Журнал «Если», 2002 № 02

Текст добавлен: 3 октября 2016, 23:40

Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 02"

Автор книги: Александр Громов

Соавторы: Грэм Джойс,Джо Холдеман,Питер Ф. Гамильтон,Владимир Березин,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Дмитрий Байкалов,Ллойд, Биггл,Дэвид Лэнгфорд,Евгений Харитонов

Жанр:

Научная фантастика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Назад к карточке книги

* * *

Через пять месяцев почти все его предсказания сбылись. Электронная промышленность прекратила свое существование. А благодаря широко распространившимся эмаксам тихо скончались нефтедобыча и нефтепереработка.

Появление афто-аспро положило конец засилью устаревших технологий на всей территории Великобритании. Новые отрасли почти повсеместно вытеснили устаревшие производства и технологии вчерашнего дня. Соломенные, черепичные и сланцевые крыши заменялись панелями солнечных батарей, автомобили укомплектовывались электролитическими регенераторами, которые превращали выхлопные газы обратно р бензин, но это была только временная мера. На заводах и фабриках уже появлялись новые производственные линии по переделке автомобилей на питание непосредственно от эмаксов. Естественным следствием этого явился поголовный возврат к строгому стилю первых автомобилей Генри Форда, только теперь кузова покрывались не лаком, а тонким слоем блестящего черного гелиоколлектора.

Излишне говорить, что в основе всего этого лежало афто-аспро, однако реальная, физическая переделка требовала огромного количества квалифицированного и полуквалифицированного ручного труда. Спрос на рабочую силу был огромным. Люди теряли прежнюю работу и без труда находили новую. Общий уровень безработицы возрос на мизерных два процента.

Сам Найджел Финчли тоже оказался уволен и тут же принят обратно на бездоговорной основе, что означало более низкий уровень дохода, худшие условия труда и никаких преимуществ. Но по крайней мере он занимался тем же, чем и всегда.

В день, когда должны были окончательно отключить ставшее ненужным газоснабжение, Найджел Финчли на своем уже далеко не новом «нимбусе» снова оказался на стоянке возле гипермаркета. Когда он выключил зажигание, стих и безупречный звук «Поющего Друга» – воспроизводящие устройства с блоком памяти из афто-аспро уже давно вытеснили видеомагнитофоны, игровые приставки с их нелепыми картриджами и компакт-диски. Каждый цилиндрик блока памяти размером не больше сигареты вмещал несколько часов видео– или звуковой информации.

На стоянке не было детей, готовых предложить новое изделие на основе афто-аспро, и Финчли вдруг почувствовал, что ему их отчего-то не хватает. Теперь для того, чтобы установить на машину каталитический регенератор, нужно было ехать в гараж; чтобы подключить бытовые приборы к домашней энергетической матрице, приходилось вызывать профессионального электрика… да что там говорить, если чуть ли не каждая домашняя розетка изготовлялась под заказ в ближайшем магазине электротоваров!

Слепой Саймон сидел на своем обычном месте рядом со входом в гипермаркет. Несмотря на теплое сентябрьское солнце, его куртка была застегнута на все пуговицы; исцарапанная флейта в ловких руках выводила негромкие трели. Остановившись перед попрошайкой, Найджел принялся обшаривать карманы в поисках монетки. В его бумажнике лежала пухлая пачка банкнот. В первые две недели контракты проплачивались исключительно соверенами, ювелиркой и даже предметами искусства, но теперь, когда ситуация немного успокоилась, люди снова начали доверять обещаниям генерального казначея. Даже банкоматы снова заработали после того, как банки заменили электронику блоками афто-аспро.

– Доброе утро, Саймон.

Саймон мягко улыбнулся в ответ, потом поднял на лоб свои старые темные очки и посмотрел на Найджела в упор.

– Мне давно хотелось узнать, как вы выглядите – уж больно любопытно было посмотреть в глаза человеку, который способен на такие грязные трюки.

Желтый лабрадор сердито залаял.

Найджел невольно попятился назад, споткнулся и едва не упал. Потрясение было настолько сильным, что внутри у него все похолодело. В пустых глазницах Саймона белело афто-аспро. На белых шариках чудесного вещества не было, конечно, ни радужки, ни зрачков, и все же Саймон видел.

