Текст книги "Людовик XVI и Революция"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Наказание

Лун из камер не было видно.

Лев спал на первой справа кровати полностью одетый, за исключением обуви, в обнимку с одеялом. Он уснул первый и чужой храп его не тревожил. Сны он не видел, спал слишком крепко из за усталости, но потом он словно увидел сквозь веки. Это был и не сон и не явь, однако он увидел что то настолько чёрное, что даже выделялось из всеобщего мрака, что царил под глазами.

Лев решил открыть глаза и увидел, что в коридоре горит несколько ламп, иначе бы они находились в полной темноте все время. Для людей это может было бы совсем критично, однако нельзя забывать, что Лев и остальные прекрасно видели в темноте. Дежурного или какого-то надзирателя Лев не обнаружил.

Не проснувшись до конца рыжий поднялся на локти и замер. С таким лицом обычно дети смотрят на сказочные небоскребы которые больше всего, что они могли представить. Кажется он весь онемел в этот момент, хотя до этого спокойно двигался. Каждый сантиметр его тела начал испытывать холод и сужаться. На сердце лёг кусок ледяной глыбы, что давил на него, не давая согреться. Он хотел закричать, он действительно хотел, его логическое мышление ещё не проснулось и подумать о чем-то он не мог. Этот крик бы его спас все равно. Это был природный рефлекс, который есть даже у тупых зверей, закричать от ужаса. Но липкий комок в его горле, словно паутина, не давал даже издать звука горлом. Он засел глубоко, где под кадыком. Глаза Льва расширились до двух теннисных мячей. Он кажется начал потеть всем телом разом, его било из холода в жар и наоборот из за этого он дрожал. И все это всего за пару секунд.

Ноги Льва немного не доставили до края кровати и он был рад этому. На противоположной стороне от подушки кто то стоял… Что-то бесполое, что-то нельзя назвать или просто дать имя.

В начале Льву показалось, что на него смотрят три маленьких красных светлячка. Но светлячки не двигались, а потом одновременно моргнули в темноте. И тут Лев понял что это такое.

Мертвенно-серая кожа, запачканная чем то красным на руках и ногах, вернее конечностях. Это нельзя назвать руками и ногами. Голова – вытянутый продолговатый овал оканчивающиеся заострением напоминал верхушку горы. На ней же были небольшие пряди длинных грязных волос, которые торчали из головы кое как. Чуть ниже морщинистый лоб, перепачканный чем то. Потом шли красные светлячки без радужки, лишь бесконечный красный. Ушных раковин у этого не было. Ниже шёл рот – грубая дыра, будто бы пробитая вандалом, которую закрывал клювообразный отросток состоящий из четырёх частей, что раздвинулись и показали огромные кривые клыки вокруг глотки испачканный чем-то непонятным. Потом шея, подбородка не было. Тварь была выше любого кота, что он видел, своей головой подпирая потолок, но тем не менее была горбатой. Из этого торчали две грубые лапы, длиннее нужных пропорций, доходящих почти до колен. На них были пять длинных и грубых отростков, оканчивающиеся грязными, жёлтыми и поломанными когтями. Они были столь велики, что казалось могут разрезать Льва как бумагу. Тело было с сосками, ребра торчали как будто кто то накрыл батарею одеялом и в районе плоского живота виднелись следы позвоночника. Пупка не было как и не было ничего в районе паха, лишь начинались тонкие, но жилистые ноги, чей конец Лев не увидел из за кровати, но готов поклясться, что там были копыта, а сзади был волчий хвост. От твари исходил знакомый смрад. Запах смерти.

Лев смотрел на это для себя мучительно долго, не моргая. Это не шевелилось, а Лев даже задержал дыхания. В его горле скопился воздух, что должен был стать криком, а с другой стороны билась новая партия необходимого газа. В такие моменты все мысли о том и откуда взялся этот гость отступали куда-то на Луну, уступая страху. Кажется Лев начал сужаться от одного вида существа, во всяком случае чувствовал он себя так.

Тварь не двигалась, выжидая кажется чего то, может предсмертного крика или молитв. Льву стало плохо от недостатка кислорода, но он держался. Что то не давало ему дышать, оно же не давало ему и пошевелится. Лев почему-то подумал о той ночи в пустыне, когда сквозь глаза почувствовал кого-то. Может он? Но Лев глубоко в душе понимал, что это уже было что то другое, хотя было и похоже.

