Текст книги "Банкир"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Подожди...И ты действительно в случае чего собираешься убивать?

– Не знаю. – тускло ответил Флин. – Может быть. У меня ведь ничего нет в жизни, кроме банка "Паук", тебя, да Майки Харитоновой, которая влюблена в своего режиссера. Это для меня самые ценные объекты. Почему бы ради них кого-то и не замочить? Мне терять нечего.

Валентин долго молчал, глядя на скользящую панораму улиц за окном автомобиля, потом спросил неторопливо.

– Флин... Я никого никогда не убивал, кроме комаров и мух... киношника. Я не воевал и даже в армии служил на дурика. В хоккей играл за армейский клуб... Скажи мне, только не обижайся. Те, кто прошел настоящую войну, все возвращаются нравственными калеками?

Флинт ответил не сразу. Притормозил на светофоре, произнес спокойно.

– Те, кто был в диверсионных отрядах, или работал по "зачистке" – все на голову калеки. А как иначе? – он тронул машину, повернулся к Валентину и косо усмехнулся. – Прикинь сам. Идет "зачистка". Из подвала орут и стреляют бандиты. Сдаваться не будут, это и ежу понятно. Кидают в подвал пару гранат – тишина. Лезут в подвал. Там двое бандитов. И дюжина – стариков детей и женщин. Ну, как?

– Как?

– А просто. Литр водки в глотку и идешь к другому подвалу. А позже у большинства – "мальчики кровавые в глазах". Сам понимаешь, что после такого не пойдешь воспитателем в детский сад. Приехали.

"Опель" прижался к бровке тротуара и остановился. Вдоль тротуара тянулась красивая чугунная ограда – впечатление было такое, что её украли с кладбища. За ней распластался небольшой палисадник – какие-то низкие, корявые и экзотические кусты, ванна фонтана с дельфином, а чуть дальше длинное пятиэтажное здание. Половину его занимала банк "Сигма – МД", о чем оповещала громадная вывеска, которую, скорее всего, можно было разглядеть и из космоса. Это вам не убогий "Паук" со своим стареньким особнячком в три этажа и чердаком.

– Глянем? – спросил Флин.

– На что?

– Не знаю на что. Глянем в лицо врага.

Ворота на территорию банка были открыты и охрана в них не торчала. Но не было никаких сомнений в том, что все подходы просматривались через камеры видео – наблюдения, а охрана торчала внутри здания и сейчас наблюдала за каждым, самым незаметным телодвижением появившихся на их территории незнакомцев.

Ни в палисаднике, ни в окнах банка не наблюдалось никакого движения. Самоуверенная "Сигма – МД" по субботам отдыхала, для бизнеса её хватало рабочей недели.

– Хамы они всё-таки. – с уважением сказал Флин. – Зарвавшиеся наглые хамы.

– Ты это к чему?

– Глянь. Свой собственный флаг завели. Самодеятельность, или зарегистрировали и вывешивают по праву?

Валентин посмотрел на парадное крыльцо банка и, действительно обнаружил, что кроме российского флага, в свернутом состоянии торчавшего в бронзовом держателе, рядом – слегка развевается на ветру бело синий флаг с изображением знаков доллара, фунтов стерлингов и буквами определения "Сигма" Валентин сказал ревниво.

– Мы тоже себе флаг заведем.

– Рано еще.

Они прошли вдоль здания по аккуратной дорожке, плотно утрамбованной красным гравием, развернулись и сквозь ворота вернулись к своей машине. Валентин спросил насмешливо.

– Ну , поглядел в лицо врага?

– Поглядел.

– И как оно тебе понравилось?

– Весьма. Во всяком случае, кое-что стало ясным.

– Что?

– Эти дураки себя выдали.

– Как?

– А ты ничего не заметил?

– Что я должен был замечать?

– На флаге банка висит траурная черная ленточка. По кому это траур? Не в память ли самоубийцы в подвале нашего банка?

– Ты с ума сошел...

– Парнишка кому-то звонил последний раз по телефону... Быть может прощался, быть может ожидал последнего приказа...

