Текст книги "Банкир"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Но вышагивала она по тротуару небрежно и легко, будто манекенщица по подиуму:

– Валя, так мы все-таки полетим в Крым, как ты обещал, да?

– Нет. Мы полетим на Канары.

– На Канары?! – она задохнулась. – Ты серьезно?!

– Старый приглашает,

– Ох, черт, так он уже загнал тебя в своё стойло?! Хомут тебе на шею надел? Валя, это опасные игры. Старый кого хочешь предаст и продаст. Он только этим и живет.

– Хватит цирк устраивать. – недовольно проговорил Валентин. – Что это ты обо мне заботится стала? Новое задание получила? Сперва с твоей помощью мы в засаду под пули попали, а теперь ты в мои защитницы лезешь?

Она не смутилась ни на долю секунды:

– Валя, так ведь теперь я твоя личная вещь!

– Ты у Старого "на крючке"?

– Да ещё на каком! – беспечно расхохоталась Алла. – У него, старого мерзавца, такие документы на меня в сейфе лежат, что твою покорную слугу без суда засадят на пожизненное заключение.

– Серьезно?

– Почти. – она заглянула ему в глаза. – Валя, ты бы выманил у него эти документы, я бы у тебя в пожизненном рабстве была. Что хочешь для тебя сделаю. Хочешь – кучу детей нарожаю?

– Окстись. Только детишек мне сейчас и не хватает.

– Но потолкуешь со Старым о моем компромате?

– Посмотрим. – он поморщился. – Не верю я тебе, зараза.

– А ты какое-нибудь испытание мне устрой! На верность! А?

Они уже дошли до своего БМВ, возле которого топтался Флин, спросивший тревожно.

– Ну как, порядок?

– Не очень. – ответил Валентин. – Поймал нас трухлявый пень за хобот. Придется одно дело проворачивать, вечером расскажу. Заскочим на минутку в банк.

Флин скукожился и попросил.

– Босс, был я в нашей конторе, всё там в порядке! Едем домой!

– Что это с тобой?

– Да жопа болит, я едва на ногах стою и голова кружится. Едем домой, передохнем, день идиотский.

– Думаешь мне легче? Вся рука огнем горит.

Алла спросила удивленно.

– Так вы раненые что ли? Едем ко мне, я вам перевязку сделаю и какое-нибудь обезболивающее в задницу воткну!

– А ты умеешь? – подозрительно спросил Валентин.

– Так я же квалифицированная медсестра. Училище кончила и полтора года работала, пока веселой жизнью не соблазнилась.

Валентин спросил:

– Флин, ты машину вести сможешь?

– Попробую. – неуверенно ответил тот, а у красавицы и на это оказалось предложение.

– Мужики, так я поведу! У меня права есть, а свою тачку я продала, когда квартиру хотела купить.

– Купила?

– Да нет! Все башли куда-то разлетелись. Снимаю комнатушку.

– Цены тебе нет. – заметил Валентин. – Садись за руль. Заскочите в хозяйственный магазин и купите электрическую газонокосилку. Флин, завезешь её Аарону Михайловичу. Потом торчите на даче, пока я не вернусь.

Алла спросила уверено.

– Валя, нам ведь надо ко мне заскочить. Я свои шмотки соберу, возьму, что надо, я ведь у тебя жить буду, да?

– Заскочи.

– Это ещё что за номера?! – заорал Флин, забыв про недомогание. – На кой хрен нам такая подсадная утка нужна, Валентин?! Она же стучать на нас будет! На этой стерве пробы ставить негде!

– Она мне нравится. – просто ответил Валентин. – Вечером сделаем ей на заднице текстовую татуировку: "Собственность В. Рагозина."

Алла восторженно завизжала, а Флин спросил ревниво.

– А ты куда сейчас пойдешь?

– За консультацией.

– Сегодня суббота...

– Мой консультант работает и по субботам.

Он отвернулся и пошагал к метро.

... Было около четырех часов светлого весеннего дня, когда Валентин вышел из метро, а потом добрался до Центробанка. Оформил пропуск, а потом миновал суровую охрану, поднялся на лифте на третий этаж и толкнулся в двери одного из заместителей самого главного банкира России.

