Текст книги ""Тёмный фаворит"
Особый случай"

Автор книги: Александр Прилепский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

лечении. Но слухи об истинной причине все-таки

просочились. Разумеется, офицеры секретной

полиции их слышали ...

Взглянув на настенные часы, Гагман

поднялся:

– Заболтались мы с вами что-то. Пойду

допрос продолжать.

– Полтинник с вас, вась-сиясь, – сказал

филер-извозчик,

когда

они

подъехали

к

невзрачному двухэтажному дому зеленоватого

цвета в Малом Гнездниковском переулке.

– Удовлетвори мо ё

любопытство,

любезный. Ты выручку себе оставляешь или

272

после

смены

начальству

сдаёшь?

–

поинтересовался Лавровский.

Агент наружного наблюдения, хоть и понял,

что его раскрыли, исправно продолжал играть

роль обычного извозчика:

– Не разумею я, о чём это вы, барин? Какое

ещё начальство, я от себя работаю. Прибавили бы

лучше гривенничек, а то корма-то нынешним

летом вздорожали, к овсу не подступишься.

– Ну и актёр! – рассмеялся Алексей. Мелочи

в карманах не оказалось. – Сдачу с четвертной

найдёшь?

– Найду.

– Тогда держи, – он протянул филеру

новенькую двадцатипятирублёвку. – Твоя доля

рубль.

– Благодарствую.

– Как думаешь, Александр Спиридонович

сейчас на месте?

– Так точно. Они с ротмистром Бердяевым

сегодня до утра на службе.

Несмотря на ночное время, дверь в

охранное отделение была не заперта. Алексей

оказался в большой прихожей с низким потолком.

Несколько маленьких дверей в пустые сейчас

крохотные приёмные. В дальнем углу старинная

витая лестница. Рядом с ней узкий тёмный

коридорчик.

– Чем могу вам помочь, сударь? – спросил

невзрачный молодой человек в штатском.

273

– Мне нужен начальник.

– Начальство сейчас нет на службе, будет

только утром. Но я готов внимательно вас

выслушать.

Общаться

с

мелким

канцелярским

служителем в планы Алексея не входило, ему

нужен был только Скандраков, которого он знал

уже два года.

– Досадно. Хотел я с Александром

Спиридоновичем интересными сведениями о

распространении

поддельных

кредиток

поделиться, да видно не судьба. До свидания.

– Подождите, – невзрачный нажал кнопку.

Где-то звякнул колокольчик. И тут же из тёмного

коридорчика появился дюжий полицейский

надзиратель.

– Подмените меня. Я должен доложить

начальнику о посетителе. Как вас представить?

–

Никак. Просто скажите, что мы

встречались с ним в казино на Поварской. Он

поймёт.

– Разве в Москве есть казино? – удивился

канцелярист.

– Когда-то было, – улыбнулся Лавровский.

... Летом 1881 года они с Сергеем ловили

небезызвестного Колю Американца, хотевшего

прибрать

к

рукам

беговой

тотализатор.

Скандраков, подозревавший этого матёрого

преступника в связях с революционерами,

предполагал, что он прячется у авантюристки,

274

открывшей в своей квартире незаконное казино.

Вот он и предложил частным сыщикам проверить

свою догадку. Со стрельбой получилась эта

проверка, но Колю они тогда взяли...

Надо же, подумал Алексей, глядя вслед

канцеляристу, не пошёл, а почти побежал. Дело-

то похоже очень серьёзное. Может быть письмо

тут не причём?

Вначале

Скандраков

в

причастность

Лавровского и Малинина к афёре с поддельными

кредитными билетами просто не поверил. Сам он

их знал мало, после поимки Коли Американца

общаться не доводилось. Но от приятелей -

судебного следователя Быковского и начальника

сыскной полиции Муравьёва – не раз слышал

хорошие отзывы.

– Таких ребят, Саша, и у меня в сыскном и у

тебя в охранном мало, – сказал как-то Муравьёв. -

Светлые головы имеются, отчаянных достаточно.

А вот не продажных найти трудно... Нет, они не

бессребреники, своей выгоды при случае не

упустят. Только совестью торговать не станут.

Деньгами да чинами их не купишь...

Наружное наблюдение за Лавровским и

Малининым начальник охранного отделения

одобрил уступив настояниям своего помощника.

Да, честно говоря, ещё из-за того, что в тот

момент рад был ухватиться за любую соломинку.

