Текст книги "Людовик XVI и Революция"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Ночной разговор

Лев лежал на заднем сиденье джипа, что угнал Гриша. Съев две тарелки Гаврилиного супа в желудке была небольшая боль, из за резкого насыщенная. Ну а что делать, если этот простофиля, по мнению Льва, действительно неплохо готовил? Как бы там не было сейчас настроение у него немного поднялось. Сияли его луны и лёжа на сиденьях он на них с удовольствием смотрел, радуясь, что оба солнца поглотила тьма. Здесь, на заднем сиденье машины, он не чувствовал того запаха. Здесь воняло лисами и немного кровью, но это было лучше запаха смерти. Его освободили от дежурства из за этой царапины, по его мнению. Тем не менее новость хорошая, выспаться он очень хотел. Рана могла бы лёгкого начать покрыться гноем или занести какую то дрянь в кровь. Но этого вроде не случилось. Лев не знал, он не врач. Со стороны костра, под приятным светом раздавался гогот. Ещё одна причина полежать в тишине под звёздами, почти все оставшиеся сидели там. Лев немного сщурился от этой мысли, а потом просто лег на бок.

Надя перевязала рану Андрею. Паша, Матвей, Федя и Коля переливали из лисьих джипов бензин. Было решено ехать на грузовиках, остальные две машины они оставят тут. Гавриил, Саша, Тагир, Гриша и та кошка, что была со Львом в машине были выбраны дежурными. Остальные готовились ко сну.

Сидя у огня Гавриил ковырял в нем дрова железкой. Он уже съел третью миску своего супа, хотя ему сказали этого не делать.

– эх… – он тяжело вздохнул – что же. Не успели мы даже доехать до… А тут. И уже никого и нету.

Он плюнул в сторону.

– безумие. – продолжил он. – теперь ещё и эта деревня. Слава какой-то совсем убитый, не телом так душой. Улёгся сразу после еды спать куда-то. Да я его и не виню, когда моя бабушка умерла в ту холодную зиму…

Потом он шепотом пробурчал какую то молитву, сложив ладони лодочкой.

– Гаврила, тут дело другое. – вставил Саша. – это происшествие нарушает договор, подписанный пол века назад о "Не гуманных способах видения войны". Это значит, что лисы скорее всего отказались от него. И остальные тоже скорее всего нарушат.

– то есть? – переспросил Гаврила.

– вероятно нас самих могут использовать для подобных приказов. Теперь я кажется понимаю, за что Ян оказался в тюрьме.

– сейчас он уже явно не там брат. – вставил Гриша спокойным тоном. – он совершил побег. Зря вы его взяли.

Саша на секунду задумался, потом виновато посмотрел на свои ноги.

– выбора не было.

– я вас не виню, лишь говорю факт. За это время умерло слишком много котов. Мы вдвоем с Артуром видели Петра перед смертью.

– наш друг умер в поезде, когда он перевернулся… – печально добавил Гаврила.

– моего брата убили лисы в том же поезде. – наконец хмуро сказала кошка– я попыталась его вывести, но они хотели его убить. Я попыталась сопротивляться, но…

Обгорелое полено громко хрустнуло, как чья то шея. Гаврила снова сунул железку в огонь и подвигал дрова. Огонь хороший. Он греет. Но его тепло, как дикий зверь, может легко покалечить, если его не приручить. А Гаврила любил животных. Он всегда хотел увидеть слона. Говорят, у него очень длинный нос… И он серый. Не шерсть, а сам. И он большой, намного больше машины, выше некоторых домов. Очень интересно.

– знаешь… – начал Гриша.

– Юля.

– спасибо.

– приятно познакомиться– сказал Гаврила и протянул руку – лапку Она с опозданием пожала её. Гриша немного улыбнулся.

– Знаешь Юля, наш отец, говорил, что когда мы попадём сюда, а он прекрасно понимал, что попадём, то… Родина возможно не так важна. То есть, я не про то, что она бесполезна. Многие считают, что те кто отчаяннее всех идут в бой, самые побитые в жизни коты. У них ничего нет. И это логично, что самые нищие бьются за всё, это их жизнь – борьба. Но отец думал наоборот. Те, кто боятся за любимых храбрее, они не такие безумные и рисковые и от того более полезные. Они себя берегут. Бездумная армия самоубийц. Звучит как мечта генерала… Но сколько из них банально не дойдут до поля боя. Не выдержат стресс и сведут счёты с жизнью до. А тот, чья цель не умереть красиво, а просто выжить, намного умнее.

