Текст книги "Людовик XVI и Революция"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Пустыня

Наступило утро. Это Лев понял когда почувствовал как начал заново вариться в спальном мешке. Они почти все встали одновременно, даже без будильника. Потом переглянулись и позавтракали.

Новый день. Новая пытка.

Кажется не так уж долго прошло с момента как поезд перевернулся и Лев впервые увидел смерть, но этот день будто то был несколько лет назад. А ведь почти и был в прошлом году. Ноябрь близился к завершению и следовательно новый год. Забавно будет отмечать новый год в пустыне да? Обычно к этому времени выпадает уже какой-то снег, магазины забивают подарочные товары и календарики, суета. Амеди наверное по традиции снова купит Льву какой-нибудь неплохой подарок. В прошлый раз серию его любимых фантастических романов. Да, он любил почитать, в этом году тоже вышла книга… Но вероятно прочитать её в ближайшее время ему не суждено.

Амеди зарабатывал много, неприлично много, как он говорил. Естественно, ведь он был дальним родственником губернатора французской кошачьей республики(ФКР если угодно). А даже дальнее родство порой весит очень много. По этому его устроили в какую-то канцелярию или ведомство, Лев не запомнил, где он занимался росписью бумажек за огромные деньги. Возможно у вас появился вопрос, если ему не нравится так много зарабатывать, почему же он не пойдет на работу попроще? Амеди придерживался древнего порядка, почти культа, но тем не менее ближе к образу жизни, что именовался серебрянники. Названию они обязаны девизу " золотник нуждающемуся, а себе серебрянник". Так и вышло, что из огромной зарплаты Амеди, он рассылал почти все на разные фонды благотворительности и в свободное время сам занимался волонтерство, как бы мы назвали это сейчас, и Льва заставлял. Ему это не нравилось, однако он был обязан Амеди, по этому молчал. Молчал, что вместо приличного дома, они снимали небольшую квартирку на окраине центре и ели простую еду. И все же это лучше улицы.

Встретил Амеди Льва незадолго до войны, каких то три четыре года. Копейки по их меркам. Произошло это на улице, хотя если вам когда нибудь не посчастливится знаться со Львом, он скажет, что это нет так. В прохладный мартовский день, которые бывают перед последним ударом зимы, Лев находился в подворотне, где жил какое-то время в котельной кафе. Про его проживания там никто, кроме дежурного не знал. Тогда он возвращался после неудачной попытки заработать попрашайничевством, за что был избит местными нищими, которые уже заняли все углы. На этот раз, он хотел обратиться в благотворительный фонд, где и работал Амеди. Но вскоре, Амеди предложил снять Льву комнату и нанял его уборщиком в свою канцелярию. Там Лев впервые заработал честно себе на еду. И впредь жил по суровым правилам владельца их квартиры. Хотя ему не нравились эти нелепые порядки, к Амеди он имел, что ни на есть положительные чувства, которые лишь иногда давил его же эгоизм. Шло время, Льву, которому его жизнь начинала переставать банкой с дерьмом, где на дне лежало самое затвердевшее и мерзкое и он шёл к этому, начинало все же нравится проводить целыми днями в делах. Да работа уборщика ущемляла его достоинства и он бы с огромной радостью засунул эту швабру кому нибудь… Но это все пройдет. Так говорил Амеди. Но оно не успело закончится и наступила война. Лев, а уже тогда Артур по документам, был пригоден и если бы он сам не пришёл, его бы силой туда отправили. Амеди был пацифист по жизни, по этому отказался от предложение. Именно ему то предложили. И так наступила время их дорогам разойтись возможно навсегда.

И Лев шёл с немного безумной улыбкой, под ужасающе обжигающим солнцем на верную смерть и думал, что скоро новый год. Хотя это длилось не долго.

Я не могу сказать точно, что творилось тогда в головах остальных: Славы, Саши, Юли или Тагира, но одно я знаю наверняка, они почти все уже пали духом к середине дня.

Соглашусь, это не правильно, падать духом это бессмысленно, всегда есть надежда и тому подобное. Однако будем честны, не все же мы настолько несгибаемые волей? Не все могут идти по пустыне в слепой надежде наткнуться на чудо? Да и что их там ждёт? Опять война… Хотя крохотный осколок надежды таился почти всегда, как упавшая под скрипучие и старые половицы смирения лежала блестящая монетка надежды.