Через

две

недели

надо

предоставить

275

петербургскому начальству преступников, у него

же ни одной зацепки. А в Енисейскую губернию

отправляться не хочется.

Увидев на бегах Лавровского и Малинина

рядом с двоюродной сестрой исчезнувшего

кассира Скандраков впервые усомнился в их

непричастности. А после того, как филеры

доложили, что Лавровский долго разговаривал с

этой барышней о каких-то больших деньгах,

любых преступлениях и беглых каторжниках, он

больше не сомневался – эти весьма не простые

ребята связаны с Виндриком.

Скандраков

по

достоинству

оценил

предложение

Гагмана

спровоцировать

Лавровского. Интересно посмотреть, как поведёт

он себя, неожиданно узнав об аресте друга. Вдруг,

да и допустит неосторожный шаг, который

позволит выявить его сообщников? С

нетерпением ожидал сообщений от агентов

наружного наблюдения. Приход дежурного его

обрадовал.

– Вернулись агенты? – спросил он.

– Нет, господин подполковник. Пришёл

прилично одетый молодой человек. Говорит, что

располагает

важными

сведениями

о

распространении поддельных кредитных билетов.

Со мной разговаривать он не желает. Настаивает

на встрече с вами лично.

– Он представился?

276

– Нет. Попросил передать, что встречался с

вами в казино на Поварской. Вы, мол, поймёте.

Скандраков понял всё, кроме самого

главного. Какого чёрта Лавровского принесло

сюда? По логике вещей, узнав об аресте

Малинина,

он

должен

был

кинуться

предупреждать сообщников или перепрятывать

деньги. Вполне объяснимы были бы попытка

скрыться из Москвы или запой. Нервы ведь не

железные! Но ехать сразу в охранное отделение?!

От такого непредсказуемого молодчика можно

ожидать чего угодно.

– Проведите его ко мне, – распорядился

Скандраков. На всякий случай выдвинул ящик

стола, где лежал револьвер.

Невзрачный молодой человек вернулся,

буквально через пару минут:

– Начальник отделения вас ждёт.

Поднявшись по витой лестнице, они

миновали длинный широкий коридор и большую

комнату с несколькими письменными столами.

Дежурный предупредительно открыл дверь перед

Лавровским:

– Прошу вас.

По неизгладимой репортёрской привычке -

запоминать несколько штрихов, чтобы потом

коротко, но ярко описать место происшествия -

Алексей окинул взглядом кабинет: просторный,

далеко не у каждого начальника даже более

277

высокого ранга такой имеется; меблирован со

вкусом, не по казённому; на стенах недурные

портреты императора и какого-то усатого

генерала с пышной шевелюрой и высоким лбом.

Из-за стола Скандраков не встал, когда

револьвер под рукой чувствуешь себя уверенней.

Но приветствовал вошедшего самым радушным

тоном:

– Здравствуйте, Алексей Васильевич! Очень

рад вас видеть.

– Даже без конвоя? – усмехнулся Алексей.

– Вызвать конвой дело не хитрое: звякнул

колокольчиком

сразу

прибегут...

А

я,

действительно, рад, что вы сами пришли. Значит

можно рассчитывать на откровенный разговор.

– Можно, – согласился Лавровский. – Только

при условии взаимной откровенности.

– Разумеется.

– Тогда ответьте, этим делом вам велел

заняться инспектор секретной полиции?

– Берите выше. Сам министр.

– Лукавите, Александр Спиридонович.

Министр нам признателен должен быть, что его

про происки интриганов предупредили.

Скандраков насторожился:

– Каких интриганов?

–

А вот об этом, не обессудьте,

распространяться не стану. Владимир Андреевич

с меня слово взял.

278

– Ничего не понимаю. Какой ещё Владимир

Андреевич?

– Известно какой. Долгоруков, генерал-

губернатор московский.

Блефует, решил, Скандраков.

– Вы прекрасно знаете, что проверить ваши

слова у меня сейчас нет возможности. Владимир

Андреевич вчера вечером убыл в трёхмесячный

отпуск.

Ох, нехорошо других впутывать, подумал

Лавровский, но делать нечего – вместе в эту

скверную историю с письмом вляпались, вместе и

выкручиваться:

– Тогда поинтересуйтесь у чиновника

особых поручений Голикова или начальника

сыскной полиции Муравьёва.