– Ловко, да?.. – сказал старый попрошайка. – С помощью последнего апгрейда наборной программы можно, оказывается, создавать полноценные заменители утраченных органов. С глазами дело обстоит совсем просто – ведь человеческий глаз только преобразует фотоны в электрические импульсы. Молекулярные фильтры, такие, например, как почки, устроены гораздо сложнее, но я уверен, скоро и их тоже будут делать. В конце концов, единственная настоящая работа в наши дни – это когда работают головой.

– Господь Всемогущий!..

– Ну и какой звук у ваших денежек теперь, мистер Финчли?

Найджела бросило в жар, он почувствовал, что щеки и уши буквально пылают. Чуть ли не бегом он бросился обратно к машине.

* * *

В торговом зале биржи оказалось тихо и пустынно. Половина терминалов была выключена и накрыта чехлами от пыли. Уровень деловой активности рынка был столь низок, что не требовал многочисленной команды дилеров. Несколько человек, все еще остававшихся в штате фирмы, самые дисциплинированные и осторожные работники, прилагали усилия, чтобы поддержать существующий уровень инвестиций. Дни, когда взмыленный брокер, держа в руках сразу три телефонных трубки и следя за пятью компьютерными экранами, вынужден был кричать во все горло, чтобы совершить покупку или продажу, давно миновали. То, что уцелело после вызванной афто-аспро катастрофы мировой экономики, стояло неколебимо, как скала. Правда, международный рынок финансов все еще подавал признаки жизни, однако разница между развитыми странами и теми, что еще недавно именовались «Третьим миром», стала практически неощутима. Фактически, величина этой разницы определялась теперь только наличием в той или иной стране развитой экономической инфраструктуры. Объемы промышленного производства на душу населения стремительно выравнивались. Как вдруг обнаружилось, в странах «Третьего мира» было сосредоточено достаточно много крупных промышленных предприятий и производств, созданных в свое время на средства мощных транснациональных корпораций, еще недавно стремившихся эксплуатировать дешевую рабочую силу, избыток которой в слаборазвитых странах зачастую являлся чуть ли не единственным их достоинством.

Шагая вдоль ряда зачехленных, выключенных компьютеров, Финчли начинал понимать, как, должно быть, чувствуют себя грабители могил. В последнее время вместо жирных кусков дилерам доставались только голые кости. Теперь они не могли ни контролировать рынок, ни направлять его, и только ему – как, впрочем, и некоторым другим – удалось приспособиться к изменившимся условиям. Финчли научился отыскивать самые лучшие кости, на которых порой оставалось немного мяса. Пусть мир изменился, но и в этом новом мире его положение оставалось почти таким же завидным, как в старом.

– К нам явилась какая-то странная делегация, – с беспокойством сообщил ему один из коллег, когда Финчли сел на свое рабочее место. – Эти ребята сразу прошли к Остину. Он болтает с ними уже минут сорок.

Действительно, за стеклянной стеной в кабинете Сент-Клера сидело четверо незнакомцев. Не обычные гости биржи, финансовые тузы в костюмах от Армани и Ямамото. Финчли разглядел трех молодых чернокожих парней и стройную рыжеволосую женщину: все одеты в свободного покроя полевую форму с армейских складов.

Заметив Финчли, Остин Сент-Клер выглянул из двери кабинета и поманил пальцем.

– У нас крупные неприятности, – с потерянным видом шепнул он, прежде чем Финчли шагнул в комнату. – Чертовы анархисты из Лондонско-камерунского общества программирования… Они обратились в правление нашей компании и попросили оказать помощь в разработке новых принципов функционирования рынка. Во всяком случае, так они утверждают.

Закрыв за собою дверь, Финчли взглянул на пришельцев и остолбенел. Перед ним была Миранда – серьезная, собранная, повзрослевшая, физически оформившаяся, по-прежнему восхитительная…

– Привет, Найдж! Давненько не виделись.

– Миранда?.. – Он попытался взять себя в руки. – Каким ветром?

