355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Бородыня » Сияющий вакуум (сборник) » Текст книги (страница 10)
Сияющий вакуум (сборник)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 05:10

Текст книги "Сияющий вакуум (сборник)"


Автор книги: Александр Бородыня



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

ЗВЕЗДОЛЕТ ПРОТИВНИКА

Снег вокруг звездолета блестел сильнее, потому что это был вовсе не снег. Вокруг звездолета был лед. Все растаяло при посадке и быстро замерзло, так что последние триста метров пришлось идти по голубому катку. Женщины проголодались и окоченели, они спешили, даже не предполагая опасности. Только сам Филипп Костелюк уже в пяти метрах от корабля спросил себя: «Если это земной катер, то отчего же я не слышу ни одного слова по-русски. – Он приостановился, сосредоточился. – Ни одного слова и по-английски, только запахи, ощущения, дрожь… Впрочем!.. – Он закрыл глаза и совершенно ясно увидел чужими глазами картинку на мониторе в капитанской рубке. – Впрочем, что еще это может быть?!»

– Нам нужно как-то постучать! – Разбрасывая сапогом снег и разламывая ударами каблука тонкие ледяные наросты, весело крикнула Земфира. – Они же нас не видят!

– Там должны быть экраны внешнего обзора! – возразила Жанна. Она повернулась к Арисе и закричала: – Не надо! Не делайте этого… Если они заметят…

С недовольным видом Ариса опустила свое лучевое оружие. Усики на конце ствола только-только успели накалиться и смешно подрагивали.

– Здесь люк! Давайте все сюда!

Оказалось, что Милада, опередив всех, взобралась уже довольно высоко. Длинным сломанным ногтем она указывала на коричневый четырехугольник на сером фоне. Под ногой Милады обвалился еще один пласт снега.

Филиппа охватило беспокойство, он хотел остановить своих жен, но женщины, уже разгоряченные предчувствием свежей пищи, близостью горячего душа и телефона, каким-то образом открыли люк и кинулись внутрь. Жанна, Милада и Ариса были уже в корабле, а Земфира как раз перекинула ногу через металлический край. Отступать было поздно.

Шлюзовая камера оказалась размерами не больше двухместного скоростного лифта, и, втиснувшись в камеру впятером, они чуть не задохнулись, пока мигали лампочки на панели и менялось давление. Прошла минута. На панели что-то гудело. Филипп Костелюк увидел перед собой лицо Земфиры. Лоб его первой жены быстро покрывался потом.

«А не поторопилась ли я?» – спросила Земфира мысленно, но тут же, будто отвечая на ее вопрос, внутренняя переборка с лязгом скользнула вверх.

Напором воздуха всех пятерых вытеснило в очень узкий металлический коридор. Здесь было достаточно светло. Весь потолок – одна длинная плоская лампа, весь пол – цельный кусок серого, как обшивка, жесткого ковра, но дверь только одна в самом конце. Шлюзовая камера автоматически защелкнулась за спиной. Не выйти.

– Кажется, мы немного поторопились, – сказала Ариса, поднимая свое оружие. – Не надо было нам сюда входить!

– Да нет же, нет… – Жанна побежала по коридору. – Я еще девочкой была на корабле у дедушки, там все было точно так же! Вот такая же дверь… – Она ткнула пальцем в кнопку рядом с дверью, и дверь послушно скользнула вверх. – Вот точно такой же уютный зал…

Филипп вытащил пистолет. Уже совершенно ясно он слышал голоса вокруг. Голоса эти были спокойными, в них не было никакой угрозы, но голоса эти просто не принадлежали землянам.

– Мы в ловушке, – сказала Земфира, – это военный корабль чужаков.

В большом куполообразном зале с желтыми светящимися стенами и светло-красным ковром на полу, куда они по очереди вошли, плавали без всякого порядка магнитные кресла и круглые матовые пластины магнитных столиков. На столиках, удерживаемые специальным полем, стояли бутылки с водой, стояли тарелки с фруктами и мясом. Бокалы и ложки плавали прямо в воздухе, почему-то рядом со столами.

Филипп Костелюк опустился в кресло, закрыл глаза и попробовал мысленно представить себя капитаном этого чужого корабля. Не сразу, но ему это удалось.

Капитан Эл – высокий мужчина в черной форме с серебряными и золотыми нашивками – также почувствовал его. Капитан Эл прошел через уютно обставленную узкую каюту и опустился на мягкий стул перед зеркалом. Филипп увидел, таким образом, перед собой лицо капитана. Так что получился почти полноценный диалог.

За три года войны и долгих радиоперехватов капитан Эл немного изучил китайский и английский языки, которыми Филипп не владел. У капитана были зеленые ясные глаза. Минута прошла в тягостном молчании. Филипп ощутил легкий приступ головной боли и будто проскочил еще один барьер. ЛИБ прекрасно переводил мысли с любого языка.

– Где мы находимся? – осторожно спросил Филипп.