Скандраков знал, что этого нагловатого

репортёра опекает Аристарх Карасёв, состоящий

при Долгорукове для деликатных поручений.

Вспомнилось, как летом позапрошлого года

допекли его Лавровский с приятелем сующие нос

куда не следует и здорово мешавшие вести розыск

по делу бегового наездника Терентьева. Отправил

он тогда в канцелярию генерал-губернатора

отношение с предложением в административном

порядке выслать этих частных сыщиков из

Москвы. А Долгоруков отказал, наложив

резолюцию: «Оставить без внимания, ввиду

секретных обстоятельств».

279

Быстро всё взвесив, Скандраков пришёл к

выводу: не врёт Лавровский, видимо опять имеют

место эти пресловутые «обстоятельства».

– Алексей Васильевич, скажу честно, меня

не интересует, какое тайное задание Владимира

Андреевича

вы

выполняли.

Своих

забот

предостаточно. Министр приказал мне в

кратчайший срок отыскать злоумышленников,

которые привезли в Москву сто пятнадцать тысяч

рублей. Фальшивых, конечно.

– А мы-то какое отношение к этому имеем?

Не думаете же вы, что Малинин...

– Не хочется так думать, а приходится.

Господин Малинин уличён в распространении

поддельных государственных кредитных билетов.

– Быть не может!

– Как утверждают философы, в этой жизни

ничего невозможного нет. Вы купца Тимофеева

знаете?

– Да, мы покупаем у него типографскую

бумагу.

– 27 июля господин Малинин расплатился с

ним

поддельными

кредитными

билетами.

Интересно, где он их взял?

– Наивный вопрос, – пожал плечами

Алексей. – В редакционной кассе.

– А в неё они как попали?

– С ходу не отвечу. Но скорее всего как

плата за объявления.

– В июле много объявлений было?

280

– Не очень: от экипажной фабрики

Арбатского, шорного заведения Цимермана,

коноторговца Ильюшина... Да ещё Колюбакин

попросил напечатать объявления об аукционе

молодняка в своём заводе.

– Какие именно суммы были от них

получены помните?

– От Колюбакина получил сто рублей, а от

других... Не помню! Разве в голове всё удержишь?

Надо посмотреть приходно-расходную книгу. В

ней все поступления указываются.

– Сегодня и посмотрим. Подполковник

Гагман, который ведёт дознание, подписал

постановление о проведении обыска в вашей

редакции.

Алексей пожал плечами:

– Проводите. Ничего предосудительного у

нас не храниться.

Скандраков был в некоторой растерянности.

Фамилия вице-президента бегового общества уже

в третий раз мелькала в случаях появления

поддельных

кредиток.

В

случайности

и

совпадения он давно не верил. Но и представить

столь почтенного человека опустившегося до

связи с такими сомнительными типами, как

Виндрик не мог.

Он закурил папиросу с золотым ободком.

Подвинул коробку Лавровскому:

– Угощайтесь.

281

«Императорские»,

прочитал

название

Алексей. Самый модный в этом году сорт.

Петербургские табачные фабриканты братья

Шапшал

приурочили

его

выпуск

к

коронационным торжествам.

– Благодарю.

Вообще-то он предпочитал сигары. Но

сейчас портсигар был пуст – последнюю выкурил

по дороге в охранное.

– Не дурной табак, не хуже габаевского.

– Лучше. Габаевский слегка кислит, – сказал

Скандраков и неожиданно сменил тему разговора.

– Как ваш журнал идёт? Даёт прибыль?

– До пастуховского «Московского листка»

нам пока далеко, но грех жаловаться.

– Всё-таки хорошо иметь своё дело. Нам,

служилому люду, как Светлого воскресенья

приходится ждать двадцатого числа, когда

жалование выплачивают. А у вас деньги всегда

под рукой. Потребовалось – взял из кассы.

– Заблуждаетесь. Если мы из кассы на свои

расходы постоянно брать станем, то в один,

далеко не прекрасный день, следующий номер

выпустить не сможем. Мы с Сергеем сразу

договорились: прибыль в конце года считать

будем, а до тех пор из неё ни копейки на себя не

тратить.

– Вот так? Тогда удовлетворите моё

любопытство. Где Сергей Сергеевич взял

282

семьдесят пять рублей, которые вчера поставил на

Витязя?

– Вы хотите сказать, что они тоже...