Голова Льва пульсировала как шар, готовый лопнуть от переполняющего его воздуха. Мозг выпрямился до одной плоской извилины, Амеди и новый год улетучились куда-то далеко. Сейчас его мысль была:

" Лишь бы не сойти с ума. Это далеко от совершенства. Лишь бы не сойти с ума. Это далеко от совершенства. Лишь бы…"

Спокойно котик, будешь так часто думать, голова сгорит. Ой, извини за каламбур.

"Лишь бы не сойти с ума. Это далеко от совершенства. "

Хватит Лев. Прекращай. Меня этим не купишь.

"ЛИШЬ БЫ!!!"

Прекращай, позволь же себе испытать безумие.

Лев зарычал во все горло. Все приподняли голову.

– я же говорил, он не в себе – шепнул Саша брату.

Все пошли дальше. Это солнце, Лев ненавидел его и до, а сейчас… Эту ненависть невозможно описать в словах. Он был готов не просто порвать солнце, он был готов рвать и уничтожать его вновь и вновь, пока гнев не решит его сил и он не упадет мёртвый, но довольный. И даже после смерти его дух заполненный ненавистью снова был готов это повторить. Крупные капли пота поначалу падали со лба Льва, пощипывая его глаза. Липкий пот спасал от жары. Лев где то слышал, что через него можно похудеть. В таком случае если он выберется то похудеет точно. Но в какой-то момент он чувствовал, что почти обезвожен и немного даже наслаждался этим чувством разогрева его кожи, однако пил. Маленькими глотками с огромной паузой он пил из свой фляжечки, что сжалась кажется до размера жука. В какие то моменты, его ноги настолько болели тупой болью, что он шёл на всех четырёх лапах, хотя все они так переодически делали. Но лапы обжигал песок и долго он так идти не мог.

В действительности оба солнца жарили безжалостно и столбик термометра возможно уже перешёл шестьдесят по Фаренгейту, хотя боюсь мы никогда не узнаем точно. Это огромная кошачья сковородка.

Матвей и Паша, забытый мною дуэт неудачников-придурков, на который я сейчас обращу внимание, за все время этого путешествия не разу не испытал и не сделал хоть чего-то выдающегося. Однако у них была одна хорошая привычка, смеяться над каждой трудностей и глупостью, возможно по этому они ещё не выжили из ума или не сняли маску с Тагира как Андрей. Вот и сейчас эти двое поднимались по одному из миллионов барханов, когда Матвей ради смеха, толкнул Пашу в бок. Он не удержался и скатившись кубарем вниз, будто с ледяной горки, проматерился на всю пустыню и в итоге смотрел на возвышающихся теперь над ним сослуживцев. Недовольный и вес в песке он пополз обратно, на слишком высокую песчаную гору.

Потом последовал смех. Казалось такая тупость могла насмешить только самого Матвея, но из за нагретых голов, этот жест вызвал приступ эйфорического гогота у всех. Но не сразу. Как лесной пожар, он лишь постепенно дошёл до всех, в том числе и до самого Паши, который вернувшись ржал на вершине бархана. Они смеялись долго, постоянно кашляя от сухого сжатого воздуха. Этот смех можно услышать в любой тюрьме со смертником или в психушке, где содержится безнадёжно больной. Этот смех даже кажется переходил в первобытные крики, но потом снова возвращался в прежнюю колею.

Тагир, чтобы не упасть со смеху, положил руку на плечо Льву. Тот спихнул и лже аристократ грохнулся вниз. Он пнул Льва в ногу, тот повалился как костяшка домино на Сашу. Последний зацепил Гаврилу, тот отпихнул в него Андрея. Андрея двинул Саша в бок, он встретился с Гришей и таким бильярдным способом в итоге Саша выпустил в ход кулаки. Ответ был таким же. Началась драка, бессмысленная и жестокая, где каждый бил всех подряд. В этой куче они могли спокойно достать когти или револьверы и покончить друг с другом раз и навсегда. Это бы прекратило их бессмысленный поход и лишило мучений.

Но прежде чем пролилась лишняя кровь единственный не втянутый в драку, достал револьвер и пронзил пустошь столь не естественным звуком выстрела. Затем ещё и так почти всё обойму, пока наконец лишние телодвижение не закончилось и Слава не опустил револьвер. Тяжело дыша он смотрел на всех.

Мысли как и коты сплелись в отвратительный, мокрый от жары, комок и сейчас в мертвецкой тишине, когда никто даже не думал лишний раз моргнуть они все почувствовали вибрацию. И с огромным ужасом осознали – что-то под барханом есть.