– Вы на патрульном катере «Малый бакен», приписанном к крейсеру «Змееносец», – охотно отозвался капитан Эл. – Наш катер совершал разведывательный полет, но в связи с поломкой мы вынуждены были рискнуть и приземлиться в пустынном месте. Теперь не беспокойтесь, уже все в порядке.

Внешне капитан Эл ничем не отличался от человека, только, может быть, волосы немного неестественного зеленоватого цвета и уши уж слишком прижаты. А может быть, у капитана и вообще не было ушей, только дырочки на их месте.

– «Змееносец» – это головной корабль второй эскадры, – продолжал он. – Вам еще что-нибудь интересно?

Он улыбнулся. Улыбка была доброй, дружеской, вполне человеческой. И Филипп Костелюк понял: их прекрасно видели и люк был открыт заранее. Их заманили внутрь, как муху на сладкую липучку.

– Мы пленники? – спросил Филипп.

– В полной мере это так!

– Какова будет наша судьба?

– Вы будете доставлены на Марс и переданы в руки наших специалистов.

– С какой целью?

– С целью биологических экспериментов.

Если бы женщины, как раз наполнившие бокалы разноцветными соками и запивающие мясо, слышали весь этот диалог, то, наверное, куполообразный зал с желтыми стенами мгновенно наполнился бы визгом и шипением лучевого облитератора. Но они не слышали. Нужно было что-то предпринять.

Филипп сосредоточился на личности капитана. Все-таки ЛИБ давал серьезные преимущества. Филипп Костелюк уже знал, что капитан Эл – это в первую очередь джентльмен и культурнейший человек, филолог по образованию, а уж только после этого боевая единица под номером 3200, временно исполняющая обязанности капитана разведывательного корабля.

– Но мои жены могут, я надеюсь, принять душ? – спросил Филипп. – Женщины устали! Я надеюсь, вы не воюете с женщинами и детьми?

– Я что-то не вижу здесь никаких детей. – Человек в черной форме стряхнул пыль с лацкана. – Впрочем… – Он задумчиво глянул на Филиппа, глаза в глаза. – Впрочем, почему бы и нет? – Капитан Эл пожал плечами. – Мы только что загрузили на борт достаточно воды! До Марса вы вообще не будете ограничены в передвижении, внутри корабля конечно. Только сначала вы пройдете дезинфекцию.

– В каком смысле?

– Я имею в виду дезинфицирующие, адаптационные растворы. Ваши женщины и дети, собственно говоря, уже закончили процедуру. Теперь дело только за вами.

МОЛИСЬ, ГДЕ СТОИШЬ

Спустя час Филипп смог комфортабельно расстелить коврик и помолиться. Корабль уже стартовал, и хотя на борту поддерживалась гравитация, равная земной, беглец некоторое время мучительно осматривался. Он упирался взглядом то в одну стену, украшенную живыми цветами, то в другую – с овальным толстым стеклом иллюминатора, то резко поворачивался всем корпусом и смотрел на входную дверь предоставленной ему каюты. Он не мог понять, куда нужно повернуться лицом при молитве. Он не мог определить, где находится запад, когда корабль в космосе. Хотел сориентироваться по солнцу, но солнце в иллюминаторе мелькало со скоростью два оборота в час.

В конце концов Филипп сдался, он закрыл глаза и обратился со своим неразрешимым вопросом прямо к Ахану. Это было безумием, но он слишком устал и плохо понимал, что творит. ЛИБ сработал в голове безотказно. Ахан сказал по-русски:

– Филипп Костелюк, молись, где стоишь! И не думай больше об этом.

После молитвы Филипп, наверное, час простоял под холодным душем. В голове его все повторялось и повторялось по кругу одно и то же, одна строка: «Молись, где стоишь, молись, где стоишь».

Несмотря на свои небольшие габариты, «Малый бакен» оказался весьма комфортабельным кораблем. Весь экипаж разведчика состоял из четырех человек, но здесь, не считая мест общего пользования, были оборудованы еще одиннадцать кают для возможных гостей. Каждая каюта отличалась не только тонкой изысканностью и вкусом художественного убранства, а имела собственную уборную, собственную маленькую библиотеку с просмотровым залом, собственную столовую и собственный радиоотсек. Зачем все это было нужно на боевом корабле, Филипп Костелюк понял, лишь немного ознакомившись с историей тассилийцев.

Тассилийцы – обитатели двух дружественных планет под названиями Тас и Сили – пришли в Солнечную систему вовсе не в виде зерен, а явились сюда с полным комфортом, на своих мощных кораблях из звездного скопления номер 9756-7857-388-ХХ. Их цивилизация оказалась настолько развита, что тассилийцы, предсказав возможное приближение «негатива», смогли собраться, построить соответствующий флот и бежать. На данный момент квадрат, откуда они бежали, был уже полностью поглощен негативным вакуумом.

