Текст книги "Банкир"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– И следите, чтоб эти ухари чего-нибудь у нас не украли.

Захаров засмеялся и посоветовал не напрягать отношений без нужды, ибо пользы от этого не будет.

Смотреть на всё это безобразие Валентину не хотелось и он собрался было уехать домой, но Флин приостановил.

– Поехали в Госдуму, босс. Тебя ждет аудиенция у депутата Тарасова. Он же авторитете в законе Тарас.

– Это ещё зачем?

– Жаждет поговорить.

– Я к нему не поеду. Если хочет – встречаемся на нейтральной территории.

Флин повздыхал, достал "трубу" и через пять минут переговоров сказал.

– Тебя ждут через полчаса у входа в парк Сокольники.

– Флин! А как ты сам за моей спиной вышел с ним на переговоры?

– Перевербовал известного тебе Чухонца. Тарас вступает в управление наследством Старого. О том, как думаю, и пойдет речь. Будь бдителен и осторожен. Я отправлю следом за тобой пару парней, на всякий случай.

– Не надо. Тарасов всё же депутат. Не надо.

– Флин! – окликнула Майя, стремительно пролетая по коридору. – С риском для жизни я твоё задание выполнила! Держи.

Почти не останавливаясь, она достала из сумочки видеокассету и сунула в руки Флина, тот спросил.

– Нашла Сенчина?

– Всё на кассете! Звук там плохой, но что надо – поймешь. Снято скрытой камерой!

– Сама снимала?! – уже в спину ей спросил Флин.

– Кое-кто помогал! – крикнула она и исчезла в пролете коридора.

С кассетой в руках Флин прошел в свой кабинет из которого минуту назад уже ушли представители налоговой полиции – изъяли ничего им полезного не представляющие бумаги и успокоились.

Флин поставил кассету на видеомагнитофон и опустился в кресло.

Пошло изображение ни какого отношения к делу не имеющего – эпизоды гулянки в субботу, стриптиз Аллы и Эрны, потом летящая на ветровое стекло дорога и щит указателя "Подольск". Звук был записан плохо – то ли микрофон был не из лучших, то ли Майя не умела им как следует пользоваться. Но тем не менее Флин остался доволен тем, что девушка отнеслась к его заданию серьезно и выполнила его, можно сказать, на профессиональном уровне.

Мелькнула лестничная площадка, грязная дверь, которая раскрылась и в неё просунула косматую голову сморщенная старуха.

Флин догадался, что камеру Майя держала то ли в сумке, то ли под курткой – точка съемки была низкой и давала сильное искажение. Но звук на этот раз был четким. Старуха ответила сварливо.

– Да откуда я знаю, где Колька болтается?! Его уж считай неделю дома нет! Может на работу, бездельник, уехал, а может у своей бабы гуляет.

– А где его баба? – послышался голос Майи.

– А бог её знает... Но ежели он в городе, и надобность тебе есть, так поищи его в пивной Дома культуры. Он там со всей своей шальной братией вечно ошивается.

Дверь захлопнулась и безо всякого перехода тут же возникла толпа преимущественно мужчин с пивными кружками в руках.

Потом укрупнилось и вычленилась картинка двух мужчин – стояли у высокого столика и ничего не стеснясь разливали водку по бумажным стаканам. Точнее – разливал Сенчин (Флин его узнал сразу) а второй, в плаще и шляпе стоял спиной на камеру. Звук пивного зала был записан вовсе плохо, кто именно и что говорил, разобрать было невозможно.

Сенчин и мужчина выпили и тут же начали оживленную беседу. Судя по мимике и жестикуляции – Сенчин оправдывался в чем-то, по его лицу скользила гримаса виноватости. Потом он спросил громко и по артикуляции Флин уловил, что это именно его слова.

– Да куда я уеду и зачем?! Ведь всё чисто сошло! Да и для того, чтоб где-то схоронится денег у меня нет.

Звук опять пошел очень плохо, что ответил мужчина стоявший спиной было не различить, зато изображение выдало четкую информацию. Мужчина извлек из кармана и передал Сенчину плотный и пухлый конверт, деньги следовало понимать.

Мужчина залпом допил пиво, хлопнул Сенчина по плечу и круто повернулся на камеру.