Валентин быстро вылез из автомобиля, куда уже уместился было, и вновь прошел через ворота к парадному крыльцу банка. Быстро подошел к флагу и убедился – Флин прав: к флагштоку, почти незаметно со стороны, была подвязана черная лента, увязанная в бант с концами сантиметров по двадцать. Валентин тронул её рукой – флаг был слегка выгоревший и пыльным. Ленточка свежая, недавно проглаженная.

Двери банка распахнулись и мощный парень с милицейской дубинкой в руках, крикнул угрожающе.

– Эй, чего там лапаешь?!

– По кому траур? – спросил Валентин.

– Не твоих куриных мозгов дело! Вали отсюда, банк не работает!

Он говорил с наглостью хама, у которого кроме дубины в руках, спрятан между ног пистолет. Валентин спросил с таким же наглым вызовом.

– Я просто спрашиваю, по кому сегодня тризну справляем?

– Чего?

Вопрос оказался сформулирован Валентином слишком сложно для ограниченных умственных возможностей "быка" и Валентин поправился.

– Кто у вас умер? В память кого ленту на флаг повесили?

– Не твоё дело!

– А может я соболезнование выразить хочу?

– Пошел вон! – заорал охранник и выразительно помахал дубиной Потише. – прозвучало за его спиной и когда дуболом повернулся, в нос ему уткнулось дуло длинноствольного револьвера. Флин спросило тихо.

– Тебя вежливо и культурно спрашивают, в честь памяти кого ваш флаг украшен черным крепом? Ну, дашь справку или тебя ещё вежливей попросить?

Бык не был трусливым человеком . И явно был готов вступить в бой, если бы превосходство в силах не было столь очевидным. Да и пистолет под носом – хрен знает какого свойства: газовый, пневматический или боевой упирался в нос.

– Так кто у вас сегодня помер? – подсказал Валентин.

– Газеты надо читать! – отпрянул охранник. – Не сегодня, а вчера! Самый старый бухгалтер Москвы скончался. Попов Андрей Викторович! Ему восемьдесят два года было.

– Извини. – Валентин похлопал его по плечу. – Так бы сразу и сказал. В этом же нет никакого секрета.

Изрядно обескураженные, они вернулись к своей машине где Валентин и подвел итог событию:

– Всё-таки глубина нашей с тобой глупости, Флин, не поддается измерению. Ну, разве будет такая организация как "Сигма-МД" использовать такие методы нападения с такими сопливыми исполнителями? Нет, мой верный Флин, удар от "Сигмы" последует с другой стороны... И куда как более тяжелый, чем жалкая попытка ограбления... А сегодня.... Просто молодые мальчики насмотрелись боевиков на видео и решили "срубить бабок", как то положено крутым гангстерам.

– Может быть... Но ведь этот самоубийца сделал кому – последний звонок по мобильнику.

– С невестой попрощался.

– Или получил приказ – пустить себе пулю в лоб...

..."Сигма" ударила через шесть часов, минут за сорок до полуночи.

К этому времени уже разъехалась изрядная часть гостей, остались только самые близкие, те кто был непосредственно повязан с деятельностью "Паука" а потому, специально для Ивана Кузьмича Федотова устроили стриптиз – в музыкальном сопровождении арфы, на которой играла его дочь Нина. Оказалось, что древний инструмент, ежели за него взяться как следует ничуть не уступал современным электронным прибамбасам и, при поддержке гитары и ударника нужный ритм выдавал по первому классу.

Стриптиз выдавался парный – Алла и Эрна. И когда успели "спеться", понять друг друга и подружиться обе женщины – Валентину оставалось только голову ломать. Тем не менее зрелище получилось что надо – зрелая, смачная Эрна ( далеко за тридцать) и Алла с её почти мальчишеской фигурой – – так раззадорили Ивана Кузьмича (да и не его одного) что тот не только что про свой инфаркт забыл, а тяпнул лишнюю для себя рюмку коньяка и пустился в пляс вместе с голыми женщинами. Как раз в этот момент к Валентину подошел один из охранников и сказал негромко.

– Вам звонят по междугороднему. Из Элисты.

Элиста – это Саган. И манкировать с ним было никак нельзя – банк "Паук" если признать честно, жил его, Сагана, высокой милостью.