Радио

Лев сидел на собственной койке закрыв лицо рукам. С тех пор, как у него начались кошмары, а в голове поселилась Она голова болела часто. Видимо если Она вела активную деятельность в его голове, то мозг начинал кипеть не хуже чайника. С тех пор кошмаров он больше не видел, но Ее приходы в мысли участились. Она сказала, что ее визиты не зависят от действий Льва, однако кошмары появляются из за накопительного эффекта, то есть они будут появляться постоянно, за определенное количество… Чего? Неугодных действий или мыслей? Что это за слежка такая? Что это за бред!

Тебе рано знать такое. А может и вообще не стоит.

У Льва пробежали мурашки. Лучше одному не оставаться, а быть в месте, где приток мыслей минимальный. В толпе.

По началу он подумал, что если он будет находится почаще один, то возможно эти "очки" не будут копится. Но если они могут скопиться только за мысли, то это становится слишком. К тому же затворническим поведением он привлечёт рано или поздно кого-то. Так уж устроена природа, что как бы не проси котов (или людей) не рыться в твоём прошлом, то они будут рыться. Всегда найдется кто-то не в меру любопытный. Ну почему мир не может состоять из таких как Лев, пофигистов, где всем друг на друга все равно.

На каждый минус, есть свой плюс.

"Сама ты минус."

У Льва на секунду потемнело в глазах, давление прыгнуло будто бы до небес. Потом мир снова обрёл прежние цвета, а Лев когтями вцепился в кровать. Лучше пройтись.

На минуту, Лев подумал, что его прежней целью было совершенство. Вроде бы так давно? Бесконечный месяц. Хотя казалось бы, спустя сотню лет жизни года должны ускорятся. Но порой они тянулись, как резинка. А все резинки рвутся?

…

Достичь идеала хотелось и сейчас. Даже больше чем когда либо. Но это все больше казалось шагом назад. Придётся его преодолеть. Он справится.

Гаврила услышал, что в коридоре играет радио и не смог себе отказать в удовольствие послушать его. Это чудо света, которое в будущем уничтожит телевидение, казалось Гавриле высшим видом отдыха. Читать он не мог, зато мог послушать постановку, в чем разница? В его доме не было радио, однако он много раз бродил у местного базара, где в одном из относительно приличной мясной лавки, которой владел тощий Митька Дарлонов, потомственный мясник, стоял один приёмник. Митька был по природе не злым, хотя Гавриле всякий, кто готов зарезать невинного теленка казался зверем, но долго торчать перед своим магазином он не позволял. По этому когда отец посылал его на базар, чтобы пополнить их скромные припасы, Гаврила никогда не отказывал себе в удовольствии недолго посидеть и послушать что-нибудь. Иногда новости, где местный ведущий говорил взахлёб и порой с такой ненавистью, что она била даже через радио, иногда какого-то певца, а вот постановок по радио он не дослушал не одну до конца.

Гаврила не постеснялся сесть на недавно вымытый пол, и положив голову на лапы сидел недалеко от Феди, что сложил ноги в свое обычное положение. Коричневый ящик кричал проклятья женским голоском на кого-то, Гаврила пропустил эту часть и как на зло ведущий объявил рекламу. Теперь речь шла о продаже поддержанного автомобиля мистера Кейса Смита.

Гаврила тяжело вздохнул и повернулся. В конце коридора показалась знакомая фигура Артура. Он удивился настолько, что рот открылся колечком.

Он встал и пошел к нему на встречу.

– Привет! – сказал Гаврила и протянул лапу.

Артур кажется не сразу понял, что обращаются именно нему. Потом все таки вяло улыбнулся, руку жать не стал, а просто приветственно ее поднял.

– Привет Гаврила. – буркнул он под нос и посмотрел за его спину, нет ли где местечка присесть?

– Ты какой-то вялый Артур. Приболел? – обеспокоено спросил он.

– Я? Что ты нет. – уверенно сказал он. – Просто голова болит от жары.

– А… Понятно. Ты же тоже пришёл сюда послушать радио? – даже для Гаврилы немного тупой вопрос.

Артур покачал головой.

Гаврила схватил его за лапу. Артур не понял, что это за нежности и хотел вырвать лапу, но ощутил неприятную резкую боль в голове и поняв намёк подчинился.

