Текст книги "Раздать сценарий (СИ)"

Автор книги: Александр Никоноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Никоноров Александр

Коллеги: за кулисами миров. Книга 1: раздать сценарий

Глава 1. Дубль 1. Трэго

  – Ребят, вы совершаете ошибку. Это не посох!

  Так, приосанимся и сменим тембр.

  – Вернее, посох, но не пастуший.

  А теперь добавим важности, чувство собственного достоинства и еще величие, но не переборщить.

  – Я – волшебник! – возопил я. Чтобы никто не заметил предательского отчаяния в голосе, надо придать ему ноты угрозы. Ждем, что выйдет.

  Окружившие меня гойлуры, снедаемые жаждой расправиться со мной, сочли актерскую игру неубедительной, и слова остались втуне.

  – Ага, волшебник, как же! Не, Холяф, ты слыхал? – сквозь полусмех-полулай спросил товарища здоровый косматый детина. Ты посмотри, они еще и подзуживают! Поигрывая метательным топором, шутник то перекидывал его из лапы в лапу, то подбрасывал, будто взвешивая.

  Шесть толстых коротких пальцев. Две фаланги... И как этим болванам хватает ловкости? Неоднократно познавшие плоть и кровь жертв темные когти в своей опасности запросто могут поспорить с острым лезвием или наконечником алебарды. Прошла не одна сотня лет, а гойлуры все тщатся приобщиться к мечам, секирам ну или хотя бы дубинам, дабы показать свое умение владеть оружием. Вот и сейчас передо мной развернулась нелепая сцена, точно импровизированный спектакль бродячих актеров-новичков. Такое же смешное и несуразное зрелище, вот только густые гривы и длинные, толстые как у лошади хвосты, а также копыта на задних лапах – отнюдь не качественно изготовленные атрибуты уважающего себя и зрителей артиста, а ощерившиеся волчьи морды нисколько не маски. Декорации есть, сюжет, вроде как, тоже, актеры, пусть и нелепые, но на месте, однако в моем случае выступление грозит закончиться смертью театрала. А поскольку я выступаю единственным зрителем – стадо коров в расчет не беру, – то ситуация вынуждает что-то придумывать, иначе меня схарчат и не подавятся.

  – Хы-хы-хы, слыхал-слыхал! Пареньку помечтать захотелось да на подвиги потянуло средь бела дня! – вторил первому тот, кого назвали Холяфом. В отличие от сородичей его шерсть не синяя, как бывает зачастую, а скорее близкая к смеси фиолетового и иссиня-черного. Опыт монстрологов показал: гойлуры такого цвета заметно опаснее и агрессивнее обыкновенных. Четыре из пяти случаев аргументируют это генетическим сбоем в пользу особи, один – приступом дальтонизма, вызванным стрессовой ситуацией со стороны жертвы.

  Перепутал ли я цвета или нет, какая разница? Повлияет ли это на торчащие из пасти Холяфа клыки, желтые – или не желтые? – у основания? Все равно ведь с них продолжит стекать слюна, брызги которой с каждым выдохом разлетаются во все стороны.

  Некоторые из коров соизволили обратить на нас внимание и что-то промычать. Посочувствовали? Подбодрили? Может, пожелали быстрой смерти без мучений?

  – Да хватит вам трещать уже, клык мне в зад! Мы его убивать собрались или как? – нетерпеливо воскликнул самый агрессивный из шайки. Его хвост резко дергается из стороны в сторону, а глаза пылают недобрым огнем и при беглом взгляде на них грозятся спалить роговицу, а заодно и ее хозяина. Это могло бы стать основным аргументом в пользу излишней пылкости гойлура, если бы не постоянные тычки кончиком копья с явным желанием проткнуть меня насквозь. Все-таки этот довод будет поувесистее неистового взгляда. Временами острое жало впивается мне в бок, пусть и не сильно, но ощутимо для того, чтобы почувствовать себя нанизанной на вертел тушей, чье мясо периодически проверяют на готовность...

