Текст книги "Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ)"

Автор книги: Александр Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

Эпилог. Империи создаются

Драонн не тратил времени даром – вскоре стали проявляться очертания будущей империи, которой он дал имя Тондрон. Слово это ничего не означало – будущий император придумал его случайно, и оно приглянулось ему грозностью и звучностью. Любой империи нужна столица, поэтому Драонн решил начать именно с неё. Центром и сердцем будущей столицы, конечно, должен был стать Одинокий Пик. Совершенно случайно, уже даже не помня – откуда, Драонн знал, что на языке империи Содрейн слово «скала» произносилось как «оф». Он решил, что это будет отличным названием – мрачным и пугающим. Таким образом возникла несуществующая пока столица Оф несуществующего пока государства Тондрон.

Начал Драонн с возведения собственного дворца. Он не просил помощи у Бараканда, а тот не спешил навязываться, привычно проводя основную часть времени в своём гнезде. Драонн же, используя мощные заклинания, принялся ломать окрестные скалы и водружать их вокруг Одинокого пика. Работа была долгая и тяжёлая, но торопиться бывшему принцу было некуда.

Драонн не обладал особыми навыками строительства. Правильнее будет сказать, что он не обладал вообще никакими навыками в этой сфере. Он громоздил громадные обломки так, как это делают дети, строя замки из деревянных брусков. Понимая, что конструкция будет крайне неустойчива, он скреплял блоки магией, заставляя камень буквально врастать друг в друга. Всё это требовало огромных затрат сил, но Драонна это не смущало – Одинокий Пик исторгал целые водопады силы, и императору Тондрона с каждым днём было всё проще черпать из этого источника.

Потребовались многие месяцы работы, но постепенно чёрная скала преображалась. Она оделась в серую облицовку из камня, причём Драонн сумел составить обломки довольно причудливым образом, так что это действительно становилось похоже на некое рукотворное строение.

Через четыре года созданное Драонном сооружение вздымалось уже на высоту примерно двух тысяч футов. В какой-то момент император решил, что этого будет достаточно. Именно там, на выровненной площадке он и водрузил свой трон, также сделанный из скальной породы. Ни одна лестница, ни одна тропка не вела туда, к трону Тондрона. Сам Драонн без труда добирался туда при помощи левитации, а гостей он пока не ждал. Его будущие помощники, если верить Бараканду, смогут попадать в «тронный зал» тем же путём, что и он сам.

Наконец Драонн взялся творить своих будущих подданных. Здесь уже без помощи Бараканда обойтись не удалось – император не знал заклинаний, способных вдохнуть жизнь в изначально мёртвую плоть. Тело первого своего гомункула (как именовал их орёл) Драонн слепил сам из суглинка, который оказался в пустыне под слоем раскрошившихся скал. Получившееся нечто было весьма слабо похоже на лирру – грубые конечности, удлинённое туловище и почти полное отсутствие черт лица. Бараканд сказал, что органы чувств у этих существ будут магическими, а потому не было нужды создавать глаза, уши, нос… Даже рот был весьма условным – широкий провал, которым в случае чего удобно будет кусать врагов.

Бараканд, как обычно, никак не прокомментировал скульпторские способности своего ученика. Он стал творить заклинание подъятия, медленно и постепенно, чтобы Драонн хорошенько всё усвоил. Прошло не более десяти минут, как нелепое глинистое тело, которое только что едва не рассыпалось, вдруг шевельнулось. Плоть его стала более упругой и плотной, всё равно не очень-то напоминая плоть живых существ, но ещё меньше она была теперь похожа на ту почву, из которой было сотворено.

Гомункул несколько неуклюже встал и замер, ожидая иных приказов своего повелителя.

– Основу для остальных ты сможешь творить заклинанием подобия. Я покажу его тебе.

