Текст книги "Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ)"

Автор книги: Александр Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)

Глава 24. Министр

Драонн въехал в заснеженную Кидую с глубоким вздохом, вырвавшимся из груди помимо его воли. Город встретил его не как старый друг, а как ростовщик, помнящий о том, что за ним остался ещё непогашенный долг. Много раз за это нелёгкое путешествие принц горько сожалел об оставленном позади замке и его обитателях. Немного облегчал боль тот факт, что на сей раз рядом с ним был постаревший, но по-прежнему верный Ливейтин. У Доромиона теперь была хозяйка, которая могла следить за замком, и которую слушались едва ли не более беспрекословно, чем старого ворчуна.

Ливейтин впервые был в столице, но держал себя с великолепным холодным презрением ко всему. Он ехал, глядя только перед собой, ни разу не повернув голову, чтобы разглядеть что-то. Справедливости ради нужно отметить, что в этот холодный и даже немного вьюжный день Кидуа действительно выглядела не особенно презентабельно.

Драонн понятия не имел о судьбе своего бывшего особняка – числился ли он всё ещё за ним, или же был передан кому-то ещё. А потому он направил своего коня прямиком во дворец.

На протяжении всей долгой дороги в молодом принце боролись две мысли, и ни одна из них не могла окончательно победить другую. Признаться ли императору, что ответная депеша была послана не им, наплевав на судьбу, которая, возможно, ждала Гайрединна и Глианна? Или же принять предложенную должность, постаравшись завершить то дело, что начали они с Делетуаром?

Почему-то Драонн вообразил себе, что ещё по приезде в столицу с ним обязательно постарается связаться тот самый Вейезин, формальный главарь общества Лианы. Принц уже заочно невзлюбил этого илира, представляя себе этакого порочного пройдоху, который станет, отвратительно тыкаясь губами почти в самое ухо, шептать какие-нибудь гнусности и призывать к перевороту. В мыслях Драонна Вейезин очень походил на Лейсиана, только был гораздо отвратительнее.

Однако, вопреки ожиданиям, ни Вейезин, ни пресловутый Ворониус не попытались перехватить своего протеже до встречи с императором. Это вселяло некую надежду на то, что и впредь они не станут пытаться пасти его подобно зримым или незримым пастырям.

Подсознательно Драонн готовился к встрече с неким двойником императора Родреана, хотя он и знал, что внук совсем не похож на деда. И тем не менее первое впечатление вполне можно было назвать шокирующим. Тщедушный юнец, тонущий в троне своих предков – болезненно худой, бледный с большими тёмными глазами, которые казались ещё больше оттого, что были подведены чёрной краской. Это было нечто новенькое. Драонн знал, что палатийские вожди наносят краску на лицо, но никогда ранее не видел ничего подобного в империи – до сих пор это было прерогативой исключительно женской.

Это было заметно сразу – император Рион старался максимально походить на лирру. Искусственно прямые чёрные волосы (скорее всего – тоже подкрашенные, поскольку оба известных Драонну предка Риона имели каштановые, уходящие в рыжину, патлы), искусственно увеличенные глаза, и даже строгость наряда – тёмные тона, ткань плотно облегает тело, тогда как люди предпочитали свободный покрой. Вряд ли подданные императора были в восторге от всего этого.

Хотя здесь же, в тронном зале, кроме нескольких чинных немолодых людей было трое хлыщей того же возраста, что и сам император, выряженные и накрашенные так же, как и он. Драонн с неким неприязненным опасением подумал было, что это – новые канцлеры империи, но вскоре понял, что ошибся. Судя по всему, это были всего лишь друзья государя, его фавориты, миньоны. И эта традиция также была необычна для того двора, который он когда-то знавал.

– Принц Драонн, как я рад видеть вас! – тонким неприятным голосом воскликнул император.

Однако же, он именовал Драонна принцем, что было совершенно невозможно при его предшественниках, когда к главам лиррийских домов официально обращались лишь как к лордам, и это лучше многих других слов говорило о переменах в империи. По крайней мере, о переменах в отношении власти к лиррам.