Они смотрели друг друга несколько бесконечных мгновений. Лев начал дрожать, не веря в сказачность происходящего. А потом его мочевой пузырь не выдержал. От теплой жидкости Лев взбодрился и двинулся, не веря в собственный позор. Он поднял голову и посмотрел на пах. Тварь замахнулась левой лапой назад, беззвучно, будто законы на неё не действовали. За долю секунды Лев поднял глаза и ужаснулся. Удар в голову острыми как лезвия ногтями должен был убить его на месте. Последнее, что он успел сделать это гримасу наполненную немым криком ужаса.

Но не умер. Если бы все так было просто. Он проснулся в мокрой(слава Саиду лишь от пота) постели. Вскочил как ошпаренный и тяжело дыша обнаружил странный взгляд охранника вместо красноглазого нечто. Оно ушло так же быстро как и появилось, растворившись где то в процессе пробуждения.

Гаврила уже застелил свою постель и пытался делать зарядку как можно тише, что не разбудить спящих Юлю и Славу.

– Га-гаврила – наконец-то собравшись сказал он вставая с постели. – ты давно не спишь?

– Не знаю. С рассвета где-то должен был проснуться, но тут нету солнца. – выглядел он достаточно бодрым, в отличие от Льва.

– Понятно… Другой дурацкий вопрос…

" Обычно ты их задаешь а не я."

… Я кричал во сне? – продолжил он предложение после мысли.

– Ммм нет вроде. Ты как то странно выглядишь. Плохой сон? – Гаврила сделал обеспокоенное выражение лица– странно, обычно кошмары не снятся хорошим котам.

" Все таки сложил 2 и 2"

– Да, у всего бывают исключения. А… – он чуть не спросил а был ли тут ещё кто то в камере ночью, но потом замолк.

Гаврила вопросительно посмотрел на него, но Лев рассек рукой воздух, в знак того, что не хочет говорить. Гаврила продолжил свою разминку. Он поставил ноги на уровень плеч и начал крутить туловищем. Бормоча под нос цифры. Складывать, вычитать цифры и считать умел он лишь до сотни, по этому после ста у него шёл счёт заново, но в разминке ему и сотня не требовалась.

Лев аккуратно постелил одеяло на подушку и лёг. Спать ему не хотелось уже, но отдохнуть перед допросом можно.

" Ну не мог же это быть просто сон? Слишком реальный и слишком хорошо он запомнился мне. Сны имеют свойство быстро забываться, однако некоторые моменты могут запомнится на всю жизнь, но этот… Слишком."

Уже проснулся котик? Приснилось что-нибудь интересное?

" Стоп… Так это…?"

Ну а кто же ещё котик. Твой маленький череп, не способен на такую работу во сне.

" Ты наслала на меня кошмары!? Ты так умеешь!? "

Ну естественно умею. Кто я по твоему? твоя совесть Лев?

"Я просил меня так не называть."

Лев, твоя совесть это маленькая, испуганная частичка твоей души, что прячется большую часть времени и я не она. И я не глюк, не голос разума или что то подобное. Я больше чем частичка тебя.

"Хаха-ха-ха…"

Засмеялся он и в реале, Гаврила на него оглянулся, но не предал этому значения.

" Это бред… Я просто спятил вот и всё, а я ещё сомневался. Это бред. "

Хахахаха(впервые этот голос прозвучал уже пугающе) рыжий, слушай меня внимательно, кто я, тебе предстоит узнать немногим позже, а пока ты должен знать одно: Я выше тебя. Вчера, я спросила тебя что ты усвоил из путешествия. И твой ответ был неудовлетворительный. А за плохие оценки надо наказывать. (Голос набирал уже бас, не естественный для женского голоса) Это твое наказание Лев, ты был наказан. Это твоя голова может вместить? И всякий раз я буду тебя наказывать, а я могу насылать не только сны и то что я могу в твоём сознании больше чем ты думаешь.

" Хах… – даже в голове голос был напуган сотрясающим стенки сознания пришельцем. – и ты думаешь я…"

Да ты боишься. И боишься давно, думаешь я не отношусь к твоему с овершенству. Но не волнуйся рыжий после меня ты станешь куда лучше. Быть может почти совершенством.