– Совершенно верно. И документики

соответствующие имеются. Один подтверждает,

что три двадцатипятирублёвки фальшивые, а

другой – факт передачи их вашим приятелем

господину Быковскому.

–

Чудеса

какие-то...

Эти

двадцатипятирублёвки я сам дал Сергею на бегах.

– Помнится, нечто похожее мне сообщали, -

Скандраков перебрал донесения филеров. – Ага,

вот оно... «В 11 часов 45 минут Большой передал,

что-то Маленькому. Что именно я рассмотреть

не смог, так как находился далековато от них и

за спиной...». Значит, правду говорите.

– А мне, Александр Спиридонович, врать

никакого резона нет. Мы с Сергеем ничего

противозаконного отродясь не совершали.

– Ой, ли? – насмешливо посмотрел на него

начальник охранного отделения. – Насколько я

знаю, многие ваши действия во время частного

сыска законными не назовёшь. Даже мои

подчинённые на подобное не решаются.

– Ну и зря, – буркнул Лавровский. – Когда

надо вывести на чистую воду явных мерзавцев

нечего с ними церемониться.

– Отчасти согласен с вами. Однако сие к

нашему нынешнему делу не относится. Скажите

283

лучше,

где

вы

взяли

эти

три

двадцатипятирублёвки?

– Утром получил от Колюбакина.

– За что?

– За секретные услуги. Впрочем, какой там

секрет, когда в сегодняшнем номере «Новостей

дня» всё в подробностях расписано будет. Мы

помогли изловить шайку аферистов в корыстных

целях распускавших слухи о сговоре при

розыгрыше Большого Императорского приза.

Четвёртый случай, подумал Скандраков, всё

сходится, а Лавровский и Малинин похоже, не

причём.

– Алексей Васильевич, вы как к Колюбакину

относитесь?

Алексей улыбнулся. Почему-то вдруг

вспомнил, как однажды Колюбакин своим

зычным командирским басом распорядился

вывести их с Сергеем из беговой беседки.

Согласно устава, мол, членам-любителям здесь

делать нечего. На все бега опозорил. Ничего,

потом помирились.

– К Александру Васильевичу? Да как и все.

Уважаю его, можно сказать, люблю. Он, конечно,

немного самодур и бурбон. Но, что вы хотите от

человека всю жизнь прослужившего по армейской

кавалерии? Зато отходчив, помочь всегда рад. Для

бегового общества сделал больше, чем все

прежние вице-президенты вместе взятые. При

этом ни копейки не присвоил.

284

– Я и сам такого мнения. Однако от фактов

никуда не денешься. А они говорят, что

Колюбакин

каким-то

образом

связан

с

фальшивомонетчиками. За последнюю неделю в

Москве выявлено четыре случая появления

поддельных двадцатипятирублёвок. И ко всем, в

той или иной степени, причастен Александр

Васильевич. Сами посудите. Сто рублей вы

получили от него за объявления и семьдесят пять

за аферистов. Они оказались фальшивыми.

Пятьсот рублей Александр Васильевич подарил

цыганскому хору. Как выяснилось, тоже

фальшивые. У Стаховича на руках оказалось две

тысячи поддельными двадцатипятирублёвками.

Он не берётся утверждать, от кого именно

получил их. Но не исключено, что от Колюбакина,

вернувшего ему долг.

Лавровского услышанное ошарашило. Но не

в его правилах было быстро отказываться от

людей, которым веришь:

– Подождите, Александр Спиридонович.

Вначале во всём надо хорошенько разобраться.

– Конечно. Только для нас это весьма

затруднительно. Признаюсь, внутренней агентуры

в беговом обществе охранное отделение не имеет.

– Готов оказать всяческое содействие.

Думаю и Сергей не откажется.

– Замечательно. Тогда сейчас пойдём к

Гагману...

285

В кабинет без стука вошёл ротмистр

Бердяев:

– Александр Спиридонович, нами выявлен

пятый случай появления билетов Дюнкеля. Вот

донесение

агента

и

рапорт

заведующего

наружным наблюдением.

Глава 7

ВЫ, ЧТО ТВОРИТЕ?!

Бердяев злорадно улыбался, видя как

начальник охранного

отделения

по

мере

прочтения поданных ему бумаг мрачнеет на

глазах.

– А я, было, вам поверил, господин

Лавровский, – сказал Скандраков, тоном не

предвещающим ничего хорошего. – Извольте,

немедленно объяснить каким образом к вам попал

государственный

кредитный

билет

двадцатипятирублёвого достоинства номер БЛ

529635. В противном случае нам придётся

задержать вас за распространение поддельных

денег.