– Благодарю вас, ваше величество, – изящно поклонившись, ответил Драонн. – Для меня было невероятной честью получить приглашение от вас.

– Вот, болваны, полюбуйтесь, какая грация! – чуть гнусаво проговорил Рион накрашенной троице. – Рядом с принцем я ощущаю себя богомолом с переломанными конечностями. Нам так недоставало лирр при дворе! Но теперь всё будет иначе, не так ли, принц Драонн?

– Всё это лишь в воле вашего величества, – осторожно ответил Драонн, краем глаза поглядывая на немолодых придворных, пока сидящих молча.

Илир догадался, что это, судя по всему, и есть канцлеры империи, а потому не хотел сказать или сделать нечто, что будет неоднозначно ими трактовано. Пока он видел лишь, что за видимой бесстрастностью их лиц прячется тщательно скрываемое недовольство. Никого из этих людей Драонн не знал – совершенно очевидно, что все те, кого он мог видеть во время своих прошлых визитов ко двору, давно уже гнили в земле.

– Я считаю, что пришло время убрать все препоны на пути к объединению наших народов, – пафосно заговорил император. – И потому я объявляю о создании нового и чрезвычайно важного министерства по делам лиррийского народа, возглавить которое согласился принц Драонн Доромионский. Хочу отметить, что эта должность даёт ему право заседать в Малом совете.

Драонн понял, что черта невозврата пройдена. Разговор пошёл совсем не так, как он ожидал – почему-то он рассчитывал на личную аудиенцию, во время которой он, возможно, и признался бы во всём императору. Но так, как всё внезапно повернулось, делало невозможным подобное признание. За Драонна вновь приняли решение. Теперь он точно стал имперским министром…

– Благодарю за честь, ваше величество, – только и смог поклониться он.

– Вы не слишком устали в дороге? – поинтересовался Рион. – Мы могли бы провести ваше представление двору сегодня же.

– Простите, ваше величество, но я действительно очень устал и хотел бы привести себя в порядок, – Драонн понял, что Рион – не тот император, который не терпит отказов. – С вашего позволения, я бы хотел просить вас дать мне день на то, чтобы отдохнуть.

– Разумеется, милорд! – тут же согласился император. – Представим вас завтра. Будьте у меня в полдень!

Драонн вновь против воли покосился на находящихся здесь канцлеров. И, конечно, заметил, как те поморщились, когда Рион титуловал его милордом. Кажется, ещё не приступив к работе, он уже успел нажить себе врагов благодаря политической неуклюжести этого юнца… И тем не менее он вновь изящно поклонился:

– Я буду у вас, ваше величество.

– Хорошо, а теперь можете идти, – милостиво кивнул Рион.

– Спасибо, ваше величество. И в связи с этим хотел бы спросить вас. Когда я служил вашему славному деду, у меня был особняк на Щитовой улице. После того, как я уехал, я больше не знаю его судьбы – принадлежит ли он мне ещё, или нет.

– Право же, не знаю… – растерялся Рион. – А почему бы он не должен более принадлежать вам?

– Дело в том, что вообще-то это был не совсем мой особняк. Он принадлежал бывшему второму канцлеру Делетуару, который любезно предоставил мне его.

– С вашего позволения, ваше величество, – откашлявшись, заговорил один из тех, кого Драонн счёл канцлерами. – Думаю, что я могу ответить на этот вопрос.

– Прошу вас, канцлер Дойт, – важно кивнул император. – Просветите же нас.

– Данный особняк теперь принадлежит графу Пайтену из Западной Пелании, ваше величество.

– Но как же так вышло? – нельзя было не отметить, что внук сердился куда менее царственно и величественно, нежели его дед.

– Насколько мне известно, милорд Делетуар завещал всё своё имущество короне, – пожал плечами канцлер Дойт.

– Экая досада! – Рион негодующе фыркнул, ещё больше став походить на обиженного ребёнка. – Канцлер, пошлите графу мой приказ освободить особняк до завтрашнего утра!

– Можно ли?.. – всплеснул руками Дойт. – Это будет весьма необдуманное решение, ваше величество!

