Текст книги "Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ)"

Автор книги: Александр Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)

Глава 18. Перемены

После рождения дочери Драонн был на седьмом небе от счастья. Все другие события, когда-либо случившиеся с ним, внезапно отошли далеко на задний план, став совершенно неважными в этот отрезок времени, когда во всём мире для него остались лишь Аэринн и Билинн.

Биби родилась совершенно здоровой девочкой, и хотя пока что она была больше похожа на синюшного сморщенного старичка, для счастливого отца она была самым прекрасным ребёнком на свете.

Аэринн светилась от счастья, и от того казалась в тысячу крат прекрасней, чем обычно. По лиррийскому обычаю для Биби тут же была найдена подходящая кормилица, которая забрала девочку, принося её молодым родителям по их просьбе. А просили они об этом весьма часто.

Увы, эта идиллия продлилась всего два дня. Вообще Драонн твёрдо решил пробыть в Доромионе как можно дольше – в идеале до конца месяца весны, когда на заливе Дракона начнётся навигация и можно будет здорово сократить путь. Это соображение казалось ему отличным аргументом для Делетуара, ежели он вообще хоть раз вспомнит об отсутствии главы новоиспечённого департамента.

Как уже было сказано выше, судьба в лице второго канцлера подарила Драонну всего два дня. Ранним утром третьего дня в Доромион прилетел голубь из Кидуи. Его величество император Родреан скончался в первый день месяца весны. Таким образом упрямый старикан всё-таки утёр нос тем, кто пророчил, что ему не пережить зиму. Так или иначе, а в империи был теперь новый правитель – император Деонед Третий, и этот правитель призывал Драонна Доромионского на службу.

Естественно, голубь был не от императора, а от Делетуара, но это, по сути, ничего не меняло – не повиноваться юноша не мог. С тяжким вздохом он поцеловал Аэринн, осторожно коснулся губами огромного лобика Биби, едва прикрытого жиденькими чёрными волосиками, после чего отправился в Кидую в сопровождении своих верных илиров. Загадывать, когда произойдёт их следующая встреча, он не стал, да Аэринн и не спрашивала, прекрасно понимая всё сама.

***

Выдержав положенный двенадцатидневный траур, император Деонед собрал Большой совет. Хотя это название не должно ввести в заблуждение читателя – несмотря на то, что его именовали «большим», в нём заседало не более полутора десятков человек – кроме членов так называемого Малого совета, куда входили лишь сам император и пять канцлеров, здесь присутствовали все министры, а также главы иных немногочисленных ведомств.

Очевидно, что в столь немногочисленной компании скрыть чьё-либо отсутствие было невозможно, особенно если отсутствовал единственный лирра. Делетуар, конечно, уже послал голубя в Доромион, но прекрасно понимал, что Драонну не поспеть к совету. Зная резкий нрав нового государя, второй канцлер заблаговременно предупредил его об отсутствии главы департамента по делам лирр. Император, на лице которого всё ещё читалась печать скорби, которую он носил в сердце, лишь угрюмо кивнул.

Нужно оговориться, что несмотря на то, что мы здесь именуем Деонеда императором, формально он таковым ещё не являлся, поскольку коронация была запланирована лишь на первый день месяца со знаковым именованием импирий²⁰20
  Импирий – один из месяцев календаря Кидуанской империи, соответствует нашему апрелю. Назван, вероятно, в честь империи Содрейн.


[Закрыть]. А до тех пор он именовался принцем-регентом, а императором по-прежнему оставался почивший Родреан, чьи останки всё это время лежали незахороненными в специально отведённом для этого зале дворца. Все указы, издаваемые до первого дня импирия имели две подписи – подпись принца-регента и подпись императора Родреана, которую всё равно ставил наследник, но от данной традиции отказываться не спешили.

– С тяжёлым сердцем начинаю я заседание Большого совета, – заговорил принц-регент. – И чувствую я сейчас не только боль от утраты родителя, но и собственную ничтожность, ибо он был гигантом, сотрясавшим небеса, тогда как я – жалкий карлик, не годный даже просто сидеть на этом троне. Но в этот скорбный час я согрет надеждой, что вы поможете своею мудростью мне так же, как помогали моему отцу, и со временем я научусь быть достойным правителем.