Однако на Лавровского суровый тон и

угроза впечатления не произвели. Ишь ты, как

разошелся, подумал он, ничего, сейчас я тебя

срежу.

– Александр Спиридонович, вы серьёзно

полагаете, что я запоминаю номера всех кредиток,

которые трачу?

286

– Речь идёт о двадцатипятирублёвке,

которой

вы

расплатились

с

извозчиком,

привезшим вас сюда, – подсказал Бердяев.

Алексей рассмеялся:

– Я так и понял... Господа, вы, очевидно,

получили обо мне недостоверные сведения. Среди

пациентов

Преображенской

больницы

для

душевно больных я отродясь не значился.

– При чем здесь больница? – раздражённо

бросил Бердяев.

– При том, что только скорбный умом стал

бы расплачиваться с филером поддельными

деньгами.

– С чего вы взяли, что извозчик наш

сотрудник? – насторожился Скандраков.

– А с того! Один ваш агент, под видом

извозчика, пас моего заведующего конторой

Семёна Гирина от «Яра» до Тверской заставы,

другой – от заставы до Божедомки. Плохо

сработали – оба засветились.

Скандраков и Бердяев переглянулись.

А Лавровский продолжал:

– Не секрет, что пишет в донесении ваш

извозчик номер одна тысяча двенадцатый?

–

Послушайте,

если

любопытно,

–

Скандраков взял донесение. – «В 2 часа 15 минут

пополуночи возле сада «Эрмитаж» в мою

пролётку сел Большой и велел отвезти его в

Малый Гнездниковский переулок. За поездку с него

причиталось

пятьдесят

копеек.

Спросив

287

найдётся ли у меня сдача, он дал новенькую

двадцатипятирублёвку. Билет номер БЛ 529635

сразу показался мне подозрительным, так как

одна розетка из которых составлена надпись

«Государственный кредитный билет» светлее

других...»

– Достаточно, – небрежно махнул рукой

Лавровский. – Всё и так понятно. С памятью у

вашего агента совсем плохо. Забыл ведь написать,

что я спросил у него, куда доставили

арестованного у «Яра», а он случайно

проговорился... Но ничего, этот недостаток с

лихвой искупает зоркость. Это надо же, в темноте

разглядеть, что одна розетка светлее! Филин да и

только!

Начальник охранного отделения, бросив

яростный взгляд на своего помощника, прошипел:

– Ротмист, вы, что себе позволяете? Да за

такие...

– Уверяю вас, никаких провокаций с моей

стороны. Кредитка получена от господина

Лавровского. Между прочим, он упорно не желает

признаваться, как она у него оказалась.

– Не передёргивайте, господин Бердяев, -

Алексей потянулся к коробке «Императорских». -

Вы

позволите,

Александр

Спиридонович?

Благодарствую...

А

табак,

действительно,

получше габаевского... Так вот, ничего я скрывать

не намерен. Эту двадцатипятирублёвку получил в

тотализаторе, выиграл на Витязе.

288

– Экий вы невезучий, – в голосе Бердяева

слышалась нескрываемая ирония. – Целую неделю

к вам фальшивые деньги так и липнут.

– Так я не виноват. Планида у меня, видать,

такая.

– А вот я тоже поставил на Витязя. Однако...

– Прекратите, господа, – прервал их

пикировку Скандраков. – Алексей Васильевич,

надеюсь, вы ещё не весь выигрыш потратили?

– Не успел. Вам подробный отчёт дать?

Извольте. Мы с Сергеем поставили на Витязя

семьдесят пять рублей. На рубль давали по

пятнадцать. Следовательно получили...получили...

тысячу сто двадцать пять рублей. Сергею его

долю передать не успел. Во втором заезде

городские одиночки бежали. Зарядили мы две

сотни на сушкинского Коварного. А он, шельмец,

своё имя оправдал, заскакал со старта. Больше я

играть не стал. Так... В «Эрмитаже» тоже немного

потратился. Серафима Беленькая и Саша Давыдов

божественно пели! Вот я и послал ей корзину

цветов, а ему корзинку земляники. Саша её

больше любых роз и хризантем ценит.

– Где это вы в начале августа землянику

достали? – усмехнулся Бердяев.

