Текст книги "Когда погиб Милован"

Автор книги: Александр Корнейко

Соавторы: Алексей Роготченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Здравствуйте! Курт Хейгель и Хильда Хейгель?

– Да, – ответил за обоих Макс.

– Мне поручено встретить вас, господа, и отвезти в гостиницу.

На привокзальной площади мужчина подвел их к новенькому «мерседесу», открыл дверцу.

– Садитесь на заднее сидение.

Когда отъехали от вокзала, Эльза оглянулась назад. Следом за ними следовал автомобиль. Шофер, заметив ее беспокойство, сказал:

– Это ваша охрана.

– Вы считаете, что она нам нужна? – удивился Макс.

– Таков приказ из Берлина.

В гостинице их отвели в номер на втором этаже. Прощаясь у двери, шофер объявил:

– Господин Хейгель, в девять ноль-ноль я жду вас в холле.

– Понятно, вы свободны.

Номер состоял из трех комнат. Старинная мебель, тяжелые бархатные портьеры, толстые шерстяные ковры на полу. Макс вместе с Эльзой обошел комнаты. В номере было две спальни.

– Где я буду почивать, Хильда?

– В этой. Здесь меньше шума. Я – в смежной, дверь, пожалуйста, не закрывайте.

– Согласен.

Эльза закрыла дверь на ключ и опустилась в кресло, стоящее у окна напротив двери. Так и просидела до утра, не спуская глаз с двери, прислушиваясь к храпу Макса. В семь приняла душ. Тщательно оделась и постучалась в приоткрытую дверь комнаты.

– Что? Уже пора вставать?

– Да. Я предупрежу, чтобы завтрак подали в номер.

Одновременно с Эльзой из соседнего номера в коридор вышел мужчина.

– Фрау Хильда? Какая встреча! Вы одна или с отцом?

Эльза внимательно посмотрела на мужчину – майор из управления. Фамилии она не помнила.

– Здравствуйте. Рада вас видеть.

– Как отдыхалось?

– Превосходно. Вы не скажете, где заказать завтрак?

– Не утруждайте себя. Я все мигом устрою. Завтрак вам подадут в номер. Как я понял, на двоих?

– Да.

Эльза Миллер вернулась в номер. Макса охраняют серьезно. Видно, не последний человек в Германии.

Минут через пятнадцать официантка принесла завтрак. Эльза взяла у нее поднос.

– Идите. Все остальное я сделаю сама. Расставила на столе тарелки, чашки. И стала ожидать

Макса. Тот вошел побритый, посвежевший.

– О! Похвально! – воскликнул он, увидев накрытый стол.

Быстро позавтракали. Макс посмотрел на часы – 8.45.

– Через десять минут выходим.

Он подождал в коридоре, пока Эльза закрыла дверь номера. Не торопясь, они спустились в холл. Знакомый шофер стоял у барьера и беседовал с администратором. Увидев спускающихся по лестнице Эльзу и Макса, направился к выходу. Эльза молча подала администратору ключ.

Шофер стоял у открытой дверцы «мерседеса». Учтиво поздоровался.

– Вас уже ждут, господин Хейгель.

– Поехали.

Автомобиль резко рванул с места и помчался по влажному асфальту. Следом двигалась какая-то машина. Эльза оглянулась назад:

– Наши вчерашние сопровождающие? – спросила у шофера.

– Да, фрау.

Ехали около 20 минут. На окраине Берна остановились у чугунных ворот. Шофер посигналил. Ворота автоматически открылись, и обе машины въехали во двор. У крыльца стоял новенький черный «форд». Макс первым вышел из автомобиля, огляделся. Затем вместе с Эльзой направился к дому. На пороге их встретил улыбающийся мужчина, полный, невысокого роста.

– Доброе утро, господин Хейгель, вы пунктуальны, как истинный ариец. Прошу в дом, вас ждут.

В большой прихожей, заставленной пальмами и кактусами, хозяин указал на дверь с правой стороны:

– Пожалуйста, сюда.

Вошли в гостиную, обставленную дорогой, с позолотой мебелью. На стенах висели щиты, мечи, рыцарские доспехи. За круглым столом сидело двое мужчин. Один – моложавый, лет сорока, другой – седой, лет семидесяти. Оба встали. Хозяин дома обратился к ним:

– Господа, разрешите вам представить…

– Не спешите, – перебил его мужчина постарше. – Мы познакомимся сами.