Флин дернулся в кресле. Мужчина мгновение смотрел в объектив, отвернулся и вышел из рамок "картинки".

Сенчин тоже допил своё пиво, однако двинулся с пустой кружкой к стойке, без очереди полез к продавщице.

Изображение сменилось портретом Майи, звук теперь был очень хорош.

– Флин! На всю работу ушло четыре часа! Больше я ничего сделать не могу, но полагаю , что тебе достаточно!

Достаточно, понял и Флин, вполне достаточно, чтоб в собеседнике Сенчина узнать своего начальника охраны банка – Рекалова.

Флин прокрутил пленку назад , нашел момент, где Рекалов смотрит почти в камеру, быть может чуть выше – в лицо Майи, видимо. Он остановил изображение. Никаких сомнений не было – именно Рекалов. И следовало понимать, приехал в Подольск, чтобы отправить Сенчина куда подальше. Сенчина, весьма похожего на артиста Куравлева. Круг замкнулся и следовало принимать решения.

Флин взялся за телефон и ничуть не удивился, когда ему доложили, что начальник охраны Рекалов ушел полчаса назад – неизвестно куда.

После этого Флин набрал номер Майи и когда она сняла трубку, сказал мерно.

– Дорогая моя, ты отлично справилась с заданием. Но я настоятельно требую – сегодня до окончания работы из банка не выходи. И даже в банке будь всё время на людях. В кабинете одна тоже не сиди.

– Ну, удружил, негодяй! – захохотала Майя. – И с какой стаи ты мне навязываешь эдакие меры предосторожности?!

– Тебя "срисовали" во время съемок в пивном зале. Ты разве не узнала начальника нашей охраны?

– А он там был? Знаешь, Флин, я мимо твоих мордоворотов пролетаю на них не глядя! "Здрассте" через плечо и всё. Они все для меня на одно лицо. А ты, мерзавец, подставил меня под удар?!

– Да. Но к вечеру всё улажу.

Флин положил трубку и размеренными плавными движениями открыл сейф вытащил из него парабеллум, обойму, разрешение на оружие, потом так же неторопливо снарядил пистолет и засунул его за пояс – за спину. Водрузил на голову шляпу и покинул кабинет.

Минут через сорок он вкатился на своём "Опеле" в район Теплого Стана, поманеврировал между высоких однообразных домов, пока не оказался на просторном дворе, где и остановил машину за помойкой – точнее за железными контейнерами, огороженными бетонной стенкой. Но едва он вышел из своего автомобиля, как тут же приметил Рекалова. Тот, с двумя большими сумками в руках, устремился к темному БМВ, поспешно открыл багажник и упаковал туда сумки.

Флин вернулся к рулю своей машины и дождался пока Рекалов ещё раз сходил в дом, вынес оттуда громоздкий чемодан и уложил его на задние сиденья. Начальник охраны банка явно торопился Однако когда выехал со двора – скорость не превышал.

Не разгонялся он и на Киевском шоссе – катился ровно и осторожно.

Флин держал с ним дистанцию метров в шестьдесят, стараясь, чтоб раньше времени быть незамеченным – его яркую и приметную машину Рекалов знал хорошо, а раньше времени быть замеченным Флин остерегался. Нужно было выждать время и на трассе у Флина было мало шансов догнать Рекалова, если тот испугается и устроит гонки. Дело заключалось в том, что Рекалов умудрился вколотить в свой БМВ мотор от "порше", и "Опель" Флина не имел шансов догнать эту сборную тачку на трассе.

Но и катиться за Рекаловым до пункта его устремлений Флин не желал. Мало ли куда бежал начальник службы охраны? Может до Киева, а может настроился аж в Крым.

До Алабина оставалось менее десяти километров и пошли те места, где прошло детство Флина. Каждое лето отец вывозил его сюда на дачу и каждое лето здесь сбивалась ватага лихих хулиганчиков – лазили по садам, рвали в озерах и реках динамит (рыбалка, сами понимаете!), стреляли из самодельных "самопалов", остервенело дрались с местными мальчишками и не было ни одного такого приятного мероприятие, в котором Флин не принимал бы активного участия.

