Текст книги "Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ)"
Автор книги: Александр Федоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)
Драонну пришлось убрать со стола несколько раскрытых фолиантов, чтобы разместить гостей. Оба илира предусмотрительно прихватили с собой кружки с грогом и теперь удобно расположились вокруг стола, освещённого сразу восемью свечами.
– Здесь нас никто не услышит, милорды, – произнёс Драонн, плотно закрывая за собой дверь. – Прошу вас, объяснитесь теперь, потому что от множества вопросов у меня лопается голова.
– Вы слыхали когда-нибудь об обществе Лианы? – кивнув, заговорил Гайрединн.
– Никогда не слыхал, – покачал головой Драонн.
– Разумеется. Это лиррийское тайное общество, как вы уже верно заметили недавно. Оно было основано лет пятнадцать тому назад одним кидуанским илиром по имени Вейезин. Быть может, вы слыхали о нём?
– Честно признаться, не припомню…
– Ну он ведёт довольно закрытый образ жизни, так что ничего удивительного нет. Так вот, он создал общество Лианы через несколько лет после восстания Лейсиана, видя, что минувшая война ничему не научила людей, и они по-прежнему не готовы видеть в нас полноценных граждан империи. Очевидно, что политика государства диктуется его верхушкой, а коли вся она состоит из людей, то не стоит и удивляться тому, как мало прав имеют другие народы.
– Так вы думаете, что если я стану министром, это что-то изменит? – с лёгкой горечью воскликнул Драонн.
– Да, иначе мы бы не затевали всего этого предприятия, – сухо кивнул Гайрединн. – Но если вы полагаете, что мы настолько наивны, что всерьёз верим в возможность того, что вы будете обладать какой-то реальной властью, то ошибаетесь. Наши цели куда амбициознее и масштабней. Читали ли вы когда-нибудь «Под пологом джунглей» Куэртаса?
– Мне никогда не был особенно интересен Куэртас, поскольку он описывает главным образом природу. Я же предпочитаю читать о мыслящих существах. Поэтому из всех исследователей Калуи я предпочитаю труды Бароса.
– Я спросил не для того, чтобы вести научный диспут, – улыбнулся Гайрединн. – Просто у Куэртаса в этой его книге описано одно очень интересное растение. Сам я, правда, не читал, поэтому перескажу со слов Вейезина. Так вот, путешествуя по северной Калуе, Куэртас обратил внимание на один вид лиан, весьма распространённый в тех краях. Он заметил, что молодая поросль имеет корни, которыми она питается от почвы. Но в какой-то момент, когда растение становится старше, корень отсыхает, и лиана более не имеет связи с землёй. При этом она благополучно растёт дальше, всё больше опутывая дерево. Она запускает свои отростки, подобные корням, прямо в древесину. Затем её ствол, поначалу гибкий и зелёный, начинает грубеть и темнеть. К этому моменту лиана в значительной степени оплетает ствол дерева, на котором она растёт, и вновь достигает земли. И тогда от неё начинают расти отростки, которые становятся новыми корнями. А дерево-носитель к тому времени погибает, поскольку лиана за несколько лет высасывает из него все соки, проникая своими корешками в самую сердцевину. Куэртас видел много таких необычных деревьев, словно сотканных из множества стволов, а внутри – пустота. Эти необычные деревья – и были те самые лианы.
– Я верно понимаю, что за всем этим стоит некая аналогия, и что название вашего общества совершенно не случайно?.. – Драонн понимал, что ему сейчас страшно оттого, что его, кажется, собираются втянуть во что-то очень нехорошее.
– Белый дуб2323
Принц Гайрединн имеет в виду символ Кидуанской империи – Белый дуб, который изображён на её гербе.
[Закрыть] очень разросся и считает себя непобедимым, – заговорил Гайрединн. – В гордыне своей он не заметит тонкие корни, которые мы вонзим в его загнивающую сердцевину. А позже, когда мы высосем из него все соки, на его месте будет уже наше древо.