Пролог или от автора

  Нет, конечно же так не пойдет. И все это прекрасно понимают. Если вы не морж, то встаньте под душ и включите ледяную воду. Полученный эффект передаст вам впечатление от подобного начала.

  Согласен, на первую страницу книги легли не самые лучшие предложения. Позволю несколько строк пояснения. Не могу же я назвать нижеизложенное оправданием: как-никак, а все ж таки задумка.

  Автор достаточно хорошо осведомлен в области написания книг и не подряжался сотворить что-то, не выяснив всей подноготной. В конце концов, не надо же быть поваром, чтобы оценить вкус блюда. Перечитав не одну сотню, он – автор, не повар, – как и большинство читателей, знаком с их негласно регламентированной структурой, одной из важнейшей частей которой является пролог. Однако автор просит прощения перед читателями и кается: в данном разделе он не располагает чем-то хоть сколько-нибудь важным, достойным для донесения на первой же странице. Увы, но открытая вами книга не может начаться с пророчества, несомненно древнего и зловещего, в силу того что его никто не захотел придумывать; а те, что имелись ранее, не сбылись, посему им вряд ли кто-то поверит. Не может она начаться и с хитросплетений, тайного диалога загадочных и величественных персон, чья личина обязательно откроется в конце произведения... Потому что еще не настал тот час, а они даже и не подозревают, что будут великими и вообще вовлеченными в книгу. Оставим их в покое до поры до времени...

  Тем не менее, если уважаемый читатель испытывает дискомфорт или негодование, автор предлагает обмен: он вписывает пролог, чтобы не нарушать идеалистических представлений о составе книги, а вы, дорогие читатели, прочтете ее содержимое. Равнозначный ли обмен? Что ж, решать вам. Тем, кто ожидает важных событий, на чьи плечи возложена ответственная миссия – дать зачин всему циклу, – я любезно не рекомендую перелистывать целую кавалькаду страниц вплоть до ключевой главы, где, по секрету, и происходит переломный момент. Не пренебрегите интерлюдиями, ведь они будут периодически перебивать повествование. Редко, но будут, так что лучше привыкать к ним с самого начала. Вреда от них ноль, зато пользы – ого-го. Честно. Это я вам обещаю.

  Но если же вы обладаете изрядным запасом терпения или вам интересны новые миры со всей начинкой, будь то уникальные звери, деревья и географические сумасшествия, то можете смело переворачивать страницу, а автор обещает вступить более прозаично. Пожалуй, приступим...

Глава 1. Дубль 2. Трэго

  Ферленг. Один из множества миров, подвешенных на Нити Реальности. Крохотная бусинка, часть Украшения. Обязательно с большой буквы, а то Мастер обидится и ниспошлет на мир всяческие напасти и недуги. Ведь мир не один, их множество! И не может быть по-другому. Где-то по соседству расположены такие же миры-бусинки, а Нить стремится дальше, а там, в туманных и безграничных просторах, на нее нанизано еще и еще... Целый набор, десяток Ферленгов, с другими названиями и формами...

  Можно обсудить куда более правдоподобную форму плоского Ферленга, с имеющимися Верхним и Нижним Полумириями или подискутировать на предмет точного местоположения Преломляющей Грани и последствия Перехода (опять-таки имена существительные и не только пишутся чинно и важно, ибо дело действительно колоссальное и заслуживает хотя бы заглавной буквы).

  Но это лишь по преданиям особо романтичных теологов, вот они пускай и замахиваются на такие масштабы (к слову, совершенно недоказанные). Зато подтверждено, что где-то там, вдали от кипящей жизни восточного королевства Ольгенферк, если двигаться на север из столицы, Энкс-Немаро, в направлении Академии Танцующей Зиалы, лежат янтарные покрывала равнин, которые могут похвастаться округлыми валунами и острыми каменными глыбами всевозможных размеров, укрытых, словно махровым полотенцем, мягким мхом. Солнечные блики запутываются в нем и выкрашивают местность в приятный золотистый цвет. Он не бьет по глазам, как отблески светила в воде или те же солнечные зайчики, скорее это сравнимо с лучезарной улыбкой верного друга – подбадривает и дает силы. Легкое покрывало укутывает камни и расстилается на все позволенное ему расстояние. Идти по таким равнинам приятно, походка получается упругой и чуть подпрыгивающей. Многим заядлым путешественникам до сих пор не удается избавиться от мысли, что идешь по спине живого существа. Достаточно всего лишь сделать несколько шагов, и ты уменьшаешься до размеров блохи, бесстыдно шебурщащейся в ворсе неведомого зверя...

