Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.2. Бронзовый век"

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

ТОРГОВЛЯ

Для жизнеобеспечения страны незначительную роль играет внешняя торговля. В этом сказываются последствия се монополизации фараонами, и постепенно все торговые операции начинают диктоваться только прямыми потребностями государственной машины и ее правящей верхушки. Например, осваиваются новые месторождения меди и бирюзы на Синайском полуострове. Большинство из них было известно египтянам еще в период Древнего царства, однако стало недоступным в эпоху раздоров и смут.

В результате завоевательных походов в горные районы фараонов XI и XII династий оказалось возможным восстановить ранее заброшенные шахты и рудники. Их мощностей, впрочем, уже не хватает для обеспечения резко возросших потребностей страны в металле и для удовлетворения запросов знати в предметах роскоши. Начинаются планомерные изыскательные работы по открытию новых месторождений (особенно меди), которые вскоре приносят результаты. II начале XII династии впервые начинают добывать медные руды в Северной Эфиопии, между Нилом и Красным морем.

Закладываются новые рудники в известных египтянам районах близкого к поверхности залегания руд цветных металлов на Синайском полуострове и верховьях Нила.

Причем, судя по размерам отвалов пустой породы на дошедших до нашего времени разработках той поры, масштабы добычи меди значительно увеличиваются.

Параллельно идет вытеснение меди из области обеспечения нужд торговли. На роль всеобщего эквивалента все более выдвигаются драгоценные металлы – золото и серебро. Это связано с их большей доступностью и распространением в стране. Золото начинают добывать в период Среднего царства не только в Верхнем Египте, в Восточной пустыне, но и в Эфиопии. Из разряда экзотических металлов оно переходит в разряд распространенных и в период Среднего царства встречается практически повсеместно. Быстро выявляется малая пригодность золота для практических нужд, его потребительские свойства весьма незначительны – и медь, основной материал для изготовления рабочих инструментов, легко уступает функции всеобщего эквивалента мягкому блестящему металлу, чья ковкость значительно облегчает обработку ювелирных изделий.

Получив в свое распоряжение новый столь податливый и благородный металл, мастера-ювелиры уже к концу XIIдинастии достигают высоких результатов. Произведения из золота становятся настоящими произведениями искусства. Есть данные, что со времен Аменемхета II быстро начинает расти в Египте потребление серебра – металла, также добываемого в Северной Эфиопии.Из товаров, обладавших реальной потребительской ценностью для широких слоев населения и ставших предметами активной торговли египтян с соседями, можно назвать разве что лес. Запасы своего дерева в долине Нила были скудны, и прибавка стволов хвойных пород из Средиземноморья и Финикии была весьма кстати. Однако и этот пункт внешнеторговых операций государственной внешней торговли был скорее вызван нуждами правящей элиты и потребностями торгового и военного флота. По крайней мере, широкого распространения дома из дерева в Египте Среднего царства не нашли, архитектура Древнего царства с перекрытиями из толстенных стволов деревьев безвозвратно ушла в прошлое. Зато в заупокойных наборах фараонов дерево особо ценных сортов встречается практически повсеместно. В придворных мастерских по достоинству были оценены потребительские свойства этого материала. Строители царских палат тоже прекрасно понимали, какой материал способен создавать в жилищах благоприятный микроклимат.

И, конечно, нужды кораблестроения требовали ежегодного пополнения запасов леса в Египте.

Значение дерева для страны фараонов было столь велико, что поставщики древесины автоматически ставились в особое положение в ряду внешнеторговых партнеров фиванской династии. Например, Библ, основной порт, где была сосредоточена практически вся лесная торговля Египта, получил столько привилегий от правителей долины Нила, что поддерживал фараонов по инерции даже после окончания периода возвышения Египта, когда все окружавшие Библ города уже проявляли явную враждебность к потерявшим былую мощь фараонам. В период же расцвета Среднего царства иные властители Библа были горды правом причислять себя к преданным номархам египетского фараона.