– да, папа любил пофилософствовать на пьяную голову – добавил Саша.

– вы бы моего пьяным видели. Иной раз напьётся и воображал, что наше пугало унесёт в далёкую страну на какое то странное поле, по этому заставлял меня его караулить ночью. А на утро извинился ползал на коленях и покупал мне леденец из тех крох, что были – Гаврила искренне улыбнулся. Братья тоже. Тагир немного сделал морду в неискренний ухмылке, которую тут же стёр.

Такую ухмылку он делал не раз и не два, он часто отвечал ей на ту информацию, в которой должен был улыбнуться, но ему было больше безразлично, если не омерзительно.

– как бы там не было, воевать надо за близкое, а не за власть. – сказала Саша. – бабушки Славы лишь высказала иную точку зрения и что? И сколько таких?

– у Миши брат в тюрьме за такое же.

– ну а я про что!

– да что вы за чушь несёте! – Тагир встал – что вы понимаете, аристократия это пример для подражания, это манеры это гордость страны, они высший слой населения, а не чурбаны! Они веками ведут наших дедов и прадедов в бой с собачьими отродьями, с лисьими гадами, против тех куриц и прочих врагов за честь за славу и справедливость! Бабушка Славы выбрала не ту сторону и святой Саид наказал её, за то, что она не верила в наследников крови его. Я жизнь готов отдать за них.

– ну вот и отдашь, с твоим умением молоть языком – сказал Гаврила

Все кроме лже аристократа засмеялись. Лев перевернулся во сне. Тагир покраснел, как тогда в камере, когда его окончатедьно довел Слава, его лапы хотели зажать горло этого выродка, но он сдержался. Пачкать руки? Зачем надо. Аристократы не пачкают их, так же говорила mère.

– это мое виденье – единственное, что он добавил.

– весь этот костёр, так мне напоминает те годы когда папа жарил собранный каштаны. Да, не законно их собирать просто так, но…. – Гаврила посмотрел своими большими добрыми глазами на Тагира. Тому стало немного не по себе. – кому какое дело. Те времена далёкие и сладкие когда кидаясь шишками думали, что это гранаты. Сколько банок я камнями сбил. Целыми днями кидался. Фух…

Гаврила чуть вспотел.

– что то мне не хорошо.

– да после такого зрелища нам тоже – сказал Тагир чуть улыбаясь.

– да нет я…

Он встал и побежал. Все встали за ним, пока не услышали противный звук рвоты. Тагир уверенно улыбнулся. Будет знать, как перечить ему, это ему наказание. На будущее…

– я же говорил ему не надо столько было сразу есть. – сказал Саша.

– ну, братец, голод не тётка все таки… Да и суп у него отменный. Даже жаль его.

Вскоре Гаврила вернулся. Ему стало легче. Оставшуюся часть ночи ребята говорили о мелочах в жизни… Пару раз громко смеялись, в эти моменты Лев поворачивался во сне, но ближе к четырем утра шум прекратился.

Слава спал тревожным сном, но достаточно крепко. Никто не знает, что тогда творилось в его голове. Каша ностальгических воспоминаний слилась в отвратительный союз со злобой и страхом и терзало его голову, пока он спал.

Ближе к рассвету Лев проснулся. Солнца. Запах смерти кажется добрался и до сюда.

С добрым утром котик.

" Изыди уже прошу…"

Нет.

" Да чтобы тебя…"

Я а твоей голове, котик, я прекрасно слышала последнее слово.

Лев открыл глаза. На западе появлялись два горящих глаза, разного размера. Будто ребенок нарисовал. Он сел и затем встал. Почти все вокруг костра спали. То же мне сторожа. Лишь Юля сидела.

Он пошёл к ней, почему бы и нет, поговорить шанса то и не было.

– привет.

Она сонно посмотрела на него ничего не сказав.

– вижу остальные устали слишком сильно. Хах. А ты молодец.

– спасибо. – пробурчал она, а потом добавила– Как нога?

– Неплохо это царапина– соврал он обоим, но не ей– А ты сама как?

– Не хуже остальных.

Какое то время они молчали. Ему это молчание показалось мучительно долгим почему то. Потом Лев заговорил, поняв, что она не хочет.