– Буфетчик Лентовского за хорошие деньги

вам не только землянику в августе найдёт, но и

прошлогодний снег в июле... Про извозчика вы

уже слышали... Таким образом рублей восемьсот

осталось. А вы занять у меня хотите?

289

– Алексей Васильевич, мне сейчас не до

шуток, – страдальчески поморщился Скандраков. -

Эти деньги необходимо проверить на предмет

подлинности.

– Держите, – Лавровский вытащил из

кармана сюртука пачку двадцатипятирублёвок.

– На первый взгляд фальшивки. У всех одна

розетка несколько светлее других, – сказал

Скандраков. – Но для надёжности проверим более

основательно.

Он достал из ящика стола продолговатый

бархатный футляр. В нём лежали лупа в

бронзовой оправе и металлическая линейка с

прорезями, на которой нанесены какие-то

деления. Это и был «Верификатор Скамони» -

прибор помогающий определить подлинность

кредитных билетов и различных ценных бумаг.

С помощью верификатора начальник

охранного отделения долго изучал одну кредитку,

вторую, третью... Потом отложил лупу в сторону

и потёр уставшие глаза:

– Поддельные. Все отличия от настоящих, о

которых нам сообщили немцы, на лицо... Николай

Сергеевич, помнится, вы вчера тоже на Витязя

поставили?

– Да, пятёрку. В той же кассе, что и

господин Лавровский. Получил семьдесят пять

рублей. И тоже двадцатипятирублёвками.

– Давайте их сюда... Так... Расстояние между

линиями гильошированной сетки несколько

290

меньше положенного, в букве «б» крохотное

тёмное пятнышко... Одна розетка, само собой,

светлее остальных... Поддельные. Ну и какие

выводы, судари мои, вы из этого делаете?

– Теперь вполне очевидно, что преступники

«распихивают» поддельные кредитные билеты

через кассира тотализатора. Остроумное решение.

Азарт, вечная спешка: получить выигрыш, успеть

снова поставить и не пропустить начало

следующего заезда... В таких условиях деньги

проверять некогда, – сказал Бердяев.

– А Сергей ни в чём не виноват, – добавил

Лавровский. – Я, разумеется, тоже.

– С этим согласен полностью. Признаюсь,

задержание уважаемого Сергея Сергеевича было

нашей ошибкой. А вот насчёт кассира..., -

Скандраков достал из несгораемого шкафа

внушительную

пачку

двадцатипятирублёвок,

бегло осмотрел их. – Вы в какой кассе ставили?

– В 13-ой, – сообщил Бердяев. – В моём

рапорте это отмечено.

– А я в 7-й поставил сотню. Получил

полторы тысячи. Как и вы фальшивыми.

Следовательно, мы можем говорить не о кассире,

а о кассирах. По крайней мере двое из них

связаны с преступниками... Ладно, пойду к

Гагману, надо решать вопрос об освобождении

Малинина...

Ротмистр,

агент

наружного

наблюдения... забыл его фамилию..., тот которого

291

мы на наш извозчицкий двор определили, по

вашей рекомендации принят?

– Так точно, господин подполковник.

Балагура его фамилия.

– Тогда лично объясните этой образине, что

на нашей службе любое враньё, даже малейшее,

чревато последствиями. Пятёрка штрафа с него. А

на следующий раз – вон из отделения. Алексей

Васильевич, надеюсь, вы не забыли о своём

обещании оказать мне всяческое содействие в

розыске?

– Я за слова всегда отвечаю.

– Тогда дождитесь меня. Посоветоваться

надо.

Выяснилось, что Гагман, ещё час назад

закончив допрос, поехал на обыски. Досадно,

подумал Скандраков, смысла теперь в них

никакого, а почву для ненужных слухов дать

могут.

С первого этажа донёсся шум.

–

Начальника отделения сейчас нет.

Приходи утром, – убеждал кого-то дежурный.

– Молод ты, мил человек, чтобы мне врать, -

рокотал густой бас. – Нет, говоришь, а в кабинете

свет горит. Мыши его зажгли или домовой?

Доложи подполковнику: Аристарх Матвеевич его

по

наиважнейшему

делу

спрашивает,

по

поручению самого его сиятельства.

292

– Какого сиятельства? В Москве князей

много!

– Да, сразу видно, у нас ты без году неделю

служишь. В Первопрестольной князей как грязи,

какой-то даже на Хитровке обретается. А вот само

его сиятельство только одно – Владимир

Андреевич Долгоруков.