К концу дня у Драонна было уже около полусотни подданных. Все они были неотличимы друг от друга, и потому на другой день принц снова вручную создал ещё несколько тел. Со временем это стало для него своеобразным развлечением, хотя довольно быстро количество гомункулов выросло настолько, что было уже совершенно неважно, как выглядит каждый из них.

Всё это время в небольших каменных гробницах примерно в миле от Пика мучились двенадцать будущих слуг императора Тондрона. Драонн навещал их крайне редко, причём не потому, что ему больно было видеть страдания этих несчастных, а просто потому что не видел в этом большого смысла. Он давно уже не ассоциировал эти бьющиеся в вечной агонии тела с близкими ему когда-то илирами. Даже Кэйринн, которая сейчас уже ничем не походила на ту девушку, которой она была когда-то, не вызывала у него особенных эмоций.

В каждый свой визит в этот импровизированный некрополь Драонн замечал, что судороги становятся всё слабее, постепенно переходя в едва заметные взгляду подрагивания. Вряд ли души несчастных страдальцев мучились сейчас меньше, чем прежде – просто связь их с плотью становилась всё слабее. Да и сами эти души были уже совсем иными – Драонн теперь был достаточно силён и опытен, чтобы ощущать это. В них ещё оставались крупицы тех, кем они были раньше, но по сути своей они уже были демоническими сущностями.

Прошло больше шести лет с тех пор как был создан первый гомункул до момента, когда двенадцать вассалов императора Тондрона восстали из своих гробниц. Так появились Двенадцать Герцогов Тондрона, из которых сильнейшей была та, которую стали называть Герцогиней Кэрр. Её мощь могла сравниться лишь с её преданностью Драонну. Конечно, это была не Кэйринн. Внешне Герцоги выглядели немногим лучше иссушенных мумий, да и в этих оболочках теперь были заключены лишь демоны, которые когда-то были лиррами. Они не испытывали чувств, они не знали усталости, им были чужды любые потребности и желания смертных. Это были лишь зомби, пусть и очень могущественные, но зомби, послушные воле лишь одного Драонна.

Теперь процесс создания армии пошёл быстрее. Одновременно с этим вокруг Одинокого Пика стало вырастать некое подобие города. По большому счету, это было совершенно ненужно – никому из обитателей Пустоши не нужно было жилище. Но Драонн хотел, чтобы его империя выглядела именно империей, государством, пусть даже в нём будет всего один город.

Драконов Тондрона Драонн выводил уже самостоятельно. Захватив в Западных горах нескольких достаточно крупных тварей, он при помощи своей магии сотворил из них тех монстров, которых представлял себе раньше, читая книги. Триста футов – таков был размах крыльев его первого дракона. И главное – он, уже не будучи живым, мог изрыгать пламя как драконы из сказок.

Уже через двадцать лет империя Драонна была такой, как он и задумывал. Число его подданных давно уже перевалило общее количество подданных Кидуи и Саррассы, его город, в котором некому было жить, состоял из громадных гротескных зданий, многие из которых могли поспорить высотой с главным храмом Арионна в Кидуе. Конечно, по сути своей эти здания были лишь нагромождением скал и совершенно не приспособлены для жилья, но этого от них и не требовалось. Зато вид с высоты трона императора открывался величественный и устрашающий.

Пришла пора подумать и о потомстве. Несмотря на то, что впереди у Драонна были ещё сотни, если не тысячи лет, Бараканд предупредил, что с этим затягивать не нужно – вероятность того, что у него родится ребёнок, была ничтожно мала. Лишь единицы женщин в этом мире способны были доносить плод до конца. И нужно было найти хотя бы одну из этих единиц.

С магическим металлом получилось ровно так, как и задумывал Бараканд. Благополучно вернувшись на Паэтту, принц Эйрин, как и обещал, сумел передать небольшой самородок одному из своих бывших партнёров. Тот отнёс металл магам, и они просто сошли с ума от восторга. Стало очевидно, что нужно огромное количество этого металла, который стали называть мангилом.