Навстречу ему поднялся из-за стола улыбчивый пожилой мужчина в дорогом ладном костюме, при очках в тонкой оправе, с венчиком седых волос, охватывающих лысину, на которой дыбились жалкие перышки скудных остатков волосяного покрова.

– Привет, дядя. – легко поздоровался Валентин, а Иван Кузьмич Федотов улыбался радостно, не скрывая удовольствия от встречи.

– Привет, племянник. Как твой банк, ещё не лопнул?

– Около того. Я прямо к делу, дядя. У тебя здесь подслушивающих устройств нет?

– Может быть. Проверяли на прошлой неделе. . Только ты не трепыхайся у меня в кабинете, как червяк на крючке! Ты же банкир теперь! Веди себя солидно. Для начала скажи, как твои дела, какие намерен проводить операции, сиречь какова глобальная стратегия?

Валентин сдержался, знал твердо – если бы дядя не работал в банке, и служил, скажем, в похоронной конторе, он и там бы не утратил своей иронии ко всему миру и к себе в первую очередь.

– Я хочу заняться ипотекой, дядя.

– М-м... Дело святое. В одной Москве по нашим подсчетам двести тысяч человек хотели бы улучшить свои жилищные условия. Помочь людям надо. Но долгосрочные кредиты, Валя?... На пять, десять, а то и тридцать лет... У твоего банка есть длинные рубли?

– Откуда?! У меня есть длинные идеи, скажем так.

– Какие, например.

– Дядя, ты сам знаешь, что народ наш теперь банкам не доверяет. Предпочитает, недоумки, хранить деньги в банках из-под кофе. А деньги у людей есть!

– Уточняю. – весело остановил дядя. – По самым скромным но официальным подсчетам по кубышкам и матрацам у нашего обывателя спрятано два годовых государственных бюджета как минимум!

– Вот именно. Так что, основная инвестиция в отечественную экономику создается не траншами и трансфертами из-за границы, а нашими доморощенными вкладчиками. Вот я и хочу вернуть эти деньги в сферу реальной экономики. А как? Секрет моего банка.

– Мне нравиться бег твоей мысли. – степенно одобрил Федотов. Теперь так же толково поведай о деле, с которым пришел. – милостиво разрешил дядя. – Чем ты озабочен?

– Озабочен я тем, что надо отмыть "грязные" деньги и перекачать их за границу.

– Тьфу, в люльку твоего первенца! – дядя задушевно выругался и рассердился, кажется, не на шутку. – С такой грязи ты начинаешь свою деятельность?!

– Спокойно, дядя. – не испугался Валентин. – Сперва поговорим как два потенциальных мошенника, потом я изложу тебе причины моего поведения.. Сознайся, старый матерый волк, ты ведь знаешь надежные схемы таких операций по отмыванию и сокрытию денег за рубежом??

Федотов глянул на него искоса, сказал с безнадежной укоризной.

– Знать-то я всё знаю, но это же постыдная уголовщина.

– Дядя, у меня нет выхода. Меня взяли за горло.

– Взнос за вступление в систему?

– Угадал.

– Но теперь есть масса легальных способов...

– Мне предложили нелегальный. И так для меня – удобней! Это разовая операция и я вынужден её провести.

– Дай-то бог, чтоб разовая. – озабоченно заметил дядя. – Много денег?

– Восемнадцать лимонов. С хвостиком..

– Однако, сумма. – без особого испуга отметил Федотов, но огорченно и тяжело вздохнул. – Втягиваешь ты меня, племянник, в криминальные дела. А ведь за это и срок схлопотать можно.

– Мне нужна только консультация, дядя.

– Консультация – тоже преступление. И серьезное. Эх, Валька, куда ты полез? Ну, гнал бы ты, как три года назад, подпольную водку. И дело до сих пор прибыльное и осудят всего на пару лет.

– Типун тебе на язык! Осудят! Оставь это. С подпольной водкой, пиратскими видеокассетами, компакт дисками – покончено навсегда. Тогда мне был нужен первоначальный капитал. Забыли про это, давай, делись опытом.

– Была бы у твоего "Паука" возможность выпускать по эмиссии...

– Доллары, да?! Или надежные монгольские тугрики, акции нефтяного "Стандарт Ойл"?! – Валентин слегка истерично захохотал. – Оставь, дядя! Возможности эмиссии у меня минимальные, сам знаешь.