Он прикинул, что до боковой грунтовой дороги остается километра три, извлек парабеллум и положил его на кресло рядом, после чего вдавил акселератор в пол, обошел два грузовика а затем демонстративно прижался к борту БМВ.

Рекалов резко и испуганно обернулся. Сквозь открытое окно летевшей рядом машины в его лицо смотрело дуло пистолета, а над ним – лицо Флина.

Рекалов был водителем не из последних, мастерски сманеврировал и попытался рывком уйти вперед. Маневр не получился – дорогу загораживал высокий борт трейлера.

Рекалов попытался обойти его справа и тут же увидел боковую грунтовую дорогу, на которую и вырулил без торможения – так что едва не скапотировал через левый борт.

Грунтовка несколько уравнивала шансы "Опеля" и мотора "Порше". А с учетом того, что в приближающейся лесной зоне обязательно будет море разливанное глубокой грязи – гонка могла закончится только по планам Флина. Эта грязь и колдобины в лесу стояли веками и Флин был уверен, что за те пятнадцать лет, что он здесь не был – ничего не могло изменится.

Так оно и оказалось. По извилистой лесной дороге они прокатились километров семь, БМВ немного оторвался, а затем влетел в вековую грязь по самые ступицы колес. Не остановился, но Рекалов "перегазовал" и БМВ поплыл "в натяг", с бешенным вращением ведущих колес.

Флин в грязь не полез. Остановился возле лужи, навертел на оружие глушитель и с первого выстрела расколол заднее стекло БМВ. Куда целился туда и попал – в правый угол стекла, чтоб не прострелить водителю затылок.

Рекалов вывалился из машины и метнулся в кусты. В руках его был черный кейс и зачехленное ружье – охотничье, судя по всему. Он проявил повышенную резвость, выскочил из кустов, спина его мелькнула между деревьев и исчезла.

Флин не торопился. Был убежден, что у Рекалова нет иного пути, как вернуться на трассу. И что коль скоро он побежал в определенном направлении, то через минуту выскочит на натоптанную тропинку, которая неминуемо, петляя и изгибаясь выведет его на вполне определенную опушку. А он, Флин, знал к этой точке встречи путь много короче.

Он поставил свою машину на охранную сигнализацию и пошел через лес чуть ускоренным шагом.

На расчетную точку он вышел минут через двадцать и присел на пенек, положив парабеллум на колени.

Еще минут через десять увидел мелькающую за деревьями фигуру Рекалова. Тот уже успел расчехлить свою двустволку и Флин даже разглядел тульская, курковая, шестнадцатого калибра, скорее всего.

Не шевелясь на своем пеньке, Флин пропустил Рекалова мимо себя шагов на десять и окликнул.

– Эй, Рекалов, куда торопимся?

Рекалов замер и выронил кейс Ружье повисло в руках и чтоб оно не было помехой в разговоре – Флин выстрелил под ноги Рекалова и тот понял команду – откинул оружие в строну и повернулся.

– Подойди поближе и сядь вон там. – предложил Флин, махнув пистолетом на поваленное дерево.

Рекалов выполнил команду, сел, ощерил зубы:

– Убивать будешь?

– Не думаю. – скучно сказал Флин. – Ты ведь смыться хотел? Смывайся. Ты мне не нужен. Мне и смотреть на тебя противно. Миром разойдемся. После того, как ты честно ответишь на пару вопросов.

– Да ты и так уже всё знаешь! – с вызовом выкрикнул Рекалов.

– Я должен всё знать ТОЧНО. Уговор такой. Первый раз соврешь – я тебе прострелю ступню. Второй раз – локоть. Третий... Ну, это уж куда попаду.

– Банкуй. – с явным облегчением предложил Рекалов.

– На кого работал? Чьи заказы выполнял?

– С него ты уже ничего не спросишь. На Старого.

– Зачем уборщицу приказал пришибить?

– Концы обрубал, сам что ли не догадался.

– С вице президентом банка Дмитриевым контакты имел?

– Это ещё зачем? Мы только здоровались.

Флин лениво, но выразительно повертел в руке парабеллум и Рекалов выкрикнул.

– Хочешь на крови поклянусь, только сам на Старого выдавал то, что тот просил.

– И что ты ему выдавал?