– Пойдём, покажу где все наши собрались. – добродушно сказал он.

– Все? – удивлённо спросил он.

– Почти, Матвей и Паша где-то пропадают и Юля сидит подальше, а так все. – сказал он и повёл Артура будто малое дитя за рукав.

Гаврила не обманул, все и вправду были в плотной куче. Слава прислонился к стене, сложив руки крестом и смотрел в бок. На лавке сидели братья и Андрей, положив ногу на ногу, на полу Гаврила и Федя и прислонившись к другой стороне недовольно стоял Тагир вместе с Полиной. Вдалеке на полной громкости орало радио. Их уже вынесли два.

– Хэй, смотрите какую я редкую добычу поймал! – вскрикнул Гаврила.

– Артур! – сказал Слава снова протягивая руку.

Сколько раз он ее моет?

Да не важно.

Пришлось Артуру её пожать.

Все остальные, кроме Феди, наигранно улыбнулись. По правде сказать, Артур другого и не ждал.

– Так что мы слушаем? – спросил он.

Полина возмущённо охнула.

– Там такой сюжет Артур… – гордо сказала она и Артур захотел сунуть свои слова обратно в рот. – В общем Мелинда встречает Гастона, бывшего военнопленного и друга детства. Она влюбляется в него, но она уже с Фредериком и они женаты, но она все таки думает ему о измене. Тут вступает в дело ее сестра стерва Карла и пытается увести у нее мужа. Про это узнает их мать и пытается отлучить Мелинду от любви, но отец Гастона, этот дед…

Сказать, что этот дед сделал она не успела. Ведущий объявил о продолжении и не закрывая рта, Полина повернулась к радио. Тагир устало на неё посмотрел, коснулся ладонью лба и покачал головой. Саша усмехнулся на это. Гаврила дёрнул Артура за руку, приглашая присесть на пол. Артур сел со второй попытки.

Лев просидел около двух часов. Вынесли уже ещё три приёмника. Видимо солдатам устроили конкретный праздник. Коридор на минус втором этаже был забит до отказа. За это время Полина успела дважды заплакать, испачкав основной и запасной платок Тагира, пока он её к себе прижимал. Это звучит мило, но уже казалось не каким то порывом любви, а той не искренней вежливости которую Тагир звал «манерами аристократа». В остальном все прошло тихо.

Хотя Лев был готов сказать, что время в толпе длилось чуть быстрее, чем в одиночестве. Толпу Лев всегда считал символом безмозглой слабости. Стадное чувство для тех, кто не может мыслить своей головой. Однако порой оно греет, даёт чувства безопасности и чувство причастности к чему-то. Этого Лев давно не ощущал, несмотря на весь их поход, он никогда себя не чувствовал частью этого коллектива. Он чувствовал, что они все маленькие ячейки, что борются за власть между собой и даже не рассматривал их как нечто общее. Но возможно жар пустыни все таки сплавил их вместе. Не сильно. Лев ощущал себя чужим в этой толпе везде, но будучи с теми, с кем он прошёл путь это чувство чужого было слабым, призрачным.

"Ужасное чувство. Просто ужасное. Все эти связи, это боль. – рассуждал он у себя в голове – Привязка для слабых. Она как наркотик, как азартные игры, манит к себе темя что по началу кажутся невинными. Но не один наркотик не сделает так же плохо как эти привязанности к себе подобным. Связи копятся, как долги, как болезни старика. Они связывают тебя по рукам и ногам и что самое противное в этом, этот мазохизм тебе начинает нравится. Но стоит этим веревками порваться навсегда, стоит им отвязаться от тебя, то ты чувствуешь боль. И чем больше и крепче узел, тем больнее след он оставит. У идеала не может быть привязанностью. Он не зависит не от каких токсичных веществ, не зависит не от чего. Это остров, ОСТРОВ! Даролок вас всех забери. Идеал некому не удобен. Он действует из своих интересов. А все наглы, коты любят удобных котов. Но почему не одна выпивка так не пьянит как это чувство привязанности к кому-то. От алкоголя на утро похмелье, наказание соответствует греху. А от больных связей шрамы на всю жизнь. "

Таких островов не бывает рыжик.

"Ты врёшь! Врёшь!"

– Артур! – Гаврила хлопнул по плечу Льва. – Ты что ли уснул?

Лев тяжело вздохнул и проморгался. Саша презрительно смотрел на него.

– Нет… Задумался просто. Всего навсего.

– А… Ладно.