С первых слов далекого друга в степях Калмыкии Валентин понял, что происходит нечто неприятное. Во всяком случае, обычно уверенный и властный в каждом слове Саган на сей раз говорил нерешительно, словно двоечник пред учителем – уроки не сделал, ответа не знает, но пытается вывернуться.

– Валя, ты не волнуйся только... У меня немного плохо с деньгами...

– Насколько плохо? – тут же напрягся Валентин.

– Совсем плохо... Имущество продаю... Но это ничего, это временно...

– Подожди. Я могу тебе помочь. Дам тебе ссуду или что тебе надо вообще?

– Валя... Сегодня недавно прилетел один человек из Москвы... Он предлагает очень выгодно купить мою долю – В "Пауке"?! Он выкупает твою долю в банке "Паук"? В нашем банке?!

– Да, Валя... Дает очень хорошие деньги.... Я поэтому и звоню. Будет очень плохо, если я продам свою долю?

– Саган. Плохо не будет. – Валентин чувствовал, что мозг его застлала пелена страха и он не слышит даже, что говорит. – Ничего плохого не будет, но банку – конец.

– Как конец, Валя?

– Просто. Твоя доля – тридцать процентов.. И у меня тридцать три. Оставшиеся распределены между остальными нашими учредителями.

– Валя, ты знаешь, я плохо понимаю, что к чему, я тебе верю....

– Подожди. Я поэтому всё тебе и объясняю доходчиво. Твои – тридцать процентов. Мои – тридцать три Враги купят твои акции, а потом докупят у кого-нибудь из других наших партнеров двадцать процентов! И окажется, что у врагов будет пятьдесят один процент акций, то есть контрольный пакет! То есть этот человек или банк, или фирма – и будет хозяином "Паука"! Ты понял?!. Это – конец. Он будет хозяин банка, Саган!... Но, конечно, поступай, как считаешь нужным В ответ послышался тяжелый вздох.

– Я не очень хорошо понимаю, почему ты не будешь хозяин... Мне деньги нужны, мне плохо, Валя. До смерти плохо.

– Кто этот человек, который предлагает сделку?

– Из Москвы... Какая-то большая фирма.

– Так вот, Саган. Это не фирма. Это банк "Сигма – МД". И он нас решил проглотить, понимаешь? Сколько и когда тебе нужно денег?

– Все деньги нужны, Валя... Я сильно погорел.

– Сможешь прилететь в Москву?

– Не знаю....

– Прилетай. Я тебя жду.

– Валя, я не прилечу... Мне стыдно с тобой будет говорить... Я продам свою долю. Не сердись...

Валентин положил трубку и тупо смотрел на телефонный аппарат. В душе даже не было ни горечи, ни отчаяния. Лишь через минуту он сообразил, что сидит в гостиной, темно, тлеют поленья в камине, на дворе ещё шумят его гости, а Флин за столом – пьёт пиво.

– Конец, Флин. – сказал Валентин безразлично. – Мы не продержались и года. Завтра приступаем к ликвидации банка.

– Так уж и ликвидация?

– Да. Под "Сигмой" я ни жить, ни работать не буду. Конец, мой верный Флин. По логике высокого бизнеса мне остается лишь петлю на шею накинуть.

Он замолчал, а Флин тоже ничего не говорил – болтал в руках высокий бокал с пивом и смотрел, как оседает пена. Потом спросил невыразительно.

– Закроем банк – что будем делать?

Валентин не ответил. В памяти промелькнул весь минувший год, восторги первых дней, яростное напряжение того времени, беготня по инстанциям, покупка полу развалившегося особняка для банка... Черт возьми, сколько пришлось давать взяток, с какой только сволочью не сталкиваться и каждый жаждал урвать от дела свою долю или дольку.... От паршивого маляра, красившего потолок в сортире до дизайнера, оформляющего кабинеты – все пытались получить больше, чем было положено по первоначальной договоренности... Что уж там говорить про пожарные и санитарные да и прочие инспекции – участковый милиционер и тот ходил, прикидывал, какая такая ему лично будет польза от нового офиса на его (?!) территории? А уж про чиновников, кто ставил решающие подписи под учредительными документами и говорить нечего – обдирали до исподнего. Каждый из них за счет банка "Паук", как минимум, слетал на заграничные курорты в полном составе своей семьи. Сколько народу банк уже накормил и прикормил?!... Не счесть...