Эллор, который прежде не считался особенно привлекательным для колонизации из-за удалённости и непредсказуемости Западного океана, внезапно стал вожделенным местом для всех моряков и торговцев всех мастей. Массово создавались морские торговые компании, указывающие на своих векселях магические слова «Эллор» или «мангил», и сразу же выстраивалась очередь из желающих вложить в них свои капиталы.

Сотни кораблей потянулись через Западный океан, встречая на своём пути не только привычные шторма и штили. Вероятно, всё дело было в незримом барьере между Паэттой и Эллором, но всё больше моряков рассказывали о странностях, с которыми они сталкивались в плавании. Чаще всего это было странное свечение, льющееся одновременно и с неба, и из глубины вод. Попав в зону этого свечения люди чувствовали сильное недомогание, хотя оно проходило практически сразу же, как только корабль удалялся на достаточное расстояние.

Иногда моряки слышали странные звуки, вновь раздающиеся будто и сверху, и снизу. Всё чаще в портовых тавернах пугали рассказами о морских гадах размером с линкор, гигантских змеях, морских драконах. Ни одного нападения до сих пор зафиксировано так и не было, так что скептики списывали всё на расстроенное воображение людей, попавших под воздействие странных аномалий. Однако же доподлинно никто не мог ни доказать, ни опровергнуть эти слухи.

Эйрин ни словом не обмолвился ни о Драонне, ни о Бараканде. Естественно, он понимал, что его просто сочтут сумасшедшим. Он был уверен, что эллорская пустыня сама по себе хорошо скроет её обитателей, и о них никто не узнает до тех пор, пока они не явят себя сами. Принц никак не мог выбросить из головы последних слов Драонна о том, что свобода придёт из-за западного горизонта.

Война между лиррами и людьми продолжалась. Остатки лиррийского народа укрывались в лесах на севере и востоке. Некоторые отправлялись и на Эллор, пытаясь создать там собственные поселения, так что через какое-то время война, хотя в гораздо более тихом и уменьшенном варианте, перебросилась через океан. Увы, но лирры безнадёжно проигрывали эту войну, так что волей-неволей надеяться оставалось только на Драонна и его рукотворных чудовищ.

Одним из итогов этой войны стало появление школы лиррийской магии Наэлирро. Магини веками искали способы упростить и, по возможности, взять под контроль процесс пробуждения новых магинь. Долгим изучением различных практик, эликсиров и заклинаний им удалось создать вполне рабочую методику, которая сводила к минимуму смертность среди пробуждающихся, а также гарантированно позволяла спровоцировать пробуждение.

В перспективе можно было бы создать целую армию магинь, но тут возникало сразу несколько проблем. Во-первых, лирр в принципе было не так уж и много, и ещё меньше среди них было девочек подходящего возраста, так как начинать работу с ними необходимо было не позже, чем с шести лет от роду. Во-вторых, магини были бесплодны, и если бы основатели Наэлирро, которые, кстати, почитали себя приверженцами выдуманного Ворониусом общества Лианы, слишком рьяно взялись бы за дело – лиррийский народ просто вымер бы, даже если бы удалось переломить ход войны с людьми.

В общем, хоть это и казалось страшным и безумным, но, похоже, у лирр действительно оставалась единственная надежда – император-маг с запада, и его колдовские легионы.

***

Столетия сменяли друг друга. Драонн давным-давно уже забыл думать о той войне, что шла на Паэтте между его народом и людьми. Ему было абсолютно не интересно – чем закончилась эта война, и закончилась ли вообще. Он давно уже не был лиррой и уже почти позабыл – каково это.

Совсем другая проблема беспокоила чёрного императора. Он всё никак не мог обзавестись наследником. Не реже чем раз в год кто-то из Двенадцати доставлял ему новое вместилище для его плода. Обычно этим занималась Кэрр. Она похищала в людских поселениях женщин самого разного возраста – от девочек, чьё лоно лишь недавно впервые исторгло лунную кровь до тех, чьё чрево должно было вот-вот засохнуть, лишившись божественного дара зачатия.