Его голова, а вернее сознание, сейчас оказалось на долю секунды будто в уменьшающийся клетки и он испытал страшную боль. В глазах потемнело, в душе что то сжалось тоже. Клетка оказалась горячим и он ощутил, что он кусок картофеля в раскаленнос масле.

" Хорошо, хорошо, я не псих, я не псих. Чего тебе надо, только прекрати. "

Он снова увидел, внутренняя клетка снова исчезла, как и любые трюки Этой Госпожи. Лев позже узнает, что эти вещи берутся из неоткуда и уходят в некуда. Возможно не согласившись тогда она бы его свела с ума, так ведь Госпожа?

Вероятно. Возится с ним тогда у меня не было желания.

А что касается истории, единственное что она ему ответила было:

Замечательно рыжик. Я рада, что мы стали друзьями.

Допрос

Капитан Гилберт повстречал Валеру Александровича после завтрака, там он вкратце рассказал ему о вечером разговоре с полковником. Гилберт молча кивал, будто бы не вникая в суть дела, пока Бахарев не упомянул, что скорее всего ему придется взять ответственность над ними. Тогда брови Хирца напряглись в возмущённом напряжении, но он вежливо дослушал собеседника.

– И что же я по твоему должен буду взять их с собой? – недовольно спросил Гилберт.

– Боюсь это единственный выход, на который согласен наш дорогой полковник. – Валера Александрович чиркнул спичкой о бок коробка, закурил, а потом помохал ей. Огонек умер.

Именно, что умер.

– А если я не согласен Валера Александрович? – хмуро отозвался Гилберт поправляя очки. Его они раздражали не меньше чем Льва, однако без них зрение у него было отвратительное.

– Капитан Хирц, – серьёзно начал Бахарев. Так он к нему в личной беседе обращался крайне редко. – не уж то вы хотите взять на душу очередную пачку душ? Или вам мало?

– Господин майор, эти коты обречены в любом случае. Я почти уверен, что господин полковник предложил радикальный вариант избавления от них. Я просто не хочу, чтобы новенькие солдаты стали преградой мне. – оправдываясь ответил Гилберт.

– Уж поверь, предложил. Однако, так мы не даём даже шанса на спасение бедолаг. А так, у них будет возможность реабилитироваться и отбросить к себе подозрения.

– Но господин майор, будьте реалистичны, – продолжал настаивать на своем Гил – вероятность их выживания мала. Я почти уверен, что они все погибнут там, так ещё могут напортачить. Они и так значутся мертвыми душами, нужно ли нам оживлять их?

– Гилберт, тебе ли не знать о ценности жизни? Вероятность их побега и того, что они дошли до нас была ещё меньше, однако? Я как-то слыша одну теорию, о том, что у всех существует фактор природной выживаемости. Гласит она о том, что у каждого от рождения существует случайный процент выживаемости в экстремальной ситуации, как правило он мал, но у всего есть исключения. Этот шанс не зависит не от чего, он врождённый. К примеру 12 к 550. – на последнем предложении он сделал ударение. – Бред конечно, но возможно существования этой неизвестной рулетки, на которой крутиться шанс каждого за милю секунды, за которые происходит катастрофа, правда? Возможно так случаются чудесные случая выживаемости, которые списывают на ангелов хранителей или удачу? Хотя может это одно и тоже, воспринимать это можно как хочешь. И может эти коты просто имеют высокий фактор выживаемости? – майор покашлял, его шерсть заменяющая усы над губой сложилась крышей домика.

– Вы говорите, что они просто удачливые? – сократил Гилберт.

– Возможно, – согласился Валера Александрович. – какая разница кого ты будешь брать в группу Гилберт, если ты думаешь, что там почти все умрут? Дай им шанс или ты, как и господин полковник, тоже веришь в теории о промывке разума?

– Нет, не верю. – отрезал Гилберт. Он вообще в много чего верил, но такие странные гипотезы казались ему абсурдными на стадии рождения.

– Ну вот и славно. Думаю проблем с ними не будет. А теперь не желаешь ли присоединиться к просмотру их допроса? Думаю тебе будет интересно. – Майор сложил руки за спину, его округлый живот гордо выпятился вперёд, напоминая огромный шар под одеждой.

Гилберт согласился и они пошли дальше по коридору, пока не повернули направо в небольшую комнату, где стояла пару охранников и секретарь с диктофон.

