355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Бородыня » Сияющий вакуум (сборник) » Текст книги (страница 25)
Сияющий вакуум (сборник)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 05:10

Текст книги "Сияющий вакуум (сборник)"


Автор книги: Александр Бородыня



сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

ПРЕЛЮДИЯ К СХВАТКЕ

Утром в ванной он при помощи Земфиры втер в тело жирный, быстро впитывающийся крем из тюбика, который дала Аджера, таким образом полностью застраховав себя от неожиданностей.

Теперь в него могли стрелять из любого оружия, его могли сбросить с кровли небоскреба и сунуть живьем в раскаленную топку электростанции, вреда никакого не будет. Крем-бронежилет защитит.

Одевшись в костюм, Филипп как следует рассмотрел в зеркале свое лицо. На лбу все еще сохранялся круглый серебряный след от металлопластыря, а это значило, что на это место пока еще нельзя налепить новый пластырь, он просто не приживется. Таким образом, он становился совершенно неуязвим и всесилен.

* * *

Ровно в десять к подъезду гостиницы подкатил шикарный лимузин с пуленепробиваемыми зелеными стеклами.

– Мистер.

Знакомый негритенок выскочил откуда-то из-под локтя и проворно распахнул дверцу.

– Поехали со мной. Ты можешь пригодиться. Я хорошо заплачу, – сказал Филипп, втаскивая мальчишку в машину. – Как тебя зовут?

– Джонни, мистер. А что я должен сделать?

Лимузин, набирая скорость, уже мчался по городу. Земфира сложила руки на коленях и неподвижно смотрела вперед, на ней было шикарное белое платье и белые туфли.

Филипп знал, что Измаил Кински не выносит женщин, одетых во все белое, к тому же он терпеть не может негров.

«Чем сильнее президент будет раздражен, тем лучше, – подумал Филипп. – Внимание его рассеется, и это облегчит задачу. Если только нам всем троим удастся пройти в кабинет. Должно получиться, я внушу охране, что иду один. Они увидят то, что я захочу».

Измаил Кински, самый богатый человек в мире, человек, родившийся из космического зерна еще в самом начале двадцать первого столетия. Человек, лишенный совести, но наделенный колоссальным талантом, меньше чем за столетие сколотил огромный капитал и в результате стал президентом Всемирного Банка.

Президент был защищен от воздействия ЛИБа. Со специальной защитной шапочкой Филипп уже был знаком, ничего с ней не сделаешь.

Но пока прогноз ведущих специалистов будущего оправдывался: Измаил Кински сам пригласил Филиппа к себе, рассчитывая подкупить и заставить работать на Всемирный Банк. Проникнув в кабинет, Филипп Костелюк должен будет овладеть сознанием негодяя с малого расстояния.

Пробив защиту, он должен заставить Измаила Кински запустить излучатель.

Построенный по гениальному проекту Ивана Куравского, излучатель был завершен за два года до проникновения Филиппа в Нью-Йорк.

Излучатель находился тут же, где-то в глубине подземного бункера. Уже через пять минут своей беспрерывной работы он должен обеспечить связь между марсианским гибким спрутом и земными спрутами.

В результате эти полуразумные существа наконец смогут объединить свои усилия и создадут соответствующее энергетическое поле в пределах всей системы. После чего должно начаться постепенное восстановление солнечных фильтров.

Когда это произойдет» президента Всемирного Банка Измаила Кински необходимо физически уничтожить. О побеге после завершения миссии оставалось только мечтать.

* * *

Двухсотэтажный небоскреб размещался в самом центре города и был построен на месте знаменитого супермаркета, взорванного французскими террористами. На высоких мачтах развевались разноцветные флаги всех объединенных государств, подобно тому, как когда-то в прошлом возле здания ООН.

Из дисков репродукторов, укрепленных на магнитных стержнях, звучала фортепьянная музыка. Лимузин остановился возле широкой мраморной лестницы, ведущей к дверям центрального офиса Всемирного Банка.

Вдоль лестницы в почетном карауле стояли вооруженные люди. У каждого к левому лацкану синего пиджака прикреплен треугольный знак службы Всемирного Банка. Филиппу не составило труда внушить этим людям, что он поднимается по лестнице один. Документов показывать не пришлось, его ждали. Никто не сказал ни слова.

Секретарь президента, худощавый молодой человек в идеально скроенном синем костюме и синих ботинках на тонких каблуках, проводил Филиппа до скоростного президентского лифта, он тоже не заметил лишних гостей. Но дальше Филиппу пришлось идти одному.