– так… Ты не сказала, как тебя звать….

– Юля. – неохотно сказала она.

– хах. Я Артур. Слушай, я у тебя в долгу за все наверное…

– не больше чем перед Сашей. Я бы тебя тогда не схватилась тебя если честно.

Да ты бы тоже ограничился словом жаль.

– слушай а…

Она бесстрастно и вопросительно посмотрела, но Лев замолчал.

– слушай, а ты очень хорошо раскидала Лисов, своими приемами. Где научилась? Научишь может?

Лев в голове мысленно представил эти тренировки и тут же расхотел. Юля промолчала.

– эм, ты меня слышишь?

В ответ отвратительное молчание. Это не та тишина, что ему нравилась. Это молчание неуважительное, даже оскорбительное. Оскорбление?

– эй дура, я с тобой говорю– он чуть толкнул ее в бок, подумал возможно это ее оживит.

– ТЫ ЕЕ ВИДИШЬ МНЕ НЕ ДО ТЕБЯ ПУГАЛО? – вскрикнула она.

Лев на секунду застыл. Не слишком ли бурная реакция на банальный вопрос? Пугало? Да он вроде бы довольно симпатичный. Хотя он бы наверное сказал слов покрепче.

– глаза свои вылупил, смотрит на меня ими! Думаешь пуп земли тут, как тот олух, что типо аристократ?

– Я… Я… Просто

– что просто!? Не видишь, что я не хочу сейчас говорить?

Сейчас он чувствовал себя крайне неловко… Такого он точно не ожидал. Многие теряются после первого резкого удара. Лев был не исключение. Кажется опытный борец нанес ему удар в живот и лишил дара речи.

– да я просто познакомиться хотел и поблагодарить! Что орать то, не видишь. – вскрикнул он опомнившись.

– сам то кричишь.

– я кричу потому, что ты…

– так по детски. – перебила она его– дурак… Не в настроении я сейчас заводить знакомых.

Лев задумался. И в правду не время, неизвестно ещё ничего толком, она не спала ночью, настроение у всех ужасное. Неудивительно.

– прости. – сказал он. – я тогда пойду.

– нет ты тоже меня извини, я повела себя… Недальновидно.

Но он все равно пошёл прочь. Сейчас он себя чувствовал крайне неловко почему-то. Раньше такого не было, чтобы он перед кем то ещё. Да ну не. Устал. Они все устали. Так ещё дорога дальняя.

Саша повернулся с открытыми глазами к Юле. Та пару раз хлопнула глазами.

– в следующий раз когда милые будут ссорятся, давайте потише.

Эта фраза ей не понравилась, даже смутила, а Саша довольный улёгся на бок.

Длинная дорога

Прошло пару часов и все приготовления были загружены в машины. Слава, настоял на том, чтобы сесть за руль. Многие возражали, однако поняв его решительность, уступили ему руль. Он хотел отвлечься от мыслей, просто двигаться, смотря на удаляющиеся землю. Но только не как в поезде. Голова проветриться.

Лев сидел с краю, мог даже свесить ноги, если бы захотел. Руины и остатка пожара удалялись. Так же как и нелепо смотрящиеся джип и грузовик с пушкой. Снарядов не было, как и смысла в пушке. Они выглядели как игрушки, что оставил ребёнок великан около остатков огня. Лев думал об утре и том, как они смогут добраться. База была на западе, надо было в сторону солнца. А где гарант, что они не сделают круг? Или просто не умрут с голоду. Да, двадцать девять меньше шестидесяти, но все же… Слава сказал, что рядом было ещё несколько посёлков. Далеко, но на машине доберутся они быстро. Может до туда не добралась смерть.

А может добралась.

" А может заткнешься?"

Фи, грубиян.

"Всегда пожалуйста. К вашим услугам, хам Лев. "

Он чуть ухмыльнулся. Ещё одна маленькая победа. Ура? Только, что она ему дала. Шаг ближе к совершенству? Да не похоже, что к этому.