– Познакомься с ребятами из нашего центра. Мы собираемся прибрать вас к рукам.

– Прибрать нас к рукам? – Финчли сделал над собой усилие, стараясь справиться с волнением. – Я вижу, вы понемногу возвращаетесь в лоно цивилизации. Я всегда говорил: лучшие капиталисты получаются из бывших анархистов. – Он неуверенно усмехнулся.

– Ты не так понял. – Миранда смерила Остина Сент-Клера оценивающим взглядом, словно решая, заслуживает ли он доверия, потом слегка пожала плечами. – Купить вас со всеми потрохами несложно. На самом деле мы намерены уничтожить биржевых маклеров полностью и окончательно.

– Боюсь, из этого ничего не выйдет.

– Тебе нравится, как я выгляжу?

От неожиданности Финчли едва не растерялся снова.

– Что?.. Да. Пожалуй…

– Это наша новинка. В последнее время Лондонско-камерунский центр специализируется на создании наборных программ по производству искусственных органов. В моем теле несколько органических имплантантов.

– Они тебе идут. И вообще – ты выглядишь прекрасно.

– Конечно, нам наплевать на косметологические ухищрения, просто это помогает повысить доходы частных клиник. Но наша главная цель – иная. Мы работаем над созданием универсальных автоматизированных интеллектуальных программ.

– Каких именно?

– Мы хотим создать самоорганизующиеся нейроактивные компьютерные системы. Иными словами, мы выращиваем мозги из афто-аспро, Найджел.

– Лондонско-камерунский коллектив программистов убедил наше руководство, что их новые разработки на базе афто-аспро способны справляться с покупкой и продажей акций без участия человека, – мрачно вставил Остин Сент-Клер. – Эти ребята собираются соединить свои нейроактивные компьютерные системы с нашей финансовой сетью и разогнать последних брокеров.

– Что-что?! – Финчли так и подскочил.

Все четверо программистов поглядели на него и улыбнулись.

– Мы используем силу самого капитализма, чтобы сломать ему хребет, – сказала Миранда. – Капитализм поощряет конкуренцию и культ успеха – так мне когда-то говорили… – Она усмехнулась. – Но чтобы быть конкурентоспособным, нужно иметь лучший товар. Когда мы установим нашу систему в вашем торговом зале, другие фирмы увидят, как она хороша, и приобретут себе такую же. Мы будем вылизывать, отлаживать, совершенствовать программу до тех пор, пока ее уже нельзя будет улучшить. В конце концов наступит момент, когда у всех брокерских фирм будут абсолютно идентичные системы, сражающиеся между собой на одной и той же территории. Как ты понимаешь, выиграть в такой ситуации просто невозможно. Мы уравняем вас, Найджел, сотрем всякие различия между фирмами, между отдельными брокерами. Вы перестанете существовать, и это позволит рыночным отношениям развиваться свободно и без помех.

– Банки и миллиардеры!.. – прошептал он.

– Ты все правильно понял, товарищ. Но прежде чем нанести решающий удар, наша группа намерена предложить тебе последний недельный контракт. Ты всегда утверждал, Найдж, что ты – самый лучший, вот и докажи это. Чтобы работать эффективно, нашим самоорганизующимся нейроактивным системам необходимо досконально изучить механизм функционирования фондового рынка со всеми нюансами; кто же, как не ты, сумеет преподать им первые уроки, на основе которых наш мозг создаст собственные базовые программы? На протяжении недели ты будешь работать, как работал, а нейроактивная система начнет наблюдать за всеми твоими операциями и сделками. По истечении этого срока все управление перейдет к нашей системе, а ты отправишься на пенсию… или куда пожелаешь. Но сначала нам нужно узнать строй твоих мыслей, поэтому мы заплатим весьма щедро.

– Вам важно знать строй моих мыслей? – тупо переспросил он.

– Да. Ведь, кроме этого, ты больше ничего не можешь продать. Строй мыслей, интуицию, вдохновение – называй, как хочешь.

– Но что будет со мной? – вскричал Финчли. – Что будет со мной потом?!