– Значит я – один из этих ваших корней? – внезапно Драонн начал злиться. – Вы являетесь сюда и втягиваете меня в какую-то тёмную историю даже не спросив моего согласия! Вы хотите, чтобы я бросил семью и вновь отправился в Кидую, чтобы стать кукольным министром, да ещё и для того, чтобы способствовать какому-то вашему заговору? Да как вы вообще попали в эту компанию, милорд? Мы ведь с вами вместе помогали канцлеру Делетуару восстанавливать мир в империи!
– И чего мы добились? – также повысил голос Гайрединн. – Эти жалкие людишки как плевали нам вслед, так и продолжают это делать. Они никогда не примут нас, потому что завидуют. И они уничтожат нас при первом же удобном случае. Разве вы не видите, что мы проигрываем эту войну, милорд Драонн? Люди уже заполонили мир! Они плодятся как крысы и вскоре смогут задавить нас просто числом. Что будете делать вы, когда они придут, чтобы забрать ваши земли? Как защитите мою дочь, когда очередные красноверхие придут, чтобы изнасиловать и убить её?
– Эти разговоры я слышу всю свою жизнь! – яростно возразил Драонн. – Тысячелетия мы живём бок-о-бок с людьми, и, я думаю, всё это время были подобные разговоры. Но мир до сих пор существует! Да, он хрупок и ненадёжен. Ну так, быть может, не нужно постоянно испытывать его на прочность? То, что вы сейчас говорите, милорд – самая настоящая измена. Рано или поздно этот ваш Вейезин будет схвачен, а под пытками он назовёт всех вас. Думали ли вы о дочери в тот момент, когда становились на путь измены?
– Какой-нибудь глупец на моём месте сейчас сказал бы, что это – речь труса, – видимым усилием воли Гайрединн принудил себя успокоиться. – Но я хорошо знаю вас, поэтому понимаю, что это речь умного и рассудительного илира, но отнюдь не труса. Именно это мне всегда в вас и нравилось – умение всё взвешивать. Ну так попробуйте взвесить вот что: наша славная империя обширна, но значительная часть её мало пригодна для жизни. Даже если не брать палатийские пустоши и прианурское пограничье – даже земли в центре Кидуи в значительной степени покрыты непроходимыми лесами. Земель, пригодных для возделывания не так уж и много, а население всё увеличивается, причём исключительно за счёт людей. Если так будет продолжаться дальше (а я лично думаю, что дальше будет ещё хуже), то вскоре свободных земель не останется вовсе, и людям придётся выбирать – убирать леса, или убирать нас. Как думаете, что они выберут?
Драонн скрипнул зубами, поскольку не знал, что отвечать. Вообще он считал, что старый принц сгущает краски и рисует чересчур мрачный сценарий, но при этом он понимал, что если сейчас сказать об этом, то он будет выглядеть восторженным идиотом, страдающим излишним оптимизмом. Именно сейчас, именно в этом разговоре любые его доводы только так и будут восприняты.
– И какую же роль вы отводите мне? – пытаясь сохранять спокойный тон, поинтересовался он. – Я должен буду вонзить кинжал в сердце императора? Но что это решит? Убив императора, мы лишь развяжем войну, из которой уже не будет иного выхода, кроме полного уничтожения одной из сторон. Да и, насколько я слышал, император Рион вполне лоялен к лиррам.
– Никто не говорит об убийстве, милорд Драонн! – впервые заговорил Глианн, видимо, не выдержав этой стены непонимания со стороны принца Доромионского. – Вы просто станете министром и будете на совесть исполнять свою работу – помогать своему народу. А вместе с тем искать способы привлечь как можно больше лирр ко двору. Вы, боюсь, воспринимаете слова милорда Гайрединна чересчур буквально. Речь совсем не идёт ни об убийстве императора, ни о гибели рода человеческого. Мы должны лишь как можно плотнее переплестись с людьми, сделать так, чтобы нас уже нельзя было бы безболезненно выдрать из тела этого мира. Повернуть интересы империи на пользу себе. Именно поэтому так удачно выбрано время – новый император вполне готов к тому, чтобы расширять контакты. И этим нужно воспользоваться!