Уютный стеклянный лифт оказался одноместным. Была ли это случайность, или Измаил Кински заранее подумал о незваных гостях, об этом Филипп так никогда и не узнал.

Земфира и негритенок, так же беспрепятственно, как и вошли, направились к общему подъемнику. Проследив за ними и убедившись, что все в порядке, Филипп вошел в лифт и нажал единственную большую кнопку на прозрачной стене.

Кабина скользнула вверх с такой скоростью, что Филиппу показалось, будто Нью-Йорк мягко провалился под подошвами ботинок.

Прозрачные стенки с легким звоном разомкнулись, и Филипп Костелюк вошел в кабинет Измаила Кински, президента Всемирного Банка.

ИЗМАИЛ КИНСКИ

Кабинет, расположенный на двухсотом этаже, немного удивил Филиппа. Никакой особенной роскоши. Дешевый желтый ковер на полу, пластиковые обои. Компьютер старого образца с большим цветным монитором. Скрипучие крутящиеся кресла с неудобными спинками, какие-то квадратные шкафы с папками, безвкусные занавеси на окнах.

У хозяина кабинета был резковатый каркающий голос:

– Минуточку! Подождите! – Он даже взглядом вошедшего не удостоил. – Присядьте пока.

К светящемуся экрану склонялось узкое серое лицо. Белая рубашка, черные отутюженные брюки, черные лакированные ботинки невероятной, нелепой формы, такие, кажется, носили в конце двадцатого века. Серая повязка на лбу. Светлые курчавые волосы распушились венчиком вокруг лысины. Очень длинные сухие пальцы били по клавишам с такой силой, что казалось, пластмассовая доска в следующую секунду рассыплется. Воздух будто наполняла однообразная барабанная дробь.

Измаил Кински мало походил на президента огромной финансовой корпорации, управляющей всем миром.

– Почему приостановлена Восточная кампания? В каком состоянии Токийская биржа? – не глядя на Филиппа, спрашивал в микрофон хозяин кабинета. – Почему прекратилось финансирование нашей предвыборной рекламы?

– У нас проблемы, – послышалось из динамика. – «Сони» и «Пекин-ЭКСПО» час назад вошли в коалицию и выдвинули собственного кандидата. Какие будут указания?

Филипп даже вздрогнул от этого голоса.

– Задействовать проект четырнадцать.

Экран монитора стоял к Филиппу боком, но все же ему удалось разглядеть вспыхнувшую схему, обозначенную номером четырнадцать. Он даже успел прочесть несколько ключевых надписей в прямоугольниках:

«Физическая ликвидация. Поджог центрального офиса. Организация студенческого митинга. Распространение слухов. Игра на понижение котировок «Сони».

Филипп задержал эту картинку в своем сознании. Теперь в любую минуту он сможет спроецировать компромат прямо в мозг миллионов честных людей, продемонстрировав таким образом подлинные механизмы выборов президента.

* * *

На голове Измаила Кински была облегающая серая повязка, такие иногда носят лыжники вместо шапки. Повязка ничем не напоминала ту защитную шапочку, что Филипп несколько раз видел на голове полковника Михаила Дурасова, но явно выполняла функции защиты.

Филипп не чувствовал и не слышал Измаила Кински. Сделав несколько неудачных попыток, он мысленно ощупал все то, что происходило за стенами кабинета.

За стенами расположилась служба охраны. Там за большими пультами замерли одетые в синюю форму операторы-снайперы. Достаточно было нажатия кнопки, и скрытые в нишах пулеметы изрешетят гостя.

Изящным бордюром ряд маленьких черных отверстий опоясывал весь потолок. Чтобы дотянуться до хозяина кабинета и сорвать с него повязку, нужна была пара секунд, чтобы пуля настигла Филиппа, требовалась только доля секунды.

Филипп был, конечно, защищен, пуля не причинит ему вреда. Но удастся ли под градом свинца снять с президента защитную повязку? Здесь нужна еще как минимум пара рук.

Женщина и негритенок, медленно переходя из лифта в лифт, поднимались наверх. Не обращая внимания на переговоры Кински, Филипп мысленно обратился к Земфире.

«Я в кабинете Кински, – сказал Филипп. – Без вашей помощи мне не управиться. Поднимайтесь сюда. Сейчас я покажу тебе схему коридоров. Я нейтрализую всех, кто попадется вам на пути, они не увидят вас. Чем быстрее вы окажетесь здесь, тем лучше. Кински защищен, и мне одному, кажется, не справиться с ним».