Значительные торговые усилия предпринимались для доставки в Египет заморских, редких товаров. Традиционное внимание уделялось операциям по обеспечению нужд страны в благовонных смолах Красноморья, экзотических фруктах и плодах. Появляется одно новое направление, ранее весьма редкое в описаниях дотошных египетских писцов, строго следивших за всеми более-менее значительными торговыми экспедициями египтян: в период Среднего царства обычными становятся упоминания о посещениях египетскими кораблями Крита. Материальные следы этих контактов обнаружены и археологами: в Египте часто начинает встречаться критская посуда, а на Крите появляются медные орудия египтян.

РАБОВЛАДЕНИЕ

Следует отметить большую зависимость сложившейся системы обеспечения Египта от могущества власти фараонов. Население долины Нила не могло обеспечить свое пропитание, нужды торговли были мало ориентированы на поставки продовольствия, и практически уровень благополучного существования египтян держался за счет успешных завоевательных походов фараонов на земли соседних племен. Подобная ситуация была весьма противоречива: успехи, не основанные на могуществе внутреннего благополучия, не могли быть вечными, а прекращение притока военной добычи ставило под угрозу стабильность сложившейся системы общественных взаимоотношений.

Ибо, по существу, структура египетского общества периода расцвета Среднего царства во многом представляла собой продленный по времени этап неустойчивого, переходного состояния от общинной системы ведения хозяйства к рабовладельческой. В условиях целиком изолированного существования подобная модель не смогла бы продержаться хотя бы минимально значительный отрезок времени, но неповторимость ситуации заключалась во многом в заметном опережении уровня развития Египта в сравнении с состоянием соседних племен. Централизованное государство долины Нила, чьи земли недавно подвергались нападениям воинственных кочевников, надолго переходит в наступление. Постоянный приток военной добычи (а в данном случае наиболее важным фактором явилась дешевизна и доступность рабов) продлили переходный этап практически на два столетия.

Впрочем внимательный анализ правления всех восьми фараонов, сменивших друг друга на престоле за два с лишним века, позволяет вывести одну интересную закономерность: практически каждый из правителей начинал свое царствование с возвращения утерянных в последние годы правления предшественника областей. Причем в старости многое из приобретенного суждено было утерять и новому фараону. Молодость, напор правителя позволяли без сбоев функционировать египетской государственной машине, но она тут же снижала обороты, едва бразды правления отпускались. Столь заметное значение личностного фактора свидетельствует отнюдь не в пользу существовавшей в период расцвета Среднего царства системы общественных отношений.

Какие же тенденции определили переход от общинного характера хозяйствования к рабовладению и одновременно не дали окончательно оформиться основным принципам новой системы хозяйствования? Для более полного понимания этого вопроса стоит обратить внимание на внешне далекий от данной проблемы штрих: Аменемхет I, основатель XII династии, в годы своего правления предпринял попытку возродить внешний вид прежнего правления фараонов Древнего царства, вернуть былой блеск своему двору. Одновременно принимается ряд законодательных актов, на первый взгляд направленных только на соблюдение внешних правил поведения, принятых в Египте Древнего царства. Но на самом деле эти меры законсервировали и даже в некотором смысле повернули вспять тенденции, проявившиеся в Переходный период и приведшие к возникновению государства Среднего царства в Египте.

Некоторые проявления подобной тенденции явственно ощутимы в перемене общественной атмосферы тех лет. Например, выходит из моды хвастливость «малых людей», стремившихся ранее оповестить мир о том, что успеха они достигли собственным трудом. Постепенно исчезает само понятие «малые люди», и уж тем более номархам не приходит в голову именовать себя «сильными малыми». Возвращается отсутствовавшая в источниках Переходного периода лексика «отрядных» работ в корабельном деле и строительстве: вновь разнарядки исходят из признания наличия группы равно ответственных исполнителей требуемой работы – «отряда» (что, в принципе, синонимично общине, артели в позднейшей лексикологии). Казалось, Египет вновь возвращается во всколыхнувшиеся смутой берега Древнего царства.

