное здание, на вершине возделана алая капля размером с деревенский дом. Стены факультета темно-красные, а их поверхность медленно-медленно движется, как густейший кисель. Издалека можно подумать, что некий гигант обронил вишню и не стал ее поднимать. Голубоватый корпус факультета Воды – стены этого здания также сферичны, однако имеют голубой цвет и красиво переливаются, переходя из одного тона, более светлого, в тон потемнее. Его верхушку венчает бесподобный многоярусный водопад. Солнечный свет разукрашивает журчащие ручейки миллионами искорок, отчего кажется, будто сверху вниз нескончаемым потоком сыплются драгоценные камни – бусинки из жемчуга, агаты, бриллианты, апатиты... А вот и обитель Света – одно из красивейших и загадочных построек на территории Академии. Постороннему взгляду доступно только яркое пятно, блик и лишь изредка можно угадать в нем форму не то пирамиды, не то прямоугольника. Поговаривают, что истинный вид этого здания доступен магу Света и ректору Академии. Само по себе оно представляет клубок, сплетенный из белого, золотого, желтого цветов. Водоворот оттенков, слепящий человека. Посмотреть на корпус "светлых" это как посмотреть на солнце. Под вечер он алеет, а в ночи светит тускло, холодное сияние падает на деревья, скамейки и фонари, и кажется, что они ненастоящие, призрачные. Есть и противоположность этому зданию – факультет Теней. Темное пятно. Сквозь непросматриваемую толщу рассмотреть что-либо не представляется возможным. За неимением годных преподавателей факультет решили упразднить, оставив одно здание. Зато поблизости царит тень, и в особо знойный день студенты любят прогуливаться вокруг, спасаясь от палящих лучей... Чудесные изломы факультета Огня – изваяние из красного камня в форме костра с негасимым факелом наверху источает тепло, и даже в самую холодную зиму снежинки тают, не успев соприкоснуться со стеной. В такое время первокурсники любят снимать варежки и прикасаться к камню голыми руками, чтобы согреться и почувствовать тепло, что сродни живому существу.