Всё оказалось ни к чему. Всё впустую. Банк "Паук" прекращает своё существование. Откуда-то издалека послышался голос Флина.

– А почему, собственно, нам конец?

– Потому, что Саган забирает свой пай. И продаст его "Сигме" Банк "Сигма – МД" перекупит нас через подставных лиц.

– И никакого выхода?

– Никакого.

К чему была вся эта возня? И в принципе – зачем вся затея? Ведь можно жить и спокойней, а если заводить дело, то что-нибудь в меньших объемах и не столь сложное... Магазин спортивных товаров, к примеру, открыть. Или автомобильную мойку... А ещё проще – вообще наняться на работу куда угодно и ни за что ни отвечать, кроме порученного. Так нет, соблазнился самостоятельностью – хозяином решил стать, мать твою так. Хозяин! Без штанов. И что это за тяга такая создавать СВОЁ государство в той стране, где живешь? Что за тяга к собственности, к тому, что можешь определить МОЁ?! Будто бы без этого и жить нельзя... Или получается что нельзя?! Или получается, что именно на этом и споткнулись все те, кто мечтал о всеобщем коммунизме, когда ни у кого не будет этого МОЕГО, а всё будет ОБЩЕЕ? Хрен в зубы. Человек должен иметь МОЁ. Хотя бы закрыть за собой дверь и сказать "моя квартира". А ОБЩЕЕ – это попросту НИЧЬЁ. Так уж устроен человек в своих пониманиях.. А потому банк "Паук" либо будет моим, либо чьим то другим.

Флин спросил.

– У нас какие-нибудь деньги останутся?

– Останутся.

– Ну, давай купим трейлер. И будем на пару возить грузы в системе международных перевозок. Получим лицензию и – свободная охота. Получим груз и по всей Европе покатаемся.

– Так у нас не бывает. Надо со своим грузовиком все равно вступать в компанию. Иначе не дадут.

– Как не дадут?

– Да сожгут конкуренты твой трейлер. Дай бог, чтоб без тебя внутри сожгли..

– Вступим в компанию.

– Опять под чьё-то руководство?

– По моему ты раньше времени спустил флаг.

– Я не спустил. Мне его спустили.

Он почувствовал, что пал духом. Беда не в том, что не было выхода из положения. Беда в том, что не было сил и желания для борьбы. Слишком много было растрачено энергии на старте, слишком большие перегрузки в начале пути, чтоб теперь была возможность подняться с колен. Удар оказался слишком сильным и неожиданным и с той стороны откуда его не ждали.

Да и зачем всё? Зачем эта чертова суета в единственной, подаренной тебе жизни? Можно существовать в такой глупой динамике, изображать какое-то активное действие, но ничуть не хуже существование СОЗЕРЦАТЕЛЯ. Имей свой кусок хлеба, свою бутылку водки и жизнь твоя ничуть не будет хуже, чем того же миллионера или президента. Конец ведь у всех одинаков...

– Мы с тобой пойдем в бомжи, Флин. – сказал Валентин.

– В бомжи?

– Ну да. Ликвидируем банк, пропьем все деньги и....

– И?

– Ну, как живут бомжи? Летом двинем в теплые края, к морю или ещё куда. Может вообще свалим за границу, в Италию, там ещё теплей... И будем жить, как птицы небесные.

– Тоже можно.

Можно. Но – зачем? А хотя бы для того, чтоб заглянуть в самого себя. Целый день свободен и – никаких забот! Вот в чем счастье пьяниц и наркоманов! Свой внутренний дикий мир фантазий и размышлений. Побоку всякая глупость типа кредитов, учетных ставок, эмиссий, инвестиций. Не всё ли равно, как там котируется рубль на Московской межбанковской валютной бирже? Что толку для тебя, отдельно взятой личности, от интервенции, которую проводит на этой бирже Центробанк? Да гори они огнем, от этого твоё миропонимание и мировосприятие не улучшается, ни ухудшается. А потому, быть может, в Библейских истинах, религиозных догмах и есть великая истина – всё тлен, всё суета и пошло всё к черту и даже ещё дальше...

Из темноты неожиданно выплыла фигура Аарона Михайловича, он смущенно улыбнулся.