Дядя повторил тяжкий вздох, достал из стола большой термос, разлил по чашкам горячий кофе и заговорил наставительно.

– Проще всего отмыть "грязные" деньги, если прокачать их через какой-нибудь фонд. Скажем фонд помощи инвалидам какой-нибудь войны, детский фонд и тому подобное. Есть у тебя под рукой фонд с верными товарищами в руководстве?

– Есть. Но я не хочу впутывать старого друга в такую аферу. Он человек, в отличии от меня, глубоко порядочный.

Дядя покивал лысой головой:

– Тогда схема усложняется. Ежели плюс к тому ты желаешь перекачать деньги в зарубежный банк. Есть у тебя за рубежом верный товарищ?

– Есть. Одноклассник Витька Пономарев женился на немке, живет в Мюнхене, делает гешефт.

– Уже лучше. Ты ему можешь доверится?

– В афере? Вполне. Он отродясь картежный шулер, ипподромный игрок и авантюрист каких мало.

– Достойный партнер. – согласился дядя. – Тебе необходимо создать две фирмы. Здесь и в Германии. Зарегистрировать их и получить лицензии всё равно на какую деятельность, лишь бы они могли брать у тебя кредиты. "Грязные" деньги, полагаю, получишь наличными?

– Точно. В чемоданах.

– Ну, так вот. Выдашь кредит той фирме, которая в России. Эта фирма войдет в сотрудничество с немецкой. Они, то есть ты – оплатишь немцам, скажем, какие то услуги или товары, или оборудование и ты этот кредит переведешь уже не в рублях, а валютой в Германию. Та немецкая фирма, перебросит деньги на какую-то другую фирму, а затем уже перекачает сумму на офшорный счет. Отечественная фирма – ликвидируется. Немецкая фирма ликвидируется. Таким образом все концы этой операции затеряются так, что их с собаками не найдешь. Всё тебе ясно?

– Старая схема, дядя. – неодобрительно заметил Валентин. – Поновей чего нет?. Как ты смотришь на схему касательно вексельных кредитов и зачета встречных векселей?

– Не очень мудрое дело и требует абсолютного доверия партнеров. И ты чрезмерно не мудри, племянник. Самые надежные маневры на поле боя – те, что самые простые, как заметил ещё Наполеон.

Всё, что они взаимно предлагали, было как из старой обоймы подобного рода трюков, так и новенькие фокусы. Но все они были чересчур сложны в исполнении, требовали целой сети контрагентов. Остановились на первой.

На детальную разработку схемы ушло около часа. Потом поболтали о предметах отвлеченных, вспомнили скончавшихся родителей Валентина, даже выпили в их память по рюмочке коньяка.

... До дому Валентин добрался уже в сумерки и застал Флина на первом этаже, в его аскетической каморке. Начальник службы безопасности уже оглоушил одну полулитровую бутылку водки и теперь принимался за вторую.

– Единственное и самое надежное лекарство от ран, полученных в сражении.. – пояснил он. – Уколы нашей медсестры не помогают.

– А она их тебе сделала?

– Да. Своё дело изрядно знает, что так, то так.

– Газонокосилку Аарону Михайловичу подарили?

– Старик разрыдался от счастья.

– На запой тебе – два дня. Во вторник, не угодно ли тебе полететь в Калмыкию к Сагану?

– Не угодно!

– Полетишь. А я начну оформлять визу в Германию.

– Что я буду делать у Сагана?! – пьяно огрызнулся Флин – Провернешь коммерческую операцию.

Флин заговорил раздраженно.

– Валя, я твой начальник службы безопасности. Это дело я знаю. От остального – уволь. У тебя есть заместители, есть помощники. Они умные и с образованием. Я отвечаю за твою жизнь и безопасность банка. Я человек тупой и, как трамвай – еду только по рельсам. Мои рельсы – служба безопасности и с ней я справляюсь. И всё.

– Правильно. – терпеливо ответил Валентин. – А теперь послушай меня. Мы ВЫНУЖДЕНЫ провернуть некую операцию, о которой в банке будем знать только ты и я. Все остальные не должны ничего о ней даже подозревать. Я хочу, чтоб у нас был солидный, приличный, чистый перед законом банк. Но, к сожалению, на данном этапе жизни любезного Отечества стартовать приходится с аферы. И с этого начинали ВСЕ БАНКИ России! Все без исключений! Одни контролировались в своё время чеченскими бандитами, другие тоже процветали на деньги братвы. Потом мы вырвемся из клещей, но сейчас – вынуждены на это пойти. Но знать про всё будем только ты и я. Более я никому не могу доверять.