– Но почему именно я? Дождитесь, когда император найдёт кандидата, и поговорите с ним так же, как говорили со мной. Если речь не идёт ни о чём противоправном – не вижу, почему бы вам таиться.
– О, тут вы не правы, милорд! – возразил Глианн. Гайрединн теперь молчал, видимо, доверив продолжение разговора оказавшемуся более дипломатичным товарищу. – Это вы поняли, что никакой измены в наших словах нет, но узнай об этом кто-то менее мудрый, и нам конец. Сама идея о равенстве людей и лирр для большинства покажется крамолой и изменой. И мы сообщили вам об этом лишь потому, что милорд Гайрединн полностью ручался за вас.
– Я не могу пойти на это и поставить под удар судьбу моей семьи, – собравшись с духом, решительно произнёс Драонн. – Должен заметить, что вы поступили неблагородно, втянув меня в ваши дела, не испросив даже простого согласия. Я не хочу иметь ничего общего с этим вашим обществом Лианы. Я ответственен за свою жену и дочь, и не хочу, чтобы им пришлось однажды пострадать из-за меня.
Как мы видим, Драонн не упомянул о ребёнке, что рос сейчас в чреве Аэринн – слишком уж неподходящим был момент.
– Должен отметить, что даже если Аэринн не станет женой изменника, она уже является дочерью изменника, – заметил Гайрединн. – Если деятельность нашего общества вскроется, у неё и так будут проблемы независимо от того, как поступите вы. Вопрос в другом – готовы ли вы осторожничать, зная, что это может стать причиной гибели всего вашего народа?
– Вы не находите, что возлагаете на меня слишком большую ответственность, милорд?
– Эту ответственность возлагает на вас само время, друг мой! – несколько высокопарно ответил Гайрединн. – Подумайте как следует! Боги редко дают второй шанс для того, чтобы изменить историю! У вас не вышло ничего с императором Родреаном, но внук его – человек совсем иного рода. У него верные мысли в голове, и не хватает лишь доброго советника, чтобы в империи наконец воцарился настоящий мир.
– Дадите ли вы мне клятву, что в случае моего согласия ни вы, ни кто бы то ни было из вашего общества, никогда не потребуете от меня совершить преступление против государства, императора или моей собственной совести? – задумавшись на несколько секунд, тяжело произнёс Драонн.
– Клянусь вам в этом, – протягивая руку, произнёс Гайрединн.
– Я должен подумать, – нехотя проговорил Драонн, пожимая руку своего тестя.
– У вас есть время до появления голубя.
Глава 23. Голубь
Обед получился довольно тягостный. Драонн и Аэринн оба молчали, лишь глядя друг на друга время от времени. Гости ели и тоже молчали – ни у кого не было настроения затевать беседу. Аэринн понимала, что в библиотеке произошло что-то не очень хорошее, поэтому буквально буравила пристальными взглядами то мужа, то отца. Но и тот, и другой старательно не замечали этих взглядов, разве что Драонн слегка покачивал головой в ответ – мол, ничего страшного, всё в порядке.
Естественно, в подобной атмосфере речь о будущем ребёнке так и не зашла. Гайрединн и Глианн, которым треволнения явно не подпортили аппетит, налегали на блюда как и положено путешественникам, много часов проведшим в тяжёлой дороге. Ни хозяин, ни хозяйка к еде почти не притронулись – Аэринн машинально крутила в руках вилку, а Драонн угрюмо ковырял своей в блюде с жарким, погружённый, судя по всему, в свои мысли.
Наконец гости поднялись из-за стола.
– Благодарствуем, любезные хозяева, – проговорил Глианн. – Теперь я чувствую себя воскресшим.