Оставшись наедине, старик обратился к Максу:

– Прошу вас предъявить полномочия.

Макс молча подал ему сложенный вчетверо лист бумаги. Внимательно прочитав, старик произнес:

– Хорошо. Я удовлетворен. – И вынув из бокового кармана листок, протянул Максу. Тот прочитал, сложил и спрятал в карман.

– Я также удовлетворен. Кто ваш напарник?

– Переводчик. Наш сотрудник. Вполне надежный. Кто с вами?

– Мой секретарь. Вы отлично говорите на немецком. Думаю, мы обойдемся без них.

– Согласен, – старик приоткрыл дверь. – Джон, погуляйте с очаровательной фрау.

Эльза и Джон вышли в сад.

– Вы говорите по-английски? – спросил мужчина.

– Немного. Разве нам необходимо находиться вдвоем? – Эльза бросила взгляд на американца.

Джон рассмеялся:

– Вас смущает, что такая прогулка не была запланирована?

– Не в этом дело. Мне неприятны будут ваши расспросы. К тому же я не искушена в дипломатии.

– Вы неплохо мыслите. Но ошибаетесь. Что-либо выспрашивать у вас я не намерен, так как заранее знаю, чем окончится разговор наших боссов.

– Чем же, если не секрет?

– Пока все останется, как и прежде, если не считать одной небольшой поправки в соглашении.

– Какой именно?

– Учитывая настоящую обстановку и некоторый риск с нашей стороны, придется платить немного дороже за наши услуги.

– А если мой шеф не согласится?

– У него нет выбора. Он это знал, когда ехал сюда. Войну с Россией начинали не мы. Вы удовлетворены информацией?

– Благодарю вас, но лично мне она но нужна. Я слишком дорожу своим местом.

– И жизнью, наверное, тоже.

– Давайте лучше об этом не говорить.

– Как вам нравится Швейцария?

– Уникальная природа.

– И банковский капитал. Вашему правительству он скоро потребуется.

– Но почему вы так уверены?

– Вы изучали в школе Бисмарка?

– Честно признаюсь, с историей я была не в ладах. Все даты путала и королей.

– То же самое, видимо, было с историей и у вашего фюрера.

– Почему вы так считаете?

– Бисмарк не советовал потомкам воевать с Россией.

– Я не хочу говорить об этом.

– Но я уже вам все сказал.

– Разрешите полюбопытствовать, почему такая откровенность?

– Я не верю, что вы только секретарь этого господина.

– А кто же я еще?

– Наверное, сотрудник Канариса или Гиммлера. У вас для этого есть все данные.

– Благодарю за комплимент, но вы ошиблись.

– Как бы там ни было, я доволен беседой. Когда-нибудь она вам пригодится.

– Убеждены?

– Не сомневаюсь. Когда почувствуете крушение рейха. А первые победы вермахта, думаю, призрачны Этому учит история.

Беседуя на различные темы, Эльза и Джон прохаживались по саду. Спустя некоторое время на крыльце дома показались американец и Макс. Раскланявшись друг с другом, направились к своим машинам. Эльза и Джон распрощались.

В машине Макс спросил шофера:

– Можем ли мы сегодня уехать в Германию?

– Через два часа летит самолет на Берлин.

– Тогда быстро в гостиницу.

По пути на аэродром Макс сосредоточенно размышлял о сложности обстановки в Европе. У входа в здание аэровокзала стоял сотрудник абвера в штатском. Приблизившись к Максу, он молча протянул ему два билета. Кто и когда посылал за билетами, Эльза не поняла. Видимо, где-то в пути шофер «мерседеса» подал определенный сигнал.

Макс взял билеты и вместе с Эльзой вошел в салон аэровокзала. В зале ожидания она сидела молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Да и Макс ни разу не заговорил с ней. И только после объявления посадки на самолет, следующий в Берлин, ее спутник поинтересовался:

– Как вел себя американец во время прогулки с вами?

– Почти все время молчал. Очевидно, был недоволен, что отсутствовал во время вашей беседы.

На это Макс ничего не ответил. Подошли к таможенникам. Швейцарец средних лет проверил их паспорта, не осматривая багаж, и пропустил.