  На смену золотым заплатам мало-помалу приходят густые зеленые долины, пестреющие самыми разнообразными оттенками летних цветов, приютивших шмелей и бабочек, кузнечиков и светлячков, многокрасочных перевертышей и нелепых пузырников; с бурливыми ручейками и озорными речушками; с одиноко растущими деревьями – настоящими гигантами, живыми оазисами в сочной травяной пустыне.

  Постепенно долины начинают прорастать кустарниками, с каждым сотым шагом все более стойкими, рослыми и частыми, а затем путник встречается лицом к лицу с могучим лесом, полным своей жизни, проходящей под чутким присмотром лесного духа. С высоты птичьего полета рядом с владением эзонеса [Эзонес – лесной дух] можно заметить притулившийся осколок зеркала – это местное озеро, куда любят приходить купаться детвора и молодежь. Они готовы покинуть небольшое селение в двух часах ходьбы от него, чтобы проделать неблизкий путь и окунуться в чистейшую воду чуть прохладнее парного молока. Лес растянулся на много-много шагов, а чтобы пройти его насквозь, придется запастись едой и терпением, ибо путешествие протяженностью в пять, а то и больше дней обеспечено. Но советовать это можно только злейшему врагу; исстари деревья с северной части леса больше не захватывают новые территории, словно наткнувшись на невидимую преграду. Так оно и есть – таинственная и неизъяснимая область, прозванная Секретами Сиолирия, разделяет Академию Танцующей Зиалы и густой лесной массив. Сейчас же, около вотчины эзонеса, пасутся коровы; одни шумно пьют воду, другие месят грязное глиняное дно, иные с хрустом жуют траву. Где-то в тени леса спит пастух, посчитавший своим долгом отдохнуть от знойного солнца и настырно жужжащих мух. Коровам идти некуда, от озера не отойдут, так почему бы не вздремнуть?

  И надо же было посреди всего этого пасторального великолепия очутиться мне, образчику нелепости и эталону верхоглядства, вляпавшемуся в очередную дрязгу. Я окружен пятеркой отвратных гойлуров, мерзких и слабоумных волколошадей. Меня застали врасплох, когда я медитировал – зиала была на нуле. И пока частицы магии просачивались в тело, чтобы напитать его царившей повсюду энергией, эти безнравственные существа взяли меня в кольцо и самым хамским образом вырвали из состояния транса, отчего я не только не смог пополнить запасы и возвести защиту, но и растерял последние крохи. Из вооружения в арсенале остался посох, сохранившийся еще со времен преодоления топких болот. Ну куда соваться в непролазные хляби без чего-нибудь длинного? Это же равносильно смерти! А виновник торжества так и продолжил странствовать со мной, и мы, надо сказать, свыклись друг с другом. Приходится отдуваться. А что такое тощий человек, в жизни не бравший ничего тяжелее полного издания учебника истории? Опущу факт, что оно в пару раз тяжелее моего посоха – все-таки здесь важно сравнение, а не честность. Посему разницы нет, стой я с какой-то там палкой или тем же учебником. Неизвестно еще, что было бы эффективнее... [Автор собирался по новой написать то, что уже имеется в неудачном начале, но во избежание повторов и скуки он решил ограничиться сноской (повторяться некогда – впереди масса интересного).]

  Сердце судорожно колотится и успокаиваться явно не собирается. Боюсь, что вовсе не от страха – адреналин окатил меня волной и забрал к себе подобно тому, как омывающий берег прилив забирает в свое царство всяческих морских ползунов, камни, оставленные растяпами вещи, драгоценности и прочее. Начинает одолевать паника. Ситуация выбрала не лучшее для меня развитие событий. Естественно, требуется что-то решить, желательно в срочном порядке, но много ли людей могут похвастаться адекватностью и трезвостью ума в похожих на сложившуюся ситуациях?