– Постарайся научиться зарабатывать себе на жизнь, – ответила Миранда. – Лично я желаю тебе удачи, Найдж. Много, очень много удачи…

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

ВИДЕОДРОМ

КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА

В кино и в научно-популярной литературе космос вообще и популяризация космических полетов в частности оставались для него главными темами. И, конечно же, фантастика. Павел Клушанцев – один из немногих отечественных режиссеров, за которым на Западе закрепилась репутация именно режиссера-фантаста. В прошлом году исполнилось 40 лет самой известной его НФ-картине «Планета бурь».

В самом деле, немного в нашем кино найдется режиссеров, чье творчество столь тесно связано с развитием научно-фантастической тематики. Подавляющее большинство лент Павла Клушанцева посвящено НФ. Он первым попытался совместить два киножанра – научно-популярное кино и научную фантастику. В результате появилось принципиально новое направление – НФ-киноочерк (или популярно-фантастический фильм), – к сожалению, так и не нашедшее в нашем кинематографе последователей.

Стенли Кубрик и Джордж Лукас называли Клушанцева своим «крестным отцом» и учителем, на его фильмах постигали операторское мастерство многие зарубежные мастера, а известный специалист в области экранных трюков и кинокритик, лауреат «Оскара» Р. Скотак специально приезжал в Россию, чтобы расспросить Клушанцева о секретах его уникальных съемок. «За 40 лет американские специалисты так и не смогли разгадать их» – сетовал журнал «Американский кинооператор», в 1996 году посвятивший 85-летию нашего режиссера целых два выпуска.

Впору бы гордиться… Но, как часто случается, на родине заслуги Павла Клушанцева остались неоцененными. Вспоминается известный эпизод с приездом в Россию Джорджа Лукаса. Когда прославленный создатель «Звездных войн» заявил, что мечтает познакомиться с маэстро Клушанцевым, функционеры от кино лишь недоуменно пожали плечами: «А кто это?»

Окончив в 1930 году операторский факультет Ленинградского фототехникума, Павел Владимирович Клушанцев попал по распределению на киностудию «Белгоскино», где почти четыре года работал оператором, но в 1934 году перешел на «Ленфильм». Здесь он освоил еще одну профессию – режиссера-постановщика. И если режиссерский дебют – художественный фильм «Семь барьеров» (1935) – ничем не примечателен, вторую картину – «Неустрашимые» (1937) – необходимо упомянуть хотя бы потому, что она являет собой типичный образец так называемой «оборонной фантастики», генерального направления советского кинематографа конца 30-х. Так или иначе, это была первая ступенька к фантастике научной. Вторая была преодолена в том же году, когда на «Ленфильме» Клушанцев организовал цех комбинированных съемок (позже он перекочевал на «Леннаучфильм»). Здесь-то небольшая команда единомышленников и начала освоение «фирменных клушанцевских» кинотрюков, позже реализовавшихся в его научно-популярных и научно-фантастических лентах. А «патентов» на счету Клушанцева немало – взять хотя бы разработанный в 1948 году совместно с оператором А. Лаврентьевым люминесцентный метод комбинированной съемки, широко используемый как раз в кинофантастике.

В те же годы молодой, но уже маститый оператор «Ленфильма», впечатленный трудами Циолковского, увлекся наукой и, в особенности, идеями межпланетных путешествий, что и привело его в научно-популярное кино и НФ. Уже после войны Павел Клушанцев поставил более 100 научно-популярных фильмов и сюжетов, написал около 10 детских научно-популярных книг (самые известные – «Станция Луна» и «К другим планетам»). Почти все они были посвящены загадкам космоса, перспективам освоения космического пространства и планет человеком.

Реализоваться многим идеям помешала война. Тут уж нужны были не научно-популярные, а военно-учебные фильмы – их оператор и режиссер Клушанцев снимал на киностудии «Сибтехфильм».

По окончании войны он стал оператором и режиссером-постановщиком на Ленинградской киностудии научно-популярных фильмов. Именно здесь по-настоящему раскрылся талант Клушанцева – кудесника камеры и монтажа, стремительно завоевавшего репутацию одного из лучших, многократно премированных постановщиков отечественного научно-популярного кино. Первые же два фильма в этом жанре – «Полярное сияние» (1946) и особенно «Метеориты» (1947) – привлекали внимание не только занимательностью научного сюжета, но, в первую очередь, мастерством комбинированной съемки. Метеоритный дождь, например, или северное сияние выглядели весьма достоверно и отнюдь не «мультипликационно». Для своего времени в технико-постановочном плане это было делом невиданным.