«Наверняка предупрежден», – сделала вывод Эльза.

В самолете Макс сидел, закрыв глаза. Спит ил думает о чем-то – Эльза определить не смогла. Тревожило то, как он оценит ее поведение, что скажет шефу. Вроде бы все нормально.

Когда самолет приземлился в Берлинском аэропорту, Макс пристально посмотрел на Эльзу, улыбнулся:

– Благодарю за работу. Я не жалею, что взял именно вас. Если мне придется еще когда-нибудь выполнять такую же миссию, буду требовать, чтобы прислали Хильду.

– Спасибо.

У трапа самолета их встречали начальник управления и Штольц. Шеф кивнул Эльзе и, поздоровавшись с Максом, повел его под руку к машине. Штольц пожал Эльзе руку:

– С возвращением в рейх, фрау Миллер. Я забираю вас с собой.

Прибыв на место, Штольц вышел из машины, открыл дверцу, учтиво предупредил:

– Чемодан оставьте в машине. После нашей беседы шофер отвезет вас в пансион.

– Слушаюсь.

В приемной дежуривший секретарь доложил:

– В ваше отсутствие ничего существенного не произошло.

– Хорошо. Передайте Крамеру: через полчаса начать допрос Стенли. Я буду присутствовать.

– Вас понял.

– Ко мне никого не пускать.

В кабинете Штольц нетерпеливо произнес:

– Рассказывайте подробно, не упуская ничего. Начните с поезда. Меня интересует поведение господина, которого вы сопровождали.

– В поезде он почти все время читал. Со мной говорил мало. Внешне был спокоен, уравновешен.

– Он назвал свою фамилию?

– Нет, я его не спрашивала.

– В дороге не нервничал?

– Нет.

– Рассказывайте дальше.

Эльза как можно подробнее изложила о своем пребывании в Швейцарии. То, что Макс предложил американскому представителю провести беседу без свидетелей, заинтересовало Штольца:

– Американец не возражал?

– Нет.

– О чем вы говорили с Джоном во время прогулки?

– На отвлеченные темы. Как бы между прочим я решила сыграть на его самолюбии. Сказала, что нам обоим, видимо, не доверяют. Он рассмеялся в ответ и объявил, что для него не секрет, чем кончится беседа шефов. Все решено заранее и останется, как и прежде, только немцам услуги американцев придется оплачивать дороже.

– На обратном пути господин Макс не говорил, чем завершилось совещание?

– Нет. Он все время молчал, только перед выходом из самолета заговорил. Поблагодарил за работу.

Штольц улыбнулся:

– У Макса скверный характер. Ему трудно угодить. Он с самого начала был против вашей кандидатуры. Я, честно говоря, боялся, сумеете ли вы ему понравиться. Если он вас поблагодарил – значит было сделано все от вас зависящее.

Штольц поднялся.

– Спасибо, Эльза. Теперь в верхах Макс даст вам высокую оценку. Если не сильно устали, я хотел бы, чтобы вы присутствовали при одном допросе.

– Господин штандартенфюрер, я чувствую себя отлично. Разрешите задать один вопрос?

– Слушаю.

– Мне не ясно – ведь для допросов существует гестапо. Почему этим занимается наш отдел?

– А вы представьте себе на минуту такую картину. Вы охотитесь на зверя. Гоняетесь за ним, следите, не досыпаете. Наконец с большим трудом убили. А потом отдаете добычу кому-то, ничего не получив за нее? Может такое быть?

– Вряд ли.

– Вот так и в нашей работе. Разведка и контрразведка тесно переплетаются между собой. Позже, получив нужные сведения, мы передаем этих людей гестапо. Не передаем лишь в том случае, если люди начинают работать на нас, если они представляют для нас определенную ценность. Понятно?

– Да, разумеется.

– Эльза, о вашем путешествии никому ни слова. Во многих ведомствах рейха есть своя разведка и контрразведка. Даже Риббентроп их не имеет. Поэтому, где выбыли и чем занимались, никто не должен знать. Даже Крамер.

– Хорошо.

– А теперь пошли. Крамер уже начал допрос.

Обычно допросы проводились в подвальном помещении, чтобы не водить арестованных по всему управлению. Эльзу не покидала мысль, с какой целью Штольц пригласил ее на допрос какой-то Стенли.