– Валька! – завыл Флин. – Но я честно сознаюсь, что я – дурак в твоих финансовых делах! Я всё напутаю и так тебя подставлю, что ты неизвестно сколько и где срок мотать будешь!

– Не подставишь. Я дам тебе письмо к Сагану и он всё поймет, даром что калмык. Попросишь только, чтоб он с предельной быстрой, при тебе создал коммерческую фирму и получил нормальную лицензию на торговлю с Германией.

– Рагозин, учти... Я не буду отвечать за это... За результаты.

– Не будешь, не будешь, и не волнуйся. На скамью подсудимых все равно сядем вместе.

Валентин поднялся на второй этаж, который казалось трясло от грохота музыки, из динамиков музыкального центра. В спальне танцевала Алла – в голом виде. При появлении Валентина она крикнула весело.

– Раздевайся! Будем лишний жир сжигать!

Сложена она была как богиня. Высокая, гибкая с немного узковатыми бедрами и широкими прямыми плечами. Грудь почти не прыгала при резких движениях, стояла торчком. Гладкая золотистая кожа, покрытая потом, матово блестела в ярком свете всех включенных ламп. В спальне густо пахло духами и какими-то мазями – коробочки из под них валялись на постели.

– Проветри потом помещение. – проворчал Валентин с деланным недовольством. – А потом устрой себе спортзал в подвале. Там и места много и вентиляция хорошая.

Не прерывая своих антраша, она ткнулась в него острой грудью и крикнула в ухо, перекрывая грохот музыки.

– Я ужин сделала, Флин жрать не стал! Всё стоит на кухне, в духовке.. Мне тебе накрывать на стол, подать или сам справишься?

– Подашь, не развалишься.

Он поймал себе на мысли, что в этом будет заключаться приятный момент, если Алла начнет хлопотать вокруг него, султана, усевшегося вкушать пищу.

– А пить будем?!

– Что мы хуже Флина? Конечно, будем. Завтра воскресенье, можно и оторваться по первому классу.

– А потом в постель?! На большую любовь?!

– Шлюха ты всё-таки. – пробормотал Валентин, но она его не расслышала.

Он прошел на кухню, нашел в кладовке слегка уже протухшее мясо и отправился на подворье кормить собаку.

Чарли был гурман – любил именно мясо с душком. Рослый двух годовалый пес был злым, как дьявол. Подчинялся только Валентину и даже к Флину привыкал целый год настолько, чтоб прекратить на него рычать, но команд его не слушался, не соблазнялся ни сахаром, ни солеными сухариками, являвшимися так же любимым лакомством..

Чарли проглотил мясо, как крокодил, не разжевывая, громадными кусками. И тут же плюхнулся в низких лучах заходившего солнышка, блаженно раззявив пасть и вывалив язык.

Валентин вернулся в дом и обнаружил, что стол в каминном зале на первом этаже уже накрыт. Между тарелок в двух медных подсвечниках горят витые свечи, сверкают хрусталем извлеченные из дедовского буфета фужеры и рюмки, суп дымится в фаянсовой вазе, которой он и не помнил когда пользовались, а маленький приставной столик блистает набором горячительных напитков самых разных марок. Еще не опьяневший до полного отупения Флин сидел у стола в полном недоумении разглядывая сервировку – этот люмпен привык большей части резать колбасу на газетке, а водку глотать гранеными стаканами.

Алла появилась из кухни с большой салатницей в руках. Уже успела вымыться в душе, навести макияж и теперь предстала перед глупым мужичьем в длинном (в пол) золотистом платье, глубокое декольте спереди едва прикрывало грудь, а сзади и попа была видна. Но тем не менее, высокая прическа делала её похожей на гранд – даму. Точнее на портрет какого-то английского живописца, где такая дама изображена в лиловатых и синих тонах – имени портретиста Валентин не помнил. Заявила она круто.

– На сегодня вы прощаетесь, но в следующий раз при торжественных трапезах извольте появляться в смокингах! Я не позволю себя оскорблять!