– Если желаете отдохнуть – комнаты уже приготовлены, – тут же предложила Аэринн.
– Это то, что нам сейчас нужно, Айри, – благодарно кивнул Гайрединн. – Мы с тобой поболтаем завтра, а сегодня я чувствую, что мне необходим отдых.
Оба илира, сопровождаемые служанкой, поднялись наверх, а Драонн остался за столом с Аэринн.
– Что случилось? – спросила она, как только шаги стихли.
Всё это время Драонн мучительно думал – что и в каком объёме он может рассказать жене. Должна ли она знать всё, или напротив – лучше ей вообще ничего не знать. Если он всё равно собирается отказать Гайрединну – то зачем вообще что-то говорить Аэринн и волновать её понапрасну? Но собирается ли он отказываться?..
Бремя этих решений было слишком тяжело, и он, признаться, с удовольствием разделил бы его с Аэринн. Но он понимал также и то, сколько беспокойства и тревог он доставит жене, а ему совсем не хотелось волновать её, и особенно сейчас, когда она носила под сердцем его ребёнка. Однако в любом случае нужно было что-то сказать – молчание только ещё сильнее напугало бы Аэринн.
– Император Рион хочет сделать меня министром, – эта часть истории сейчас была наиболее безопасной. – Твой отец и принц Глианн приехали, чтобы сообщить мне это.
– Вот это новость! – воскликнула Аэринн, и на лице её отобразились самые смешанные чувства. – Значит, ты опять уезжаешь в Кидую?
– Я ещё не решил…
– А у тебя есть выбор?
– Кажется, да… Насколько я понимаю – решать мне.
– Очень мило со стороны его величества, – лицо Аэринн понемногу разгладилось. – Значит, он не обидится, если ты откажешься?
– Не имею понятия, – немного нервно ответил Драонн.
– Ты хочешь туда?.. – Аэринн вновь нахмурилась. – Ты собираешься принять приглашение?
– Всё очень сложно… – принц сдавил виски ладонями, словно пытаясь собрать разбегающиеся мысли обратно в черепную коробку. – Мне нужно подумать.
– Что ж, думай, – кажется, Аэринн слегка обиделась. – Надеюсь, ты не забудешь сообщить мне о том, какое решение примешь!
– Не дуйся, – попросил Драонн. – Просто всё действительно очень сложно. И это решение я должен принять один, хотя мне страшно хотелось бы попросить твоего совета…
– Да не дуюсь я, – усмехнулась Аэринн.
Видя, каким несчастным выглядит Драонн, она действительно тут же забыла обиды. Вместо этого она подошла и обняла его, уныло облокотившегося на стол.
– Главное, чтобы всё было хорошо, – проговорила она.
– У нас будет ребёнок, – напомнил Драонн. – У нас уже всё хорошо.
– Ну значит – главное, чтобы не было хуже, – прозвучало это несколько мрачновато, и оба они это поняли.
– Я постараюсь сделать всё правильно, – пообещал принц, постаравшись придать голосу максимум уверенности.
***
Была уже глубокая ночь, но Драонн не мог уснуть. Он не знал – спала ли сейчас Аэринн; хотелось надеяться, что – да. Сам же он сидел в своей любимой библиотеке и размышлял.
Ещё вечером принц приказал отправить мальчишку в голубятню, чтобы тот сразу же предупредил его, пусть даже посреди ночи, если прилетит голубь. Но уже спустя час он послал слугу, чтобы тот отослал парнишку. Драонн понял, что ему нужно время, что ему нужна эта ночь, и что самым глупым будет опрометью бросаться к письму и тут же писать ответ.
Потрескивали свечи – воск оплыл уже достаточно, и фитили, скрутившись, почти плавали в расплавленных лужицах. Ещё полчаса, быть может – час, и свечи вновь придётся менять. Только это и давало ему некий отсчёт времени – он знал, что этих свечей хватает примерно на три часа.