  – Тихо!!! Эй, морды! – пусть и не самое лучшее решение, зато удалось привлечь их внимание. Теперь импровизируем. – Я что-то одного не могу понять – почему вы окружили волшебника и не страшитесь его гнева? А вдруг вы сейчас превратитесь в балибанов, а? Как вам понравится жить в тропических лесах Нижнего Полумирия и питаться смрадным воздухом, испускаемым геосами?

  Посулы действия не возымели. Чуть ли не отчаявшись, я, теряя и без того куцую уверенность, с надеждой в голосе спросил:

  – Неужели вам совсем не страшно?

  Угрозы рассыпались осколками, разбившись о недоуменные морды гойлуров. Столкнуться с жертвой, чьи предложения раза в три длиннее самой великой мысли умнейшего из расы волколошадей, не входило в их планы. Я чудом скрыл оторопь, рвавшуюся выдать мое удивление.

  Опять одна из коров протяжно промычала. Соболезнует моей неудачи?

  Каким образом выпутаться из ситуации? Заболтать супостатов? Или придерживаться изначального замысла и постараться запугать врагов на сей раз более эффективным способом? Нет, ну посмотрите на них – проще заставить немого говорить, чем внушить им что-то сродни ужасу! Какая в данный момент разница, что я волшебник? Не могущественный, но подающий надежды. Конечно, с новым биением пульса их фундамент медленно трескается и грозится вот-вот обратиться в пыль, но я еще держусь! Да, я не обладаю той силой, что представляется людям при слове "волшебник", однако зачем жить, если некуда стремиться?

  Самое обидное, что зиала вот она, рядышком, а воспользоваться ей нельзя – все одно что черпать воду вилкой в надежде утолить жажду. И ничуть не хочется сознаваться себе, что случившемуся самое место в Академии, где-нибудь на первом курсе, но никак не в последние минуты жизни! Я могу выступать наглядным примером для шкодливых студентов, не следящих или пренебрегающих запасом зиалы и ее своевременным пополнением. С начальных лекций магов учат подсознательно контролировать уровень магического резервуара – зиалиса. Я же показываю последствия прогула первых пар, ни разу не пропустив занятия. Парадокс.

  Они сужают круг! Наверное, я плохой актер – страха или опаски в глазах гойлуров заметить не удалось. Они перестали рычать и бросаться угрозами. Чувство собственной значимости возликовало – да, испугались! Через секунду они сложат оружие к полам моей мантии-плаща и почтенно склонят безобразные головы. Нет, скорее со скулежом бросятся врассыпную. Полет фантазии велик, обширен и безмерен; можно хоть сколько стоять и кормить себя красивейшими и вожделенными эпизодами собственного производства, если бы не смертельно опасная близость с жаждущими легкой расправы существами.

  – Волшебник, – проблеял я с интонацией, больше подходящей умоляющему "не бейте".

  Гойлуры остановились.

  "Ну, может теперь..." – про себя понадеялся я и принялся неистово молиться несменной покровительнице удачи, богине Лебесте.

  Длинные подвижные носы с шумом втягивают воздух. Выслушав, их обладатели внезапно загоготали:

  – Пастушок, ты чего? Попутал? Или корова копытом в голову зарядила? Да из тебя волшебник, как из меня фея! – выплюнул – в прямом смысле слова – мне в лицо малорослый, обдав таким количеством слюны, что при желании я мог бы искупаться и заодно простирнуть плащ.

  Я начал возмущаться:

  – Можно было так не плеваться – пить мне сейчас хочется меньше всего...

  Но меня тут же прервали.

  – Что-то разговорчивая жертва нам сегодня попалась. Заткнись или пойдешь на корм своим любимым коровкам! – угрожающе прошипел Холяф.

  – Да вы меня уже достали! Это не мои коровы, а я не их пастух. И посох у меня волшебный, а коровы, кстати говоря, людей не едят! Тем более магов, идиоты! – терпение мое исчерпывается.