– А какое это у нас такое торжество? – мрачно спросил Флин.

– Сегодня день моего освобождения от рабства у подлого дряхлого хрыча Старого! Валя, ведь ты не вернешь меня ему обратно?

– Твоё существование здесь допустимо, но вовсе не обязательно... Будешь работать у меня кухаркой, сколько выдержишь. За кров и питание. Без денежного довольствия. – пробурчал Валентин.

Глаза Аллы блеснули озорством, спросила свистящим шепотом.

– А ещё какие будут обязанности?

– Собаку кормить.

– А суровой зимой в холодную постель ты что, грелку себе класть будешь?

– Кто про что, а голый про баню! – разозлился Валентин. – Тебя просто заклинило на сексуальных темах! Дня без мужика прожить не можешь?

– Не могу. Без тебя, сам понимаешь.

Черт его знает от чего так получилось, но уже через четверть часа и пары рюмок этот фривольный и пошловатый тон беседа исчез за столом сам собой. Очень обстоятельно обсудили предстоящую инаугурацию нового президента, имеющую быть в мае месяце, потом решили проблему с покупкой нового автомобиля. В этом вопросе Алла оказалась опять же сведущей и настояла на приобретение джипа "Гранд Чероки" – это солидно и безопасно, машина словно танк. Кроме того, предложила отремонтировать забор – опять же с целью безопасности и затем, чтоб на ночь спускать Чарли с цепи.

Когда накатились сумерки и в открытое окно повеяло речной свежестью, Алла ловко разожгла камин, сменила отгоревшие свечи, а охмелевший наконец Флин поднялся из-за стола. Произнес слова для него противоестественные.

– Спасибо за угощение, Алла Сергеевна. Ты своё дело туго знаешь. Может быть принесешь шефу счастье. А если, задрыга, продашь его, я тебя убью.

С тем и ушел в свою каморку.

Валентин долго и молча смотрел на огонь камине, который своей огненной пляской завораживал его, как и всякого человека – сказывается атавизм, когда наши древние пращуры, кутаясь в шкуры, сидели у костров, глядели на пылающие поленья и пытались разгадать тайну бытия. Не разгадали. Как и мы Алла прикурила от свечи две сигареты разом и одну подала Валентину. Он сказал отстранено.

– Ты, конечно, в принципе свободна. Можешь идти куда хочешь и никому не подчинена.

Алла помолчала и ответила, рассеяно улыбаясь.

– А мне уже некуда идти, Валя. Квартиру, которую снимала, от неё я утром отказалась.... А возвращаться во Львов... Да будь она проклята эта Западная Украина со своим салом, горилкой и тупыми парубками. Гнусно там и скучно, не хочу.

– А чего ты хочешь?

– Оставь меня при себе. – просто ответила она. – Выгонишь, когда надоем.

– Тебе не кажется, что ты уж чересчур уничижаешься?

– Это я только с тобой, Валя. Сама не знаю, почему так получается.

– Какой наказ тебе дал Старый на прощанье?

– Как какой? Следить за каждым твоим шагом и доносить ему про любое твоё шевеление. Он готовит тебе какую-то пакость, Валя. Не знаю почему, но твой банк ему как кость поперек горла.

– Какого рода пакость он задумал?

– Не знаю, Валя. Вся жизнь этого человека сплошная подлость. Он сам похвалялся, что его ещё в школе постоянно всем классом били. А он этим гордится. Представляешь себе?

– Не очень.

– Да он же возвел подлость, коварство, лживость и предательство в ранг высших достоинств мужчины, понимаешь? Он считает это проявлением силы.

– Он старик. Глубокий старик со вставными зубами и парике, .и дни его, на мой взгляд, сочтены.

– Он играет старика, Валя. Это его ход, его обман. Он ещё успеет крупно нагадить. И не одному тебе. И не обольщайся, он ещё очень долго проживет, потому как находится под наблюдением тех врачей, кто пользует всё правительство, включая президента.

– Кощей Бессмертный? – усмехнулся Валентин.

– Вроде того. В его натуре есть только одна слабая сторона. Он считает себя очень умным.

– Это не только его слабое место.