Небольшой камин почти погас, оставив лишь жаркие угли, озаряющие угол комнаты багровым светом. Заворожённо глядя на танец теней в колышущемся свете свечей, Драонн пытался найти ответ. Он нутром чувствовал, что этот ответ, возможно, станет самым важным в его жизни, а потому ошибиться было нельзя.
Однако мысли отскакивали от этой проблемы, словно стрелы от крепостной стены. Вместо этого Драонн никак не мог отделаться от другого вопроса – как Гайрединн попал в эту странную организацию с глупым названием и ещё более глупыми целями? Принц Кассолейский всегда слыл весьма разумным и осторожным илиром. Что повлияло на него, что он так резко переменился?
Или же он и раньше был себе на уме? Драонн вдруг понял, что никогда, собственно говоря, не разговаривал с тестем на политические темы. Даже тогда, когда они вместе заседали в нелепом совете, созданном Делетуаром, их общение редко касалось его деятельности. Драонн списывал это на то чувство беспомощности, что испытывал и он сам, но, быть может, дело было совсем в другом.
Нет, конечно же угадать мотивы старого принца не представлялось возможным. Быть может, когда-нибудь они поговорят об этом. Собственно, Драонн не сомневался, что Гайрединн расскажет ему всё хоть завтра, но пока спрашивать не хотелось. Он испытывал определённую опаску, словно боясь отдёрнуть этот полог, чтобы не увидеть чего-то неприятного для себя.
Усилием воли принц вернул свои мысли к главной проблеме. Нет, он однозначно не станет исполнителем воли никакого общества Лианы. Более того, он не станет иметь с ним ничего общего и запретит Гайрединну даже упоминать о нём. Если, конечно, он вообще согласится на приглашение императора.
Новый император действительно слыл человеком, готовым на сближение с лиррами. Даже сюда, в медвежий угол империи, эти слухи доходили довольно давно. Возможно, перед Драонном действительно открывался уникальный шанс окончательно перевернуть страницу и положить начало новому миру – миру, в котором люди и лирры наконец заживут без взаимных претензий. Если такой шанс есть, пусть даже и мизерный – имеет ли он право его упустить?
Такой мир должен существовать. Наверняка он будет существовать столетия спустя – рано или поздно и люди, и лирры станут достаточно цивилизованны, чтобы прийти к согласию. И если первый шаг можно сделать уже сейчас – разве это не замечательно?! Конечно, Драонну очень комфортно и уютно жилось в их тихом Доромионе, рядом с женой и дочерью; конечно, вскоре у них должен появиться малыш, который привнесёт в их жизнь новый смысл. Но иногда нужно уметь пожертвовать чем-то ради достижения более великой цели.
Нет, смущало Драонна не это. Разумеется, он понимал, насколько тяжело будет пережить расставание с родными (ведь не тащить же через половину заснеженной империи слепую дочь и беременную жену!), но к этому он мог подготовиться. Но опасение стать пешкой в чужой игре – вот чего он боялся больше всего!
Мысли пошли по новому кругу, и от этого становилось почти физически тошно. Свечи почти догорели, и принц зажёг новые, поставив их прямо на стол, накапав на столешницу расплавленного воска. Полночь осталась далеко позади, всего через несколько часов наступит поздний зимний рассвет. Голова была тяжёлой, словно доверху набитой ветошью, в глазницах всё сильнее разгорался пожар. Драонн потёр глаза, но стало лишь хуже – он словно растёр под веками крупный речной песок.
Нужно ложиться – всё равно в таком состоянии он не сможет принять взвешенное решение. Он вдруг понял, что подобные решения вообще можно принять лишь по наитию, спонтанно, именно в тот самый миг, когда он будет наконец поставлен перед выбором. Лишь тогда чаша весов явно качнётся либо в одну, либо в другую сторону. Принц решительно задул только что зажжённые свечи, а также те, что окончательно оплывали в подсвечниках, оставив лишь одну, чтобы осветить себе путь.