  – Конечно-конечно, кто спорит? – съехидничал любитель поплеваться.

  – Эй, прекратить! Прикончим с ним и делов-то! – завопил тот, что с топором. – Мочи!

  Вот теперь не до шуток. Весь былой задор пропал, оставив один страх. Он был таким холодным и липким, что мне буквально почудилось, как тело с ног до головы обливают ледяной жижей...

  Обзор закрывает ком синей шерсти, на деле оказавшийся кулаком. Он грозится смять мой нос без надежды на восстановление. Недоброжелателем оказался одноглазый тип, за все время не проронивший ни слова...

  Зато, кажется, молитва удалась.

  Эти безмозглые создания не удосужились скоординировать между собой действия. Какая согласованность, какая стратегия? Что это вообще такое? Да они вряд ли когда-нибудь составляли план сложнее "окружай-нападай". Не исключаю, что доселе по милости их всевышних созданий план работал как часы. Но не сегодня. И чем я вызвал столько ненависти? За какие заслуги отдельно взятый гойлур стремился расквитаться со мной быстрее своего сородича? Бесспорно, стремление выделиться и доказать, что ты лучше другого, дело благое, но не здесь же!

  ...Лишь бы не напороться на кулак! Я стремительно приседаю и теряю равновесие, потому что гойлур, ранее мечтавший размозжить мне голову, упал и придавил меня к земле. Рухнувшая туша выбила воздух из груди, но противник не спешил ни заламывать свою добычу, ни бить, ни кусать... Он вообще не собирался двигаться. По моему затылку что-то потекло, нечто липкое и дурно пахнущее. Кровь гойлура.

  Тем временем моих ушей настиг истошный вопль, до того сильный, что я невольно зажмурился. Так мог орать, например, слеповатый дортли – подземный житель, – неожиданно прозревший и увидевший свою жену. Из-за зрения они не замечают существенную разницу между красивыми и уродливыми женщинами, чем успешно пользуются последние.

  Туловище одноглазого мертвеца я стащил не сразу; дело это непростое. Даже когда в любое мгновение ожидаешь удара, но сделать ничего не можешь. Вопреки чаяниям – ну как чаяниям, скорее, вопреки воле Тимби [Тимби – один из восьми богов. Олицетворение разбоев, убийств, плутовства, пороков, грехов.] – меня никто не тронул. Как следует отдышаться я не успел – осекся и поспешил подняться, вскинув посох. И далеко не потому, что умею им драться, или в нем заключена некая сокрушительная сила. Все гораздо проще: а вдруг испугаю? Да, когда на какую-нибудь мысль возлагаешь большие надежды, она становится впечатляюще стойкой и по одному хотению из головы не «выветривается»...

  В боевой позиции меня встретил один Холяф. Да и тот заорал как дикий робл в период спаривания и порскнул в сторону леса, стоило бросить взор на него и с угрозой вскинуть посох. Бедняга так испугался, что припал на все четыре лапы, увеличивая себе шансы на благоприятный побег. Я расслышал "да ты и вправду волшебник!", а потом густой лес поглотил несостоявшегося убийцу.

  Поле боя представляет оживленную картину пьяного художника. Или безумца, возненавидевшего гойлуров, чья ненависть породила жуткую зарисовку. Стало дурно. А ну, совладать с собой, а то в обморок упадешь! Ни на каплю не из-за того, что моя ранимая натура не переносит вида крови или мертвецов, будь то люди или иные существа. За все свое не самое долгое путешествие подобного я насмотрелся вдоволь. Что-то учинялось моими руками, что-то нет, но зрительный иммунитет мной заработан железно.

  Проклятие! Никак не сладить с абсурдом ситуации. Лицо горит; кажется, что выше шеи у меня находится колокол, чей язык непрерывно бьется о стенки.

  Все гойлуры мертвы.