Драонн впускал в них своё семя, не чувствуя никакого удовольствия – вообще ничего. Кто-то умирал ещё во время этого страшного соития – император чёрных магов был неистов и силён. Большинство же других бедняжек умирали обычно через восемь-двенадцать недель после зачатия. Умирали в страшных муках – начинавший формироваться плод словно выжигал их изнутри.

Сколько женщин побывало на его каменном ложе за все эти столетия – Драонн не мог прикинуть даже примерно. Собственно, ему и не было до этого никакого дела. Имело значение лишь одно – сын, наследник.

Шло время. Около двух тысяч лет минуло с тех пор, как тогда ещё лиррийский принц Драонн прибыл на Эллор. И наконец судьба выбросила правильный расклад на своих костях. Это была совсем молодая ещё девушка – едва ли ей было хотя бы шестнадцать. Но она была крепко сложена, а главное – у неё был крайне редкий для магических миров дар. Девушка не могла чувствовать возмущение ни в какой форме, даже в самой примитивной, какая обычно бывает доступна простым смертным, не владеющим магией.

Это был идеальный изолированный сосуд. Изолированный от той мощи, что таил в себе ребёнок. Девушка вполне сносно перенесла беременность, хотя плод был необычайно велик. В последние дни перед родами будущую мать рвало кровью, затем она стала кровоточить и между ног. Кэрр, не отходившая от неё ни на секунду с тех пор, как та понесла, делала всё возможное, чтобы сохранить дитя, поскольку стало ясно, что роженица умирает.

В эти последние для себя часы девушка страшно мучилась. Было очевидно, что самостоятельно разрешиться от бремени она не сможет. И тогда, понимая, что драгоценное время уходит, Кэрр своей когтистой рукой разорвала живот роженицы и извлекла оттуда покрытого кровью младенца. Он умирал, его кожа была почти фиолетового оттенка.

И тогда, читая вслух заклинания, Кэрр поднесла младенца к разорванному чреву его матери. Та ещё дышала, хотя и доживала уже свои последние минуты. Кровь обильно бежала из разверстой раны. Кэрр уткнула лицо малыша в это кровавое месиво, и тот вдруг начал сосать эту кровь, кровь своей матери. Вскоре кожа его стала розоветь, и он, оторвавшись от кровавого пиршества, испустил свой первый крик на этой земле.

Так родился Баун-полукровка, сын Драонна, позабывшего своего отца. Бараканд подтвердил, что младенцу уже ничего не угрожает, и что он будет жить. Сразу нескольких кормилиц доставили Герцоги в Оф. Но никто из них не удостоился чести кормить своей грудью будущего императора. Их молоко Кэрр смешивала с кровью матери Бауна и в таком виде давала быстро растущему малышу.

Драонн так больше и не увидел Паэтту. Всю свою долгую жизнь – почти три тысячи лет – он провёл на Эллоре, погруженный в собственные изыскания. Ему не было интересно ничего, кроме этих экспериментов, а потому он был рад, что за это время Бараканду так и не представилась возможность переступить через барьеры. Глядя на Бауна, Драонн желал, чтобы именно ему выпала такая участь – сын не был столь увлечён теорией, как отец, строя различные планы по завоеванию мира, совершенствуясь в боевой магии, мечтая об экспансии.

Лишь Бараканд удержал Бауна от нападения на восточные колонии, понимая, что иначе ему не заполучить сосуды для будущих продолжателей династии императоров Тондрона. Драонн уже мало ввязывался во всю эту возню. Исполнив свой долг перед великим орлом, дав ему наследника, он полностью отошёл от дел, проводя почти всё время далеко на западе в размышлениях и медитациях. Формально он всё ещё был императором Тондрона, но фактически эту роль теперь уже исполнял Баун. Двенадцать Герцогов теперь тоже неотлучно находились рядом с сыном, но это не тяготило и не огорчало Драонна.