Остановились у комнаты с открытой дверью. Эльза увидела необычное оборудование комнаты. Здесь находились лейтенант Гардекопф и его подручный – здоровенный детина. Штольц кивнул в их сторону.

– Это наша знаменитая «Мелодия» с ее хозяином. У Гардекопфа говорят и мертвые.

За столом сидел Крамер, напротив – миловидная белокурая женщина лет двадцати четырех. Увидев Штольца, Крамер вскочил, вытянулся.

– Ну как? – спросил штандартенфюрер.

– Или действительно ничего не знает о резиденте, или юлит. А вот Мартина и Алана Дейса узнала по фотографиям.

Штольц пристально смотрел на арестованную. Та, прижавшись к спинке стула, чуть жмурилась от яркого света лампы, направленной на нее. Особого волнения не было заметно, на лице – обреченность человека, готового ко всему.

– Ты представляешь, что тебя ожидает за шпионаж? – задал вопрос Штольц.

– Концлагерь, – угрюмо бросила женщина.

– Кто знает, кто знает… Может случиться, что ты умрешь под пытками. А это подобие ада. Ты готова к этому?

Женщина промолчала.

– Там тебя, красавица, уже ждут двое. По секрету, они – садисты. Ганс, проведи ее к Гардекопфу, пусть покажет свои машинки и объяснит их назначение. Если это не произведет впечатления, оставь ее там. Подождем: пока поумнеет.

– Вставай, – глухим, надтреснутым голосом приказал Крамер.

Стенли, тяжело переставляя ноги, словно на них висели пудовые гири, вышла из комнаты.

– Разве не мог Крамер начать допрос без лишних сентиментов? – спросила Эльза Штольца.

– Допрос – искусство, фрау. Чем больше контрастов, тем лучше результат. Сейчас, когда Гардекопф рассказывает ей назначение каждого хитрого предмета, смакуя и ухмыляясь, у нее дрожит каждый нерв. А наш лейтенант любит работать с женщинами. Это его месть прекрасному полу. Его никто не любил, а только презирали и ненавидели.

– А если она во всем признается, ее не отдадут Гардекопфу?

– Думаю, нет.

– Кто эта женщина?

– Агент американской разведки. Работала с Мартином и Аланом Дейсом. Их уже нет в живых. Остался резидент и, возможно, кое-кто еще, так как в покушении на Алана Дейса участвовали два человека. Можем ли мы быть гуманными, когда американские шпионы разгуливают по Берлину?

– Нет, господин штандартенфюрер.

– Но я заметил, тебе не нравится стиль допросов, который мы избрали, чтобы развязать ей язык.

– Все это незнакомо мне. Я не работала в контрразведке. Видимо, я плохой разведчик, еслп вам показалось, что допрос с участием Гардекопфа мне не по душе.

– Ты можешь предложить что-то более эффективное?

– Не знаю. Концлагерь – та же могила, мучительная смерть.

– Но ведь ты – тоже женщина… Работала в далекой России, рисковала жизнью, ходила на острие бритвы.

– У меня иная судьба. К разведке меня с детства готовил отец.

Штольц испытующе посмотрел Эльзе в глаза.

– Я понял тебя. Первый раз перенести трудно. Не выдерживали люди и покрепче. Мне самому эта траурная музыка не приносит радости. Но другого пути у нас нет.

В комнату вошла Стенли, а за ней Крамер. Американка была бледна, губы ее дрожали. Она растерянно озиралась, переминаясь с ноги на ногу.

– А ну-ка, садись, – жестко приказал Крамер.

Она невидимым взглядом окинула комнату, боязливо села на стул.

– Я все расскажу, только не посылайте меня в ту страшную комнату.

И начала глухим дрожащим голосом:

– В нашу группу входило шесть человек: Мартин, Алан Дейс, Фред Стоун, Джон Форд, Джек Корн и я. Печальный конец первых двух вам известен. В начале года куда-то исчез Фред Стоун. На свободе остались резидент Джек Корн и Джон Форд…

– А дальше что? Рассказывай все. Потом мы решим, что с тобой делать. Эльза, вы идете со мной или будете помогать Крамеру?

– Не знаю. Я не помещаю?

– Оставайтесь, Эльза. Я прокручу допрос на пленку.