Уже поднимаясь по лестнице, Драонна внезапно охватило непреодолимое желание проверить – прилетел ли голубь. Почему-то он был почти уверен, что птица уже здесь. Повинуясь порыву, он, небрежно набросив на себя меховой плащ, не потрудившись даже завязать все шнурки, вышел из дома и направился к голубятне, которая прижималась к одной из крепостных стен.
Драонн не стал никого будить, да это было и ненужно – дверь голубятни запиралась на простой засов. Войдя внутрь, он долго вглядывался в непроглядную тьму, лишь едва-едва разгоняемую тусклым светом умирающей свечи. Недовольно заворковали встревоженные голуби – всего с полдюжины птиц, которые держались здесь скорее по привычке, чем по нужде. Давно уже перестав быть государственным чиновником, Драонн не имел необходимости рассылать срочные депеши.
Наконец он увидел то, что искал. Крупный сизый голубь, явно не знавший недостатка в пище, сидел совсем недалеко от слухового оконца, через которые влетали птицы. Из-за того, что голубь сидел, нахохлившись от морозного воздуха, принц поначалу и не разглядел лёгкого медного кольца на его лапке. Что ж, Гайрединн и Глианн были правы – вот оно, послание от императора Риона.
Подойдя к голубю, Драонн протянул руку. Хорошо вышколенная птица даже не сделала попытки отстраниться, легко давшись в руки. Осторожно сняв полое внутри кольцо, принц прямо здесь, трясущимися от волнения и холода руками вскрыл его, чтобы извлечь небольшой клочок тончайшего пергамента. Не имея сил потерпеть, он стал читать прямо здесь, при неверном свете мерцающего огонька.
Послание оказалось кратким и сухим, что вполне естественно для голубиной почты. Всего две строчки мелким, идеально ровным почерком.
«Принцу Драонну Доромионскому от императора Риона. Предлагаю лорду Драонну занять пост министра по делам лирр с наделением широкими полномочиями. Ответ послать незамедлительно с тем же голубем.»
Всё как и говорил Гайрединн. Значит, при дворе действительно есть кто-то весьма приближенный к императору, кто имеет сношение с этим обществом Лианы. И очень похоже, что этот кто-то – маг. То есть, став министром, он окажется под пристальным вниманием этого человека, а возможно, что тот станет постоянно вмешиваться в его дела. Но что же это за человек, настолько благоволящий к лиррам, что согласился помогать илирам, болтающим всякую чушь о деревьях и лианах?
Теперь, когда послание было у него в руках, лихорадка внезапно отпустила принца. Он по-прежнему не знал, что ему ответить, но решил, что это подождёт до утра. Потому что ему вдруг очень захотелось спать – настолько, что, казалось, он вот-вот рухнет прямо здесь же, на небольшие горки замёрзшего голубиного помёта.
Осторожно сложив тонкий листочек, он сунул его глубоко в карман штанов, а затем направился в спальню. Измученный Драонн уснул, кажется, ещё до того, как его голова коснулась подушки…
***
Утром Драонн встал уже довольно поздно. Голова всё ещё была тяжела – сон его был тревожным и больным. Тем не менее, он встал и, не завтракая, направился к гостям.
– Кто тот человек, что послал вам сообщение? – первым же делом спросил он.
– Мы не знаем его настоящего имени, – признал принц Гайрединн. – Вейезин знает лишь то, что он – весьма высокопоставленное лицо при дворе, кто-то из ближнего окружения императора. Судя по всему, именно он воспитал в Рионе уважение к нашему народу.
– Но ведь он – человек. При дворе нет ни одного лирры!
– Да, он – человек. Вероятно – человек весьма широких взглядов.
– Или же он использует вас в каких-то своих целях! – возразил Драонн.
– Полагаете, мы не думали об этом? – усмехнулся Гайрединн. – Может и так. Но это – наш шанс, и нельзя упускать его из-за излишней осторожности. Уж не глупее же мы какого-то там человека!
– Я думаю, что он – маг, – заметил Драонн.