В камерах под землёй появился охранник в черной форме, что позвал Славу и Гаврилу на допрос, по этому Юля и Лев сидели в камере вдвоем. Лев молчал, лёжа на боку своей койки, желание поговорить у него бывало редко, тем более после такой ночи. Ему как никогда было страшно, его мысли видит кто то и управляет ими.

– Артур, – позвала она его. Лев что то промямлил себе под нос, вроде бы " чего ей надо", но все же повернулся. – эм, слушай, не хочешь поговорить о случившемся?

– Ты про Льюиса? Я уже забыл. – на самом деле нет, даже после смерти он желал ему ещё помучатся где то.

– Нет, не про него. – зря он напомнил о нём, рана лишь недавно начала покрываться коркой.

– А о чём же. – спросил он строя дурачка.

– Ну знаешь… Ты…?

– Да со мной все в порядке, – прервал он её.

– Я не про это. – она схмурилась. Мало кто любит когда их покрывают. – Я спросила у Славы, у Гаврилы и ещё у кое кого…

– Саши, Гриши, Тагира? – от последнего варианта им кажется стала обоим смешно, ведь его невыносили почти все. Лев даже улыбнулся.

– И я не узнала о твоей жизни до этой тёмной полосы. Я называю ее так, это очень тяжёлый месяц, столько умерших.

" Было бы мне дело до них…"

Лев, я тут.

– Да, ужасный месяц, худший в моей жизни – соврал он. Были и будут месяцы и куда хуже и он это знал.

– И в твоей? Я думала у тебя если честно были времена и хуже. – нескромно сказала она.

– Эм… – Лев сел, положил лапы на кровать. Сейчас его взгляд напоминал немного растерянного ребёнка, что ждёт в супермаркете маму.

– Нет, ну сам посуди, столько умерших на наших глазах. Ужас неправда? – решила вернуться назад к теме она.

– Да. – она покивала головой, но по глазам Лев понял, что она ждёт от него других слов.

– Ну может мне немного рассказать о себе прошлой? Я помню как-то, когда мама водила меня на тренировку, а она очень часто водила меня на занятие по гимнастике или акробатике, думала пригодится мне. Нет, я думала не нужно это все, но сейчас смотрю на это все другими глазами. Растяжка все таки в наших условиях может мне сильно пригодится, я убедилась на счёт этого ещё тогда, той ночью с машинами. Когда я услышала тот взрыв и поняла что это… Святой Саид какой был у меня ужас. Если бы не ты с Сашей тогда, то я бы одна не справилась, наверное. Саша вообще надёжный парень… Очень я бы сказала, я с ним много говорила об этом всём. Напоминает мне… – она хотела сказать "брата", но потом прервалась и поняла, что не сможет. Лев внимательно (как только ей казалось) ее слушал, хлопая глазами, дожидаясь конца. Ему уже самому было интересно, вспомнит ли она с чего начинала. – Так, я что-то от темы ушла.

– Да.

– Артур, ты жил на у́лице? – серьёзно спросила она.

– Недолго. – Лев сам так и не понял, спустя много лет, зачем сказал ей правду, на улице он правда был не долго и уж тем более не мог себя называть уличным, но было время.

Для людей такое недолго могло быть максимум всего пару недель, но чем дольше ты живёшь, тем более это недолго становится масштабным и индивидуальным понятием. Сквозь призму сотен лет, всего пару годков могут показать недолгим периодом, а для нас, слабых, эти года могут быть худшим периодом жизни, который не повернётся язык назвать недолгим или коротким.

Она смотрела на его пустые и холодные глаза, пытаясь понять врёт он, или все так признался честно ей и сколько длилось тогда это недолго. Глаза ничего не дали ей понять, они скорее даже отпугнули, там что-то было, не самое приятное. Мать всегда говорила судить по глазам, и хоть Юля ее не любила, она все же решила прислушаться к совету. Он видела их, как будто бы через запотевшее стекло, деталей не видно, но очертания видны. И даже они уже были странные.

– Ещё что-то? – сказал Лев выведя её из транса. Он уже не сидел на краю кровати, а прислонился к холодной стенке, вытянув ноги на пол.

– Да я… Я… – сказала Юля просыпаясь, но ход ее мыслей прервали шаги.

В дверях тюремного блока показалась пара тройка охранников, первый из которых был сторожила, которого Лев увидел утром.

– Вы двое, на выход. – сказал охранник, открывая решётку, а заодно впуская Славу и Гаврилу обратно.