Однако все дело в том, что положение столь кардинальным образом изменилось только внешне. На самом деле никуда не исчезли твердо вросшие в структуру египетского общества «малые люди», не произошло реального возврата к равной ответственности отряда работников, ибо никто не отменил (и не мог отменить) влияния внешне пассивной третьей силы на жизнь египетского общества. А влияние это было столь ощутимым, что все явления в жизни Египта периода Среднего царства претерпевали аберрацию от соприкосновения с громадной массой рабов, занятых в государственном и частном производстве. Причем наиболее значительные изменения происходили в основной отрасли хозяйствования египтян – в земледелии. Не случайно здесь даже внешне не удалось достичь былой общинной «отрядности» работ – старая терминология не прижилась на кардинально изменившейся почве новых хозяйственных взаимоотношений.

Внешне картина, выглядела следующим образом: в отличие от Древнего царства, где массы рабов выполняли ограниченное число работ, главным образом связанных с потребностями (если считать и возведение пирамид потребностью) функционирования государственной машины, в период Среднего царства права, возможности и, более того, привычную потребность владеть рабами приобрели многие слои населения. Это, конечно, должностные лица, вне зависимости от важности занимаемого ими поста: рангом определялось только количество имеющихся в распоряжении рабов, да и то не всегда. Это знатные египтяне, многие из которых владели немыслимым числом невольников. Это и обычные ремесленники, зодчие, скотоводы, землепашцы (в этой среде владение невольниками не является поголовным, отнюдь нет, и служит привилегией преуспевающих), в хозяйстве которых занято, впрочем, от силы два-три раба. Это и «малые люди», составляющие средний класс египетских рабовладельцев. Их в период Среднего царства начинают называть просто «хозяевами».

Естественным при подобной пестроте статуса возможного хозяина выглядит многообразный перечень передоверяемых рабам обязанностей. При этом, правда, наиболее уверенно и подробно говорить можно о труде и быте рабов, занятых в хозяйстве крупных владельцев. Источники, из которых можно почерпнуть сведения о положении невольников в период Среднего царства, немногочисленны, и чаще всего их авторы не ставили перед собой прямую задачу отображения быта подневольной части египетского населения. Просто рабы в этот период составляли весьма заметную прослойку общества, их существование трудно было не заметить – и при попытках более-менее полно передать панораму жизни Египта проявляются черты быта египетских рабов.

Например, определенные выводы можно сделать на основании изучения «заупокойных наборов» времен правления XII династии. В Египте считалось, что души умерших на том свете живут жизнью, схожей с той, которую доводилось человеку видеть на земле. В усыпальницы старались положить все, что могло бы пригодиться душе в загробном мире. В усыпальницах фараонов и их приближенных пытались повторить основные черты их земной жизни – чтобы не упустить ничего, чтобы не забыть снабдить в путешествие к предкам чем-либо существенным. В период расцвета Среднего царства существенным стали считать наличие рабов, обслуживающих усопшего.

В гробницах начинают оставлять скульптурные модели, фигурки которых символизируют невольников, сопровождающих хозяев в долгом путешествии. Деревянные статуэтки часто снабжены пояснительными надписями (видимо, для того, чтобы хозяин мог ориентироваться, кто есть кто в его свите, ибо в реальной жизни властелин часто не мог да и не желал запоминать в лицо всех, кто ему прислуживал). Так вот, иероглифом «раб» могли быть выделены фигурки садовников, пекарей, чашников, провожатых, поваров, прачек и т. д. Нередко целые группки статуэток, занятых каким-либо делом (например, изготовлением хлеба), целиком состояли из несвободных работников.

Определенные выводы можно сделать, анализируя рисунки, которые сохранились на стенах усыпальниц, и рельефы, выбитые на заупокойных плитах. Здесь обычно изображались сценки египетского быта более масштабные, которые трудно было передать скульптурными композициями. Однако опять-таки на большинстве изображений проставлены пояснительные надписи, работники часто прямо называются рабами. Объединенные в группки, невольники совместно убирают урожай, перетирают зерно, пашут землю.