Гаврила сидел около маленького окошка, откуда ещё позапрошлой ночью, он вышиб лису мозги. Сейчас ему казалось это дурным сном. Так же как и слон. Ему снился слон, и его чудесный длинный нос. Саша сказал, что он через него пьёт. Гаврила тут же представил себе это и подумал, что в таком длинном носу, обязательно полно всякой дряни, что слипается. И слон это пьёт. Ему стало противно от этой мысли, но как сказал Саша, пока они были в тюрьме, наука неприятная. Да, Саша умный. Но Гавриле умнее казался Гриша. Он ему напоминал ёлку, такой же пушистый, только у ёлки иголки, а у него не расчёсанная шерсть. Ёлки всегда зелёные, всегда живые. А если кто то долго живёт, то он наверное умный. Да и ёлки были хороши, каждый конец года, обычное 39 ноября, когда все готовились к новому году, ёлки всегда зелёные. И Гриша может тоже ёлка… А может деревья умеет думать? Просто им не нравятся, что их рубят…?

Мысли Гаврилы начали уходить, в какой то полубезумный говор, прыгая от теме к теме.

Рядом с ним на ящике расположился Тагир, теперь в привычной свите, за исключением Матвея. Тот сел рядом со Славой. Ну и ладно. Тагир так и не расстался с шашкой. Он считал это трофеем, а он скорее отдаст голову, чем трофей. Глаза его, что так часто сужались в гневе, осматривали соседей, пока Полина, в очередной раз, рассказывала свои небылицы. Кому это надо? Не ему.

– ты дурак? – спросила Полина и Тагир унесённый мыслями, сказал что-то схожая с " ага".

Потом полина дала ему пощечину. Громкую, как будто по обычному куску мяса, к которому у нее не было никакой симпатии. Тагир рефлекторно хотел ответить, но не стал. Женщин он не бьёт. Во всяком случае кошек точно. По этому ему осталось лишь недовольно спросить, что же ей надо.

– Ты меня слушаешь вообще? Я тут то тебе говорю важные то вещи.

– Полина– это слово он произнес как можно добрее– дорогая моя дама, я торжественно прошу прощения, что не слушал. Я же не могу тебе соврать, я же аристократ.

– ну тогда то слушай!

– конечно! Само собой! Разумеется! – он мог продолжать это подлизывание долго, но зачем если он ее убедил.

Полина была достаточно симпатичная, спору не было. И она ему нравилась. Но порой, он хотел заткнуть ее маленький рот на замок и просто любоваться ей, как дорогой вазой или картиной. Но к сожалению, такого замка ещё не изобрели. Хотя изобретение возможно пользовалось у таких как Тагир и популярностью. Замок от болтливости…

Внимание Тагира переключалось от Полины, до одного из котов, что сидел рядом. Его он знал лишь в лицо. Он извинился перед Полиной, хотя эти извинения её не интересовали, и переключился на нового собеседника – темно серого кота, с парой светло белых полосок на лбу и лапах, с желтыми глазами. Назвал он себя Федей.

– и так, Федор– начал он. Паша хихикнул на этом моменте. Тагир вопросительно на него посмотрел. Дурак и в воздухе найдет что то смешное. – что ты думаешь о ситуации в которой мы? Расскажи мне.

– на все на это судьбы дорога.

– что?

– я говорю, что на все это судьбы решение. Не бога, не Саида, а судьбы. Мы идём и живём по прописанным её сценарием, по той тропе, что она уготовила. И если такова моя тропа… Я смирюсь.

– хахаха…. – чуть засмеялся Тагир. – интересно интересно. Я слышал о рабах божьих, игроки рабы фортуны. Но рабы судьбы? Хах.

– ты сам то раб. – ответил Федя.

– не коим образом, ты что. Я же аристократ.

– что правда? Ты же веришь в святого Саида или в нынешнего старика Олдрина. Чем они тебе не хозяева. Я слышал уже, что то называл себя аристократом, подумал, наверное несчастный кот.

– не говори глупостей– сказал Тагир сквозь клыки. – счастливее меня в нашем свинарнике на колесах только тот сельский дурачок, как там его на Г. и то он счастлив всякой чуши. Хотя признаться стоит, что тарелке супа я радовался вчера так же искренне как и он.

– хах. Рад за него. А ты чему рад?

– как чему?

– он рад чуши, ты так думаешь, а ты чему, просто так?

– я…

Тут Тагир кажется понял, что на него смотрят все в машине. Его шайка, тот самый деревенщина, Артур и все остальные. Нельзя терять харизму, нельзя. Хотя эти глаза раздевали его, и будто ползали как черви по коже, ему нельзя. Пётр мертв. Это новость прошлась громко по всему кто его знал. Крайне неожиданный, однако выгодный ему случай. Их почти тридцать, достаточная группа, чтобы выделить какого то лидера. И сейчас ему нельзя было терять лицо.