Двое из десяти операторов, сидящих за охранными пультами, были в таких же повязках, как и президент. Их можно было нейтрализовать лишь руками других операторов, находящихся в тех же помещениях.

На сто девяносто девятом этаже прямо под кабинетом находился специальный отряд охраны. Руководил отрядом тоже человек в повязке.

Если с инженерами как-то и можно разобраться, то с этими вообще не справишься. Даже если вырубить все лифты и запереть двери, они ворвутся в кабинет уже через полторы-две минуты и будут выполнять приказы своего командира.

Но и это было не все. На крыше стоял боевой вертолет. Все четыре члена экипажа могли по приказу поддержать охрану, проникнув в кабинет сверху через аварийные потолочные люки.

«Кински пригласил меня с единственной целью, – думал Филипп, отслеживая медленный подъем Земфиры и негритенка. – Президент не станет меня покупать. Он не станет предлагать мне работу. Он знает, что это бесполезно».

Чтобы добраться до двухсотого этажа, Земфире и негритенку требовалось еще несколько минут, и время пока работало на Филиппа.

– Значит, это вы? – покончив со своими переговорами, вдруг сухо прокаркал хозяин кабинета. – Спасибо, что приняли мое приглашение. – На Филиппа смотрели маленькие жесткие глаза. – Давно хотел посмотреть на вас, Филипп Аристархович… – Президент ощупал его взглядом от подметок до кончиков волос. – Боитесь меня?

– Нет.

– Не нужно бояться, – сказал президент. – Вы же, кажется, неуязвимы на этот раз? – Он явно, издевался. – Неуязвимы и всесильны! Так?

Филипп захотел сдержаться, но казалось, все население Нью-Йорка подогревает его своей ненавистью и заставляет делать глупости, говорить правду в глаза этому человеку в нелепых ботинках.

– Действительно, так, – сказал он. – Но не я вас пригласил. Это вы пригласили меня. Любопытно, по какому такому делу вы меня могли пригласить? Какие дела у нас могут быть? Вы президент Всемирного Банка. А я обыкновенный водила. Шофер.

– Вы шофер?! Шофер?!

Президент даже откинулся в кресле, тонкие губы его сильно раздвинулись. Не сразу можно было догадаться, что неприятный звук, раздающийся из его горла, всего лишь смех.

«Нужно отвлечь его… – подумал Филипп. – Отвлечь любою ценой!!.»

Измаил Кински перестал смеяться, и опять на Филиппа смотрели бесчувственные глаза президента.

Земфира и негритенок уже проскользнули мимо охраны на сто девяносто девятом этаже и поднимались по лестнице. Филипп старался не смотреть на узкую боковую дверь, через которую они должны войти.

– Так какое же все-таки дело у вас? – спросил Филипп.

– А никакого дела нет. Я хотел только посмотреть на вас, Филипп Костелюк. Я хотел всего лишь удовлетворить свое любопытство. Поверьте, я ничего не намеревался вам предлагать. Глупо тягаться в логике с наукой недоступно далекого будущего, снарядившего вас для того, чтобы расправиться со мною. Имея в виду то, что будущее это обречено на гибель.

«Земфира, распахни дверь как можно резче, – мысленно обратился к своей жене Филипп. – Так, чтобы Кински увидел твое белое платье. Мне нужно, чтобы он повернулся. Когда он увидит тебя и негритенка, сразу стреляй».

«У меня только маленький газовый пистолет».

«Тем лучше. Мы не должны его убивать. Наша задача шокировать его, отвлечь, ввести в замешательство, парализовать выстрелом и снять защитную повязку. Ты должна выстрелить. Только выстрелить. В кабинет не входи, это опасно».

– Мне было любопытно, и только, – продолжал Измаил Кински. – Могу же я иногда позволить себе маленькое развлечение? – Глаза хозяина кабинета вообще не мигали. – Но я был не прав. В вас нет ничего занимательного. Фанатичный артезианец, да и только. Обыкновенный шофер. Вы безопасны, поэтому совершенно не интересны. Идите. Пусть вами занимается нью-йоркская полиция.

«Он пригласил меня только для того, чтобы испытать острые ощущения. Этот человек живет своими страстями и не может отказаться от риска, а риска в его деле с каждым днем становится все меньше и меньше, потому что он уже почти овладел миром».

Земфире оставалось пройти еще один короткий лестничный пролет. Медленно поворачиваясь на стуле, Филипп еще раз прикинул расстояние. На то, чтобы сделать рывок вперед и сорвать защитную повязку с головы Кински, потребуется, наверное, даже меньше секунды.

– Один вопрос? – сказал Филипп, демонстративно поднимаясь на ноги.