– Извините меня, Валя, я тут вздремнул на диванчике и невольно подслушал ваш разговор.

– Пустое. – ответил Валентин. – Это уже не имеет никакого значения.

– Да. Кончено.... Но если позволите, я бы хотел сказать вам несколько слов...

– Хоть дюжину.

– Я, как вы знаете, хирург. Но много занимался и психологией, как любитель, конечно, и для забавы.... Валя, вы по своему душевному складу, то есть психике – типичный истерик. Вы быстро впадаете в депрессию, сложная ситуация повергает вас в отчаяние, но как и все истерики, по счастью, вы можете так же быстро выйти из этого состояния. Если не будете заниматься самоедством и не загоните себя в длительное состоянии астении. Нужно превозмочь себя и взбодриться.

– Как? – тускло улыбнулся Валентин.

– Во-первых, не принимайте скоропалительных решений. Дайте отстоятся ситуации в вашем сознание, а потом вы рассмотрите её с другой стороны.

Валентин выдавил улыбку.

– Аарон Михайлович, у моей ситуации нет другой стороны.

– Она обязательно появится. Вам надо сделать "зигзаг"

– Какой ещё зигзаг?

– Ну, вы поймите, Валя. Ваша жизнь монотонна и однообразна. Банк, деньги и всё. Нужно хотя бы на один день разорвать эту череду серых дней бытия. Любым способом выскочите, как бы сказать – в другое измерение. А потом вернетесь назад и выше бытие предстанет совсем в ином свете.

– Я вас не очень понимаю.

– Жаль... Чтобы подпрыгнуть, всё-таки надо иногда стоять ногами на земле. А вы всё время болтаетесь в воздухе...Спокойной ночи, я пойду домой. Хороший был день, спасибо вам.

Старик беззвучно ушел, а Валентин спросил вяло.

– Напьёмся что ли, Флин?

– Не надо. Ты не очень пьян?

– Пока почти трезв. А что?

– Поедем на охоту – Куда?!

– На охоту. Под Каунас.

– Каунас? Это же Литва.

– Вот именно. Шестьсот километров до Минска, а там на север ещё двести с небольшим. Во вторник утром будем дома.

– Но там же граница и...

– Пусть это тебя не волнует. Едем на двух машинах.

Флин вытряхнул из патрона и подал ему два шарика таблеток "анте полицейский" и Валентин проглотил их, как следует не соображая, зачем это делает. Потом так же безвольно прошел следом за Флином в гараж и сел за руль машины.

Подскочила Алла – хмельная и веселая, выкрикнула удивленно.

– Ты куда намылился?!

– Вернусь во вторник. – ответил кто-то за него. – Остаешься за хозяйку.

Флин уже выкатывался со двора и Валентин тронулся за ним следом. Необходимое напряжение для управление машиной сразу и почти полностью оторвало его от самого себя.

А потом, как всегда увлекло движение само по себе, ровный гул мотора и шипение колес под задницей.

Не было ещё полуночи, когда они вырвались из Москвы на трассу Москва – Минск.

Прошли Можайск и разогнались по настоящему. Валентин, ориентируясь на кормовые огни машины Флина, идущего первым, обнаружил, что стрелка спидометра качается между 150 – 160 километров в час. С такой скоростью обычно острожный Валентин никогда не ездил. Но отставать от Флина не хотел.

И они летели в призрачном свете прозрачной ночи по практически пустой трассе.

Адреналина в крови – сколько угодно. Так же как и убежденности, что весь этот заезд кончится катастрофой.

Через четыреста верст промелькнул указатель – налево "Смоленск"

Заправили опустевшие баки на станции, там же выпили кофе и не въезжая в Минск забрали на северо-запад, по извилистому узкому шоссе в густом и темном лесу.

Заметно рассвело, когда Флин остановился возле ярко освещенного, но непонятного поста – какой-то вид контроля или проверки, Валентин не разобрал, но их пропустили.

Только через четверть часа Валентин понял, что какими-то неведомыми усилиями Флина они прошли границу между Белоруссией и Литвой.

Вильнюс они так же миновали стороной – рассвет уже набирал силу.