  Один из атакующих валяется с копьем в груди, другой же, самый злой и постоянно тыкающий в меня своим оружием, распластался на животе. Из раскроенной башки наполовину вывалился мозг. Похоже, что череп срублен тем самым топором переростка. На этом диковинности не кончаются: рухнувший на меня одноглазый стал слепым сполна. Нож, чьим хозяином был невысокий гойлур, зашел аж до половины рукояти в единственную глазницу. А на метателя ножа вообще без слез не взглянешь: остатки морды торчат из проломленного ею же затылка. Словно кто-то решил переместить ее на другую сторону и в качестве инструмента воспользовался кулаком. Даже догадываюсь кто.

  Ноги подкосились. Не только из-за пережитого стресса – по всей видимости адреналин покидает меня, оставляя неприятные последствия. Пришлось бесцеремонно плюхнуться прямо на наименее кровавый труп, чтобы передохнуть, а дабы не испачкаться я подложил под зад пустую сумку, достав ее из недр мантии. Я специально выбрал именно такой мерзкий способ восстановления сил: надо же справляться со своими слабостями. А как мне победить отвращение к трупам, если я не буду проводить в контакте с ними как можно больше времени? Сорванный пучок травы с горем пополам помог избавиться от вонючей крови, но волосы на затылке все-таки слиплись. Мне срочно нужен ручей!

  Я мог проработать красивый и эффектный замысел любой сложности: но он так и остался бы нереализованным, ведь зачастую большинство наших представлений о своих возможностях не выходят дальше собственного воображения. Притом, преимущественно эти самые возможности ведут себя иначе, чем ты планируешь. А отсутствие зиалы лишний раз подтвердило бы мое размышление самым непосредственным образом. Для меня подобное расхождение намерений на помышляемом и реализуемом уровнях – дело привычное. В какой-то момент жизни я даже бросил расстраиваться и обижаться на судьбу-злодейку.

  В задумчивости я почесал голову. Это вполне оправданный прием – за время обучения в Академии Танцующей Зиалы мой наставник поведал тайну, что такое массажное действие способствует активизации дополнительных резервов мозга, отчего процесс мышления проходит быстрее и эффективнее. Не знаю, насколько это правда, но главное, что помогает, пускай на деле это обычное самовнушение.

  Но можно чесать голову до тех пор, пока пальцами не пророешь дыру и не доберешься до мозга. В любом случае вряд ли полученный результат приведет меня к разгадке, клянусь Ножницами могучей Уконы [Ножницы могучей Уконы – древнейший артефакт богини смерти, которым она перерезает нити жизни всех живых.]. Что произошло? Почему они погибли? Вернее, как?

  – И чего он решил согласиться, что я волшебник... – недоуменно пробубнил я. – То не докажешь, а то вон как. Дошло бы раньше, остались бы в живых.

  Я критично осмотрел изломанные тела и вздохнул.

  – Ну хотя бы один поверил, и то хорошо!

  – Смеешься ли ты, маг Удачи? Или просто лишний раз желаешь посмотреть на свой подвиг? – саркастически протараторил эзонес.

  Светящийся зеленоватый шар появился как гром среди ясного неба. Он юн. Во-первых, молодые духи постоянно торопятся уместить предложения в как можно более короткий промежуток времени, словно боятся лишиться дара речи до того, как доведут до конца начатую фразу. Или им слишком дорого время, чтобы тратить ее на размеренную болтовню. Во-вторых, имей он за плечами сотни лет, он бы не допустил ошибку как, например, сейчас.

  – И тебе привет, эзонес. Что, запечатлел какое-то тайное волшебство, секреты которого открылись мне во время нелегкой, а главное, неравной битвы? – скептическим тоном спросил я.

  Хорошо, что попался именно юный дух. С древними все гораздо сложнее и сложившаяся культура общения включает в себя обилие почтенности. Восхваляй лесного духа, чтоб не получил ты в ухо – самая верная поговорка сельских жителей, вот уже более тысячу лет характеризующая нрав старых эзонесов.

  – Неравной и нелегкой для кого? Мне вот почему-то кажется, что для них, – шар резво облетел мертвые туши и вернулся. – И как же не Удачи-то? Могу предоставить запись ингиарии [Ингиария – записывающее устройство эзонесов. Очень ценится людьми, которые обменивают и используют в качестве системы наблюдения. Городская модификация ингиарии отличается от природной.]. Ты хоть сам-то видал, как с ними справился? Или ваша техника настолько непредсказуемая, что вы час таращитесь в удивлении на плоды своей волшбы?