Последние годы первого императора-мага были покойны и неторопливы. Он постигал самые глубины магии, с особым интересом изучая некромантию. Но Драонн не пытался отсрочить свою смерть или победить её. Он давно уже был готов умереть – жизнь, пусть даже и столь интересная, пресытила его. Он даже не думал о том, что будет с ним после – есть ли тот Белый Путь, о котором твердят жрецы, и куда он приведёт душу чёрного мага, если та ещё осталась у него. Всё это было неважно. Именно теперь, в самом конце своей жизни Драонн вдруг понял, что в мире вообще нет ничего важного. И это было главным озарением за всю его долгую жизнь.

В один из дней, находясь, как обычно, в своём прибежище для медитаций, Драонн понял, что умирает. Эта мысль не испугала, не расстроила и даже не заинтересовала его. Он воспринял её лишь как факт. И как сигнал к тому, что нужно возвращаться в Оф. Ибо он – по-прежнему император Тондрона, а император Тондрона должен умереть на собственном троне, взирая на дело рук своих.

– Всё-таки стрела нашла свою цель, – сам не понимая, что это означает, прошептал Драонн и улыбнулся впервые за тысячелетия.

На душе его было покойно как никогда.

17.12.2017 – 06.08.2018

Глоссарий

Абсолютный Покой – состояние, которое предшествовало началу сотворения Сферы.

Алая лихорадка – очень опасная болезнь, сопровождающаяся жаром и кожными высыпаниями. Может завершиться смертью.

Алие́нти – название залива, расположенного на северо-западе Паэтты. Крупный залив, омывающий побережье Сеазии и западные палатийские земли. Северный берег его образован полуостровом Лионкай – самой западной точкой материка.

Али́йа – одна из трёх великих рек Паэтты. Берет начало в озере Симмер, а затем вливается в реку Труон.

Аномалии – места уплотнений, завихрений возмущения. В этих местах возмущение настолько сильно, что возникают либо так называемые места силы, либо, в исключительных случаях, сущности-аномалии.

Ану́рские горы – горный хребет, пересекающий Паэтту с севера на юг. Анурские горы довольно невысоки, но очень скалистые и труднопроходимые. Земли, лежащие восточнее Анурский гор, называются Загорьем.

Ану́рский залив – залив на севере Паэтты. От него начинаются Анурские горы.

Арио́нн (Белый Арионн) – один из двух братьев-антагонистов, хранителей Сферы. Бог-созидатель, ассоциирующийся с Добром. Символом его является Белый Единорог, поэтому храмы в его честь строятся в виде башен, напоминающих белый рог единорога. Арионнитство – самый распространённый культ на Паэтте.

Асс (Чёрный Асс) – второй брат, сын Неведомого; бог-разрушитель, ассоциируется со Злом. Ассианство чаще всего исповедуют воины, а также многие другие, чьё ремесло связано с разрушением.

А́ссий – последний месяц паэттанского календаря, соответствующий нашему декабрю. Месяц с самыми долгими и тёмными ночами, потому и назван в честь бога Асса.

Ба́ка – одно из варварских племён, обитающих в Прианурье. Известно дикостью своих нравов и обычаев. Подробнее можно узнать в главе 9 «Лейсиан».

Барака́нд – сущность-аномалия, возникшая в мире Паэтты на материке Эллор. В материальном обличие предстаёт в виде гигантского орла. Дабы ограничить его могущество, боги создали на Паэтте ещё одну аномалию – Симмера. Но, исходя из закона равновесия, Бараканд получил право одного воздействия на будущее. Таковым воздействием стала цепочка, приведшая к рождению Драонна – лирры-аномалии, благодаря которому Бараканд планировал получить власть над всей Паэттой.