По скоростной трассе на Каунас опять мчались на скорости за сто километров и ворвались в тихий, по воскресному сонный Каунас, когда солнце на востоке уже оторвалось от горизонта. Остановились на окраине города и Флин бросил на ходу.

– Подожди. Сейчас я вытащу из постели нашего проводника..

Он прошел в парадные двери кирпичного пятиэтажного дома и вернулся почти сразу в сопровождении молодого грузного мужчины, слегка прихрамывающего на правую ногу.

– Йонас. – протянул он Валентину квадратную ладонь. – Вообще-то, охота сегодня не по времени... Ну, для Флина чего не сделаешь.

Говорил он с незначительным акцентом – когда говорил, а в общем, лишних слов не тратил. Вывел из подземного гаража тяжелый джип, куда все и набились.

Гонка по трассе ещё отдавалась гулом в голове Валентина и он не совсем отчетливо осознавал сам себя, когда с ружьем в руках оказался в лесу. А Йонас сказал.

– В самок – не стрелять. Только в кабана.

– А вы думаете, что я отличу кто есть кто?

– Тогда стреляйте только по моей команде.

Узкой тропинкой они прошли в темном лесу километра два, когда Йонас остановился и неожиданно крикнул.

– Огонь!

Что-то шевелилось в кустах шагов за сорок от Валентина и он выстрелил – практически наугад.

Черная масса вырвалась из чащи и помчалась под углом мимо охотников. Грохнул и плеснул огнем от плеча Флина. Кабан тут же зарылся носом в землю и перевернулся через голову. Хрюкнул, несколько раз дернул ногами и затих. Картечь попала ему в морду. Один глаз оказался выбит и кровь заливала оскаленную морду.

Валентина тут же вырвало, он отдал ружьё Йонасу и пробормотал.

– Мужики, это не для меня.

Они плотно пообедали – ели тяжелое, горячее мясо, немного выпили, а потом заснули в небольшой избушке, срубленной из толстых сосен. Засыпающий с вилкой и ложкой в руках Валентин слышал, словно через подушку, как Йонас и Флин вспоминали годы своей совместной службы на побегушках у какого-то генерала, с которым теперь надо было бы рассчитаться – хотя бы морду ему набить.

Проснулся Валентин уже в густых сумерках, которые едва высвечивали квадраты двух маленьких окон в избушке. Обнаружил, что лежит на просторных нарах, рядом сопит Флин, напротив, под белым покрывалом стоит кровать с горкой подушек, посредине – стол. Печка в углу. Грубый шкаф с посудой. Чего-то не хватало. Потом понял – телевизора.

Он поднялся с нар, вытолкнул тугую дверь и оказался во дворе.

Вокруг избушки темной непроглядной стеной стоял густой лес – Валентин даже не разобрал были тут дубы или сосны. Небо надо головой было белесые, звезды только-только просвечивались. Где-то чуть в стороне проблескивало пламя костра. В десяти шагах от крыльца стоял сруб колодца и готовое ведро с водой на обрубке дерева рядом Вода была холодной до ломоты в зубах.

Словно мотылек, Валентин пошел на свет костра и обнаружил, что возле костра сидит незнакомый ему седой мужчина в теплом ватнике.

– Добрый вечер. – сказал Валентин.

– Добрый вечер. – кивнул мужчина. – Как охота?

– Хорошо.

У мужчины было темное лицо, задубевшая кожа, тяжелые руки с короткими грубыми ногтями.

– Садись, погрейся. – сказал он. – Я здесь хозяин. Ты мой гость. Выпить не хочешь?

– Если немного. Вы и есть здесь егерь?

– Егерь тоже.

Он достал большую бутылку зеленого стекла – Валентин таких никогда не видел – в два стаканчика налил какой-то мутной жидкости, и – выпили. Нечто пахучее, не понятно приятное или отвратное.

– Вы здесь и зимой живете? – спросил Валентин.

– Конечно.

– Без телевизора?

– Зачем?

– И радио нет?

– Нет.

– Ну... Газеты получаете?

Егерь улыбнулся своим темным лицом от чего оно словно осветилось изнутри:

– Зачем себе нервы портить? Нет, газет не получаю. – он говорил с сильным акцентом и с явным трудом подбирал русские слова.

– И так здесь круглый год?