– Хорошо, Мешать вам не буду.

Эльза прислонилась к спинке дивана, обтянутого искусственной кожей, и стала внимательно слушать диалог между Крамером и Стенли.

Ей было жаль разведчицу. Молодая, обаятельная женщина. Когда немцы взяли Мартина и Алана Дейса, ее нужно было срочно вывезти из Германии или глубоко законспирировать. Резидент этого не сделал. Теперь такие специалисты, как Крамер, выжмут из нее все. У резидента спастись шансов почти нет, но Крамер почему-то молчит о нем. Его интересуют контакты разведчиков с другими.

Вдруг Эльза внутренне напряглась. На очередной вопрос Крамера Стенли ответила, что последнее время Мартин находился в близком знакомстве со служанкой японца Манодзи. Крамер придал этому серьезное значение:

– Не могла ли эта женщина быть ширмой при встречах Мартина с японцем?

– Нет, она очень боялась, что лишится работы, если хозяин узнает о ее связи с Мартином. У этих косоглазых нравственные понятия расходятся с нашими.

– Чем кончилась вся эта история?

– Когда погиб Мартин, я долго не навещала служанку, пока она сама не пришла ко мне. По распоряжению резидента я сообщила ей, что Мартин погиб и что немного позже с ней свяжутся его друзья – антифашисты. Она пообещала помогать, чем сможет.

– А японец не мог быть связан с Мартином или другими вашими людьми?

– Думаю, нет. Я знакома с его делом.

– Вспомните его подробнее.

– Фашизм считает неизбежностью. Очень жаден. Совершенно равнодушен к женщинам. Японская борьба для него больше, чем профессия. Это – его культ.

– Как вы считаете, способен он работать на японскую разведку?

– Мы за ним долго и внимательно следили. Нас интересовала его клиентура. Ничего, кроме слежки ваших сотрудников, не установили.

Эти слова сжали Эльзу, как пружину. Она не надеялась услышать такое.

– Эльза, вы слышали? – обратился к ней Крамер.

– Манодзи – ваш личный друг, Ганс, ведь вы познакомили меня с ним. Я не очень стану возражать, если он окажется в комнате напротив. Я не большой специалист по допросам, но не пойму, почему вы, опытный контрразведчик, не берете резидента.

– Резидент обложен. Ему не уйти. Во всяком случае, живым. Меня заинтересовала служанка Манодзи. Вы ведь часто с ней встречались, ничего не заметили?

– Я не обращала внимания на нее.

– Вы не могли бы завтра продолжить занятия с Манодзи?

– Ганс, не кажется ли вам, что согласиться на такое предложение было бы большой оплошностью?

– Это не предложение, обер-лейтенант. Это – приказ, который утвердит шеф.

– Но пока, до приказа, я в эту игру не включаюсь, при всем уважении к вам.

– Продолжайте допрос, я скоро вернусь.

Крамер вышел. Эльза заняла его место.

– Когда Мартин познакомился со служанкой японца?

– Около двух лет назад.

– Она добывала какую-то ценную информацию от клиентов Манодзи?

– Почти нет. Мартин не хотел рисковать. У него были другие планы – через нее он хотел выйти на Манодзи.

– Каким образом?

– По-разному. Даже меня подсылали на курсы к нему, Но он борьбу предпочитает другим занятиям.

– Интересно, что же вы предприняли?

– Объявила, что плачу вдвое больше, если он разрешит мне быть в одних мини-плавках. Манодзи согласился. Несколько резких движений – и я осталась вообще без одежды.

– И что же японец?

– Осмотрел обрывки одежды, а потом заявил: «Японская борьба существует тысячелетия, и за это время люди подобрали одежду, которую начинающим менять не следует». Ну а то, что я стою обнаженная и мы лишь вдвоем, не вызвало никакой реакции. Он только спросил: дать одежду или занятия на сегодня отложим. Больше я не приходила.

Зашел Крамер.

– Обер-лейтенант, шеф просит вас к себе.

Эльза молча поднялась со стула.

В приемной секретарь остановил ее:

– Разрешите ваш «вальтер».

Эльза молча вынула пистолет из кобуры и подала секретарю. В кабинете вскинула руку для приветствия.

– Проходите, садитесь. Крамер просит подключить вас к проверке японца и его служанки. Вы отказались помогать ему, если не будет приказа.

– С Манодзи познакомил меня Крамер, он его лучше знает. Курс обучения у японца я давно закончила.

– Я понимаю вас, фрау Миллер. Макс дал вам высокую оценку. И все же завтра утром вы навестите японца. Все, вы свободны.

Эльза вернулась к Крамеру.

– Я получила приказ принять участие в проверке японца и служанки. Какие будут приказания? Меня кое-что тревожит. У японца тренировались люди, занимающие ныне высокие посты. Обучал он спецборьбе также вас и меня. В случае чего-нибудь серьезного на нас обрушатся крупные неприятности.

– Такого же мнения и начальник управления, но пойти туда все же лучше вам. Вы нравитесь всем мужчинам.

– Хорошо. Я подключаюсь к этой операции.

– Благодарю, Эльза. Вас проводить?

– У меня сегодня нет настроения гулять.

– Простите. До завтра.

Эльза пешком отправилась в пансион.

Над ее учителем Манодзи нависла смертельная опасность. Нужно все обдумать и за ночь принять какое-то решение.

XV

В пансионе, переодевшись в парадную форму, Эльза составила цифровое донесение в Москву:

Центр. Радомиру.

Промышленники Германии, работающие на вермахт, провели в Берне совещание с американскими промышленниками о продолжении поставок последними стратегического сырья через нейтральные страны. За Австрийцем следят. Причина – служанка сотрудничает с разведкой США.

Берлин. Милован.

У Эльзы был запасной тайник в кинотеатре. По инструкции, она должна была пользоваться им, если что-либо случится с Манодзи. Услышав от Стенли, что служанка японца была связана с Мартином, Эльза поняла, что Манодзи следует немедленно исчезнуть. Глупый, непредвиденный случай. В том, что за Манодзи установлена слежка, она не сомневалась. Телефон его прослушивается. С Австрийцем у Эльзы была договоренность: если ей вдруг станет известно, что им заинтересовались, она должна тотчас предупредить об этом.

В условленном месте Эльза спрятала шифровку. Затем проехала трамваем пять остановок и вышла у магазина готового платья. Здесь всегда многолюдно. У входа стояла телефонная будка. Эльза вынула из кармана металлическую пластинку в виде маленькой расчески с тонкими зубьями. Заложила ее под язык так, чтобы конец зубьев касался нижнего ряда ее зубов. Набрала номер Манодзи. Ей повезло, трубку снял он.

– Господин Манодзи? – голос ее звучал хрипло, старчески.

– Да, слушаю вас.

– Я звоню по поручению родственников вашего друга австрийца Ганса.

– Я весь внимание.

– Он сегодня трагически погиб. Похороны, наверное, завтра. Приходите вместе со служанкой.

– Благодарю вас, прощайте.

Японец понял, что ему и служанке необходимо срочно скрыться.

Эльза прогулялась по улице, взяла такси и поехала в управление. Решила посоветоваться со Штольцем, когда ей нанести визит Манодзи.

Вместо приветствия Штольц кивнул ей в сторону кресла:

– Садись, что тебя привело ко мне?

Эльза рассказала о допросе Стенли и о том, что шеф по просьбе Крамера поручил ей заняться Манодзи.

– Ну и что из этого?

– Крамер знает его лучше, и, кроме того, он опытнее в таких делах. Я опасаюсь допустить оплошность. Когда мне посетить японца? Мой внезапный визит насторожит его. Может, повести кого-нибудь из наших сотрудников к нему на обучение и заодно самой потренироваться?

– Пожалуй, такой вариант приемлем.

– Я нахожусь в подчинении у Крамера?

– Ты обиделась на него?

– По крайней мере, меня в его штат никто не вводил.

– Распоряжаться тобой он не имеет права. Не будь приказа шефа, я бы все изменил. А так придется… Но я запрещу ему привлекать тебя к заданиям без моего согласия.

– Благодарю вас.

– Завтра с утра заходи ко мне.

– До свидания.

У крыльца стояла машина Штольца. Шофер, часто отвозивший Эльзу по приказанию шефа, учтиво осведомился:

– Сегодня нет приказа отвезти вас домой?

– Нет.

Шофер был одного возраста со Штольцем. Чувствовалось, что он находился на привилегированном положении. Даже офицеры никогда не были с ним резкими. Видя, как внимательно Штольц относится к Эльзе, шофер и сам старался угодить ей. В свою очередь Миллер иногда отдавала ему свой офицерский табачный паек.

– Одну минуту, фрау, я через дежурного офицера свяжусь со Штольцем.

– А удобно ли?

– Не беспокойтесь.

Эльза осталась у автомобиля. Через пять минут шофер вышел, улыбаясь, из управления.

– Господин штандартенфюрер не только разрешил, но и попросил вас обследовать объект, о котором шла речь в его кабинете. Там находятся два наблюдателя. Он приказал вам побывать на месте и через меня доложить обстановку.

– Едем.

Эльза назвала адрес. Остановились в ста метрах от дома, где жил Манодзи. Миллер не спеша перешла на противоположную сторону улицы. Из подъезда ее окликнул сотрудник абвера в штатском.

– Фрау Миллер, вы приехали узнать, как идет наблюдение?

– Да. Где второй?

– Около двух часов назад из дома вышла служанка, он пошел за ней. Пока никаких известий.

– Японец не выходил?

– Нет. К нему приходил какой-то господин. Через полчаса он ушел.

Окна в квартире Манодзи светились. Миллер постояла минут пять вместе с наблюдателем.

– Если заметите что-либо подозрительное, немедленно связывайтесь с Крамером.

Она возвратилась в пансион, поблагодарила водителя и поднялась к себе в комнату. Всю ночь не давали покоя мысли: где служанка, почему ее так долго не было, кто приходил к Манодзи?

В шесть утра в дверь постучали. Эльза набросила халат и, не спрашивая, кто ее так рано беспокоит, открыла. У порога стоял дежурный по управлению.

– Фрау Миллер, вас срочно вызывают на службу.

– Подождите несколько минут.

Она быстро оделась и спустилась вниз. В автомобиле на заднем сидении увидела Крамера.

– Доброе утро.

– Доброе утро, фрау Миллер.

– Что-то случилось?

– Исчез японец и его служанка. Подробности узнаем в отделе.

Штольц допрашивал сотрудника, который следил за домом. Присутствовал и начальник управления.

– Почему вы не связались с нами раньше? Ваш напарник поступил согласно инструкции – пошел вслед за служанкой. Вы же оставались один в течение нескольких часов и не подумали, что с ним могло что-то случиться. Если служанка пошла на свидание, то не могла же она до утра гулять с любовником. Да и напарник обязан был вернуться на место или позвонить в управление.

Наблюдатель стоял, опустив голову. Шеф повернулся к Крамеру:

– Где вы берете таких кретинов?

– Я не в курсе, что произошло.

– Штольц, объясните ему.

– В двадцать два часа я послал Миллер проверить, как там и что. Один наблюдатель ушел за служанкой, а другой находился на месте. К японцу заходил неизвестный. Ни служанка, ни сопровождающий ее агент не вернулись. Только в пять утра этот кретин позвонил в управление. Я сразу заподозрил неладное и приказал дежурной опергруппе арестовать японца. На стук в дверь квартиры Манодзи никто не отвечал, ее выломали, но, кроме торговца старьем, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту, никого не обнаружили. Придя в чувство, тот сообщил, что его вызвал по телефону японец и сказал, что у него есть кое-что стоящее. Когда торговец приехал, Манодзи напоил его шнапсом, видимо, с большой дозой снотворного. Сонного раздел и связал, а сам скрылся в его одежде. Удалось установить, что Манодзи вызывал торговца по телефону из квартиры глухой старухи этажом выше. О чем и с кем говорил японец, старуха не знает.

– Группа подслушивания, – продолжал Штольц, – записала разговор Манодзи на пленку с неизвестным человеком. По голосу – пожилой мужчина, звонил по поручению родственников австрийца Ганса, передал японцу, что Ганс трагически погиб, похороны, наверное, завтра. Похоже, это пароль. Спустя некоторое время из дома вышла служанка, за ней ушел один из наблюдателей. Если он не возвратится, значит, где-то в пути его убрали. Что скажете, господа? – обратился Штольц к Миллер и Крамеру.

– Мне сказать нечего, моя работа должна начаться только сегодня, – спокойно ответила Эльза. – Вчера я ездила к дому японца, подозрительного ничего не заметила.

– А вы, Крамер?

– О звонке японцу мне сообщили тотчас, но я всерьез не принял это, меня больше интересовала служанка. Оказывается, вся загадка в этом телефонном разговоре. Кто-то предупредил японца об опасности…

– Я думаю, – перебил шеф, – вся эта публика – Мартин, Стенли, служанка, Манодзи – одна группа. Кто-то сигнализировал японцу об аресте Стенли. Я внимательно прослушал ее допрос, о японце она ничего не знает. Похоже, говорит правду… Я послал опергруппу за двумя остальными американскими шпионами.

– Разрешите мне выехать на место, шеф, – вызвался Крамер.

– Не надо. Туда направлены специалисты. Миллер, вы свободны, отдохните два дня. Этого арестовать, – начальник управления кивнул в сторону наблюдателя. – Вам, Крамер, до возвращения опергруппы находиться здесь. Особая инспекция расследует все обстоятельства. Многое в этой ситуации не ясно.

Об особой инспекции Эльза слышала. Эти люди находились в прямом подчинении Канариса, и, если им поручалось расследование деятельности какого-либо сотрудника, обычно того строго наказывали.

Крамер побледнел, с минуту сидел молча, затем поднялся.

– Прошу вас во время работы особой инспекции не отстранять меня от дела Алапа Дейса, я найду японца и служанку.

– Хорошо. Работайте. Фрау Миллер, через два дня вместе со Штольцем зайдите ко мне. Вам ясно?

– Так точно.

В это время дверь распахнулась, на пороге вырос гауптман с перевязанной головой.

– Оба шпиона в перестрелке убиты, один из них едва не скрылся. Взять живыми не было никакой возможности. Трупы доставлены.

– Плохо, очень плохо, – шеф повернулся к Крамеру. – Приведите Сгенли для опознания убитых.

Кратер вместе с Эльзой вышли из кабинета. В коридоре она спросила:

– Ганс, я ничем не смогу вам помочь?

– Благодарю, Эльза. Пока не кончится расследование, избегайте меня, не то и у вас могут быть неприятности. Моя карьера окончена. В лучшем случае – фронт.

– А в худшем?

– Может быть всякое… До свидания.

– До свидания, Ганс.

…Утро выдалось чудное, щедро светило солнце, на деревьях звонко чирикали воробьи. Эльза не знала, куда ей податься. На душе было беспокойно и тревожно. Удастся ли Манодзи скрыться? Ясно, что охота будет большая, подключится гестапо, жандармерия. Понимала, что помочь друзьям не сможет ничем, да и не имела права. Законы, по которым живет разведчик, суровы, жестоки. На случай провала, на своем посту остается тот, кто вне подозрения.

Эльза посмотрела на часы – время завтрака. Она вошла в столовую, села за столик.

– Доброе утро, – поздоровался официант.

– Доброе утро, Ганс.

– Что на завтрак? Есть молодая телятина с картофельным гарниром, пирожное, кофе.

– Еще какой-нибудь салат, пожалуйста.

Официант быстрыми шагами пересек зал и скрылся за ширмой. Через несколько минут появился с подносом, уставленным едой. Ловко расставил тарелки на столе.

– Может, вам бокал пива или сухого вина?

– Не нужно, Ганс. Скажите, а почему вы не на фронте?

– Не призывают. А если призовут, попрошусь в войска СС.

– О, эти войска очень нужны фюреру. Особенно сейчас – для победы над Россией.

– Я тоже так думаю, фрау. Приятного аппетита. Эльза не спеша поела и поднялась к себе в комнату.

Сняв мундир, легла на кровать. После четырнадцати часов она должна пойти к кинотеатру, где вчера оставила шифровку, возможно, что-нибудь прояснится.

Последнее время она редко вспоминала мать, сына, мужа. Обдумывание каждого шага, постоянный самоконтроль не оставляли для этого времени. Сейчас же, лежа в кровати с закрытыми глазами, она мысленно беседовала с ними. Видела их лица, слышала голоса.

Родина горела в пламени боев и сражений, страдала горечью людских потерь. Эльза знала истинное положение на фронте. Сводки, получаемые абвером, имели мало общего с прессой, кричавшей на весь мир о скором крахе большевизма.