– Не стоит, ваше величество! – Драонн понял, что должен вмешатья. – Я нисколько не привязан к тому особняку! Подыщу себе что-нибудь другое, а покамест могу пожить и в гостинице!

– Вот ещё! Чтобы министр империи жил в гостинице? Этого не будет! У меня идея получше, милорд. Я распоряжусь выделить вам и вашим илирам покои здесь, во дворце. Это будет великолепно! Вы будете рядом всегда, когда мне понадобитесь!

Хоть Драонн и почти не бывал в императорском дворце, но прекрасно понимал, что место это малопригодно для жизни. Неуютные помещения, постоянный шум. В общем, честь была довольно сомнительная.

– Его высочество может пожить в Южном флигеле! – подал голос один из накрашенных юнцов. – Там гораздо уютнее и есть ещё несколько свободных комнат!

– А ведь это идея! – обрадованно воскликнул Рион. – Молодец, Визьер! И всё же ты – порядочный пройдоха! Отнял у меня принца Драонна и сам сделался его соседом!

Троица засмеялась вслед за их императором, а Драонн с внезапной тоской понял, что ему придётся делить флигель с компанией этих паяцев. Вряд ли они станут хорошими соседями… Но выбирать не приходилось – отказаться он не мог, поскольку это было бы невежливо. Со вздохом он поблагодарил и императора, и этого Визьера.

– Проводите принца в его покои! – распорядился Рион. – И тут же возвращайтесь! Мне скучно одному!

– Мы будем через полчаса! – заверил второй из миньонов, отвешивая шутовской поклон.

Чем больше находился здесь Драонн, тем меньше ему нравилось всё происходящее. Особенно это было заметно на контрасте – в свой прошлый визит во дворец он наблюдал совсем другого государя и совсем других приближенных.

Однако пока ему ничего не оставалось делать, как идти за этой троицей. Один из них дал распоряжение слуге отвести илиров принца к Южному флигелю.

– Позвольте представиться, ваше высочество, – произнёс тот же, что только что кланялся императору. – Меня зовут граф Доссан, но его величество обычно не утруждает себя произнесением титулов, так что и вы можете звать меня просто Доссаном. Это – граф Ливвей, ну а графа Визьера вы уже знаете. Довольно сложно объяснить роль, что мы играем при дворе… Мы не министры, не канцлеры… Скорее – просто друзья его величества.

– Видишь, Доссан, не так уж и сложно было это объяснить, – хохотнул Визьер. – И поверьте, милорд, наша работа порой не менее сложна, чем у тех надутых стариков, которых вы видели.

– Охотно верю, – процедил Драонн, которому нужно было что-то ответить.

– Вижу, милорд, вам не по нутру то, что происходит сейчас при дворе? – внезапно прямо спросил Визьер, проницательно взглянув на шагающего рядом принца.

– Признаюсь, что во время своего прошлого пребывания при дворе он был иным, – ответил Драонн, стараясь не выказывать прямой неприязни.

– Вы, должно быть, считаете нас королевскими шутами, не так ли? – продолжал Визьер. – Все эти подведённые чёрным глаза, перекрашенные волосы… Уверен, что вы представляете нас полными ничтожествами, чванливыми паяцами. Не так ли?

– Вы словно ищете со мною ссоры, граф, – осторожно проговорил Драонн, запоздало жалея, что на нём нет кольчуги, и что меч свой он отдал Ливейтину при въезде во дворец.

– Напротив, милорд, я желаю объясниться, – совершенно серьёзным тоном ответил Визьер. – Поверите ли вы, если я скажу, что мы лишь вынуждены носить эти скоморошьи маски? Что нам самим не очень нравится то, что происходит при дворе. Но что поделать – его величество в душе совсем ещё ребёнок. Пока что он не правит – он играет в правление, причём в силу своей образованности и недюжинного ума считает, что делает всё правильно. А мы находимся рядом, чтобы проследить, как бы он не натворил чего лишнего.

– Но если вы всё это понимаете и видите – почему не попытаетесь вразумить императора? – воскликнул Драонн. – Ведь он же далеко не ребёнок, и нельзя играть в управление столь огромной империей! Эти игры могут дорого стоить, как, например, в Восточной Пелании.