Конечно, эта фраза несла в себе куда больше неких обрядовых условностей, нежели истинных мыслей Деонеда. Естественно, он совсем не думал так, как только что выразился. Разумеется, на протяжении последних месяцев, с тех самых пор как прогнозы насчёт болезни Родреана ухудшились, Деонед под чутким руководством канцлеров уже пробовал себя в руководстве государством. Уж кто-то, а император Деонед вряд ли всерьёз мог называть себя ничтожным карликом.

Внешне он был очень похож на молодую копию своего отца – такой же громадный, словно медведь, с той же буйной шевелюрой и бородой, только цвет их пока ещё был ярко-каштановым, почти переходящим в рыжину. Более того, характер у него тоже был отцовским – довольно резким, грубоватым. По большому счету, из него вполне мог получиться второй Родреан, и в целом это, наверное, был скорее плюс, нежели минус.

– И осознавая себя не более, чем бледной тенью своего покойного родителя, я приложу все свои скромные силы для того, чтобы хотя бы не сбиться с того пути, которым он вёл наше великое государство, – продолжал Деонед. – Я продолжу все его начинания и, коли будут благосклонны ко мне боги, возможно, сумею и приумножить их.

Делетуар, при всей своей едва помещающейся в кресло необъятности, слегка подался вперёд, так что его сидение жалобно заскрипело – он понял, что предисловие закончилось.

– На смертном одре, давая мне последние наставления, император Родреан потребовал от меня клятвы служить на верность отечеству и делать всё, чтобы наша империя стала ещё могущественнее. И он обозначил для меня наиболее важные направления. О них я и хочу поговорить с вами. Во-первых, вновь присоединённые территории. Мы уже достаточно давно присоединили себе северные окраины Паэтты, но до сих пор не уделяли им должного внимания. А между тем они весьма богаты и лесом, и пушным зверьём, и, как считают многие – серебром. Отец мой видел решение проблемы в переселении подданных империи на север, строительство новых городов. Пока эти территории заселены лишь палатийскими варварами, мы не сможем получать с них должного дохода.

Четвёртый канцлер, в чью политическую вотчину заглянул принц-регент, важно закивал, всем своим видом демонстрируя готовность немедленно заселять северные территории.

– Но меня, признаться, больше чем проблемы палатийских земель беспокоит Прианурье. От палатийцев хотя бы нет особых проблем, тогда как дикари Прианурья то и дело беспокоят наши восточные границы. И пусть даже их владения не имеют для нас особенной экономической ценности, мы должны кроме того ведь заботиться и о безопасности государства. Именно поэтому я бы поставил решение прианурского вопроса во главу угла. Я не хочу передать эту проблему своему преемнику, а потому сделаю всё, чтобы Анурские горы стали естественной стеной на границе империи. А там можно будет подумать и о Загорье.

Одобрительные воинственные возгласы приветствовали подобную внешнюю политику нового государя. В последнее время империя не вела каких-то крупных внешних войн – отношения с Саррассой вполне можно было бы назвать дружескими, последние очаги незначительного сопротивления палатийцев были подавлены уже довольно давно, а на восточных рубежах всё ограничивалось огрызанием на набеги прианурцев. В общем, по мнению многих, державе не мешало немного размять косточки.

– Но чтобы заниматься делами за пределами государства, надобно сперва навести порядок внутри, – продолжил Деонед. – Мы не должны допустить новой гражданской войны в стране! И в этом я вижу задачу не только отсутствующего здесь принца Драонна, и не только присутствующего здесь канцлера Делетуара. В этом я вижу задачу для всех нас, и для меня в первую очередь. Мы должны крепко подумать о причинах, вызвавших восстание, и постараться сделать так, чтобы подобного больше не происходило. В империи будет мир – так или иначе!

Последнее «так или иначе» явно не понравилось Делетуару – он заметно поморщился и заёрзал, поудобнее усаживаясь в кресло. Канцлер знал, что, в отличие от отца, Деонед не отличался чрезмерной лояльностью к лиррам. Более того, во время войны по дворцу бродили робкие слухи о том, что наследник втайне поддерживает красноверхих и относится к их деятельности с куда меньшей брезгливостью, нежели император.