– Вот именно. От этого много бед, когда человек корячится, из кожи вон лезет, чтобы казаться очень умным. Знаешь, эти бедолаги даже придерживаются определенной манеры общения. Говорят размеренно, короткими чеканными фразами. Желательно при афоризмах. Если верить кино, то самым ярким представителем подобной публики был товарищ Сталин. Что ни фраза, то отбитая на камне историческая скрижаль.

Валентин внимательно посмотрел ей в лицо:

– Ты что-нибудь ещё кончала, кроме медицинского училища?

– Нет. Ничего. Но я понимаю, что ты хочешь спросить. Я с раннего детства очень много читала. Всё подряд, от тридцати томов сочинений графа Солиаса до "Заратустры" Ницше. Но память хорошая и мозги потом сами по себе провели сортировку, разложили всё прочитанное по полочкам. Господи, я сутками читала! Мама запрещала, а я ночью, под одеялом с фонариком читала. Ну, а в Москве оказалась, любила по музеям ходить. Я только в музыке дремучая, дальше попсы не пошла. Мне что Бетховен, что Моцарт – у одного шума меньше, у другого больше.

Валентин поправил кочергой поленья в камине и спросил через плечо.

– Какими документами шантажирует тебя Старый?

– Не хочется говорить... Но уж ладно. Года два назад пристроили меня кассиршей на одной блатной фирме. Ну, мы с бухгалтером столковались и принялись "химичить". Подложные ведомости на выплату, "мертвые души", короче "срубали капусту". Бухгалтер Семенов Илья Павлович хитрый был и очень ловкий. Он даже внешне на хорька или крысу был похож. Не лицо, а такая мордочка с острыми зубками, усиками и бегающими глазками. Но получилось – чересчур ушлым оказался, сам себя обманул. И за все свои фокусы получил сначала пулю в грудь, но выжил. Оклемался и ударился в бега. Теперь он в федеральном розыске, а все документы для него и меня опасные оказались у Старого. В общем, Старый в любой момент может усадить меня за решетку. – она тронула его за плечо и слабо улыбнулась. – Валя, я Старому буду доносить только то, что ты скажешь.

– Но тогда он никогда не вернет тебе этих документов. Ведь у вас такой договор был – ты стучишь на меня, а он тебе отдает документы?

– Да... Но мне на это наплевать. Сделаем просто. То, что ты должен сохранить в тайне – при мне не говори и не делай. А уж лапшу на уши Старому я навешать сумею.

– Не в том дело. Рано или поздно твоего бухгалтера Семенова отловят. Машина Федерального Розыска скрипит медленно, но надежно. Да и с Интерполом мы сейчас сотрудничаем. Если он жив, то будет выловлен. И тут же сдаст тебя.

– Так оно и будет. – апатично согласилась Алла. – Но я не заглядываю в завтрашний день, может быть там тебя ждет западня. И назад не оглядываюсь, может быть за тобой погоня. Я живу тем, что есть.

– А что у тебя есть?

Алла пожала плечами:

– Камин с огнем есть. Вино на столе. Теплая постель вместе с тобой на втором этаже. Мне достаточно.

– А что завтра?

– Завтра? Мне не суждена долгая жизнь, Валя. Я молодой умру – Дамское кокетство. – ухмыльнулся Валентин. – Все вы предрекаете себе красивую молодую смерть, а в результате гремите дряхлыми костями лет до девяноста, хороните по дюжине мужей и любовников, а потом на опыте своей бурной жизни, поучаете молоденьких дурочек. Заканчиваем посиделки. Я устал сегодня и рука болит, черт её дери.

– Иди, ложись, я потушу камин. Утром сделаю вам обоим перевязку.

Не смотря на ноющую боль в правой руке, Валентин заснул сразу, чуть позже на секунду вынырнул из дремы, когда теплое тело Аллы прижалось к нему, но тут же забылся снова.

глава 4. Денежки счет любят

Едва занялось веселое воскресное утро, как на сотовую связь вышел Старостин и без всяких приветствий сообщил приказным тоном.

– Рагозин, через час с небольшим встречай у себя гостей. К тебе едет Чухонец при охране и с чемоданами. Чем они наполнены – сам знаешь.

– Знаю. Встречаю.

– Процесс пошел, как говориться. Желаю успеха.

Более Старый ничего не сказал, а его властный тон изрядно разозлил Валентина и он поклялся в душе, что рано или поздно, но эту спесь с блатного старикашки он обязательно собьет.