– Да... Дочь приезжает, привозит соль, хлеб... Йонас и друзья тоже на охоту...

– А сами в город часто ездите?

Егерь пожал плечами и снова улыбнулся.

Больше они ни о чем не разговаривали. Даже выпили ещё пару раз молча. Разговоры здесь как-то были и не нужны, а Егерю хватало для полноты жизни всего, что его окружало. И не нужен был ни телевизор, ни газеты. Как он достиг такого совершенства в жизни Валентин даже и не думал спрашивать, поскольку твердо понимал, что не поймет сущности любого ответа.

Когда совсем стемнело и стало холодно, он вернулся в избушку и лег на нары. Во всем своем теле и душе он ощутил небывалую легкость, а настроение было "на всё наплевательским". В конце то концов хорошо уже то, что ты одарен великим счастьем жизни, попросту сказать – "хорошо, что живешь" За последней гранью не будет ничего, а потому и все поражения или победы сегодняшнего дня ровным счетом ничего не значат. Живи пока дышится и дергайся в соответствии со своей натурой и своими желаниями..

...Поутру Флин глянул ему в лицо тревожно.

– Ну, как ты сам, Валя?

– Нормально, Флин.

– Гоним домой?

– А куда ж мы денемся.

– Тогда, с богом.

Простились со своим егерем и – погнали. Но прежних скоростей набрать не удалось, поскольку от Минска на Москву трасса оказалась загруженной, а патрульные машины автомобильной инспекции торчали чуть не на каждом километре.

К своему дому подкатились в кромешной темноте и остановив на дворе машину, Валентин подумал – были ли эта поездка, охота, егерь у костра – или ему всё только приснилось?

Фонарь под козырьком над крыльцом вспыхнул и на пороге, в одной коротенькой ночной рубашке появилась Алла. Крикнула обидчиво.

– Могли бы и позвонить, куда вас черти занесли!

Маугли прыгал вокруг машин и Флин кинул ему кусок кабаньего мяса, после чего тут же прекратился радостный лай и только кости захрустели в мощных челюстях собаки.

– К непотребным девкам что ли ездили? – спросила Алла.

– Зачем? – засмеялся Валентин. – Куда ездить, когда своих непотребных полон дом. Налей мне горячую ванну и дай сегодня поспать спокойно. Завтра тяжелый день!

– Эрна Янсон придет к тебе в банк в девять часов... Кстати, Валя, должна сказать, что тебе очень повезло с первой любимой женщиной.

– Уже перемыли с ней все мои кости?

– А как же! Чудесная женщина! Для мужчины первая женщина много значит, правда?

– Пожалуй.

– Ну, а я буду у тебя последней!

Отвечать на эту самоуверенную глупость было нечего и Валентин ограничился кивком.

глава 3. Авторитет умер, а дело его живет.

Вторник, с утра, начался с острого желания ввязаться в какую-нибудь драку и – проливного дождя за окном.

Алла не проснулась и Валентин вместе с Флином позавтракали на кухне молча и нервно. Оба были напряжены, но никакими мнениями ни о чем не обменивались.

Когда выехали в Москву дождь пошел с такой яростной силой, что перед МКАД пришлось остановиться – казалось, что не разглядишь пальцев собственной руки, если её вытянешь. Встала вся трасса, только предельно сумасшедшие, включив фары и сигналя, медленно ползли по левой полосе.

К своему банку подкатились около десяти утра и оставили машину во дворе.

Едва Валентин вошел в приемную, как навстречу ему подняла Эрна Янсон – в строгом костюме, с кейсом в руке. Сказала весело, но сдержанно.

– Опаздываете на бизнес, господин банкир! Жду уже час!

– Оставь, всего три минуты. – он распахнул перед ней дверь в кабинет.

Она изящно уселась в кресло, перекинула ногу на ногу и подмигнула, что оказалось на сегодня последним напоминанием о той Эрне, которая в субботу выступила в паре с Аллой, исполняя лихой стриптиз.

– Я рада, что у тебя такая интересная женщина. Мы проболтали с ней всю ночь. А теперь к делам?

Всё кокетство с неё тут же слетело, даже женственность исчезла, а проявилось нечто мужское, даже грубое.

– К делам, Эрна. Только не знаю к каким...