В сказках Египта периода Среднего царства встречаются упоминания рабов, однако роль их в развитии сюжета весьма пассивна. Невольники обслуживают героев: могут приготовить им пищу, натаскать воду, помочь прибраться. Да еще подвыпившие персонажи часто начинают хвалиться количеством «голов», перечисляя заодно как показатели богатства поголовье скота и размеры пашни.

Вот, пожалуй, и все источники. Из отчетов управляющих имениями можно узнать разве что общее количество рабов, занятых в хозяйстве. О работах, выполняемых невольниками, об условиях их содержания в столь серьезных документах того времени не пишут.

Естественно, подобное состояние источников не позволяет уверенно говорить о быте невольников, и особенно тех из них, кто занят в мелком частном хозяйстве. Однако некоторые выводы о положении рабов в Египте можно сделать. Во-первых, обращает на себя внимание интересная деталь: скульптуры и рисунки чаще всего изображают рабов-женщин. В частном секторе рабы-мужчины встречаются редко. Можно предположить, что основная их масса, как и прежде, занята на государственных работах, обеспечивая потребности правительственных строек и обрабатывая земли фараонов. Во-вторых, очень много среди рабов иноземцев – даже в сравнении с последними годами Переходного периода. Нередко для обозначения невольников-рабов применяют явно синонимичный термин «сирийцы». Анализ словоупотребления иероглифа «сирийцы» показывает, насколько хрупкая грань между этим термином и значком «рабы».

На одном из памятников, изображающем быт в хозяйстве одного из чиновников, два «сирийца» то убирают урожай (мужчина жнет, женщина убирает колосья), то наводят порядок, то варят пиво. Упомянутые в других источниках сирийцы тоже только тем и занимаются, что ведут хозяйство да прибирают в доме. Причем иероглиф «сирийцы» часто соседствует с работниками, по антропометрическим данным явно напоминающим то негра, то семита, то европейца. Видимо, в данном случае национальная принадлежность не учитывается, и нивелируется принадлежностью к сословию рабов.

Из этого можно сделать вывод, что основным источником пополнения рабов в период Среднего царства являлись пленные и захваченные в ходе завоевательных походов мирные жители. Это стало привычным до такой степени, что отразилось в лексике. И ранее, в Переходный период, походы заканчивались возвращением войска с «живой добычей», однако в те времена различение рабов и пленных было более четким. Например, о занятых в государственном строительстве мужчинах-рабах, захваченных в ходе боевых действий в сопредельных с Египтом областях, никогда не говорили как о «головах». В период же расцвета Среднего царства положение меняется. Один из телохранителей Сенусерта III рассказывает, что при зачислении на службу фараон подарил ему 60 «голов», да еще 100 – позже, после того, как стражник отличился в эфиопском походе и был произведен в начальники над телохранителями. Причем это явно не единичный случай – в сказках телохранителям регулярно дарят «головы», изредка при этом наделяя и землей. Год от года стоимость рабов падает – для придворных более престижным становится получение в дар земельных наделов. Постоянные военные походы сделали беспроблемным получение рабов человеком, состоящим на государственной службе.

Более сложной задачей приобретение невольника становилось для человека, далекого от двора и чиновничьей службы. Соответственно усложнялись и вопросы наследования рабов в случае смерти мелкого землевладельца. Не случайно практически все купчие оформлены на двоих-троих рабов, редко приобреталось более десяти работников. Если раб не жаловался в награду за преданность или покорность, то его приобретение являлось хлопотным и достаточно дорогим (что, кстати, свидетельствует о росте товарно-денежных отношений при XII династии). Неудивительно, что и в завещаниях мелких землевладельцев скрупулезно расписывается наследование каждой «головы» – немалого богатства для простого египтянина. В завещаниях,