– В восточной Пелании он поступил несколько резко, но разве вы не согласитесь, что сама идея была верной? – спросил Доссан, у которого даже изменился тембр голоса, когда он бросил свой шутовской тон. – Нищая империя последние крохи тратила, чтобы создавать этот памятник тщеславию императора Деонеда! Чернь твердит об измене, хотя должна бы благословлять государя за то, что теперь у них есть кусок хлеба, чтобы накормить детей!

– С этим трудно спорить, но зачем же было разрушать уже то, что есть?

– Потому что Восточная Пелания превратилась в вечно голодного зверя, которому сколько не кидай костей – всё мало. Будь моя воля – я вовсе отсек бы эту заражённую гангреной конечность от империи!

– Не слушайте его, принц, иногда он говорит невероятную чушь, – вмешался Визьер. – Оставь приграничье – и через десять лет там будут жить прианурцы. Этак мы доотсекаемся до того, что восточная граница подопрёт стену Кидуи!

Драонн слушал эту перепалку и понимал, что перед ним находятся действительно умные люди, а не ряженые куклы. Однако же и император был умён! Более того – он был слишком умён, по мнению большинства. Однако же это не мешало ему делать глупости и вести себя с детской безрассудностью. А эта троица, будь они хоть трижды мудрецами, ничего не сделали для того, чтобы образумить своего государя.

Из всех троих лишь граф Ливвей пока не проронил ни слова, что в одинаковой степени могло означать как его ум, так и глупость. Принц был склонен скорее предполагать первое, исходя из того, что глупец вряд ли оказался бы в компании умных людей. А раз так, то он мог быть опаснее остальных, поскольку считал нужным скрывать свои мысли.

– Я льщу себя надеждой, что мы станем друзьями, милорд, – проговорил Визьер. – А это станет возможным лишь если вы отринете своё предубеждение против нас.

– У меня нет никакого предубеждения против вас, господа, – слегка покривив душой, ответил Драонн. – И я также ищу дружбы, поскольку я здесь совсем никого не знаю, а люди, как правило, не очень-то склонны к общению с лиррой.

– Это правда, ваше высочество, – кивнул Доссан. – Но, хвала Арионну, теперь наступают иные времена. Его величество весьма благосклонен к вашему народу. Создание министерства – лишь первый шаг. Уверен, вскоре многие главы лиррийских домов займут полагающееся им место подле императора, а ваши титулы будут признаны официально.

– Это было бы замечательно, но до тех пор я бы просил называть меня просто лордом, – заметил Драонн. – Я видел, какое недовольство испытали господа канцлеры, когда его величество именовал меня принцем и милордом. Мне очень не хотелось бы начинать свою деятельность с того, чтобы нажить себе могущественных врагов.

– Да, это правда. Не все так лояльны к лиррам, как император. Люди всё ещё живут прошлым.

– Так же, как и лирры, – против воли нахмурился Драонн. – А откуда у его величества такой интерес к нашему народу? Это довольно странно, учитывая атмосферу, в которой он рос.

– Да, это верно, – заговорщически улыбнулся Визьер. – Покойный батюшка нашего императора не очень-то жаловал вас. И он потратил много времени, чтобы выяснить, кто же сбил его неразумное чадо с верного пути. И так и не сумел. Но сам император Рион сообщил нам эту тайну, и теперь уж я не вижу большого смысла её скрывать, тем более от вас. Есть у нас хранитель императорской библиотеки Тирни – старый чудак. Вот он и стал втихаря рассказывать мальчику-принцу разные истории, когда тот приходил за книгами.

– Но как же император Деонед не распознал его с самого начала? – изумился Драонн. – Это же было так очевидно!

– Старый пройдоха на всех углах кричал о том, что он был сержантом отряда красноверхих во время восстания лирр, – рассмеялся Визьер. – И, надо отдать ему должное – он был весьма убедителен в своей роли. А может и впрямь служил в красноверхих – кто знает? Он такой старый, что это вполне может быть правдой.

– Ну в любом случае мой народ должен быть ему благодарен. Он жив ещё?