Карасёв пожаловал, догадался Скандраков.

– Дежурный! Немедленно пропустить.

По поскрипывающей лестнице поднялся

высокий, косая сажень в плечах, старик в форме

околоточного надзирателя. Десяток медалей и

крестов,

украшающих

его

темно-зеленый

полукафтан, внушительно позвякивали при

каждом шаге.

–

Вы, что, ваше высокоблагородие,

творите?! – даже не поздоровавшись пробасил он.

– За какие такие грехи моих ребят заарестовали?!

– Погодите, Аристарх Матвеевич...

– Нечего тут годить! Его сиятельство в

отпуск уезжаючи, меня предупредил. Смотри,

мол, Аристарх, чтобы охранка наших частных

сыщиков не тронула, они моё наисекретнейшее

поручение исполняли и за это страдать не

должны. Сегодня же Владимиру Андреевичу

телеграмму дам...

Вот это напор, невольно восхитился

Скандраков, мне бы таких заступников перед

министром.

293

– Аристарх Матвеевич, успокойтесь, ради

бога. Малинин был задержан по недоразумению.

Всё выяснилось. Вернётся с обыска офицер

ведущий дознание, и мы сразу решим вопрос о его

освобождении.

А

Лавровского

никто

арестовывать и не собирался. Он сам примчался

сюда друга выручать.

– Лёшка такой, – довольно улыбнулся

Карасёв. – Своих в беде не бросит.

– Есть у кого учиться. В наше время далеко

не каждый решится среди ночи поехать

похлопотать даже за ближайшего родственника, а

уж орать на штаб-офицера Отдельного корпуса

жандармов тем более.

Карасёв немного смутился:

– Да какая там ночь – шестой час уже. Я в

это время всегда на ногах, хлопот много и по

службе, и по хозяйству... А за крик не обижайтесь

– голос у меня такой громкий...

– Не обижаюсь, Аристарх Матвеевич,

совсем не обижаюсь.

– Вот спасибо... А ведь у меня к вам ещё

одно дельце имеется.

– Какое?

– Вы Мишку Калинина, бывшего пристава

Пресненской части, знаете?

– Имею удовольствие. Недавно даже

советовался с ним.

– Знаю... Так вот, хоть Мишка и коллежский

советник, особа VI класса, а я по должности

294

околоточного

только

в

XIV

состою,

приятельствуем мы с ним, в гости друг к другу

ходим. Заглянул я вчера вечером к нему на

Живодёрку,

коньячка

хорошего

выпили,

молодость вспомнили. Ну и завелись малость,

пива захотели. Калинин не богато живёт, на

пенсию, даже полковничью, не пошикуешь. Вот я

и достал четвертную, пошли дескать, кухарку в

портерную. Он билет взял, а потом рассматривать

его в лупу стал. Подозрительный, говорит,

поэтому

отнеси

его

завтра

в охранное

подполковнику Скандракову, он, дескать, сейчас

такими бумажками очень даже интересуется. С

чего

вдруг,

спрашиваю,

когда

фальшивомонетчиками всегда сыскная полиция

занималась? Видать здесь особый случай,

отвечает, с государственными преступлениями

связанный. Вот я и принёс.

Скандраков

внимательно

осмотрел

двадцатипятирублёвку. Так и есть – Дюнкелем

изготовлена.

– Где вы её взяли, Аристарх Матвеевич?

– На бегах выиграл. Да только не я, а ...-

Карасёв замялся, видимо решая, говорить или нет.

– Вопрос тут не простой, важной особы касается...

– Тогда я и выпытывать у вас ничего не

стану. Со всеми случаями появления поддельных

кредитных билетов занимается сейчас ваш

протеже.

– Лёшка?

295

– Он самый. Ему и расскажите деликатные

подробности.

– Ох, стервец! Так и лезет к чёрту на рога, -

добродушно проворчал Карасёв. – Ладно, бог не

выдаст... А чего это вы, Александр Спиридонович,

на меня как на грудастую девку уставились? Так

глазами и поедаете.

– Награды ваши разглядываю. Я думал, у

вас, как и у всех, только коронационная медаль, да

ещё «За безупречную службу в полиции». А тут

целый иконостас. Притом какой! Залюбуешься.