– я рад, тому что все мои друзья сейчас целы, все вы, вы друзья мои, слышите?… Я рад тому, что я не раб каких то суеверий, как ты.

– все мы рабы чьи то…

– не я. – сказал он наотрез, после чего окончательно расхотел говорить с Федей. Да и тот интерес потерял к нему. Глаза ушли, и Тагир почувствовал облегчение, будто спустя пару дней без воды наконец то окунулся в колодец. Хотя он этого не показал. Его наигранности мало кто поверил.

Федя вернулся на прежнее место. Больше с ним вообще о чём то говорить, Тагир не хотел. Свин кота не учит. Да. А вот Льва этот индивид заинтересовал. Как потом оказалось, он окажется маленькой точкой смирения и спокойствия.

На переднем пассажирском рядом с Славой гордо восседал Матвей. Ехали они оба молча. Затем Матвей достал пачку сигарет. Слава чуть отвлёкся от своего спящего режима и мыслях, которые начали уходить.

– куришь? – спросил Матвей.

– нет.

– ахаха. А я вот уже лет как 60. Кто то скажет жизнь сокращаю, да толку, все равно явно долгу не проживу. Да и дед у меня курил трубку всю жизнь, ничего живёт же.

– я слышал это успокаивает.

– да, очень даже.

– слушай…. Можешь дать сигарету?

– Ты же не куришь. Али передумал резко? Ну ладно я не тот жадина Паша. Конечно дам.

Он сунул ему в рот сигарету и зажёг спичкой. Слава кашлял первые несколько подходов, потом перестал. Вкус табака постепенно становился все приятнее. Он начал забывать о прошлом дне.

– вижу втянулся? Так всегда… Но что уж, солдатская доля, все равно вряд ли до конца доживу. Надо как в последний день… Последствия меня не волнуют. Живи днём. Понимаешь?

Слава ничего не ответил, лишь молча выкинул окурок в банку, что с собой вместо пепельницы носил Матвей.

Во второй машине Юля и братья сидели примерно там же, где "рыцарь" Тагир слушал россказни своей миледи.

Саша бубнил под нос себе цифры, обычное для него дело, но Юле стало интересно, что же он считает.

– пытаюсь рассчитать, на сколько нам хватит еды. – серьёзно заявил он. – надо рассчитать сколько примерно надо выделять в день на одного кота. Иначе не доедем без драки.

– мы ещё не смогли смыть кровь с наших лап, а ты уже говоришь о братоубийстве – сказал Гриша, немного пугающим голосом.

– та кровь чужая – резко возразила Юля. – это другое.

– она права, братец. Либо мы рыжих, либо они нас.

– и все таки, я не думал, что погоня приведет к стольким смертям.

– кстати о рыжих. – вставила Юля. – А ваш Артур всегда такой странный?

Саша на секунду засмеялся, вспомнив как в тюрьме он громко крикнул некому что-то. Вылетело из головы что именно. Да и смысла фраза не имела уже. Артуру он слабо верил, даже после всего случившегося, хотя подозревал, что он был о нем того же мнения.

– ну как тот, кто сидел с ним в одном помещении пару недель, могу сказать лишь, что порой он ведёт себя немного неадекватно. Однако сказать, что он ненормальный будет не правильно.

– а тебе зачем?

– да он утром пытался со мной заговорить. Спасибо кстати, что несли дежурство вместе. – иронично сказала она. – после этих вечерних разговоров, нахлынули какие то неприятные мысли и я на него накричала. Все это… Тяжело пережить. Остались лишь Льюис и я, после случая в поезде. Я вполне ждала, что он ответит тем же. Вполне справедливо. Дурацкая ситуация вышла. Хотела узнать, что думают о нем другие. Вы двое мне вроде очень адекватные. Один из двух моих сокамерников, по имени Федя, вообще какой-то туманный. Но я думаю на него можно будет положится. Льюис… Он неплохой, однако он пытается за мной ухаживать. Очень ревнивый, возможно если бы не это, я бы дала ему шанс. Повар кажется мне не далёким.

– Гаврила очень меткий на самом деле – вставил Гриша– он не врал.