Он решил, что сообщать её о том, что банк стоит на пороге краха будет преждевременно, а вслед за тем мелькнула и другая, ещё не сформированная мысль, которую следовало обдумать, по мере того, как Эрна излагала свои диспозиции. Он слушал её очень внимательно одной половиной мозга, а вторая напряженно вытраивала стратегию параллельного дела.

– Ситуация такая, Валя. Волна национализма в Латвии потихоньку спадает, а вместе с ней и неприязнь к России, которую последние десять лет подряд иначе как "оккупантами" и не называли. Причина, как всегда материальная. Обнаружили печальный для себя факт. Вся сельская продукция Латвии – на Западе не нужна. И наш бекон, и сыры – плевать там на них хотели. Весь рынок продовольственных товаров Европы – это сто пятьдесят сто семьдесят миллионов долларов. И туда уже никто по настоящему не влезет. Хотят мои соплеменники или нет, а придется не только получать деньги за то, что через Вентспилс качают русскую нефть, но и торговать с Россией. Так что вступим мы в НАТО или нет, работать с соседом придется.

– Подожди, это правда что доход от перекачки нашей нефти – треть бюджета Латвии? – спросил кто-то вместо него, Валентина, поскольку он уже пришел к решению и теперь его надо было выдавать Эрне, только подобрать нужную форму.

– Официально – треть.. Неофициально – больше. Итак, Валя, у меня есть под рукой несколько фирм, которым я рада помочь освоить русский рынок со своей продукцией. Приглашаю тебя принять участие в этом бизнесе. Естественно, не бесплатно.

– Твои фирмы – это неплохо. – замедленно сказал Валентин. – Но у меня есть именно к тебе контрпредложение.

– Какое? – легко спросила Эрна.

– Купишь у меня долю в банке?

Она чуть отпрянула, внимательно глянула ему в глаза, спросила так же медленно и с настороженностью.

– Ты серьезно?

– Более чем.

– И какую долю?

– Тридцать процентов.

– Тридцать процентов? – все так же замедленно переспросила она.

– Ну, да.

– Валя... Ты на пороге банкротства?

– Нет. Но ситуация такова, что меня хотят проглотить. Эту долю перекупает одна наша акула. Практически уже перекупила у моего партнера. А я под акулу ложится не хочу.

Она помолчала, потом сказала сухо.

– Одно дело с тобой спать или помогать отмывать грязные деньги... А другое – быть партнером.... Хотя соблазн – есть. Ты мне можешь предъявить сейчас все свои активы, реквизиты, депозиты, всё хозяйство, короче?

– Садись к компьютеру. Я от тебя ничего не собираюсь скрывать. Вот тебе все файлы, все пароли, входи в любую программу, в бухгалтерию, в операционные системы – разберешься быстро. Я тебе мешать не буду.

Эрна села в его кресло к компьютеру и привычно пододвинула к себе панель клавиатуру управления.

Валентин посидел возле неё минут десять, уточнил отдельные детали и когда убедился, что она справится с делом сама, оставил её одну.

Он быстро миновал приемную, зашел в первый подвернувшийся кабинет и на "трубе" набрал номер далекого мобильника Сагана.

Только бы его "труба" была при нем! Повезло.

Саган ответил тот час.

– Валя? А я всё мучаюсь, что так тебя предал...

– Ты не мучайся, степной орел, а скажи, в каком состоянии твои дела с продажей твоего пая в нашем банке?!

– Я же тебе сказал, Валя, я мучаюсь... Но мне срочно нужны деньги.

– Не мучайся, но и не торопись хотя бы часа три четыре! Ты меня понял?

– Нет...

– Я выкуплю твою долю, грубо говоря. Понял меня теперь?

– Ты выкупишь?

– Во всяком случае, твои башли тебе перечислят, я понятно для тебя выражаюсь?

– Хорошо, Валя, но ты залезешь в долги, да?!

– Да нет, всё будет хорошо, только подожди до вечера.

– Буду ждать два дня, Валя! Обязательно! За это время меня ещё не зарежут!

– Договорились. Отстреливайся от врагов.

Валентин отключил мобильник и спустился вниз, в комнату охраны, где начальник охранной службы Рекалов наводил порядок в оружейном шкафу.