– Ну, Валька уборщицы записывала все разговоры в кабинете Рагозина, а я их перекидывал на Старого. Вот и всё. Но кончилось, кончилось это дело! Старый сдох и всё, что записали – сгорело!

– Проверил?

– Конечно!

– Майю Харитонову собирался ликвидировать?

– Была такая задумка. – проворчал Рекалов. – Она меня в пивной в Подольске срисовала. С видеокамерой под сиськами. И со своим парнем. Да ещё там и Сенчин был. Я и понял, что погорел.

– Так почему ты её не убрал?

– Сперва времени не хватило.. А потом решил, что всё одно засветился. Незачем ещё одну "мокруху" на себя вешать.

– Последний вопрос. Ты с кем-нибудь из банка "Сигма – МД" контакты имел?

– Нет...

Ответ прозвучал неуверенно и Флин надавил.

– Рекалов, с простреленной ступней далеко не уйдешь.

– Не имел, Флин. Но дня три назад какой-то хмырь меня после работы встретил, в ресторан пригласил, сказал, что тоже охраной заведует и будто бы опытом предложил обменяться.

– А сам заведует охраной банка "Сигма"?

– Назвал какую-то фирму... Но я его после кабака отследил. В "Сигму" он пошел.

– Жаль мне тебя терять, Рекалов. – опечаленно вздохнул Флин. – Хорошо ты нес службу. За сколько тебя купил Старый? Хотя можешь и не отвечать на этот вопрос.

– Отвечу, чего уж там. Он пообещал меня поставить начальником охраны его дома.

– Всего то? Не ври – Дом под Парижем.

– Это меняет дело. – согласился Флин. – Толковый соблазн, я тебя понимаю. Кто-нибудь из нашей охраны в делах твоих участвовал? Был знаком со Старым?

– Что я – дурак? Один дела вертел.

Флин поднялся с пенька:

– Ну, посиди минут десять, вертайся к машине и чтоб я тебя больше никогда не видел.

Он подхватил двустволку с земли, отвернулся от Рекалова и сделал по тропинке полтора десятка шагов, после чего резко метнулся за ствол дерева и выглянул из-за него.

Рекалов уже дергал из-за пазухи пистолет и Флин за смеялся.

– Дурак ты был, дураком и помрешь! Кидай ствол сюда!

Рекалов выругался и кинул пистолет к ногам Флина. Тот подхватил оружие, сошел с тропинки и углубился в чащу.

Прежним путем он вернулся к обеим машинам, задумчиво посмотрел на БМВ определил, что стоит к нему слишком близко – что неинтересно.. Отошел метров на тридцать, изготовил к стрельбе парабеллум и методично, пуля за пулей расстрелял машину – фары, ветровое стекло и правое колесо. От этих упражнений он получил давно забытое, мальчишеское удовольствие, даже захихикал от радости.

Оружие Рекалова он забросил в илистый пруд, когда минут через десять проезжал мимо. А когда вышел на трассу, то разом выбросил всё, что было связано с Контролером Рекаловым из головы. Он даже и не осуждал ни в чем своего бывшего начальника охраны. Он был уверен, что "купить" можно любого, вопрос заключался лишь в цене. А что касается предательства, так опять же непреложный и непоколебимый закон: "Предают только свои". А поскольку эти понятия были для Флина базисными, то он давно к ним привык и относился к очередной человеческой мерзости с полным равнодушием. А для того, чтобы привести своё душевное состояние в полную безмятежность и сбалансированность – принялся думать, как всегда, о Майе Харитоновой. Точнее сказать, прикидывал, как бы это побыстрее удалить от неё киношника Крамова? Побить его как следует? Выкупить Майю за любые деньги? Подсунуть киношнику какую-нибудь роскошную суппер – шлюху? Или попросту потолковать, как мужчина с мужчиной? Остановился на последнем варианте. Он немного знал киношную среду в частности и художников в целом. Для этих идиотов женщины, как правило, мало что значили. То есть они воспринимали их лишь как эпизод, страницу из книги своей жизни. А таких страниц у них могло быть достаточно много.