– хах. Надеюсь. Тагир, его имя почему то сразу запомнилось, вообще фанатик. Кто ещё, а тот парень, у которого умерла бабушка… Не могу про него ничего сказать. Единственное, я боюсь как бы с ним чего не случилось. Как то выглядит он не очень… Вам двоим и Льюису я доверяю из этого цирка больше остальных.

– взаимно – сказал Саша.

– Они все неплохие коты– добавил Гриша– возможно кроме Тагира, он где то на грани. Зря ты так о них.

– у меня будет ещё много времени, чтобы сложить о них мнение– сухо ответила она. Даже не смотря, на то, что Льюис ехал в машине Славы, он попросил, знакомого кота, приглядеть за Юлей и тот ему все рассказал.

К вечеру того же дня они устроили привал. Слава снова лег без разговоров, устал он сильно. Лев, Федя, Гриша и Льюис дежурили около огонька. Сегодня Гаврила сделал рагу. Рассчитать на всех порцию помог Саша, который теперь аккуратно на глаз, пытался измерить, кто сколько ест. Льва это пугало как и многих. Хотя не без малой и бесило, мог бы и потише гений. Ещё этот кошара напротив сидел и сверлил его взглядом. Наконец он решил ответить ему тем же.

– ты что то хотел? – поинтересовался рыжий.

Он промолчал.

– Льюис, Артур тебя спросил. – сказал Федя.

– да так, просто смотрю. – немного кисло ответил Льюис.

– не в магазине, чтобы просто смотреть– отозвался Лев.

Он не скрыл свое недовольство этим хамоватым ответом. Однако выдавил дурацкую улыбку из разряда тагировских. Такую же, только уродливую.

– хотел спросить как вас ребята то звать. Федю я знаю.

– ты для этого нас с Артуром двадцать минут рассматривал? – спросил Гриша.

Не нравится он мне.

– Ну знаешь, по моему внешний вид, может многое сказать о нас, как о личностях.

Интересно умозаключения, учитывая, что все они были одеты одинаково. Единственное, что для Льва отличало Льюиса от остальных внешне, это огромное коричневое пятно на пол башки.

– ага– недоверчиво сказал Лев и воцарилась тишина.

Как то это странно. Что он хочет? Он с ним не разу не разговаривал, да и дела не имел. Помнится Саша, что то говорил, что возможно в их маленькой кучке окажется предатель. Звучит абсурдно, но почему бы и нет? Хотя Льюис не был похож на такого. И Саша говорил много теорий.

Сейчас Федю терзало тоже странное чувство, он знал Льюиса, не хуже чем Саша Артура, и такое поведение у него впервые. Юля пару раз упоминала, что знала его ещё и до отправки. Больше она ему не сказала. И вообще она не любили говорить при нём. Жених? Да кто его знает, возможно её тропа судьбы.

А Льюис сейчас лишь мысленно рвал Льва на куски, думая, что тем утром могло случиться больше чем было. А этим их станет двадцать восемь.

Остаток смены прошёл молча, только Федя кинул пару фраз.

Лев ушёл на другой конец от огня, на восток. Там же достаточно быстро уснул. От долгой поездки на машине его мутило, но это все равно лучше чем пешком. В конце концов, что там говорил Федя? Надо уметь мириться. Это и вправду надо, если он хочет стать ближе к предполагаемому идеалу, к совершенству.

Лев.

Лев не раз думал, что это совершенство горизонт, однако и жизнь тропа длинная. Почему бы не убить это поганое время?

Лев!

Все выбирают смысл к существованию самостоятельно. Жизнь это выбор смысла существования…

ЛЕВ!!!

Тут он почувствовал резкую боль в груди и решил открыть глаза. Он увидел круглый белый шар, кофейного цвета пятно размером с футбольный мяч и два глаза. Этот уродливый колобок обрёл рот, уши, нос, шею и все что ниже её. И в данный момент он держал Льва одной рукой за глотку, а второй сжимал рот и нос. Сам он удобно расположился на его груди. Глаза Льва панически забегали, он хотел понять ситуацию, но отмёл все размышления прочь и достал из высокой травы гвоздь. Льюис с испуганным взглядом убрал правую руку с горла и попытался ухватится за гвоздь. Лев же воспользовался момент и второй рукой ухватился за левую Льюиса и укусил её. Грязно. Но на кону возможно жизнь. Тот чуть зарычал возможно от боли или гнева и Лев скинул его с себя, выхватив свой чудо гвоздь. Льюис не собирался сдаваться и прыгнул. От этого шума наконец-то проснулся кто-то. И этот кто, ударил их обоих. Оба потеряли сознание.