– Просто Льву есть чем думать. – влез шуточным тоном в разговор Саша.

Гаврила помолчал с полминуты, потом повернулся. Саша ожидавший какую-то реакцию разочаровался и тоже повернулся. Гриша дал ему подзатыльник. Саша спорить с ним не любил и по этому не стал. Он всегда его побеждал в спорах.

– Хей ребят. – сказал Матвей подходя к общей группе. На его лице довольная улыбка, как и на лице Паши. Тагир знал, что это значит, лучше остальных.

Паша сжимал что-то небольшая за спиной.

– Ооо ребят! И вы тут – Гаврила встал и обнял обоих, без их разрешения.

Паша и Матвей посмеивались.

Смех этих двух идиотов никогда не приводил ни к чему хорошему. Когда месяц назад они в лисьей тюрьме шутки ради чуть не зарыли Андрея заживо, нацепив тому мешок из под песка наголову, Тагир хотел их сам зарыть. Однако его опередили лисы и дуэт избили. Тогда был точно такой же смех.

Тагир оторвался от стены, Полина даже не заметила этого, и отвёл обоих в сторону. Саша недоумевающе проводил их взглядом.

– Сейчас им достанется. – сказал Андрей переключив внимание братьев. – если они смеются, то где то случилась какая то беда.

– Даже интересно, что эти двое кретинов сделали на военной базе. – сказал Саша. – наверное шутки ради чуть не украли какую нибудь технику.

– Интересно может кто-то погиб. – пугающе радостным тоном вставил Федя. Все остальные на него посмотрели. Исключать это нельзя.

Лев тоже отвлёкся это было куда интереснее, чем радио мыло. В конце концов клоуны в цирке частенько были гвоздем программы. К сожалению начало шоу – лицо Тагира они увидели только спустя пять минут. Багровый, под шерстью, как помидор он схватил Полину за руку и попытался вывести. Все ради миледи.

– Тагир да отстань. Тут впервые история, не придуманная тобой. – сказал она отпихивая его. – иди если хочешь с ними.

– Придуманная! – крикнул Тагир так, будто кто то оскорбил его мать. – Каждое слово, сказанное мною в тех историях настолько же правдиво, насколько правдив наш рассказ. – гордо заявил он.

Теперь эта сцена забрала внимание явно всех сидевших рядом.

Полина недовольно топнула сапогом, не желая уходить.

– Тагир, я устала от твоих историй. Не мешай мне, дай дослушать эту драму. Я не прошу многого. Чтобы Паша и Матвей не сделали, это может повременить. Иди. – громко и хладнокровно произнесла она.

– Нет, если ты дев… Моя дама – поправил он себя – хочешь быть целой, то я советую тебе уйти. Я настаиваю. Я должен тебя вывести милая. Пошли. – он схватил Полину за локоть и с силой потащил.

Полина на секунду вскрикнул, но не расстроилась и кое как вырвалась.

" Вот это драма" – с удовольствием посмаковал эту мысль Лев.

– Да как ты! Как ты! Где твои столь часто обещанные манеры Тагир! Я сказала, я ХОЧУ послушать. И мне все равно. Иди с этими дураками. Оставь меня! – она ударила его каблуком по башмаку.

Тагир прикусил губу в гневе. Оттуда потекла кровь. Все затихли, даже те кто никогда не видел Тагира, не знал о его манерах и прочем. Лев ждал, что он ответит Полине таким ударом, что она отправится в больницу на пару месяцев. А может сразу свернёт шею.

– Милая, – сказал Тагир явно через силу. Его клыки испачкались в его же крови. – послушай, я плохого не посоветую тебе, милая. Я прошу тебя, милая…

С этими словами он взял ее за руку, кажется кто-то услышал хруст.

– Милая, я прошу, просто послушай меня и пошли ОТСЮДА, милая. – каждое слово ему давалось с трудом.

– Отпусти меня! Я тебе не Милая! Мне больно! Тагир! Тагир, прошу, отпусти! Отпусти я тебе сказал! Тагир!? – ее крики в голове Тагира превращались в какой-то пустой шум, каким стало радио для остальных.