Перед тем, как пересечь МКАД, он пришел к грустному выводу, что все его агрессивные планы – чушь и к желаемому результату не приведут. Поскольку намерения его касательно Майи были более чем серьезные, романтические и даже рыцарские. А для этого требовалось, чтоб девушка не только смеялась ему в лицо и выполняла служебные поручения, а надо было что бы она.... Что надо, черт побери?!

Он попытался ответить для себя на вопрос: "Что такое любовь?" и разумного ответа на этот вековечный вопрос не нашел. Как и все человечество в своей истории, впрочем.

... Тарасова Валентин узнал сразу, едва он вытащил из дверцы черного "Мерседеса" свои длинные и нескладные ноги. Потом оказалось, что у него всё чрезмерно длинное, по отношению к короткому корпусу – лошадиное лицо, руки до коле и уши едва не до плеч. Но при всём при том в экзотической симпатичности его облика отказать было нельзя. Красивый урод, так их определяют. Он прищурился, подал руку и сказал.

– Погуляем в парке? А то у меня уж задница гниет от кресел и заседаний в разных кабинетах.

– Погуляем.

Из "Мерседеса" никто следом за ними не последовал, хотя кроме водителя там сидел мордатый парень, явный телохранитель.

– Догадываетесь о теме нашей беседы, Валентин Иванович? – легко спросил Тарасов и Валентин отметил, что в этом человеке не было ничего от уголовного "авторитета" – ни настороженной зажатости, ни облака агрессии, которая незримо, но явственно окружает словно ореол, подобную публику. Более всего Тарасов был похож на чиновника – экономической или политической сферы приложения своих сил.

– Да. – ответил Валентин. – Я думаю, что вы ищите депозиты и все вклады покойного Старостина.

– А вот и ошиблись! – рассыпался Тарасов в благодушном смешке. – Все депозиты и недвижимость означенного мертвеца я уже нашел. И знаю достоверно, что в "Пауке" ничего из его капиталов – нет!

– Кто вам это доложил?

– Валентин Иванович! – укоризненно пропел Тарасов. – Ну зачем я буду выдавать вам своего информатора? Он просто выдал мне безобидную справку. За небольшую плату. Да и вообще, Валентин Иванович, я сразу хочу сказать, что никакого зла вам не желаю. А скорее наоборот.

– За какие мои заслуги такая доброта?

– Ответить коротко и ясно?

– Желательно.

– У нас общий враг, Валентин Иванович.

– И кто же?

– Скрывать не буду. Банк "Сигма – МД". Они меня красиво "кинули" это раз. Два – они вот-вот сгорят, агонизируют и по этой причине стали опасней смертельно раненого зверя. Насколько я наслышан, на вас сегодня наехала налоговая полиция?

– Наехала.

– Будет ещё хуже. Но я вам помогу.

– Повторяю – за что? За красивые глаза?

– Вот именно.

Они углубились по асфальтированным дорожкам в парк, гуляющих было мало и быть может поэтому Валентин без труда засек внешнюю охрану Тарасова. Низкорослый и крепкий парень циркулировал вокруг них по боковым дорожкам руки в карманах куртки, кепка так надвинута на глаза, что было непонятно, почему эту подозрительную фигуру не останавливает для проверки документов первый же встречный милиционер. Наивная хитрость – телохранитель дожидался их здесь заранее.

– Я человек конкретных действий, Валентин Иванович. А потому – как вы смотрите на то, что я открою валютный счет в вашем банке?

– Личный или какой-нибудь фирмы?

– И личный, и фирмы.

– Георгий Александрович, – безнадежно улыбнулся Валентин. – У меня маленький банк, который в данный момент, скажем прямо – с трудом выживает. Вас я понимаю – поскольку мы мало известны, ни в чем не успели замазаться, то "Паук" для вас удобен. Но я не уверен, что в решающий момент, когда я начну оперировать вашим крупным вкладом.. А ведь это будет крупный вклад наверняка... Так в решающий момент вы закроете свой счет и мой банк лопнет.

– Я предоставлю вам гарантии, Валентин Иванович.. – улыбнулся, но строго сказал Тарасов.

– Какие?

– Параллельно со мной, в тот же день парочка фирм попросит вас обслужить прохождение и распределение их кредитов... Одна пароходная компания и фирма международных грузовых перевозок. Это мои друзья, но экономически от меня не зависящие.