  Он совсем-совсем молод! Небось принял бразды правления лет десять назад. Неопытный, он не обладает знаниями, а только догадывается и спрашивает. Встретить такого даром что эксклюзив.

  – Я на другом факультете учился, если что, – возразил я. – Оставь свои насмешки для тех, кто обгадился бы на моем месте. Не всякому магу без капли зиалы удается выжить и уйти нетронутым из-под окружения гойлуров.

  – Сдается мне, что вонь обгаженного прогнала бы их с той же эффективностью, с какой от тебя убежал тот перепуганный. Заметь, никакой магии. Возьми на вооружение, так, на будущее, вдруг в похожей ситуации окажешься, а враги будут хоть чуточку умнее. На вот лучше полюбуйся на себя.

  Из его тела выросла тонкая щупальца. Она потянулась в сторону леса, все удлиняясь и удлиняясь. Наконец, отросток достиг необходимой ветки и сорвал с нее похожую на мыльный пузырь сферу. Ингиария оказалась не больше яблока. Щупальца всосалась обратно в тело эзонеса, но не до конца – небольшой "побег" все же остался. На его кончике и покоился шар. Сначала ничего не происходило, но затем ингиария дрогнула, покачнулась и стала раздуваться. Причудливая метаморфоза сопроводилась звуком натягиваемой тетивы. Вскоре сфера достигла размеров приличного шкафа. Тонкие подрагивающие стенки ловили лучи солнца и дробили его на всевозможные цвета, а легкое колыхание ветра тревожило их поверхность будто водную гладь. Сквозь стенки просматривались слегка искаженные окрестности, как если бы в том месте от земли поднимался жар. Затем стало тихо; ингиария перестала расти, зато ее внутреннее пространство подверглось видоизменению – все видневшееся через нее исковеркалось, словно отражение в кривом зеркале. Когда круговерть угасла, и сформировалась четкая картинка, контур ингиарии слабо засветился золотом.

  Сфера изображает меня собственной персоной. Я стою в кругу гойлуров. Показ начался за миг до нападения. Я внятно помню, как мне хотели съездить по носу, но теперь подметил еще кое-что – лохматый коротышка, стоявший позади меня, намеревался всадить мне кинжал точно промеж лопаток. Несмотря на то что изначальной своей цели лезвие не нашло, оно попало в единственный глаз их несчастного товарища. Примечательно, что бедолага, уже ослепший, не остался в долгу, и рука его не дрогнула до самого последнего момента. В конечном итоге удар вмял удивленную морду и пробил череп. Тут-то я и понял, откуда на затылке взялись мятые остатки носа и челюсти.

  Если бы на этом череда совпадений закончилась, то можно было бы подумать об удачном стечении обстоятельств. По-видимому я переусердствовал со взываниями к Лебесте: в то время как меня придавливал к земле безглазый, здоровяк, наряду с метателем кинжала, швырнул топор, а навстречу ему летело короткое копье, сопровождаемое кличем "клык мне в зад!". Конечной целью ударов был я. На деле же вышел обмен оружием, после которого смерть пригласила в свои чертоги четырех слабоумных волколошадей. А Холяф так и стоял с открытой пастью, пуская слюну себе на грудь. Тугоумие спасло ему жизнь.

  Изображение дрогнуло и плавно "растворилось". Пузырь лопнул сначала по контуру, а затем и сам целиком. В другое время – не будь я ошеломлен – меня бы заворожило зрелище развеявшейся роем золотистых искорок ингиарии. Они подобны скопищу беспечных мотыльков, что кружат в летнюю ночь вокруг одинокого фонаря.

  – Невероятно, – выдавил я из себя, – ну, хотя бы стало ясно... Спасибо тебе, эзонес! Если бы не ты – лежать мне тут с дырой в голове. – Я многозначительно почесал затылок.