– Слушаю.

Как ему хотелось в эту минуту хотя бы словом уязвить президента, хотя бы на миг сбить с него спесь, вывести из равновесия. Весь город, весь мир, казалось, требовал сатисфакции. Нужно было выиграть какие-то тридцать секунд, но сказать было совершенно нечего.

Земфира и негритенок немного замешкались на крутой узкой лестнице. Филипп был вынужден сделать шаг в сторону лифта.

– Почему при такой власти вы похожи на бухгалтера? – спросил Филипп. – Это ваш стиль? Это стиль правителя мира?

– Потому что я и есть скромный бухгалтер, – отозвался Измаил Кински, и голос его прозвучал совершенно серьезно. – А вся эта планета больше похожа на маленькую фабрику, чем на что бы то ни было еще. Идите, Филипп Аристархович, идите. Вас ждут внизу, а мне нужно работать.

В это мгновение дверцы лифта с мелодичным звоном разомкнулись. Увидев женщину в белом платье и негритенка, Измаил Кински какое-то время смотрел на них, потом перевел взгляд на Филиппа и вдруг опять расхохотался. Это был холодный бесчувственный смех.

СХВАТКА

Стеклянные двери лифта сомкнулись с мелодичным звоном. Измаил Кински перестал смеяться, он вопросительно смотрел на Филиппа. Холодные глаза моргнули.

– Ну, это уже совсем по-детски, – сказал он. – Вы хотели смутить меня женщиной в белом и маленьким негритенком? Вы хотели отвлечь меня и сорвать защитную повязку с моей головы?

– Именно так! – крикнул Филипп и мысленно скомандовал: «Давай!»

Сжимая двумя руками рукоятку маленького газового пистолета, Земфира дважды выстрелила в Кински и сразу отступила назад. Оператор, занятый этой дверью, не имел защиты, и Филипп легко нейтрализовал его. Пуля, выпущенная с другого защищенного пульта, опоздала. Отступившие на лестницу Земфира и негритенок были уже вне зоны обстрела.

Президент Всемирного Банка Измаил Кински сидел совершенно неподвижно. Его тело постепенно клонилось влево.

– Вам плохо? – крикнул Филипп, желая хотя бы на несколько мгновений запутать защищенных операторов-снайперов. – Помогите! – закричал он, прыжком оказываясь возле стола и срывая с Кински защитную повязку. – Президент убит.

Скрытыми пулеметами управлял компьютер, и когда первая пуля, ударив Филиппу в затылок, швырнула его на стену, но не убила, в компьютере произошел программный сбой.

Вскочив на ноги, Филипп попытался проникнуть в спящий мозг Кински, но краем сознания все-таки контролировал происходящее за стеной.

Первый защищенный оператор был атакован другим оператором, удар кулака выбил его из кресла. Второй защищенный продолжал нажимать кнопки, но не мог справиться с программными ошибками.

Все стволы били по Филиппу. В спину, в грудь, в голову, в колени, в локти, в живот, в лицо каждую секунду ударяли сотни свинцовых молотков.

Филипп стоял посреди кабинета, пули били одновременно со всех сторон и стабилизировали равновесие.

Его будто колотила дрожь. Тело, как матерчатую марионетку, тянули во все стороны десятки невидимых нитей. Притом Земфира, а следом за нею и негритенок, ничем уже не рискуя, вошли в кабинет.

– Ты сделал это! – перекрывая рев пуль, крикнула Земфира.

– Нет! Я сорвал с него защитную повязку, но я не могу проникнуть в его сознание. Оно заблокировано.

Снизу поднималась волна ужаса. В городе началась паника. Стены кабинета вздрогнули – это взорвался пульт. Выстрелы прекратились.

Власть Всемирного Банка и лично Измаила Кински, распространяющаяся по всему миру из Нью-Йорка, оказывается, поддерживалась еще и тем, что именно отсюда, с личного пульта охраны кабинета президента, контролировались все зенитные орудия, спасающие город от семян.

Пульт вышел из строя, и теперь зерна беспрепятственно бомбардировали открытую часть Нью-Йорка.

– Я проник в его сознание, – сказал Филипп. – Но я ничего не могу с ним сделать. Он невероятно силен. Абсолютная власть над миллиардами людей изменила химическую структуру мозга. А может быть, мозг Измаила Кински, человека, вышедшего из зерна, был таким изначально. Нужно как-то его ослабить.

– Наркотики, – сказала Земфира и посмотрела на негритенка. – Наркотиками бы его накачать.

Розовая таблетка уже лежала на черной ладошке.