Разговор перешел полностью в сферу финансовых дебрей и оба проявили редкий талант в хитроумной дипломатии византийского толка – работали на полунамеках, недоговоренностях, кодированной подачи фактов и тем не менее понимали друг друга прекрасно. Мало того – даже симпатии и дружеское отношение между ними прорезалось. И прорезалось настолько, что когда в павильоне заказали по кружке пива, Валентин спросил без церемоний.

– Григорий Александрович, а каковы у вас сейчас отношения с криминалом? Проще сказать – с братвой?

– Я ждал этого вопроса и не обижен. – он шумно прихлебнул пиво и засмеялся. – Эту отрасль своего хозяйства я пока ещё держу при себе. С каждым днем нужды в них всё меньше и меньше, а расходов требуют значительных. И в дальнейшем будет так, Валентин Иванович. Либо они перекуются в легальных, законопослушных бизнесменов, либо – будут трудится с топорами в руках на лесоповале. Приодетые в телогрейки с номером на груди и спине. Вот так. Но это вас заботить не должно.... Ну, вы согласны на сотрудничество?

Валентин ответил просто.

– Согласен, если вы до конца откроете все свои карты.

– Дельно. – он мгновение подумал. Пожалуй, рискну. Я хочу делать политическую карьеру. Но политик, делающий бизнес – это нехорошо... А потому всю свою финансовую деятельность, чтоб она меня не компроментировала – переложить на надежного управляющего, на надежный маленький банк. Я провел тщательную проверку около двух дюжин банков и банкиров. Вы – прошли этот конкурс.

– И вы всё обо мне знаете?

– А то как же! Даже такую криминальную историю, как вы отмывали кровавые деньги Старостина.

– Они были даже кровавыми?!

– Да, Валентин Иванович. Они были украдены из одного "черного" банка в Сибири. Украдены грубо – со стрельбой, кровью, и прочими нехорошими вещами... Соглашайтесь, Валентин Иванович. Я, в целом, порядочный и даже честный человек, насколько это возможно для русского политика и бизнесмена. Примерно такой же как вы, но уже прошедший горнила тяжких испытаний.

– Подумать денька два три можно?

– Разумеется. Я надежный партнер. И сейчас предъявлю вам в этом доказательство.

– Да?

– Согласитесь вы на мое предложение или нет, значения не имеет. Я вам передаю залог – безвозмездный и в полное личное владение. Я на него не претендую.

– Какой залог ? – опешил Валентин и насторожился.

Тарасов ответил коротко и мягко.

– Шесть миллионов долларов. С хвостиком.

– Какие шесть миллионов?!

– Анонимный счет почившего в бозе господина Старого, упрятанный в офшорной зоне.

– Я не знаю толком, где эти деньги и не желаю с ними связываться! Пошли они к черту! – искренне выпалил Валентин.

– Что так? Деньги уже "отмыты", найдите их и запустите в оборот.

– И не подумаю!

– Воля ваша.

А уже усаживаясь в свой "Мерседес" Тарасов сказал.

– Учтите, что кроме всего прочего, вы будете иметь союзника или даже своего представителя в Государственной Думе. А через пару тройку лет, быть может, ваш представитель, партнер и надеюсь – друг, поднимется на более высокий уровень.

– Тогда последний вопрос. Скажите, Георгий Александрович, кроме вас объявятся ещё претенденты на наследство Старого, то бишь, Старостина?

– М-м... Отвечу. Если столкнетесь или услышите про некоего Хромого Хряка, то бишь, "Хе-Хе", постарайтесь обойти этого урода стороной. Всего вам доброго и удачи..

Черный "Мерседес" укатился, оставив Валентина в изрядной растерянности. Это что же получалось? Бывший уголовник метит в губернаторы или аж в президенты?!

...Когда Валентин выложил перед Федотовым предлагаемые Тарасовым перспективы, дядя с минуту подумал, потом прищелкнул пальцами:

– Встречный ход, Валя! Тарасов идет от криминала к легальному, добропорядочному образу жизни, а ты наоборот – от легального в криминал!

– Спасибо. Но учти, дядя, что я и тебя утащу за собой!

– Вот в том то и беда с вами бандитами!