– Мы в этом практически убеждены! – подтвердил Гайрединн. – Вейезин знает его под вымышленным именем Ворониус.
– И вы готовы стать марионетками в руках какого-то неизвестного человеческого мага?
– Вы смотрите на ситуацию лишь под одним углом, друг мой, – вновь заговорил Глианн. – Взор ваш застилает подозрительность, которая окрашивает всё в мрачные тона. Но представьте на секунду, что этот Ворониус действительно хочет того же, чего и мы – мира, в котором люди и лирры будут жить рядом, ничего не деля. Представьте, что он вынужден действовать инкогнито, поскольку его взгляды чересчур радикальны для нынешних людей. Он сделал благое дело – воспитал наследника должным образом. Он, видя, что наш народ угнетён и разобщён, создал общество Лианы. И сейчас именно он, я уверен, способствует тем благотворным переменам, что происходят в государстве.
– Но если теперь сам император повернулся лицом к лиррам – к чему же этому Ворониусу по-прежнему скрывать себя. Почему бы не раскрыться, хотя бы перед теми, кто ему доверился? – продолжал гнуть свою линию Драонн.
– Возможно, он ждёт именно вас, друг мой. В послании, что было прислано нам, было чётко сказано, что необходимо добиться вашего согласия… – ответил Гайрединн.
– Любой ценой? – криво усмехнулся Драонн, договорив то, что само напрашивалось на язык.
– Вы – надежда нашего народа, – избежав ответа, произнёс Гайрединн.
– Надежда на что? – не удержавшись, воскликнул Драонн. – Никогда ваша пресловутая лиана не высосет соки из белого дуба! Никогда нам не возвыситься над людьми и не подчинить их! Если иметь такие планы – лучше вовсе не начинать, поскольку сама идея обречена на провал! Если мы хотим жить в мире с людьми, нельзя начинать с попыток уничтожить их государство!
– Возможно, до этого и не дойдёт… – начал было Глианн, но молодой илир тут же оборвал его.
– Хватит! Довольно лицемерия! Впредь, милорды, я попрошу вас более не возвращаться со мной к этому разговору! Решение принято! Голубь из Кидуи прилетел сегодня ночью, и теперь я точно знаю, что ответить императору. Пусть этот ваш Ворониус ищет себе другую марионетку!
С этими словами Драонн решительно развернулся и направился вон из комнаты.
– Милорд! – окликнул его Глианн, но принц даже не обернулся.
***
Драонн вернулся примерно десять минут спустя – взбешённый и растерянный одновременно.
– Где голубь, что прилетел вчера? – рявкнул он, слишком близко подходя к своему тестю.
– Я пытался сказать вам, друг мой, но вы слишком быстро ушли, – старик пытался говорить спокойно и с достоинством, но было видно, что он струхнул. – Голубь уже на пути в Кидую.
– Что??? – Драонн не вскричал – он взревел, словно раненый зверь. – Что вы натворили? Как вы посмели?
– Вы не оставили нам выбора, милорд, – заговорил Глианн, и Драонн тут же понял, что это была именно его идея. – Мы не могли рисковать.
– Я немедленно пошлю другого голубя императору и всё объясню! – прорычал взбешённый принц, тыча дрожащим пальцем едва ли не в глаз тестю.
– Ваш голубь прилетит слишком поздно, когда о вашем согласии будет уже объявлено. Выйдет огромный скандал.
– Какое мне до этого дело? Не я заварил эту кашу!
– Но вам придётся её расхлёбывать, – резонно заметил Гайрединн. – И потом – неужели вы доверите объяснение с императором клочку пергамента? Вам необходимо ехать в Кидую, друг мой. Простите за эту вынужденную меру, я понимаю, что мы поступили подло. Но у нас есть оправдание – мы сделали это во имя общего блага.
– Какую только гнусность не оправдывали в разные времена этими самыми словами! Если вы думаете, что этим заслужите моё прощение – вы жестоко ошибаетесь. То, что вы сделали, милорд, нельзя простить! Вы нанесли удар в спину не только мне – вы так же обошлись и со своей дочерью!