Полина отвесила левой рукой Тагиру пощёчину, громкую и звонкую, как удар по куску говядины. Тагир отпустил ее руку, она отбежала от него. Испуганными и злыми глазами она смотрела на него, кажется растерянного, не понимающего ситуации. Он смотрел молча на руку, из которой она вырвалась. Он снова закипел и сейчас гнев идёт от него. Кажется даже пол начал греться и Федя с Гаврилой вскочили с него как ошпаренные. Все были в шоке. Кроме Андрея. Он уже дрался с этим зверем и проиграл. Он силен, а самое главное слеп в своем безумии. Однако остался живым свидетелем слепой ярости Тагира. Если он сейчас сорвётся, он не просто опозорит себя, он нарушит все те клятвы, что тогда дал. Он не сдержит слова. Так аристократы не поступают.

– Между нами, ВСЕ КОНЧЕНО, Тагир. Я больше не хочу знать кота, что так эгоистично относится к чужому мнению. Ты слышишь меня!? – кричала она на него. Тагир стоял столбом. Она прошла рядом, толкнув его в плечо. Оно отодвинулось в бок и так осталось.

Лев улыбался. Андрей привстал на лавке, будто готовясь бежать. Остальные удивлённо молчали.

– КТО! – голос кричал столь громко и злобно, что даже тон Тагира казался игрой в песочнице. Он слышался сквозь ряды из дальней части коридора, откуда начал бежать поток. – КТО ИЗ ВАС НЕДОПЫРКОВ, ДОДУМАЛСЯ ДО ЭТОГО!

Полковник вбежал в толпу, рассталкивая всех на своем пути, ища в них кого-то оссобенно испуганного или растерянного

– Кажется пора уходить– сказал Саша, уже вставая с лавки.

Поток котов медленно наращивался комом и вскоре превратился в толпу.

– А как же Юля!? – закричал Гаврила.

– Выберется. Она не слабая, я знаю – сказал Саша и уйдя вместе с потоком.

– Федя!?

Он ушёл следом за Полиной. Как то потом скажет, почувствовал плохое.

– Слава! Гриша! – все продолжал кричать Гаврила. Он держался за лавку, на которой сидела троица. Но Их обоих уже снесла толпа. Они бы не успели. Тагира кстати они обогнули как вода камень.

– Артур!

"Не, я тоже не могу…"

Или ты идёшь за ней или я…

"Да ни за что! Меня затопчут!"

– Артур!

Я не шучу Лев. Ее голос снова стал пугающим.

Лев прижался к стене и пополз в противоположную сторону.

– Артур! – крикнул Гаврила, которого тоже вынес поток.

– Даролок побери… – сказал он добавив потом пару крепких слов.

Он двинулся быстрее, почти бегом, на его хвост несколько раз наступили, но страх кошмаров был сильнее инстинкта сохранения. На него кричали, обязывали из за того, что он мешает. Кто то назвал сумасшедшим, но он двинулся назад. На секунду он подумал, что Юлю вынес поток. Он снёс всех их, почему не сможет снести ее. Но тут же эту теорию разрушила более жуткая. А что если, этот голос знает, что что-то случится по этому не дал ему уйти, он…

– Артур! – крикнул Юля. Она лежала рядом с опрокинутым стулом и столом на котором стояло радио. Оно разбилось на кусочки. Вероятно сегодня в травмпункт обратятся с порезами на ногах.

– КТО! – слышался все такой же злой голос полковника Кастлера. Сейчас он выглядел как миниатюрный тролль, пугая столь большую толпу. Отдаленно он напоминал ребенка, что пугал стаю птиц. Его вены надулись, глаза выперли их орбит и шерсть встала.

Последние коты пробежали, один из них толкнул Льва и побежал оглядываясь. Лев тоже проводил его взглядом. Они оставили после беспорядок, все было опрокинуто, пару котов лежали затоптанными, однако пока живыми.

– Артур! – вскрикнула Юля. – Ты цел!?

– Я да! Ты то как!?

– Пару синяков. А так цела. Зачем ты так рискнул!

Льву самому было интересно. А потом удар.

Полковник отправил его в нокаут, хотя сам не подозревал, что сможет это. Его рука будто запылала болью, что отрезвила от гнева. Потом его глаза округлились, он испугался, посмотрел на Юлю, что стояла со стулом, на всякий случай. Потом вдаль, увидев как напугал всех.

– Ты ничего не видела… – сказал он. – Н-И-Ч-Е-Г-О. Его задавила толпа. Ты поняла?

Она кивнула.

– Хорошая девочка. Очень. Вызови врача. А я пойду и найду, того умника, что закрасил на табличке, что висит на моей, двери буквы С, Т, Е, Р. – сказал Кастлер.