Валентин спустился в кафе, чтоб выпить чашку кофе и обнаружил за стойкой Флина. Тут же сказала напористо.

– Мой верный Флин, если ты за несколько часов не найдешь мне своего Контролера – будешь уволен.

– Почто такая спешка?

– Мы, то есть банк "Паук", выходит на значительно более высокую орбиту, чем нынешняя. И соглядатай в наших рядах, то есть паучьих сетях становится предельно опасен.

– Не думай больше о Контролере. Его уже нет. И никогда больше не будет.

Валентин внимательно посмотрел на друга и почему то побоялся задать уточняющий вопрос – не будет так не будет, вопрос закрыт. А уж ЧТО ИМЕННО предпринял Флин с этой целью, лучше и не знать.

глава 5. Бомба для любимого соседа.

Общий сбор всех членов Мозгового Центра банка "Паук" был объявлен за полчаса до конца рабочего дня. Когда все собрались в кабинете, Валентин тяжело вздохнул и сообщил.

– Господа, прошу заслушать мой грустный отчет о невеселых событиях минувших двух недель. Вы должны обо всём и всё знать.

Речь его включала в себя сообщение об перебежчике в стан врага П. А Дмитриеве и приходе на его место И.К. Федотова, которого и представил официально. Потом Валентин поведал о выявление и ликвидации Контролера, смерти некого Старостина, с которым банк имел дела, о которых лучше и не вспоминать. Сообщил про создание прочной связи с латвийским банком "Балтия Транс" поскольку один из учредителей банка "Паук" вышел из игры и забрал свой пай.. Не скрыл от самых близких соратников и предложения (скорее всего коварного) – от депутата Госдумы господина Тарасова Г. А. – он же уголовный авторитет Тарас. Короче и проще сказать – Валентин Рагозин выложил перед людьми, которым беспредельно доверял, всё что на данный момент происходит. И закончил на минорной ноте.

– Вы здесь единственные люди, кому я верю в этом мире. И прошу быть со мной откровенным, иначе мы утонем в одном корабле. Все потонем в пучине, как на "Титанике"

Воронова привстала, покраснела, попыталась улыбнуться:

– Тогда так, Валентин Иванович... Во-первых, на "Титанике" потонули не все. Кое-кто спасся.... Во-вторых, я должна признаться, что кажется сделал изрядную глупость... Из корыстных побуждений.

– Да?

– Утром один из членов налоговой полиции спросил меня с намеком, не было ли у нас финансовых отношений с господином Старостиным. Даже спросил потом в лоб – не отмывали ли мы его деньги? И за эту справку личного характера предложил сто долларов.

– Надеюсь, что доллары вы получили, Надежда Ивановна? – с доброжелательным любопытством осведомился Валентин, а Главный бухгалтер покраснела, как девочка.

– Да, получила... Это же просто личная справка! Ведь мы не проводили с тем бандитом, который помер, ни одной операции! Я так и сказала и доказала.

– Прекрасно. – одобрил Валентин. – Ваш собеседник эту информацию тут же передал господину Тарасову и он её использовал в разговоре со мной. Но ничего страшного. Впредь о таких вещах просто докладывайте мне. Криминала тут нет. Но то, что мы, точнее Я "отмывал" деньги Старостина – факт. Я не хочу к нему возвращаться, но вы все должны об этом знать.

Рокотов перегнулся через стол и спросил Флина в упор – с убежденностью в том, что сам знает правильный ответ.

– Флин, надеюсь, что ты пристрелил этого Контролера, то есть своего охранника Рекалова?

– Нет. Не пристрелил. Я его повесил на проволоке. А потом утопил в Клязьме. С кирпичами на шее. – безлико ответил Флин.

Шуточки (если это были шуточки) произвели на Мозговой Центр поначалу мрачное впечатление, но потом принялись смеяться.

– Флин! – завизжала Майя. – А если твоя будущая жена тебе вздумает изменять, ты её тоже повесишь?!

– Нет. Я тебя зарежу, как Отелло Дездемону.

– Отелло её задушил!

– Плохо читала Шекспира. Он её не задушил сразу и для облегчения страданий смерти – заколол голубушку.

Валентин прервал общее веселье, сказав устало.