Ба́тту – в мифологии прианурских народов так называется полубожество, приносящее зиму – Зимний Волк. Батту поклоняются многие племена Прианурья, в том числе и племя бака, которое совершает ужасные жертвоприношения Зимнему Волку в период суровой зимы – ему в жертву приносят младенцев.

Бау́н – сын первого императора Тондрона Драонна, отец Гурра

Бейди́н – город, строительство которого начал император Деонед Третий на юго-восточной границе Прианурья. Город должен был иметь стратегическое значение – в качестве форпоста и административного центра, однако в связи с объективными причинами так и не стал ни тем и ни другим.

Белый дуб – символ Кидуанской империи, изображённый и на её гербе – белый дуб на красно-синем поле, а сверху – шатёр из шести белых звёзд, по числу провинций империи. Также Белый дуб чеканят на имперских монетах.

Белый Мост – по преданию арионнитов, Белый Мост отделяет мир живых от мира мёртвых. Ассианцы тоже используют это понятие в разговорах, хотя официально ассианство не разделяет данную концепцию.

Белый Путь – путь, который, по мнению арионнитов предстоит пройти каждой душе от своего мира к царству Арионна. Этот путь могут преодолеть лишь достойные. Остальные, как считается, просто упадут с него, доставшись Хаосу. Ассианцы не разделяют концепцию Белого пути, считая, что подручные Асса уносят души к его чертогам, где им предначертаны вечный пир и веселье.

Бе́руя – один из достаточно крупных городов, расположенный в Ревии среди густых лесов.

Бесогон – один из месяцев календаря Кидуанской империи, первый месяц лета, соответствующий нашему июню. Вероятно, назван был так из-за того, что в этом месяце самые короткие ночи в году, а в северных широтах полной темноты и вовсе не наступало, поэтому по народному поверью бесы в эти ночи не могли появляться на земле. Позже, уже на закате существования Кидуанской империи, месяц будет переименован в дистритий в честь императора Дистрита Златоглавого, правившего империей примерно через шестьсот пятьдесят лет после описываемых событий.

Бе́хтия – одна из шести провинций Кидуанской империи. Расположена вдоль побережья Западного океана, на востоке граничит с Лиррией, а на севере – с Кидуей.

Варс – один из крупнейших городов империи, являющийся столицей Ревии.

Великий океан – один из океанов, омывающих Паэтту. До сих пор неизвестно, что лежит по ту сторону Великого океана и где он оканчивается. Одни учёные утверждают, что там лежит ещё один, неизведанный пока материк. Но большинство сходится к тому, что мир Паэтты имеет шарообразную форму, так что по ту сторону океана лежит побережье западное побережье Эллора. Есть, правда, и такие, которые уверены, что за Великим океанам мир Паэтты обрывается.

Возмущение – термин, которым объясняется существование магии в мирах, подобных Паэтте. Считается, что после создания Сферы Арионн и Асс расположились на её полюсах, поскольку были совершенно противоположны друг другу. Но между ними возникла некая сила, которая и называется возмущением, поскольку она стала возмущать само бытие. Чем ближе миры находятся к полюсам Сферы, тем больше величина возмущения в них, и наоборот – на экваторе Сферы возмущение, вероятно, равно нулю. Кроме того, из-за постоянных вмешательств Хаоса в возмущении возникают завихрения – аномалии.

Во́лиан – один из лиррийских принцев Ревии, принявший беглого проповедника Лейсиана и ставший одним из главарей лейсианского восстания. Был схвачен и казнён ровно через год после начала восстания.

Волчья трава – ядовитое растение, чьи ягоды используются для приготовления ядов. Яд из ягод волчьей травы вызывает удушье.

Гномы – один из трёх народов, населяющих Паэтту. Самый малочисленный и, увы, вымирающий. Гномы очень редко приносят потомство, поэтому со временем эта раса воинов-кузнецов может вовсе исчезнуть с лица Паэтты.