Лента «Вселенная» (1951), созданная совместно с Н. Лещенко, стала своеобразным синтезом учебно-познавательного рассказа о строении Солнечной системы с увлекательным повествованием о прошлом, настоящем и будущем Вселенной, сопровождаемым чудесным изобразительным рядом. Кстати, соавтор сценария А. Сазонов через несколько лет написал сценарий НФ-фильма «Небо зовет» (1959), того самого, который Ф. Коппола в 1965 году перемонтировал и выпустил под названием «Битва за Солнце». «Вселенная» имела успех и принесла авторам премию VII МКФ в Карловых Варах (1952) и в том же году диплом IV МКФ в Париже.

Но даже во «Вселенной» Клушанцев пытался соответствовать канонам жанра, осторожно, строго порционно вводя элемент еще не фантастики, а фантазии. Фантастика же в чистом виде появилась в 1957 году, когда одновременно со стартом первого спутника на экраны вышел ставший знаковым фильм «Дорога к звездам». Клушанцев наконец нашел свой фирменный стиль: документальный научпоп плюс научная фантастика.

Первая часть картины рассказывает о К. Э. Циолковском, об истории развития ракетной техники и дальнейших перспективах космонавтики. Вторая же часть – научно-фантастическое игровое кино, фантазия на тему «Как будет происходить освоение человеком Ближнего и Дальнего Космоса». Фильм был высоко оценен и получил премии I ВКФ (Москва) и I МКФ научных и технических фильмов в Белграде (1958). «Дорога к звездам» имела большой успех не только в СССР, но и на Западе, ее закупили в США, где она была показана по CBS в рамках сериала «20 век». Увидел эту картину и Стенли Кубрик. Восхищенный мастерством русского режиссера, он применил в «Космической одиссее» именно клушанцевский «эффект невесомости». Много позже в одном из интервью Кубрик заявил, что без «Дороги к звездам» не было бы и «Космической одиссеи».

Тогда же у режиссера родилась идея поставить исключительно игровую НФ-ленту об экспедиции на Луну. В 1959 году Клушанцев подал заявку, и проект был утвержден и поставлен в план «Леннаучфильма». В основу была положена повесть А. Казанцева «Планета бурь» (он стал и соавтором сценария), а герои фильма вместо Луны отправились осваивать Венеру – кстати, впервые в истории кинофантастики.

Картину сняли, но один курьезный случай едва не задержал ее выход на большой экран. На генеральном просмотре министр культуры Е. А. Фурцева потребовала вырезать из фильма эпизод, где героиня, оставшись одна на орбите и полагая, что разведэкспедиция погибла, плачет. Мотивировка министра была убийственной: «Советская женщина-космонавт не может плакать!» По счастью, кому-то все-таки удалось убедить Фурцеву в том, что элемент человечности не навредит гранитному образу советских покорителей космоса, и фрагмент был спасен.

Фильм «Планета бурь» вышел на большой экран в 1961 году (Клушанцев удачно «подгадал» очередную веху космонавтики) и тут же завоевал сердца зрителей – появление картины счастливо совпало с полетом Гагарина и повальной увлеченностью мира космонавтикой. Покорение планет виделось не за горами, и Клушанцев предложил зрителю познавательную и увлекательную картинку: как это может происходить в недалеком будущем. Дело в том, что фильмов, в которых космический полет на другую планету был бы показан более или менее «научно», у нас почти не существовало. «Космический рейс» (1936), «Я был спутником Солнца» (1959) и «Небо зовет» (1959) – вот и все. Собственно, этими лентами (включая эксцентрическую «Аэлиту») вообще ограничивается список космической кинофантастики 1920—1960-х годов.