Лев молча вышел, а за ним и Юля..

Рыжий зашёл в комнату немного больше их камеры. Сверху светила полумертвая лампочка окружённая серебряным металлическим конусом. По середине находился прочный стол, ножки которого были привинчены к полу, как и оба стула напротив Льва и такой же был предназначен для него. На стуле были оковы, видимо для особо недовольных, но Лев к таким не относился. Слева находились наблюдатели, Лев не сомневался, что за ним смотрят, даже если бы не заметил стекла.

Допрашивающий не обладал особыми приметами, был дымного цвета и с повисшими усами среднего возраста. На втором стуле сидел лейтенант Питерс в своей чопорной манере сложив руки на колени, будто сжимая ранец.

Лев сел.

– Приступим к допросу, – объявил гнусаво дымный. – ваше полное имя.

– Артур. – сказал он автоматом.

Повисла небольшая тишина, лейтенант и гнусавый выжидали продолжения фразы, но не дождались.

– Это всё? – огорчённо спросил Питерс, будто ожидая целой истории на этот вопрос.

– Да. Фамилия, отчества или второго имени не имею, либо не знаю о них. – сухо отозвался Лев.

Он не видел, но Гилберт вопросительно посмотрела на Бахарева, но то лишь пожал плечами.

– Что же Артур, вы я так понимаю не имеете родителей? – спокойно спросил допрашивающий.

– Братья, сестры? – добавил от себя лейтенант.

– Родственников нету, либо я не знаю о них. Так что открытку на новый год с известие о чудо спасении отправлять некому. – проговорил он заученную фразу. Он знал, что если они выживут, то это пригодится.

– Место рождения?

– Сентерн, в центре.

– Род занятий до войны?

– Разнорабочий, работал и жил в одной из квартир чиновника француза. Потом он со мной распрощался.

Даже сейчас гордость Льва не позволила бы прямо назвать Амеди начальником или боссом, это мягкотелое не могло бы управлять кем то старше детсадовца по его мнению.

– Понятно. У вас есть водительская права? – поинтересовался лейтенант. Актуальный вопрос для мотоеехотного полка.

– Нету, но хотел бы получить на службе. Зато я уверен у вас есть мое дело, в котором написано все тоже самое. – огрызнулся Лев.

Лейтенант фыркнул.

– Какой торопыга. – возмутился он. Создавалось впечатление, что он ему хотелось изучить его под микроскопом.

– Лейтенант Питерс, отложите на потом эти беседы. Что же касается вас Артур, то вы правы. – вмешался допрашивающий.

– Давайте сразу к делу, я не хочу здесь находится. Вам рассказать как всё было? А было вот что: нас сбили лисы на пути сюда, почти всех убили. В тюрьме мы были пару недель, позже мы всей группой спланировали побег и смогли уехать. Там мы посетили уничтоженную деревню, позже целую. Вскоре кончился бензин. По дороге погибли ещё несколько котов, потом мы попали в пустыню, скорпион и вы. – Лев раскинулся на спинке стула, сложив руки за шею и теперь выжидал их ответа. Весь этот допрос ему казалось нелепицой, хотя он мог понять их волнение.

– Примерно тоже самое, но в более красочной форме мы уже слышали. – сказал Питерс. – однако у меня с господином допрашивающим есть к вам вопросы.

– Один из ваших друзей упомянул, что в деревне было кое-что. – продолжил серый.

– Остатки его бабушки. – холодно ответил Лев. Смерти неизвестных его не волновали, но об одной мысли про деревню у него что то ежилось.

– Да. Правильно. – разочарованно сказал Питерс.

– Вы можете сказать примерные даты смерти ваших путников? Хоть кого-то. – бесстрастно продолжал гнусавый голос.

– Честно, я даже не знаю какое число сегодня. Один, вроде бы Льюис, умер более двух недель из за того что переел арбузных семечек. Ну мы думаем от того. – Лев вспомнил как Слава обречённо смотрела на свои красные лапы, будто бы ими он только свернул чью то шею и не мог в это поверить. Потом следом всплыла самодовольная предсмертная улыбка Льюиса. – чуть позже на реке утонул ещё один, имени я не знаю. Потом был спуск спустя вроде бы два или три дня. После пустыни я не помню когда точно. Дерево через которое мы спускались не выдержало и упала вниз, убив десяток котов. – это напоминало Льву кровавую яичницу. – наконец по пути от жары умерло ещё несколько и в финале двух убил скорпион и один сломал шею. – спокойно закончил он. Сейчас он напоминал отличника у доски, что отвечал один из миллионов вопросов, на которые знал ответы.