Гоблины – неразумные животные, перемещающиеся на двух конечностях, живущие в Симмерских болотах. Представляют опасность лишь для плохо вооружённых людей и при наличии существенного численного превосходства.

Гомункулы – создания Драонна и его Герцогов. Поскольку на Эллоре не жили разумные расы, чёрный император создал себе подданных из глины и других материалов, с помощью магии. Гомункулы способны жить лишь в Тондроне, поблизости от Бараканда и чёрных императоров, поскольку их жизнь целиком поддерживается магией.

Двенадцать Герцогов – сподвижники императоров Тондрона. Были созданы Драонном и Баракандом из двенадцати лирр, что прельстились посулами Драонна. Души их были магически изменены, так что они стали бессмертными демонами. Среди Двенадцати Герцогов есть одна Герцогиня. Двенадцать помогали Драонну создавать империю тёмных магов, а также – гомункулов, поскольку на Эллоре не обитали люди или другие разумные существа.

Де́йский эдикт – документ, регламентирующий взаимодействие империи и территорий, присоединяемых к ней. Обязывает все подчиняемые территории использовать имперский язык, признавать власть, присланную из центра, а также отказаться от собственной системы налогообложения в пользу общеимперской. Для лирр изначально действовал со множеством оговорок, что в значительной степени способствовало разрастанию недовольства среди людей.

Драконы – магические существа, обитающие в горах на западе Эллора. Несмотря на то, что они во многом являются порождениями магии, по сути – это обычные животные, лишённые разумности и магических способностей. Позднее чёрный маг Драонн создаст иных драконов примерно по тому же принципу, по которому Бараканд создал Двенадцать Герцогов. Эти, магические драконы, гораздо крупнее, а главное – они способны дышать огнём.

Дрантхо́йс – небольшое поселение на самом юге провинции Бехтия. Удивителен тем, что даже во время большой войны между лиррами и людьми там сохранялся вполне стойкий мир между этими народами. Судя по всему, причиной тому была близость Саррассы и необходимость совместными усилиями защищаться от набегов.

Драо́нн – лиррийский принц, уплывший со своими подданными на Эллор во время войны лирр и людей. Там он встретился с сущностью, именуемой Баракандом, который сумел превратить Драонна в единственного за историю мира лирру-мага. Вместе со своими подручными – Двенадцатью Герцогами, он создал на Эллоре империю чёрных магов Тондрон.

Дурная трава – слабый наркотик растительного происхождения. Употребляется в виде курения. Распространён на всей Паэтте.

Жаркий – один из месяцев календаря Кидуанской империи, соответствует нашему июлю.

Загорье – общее название земель, лежащих западнее Анурских гор.

Залив Дракона – очень обширный залив на западе Паэтты. Напоминает след лапы трёхпалого дракона, отсюда такое название. Три ответвления Залива называют Пальцами Дракона – Верхним, Средним и Нижним.

Западный океан– один из четырёх океанов мира Паэтты, омывающий материк с запада. До недавнего времени он был не слишком-то судоходен, но после открытия на Эллоре мангила тысячи кораблей пересекали его ежегодно. По рассказам моряков в нём часто происходят загадочные явления – свечения в глубине вод или в небе, над поверхностью воды. Так же считается, что в нём обитают глубоководные чудовища – драконы, левиафаны и прочие.

Заши́р – достаточно крупный город в Лиррии.

Знак Наэлирро́ – все девочки-лирры, поступающие на обучение в Наэлирро, получают особый знак – татуировку в виде ошейника. Каждая татуировка – уникальна, её выполняет гном, который передаёт этот дар по наследству прямому родственнику, или же специально взятому на обучение ученику. История знака восходит к временам основания Школы. Во времена войны между лиррами и людьми, когда впервые были набраны ученицы Школы лиррийской магии, все они были рабынями людей. И тогда основатели Школы, сняв с них рабские ошейники, как память о них приказали сделать знаки, которые бы напоминали лиррам о жестокости людей и не позволили бы им больше одеть никаких иных ошейников.