как и в купчих, количество рабов невелико: распределяются между наследниками обычно 5– 6 «голов». Причем каждый из невольников вполне мог превратиться в предмет спора, компромиссным вариантом разрешения которого обычно становился обмен рабами, производимый новыми хозяевами после приведения завещания в действие. От времен XII династии сохранились целые «кусты» документов, где улаживаются спорные вопросы, возникшие между ближайшими родственниками завещателя. Наследники начинают сами распоряжаться полученными от отца или старшего брата «головами», перераспределяя их между своими детьми или обмениваясь с ближайшими родственниками. Это говорит о строгой упорядоченности (не в пример государственному рабовладению) правовой базы наследования невольников в частном хозяйствовании. Рабов завещали, перезавещали, обменивали по взаимной договоренности и даже дарили... Среди обычных и вполне, скажем так, понятных актов особое место занимают именно достаточно специфичные «подарочные» документы. Например, один служащий (это примечательный факт, немаловажный для понимания подоплеки сделки) жалует своих рабов брату жрецу, а тот через некоторое время передоверяет четыре «головы» своей жене. Возможно, эта и другие похожие цепочки актов следует оценивать как правовую маскировку «утечки» дешевых рабов из государственного обращения.

Видимо, на подобные ухищрения приходилось идти, скрывая нарушения определенных запретов государства на махинации с рабами фараона. В Египте Среднего царства сложилась двойная система рабовладения, выгодная для существовавших органов власти, не грозившая непредсказуемыми последствиями в случае ослабления мощи фараоном. Рабов в стране было множество, некоторые походы заканчивались пленением десятков тысяч иноплеменников, однако массы невольников существовали как бы в двух непересекающихся (в идеале, хотя нарушения, как водится, бывали) сферах: государственного и частного рабовладении. II каждой из них ценность невольника постепенно падала (а, следовательно, ухудшались условия его содержания), но разница в стоимости оставалась существенной. По сути дела государственные рабы являлись дармовой рабочей силой, и это в конце концов сделало весьма взрывоопасной систему общественных отношений.

Централизованная, система налогов и податей атрофировалась, утратила былую гибкость, так как необходимые для функционирования государственной машины средства начинают получать не за счет отчислений в казну фараона всех (или почти всех) жителей, а за счет использования труда невольников и – в весьма большой мере – от продаж части рабов по искусственно поддерживаемым высоким «частным» ценам.

Тем самым застойные явления в хозяйстве, вызванные ориентированностью его на ежегодные поступления военной добычи усиливаются «подвешенностью» централизованной системы обеспечения потребностей государства, ее зависимостью опять же от военных успехов египетских фараонов. В случае малейшей неудачи механизмы государственной машины неизбежно начинают испытывать перегрузки, в любой момент грозившие стать чрезмерными.

СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА. ПРОЦЕСС РАССЛОЕНИЯ

Одновременно ослабление пресса поборов и податей вело к активизации частной инициативы на местах. Этот процесс слабо отражен в документах эпохи Среднего царства, в которых наибольшее внимание уделяется, естественно, внешне более очевидным проявлениям государственной жизни. Однако многие, в том числе и косвенные свидетельства той же эпохи, позволяют говорить о развитии мелких самостоятельных хозяйств. Например, два договора номарха с местными жрецами гарантируют служителям культа, что свою долю в храмовое хозяйство обязан будет внести «всякий его земледелец из начатков поля своего». Этим самым не только подтверждается наличие прослойки свободных землепашцев в Египте, но и частично характеризуется наметившееся изменение в статусе «царских людей» в период Среднего царства. «Царскими» их называют скорее по традиции, чем по реальному положению в обществе. Работы, ранее поручавшиеся им выполняют на землях фараона многочисленные рабы, меньше «царские люди» платят и централизованных податей. Термин «царские люди» становится все более нарицательным и уже не отражает в период Среднего и Нового царств положения категории населения, которую он обозначает. Исходя из термина, логично было бы предположить, что жизнью и имуществом «царских людей» может распоряжаться только фараон, однако в период XII династии это не совсем так. Уже упомянутые договоры номарха, где правитель области гарантирует поступление поборов в храмовое хозяйство от свободных землепашцев, и то, что «царские люди», которых перестают упоминать при перечислении работающих на полях фараона, номархов или чиновников, начинают все активней привлекаться к обработке земель в поместьях самостоятельных египтян, свидетельствует, что зависимость «царских людей» от одного только фараона в Среднем царстве – блеф. Свободные землепашцы в действительности часто оказываются зависимыми от владельцев поместий, от крупных хозяев. Видимо, в некоторых случаях их труд оказывается даже более выгодным, чем использование покупных рабов. Например, там, где от работника требовалась заинтересованность в конечном результате. Зависимость «царских людей» от владельцев поместий при этом в большинстве случаев чисто экономическая: принудительное привлечение их к работам почти наверняка не изменило бы «отрядной» системы разнарядок с назначением старших учетчиков, писцов и т. д. Однако в земледелии Среднего царства «отряды» уже воспринимались как анахронизм. Видимо, хозяевам удается заинтересовать работников в повышении производительности труда. В отчетах о произведенных в поместьях работах прослеживается четкое разграничение при проведении сведений о результатах усилий рабов (которые, как и прежде, работают группами на самых тяжелых и трудоемких участках) и «царских людей» – им доверяют ответственные участки сбора и обработки урожая, требующие определенных навыков и умений. Оплата труда, вероятно, была дифференцирована и осуществлялась на основе заключенных договоренностей. При этом жесткая привязанность землепашца к хозяину даже не оговаривалась: это в Египте Среднего царства было нормой.

В литературе Среднего царства похожая схема организации работ в поместьях описана неоднократно, она не удивляет авторов, которые пытаются даже дать анализ психологических нюансов новых для египтян общественных отношений. При этом прослеживается повсеместность распространения новой модели поместья – земли «ныне» обрабатываются владельцами с привлечением дополнительной рабочей силы, в том числе и рабов, вне зависимости от размера поместья: он может колебаться от незначительного до вполне сопоставимого по масштабам с владениями государственных сановников высокого ранга.

Сам факт повсеместного распространения системы найма «царских людей» свидетельствует о наличии в Египте Среднего царства многочисленной прослойки мелких землевладений. Кроме того, термин частично изменяет свою сущность. Видимо, за этим скрываются определенные перемены в хозяйствовании египтян. Первоначально, очевидно, возделывание крохотных участков становится характерным для жителей сельских поселений. В долине Нила времен установления власти XII династии это явилось результатом разукрупнения громадных царских поместий и высвобождения от работ в них множества «царских людей». В итоге последние наделяются землей с правом обработки участков на условиях уплаты определенных налогов и выполнения ряда повинностей, в том числе и военной. Такова, если можно так выразиться, предыстория эволюционирования системы мелкого землевладения в период укрепления власти XII династии. Перспективы развития при этом, если исходить из потребностей сложившегося в Египте хозяйственного механизма очевидны: следовало ожидать переориентировки «царских людей» на обеспечение нужд владельца мелких поместий и (частично) ремесел. С течением времени подобная тенденция неизбежно вела к тому, что государство передоверяет владельцам поместий и начальникам над ремесленниками сбор налогов (в некоторой степени) с «царских людей» и обеспечение их тем, что они не могут самостоятельно произвести на своих участках (практически полностью). Неизбежным в условиях дифференцированной оплаты труда «царских людей» следует считать проявление через некоторый промежуток времени расслоения в их среде. Действительно, прежде равноправные члены сельской общины в Египте Среднего царства таковыми уже не являются, источники с середины XII династии упоминают о появлении отдельных зажиточных домов «царских людей» в сельской местности, в хозяйстве некоторых из них работают даже рабы. В городах проявление неравенства тоже становится очевидным.