– А чего с ним сделается? – довольно пренебрежительно фыркнул Доссан. – Он ещё всех нас переживёт, старый маразматик!

– Я бы хотел увидеться с ним.

– Да он, наверное, совсем мозгами сгнил уже! – весело отмахнулся Доссан. – Зарылся в свои фолианты как книжная моль и носа не кажет из библиотеки!

Драонна несколько покоробили слова графа, но, с другой стороны, это было типичное пренебрежение цветущей юности к дряхлой старости. И тем не менее он сделал себе пометку на память разыскать этого Тирни и поговорить с ним, если он, конечно, не совсем ещё впал в маразм. Судя по всему, человеком он был явно необычным.

Тем временем четверо собеседников выбрались из дворца и шли через небольшой садик к флигелю. Летом здесь, наверное, было чрезвычайно хорошо и уютно, но сейчас деревья стояли голые, покрытые лишь инеем. Правда, дорожки были аккуратно очищены от снега, что и не удивительно, коль уж по ним ходили любимцы самого императора!

И сам флигель оказался вполне уютным. В нём было два крыла, и, по словам продолжавшего болтать Доссана одно из них полностью пустовало, так что места должно было хватить и самому принцу, и всей его свите. Визьер же не преминул похвастать тем, что им здесь готовит собственный повар, и готовит преотменно, и что отныне он будет готовить также и на лирр.

– Живём здесь, милорд, как в собственном небольшом государстве, – сладко улыбнулся Визьер. – Если заумная болтовня его величества начинает вызывать у нас мигрень – мы тут же скрываемся здесь на сутки, а то и двое. Ищем тут, так сказать, политического убежища.

Все трое разразились хохотом – видимо, подобные подтрунивания над собственным сюзереном среди них были делом обычным. Собственно, даже после столь непродолжительного знакомства с Рионом принца это нисколько не удивляло.

– Вот мы и пришли, милорд, – сделал широкий жест Визьер, распахивая дверь перед Драонном. – В вашем распоряжении будет всё левое крыло, располагайтесь там, где сочтёте удобным. Несмотря на то, что флигелёк небольшой, но стены толстые и смежных комнат нет, так что наше соседство вас не побеспокоит. Да и сами мы – соседи не шумные.

И все трое вновь многозначительно рассмеялись. Однако теперь, после краткой беседы, они уже не казались столь ничтожными и раздражающими.

– Благодарю, господа, – учтиво поклонился Драонн. – С вашего позволения, я оставлю вас, чтобы обустроиться и привести себя в порядок. Можно ли здесь попросить наполнить ванну горячей водой?

– Отчего бы и нет? Здесь полным-полно слуг. Прикажите любому, и через час ванна будет готова!

– Ещё раз благодарю вас. Увидимся завтра!

И Драонн отправился в свою половину флигеля – выбирать комнату по душе.

***

За полчаса до обозначенного срока Драонн в сопровождении Ливейтина, а также ещё нескольких наиболее знатных своих вассалов, изящно одетый и отдохнувший, предстал перед императором. Он дружески кивнул уже находившейся подле Риона троице и склонился в глубоком поклоне перед государем.

– Вы весьма пунктуальны, милорд, – похвалил его император. – Полагаю, что всё уже готово к вашему представлению. Весь двор собрался в большой церемониальной зале. Все ждут лишь нас.

– Тогда не будем заставлять их ждать, ваше величество.

В церемониальной зале и правда было многолюдно. Здесь не было огромных каминов – лишь несколько металлических жаровен, чтобы обогревать помещение, но сейчас это особенно и не требовалось – воздух был нагрет дыханием многих людей. Все они жадно смотрели на лиррийского принца, который для них был живым воплощением легенды, казалось бы, давно уже умершей. Они глядели на илира, который лично разговаривал с дедом нынешнего императора, а особо тонкие ценители истории припоминали ещё и знаменитого некогда канцлера Делетуара.