Лейтенант сщурился, будто пытался прочитать микроскопический шрифт где то вдалеке.

– Сегодня 38 ноября. – ответил допрашивающий.

Три дня до нового года.

– Ладно, думаю мы закончили нашу беседу. – сказал Питерс. – один вопрос с разрешения…

– Говори уже Майк, – сказал дымный. – у нас ещё девять человек, я не хочу торчать тут весь день.

– Один из вас…

" Сто процентов Гаврила"

– … Упомянул, что вы находились впятером в одной камере вместе с бывшим лисьим офицером, который возможно причастен ко всему этому. Это правда?

– Правда. Но после побега мы его не видели, смею выдвинуть предположение, что он мёртв.

– Предположения ваши оставьте при себе. – огрызнулся Майк Питерс. – вы свободны. Выведите его.

Льва взяли за подмышки и повели на то место, где его ждала Юля. Вышла она быстрее Льва и их отвели обратно в камеру.

– Господин капитан, господин капитан. – кричал Питерс пытаясь догнать Хирца.

– Ах, Майк. – сказал улыбнувшись Хирц, не снижая шага.

Питерс был на двадцать сантиметров ниже начальника, и ноги у него тоже были гораздо короче, по этому он не поспевал за его шагами.

Питерс был не очень высокий, ниже среднего роста, ближе к стандартным человеческим пропорциям. Мыслил не то чтобы широко, но пытался быть если не лучшем, то хотя бы качественным исполнителем своей любимой работы – бухгалтер. Лейтенантом он стал когда четверть века назад выбрался из похмелья после развода с женой и по совету знакомых решил пойти в армию, где из него должны были сделать нормального кота. Совет помог, несмотря на то, что Питерс не был не героем, не чем то выдающимся, его место вполне ему нравилось.

Что касается начальства, то сомневаться в нем ему не приходилось. Он верил и словам и капитанов разного ранга и словам полковника. Этакий мешок с чужими мыслями, где он их сортировал. Однако не перечил он полковнику не из за того, что считал его умным, из-за страха. У Хирца была фамилия, у Бахарева опыт, а он был лишь мальчиком на побегушках, главой маленького отряда, что три недели назад был почти полностью уничтожен в пустыни и сейчас их место должны были занять эти упавшие с неба гости. Его недовольство можно было понять, Гилберт в лучшем случае просто провалится, а он..?

– Господин капитан, я по поводу сегодняшнего допроса. – сказал Майк поднимая палец, будто он профессор из мультика. (Хотя количество мультиков на данный период времени можно было посчитать по пальцам.)

– Интересные ребята однако же должен тебе признаться Майк. – перебивая его сказал он. – Продуманная история и у всех без особых отличий. Похоже на странную правду.

– Да, но знаете мне не нравится идея все равно…

– Мне тоже Майки. Но выбора у нас нету… Спорить с полковником смысла нету, он слишком упёрт. Придётся тебе взять над ними контроль. Я понимаю какого тебе терять людей впервые. Тяжело, но поверь мне, что обычные новички, что эти – разницы тебе не будет. – Он положил свою лапину ему на плечо. Выглядело будто бы дядя хлопает племянника по спине.

– Все равно, мне не нравится это идея. – сказал лейтенант. – Я согласен.

– Хорошо.

Хотя от его мнения ничего не зависело, Гилберт не мог сказать это ему. Даже от него мало что зависело. Он не исключал вероятности, что Майк Питерс – хороший бухгалтер, что слетел с жизни и вернулся в нее, умрёт в тот же день, как они выйдут. По этому он пошел по коридору и в полголоса пел какую чушь, что услышал по радио за обедом.

Весь день в своей камере Тагир смотрел на Андрея, как коршун смотрит на кролика, но молчал, переодически демонстративно переводя глаза на Полину, когда та просила внимания и игнорируя Пашу и Матвея. На допросе он показался Питерсу апатичным и одновременно взволнованным. Никто не должен знать его слабость, это ящик Пандоры. А те кто нарушает его правило не имели права больше набирать воздух грудью. Но все таки нельзя гневу позволить себя съесть. Он не зверь и не человек.