– Это поможет, мистер.

Разжав ножом челюсти президента, Земфира протолкнула таблетку поглубже. Охрана уже ломилась в запертые двери. Кински глубоко вздохнул и открыл глаза.

«Вы должны включить аппаратуру связи, – насильственно проникнув в мысли президента, сказал Филипп. – Вы должны соединить марсианского гибкого спрута и земных спрутов».

– Конечно, – сказал Кински. Широкая улыбка идиота, глотнувшего увеличенную дозу наркотика, исказила его лицо. – Пойдемте вниз. Я могу запустить аппарат. Но не отсюда же? Он запускается из бункера.

– А где бункер?

– Там. – Кински сел на полу и весело похлопывал по ковру ладонью. – Внизу.

Дверь прогибалась и трещала под ударами пуль. Лишь на мгновение отвлекшись, легким движением мысли Филипп Костелюк устроил свалку на лестнице и в проходах. На ближайшие несколько минут он был застрахован.

Двери в этот кабинет не так-то просто взломать. На крыше драка. Ему удалось подчинить полностью только одного из бравых пилотов, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы нейтрализовать остальных.

Оставалась последняя проблема: как спуститься вниз, в бункер. И проблема эта была неразрешима.

* * *

Сладость во рту и разноцветный туман, вдруг окутавший комнату, обескуражили Филиппа. Пытаясь понять логику президента, он проникал в его мозг все глубже и глубже и вдруг перестал ощущать собственное тело. Лицо Земфиры качнулось за дымной шумящей завесой и пропало. Филипп будто падал в бездонную пропасть.

Он падал медленно, с удовольствием. Падал, теряя зрение и слух. По его телу скользили теплые потоки, потом возникли множащиеся голоса:

– Биржа в Токио рухнула… В Париже валютный кризис… Доллар растет… – Голоса были сухие, официальные, мужские и женские. – Студенческая демонстрация разогнана… В Монте-Карло объявлено чрезвычайное положение… Кандидатура, выставленная банком, утверждена в Москве. Наводнение в Турции… В Пекине!.. В Берлине!.. В Лондоне!..

И вдруг на Филиппа выплыло прямо из тумана большое лицо мэра Москвы Петра Сумарокова. Сумароков был уже мертв, во лбу у него зияла кровавая отметина от пули, но губы еще шевелились. Губы складывались в одно слово:

– Отдай!.. – В голове звенело. – Отдай! Отдай!.. Под расписку в мэрию…

Туман повернулся, и стало видно, что тела у мэра тоже нет, а большая голова просто насажена на острую верхушку Эйфелевой башни.

Испытав приступ страха, Филипп попятился и крикнул, уже не понимая ничего:

– Уберите башню! Уберите мэра! Он умер! Умер!

И тут рядом послышался детский насмешливый голос:

– Этого ничего нет, мистер. Вы вместе с президентов залипли в наркотик.

– А что есть? – ощупью находя руку маленького Джонни, спросил Филипп. – Что на самом деле происходит?

– Дверь ломают.

– Еще что?

– Президент лежит закатив глаза. Балдеет босс.

– Еще?

– Центральный пульт отключился. Семена на город падают. Одно упало прямо на площадь рядом. Дырка в площади. Весь асфальт разворотило, это бывает, мистер. Иногда в семенах оказываются бомбы или взрывчатка. Хорошо разворотило, до самых подвалов. Все лесенки вывернуло наружу.

– Я ничего этого не вижу, – признался Филипп. – Джонни, у тебя есть что-нибудь с собой? Что-нибудь, – способное вычистить из меня наркотик.

– Пять долларов, мистер.

Разноцветный туман слегка поредел, за ним уже можно было различить светящийся прямоугольник окна и кусочек письменного стола. Филипп Костелюк взмахнул руками и закричал:

– Земфира, дай ему пять долларов! У тебя в кармане всегда есть мелочь. Я должен избавиться от наваждения. Я как слепой! Ничего не вижу, кроме тумана.

Сознание вернулось. Таблетка, вложенная ему в рот, оказалась почему-то горько-соленой. Филипп Костелюк сел на полу. По лицу градом стекал пот.

Отер лицо ладонями, посмотрел – на руках кровь. Выпуклое стекло лифта лопнуло, и осколки поблескивали по всему ковру.

Земфира, бледная и сосредоточенная, посреди кабинета. В руке женщины вздрагивал смешной газовый пистолет. Он повернулся и увидел, что на двери вспыхивают яркие точки. Охрана пыталась разрезать металлическую дверь лучом облитератора. Время было упущено.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю