Текст книги "Когда погиб Милован"
Автор книги: Александр Корнейко
Соавторы: Алексей Роготченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
XXII
Пленные, в числе которых находились капитан Петренко и Михей, разбирали стену. В полутора – двух километрах от места их работы темнел лес. Близость леса действовала ободряюще. Несколько полицаев, охранявших пленных, понимали их настроение и поэтому ни на минуту не оставляли без надзора.
Работа продвигалась медленно: раствор был крепкий, каждый вырубленный кирпич доставался ослабевшим людям нелегко.
Около полудня подъехали две телеги, на которых сидели полицаи, вооруженные автоматами. Один из них, видимо, старший, подошел к охране:
– Привет, хлопцы!
– Здравствуйте. Кто такие будете? – спросил начальник конвоя.
– Да вот за кирпичом эсэсманы прислали.
– Документ давай.
Приехавший подал бумагу. Начальник конвоя развернул:
– Здесь по-немецки. Я не кумекаю…
– Отпустить тысячу штук кирпича для ремонта гаражей.
– Подгоняй подводы! Счас тебе доходяги погрузят.
Телеги, запряженные сытыми лошадьми, подъехали к кирпичам, уложенным в штабеля. Начальник подозвал к себе пленных:
– Давай, служивые, грузи подводы!
Полицаи, прибывшие на телегах, расстелили на земле армейское одеяло, разложили на нем сало, лук, яйца, хлеб, поставили бутыль с самогоном.
– Эй, пан начальник! Идите к нам, червяка заморим! Оставь пару хлопцев, хай стерегут. Добрячого первака мы привезли…
Начальник конвоя помедлил, потом что-то сказал одному из своих – тот остался охранять пленных, остальные полицаи потянулись к выпивке и закуске…
Только взялись за стаканы, как прогремела команда:
– Руки вверх! – старший из прибывших направил на конвойных автомат.
Охрана дружно подняла руки.
– Товарищи! – обратился затем, старший к пленным. – Забирайте винтовки, подкрепитесь и – на подводы! Времени у нас мало. Могут нагрянуть немцы…
Голодные люди набросились на еду. Капитан Петренко взял винтовку, проверил, заряжена ли.
– Кто вы? – спросил Петренко у освободителей.
– Что тебе сказать, браток! Окруженцы. В полицию пошли, чтоб с оружием в руках уйти к партизанам. А тут вы подвернулись. Потом поговорим. Надо уезжать!
Расселись по подводам. Связанных конвоиров решили взять с собой. Кони понеслись по лесу. Только оказавшись в чаще, Иван принялся за кусок хлеба с ломтиком сала, доставшиеся ему при дележке.
«Свободен! Свободен и снова с оружием в руках», – радостно стучало сердце.
Дорога привела на большую поляну. До войны тут находился летний животноводческий лагерь. Дальше в глубь леса пути не было.
– Что будем делать? – спросил кто-то у Ивана.
Как-то незаметно его лидерство было признано всеми.
– Дальше пойдем пешком. Телеги бросим. Кто слабее, сядут на лошадей. Может, повезет – наткнемся на партизан…
Весь день продвигались лесом, к вечеру вышли к небольшому лесному хутору. Дворов шесть, не больше. На разведку отправились Михей и еще двое. Через час вернулись в сопровождении старика и парнишки лет пятнадцати.
– Здравствуйте, люди добрые, – поклонился дед, подходя ближе. Увидев полицаев, остановился.
– Не волнуйся, отец, – успокоил его Петренко, – здесь все свои. Михей, докладывай.
– В хуторе немцев нет и не было. Партизаны иногда заходят. Старик говорит, что его внук, – Михей указал на паренька, стоявшего рядом с дедом, – может отвести к партизанам.
– Ты знаешь, где партизаны? – обратился Иван к подростку.
– Знаю.
– Далеко?
За внука ответил старик:
– Часа за четыре доберетесь. Ночью, однако, лучше не идти. Как бы не перестреляли. Пойдемте к нам на хутор. Отдохнете, а на зорьке отправитесь в путь. Согласны?
Не ожидая ответа, старик повернулся и молча зашагал к хутору. Разместились у деда в сарае. Узнав, что на хуторе находятся бывшие пленные, хуторяне начали сносить к деду продукты, одежду. Беглецы помылись, переоделись. Полицаев заперли в бане, приставив к ним охрану. Старший из окруженцев хотел было назначить в охрану своих людей, но Иван Петренко не позволил. Он опасался доверять незнакомым людям, даже тем, кто освободил их из плена.
На рассвете, поблагодарив хуторян, снова подались в лес. Около одиннадцати часов утра остановились у реки. Здесь проводник сказал:
– Дальше я пойду сам. Ждите здесь. Вести кого-либо сразу в отряд командир запрещает.
– Всем отдыхать! – приказал Петренко.
Вдвоем с Михеем он остался в дозоре. Больше часа лежали в зарослях дикого малинника, пока не услышали какой-то шум в той стороне, где бросили остальных. Петренко вскочил на ноги.
– Пошли, Михей!..
Прячась за деревьями, приблизились к берегу, где находилась вся группа. То, что увидели, ошеломило обоих. И бывшие пленные, и бывшие полицаи стояли с поднятыми вверх руками. Человек двадцать незнакомых людей, вооруженных винтовками и автоматами, собирали оружие. В стороне стоял юный проводник.
– Что это?! – прошептал Михей.
– Не знаю… Повесь винтовку на плечо…
– Что происходит? – спросил Петренко у проводника.
– Я привел партизан, товарищ начальник. У них такой порядок: всем, кто приходит в отряд, надобно сдать оружие. Партизаны проверяют, что за люди. Но когда сказали об этом вашим, полицаи отказались оружие сдать. Вот их и разоружили…
– Понятно…
Иван Петренко и Михей подошли к командиру отряда.
– Товарищ командир, капитан Петренко прибыл в ваше распоряжение. Примите оружие, – и подал винтовку.
Михей последовал его примеру.
Высокий седой командир улыбнулся, шагнул к капитану:
– Здравствуй, Иван! Не узнаешь?
Петренко присмотрелся внимательнее.
– Товарищ директор, вы? Здравствуйте, Петр Степанович. Узнал…
– Поговорим по дороге, – словно не замечая его радости, сказал Ляшенко. – Сейчас всем строиться в походную колонну…
Партизаны вместе с пополнением двинулись в лагерь. Петренко шел рядом с командиром отряда, повествуя ему о своих злоключениях.
– Так говоришь, вы только два дня успели поработать на разборке? – переспросил, прикидывая что-то, Ляшенко.
– Да.
Ляшенко помолчал.
– И эти решили освободить вас?
– Да, но…
– Интересно… Ты не горячись… Будем воевать вместе, капитан. Время покажет.
…В партизанском отряде жизнь шла своим чередом. Одни уходили на задание, другие возвращались, третьи чистили оружие, чинили одежду. Иван обрадовался, когда увидел нескольких офицеров, одетых в армейскую форму. Хотя не форма, а что-то другое, неуловимое, выделяло их среди партизан.
– Товарищ майор, – обратился к старшему по чину Иван. – Капитан Петренко. Артиллерист, бежал из плена.
– Это из колонны… – бросил другой офицер.
Майор нахмурился.
– Что ж тебя отпустили без проверки? Документы хоть сберег какие?
– Бумаг нет. Но личность мою может удостоверить командир отряда. Мы были знакомы до войны.
– Разберемся. Пойдемте, капитан.
Петренко последовал за офицерами. Подошли к одной из землянок. У входа стоял часовой. По крутым деревянным ступенькам спустились вниз. Майор пропустил вперед Петренко.
– Садись, капитан. Вот бумага, чернила. Пиши автобиографию. По всей форме. Сделаем запрос в Москву о твоей личности. А теперь скажи по совести: те, кто вас освободил, не показались подозрительными?
Этот вопрос мучил и Ивана.
– Показались. Дело в том, что мы работали на объекте второй день, а они появились с документом, подписанным начальником местного СД. Попали, мол, в окружение, поступили в полицию. Документ у начальника СД выправили, нас освободили, ушли в партизаны… Только документ выписан за три дня до нашего прибытия сюда…
Майор вздохнул, резко поднялся.
– Пиши, я пойду посмотрю на них.
Петренко расправил на ящике, служившем столом, бумагу. Излагал, стараясь быть предельно точным в датах своих перемещений по территории, оккупированной фашистами. Только об одном умолчал. Жена – Елизавета Карловна Петренко, урожденная Миллер, – написал он, – погибла в 1939 году. Утонула… В том, что видел ее живой и невредимой в форме немецкого офицера, Иван признаться не смог. Почему? Он и себе не сумел бы этого объяснить.
Майор возвратился минут через двадцать вместе с Ляшенко.
– Закончил? Тогда поговорим. Освободили вас из плена агенты СД. Это – факт. Уже не раз СД пыталось внедрить в отряд «Смерть фашизму» своих людей. А теперь решили затеять спектакль… Что скажешь на это?
– Думаю, что такое возможно.
– Об этой операции мы узнали несколько дней назад: все именно так и произошло, как нам сообщили в донесении. Так что особо проверять ваших освободителей нечего. А как по-твоему, среди самих пленных могут быть агенты СД или абвера?
– Не знаю. Поручиться могу только за одного из них. В плен он попал вместе со мной. И все время мы с ним были вместе.
– Что ж, проверим…
– А чем я займусь в отряде? Ведь орудий у вас нет…
– Пушек нет, это верно. Но много необученной молодежи. Кое-кто даже держать винтовку не умеет. Вот тебе как кадровому офицеру и поручим обучение, пока придет ответ. А тогда о другом подумаем… Согласен?
XXIII
…Проснувшись, Эльза накинула халат и собралась было заняться «вальтером». Свое личное оружие чистить и пристреливать разведчик должен сам. Этому учили ее чекисты. Об этом твердил Манодзи. Об этом в высшей школе СД постоянно напоминал курсантам преподаватель Горн.
Вдруг ей показалось, что в дверь постучали. Прислушалась. Стук повторился более настойчиво и требовательно. Так стучать никто из подчиненных не мог. Кому она понадобилась в столь ранний час? Эльза подошла к двери и, не спрашивая, кто ее беспокоит, открыла. На пороге стоял Верг:
– Не ждали в гости?
Эльза с тревогой посмотрела на неожиданного гостя.
Верг стоял и улыбался. Он видел, что Эльза растерялась, она не ожидала его прихода сюда. Справившись с собой, она пригласила:
– Здравствуйте, заходите…
Верг прошел в комнату, осмотрелся.
– Вы неплохо устроились.
– Как офицер абвера… Но неужто вы здесь для того, чтоб сказать мне это?
– Не только. Где вы чините обувь?
– Пока что такой нужды не было.
– Дайте какой-нибудь из ваших хрустальных башмачков…
Эльза нагнулась, взяла сапог, подала Вергу. Тот вынул из кармана перочинный ножик, сделал сбоку, у самой подошвы, надрез. Оглядел свою работу и остался доволен.
– Возле базара есть сапожная мастерская. На вывеске – ботфорты со шпорами. Хозяин живет там же, при мастерской. Это – «Кустарь», наш человек. Сейчас пойдете к нему. Пароль: «Сможете пошить мне сапоги из вашего материала?» Ответ: «По нынешним временам у сапожников нет кожи даже на тапки». Ваша часть пароля: «В таком случае почините мне сапоги. Я порвала их на охоте». Его ответ: «Здесь придется менять весь передок». И вы: «Делайте, что нужно, я заплачу, сколько скажете». Сообщите ему, что сегодня люди, одетые в форму полиции, освободят десять пленных. В том числе капитана Петренко. Его нужно отделить от других и держать под наблюдением до особого распоряжения. Передал Фриц. Все понятно?
– Да. – И Эльза повторила пароль.
– Ну, счастливо! Действуйте. Встретимся в СД…
До базара было ходу минут пятнадцать. Мастерскую Эльза нашла легко. Несмотря на ранний час, она уже была открыта.
Звякнул колокольчик. Старик-сапожник в очках поднял голову. Услышав первую часть пароля, улыбнулся. Лицо его подобрело, но глаза смотрели проницательно и строго.
– Сапоги заберете после обеда. Под стелькой будет шифровка.
До начала работы еще оставалось время. Эльза решила позавтракать. В ресторане было немноголюдно. За одним из столиков ожидал официанта Верг с сотрудниками, приехавшими с ним из Берлина. Увидев Миллер, штандартенфюрер поднял руку в знак приветствия.
– Садитесь, фрау Эльза, к нам.
– Доброе утро, господа. Благодарю за приглашение.
К столу приблизился хозяин ресторана:
– Позвольте мне обслужить вас, господа офицеры.
Верг мельком взглянул на него:
– Позволяем, но быстро. Временем свободным мы сегодня не располагаем.
– Через пару минут завтрак будет на столе. – Хозяин удалился на кухню.
Не успела официантка разложить приборы, как он появился с подносом, уставленным тарелками… Ловко сервируя стол, задержал взгляд на Эльзе.
– Больше ничего не нужно?
– Спасибо, хозяин. Говорят, вы продаете ресторан?
– Да, фрау. Мое дело почти убыточно.
– Остаетесь здесь или уезжаете в рейх?
– Уезжаю в генерал-губернаторство, в Краков. Там у меня много знакомых и родственников. Посмотрю, чем можно заняться… Приятного вам аппетита, господа…
Он выглядел растерянным, встревоженным. Эльза понимала: ему было жаль расставаться. Они привыкли друг к другу. Поверили друг в друга. А это в работе разведчика значит очень много. Верг не знал о том, что хозяин ресторана – чекист. По правилам конспирации Эльза не имела права говорить об этом.
На выходе из ресторана столкнулись с Гейнцом и Венкелем.
– Гейнц, я вижу, вы не очень торопитесь на службу, – небрежно приветствовал Верг начальника местного отделения СД.
Тот не ответил, однако пристально посмотрел на Эльзу. Она выдержала его взгляд, сознавая: Гейнцу не нравится, что она общается с Вергом за его спиной… Всю дорогу Верг молчал и только в кабинете Эльзы спросил:
– Я вижу, вы заменили сапоги?..
– Отдала старые в починку. После обеда можно будет забрать. – Эльза сделала паузу. – Верг! Разрешите мне задать вам вопрос?
– Да, пожалуйста.
– Я не нахожусь в вашем подчинении и не должна выполнять ваши задания. Вы это знаете…
– Все верно. Но вашу задачу иначе не решить… Руководство, да и сам я никогда бы не простил себе, если бы не принял меры предосторожности. Это – во-первых. А во-вторых – вы мой соратник по работе в Германии, ваши возможные сложности могут отразиться и на моей работе. Вообще мне многое тут не нравится. Вы вроде бы вне подозрений. Но если вникнуть в обстоятельства – на грани провала. Нужно срочно действовать! Я сообщу Центру о ваших сомнениях. Думаю, получите «добро» на нашу совместную работу. А сейчас перейдем к делу, ради которого я приехал сюда. В Берлине я получил приказ: провести расследование по вашим материалам и проконтролировать исполнение приговора, который будет вынесен трибуналом. В случае подтверждения данных, присланных вами в Берлин, трибунал вынесет строгий приговор, вплоть до расстрела. Вы считаете – это повысит ваши акции здесь?
– А как же! Местное начальство вермахта и СД еще раз убедятся, что в Берлине мне верят. Это внушит им уважение.
– Согласен, но после моего приезда за вашими действиями будут внимательнее следить. Вы поняли меня?
– Да, – твердо ответила Эльза.
Когда за Вергом закрылась дверь, Миллер подошла к сейфу, вынула последнее донесение Гартмана. В нем ее заинтересовала одна деталь: при проверке компрометирующих данных на одного гауптмана-танкиста Гартман узнал, что якобы в скором времени в город должен приехать его родственник, работающий в Германии над новым видом оружия большой разрушительной силы. Взбешенный тем, что его допрашивают, гауптман угрожал, что абверовцам не поздоровится, поскольку его родственник пользуется в рейхе огромным авторитетом.
В это время в комнате Гардекопфа заговорили на повышенных тонах. Эльза распахнула дверь. Обер-лейтенант за что-то отчитывал Фосса.
– В чем провинился лейтенант? Почему я ничего не знаю?
Гардекопф смутился.
– Прошу прощения, я не хотел докладывать. Вам как женщине это может не понравиться. Неподалеку живут фольксдойче. Глава семьи – немец. Он радостно встретил наши войска, передал первому же офицеру список коммунистов и комсомольцев, оставшихся здесь. Услуга немалая с его стороны. Случайно этот человек познакомился с Фоссом и пригласил к себе в гости. А Фосс вступил в любовную связь с его женой! Вчера, воспользовавшись отсутствием родителей, обесчестил дочь!.. Я хочу засадить его под домашний арест!
– Обер-лейтенант! Ваши действия я расцениваю как попытку скрыть от меня проступок Фосса. Я накажу его сама так, что его больше не потянет на такое! Но об этом договорим после обеда. А сейчас, Фосс, зайдите ко мне. Я дам вам адрес, и вы срочно привезете ко мне одного человека.
Фосс четко повернулся и бросился выполнять приказание. Эльза вызвала Гардекопфа.
– Ваши подчиненные – словно подонки из штрафного батальона! А расплачиваться за это придется мне! Вы понимаете, о чем я говорю? Не бойтесь быть строгими с подчиненными! Бойтесь слишком мягкого отношения к ним! Если вместо вас я назначу своим заместителем Гартмана или Замерна, они быстро разъяснят всем остальным, что значит слово старшего. Но я привыкла к вам, Гардекопф, и мне не хотелось бы менять своих, пускай дурных, привычек…
– Вам не придется их менять! Я оправдаю доверие, – ретиво щелкнул он каблуками.
– Верю вам. И даю шанс… А сейчас, будьте добры, сообщите Венкелю, что я прошу его прийти…
Наедине Эльза все чаще позволяла себе выходить из роли. Сказывалось напряжение последних дней. Она понимала, как это опасно, но жизнь Ивана, повисшая на волоске, судьба ребенка…
Тяжелые мысли прервало появление Венкеля.
– Вы звали меня? – спросил он учтиво.
– Да. Извините, что побеспокоила. Не могу оставить кабинет – жду звонка. Чем занимается наш высокий гость из метрополии?
– Устроил моему шефу разнос за то, что до сих пор не доставлены арестованные.
– Ну, это их дело. Но если что-либо подобное случится с вами, мне будет очень жаль. Ведь мы давние товарищи и не раз помогали друг другу. Собственно, поэтому я и не стала звонить вам, а позвала. Будьте осторожны с Вергом, Курт… Большего сказать я не вправе.
– Да… Я ваш вечный должник. Кстати, операция удалась как нельзя лучше. От начала и до конца я наблюдал в бинокль за развитием событий. Все прошло строго по нашему плану! Вот фотография. Снимок сделан сегодня утром, когда пленные выходили из лагеря.
Эльза мельком взглянула на фотоснимок. Иван шел третьим. «Какой он худой», – с тоской отметила она.
– Мне, Курт, это ни к чему. Операция ваша и все, что будет с ней связано: награды и почести, – тоже ваши. Желаю удачи. Не забудьте о Верге…
– Конечно, фрау! Я и раньше предполагал, что штандартенфюрер СС прибыл сюда не случайно… И кое-кому из наших явно не поздоровится. Молю бога, чтобы не обратил на меня внимания!.. Ну, мне пора. Оберштурмбанфюрер и Верг будут недовольны моим отсутствием…
– Спасибо, что заскочили.
– Надеюсь, мы с вами еще встретимся сегодня во время вынесения приговора подследственным… – подхватил Венкель.
– Вы полагаете… – Эльза помедлила, – сегодня расследование будет завершено?
– Верг заявил Гейнцу, что ваши материалы уже проверены и тянуть со всем этим нет смысла. По каждому делу приговор заготовлен в Берлине.
Венкель вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
…Эльза остановилась у окна. В последние дни она думала о муже все больше и больше, переживала за исход операции. И теперь, когда все так хорошо удалось, она растерялась от этой долгожданной и неожиданной радости. Даже дышать стало легче в тесном и душном мундире. Холодная, сдержанная, разучившаяся даже улыбаться просто так, Эльза будто сбросила камень с души. Не только потому, что Иван Петренко был ее мужем… Если бы узнали в СД, кто у них в плену, страшно подумать, чем бы это могло обернуться для обоих – и для Ивана, и для Эльзы…
Зазвонил телефон.
– К вам – Фосс, – доложил Гардекопф.
– Один?
– С «объектом».
– Пусть войдут, – приказала Миллер.
За спиной Фосса торчал высокий белобрысый танкист.
– Фосс, подождите у Гардекопфа. А вы, гауптман, садитесь и рассказывайте.
– Клейт! Моя фамилия – Клейт, фрау… – не по уставу фамильярно представился долговязый. – О чем прикажете рассказывать?
– О том, как вы запугиваете людей несуществующим родственником, якобы работающим над оружием невиданной разрушительной силы?!
Гауптман безмятежно опустился на стул напротив Эльзы, снял пилотку, положил ее на колено, поправил правой рукой волосы. Нагло уставился на ноги хорошенькой женщины, словно забыв, где он находится. Эльза решила вывести его из равновесия. Ей всегда помогало одно обстоятельство, отмеченное за время работы в СД: боевые офицеры вермахта, заядлые храбрецы, которые боялись лишь одного – остаться без шнапса, – и те начинали трусить, видя, с какой уверенностью ведет она себя в этой холодной полупустой комнате. Похоже, за ней усматривали гораздо большую силу, нежели та, которую она действительно представляла…
– Я привыкла ждать, но недолго! – резко произнесла Эльза.
– Я никого не запугивал! Эти типы пристали ко мне, почему я не сдал коробку золотых часов! Я изъял их из магазина. Это моя законная добыча! Я имею на это право победителя, кто бы ни строчил на меня доносы!.. Когда они стали угрожать, я послал их к дьяволу и сказал, что мой родственник в рейхе работает в таком заведении, где создают новое оружие.
– Небось, новые радиоприемники для министерства пропаганды? – пренебрежительно бросила Эльза, почувствовав, что если повезет, она может ухватиться за нить.
Обида заставила гауптмана и вовсе забыть об осторожности.
– Передвижки! Радиоснаряды с крыльями – вот что! Да-да! Мой родственник имеет таких покровителей, что я не боюсь каких-то наглецов из абвера. Простите, фрау, речь не о вас. Прелестная дама может позволить себе многое… А об этой истории – все. Я уверен, вы сами в этом разберетесь и достойно накажете ваших подчиненных. А что вы делаете сегодня вечером?
Словно не замечая притязаний долговязого, Эльза продолжала вести игру. Подняла телефонную трубку.
– Гардекопф! Зайдите ко мне!
Тот мгновенно возник рядом с танкистом.
– Разоружите его, – Эльза указала на вальяжно развалившегося гауптмана.
Танкист вскочил, схватился за кобуру, но Гардекопф с неожиданной для своего телосложения ловкостью перехватил его правую руку и заломил ее за спину незадачливого обольстителя… Эльза невозмутимо наблюдала за происходящим.
– Садитесь, гауптман. Гардекопф! Фосса ко мне…
Гауптман покорно опустился на стул. Было ясно, что он не ожидал такого отношения к себе. Гардекопф, поигрывая отобранным парабеллумом, подошел к двери, позвал Фосса. Тот метнулся в кабинет, ожидая распоряжений.
– Сходите к нашим коллегам из СД – не смогут ли они поместить в какой-нибудь камере немецкого офицера, подозреваемого в серьезном преступлении против рейха и фюрера? Передайте – это моя просьба.
Фосс, как на кайзеровском плацу, повернулся кругом, подчеркнуто строевым шагом вышел из кабинета.
Эльза выдержала паузу, затем обратилась к танкисту:
– Я арестовала вас по подозрению в умышленном разглашении государственной тайны! Вам в лучшем случае грозит разжалование в рядовые, в худшем – штрафной батальон или смертная казнь.
– Да вы что?! С ума посходили все? Это клевета! – вскочил гауптман. И тут же рухнул на стул от мощного удара Гардекопфа.
Эльза Миллер была непреклонна.
– Вот вам два листа бумаги. Пишите на одном, что в течение суток вы обязуетесь сдать золотые часы и… – она сделала ударение, – все другие скрытые вами ценности, столь необходимые рейху для продолжения войны за жизненное пространство. На втором листе – сведения о своем пресловутом родственнике. Если его не существует или он недостаточно влиятелен в рейхе, вас будут судить. Ваше счастье, если написанное убедит меня в том, что у вас действительно есть такой родственник. Иначе я вам не завидую. Поэтому пишите все, подчеркиваю – все, что знаете о его работе. Я пойду на отступление от правил и, может быть, отпущу вас ради заслуг этого человека. Людям, приносящим пользу Германии, приятно сделать одолжение…
Гауптман, видимо, только теперь сообразил, в какой ловушке он оказался.
– Я все напишу, честное слово! Благодарю вас!..
– Благодарить будете, вернувшись в часть, а сейчас пишите! – Эльза прошлась по кабинету. – Гардекопф, под вашу ответственность. – И, отведя его в сторону, шепнула на ухо: – Построже с ним… Нужно определить степень его информированности, лишь тогда мы сможем установить утечку.
В кабинет заглянул Фосс:
– Камера готова!..
– Хорошо, Фосс. Вы пойдете со мной…
– Слушаюсь!
По гулким ступеням Эльза и Фосс спустились вниз. «Мерседес» уже ждал их. Хлопнули дверцы. Шофер вопросительно взглянул на старшего по званию.
– К рынку! – поправила кобуру Миллер.
Возле сапожной мастерской Эльза приказала остановить автомобиль.
– Фосс! Заскочите в мастерскую, заберите из починки мой сапог! Вот деньги, уплатите, сколько нужно.
Фосс выбрался из машины, резко, ударом ноги распахнул дверь мастерской. Через несколько минут появился с обувью. Пока шофер разворачивал автомобиль, пересчитал и подал Эльзе сдачу и сверток.
– Починил хорошо, но содрал дорого – десять марок! – сказал, уверенный, что его не станут проверять.
Миллер осмотрела сапог:
– Дороговато, но за десять марок новых сапог не купишь. Домой!
Шофер погнал автомашину по улицам, презрительно поглядывая на регулировщиков.
Поднявшись на свой этаж, Эльза закрылась на ключ, вытащила стельку, достала шифровку. Шифр был незнаком. Значит, сведения предназначаются Вергу. Спрятав тонкий листочек, вышла на улицу.
Фосс стоял подле «мерседеса». Любезно распахнул дверцу. Эльза поудобней устроилась на переднем сиденье.
– В абвер!
…Гауптман только закончил писать и теперь разглядывал более чем скромное убранство кабинета. До возвращения Эльзы танкист несколько раз пытался заговорить с Гардекопфом, но тот отвечал на его вопросы надменным молчанием.
Эльза взяла со стола лист, исписанный таким почерком, словно по бумаге прошли танки, пробежала глазами текст. Чутье не обмануло ее: родственник арестованного разрабатывал и испытывал самолеты, управляемые по радио. Эльза слышала о таких самолетах еще в Берлине. Она закрыла полуграмотное, но очень важное свидетельство в ящик стола. Перепуганный гауптман ожидал решения с таким видом, будто перед ним сидела не красивая женщина, а скорый на руку полевой трибунал.
– Гауптман! Дайте слово, что подобное больше не повторится. Если вы пойдете под суд, карьера вашего родственника окончена. Из уважения к нему я отпускаю вас.
– Слово офицера: подобное никогда… никогда!..
– Верю… Тем более, что документы у нас хранятся бессрочно. Ваше счастье, что я женщина. Женщины всегда добрее мужчин. Даже если и выше их по должности. Гардекопф, верните ему пистолет.
Обер-лейтенант подал танкисту парабеллум. Гауптман вложил пистолет в кобуру, щелкнул каблуками.
– Благодарю. Разрешите идти?
– Я не прощаюсь. Время от времени мы будем рады потолковать с вами на интересующие нас темы…
Танкист вышел. Эльза повернулась к Гардекопфу:
– Учитесь, как заставлять людей работать на абвер… – Она была вполне искренняя в своих чувствах. – А теперь – пора заняться Фоссом. Можете применить физическое воздействие.
Дверь в кабинет начальника СД была приоткрыта. Верг сидел за столом Гейнца, Венкель стоял перед ним и невнятно оправдывался. Верг кивнул Эльзе с видом хозяина. Она прошла через кабинет и опустилась в кресло.
– Гауптштурмфюрер, – чеканил Верг, – сказанное мной примите к сведению! Можете идти…
Венкель резко повернулся. Эльза заметила, как он облегченно вздохнул. Верг снял маску суровости, участливо наклонился к Эльзе:
– Забрала?
Миллер подала шифрограмму.
– Это вам… – она многозначительно посмотрела на стены.
– У этих стен ушей нет, – улыбнулся Верг. Развернул тонкую бумажную полоску, просмотрел. – Молодец, догадалась, что…
– Мой ключ не подходит… А взламывать замки – зачем?
– Тебя, видимо, интересует, что ответили на наш запрос?
– Если речь идет о моем муже…
– Что ж, – после паузы поднял голову Верг. – Капитан уже в отряде. Обучает военному делу. Подписал сообщение «Седой».
– Мои «рецепты» идут через него? – спросила Эльза, кляня себя за опасное любопытство.
– Да. Он знает о Миловане, но кто такой Милован, не подозревает никто из цепочки.
– Верг! Со связью совсем худо стало, – снова чисто по-женски пожаловалась Эльза. – У меня остается один канал. Если с ним что-то случится… – Она махнула рукой.
– В экстренном случае воспользуешься сегодняшним вариантом, пароль прежний. Ну а я по приезде в Берлин буду добиваться, чтобы тебя вернули ко мне…
– Мне и самой кажется, что в Берлине я приносила бы пользы больше. Здесь есть и подполье, и партизаны, а в Германии…
– Ну что ж… Постараемся…
– Штольц тоже обещал мне…
– Я пробуду здесь еще дня два, так что если понадобится моя помощь, говори…
Эльза замялась.
– Ну…
– Помощь мне не нужна. Но я должна буду решить один вопрос. Съездить тут неподалеку… Кажется, я вышла на провокатора… Никому, кроме меня, туда не добраться… Если сорвется, сообщите… моим.
– Эльза, мне не по душе твоя горячность. Я тебя и прошу, и приказываю: не согласовав с руководством, не предпринимай никаких рискованных акций! – собеседник Эльзы встревожился.
– Но это, Верг, серьезное дело: могут погибнуть люди.
– А здесь, по-твоему, курорт?! Сообщи по своим каналам – вопрос решится без тебя! Помни, ты не диверсант. Нам куда важнее не твое умение метко стрелять, а твоя информация… На тебя возлагаются особые надежды, и безрассудствовать ты не имеешь права. В Германии ты была сдержанней. Что происходит с тобой сейчас? Сказывается отсутствие наставника или ты всерьез поверила в неуязвимость? Так не бывает…
Что происходит с Эльзой, Верг понимал. Зверства оккупантов на советской земле – вот причина растущего беспокойства Эльзы Миллер. Ей все труднее было скрывать свои переживания, свою боль, оставаться просто наблюдателем, когда вокруг расстреливают, пытают, сжигают заживо!..
Верг некоторое время сидел молча, обдумывая, как поддержать товарища.
– Слушай, Эльза! Один мой коллега еще до первой мировой слыл спецом по раскрытию тайн противника. А потом предложил свои услуги нам, лично Феликсу, Тогда мы с ним и познакомились. Феликс в нем не ошибся: товарищ очень помог делу, особенно за границей. Однажды на отдыхе он поведал мне историю из своего давнишнего опыта. В начале века ему предстояло выехать в Японию. С заграничным паспортом, под видом англичанина, он из Лондона отплыл на пароходе «Иокогама». Путь предстоял не из близких, поэтому надо было держаться так, чтоб никто не заподозрил его не только как разведчика, но и как англичанина. По его мнению, все обстояло превосходно: он вращался среди британцев, и ни один из них не усомнился в его национальной принадлежности. И вот «англичанин» ступил на японский берег. На пристани к нему тут же подошли два вежливых японца, и один из них объявил: «Господин такой-то (причем фамилия была названа подлинная, русская), наше правительство не может позволить вам въезд в Страну восходящего солнца и просит покинуть Японию». Разведчик, привыкший ко всякого рода неожиданностям, был поражен! Слава богу, обошлось без ареста. Я рассказал тебе эту историю, – добавил Верг, – чтобы ты помнила: контрразведка зря хлеба не ест! Постоянно будь начеку… И выполняй только ту работу, которая тебе поручена! Лишний риск к добру не приводит. Война обещает быть долгой. Многие из нас не доживут до победы, но стараться дожить надо всем ради нашей великой цели!..
Верг замолчал, вынул из пачки сигарету, вопросительно посмотрел на Эльзу. Она сидела притихшая, низко опустив голову.