В ремесленной среде процесс расслоения протекал даже более интенсивно. Среди объединившихся по роду занятий мастеров все чаще различают богатых и бедных. Косвенным подтверждением масштабов расслоения является повышение общественного статуса разбогатевших ремесленников, некоторые из которых, начинают заказывать и устанавливать дошедшие до нас каменные плиты с надписями, восхваляющими собственные заслуги и преуспевание. Изредка появляются надписанные изваяния особо почетных мастеров.

Интересная деталь – даже весьма состоятельные ремесленники иной раз, да и обмолвятся о своем происхождении, отом, что они вышли из «хемуунисут» – «царских людей».

В общих чертах систему организации рабочей силы в Египте периода расцвета Среднего царства можно схематично представить следующим образом: «царские люди» – это практически все трудящееся население страны. Основной их обязанностью является работа в рамках определенной профессии вне зависимости от принадлежности поместья, к которому они приписаны. Это может быть царское и храмовое хозяйство, поместье сановника, владения частного лица. С течением времени первоначальная однородность отпущенных на маленькие наделы царских землепашцев уже исчезла. Теперь работников – «царских людей» – уверенно различают по основной освоенной специальности. Распределение по ремёслам и профессиям происходит в Египте Среднего царства следующим образом: по достижении полнолетия (по египетским понятиям это возраст 12—14 лет) «хемуунисут» переписывались и отдавались в обучение, возможно, переходя в разряд учеников мастера. Права выбора они были лишены (и это не случайно), отбор проходил на специальных смотрах, где критериями для определения пригодности к определенному виду работ были физическое развитие юноши, сметливость да происхождение и род занятий его родителей. Самых сильных и выносливых отбирали для воинской службы или посвящали в ранг жрецов низшего звена: остальные распределялись по ремеслам или приписывались к сословию землепашцев. После чего определенные в ремесленники отправлялись к своим наставникам, будущие воины – в лагеря новобранцев, а оставленное в земледелии большинство расписывалось по средним и крупным хозяйствам. Будущие землепашцы закреплялись за поместьями пожизненно, и уже на месте владелец решал: либо оставить «царских людей» в центральной усадьбе и выдавать довольствие за выполнение работы с господских складов, либо «посадить» присланных на земельный надел, дабы землепашец с участка обеспечивал себе основную часть своего дохода. Возможности разбогатеть у назначенных в землепашцы «царских людей» были невелики, расслоение в среде «хемууни-сут», занятых в сельской местности, не столь бросалось в глаза, как в городе.

Приписанные к ремеслу имели больше шансов достигнуть процветания. Причем в обществе того времени это ощущалось достаточно ясно, ремесло явно являлось более предпочтительным выбором для юноши, более престижным. Введение запрета на переходы из разряда в разряд было вынужденной мерой, призванной предотвратить перетекание «хемуунисут» из сельских поселений в города. В строгом кодексе, регламентирующем порядок распределения работающих египтян по разрядам было сделано только два исключения: «хемуунисут» переводился на более легкую работу только тогда, когда по состоянию здоровья не мог выполнять свои прежние обязанности землепашца, а наиболее крепких ежегодно на смотрах отбирали в армию. В произведениях египетских авторов Среднего царства проблема предопределенности выбора профессии «царскими людьми» нашла неожиданное отражение в попытках проследить судьбу непослушного ученика, склонного к совершению побегов от наставника. Каждый раз в произведениях жизнь сурово обходилась с ослушником, однако, несомненно, побеги юношей были распространенным явлением в Египте. Шанс изменить свою судьбу был прежде всего у тех из них, кто уходил в лагеря новобранцев. Видимо, подобные попытки, если и не поощрялись, то и не наказывались излишне строго. Неслучайно с этого времени писцы – весьма привилегированная каста в Египте – начинают толковать в своих поучениях о сложностях и опасностях профессии военного, надеясь, видимо, отвратить молодых писцов от побегов в лагеря новобранцев. В среде военных возможности выдвинуться во времена XII династии, ведущей почти беспрерывные войны, были, очевидно, на порядок выше. Удачливый воин почти всегда становился военачальником, а вот ремесленник только изредка мог быть назначен на государственный пост «начальника над ремесленниками».