Лицо старого принца передёрнуло, словно от болезненного удара, но он промолчал.
– Я хочу, чтобы вы покинули мой дом как можно скорее, – отчеканил Драонн. – То, как вы поступили, освобождает меня от всяческих законов гостеприимства.
– Могу я увидеться с дочерью перед отъездом? – Гайрединн кусал нижнюю губу, пытаясь скрыть волнение.
– Более того, я оставляю за вами возможность объяснить ваш скорый отъезд. И делаю я это не ради вас, а ради неё, – жёстко добавил принц.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Ещё одно, милорд, – остановил его голос Глианна.
Драонн нехотя повернулся и пристально, почти не мигая, уставился прямо в глаза принца, заставив его отвести взгляд.
– Я понимаю, какую чудовищную подлость мы совершили… Я совершил, – после заминки продолжил Глианн. – Признаю, что это – целиком моя идея, и принц Гайрединн пытался меня отговорить. Итак, я понимаю, что совершил подлость, а потому я не смею ни о чём просить вас. Я и не стану этого делать, целиком отдавшись на вашу волю. Вы можете рассказать всё императору, если пожелаете. Только хочу отметить, что тем самым вы обвините меня и принца Гайрединна в государственной измене. Да, именно в измене, поскольку здесь имел место не простой подлог. Нас схватят и будут судить. Будут пытать, и возможно приговорят к казни. Молодой император – пока ещё тайна для всех, а потому сложно предугадать, как он с нами поступит. Более того, это вновь бросит тень на лирр, всколыхнёт старую муть со дна. Подумайте об этом, милорд.
– Я простил вам смерть своего отца, лорд Глианн, – помолчав немного, тяжело проговорил Драонн. – Я простил вам, поскольку вы были в ней неповинны. Но теперь запомните: за это я вас не прощу никогда! Надеюсь, мы с вами больше не увидимся. Прощайте, господа!
И не сказав больше ни слова, он стремительно вышел из комнаты.
***
– Что произошло? – встревоженная и огорчённая Аэринн вошла в библиотеку, где молча, глядя на огонёк единственной свечки, сидел Драонн. – Что у вас произошло с отцом? Почему он уехал?
– А он не объяснил? – апатично спросил принц, не отрывая взгляда от свечи.
– Ничего такого, что могло бы меня удовлетворить. Я же вижу, что между вами что-то случилось. Это точно связано с твоим возможным назначением, я это знаю! Ты должен объяснить мне всё.
– Айри, мне придётся уехать…
– Ты согласился на предложение императора? – воскликнула Аэринн с горестным потрясением в голосе. – Я всё же думала, что ты откажешься.
Драонн наконец сбросил с себя апатию и, вскочив с кресла, бросился к жене, крепко обняв её.
– Я собирался, но потом кое-что случилось, и… – принц не находил слов, поскольку объяснить всё так, как оно было на самом деле, он, естественно, не мог. – Теперь мне нужно ехать. Быть может ненадолго, а может… Прости, я не могу тебе объяснить… Поверь, я не говорю ничего потому, что хочу тебя защитить…
– Защитить от чего? Что за странности творятся тут в последнее время? Это связано с моим отцом? Поэтому он так внезапно уехал? Между вами явно что-то произошло. Что он сделал?
– Он ничего не сделал, – и Драонн почти не кривил душой. – Но обстоятельства сложились так, что я не могу не ехать в Кидую, не рискуя навлечь при этом гнева императора. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Вы останетесь здесь с Биби и нашим сыном. Скучать тебе не придётся!
– Всё будет хорошо?.. – жалобно спросила Аэринн, на глазах которой стояли слёзы. Весь её запал куда-то вышел, осталась лишь беспомощность и тоска.
– Всё будет просто замечательно, – пообещал Драонн, целуя её мокрые от слёз щёки.