Делетуар понимал, что Драонну придётся заново отлаживать отношения с вертикалью власти сейчас, после смены правителя. И он понимал, что теперь юноше будет вдвойне тяжело это сделать. Канцлер поставил себе в уме заметку подготовить к будущей встрече как принца-регента, так и лиррийского принца, причём если в последнем он был уверен, то насчёт первого имелись серьёзные сомнения.

Конечно, вряд ли Деонед решится на новую конфронтацию с лиррами, и особенно теперь, когда шаткий мир только-только был достигнут. Но вот это «так или иначе» не давало канцлеру покоя. Что ж, тем больше у него теперь будет резонов поскорее занять при новом императором то место, которое он занимал при прошлом.

Хотя, признаться, теперь Делетуар беспокоился не только за лирр. Он понимал, что его положение также становится куда более шатким. В отличие от Родреана, с Деонедом его не связывали дружеские отношения, и под большим вопросом оставалось само его нахождение в Малом совете и на посту второго канцлера. Может именно поэтому толстяк теперь регулярно мылся и менял одежду, дабы не раздражать лишний раз своего государя.

В общем, хоть Делетуар и не хотел признавать это даже перед самим собой, но, кажется, всех их ждали большие перемены.

***

До приезда Драонна Делетуар лишь дважды сумел пообщаться с императором наедине. И оба раза не вполне удачно. Нельзя сказать, что Деонед выказывал к толстому канцлеру какую-то особенную неприязнь – скорее он вёл себя как человек, которому скучно. При том, что Делетуар говорил о перспективах лиррийской политики, возможностях выхода из кризиса, которые выдавались за их совместные с Драонном наработки, хотя по сути своей это были измышления лишь самого канцлера.

Результатом каждой беседы были заверения императора, что он уделяет проблеме большое внимание и всегда готов обсуждать её, но при этом тон, которым это произносилось, говорил об обратном. Более того – пресловутое «так или иначе», брошенное Деонедом на первом заседании Большого совета, в том или ином виде всплывало в каждой беседе.

Вернувшийся Драонн застал Делетуара в заметном унынии. Канцлер не стал скрывать ситуацию, но при этом пытался приободрить юношу, заверяя, что новый вожак стаи просто покусывает других самцов и рычит только чтобы заявить о себе. Он пообещал добиться аудиенции для принца, но уже на следующий день пришёл к Драонну и сообщил, что того ждут лишь на очередном заседании Малого совета. Юноша понял, что император не спешит лично встречаться с ним.

Совет, что состоялся через четыре дня, был расширенной версией Малого совета – кроме пятерых канцлеров там присутствовали ещё трое людей, а также Драонн. Те трое были лично незнакомы юноше, хотя, конечно, он видел их раньше, и обычно в близком окружении наследного принца. Судя по хмурым лицам канцлеров, они сразу поняли, для чего сюда явилась эта троица. Деонед начал строить государство под себя.

– Рад лично встретиться с вами, лорд Драонн, – произнёс император, хотя сам принц не заметил на его лице особой радости по этому поводу. – Примите мои поздравления по поводу рождения дочери.

– Благодарю, ваше величество, – поклонился юноша. – Прошу простить меня, что отсутствовал на заседании Большого совета. И примите мои глубокие соболезнования по поводу кончины вашего отца. Я скорблю о вашей утрате.

– Так же, как и все мы, лорд Драонн, – кивнул Деонед. – Ну что ж, приступим к делам. Прежде всего хочу пояснить, что делают здесь эти господа. Уверен, все они не нуждаются в представлении и вам хорошо известны.

Все канцлеры неохотно кивнули, не скрывая кислых выражений лиц. Драонн счёл за благо кивнуть вслед за ними.

– Все вы честно и самоотверженно служили моему отцу, – продолжил император. – И благодарность моя не знает границ. Однако я понимаю, как тяжек груз государственной ответственности, и сколь многим вы пожертвовали ради нашей державы. А потому я считаю, что некоторым из вас пришло время пожить ради себя, отдохнуть от забот. Это не значит, что я удаляю вас от двора! Каждый из вас получит должности, которые будут необременительны и вместе с тем почётны. И уж подавно это никак не скажется на вашем благосостоянии.

Гробовое молчание отвечало словам императора. Все пятеро канцлеров напряжённо ждали – кого же из них попросят за дверь, а кого покамест оставят.