Или́р – слово, которое лирры используют для обозначения отдельного представителя своего рода. Если слово «лирра» используется как идентификатор расовой принадлежности, то «илир» используют в качестве выделения социальной единицы. Например, так: «Драонн был лиррой», но «Его отряд насчитывал около шести десятков илиров».

Императорская канцелярия – весьма важный в Кидуанской империи совещательный орган власти, состоящий из пяти канцлеров, каждый из которых отвечает за какое-то направление в политике государства. Канцлеры обладают достаточно широкими полномочиями, хотя, разумеется, не могут самостоятельно принимать законы.

Импи́рий – один из месяцев календаря Кидуанской империи, соответствующий нашему апрелю. Назван в честь собственно самой Кидуанской империи.

Календарь Паэ́тты – цикл, состоящий из 12 месяцев, в каждом из которых по 30 дней. Сутки Паэтты равны 24 часам, подобно земным, и также делятся на 60 минут.

Калу́йский океан – океан, омывающий Паэтту с юга. Назван в честь материка, который лежит по другую его сторону.

Ка́луя – материк, лежащий южнее Паэтты. На данный момент изведана лишь его северная часть, поскольку дальше начинаются непроходимые и весьма опасные джунгли, в которые не рискуют забираться даже местные жители. Население Калуи – чернокожие люди, сильные и свободолюбивые, так что поработить их так и не получилось. Как правило, калуянцы не покидают родных краёв, так что встретить кого-то из них на Паэтте – большая удача.

Каша́х – весьма тяжёлый психотропный наркотик растительного происхождения. Запрещён во всех государствах Паэтты. Во многих за его распространение следует смертная казнь.

Келли́йский архипелаг – массив островов, находящийся севернее Паэтты. Отделён от неё Серым морем.

Ки́дуа (город) – столица Кидуанской империи. Крупный город, находящийся в паре миль от побережья Западного океана.

Ки́дуа (империя) – одна из двух империй, образовавшаяся после падения империи Содрейн. Занимает значительную часть Западной Паэтты (до Анурских гор). Соседствует с другой могущественной империей – Саррассанской. Империя состоит из шести провинций – Кидуа, Сеазия, Лиррия, Ревия, Пелания, Бехтия. Представляет собой абсолютную монархию.

Ки́дуа (провинция) – одна из шести провинций Кидуанской империи. Центром провинции является одноимённый город.

Кина́й – город-спутник, морские ворота Кидуи. Богатый портовый город, располагающийся рядом со столицей.

Колио́н – один из городов, построенных императором Деонедом Третьим на границе с Прианурьем. В годы повествования книги – совершенно небольшой городишко, не имеющий важного значения.

Колоны – название лично свободных земледельцев на Паэтте. Некоторые из колонов имеют даже собственные земли, но большинство арендует их у сеньоров, то есть является имущественнозависимым сословием. Те, кто попадают в личную кабалу к сеньорам, называются крепостными.

Красноверхие – название стихийно образовавшихся в ходе гражданской войны между лиррами и людьми человеческих отрядов, выполнявших карательные функции. Название произошло от красных беретов, которые надевали ополченцы. Красноверхие прославились своей неслыханной жестокостью по отношению к лиррийскому населению. В первую войну они не имели официального статуса, более того – после войны был проведён ряд процессов над наиболее одиозными главарями. Однако во вторую войну красноверхие были официально признаны властью, хотя и не считались войсками, не получали довольствия, а потому пробавлялись грабежами.

Крепостные – личнозависимое население Кидуанской империи, т.е. земледельцы, лично принадлежащие сеньорам. По сути своей крепостничество мало чем отличается от рабства, однако сеньор не имеет права убить своего крепостного без веской причины, а также нанести ему иной тяжкий вред. Кроме того, крепостные вправе обладать имуществом.