  – Тебе спасибо. Бродячие артисты завершают гастроли и возвращаются восвояси. В наше время лесные духи в цирк не ходят, так хоть здесь какая-то отдушина появилась. Поэтому мы квиты. Мое имя Чой.

  – Я – Трэго, выпускник Академии Танцующей Зиалы. Факультет Лепирио [Лепирио – «салат» (в переводе с изначального языка эльсадир).], – не без гордости продекламировал я.

  – Лепирио? Значит, я ошибся. Салата то есть? Это как? – с неподдельным интересом спросил дух.

  – Это означает всего понемножку, – я насладился этим моментом, хитро подмигнув эзонесу. Что и говорить, факультет сравнительно новый и специфический, желающих испробовать его имеется не так уж и много. – Мой путь лежит в Энкс-Немаро.

  – Что это пастуху делать в столице Ольгенферка? – заинтересовался собеседник.

  – Важное де... Эй, сам ты пастух... – поток ругательств начал набирать обороты, как в следующий миг меня прервали самой что ни на есть эталонной эссенцией насмешки и ехидства:

  – Счастливо, пастушок!

  С громким хлопком зеленый шар лопнул и был таков.

  Исчез, гад! Клянусь Сиолирием [Сиолирий – восьмерка богов, по версии сиолитов (верующих в многобожие) основавшая мир.], он просто подслушал издевки гойлуров и решил подыграть им. Хотя подыгрывать-то поздновато, ибо некому.

  Уходить я не спешу. Отчего бы еще немного не посидеть на остывающем трупе? Он мне стал настолько привычным, что я воспринимаю его не более, чем сидением. Однако долго рассиживаться не выйдет – под нещадным солнцем окоченевшие тела неизбежно начнут вздуваться и вонять, а запах крови уже опостылел; лучше бы здесь не задерживаться. Но с мыслями собраться стоит.

  Вообще, поступок гойлуров, что называется, из ряда вон. Их существование мало чем отличается от тех же медведей, правда, если бы последние были бы до кучи разбойниками и атаковали всех подряд. Суть в том, что все представители этой расы, едва завидев посох в руке у человека или валяющийся где-то поблизости, сразу же меняются. Разум их подергивается дурманом, они перестают владеть собой и мыслить сколько-нибудь адекватно. Быть может, это сравнимо с человеком, отыщи он Золотое Яблоко [Золотое Яблоко – артефакт, некогда принадлежавший богине удачи – Лебесте. Бытует мнение, что он способен даровать нашедшему благоволение фортуны.]. Дело здесь кроется в следующем: во всех монстропедиях и справочниках авторы испокон веков придерживаются одной точки зрения. Считается, что некто, сотворивший туповатых волколошадей, обладал своеобразным чувством юмора, именно потому таинственный создатель – или создатели – решил так подшутить над гойлурами: они влачат грустное, со стороны наблюдателя, существование и попутно преследуют цель – найти «тот самый посох», объект вожделения. Наивные уверены в надуманной молве, гласящей, что обретение Его – в смысле посоха – принесет великое могущество, просветление и власть над всем и вся. Понятное дело, что такой как я или кто-либо, не способный дать отпор, не кто иной как лакомый кусочек для вечно жаждущих существ. Однако сторонники Веры Весов – лонеты – считают, что Всеединый создал гойлуров в противовес Белой Чаше, а вечные поиски «того самого посоха» лишь предлог для их разбойного вида деятельности.

  Оставив в дальнем углу сознания неприятный осадок недавней драки, я поднялся и бодро зашагал на юго-запад. Навстречу очередному вечеру, очередной ночи, очередному раскимну [Раскин – мера длины, равная примерно 170-180 см (расстояние между кончиками средних пальцев широко расставленных в противоположные стороны рук взрослого мужчины).]. Минуя ковыль, обходя колючки и полынные гряды, противно пахнущие горечью... Этой прелести здесь вдосталь. Я привык и смотрю на возникающие невзгоды скозь пальцы и, при случае, с улыбкой, к тому же шагать куда веселее, когда преследуется цель. Особенно если цель важна, но незатейлива – всего-то добраться до Энкс-Немаро.