Объективности ради нужно сказать, что «Планета бурь» не была лишена многих серьезных недостатков. Прежде всего это касается шаблонных, лишенных какой бы то ни было психологической индивидуальности героев, которые изъясняются с таким комсомольским пафосом, что трудно сдержать снисходительную улыбку. Несколько смягчает эффект игра хороших актеров – В. Емельянова, Г. Жженова.

Впрочем, все недостатки с лихвой окупались героико-исследовательской романтикой и динамичностью действия – есть здесь и погибшая экспедиция, и загадка древней венерианской цивилизации, и плотоядный цветок, едва не сожравший одного из участников экспедиции, и сражение с ящероподобными аборигенами, и свихнувшийся робот «Железный Джон» – объект зависти голливудских кинематографистов (в фильме действительно играет самый настоящий шарнирный робот – такого даже в американских лентах 40—60-х годов не встретишь!). Наконец, весьма впечатляюще и натурально изображены динозавр и гигантский птеродактиль, на удивление достоверно снята сцена извержения венерианско-го вулкана. Визуальный ряд картины нисколько не уступал и даже превосходил голливудские НФ-ленты тех лет.

Говоря современным языком, «Планета бурь», выйдя на большой экран, стала хитом сезона. Солидарны со зрителями оказались западные прокатчики. Фильм был закуплен 28 странами, колоссальный успех он имел в США. В 1968 году Питер Богданович «поставил» фильм «Путешествие на планету доисторических женщин». Глагол «поставил» заключен в кавычки не случайно – «Путешествие…» оказалось перемонтированной «Планетой бурь», а говоря проще – плагиатом.

Много позже, в 1996 году, уже упоминавшийся журнал «Американский кинооператор» с вызывающей уважение самокритичностью заметил: «К сожалению, из многих его (Клушанцева. – Е.Х.) фильмов в США показывались лишь перемонтированные отрывки, включенные в посредственные американские фантастические фильмы многих режиссеров, и даже раннего Фрэнсиса Копполы». О том, что в Штатах до сих пор помнят фильм советского режиссера, свидетельствует и недавняя лента «Красная планета». Даже зарубежная критика отметила сюжетное сходство с «Планетой бурь», вплоть до прямых заимствований.

Однако пресса ругала картину нещадно. После шквального огня критики, обрушившегося на «Планету бурь», Павел Клушанцев зарекся снимать сугубо игровые фильмы и вернулся в лоно любимого научпопа. Но фантастика на этом не закончилась. Спустя несколько лет он поставил блистательные популярно-фантастические фильмы «Луна» (1965) и «Марс» (1968), завершив «планетарную трилогию». Первая лента в 1966 году получила Золотую печать города Триеста на IV МКФ фантастических фильмов. Драматургия «Луны» выстроена по фирменному рецепту Клушанцева: в первой части – собственно науч-но-популярной – сообщается о последних на тот момент достижениях ученых в области исследования Луны, ученые делятся гипотезами относительно происхождения лунных морей, температуры лунной поверхности и т. д. Вторая и третья части – научная фантастика.

По этой же схеме выстроен и сюжет «Марса», где режиссер блестяще воссоздал «природную среду» самой загадочной планеты Солнечной системы. Семь фрагментов, где строгие научные данные сочетаются с игровой научной фантастикой, рассказывают о физических условиях на красной планете, возможности жизни на ней, «каналах» и «морях» Марса, гипотетических формах растительности. Разумеется, режиссер не упустил возможности пофантазировать и на тему освоения планеты в недалеком будущем.

В 1970 году Павлу Владимировичу Клушанцеву присвоили звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР, он продолжал снимать замечательные научно-популярные фильмы о загадках Вселенной и Земли, но процент фантастического допущения стал в них уже почти неразличим, что, однако, не снизило их несомненных достоинств. В 1980-е, когда он ушел из кино, о нем как-то сразу забыли. Знаменитый во всем мире режиссер и оператор, признанный мастер спецэффектов почти полностью ослеп и ютился с женой в коммунальной квартире. Всеми забытый, он умер в 1999 году. Только недавно его ученики с «Леннаучфильма» напомнили зрителю о Мастере, когда в 2000 году к 90-летию режиссера был выпущен фильм-посвящение «Павел Клушанцев – к звездам» (реж. А. Ткаля).