Лев проснулся к часу дня и заметил, что они уже не на поляне. Он сидел со связанными лапами в машине. А машина уже приехала в деревню. Хвала Саиду, целую. Напротив сидел Гриша. Он смотрел куда то вбок. Лев окликнул его и попытался понять в чём же дело.

– хах. Хороший вопрос Артур. Понимаешь, я просыпаюсь и вижу как ты замахнулся гвоздем на Льюиса. По этому вырубил тебя. А потом и его.

– слушай, Гриша, это же была оборона. Ты же…

– да понимаю, что смысла тебе его бить нету. Либо ты просто сумашедший. Саша поставил на второе, но я верю в лучшее, как и всегда. Льюис проснулся раньше тебя и вынес какой-то бред, про то, что на него напал. Я не поверил, но нашлись и обратные. Как бы там не было, я и Федя попытались объяснить что это было. Потом проснувшись в разговор влезла Юля. Она была им крайне недовольна. Смешная сцена. – он чуточку улыбнулся. – в итоге он сейчас сидит в соседней машине. А,да, думаю ты увидел, мы приехали в деревню. Местные оказались жаднее чем мы думали… Но нам обещали воду и арбузы.

– я с радостью поем арбуза, только давай ты меня…

– развязать? Да, думаю стоит. Ни Слава, ни Гаврила не согласились, что ты бы мог убить Льюиса… Просто так. А их кстати начали слушаться. Саша говорит, возможно смерть вызывает жалость и по этому мнение Славы сейчас чуть в авторитете, а Гаврила слушается Волайтиса. А без него мы откажемся на консервах. Хах. Ты бы видел лицо нашего рыцаря… Что то я заговорился. – он заметил на лице Льва нарастающие недовольство.

Он подошёл и развязал его. Лапки отекли и их сейчас били десятки сотен иголочек.

Деревня Гребково состояла из 150 сельчан, включая местного главу. Раз в две недели к ним приезжали торговцы, что меняли сельские продукты на городские. В последний раз они выезжали три дня назад.

Встретили, ещё не успевших стать солдатами ребят, тепло. Про уничтоженную деревню они не знали. Не удивительно, они не видели оттуда никого почти месяц и это было нормой. Глава жадина отказался отдавать часть запасов, однако местные со своих огородов собрали неплохой урожай для них. Главным пиршеством стали арбузы… Местный сутулый старикан, что их продавал не постеснялся раздать запасы. Так же ребята набрали воды.

От Феди Лев узнал, что к Льюису заходила Юля. Сказал, что слышал громкие крики, причем обоих. Ссорились они не на шутку. Потом Федя кормил его арбузом с ложки. Он не раз обещал задушить Льва. И заодно Гришу. По этому развязать его никто не решился.

– Прости… – сказала Юля тем вечером– этот придурок, думает, что мы в каких то особых отношениях. Это не так, я не знаю, почему он так считает. С нашего давнего знакомства, он всегда был рядом. Это мило, он хороший друг и неплохой кот. Однако когда я начинала разговаривать с кем-то он… Впадал в бешенство. К некоторым он не ревнует. К примеру к Феде. Но он постоянно нападал, на тех ребят, что мне нравится. Я записалась в армию по нескольким причинам, и одна из них была отделаться от него. Но он меня как то выследил. Это постоянная слежка и контроль с его стороны…

– ничего страшного Юль. Ты тут не причём. Но он правда какой то… Тагир без манер. – отшутился Лев. А когда он вообще шутил в последний раз с кем-то?

– да… Похоже, я не сомневаюсь, что он тоже может, убить. Только его куда проще спровоцировать.

– давай не будем о тех кто может ночью перерезать нам горло. – сказал он в шутку, но эту фразу она посчитала тревожной.

Прошло ещё два дня. Они покинули деревню и уже подъезжали к пустыне. Бензина осталось немного. Сухой теплый воздух начинал становится неприятным, а раньше он нравился Льву. Слава стал вне гласным авторитетом. Хотя Тагир оспаривал все его единичные попытки управлять. Льва это смешило. Дурачок, которого никто не хочет слушать.