– Господин Белон, вы, если не ошибаюсь, уже восемь лет верой и правдой служили короне. Ваши советы по поводу палатийских владений были ценны и очень полезны. Однако теперь, я считаю, пришло время сменить нашу политику в этом направлении, сделать её более активной. И потому место четвёртого канцлера теперь займёт господин Солти. Вы же получите весьма почётную должность помощника казначея.

Бывший четвёртый канцлер, сильно побледнев, молча склонил голову в знак того, что принимает отставку.

– Загорье превратилось для нас в одну сплошную проблему, – продолжал Деонед. – Оно стало подобно гноящейся ране, что постоянно беспокоит и грозит осложнениями. К сожалению, при моем отце этот вопрос не решался должным образом. Я думаю, что и в этом направлении нам необходима свежая кровь, которая вдохнёт новую жизнь в нашу армию. А потому я назначаю пятым канцлером господина Деони, тогда как вы, господин Стейлон, будете отправлены в качестве нашего посла в Саррассу. На этом посту ваше миролюбие придётся более к месту.

Последняя фраза прозвучала как пощёчина, так что канцлер Стейлон закусил губу, а в глазах блеснули слёзы, которые он постарался скрыть, склонив голову.

– Ну а вы, милорд Делетуар, были с моим отцом долгих двадцать два года. Вы вели его дорогами невзгод и дорогами благоденствий, через успехи и через неудачи. То, что вы сделали для империи, переоценить невозможно. Да будет вам известно, что я уже подписал указ о награждении вас орденом Белого дуба. Я знаю, что у вас уже есть такой, но не моя вина, что в нашем государстве нет более высоких наград. Но я знаю, как вы подорвали своё здоровье, служа отечеству, и потому принял решение снять наконец с вас это непосильное ярмо. Теперь вторым канцлером будет ваш давний знакомый, господин Шавьер. Вы же сможете более полно отдать себя тому делу, которое было для вас наиболее важным в последнее время. Мне кажется, что в таком деликатном деле, как управление делами лирр необходим взгляд человека, подобного вам. А потому вы вместе с лордом Драонном теперь будете отвечать за лиррийскую политику. Я не придумал ничего лучшего, чем назначить вас ещё одним главой департамента, равноправным лорду Драонну. Такого в нашем государстве прежде не случалось, но вы – настолько неординарный человек, что делаете неординарным всё вокруг себя.

– Благодарю, ваше величество, – Делетуар оказался единственным, кому хватило воли или смелости что-то произнести. – Я постараюсь доказать вашему величеству, что ещё не настолько слаб, как вы думаете. Вы можете положиться на нас с принцем Драонном.

Наверняка Делетуар специально назвал Драонна принцем, а не лордом – титулом, который люди весьма неохотно признавали за главами лиррийских домов. Может быть, это был последний беззубый оскал старого волка в адрес молодого вожака. Однако Деонед отреагировал на это вполне спокойно, как и следовало реагировать молодому, сильному волку на вялый выпад старика.

– Должен добавить, господа, что в будущем у каждого из вас остаётся право членства в Малом совете по приглашению, – добавил император.

Это тоже звучало почти как насмешка, особенно для Стейлона, которому надлежало отбыть в Шатёр, да и для остальных, поскольку было ясно, что приглашения придётся ждать очень долго. Кроме того, слегка акцентированное уточнение «в будущем» давало понять, что в настоящем император хотел бы остаться наедине со своими новыми советниками. Это было слишком понятно, а потому трое низвергнутых канцлеров встали и, поклонившись, вышли. Драонн не знал, как поступить ему, но Делетуар, вставая, слегка дёрнул его за рукав, подавая недвусмысленный сигнал, так что он также, откланявшись, вышел вслед за другими.

***

– Это опала? – тревожно спросил Драонн бывшего канцлера, как только они остались наедине.

– Вот ещё! – фыркнул тот, хотя в глазах читалась неуверенность и становилось ясно, что бравада эта – напускная. – Это было неизбежно. Когда в лесу падает громадное дерево, оно неизбежно влечёт за собой соседние деревья. Они должны падать, чтобы давать пространство молодой поросли. Это естественный ход вещей. Наконец-то смогу как следует отдохнуть!