– Вам выпала честь попасть в историю, господа! – своим тонким голосом начал Рион, и в зале наступила тишина. – Сколь ни антагонистичным казалось нам всегда сосуществование лирр и людей, нельзя не признать, что в этом было больше замысла смертных, нежели богов. Все мы – дети Белого Арионна, и он любит нас одинаково. Когда люди пришли в этот мир – беспомощные и слабые, словно младенцы, исторгнутые из материнского чрева, именно лирры помогли нам стать теми, кто мы есть теперь. Именно лирры научили нас тому, что мы знаем, ну а мы, в свою очередь, позже многому научили их. Лишь кознями Асса-лиходея можно объяснить ту вражду, что вспыхнула позднее между нашими народами. Логика бессильна истолковать причину этой вражды – корни её глубоко погрязли в нелепых предрассудках и взаимных претензиях…

Его величество явно любил поговорить, а также, судя по всему, любил себя слушать. Уже через четверть часа Драонн заскучал, окончательно потеряв нить витиеватых рассуждений монарха, а тот, похоже, столь высоко вознёсся на крыльях своего красноречия, что окончательно ушёл от первоначального плана и говорил по вдохновению, недостатка в котором явно не испытывал.

Подданные, как видно, уже вполне привыкли к многомудрым и одновременно бестолковым речам своего государя, поэтому наиболее стойкие или же наиболее подобострастные всё ещё сохраняли выражение восторженного внимания на лице. В задних же рядах уже поднимался лёгкий гул, складывающихся из перетоптываний, шуршания и перешептываний, так что в конце концов одному из вельмож в передних рядах пришлось даже призвать людей к порядку.

В какой-то момент император Рион всё-таки сумел вынырнуть из хитросплетений своих речей и перейти к представлению Драонна. Было объявлено о великих – реальных или мнимых – заслугах достойного принца перед короной, причём выходило так, что четверть века назад именно Драонн, едва ли не лично, сумел остановить пагубную войну. Вряд ли, конечно, начитанный император действительно так плохо знал историю – скорее всего его просто опять понесло. В любом случае, поделать с этим Драонн ничего не мог, а потому оставалось лишь стоять и выслушивать всю эту чушь с максимально беспристрастным лицом.

– С этого дня начинается новая эра! – провозгласил Рион, которому до этого пришлось отпить воды из-за пересохшего горла, что на время оборвало его поток мыслей и позволило вернуться к главному. – Убеждён, что милорд Драонн Доромионский послужит нам не хуже, чем он служил моему отцу и деду! Заявляю со всей ответственностью: пока в моём государстве не наступит полный мир и равноправие между лиррами и людьми, для меня не будет министра важнее и ответственнее, чем принц Драонн!

Это был, конечно, уже явный перебор, и Драонн, стоя лицом к присутствующим, не мог не видеть, как перекосились их лица, даже несмотря на то, что все, похоже, прекрасно осознавали, чего стоит трёп императора. Рион словно специально старался подставить будущего министра как можно сильнее.

– Да наступит вечный мир между лиррами и людьми! – столь патетической нотой император наконец закончил свою речь.

По его сигналу вперёд вышел один из канцлеров (не Дойт, а других легкомысленный правитель представить Драонну не удосужился), держа на вытянутых руках белую, шитую зелёными нитями широкую ленту. Эта лента была символом министров, которую они надевали по торжественным случаям. На неё же прикреплялись ордена, ежели хозяин ленты был этого достоин. У лиррийского принца она, разумеется, пока ещё была пустой.

Под нестройные аплодисменты министерская лента была надета Драонну через левое плечо, после чего он низко поклонился сперва императору, а затем вельможе, вручившему ленту – так требовал этикет. По счастью, говорить ответного слова не требовалось – считалось, что к сказанному императором добавить нечего. Третий поклон был адресован уже всем присутствующим, и он послужил сигналом к окончанию церемонии. Несколько подхалимов бросились к Драонну поздравлять с назначением, чувствуя, что при дворе появился новый фаворит. Большинство же просто вышли из залы, чтобы направиться по своим делам.

«Вот и сбылось ваше желание, милорд», – с невольной внутренней улыбкой подумалось Драонну, и на мгновение ему показалось, что он услыхал ответное ободряющее хихиканье Делетуара.