Шла ночь… Льюис до сих пор был связан. Так ему впрочем и надо. Убить за девушку? По мнению Льва глупость. Во всяком случае за такой пустяк как разговор. Обычный разговор. Он только узнал ее имя.

Тишина. Лев почувствовал какое то небольшое расслабление каждой частичкой своего тела. Только сейчас он начал немного расслабляться. Хорошо.

Сейчас будет ещё лучше.

"?!"

Голос выбил его из транса спокойствия ведущего в дорогу сна. Он услышал какие то тихие стоны. "Па па, па ра, па па, па рара" заиграло в его голове. Откуда это? Какая разница. А потом он окончательно очнулся. Луны, дорогие мои луны.

Он встал и пошел на шум, что шел из машины. Из машины Льюиса. Он заглянул, Льюис лежал на полу с завязанными руками и ногами. Его живот опух и он лежал на спине постонывая от боли. Его лицо покрылось потом, глаза от боли сузились до щелок. Омерзительная картина, но какой исполнитель, пожалуйста, билет в первый ряд.

– т-ты– зарычал он– мне так, так больно… Ты с-су…

– и тебе привет Льюис, давно не виделись.

– аппендицит…

– да да, я знаю как это выглядит. Мучительная смерть знаешь. А операция то лёгкая на самом деле да? В любой больнице сделают и на следующей день пойдешь целым

– п-позови…

– на помощь… Ну дай подумать.

– п-прошу… – он начал стонать. Лев смотрел на его дрожащие глаза, делая вид, что ещё над чем то думает. Да он ему не нравится, и да ему нравится, что он видит. Но…

– хмм…

Он громко крикнул.

– ну так уж и быть.

Лев поднял Сашу, Славу, Гаврилу Юлю… Всех одним словом. А врача то у них и не было. Юля положила голову Льюиса на коленях. Она плакала, друг детства, пускай он и придурок, умирал на коленях медленно и болезненно.

– и что мы оставим его умирать – спросил испуганным голосом Гаврила.

– видимо– с поддельным огорчением сказал Лев. – увы. Такова же судьба да Федь?

– я так не думаю. – ответил Федя. – судьба не любит тех кто опускает руки. Надо попробовать.

– попробовать что? – вставил резко Саша. – вы хотите в кустарных условиях прооперировать кого-то, хотя из вас никто не имеет образования врача?

– откуда у него вообще это– спросил Тагир.

– видимо съел слишком много арбузных семечек тогда– додумался Гриша.

– может хватит трепаться? – крикнула Юля– он умирает вообще-то! Мы же должны что то сделать…

– должны– печально сказал Слава.

– что? – спросил Саша удивлённо – ты его убьешь.

– а то он сам не умрёт– возразил Гриша. – братец. Мы должны попытаться.

– я за – вставил Гаврила.

Слава поддержал его. Федя тоже. Лев воздержался от реплик. В течение следующих десяти минут толпа оградила их. Слава ножом вскрыл ему живот. Рядом стоял Саша, который настолько потерялся в ситуации, что теперь мог только указывать Славе что делать. Рядом с ними двумя стоял Гриша. Лев пытался подавать, что то. Гаврила вытирал пот, что тек с трёх лбов.

Лев навсегда запомнит это: Слава ковыряется по локти в чужой крови в чей то туше, пока братья кричат на него, что ему надо вырезать. Юля плачет. Гаврила нервно метается отгоняя зевак. Ему это в какой-то мере нравилось. Эта смерть. Но он бы хотел быть ее свидетелем, а не участником попытки спасения. Так он испытывал какую то привязанность или может сочувствие к пациенту. И его смерть отчасти станет на его руках. Самое противное этот урод улыбался. Улыбался ведь его голова лежала на коленях Юли. Что же, умер он счастливым, возможно так и хотел, но только спустя много, много лет. Промолвил какую то любовную фразу Юле, что она никому никогда не сказала, он отключился, а через пять минут Федя сказал, что у него нету пульса. Слава даже не сразу понял это и продолжал ковыряться внутри Льюиса минуты три. А потом перестал и огорчённо осмотрел экспресс спасателей. Все горевали(ну кроме притворщика Льва). Но участники этой операции в глубине души рады были, что этот пациент наконец то умер. Наконец-то. Это было невыносимо.