– А как же наш департамент? – напомнил юноша. – Если вы не забыли, то теперь мы оба отвечаем за лиррийскую политику.

– Не так уж сложно отвечать за то, чего нет, – скривил губы Делетуар. – Я уже представляю, какую политику станет вести наше новое начальство… Этот Шавьер – надутый индюк. Уверен, что он уже возомнил себя великим политическим деятелем, а потому вряд ли доверит нам сейчас даже штопать его подштанники!

– Но мы же можем…

– Ничего мы не можем без санкции Канцелярии! – с досадой перебил Делетуар. – Когда я создавал ваш департамент, это не казалось такой уж проблемой. Эх, надо было тогда давить на императора и выбить вам целое министерство! Но кто же мог предвидеть!..

– Это значит, что мы…

– Почти безработные, друг мой, – невесело усмехнулся толстяк. – Причём, самый глупый сорт безработных – безработные при имеющейся работе. Боюсь, что теперь нам придётся лишь имитировать деятельность.

– Но вопрос противоречий между лиррами и людьми так и не решён!..

– У его величества свои взгляды на решение этого вопроса, – тяжко вздохнул бывший канцлер. – И, боюсь, они вам не очень-то понравятся.

– И что же – мы ничего не можем сделать? – в отчаянии спросил принц.

– Поживём – увидим, друг мой…

***

Предчувствия не подвели бывалого политика – недавно созданный департамент по делам лиррийских подданных действительно превратился в ничего не значащий орган. Когда после двух недель бездействия Делетуар отправился к канцлеру Шавьеру, чтобы прояснить ситуацию, вернулся он ещё в более мрачном настроении, чем вышел.

– Вам, друг мой, должно быть не терпится повидать дочь? – буркнул он Драонну, выжидательно глядящему на него из кресла. – Так поезжайте! Здесь вы покамест не нужны.

– Наше ведомство закрывают? – юноша испытал странную смесь облегчения и досады.

– Хуже, – бывший канцлер порывисто плюхнулся в своё необъятное кресло и потянулся к графину с вином, стоящему рядом на столике. – У Канцелярии пока нет для нас поручений.

Он явно процитировал своего нового начальника – это было видно по скорченной физиономии и изменённому, нарочито глупому голосу.

– И сколько же продлится это «пока»?

– Думаю, достаточно долго, чтобы вы успели выдать свою дочь замуж! – в сердцах бросил Делетуар, залпом опорожняя бокал.

– Надеюсь, император Деонед не задумал ничего плохого? – с тревогой спросил лиррийский принц.

– Не беспокойтесь, – отмахнулся Делетуар. – У нового императора сейчас все помыслы в Загорье, а это значит, что он не захочет потрясений внутри страны. Думаю, они выбрали самую глупую из всех стратегий – замолчать проблему, сделать вид, что ничего не было и жить как ни в чём не бывало. То есть просто ничего не делать и ничего не менять. А значит – и наш департамент им ни к чему.

– Может, это и не худшее из решений, – философски пожал плечами Драонн, против воли уже устремившийся мыслями в Доромион, где его ждали две самые дорогие женщины на свете. – Так уж точно ничего не выйдет испортить.

– Ещё как выйдет, – поморщился бывший канцлер. – Сколько не накладывай корпию на плохо обработанную рану – она всё равно рано или поздно загниёт. Император Родреан решил проблему просто и жёстко – подавил выступления лирр. Но ведь они выросли не на пустом месте, а это значит, что рано или поздно нас опять может ждать нечто подобное. Да и не все люди готовы забыть то, что случилось. Нет, это очень глупо.

– Вы собираетесь сказать об этом императору?

– Вот ещё! Это было бы большей глупостью, чем сесть голым задом на осиное гнездо. Деонед только-только сделался императором, и он весьма болезненно воспримет поучения от кого-либо, особенно если этот кто-то – из прошлого поколения, которое, по его мнению, всё делало не так. Нет уж, нам придётся ждать, пока дитя не набьёт собственных шишек и не прибежит к нам жаловаться. Не беспокойтесь, друг мой, мы ещё поборемся! А покамест – езжайте в Доромион!

– Но если его величество вдруг потребует меня к себе?.. – с сомнением пробормотал Драонн.

– Не беспокойтесь! Ручаюсь вам, что этого не случится ещё очень и очень долго…