– Господа, у меня в голове каша и я вас покидаю. Прошу выработать рекомендации по всем вопросам и завтра у каждого должно быть персональное, четкое мнение. Всего доброго.

Он покинул кабинет, в гараже нашел свою машину и покатился домой.

Неизбывный дождь этого мокрого лета сделал перерыв – тяжелые тучи словно кувыркались в небе, набирая силу для очередного омовения города, но пока было сухо.

Минут за сорок он добрался до дому и застал Аллу возле калитки. Она сидела на скамейке и придерживала на поводке Маугли. Едва Валентин вышел из машины, сказала с недоумением.

– Валя, у нас в доме, кажется, поставлена бомба!

– Какая бомба?

– Не знаю. Я пошла искупать Маугли, а когда вернулась он, то есть Маугли, стал бегать по двору и лаять. А потом кто-то позвонил и сказал, что в доме спрятана бомба. И взорвется, когда он пожелает.

– Кто?

– Да откуда я знаю! Голос не знакомый! Но Маугли нашел бомбу.

– Нашел? Где?

– В камине. Под углями.

– А двери в дом ты не запирала?

– Да нет... Как-то забыла.

– Молодец.

Валентин двинулся к дому, а Алла закричала.

– Куда ты идешь?! Может она управляемая! Нажмет на кнопку и всем крышка! Может этот гад где-то рядом прячется!

Валентин отмахнулся и поднялся на крыльцо.

Как и было сказано, в камине, слегка присыпанная пеплом, лежала коробка из-под обуви, из которой выразительно торчали красные и белые провода. Валентин присел и принялся рассматривать коробку, сразу обнаружив на ней надпись красным фломастером :

"ХОЧЕШЬ ЖИТЬ, БАНКИР – ПЛАТИ ДОЛГИ ЧЕСТНО!"

Он разогнулся и подошел к телефону. Определитель последнего звонка точно выдал номер.

– Ну что там, Валя? – спросила от дверей Алла.

– А ничего. Этот дурак из дому звонил, из поселка. Даже не предположил, что его звонок засекут.

Он вышел из дому, пересек двор и перепрыгнул через забор к соседу.

А тот, согнувшись в три погибели, окучивал какую-то зелень на грядках. Так что удержаться от соблазна дать ему ногой под зад не было никакой возможности.

От крепкого удара сосед нырнул рожей в свои грядки, но тут же вскочил на ноги и заверещал.

– Ты что, ты что это?! Думаешь богатый и тебе всё можно?!

– А ну, дерьмо вонючее, иди и разряжай свою бомбу. Сейчас же!

– Какую ещё бомбу? – пискнул было Трофим, но его встряхнули так, что зубы лязгнули.

– Свою бомбу разряжай, придурок. Кто тебе и сколько должен?

– За аренду моей машины вы не заплатили, как договор был! Зажали сорок долларов! Твой Флин меня наколол!

– Иди, Трофим, разряжай. О долларах потом поговорим. Ты меня на испуг взять решил? Думал, что я всякой мелкой твари, вроде тебя, платить буду? Пошли.

– Валька, она взорвется! – завопил Трофим.

– Вот и хорошо. Авось оторвет тебе лапы.

Он ухватил соседа за шиворот и , как тот не сопротивлялся, приволок через два подворья к себе в дом и ткнул носом в камин.

– Давай, сапер! Пусть тебе повезет!

Алла сказала настороженно.

– Валя, ведь действительно рванет.

– Сапер знает это лучше нас с тобой. Приступай к делу, Трофим.

Сосед наклонился над камином, сдул пепел в коробки и осторожно принял её на руки. Валентин открыл дверь и Трофим мелким шагом спустился с крыльца. Повернулся и улыбнулся блудливо:

– А вот я её сейчас кину тебе в ноги, а?!

Тратить слова Валентин не стал. Треснул соседа кулаком по скуле, тот пал на землю, пакет в его руках взорвался и с громким треском во все стороны полетели искры фейерверка. Коробка, судя пол всему была набита петардами дешевого китайского производства – пылала, трещала и брызгала во все стороны хвостатыми ракетами. Как уж там хитроумный сосед соединил их и как они включались – теперь не разберешь, всё выгорело в пепел.