Алла плескалась в ванной комнате и звонко, на весь дом пела – что-то на английском языке, как она полагала, хотя Валентин, прислушавшись, засомневался хотя бы в правильности произношения.

Флин на кухне варил похлебку собаке, мрачно поздоровался и сообщил.

– У меня нога вовсе отключилась. И температура поднялась. Тридцать семь и девять.

– Оставь похлебку мне и быстро дуй к Аарону Михайловичу. Вернись поскорей. Нам сейчас придется пересчитывать чертову кучу наличных денег.

– Уже везут?

– Везут.

Сильно хромая, Флин покинул кухню, а Валентин через несколько минут снял варево с газовой плиты и поставил кастрюльку в таз с холодной водой, чтоб остыл – Чарли был приучен питаться строго в режимное время.

Кавалькада в три транспортных средства подкатила к дому около десяти утра. Первым остановился у ворот мотоциклист в черной коже и глухой каске. За ним – светлая "Ауди", а замыкал мрачный эскорт тяжелый джип.

Валентин открыл ворота и приказал жестко.

– Охрана – за воротами! Кассир въезжает во двор.

Его послушались. Мотоциклист и джип остались на месте, "Ауди" сманеврировала и вкатилась на подворье. Из машины вывалился коренастый Чухонец, потянулся с хрустом в широких плечах и улыбнулся с вызывающим ехидством.

– Хорошо кайфуешь тут, Рагозин! Свежий воздух, природа, молоко небось из под коровы попиваешь? Есть корова?

– Есть у соседей. Угощу парным.

– Дельно.

Следом за ним из "Ауди" вывалились два угрюмых "быка" с тремя большими, металлическими кейсами при номерных замках в сильных руках. Чарли залился яростным лаем и так рвался с цепи, что Валентин испугался – не оборвал бы и тогда эту волчью кровь не уймешь, пока не перекусает всех чужаков.

– Идите за мной. – пригласил Валентин гостей и привел их в каминный зал.

– Ты серьезно всё будешь пересчитывать? – спросил Чухонец. – Богом клянусь, трижды всё пересчитано. Ровно восемнадцать лимонов и восемьсот тысяч.

– Пересчитаем всё до последней купюры. "Быков" отправь на кухню, там есть водка и закуска. Сам сиди здесь. Тебе тоже подадут выпить.

– Как прикажешь. – без напора согласился Чухонец, отомкнул замки всех трех кейсов, а потом развалился на диване.

Валентин позвал Аллу и вернувшегося от Каплана Флина, после чего открыл кейсы. Как и договаривались емкости кейсов были плотно набиты деньгами в сотенных купюрах. Каждая тысяча была перетянута резиновым кольцом. В двух кейсах купюры были новенькими, характерно пахли типографской краской. Зато третий кейс был набит потертыми, даже грязными купюрами и на них смотреть было бы противно, если б не профессия.

Валентин оставил Флина и Аллу в каминном зале, поднялся в свой кабинет и из стола достал небольшой аппарат, с которым и вернулся в зал. Поставил аппарат на стол и подключил его к электросети.

– А это что ещё за штука? – насторожился Чухонец.

– Это прибор на проверку фальшивых купюр. – спокойно пояснил Валентин.

– Да ты что?! Каждую бумажку проверять будете?! Эдак мы тут до ночи просидим!

– Нет. Проверять будем выборочно. Несколько купюр с каждых пяти тысяч.

Но всё равно работенка оказалась долгой и муторной. Валентин, Флин и Алла взяли на себя по кейсу и пересчитывали каждую пачку. Валентин работал с изношенными купюрами, что давало ему некоторое преимущество – их можно было почти не проверять на фальшивость, коль скоро они уже побывали в употребление и, следовало полагать, прошли какой-то определенный контроль. Алла отвлекалась тем, что выбегала на кухню, обслуживала охрану и подносила выпивку с закуской Чухонцу, но всё равно расправилась со своим кейсом первой и принялась помогать медлительному Флину.

Фальшивых банкнот не обнаружили. Сумма – сошлась – восемнадцать миллионов восемьсот тысяч. Деньги сложили обратно в кейс и Чухонец назвал номера замков, после чего Валентин позвонил Старостину. Тот спросил насмешливо.