В этом он был полностью прав. Мало кто в

московской полиции мог похвастаться медалями

«За усмирение Венгрии и Трансильвании», «За

защиту Севастополя», «За покорение Чечни и

Дагестана», «За усмирение польского мятежа». А

уж солдатским «Георгием» тем более.

Карасёв с гордостью улыбнулся:

– Я ведь без малого двадцать пять лет в

армейской пехоте прослужил. Всё время в

охотниках. Там и заслужил.

– Что же вы их никогда не одеваете?

– Да я и мундир-то редко ношу. Его

сиятельство разрешил мне в статском ходить. При

моей службе это сподручнее.

Глава 8

ОСТРОУМНОЕ РЕШЕНИЕ

Алексей

сладко

потянулся.

Окинул

взглядом кабинет. Н-да... Долго придётся

296

наводить порядок после обыска. Когда они со

Скандраковым под утро приехали в редакцию,

унтера Гагмана уже успели перевернуть всё вверх

дном. Хорошо хоть у Сергея дома обыск сделать

не успели, а то перепугали бы его сестру.

– Как спалось, друг мой? – спросил он

Малинина, ночевавшего в приёмной.

– Не очень. Всё-таки стулья для спанья

приспособлены мало. Но на топчане в камере

было бы хуже.

– Да, удружил нам твой Артур Виндрик.

Мало того, что едва к дяде не угодили, так ещё и

без копейки денег остались. Обидно – целая пачка

финажек была и все липовые. Мне филер одну

разменял на настоящие, так пришлось ему

вернуть. Деньги, говорит, казённые, мне за них

перед начальством отчитываться. Отдал, жалко

парня стало. Ему ведь за нас и так влетело. А

который теперь час?

– Без четверти одиннадцать.

– Ничего себе! Давай чайку попьём, да и за

дело приниматься надо. Хочу для начала к

Приезжеву заглянуть. Ведь именно ему, как

казначею и секретарю, тотализатор подчиняется.

Разведаю осторожно о кассирах: что за люди, кто

рекомендовал и всё такое прочее. А ты займись

номером. Он почти готов, только двух первых

полос не хватает. Оставь мне для отчёта о

вчерашних бегах место строк на сто.

297

– Нет, Лёша. Номер обождёт. Займусь я

лучше дядей Фрицем.

– А это, что за гусь?

– Кумир Виндрика. По его словам, это

талант, умеющий из ничего деньги делать.

Думается он причастен к этой истории. Сам Артур

мелковат для подобных афёр.

– Фамилию знаешь? – сразу заинтересовался

Лавровский. – Адрес?

– Конечно, не знаю. Но кое-что мне всё-таки

известно. В конце 78-го или начале 79-го года

этот самый Фриц перебрался из Нарвы в Москву.

Помог Артуру устроиться на хорошее место на

коншинских мануфактурах. Почему-то он очень

не хотел, чтобы соловцовский Дунай выиграл

Большой зимний приз.

– Не густо.

– Честно говоря, совсем не густо. Но нам не

привыкать.

Лавровский отправился на Лубянку, где в

одном из доходных домов снимал квартиру

казначей

и

секретарь

бегового

общества

Приезжев. По воскресеньям Павел Павлович

задерживается на ипподроме допоздна. Уходит

только после того как набело, без единой

помарки, перепишет протокол розыгрыша призов,

примет отчёты смотрителя бега, заведующего

тотализатором и старшего кассира, отвечающего

за продажу входных билетов, а деньги,

298

причитающиеся

обществу,

пересчитает,

оприходует и запрёт в несгораемый шкаф.

Поэтому

в

понедельник

у

него

всегда

неприсутственный день.

Как повести разговор? О настоящей

причине

своего

интереса

к

служащим

тотализатора говорить не хотелось. Нет, в

порядочности Приезжева, Алексей не сомневался.

Но помнил о его энергичном, до суетливости,

характере. Бросится, чего доброго, помогать и

навредит ненароком.

Приезжев гостю обрадовался:

– Алексей Васильевич, а я ведь вас только,

что вспоминал. Посоветоваться хочу.

– Весь внимание.

– В последнее время финансовые дела

общества, слава богу, пошли лучше. И на призы

добавили, и на хозяйственные расходы хватает...

Даже на объявления в газетах две тысячи

потратили. А ведь это деньги на ветер! Подсчитал

я, от объявлений посетителей больше не стало. Да

оно и понятно. Тому, кто рысаков любит

напоминать не надо: такого-то числа, во столько-