– Пересчитал.?

– Да . Всё в порядке.

– Мог и не тратить времени. Неужто не понял, с кем дело имеешь? Я дешевкой не занимаюсь.

– Будем надеяться.

– Ты должен не надеяться, а верить мне, как богомолка священнику. Во вторник поезжай за лицензией своего банка для операций с валютой. Всё будет готово.

– Понял. – сдержанно ответил Валентин, хотя в душе обомлел: он уже два месяца собирал справки, обивал пороги и суетливо, безнадежно хлопотал ради этой лицензии и концы этой возне не было видно. Хотя уже и пару солидных взяток дали... А старый бес провернул всё дело за считанные часы!

– Ты уже составил план, что дальше будешь делать? – спросил Старостин.

– Да. Всё провернем быстро. Предельный срок – полтора месяца.

– Удачи тебе.

– К черту.

На этом разговор и закончился.

Практически трезвый (хотя выпил изрядно) Чухонец поднялся с дивана и попросил.

– Дай мне справку с указанием точного времени, что я приехал, привез товар, сдал и уехал.

– Такую справку я тебе дам.

Валентин нашел старый бланк счета за телефон и на обороте нацарапал:

"Господин Чухонец доставил фрукты в 09.55 часов. Сдал и убыл при охране в 13.25. В. Рагозин"

Чухонец внимательно ознакомился со справкой и одобрил:

– Достаточно. В натуре. Ну, мы поехали.

Однако в исполнение этого своего намерения он слегка обольщался.. Уехать сразу не удалось, поскольку охрана Чухонца так перепилась на кухне, что и лыка не вязала. Оба "быка" тупо смотрели на своего командира и на приказы его не реагировала. Чухонец не церемонился. Облил обоих холодной водой из кастрюли, крепко надавал по морде и выволок охранников за шиворот из дому.

Когда весь шелудивый эскорт уехал, Флин подвел презрительный итог.

– Шпана всегда остается шпаной. Я в нашем банке таких охранников выгоняю даже за кружку пива во время вахты.

Десять минут ушло на то чтоб сменить шифр на номерных замках кейсов с деньгами, а потом Валентин отнес их на второй этаж и запер в железном шкафу, где обычно хранил оружие.

Флин сообщил с удовольствием:

– Аарон Михайлович пригласил нас на обед. Сказал, что сегодня "японский праздник цветущей сакуры".

– А у него есть сакура? – удивленно спросила Алла.

– У него всё есть. – заверил Валентин. – Пойдем. Старый мудрец тебе понравится. У него мозгов побольше, чем у нас троих.

Они прихватили с собой несколько бутылок со спиртным и пешком добрались до дома старого хирурга. Каплан подстригал траву на лужайке новой газонокосилкой. При появлении гостей выключил косилку и радостно сообщил.

– Сегодня в моей любимой Японии великий день! Я по телевизору видел у них зацвела сакура! Великий и очень душевный народный праздник.

– А у вас такая есть? Сакура? – спросила Алла, оглядываясь на каменный садик с водопадами.

– А это что такое по вашему? – обидчиво спросил Каплан и указал на раскидистую вишню, словно облитую белой кипенью распустившихся цветков.

– Это вишня, насколько я понимаю.

– Разница небольшая, можете мне поверить. Эту разницу мы сократим тем, что будем пить натуральное японское саке и по всем правилам его подогреем! Я раздобыл его в корейском ресторане.

Валентин заметил с легким осуждением.

– И почему вы, Аарон Михайлович, не остались на вечное поселение в Японии? Завели бы себе гейшу, посадили у дома настоящую сакуру и были бы японцем, что вам больше нравится, чем здешнее прозябание.

– В России лучше. – спокойно возразил Аарон Михайлович. – Во всяком случае, на сегодняшний день интересней и веселей. Каждый день, считай, убивают какого-нибудь банкира, в правительстве – чехарда. В Государственной Думе – балаган. Дураков – не мерянное количество, а с ними жить всегда забавно. Каждый час смачные новости и во всех этих мероприятиях ты участвуешь совершенно бесплатно. Только телевизор включи или купи самую дешевую, желтую газету, а других я принципиально не читаю. Идемте на веранду, я научу вас кушать рис и рыбу не ложкой с вилкой, а настоящими японскими палочками.