После душа и небольшого ужина Филипп Костелюк по внутреннему радиотелефону связался со своими женами, каждой из которых также была предоставлена отдельная каюта. Он условился с Земфирой о встрече через два часа и направился в кают-компанию, где капитан Эл представил его остальным членам экипажа.

Охватывающее тело, парящее над полом полупрозрачное кресло сначала стесняло Филиппа, но через некоторое время он привык. Кресло было теплым, а глинтвейн в широком голубом бокале был горячим и терпким. Корабль управлялся в автоматическом режиме, и, похоже, большую часть времени его команда проводила именно здесь, в кают-компании, за изящным разговором.

Команда состояла из трех мужчин (инженеры Ви и Карт, так же как и капитан, были одеты в черную форму) и одной женщины.

– Инк! – представилась она, подавая Филиппу руку для поцелуя. – Я дочь капитана Эла. Простите, Филипп, но я подсматривала за вами только что. Скажите, что вы делали, перед тем как принять душ?

Девушка была по-настоящему, хороша, и, если бы не отсутствие ушей и не зеленоватые волосы, по– мужски уложенные на пробор, смущение Филиппа стало бы просто невыносимо.

– А действительно! – поддержал свою дочь капитан Эл. – Это было, наверное, какое-то математическое упражнение или вариант личной медитации? Я угадал?

– Почти! – сконфуженно признался Филипп Костелюк. – Я обращался к Ахану! Я артезианец!

– Артезианец! Артезианец! – Инк поставила свой бокал на висячий столик и по-детски восторженно захлопала в ладоши. На вид ей было не больше пятнадцати лет, и Филипп изо всех сил старался отвести глаза от открытого лица девушки. – Я знакомилась с вашей культурой! Артезианцы имеют по нескольку жен! Правильно? – Она взяла бокал и испытующе посмотрела сквозь него на Филиппа. – Скажите, а эти женщины, они не?..

– Это мои жены! – чувствуя, как румянец заливает его лицо, признался Филипп.

– У вас на Земле развито многоженство? – живо заинтересовался капитан Эл. – Простите наше любопытство, но и вам, наверное, тоже интересны все эти древние обряды… Все эти пляски у костров… Я знаю, у вас есть даже специальная дисциплина, кажется палеонтология, или я путаю, нет, не палеонтология, а этнология? Правильно?

Только теперь Филипп Костелюк сообразил: только что, час назад, капитан Эл не мог связать по-русски и двух слов, а теперь говорит без всякого акцента.

«Неужели уже выучил? – с сомнением подумал Филипп. – Или мне в питье какой-нибудь дряни намешали?»

– Наверное, это очень приятно – многоженство! – сказала Инк. – У нас это запрещено уже три тысячи лет. Впрочем, я думаю, можно было бы получить разрешение, если это как-то будет содействовать братству цивилизаций.

Через три часа Филипп выскользнул из объятий спящей Земфиры и тихонечко прошел в библиотеку. До того как бежать на машине времени, он не был в библиотеке уже много десятков лет, с самой школы. Здесь на корабле при помощи специального лингвоаппарата каждую книгу приходилось переводить на русский язык. Он читал увлеченно, с азартом, он накинулся на книги, он поедал их, страницу за страницей, том за томом, как рожденный в неволе папуас может пожирать никогда не виденные и вдруг предоставленные в избытке бананы, ананасы и апельсины.

Оказалось, что после долгих поисков, оставив за спиной тысячи световых лет, караван кораблей, несущих в себе цивилизацию тассилийцев, наткнулся на нашу Солнечную систему. Здесь было достаточно незаселенных планет, таких, как Марс и Венера, и пришельцы решили договориться с аборигенами. Логика была на их стороне. Ведь тассилцццев было всего полтора миллиона, что являлось просто каплей по сравнению с восемью миллиардами землян. Они были готовы осваивать необжитые территории, а также поделиться с коренными обитателями своими технологиями, что продвинуло бы земную цивилизацию сразу на тысячу лет вперед.

Но, увы. Земляне не приняли предложения пришельцев. По личному приказу Измаила Кински, президента Всемирного Банка, парламентарии, прибывшие в Нью-Йорк на небольшой шлюпке, были взяты под стражу, а спустя несколько часов преданы военному суду и тут же расстреляны. Всемирный Банк был заинтересован в новой войне, ведь, продолжая ее, он мог еще больше закрепостить население Земли. Только война с внешним противником позволяла Измаилу Кински пересчитать всех без исключения людей и ввести их данные в компьютеры. Всех – начиная с новорожденных и кончая глубокими стариками.

После расстрела парламентариев по боевой тревоге был поднят военный флот. Армаду тассилийцев, находившуюся еще на орбите Марса, объявили наглым агрессором и сразу же попробовали уничтожить.

Тассилийцы – народ, привыкший за свою длительную историю решать все вопросы исключительно дипломатическим способом, – имели технологическое развитие куда более высокое, чем обитатели Солнечной системы, и в любой момент могли спокойно истребить все человечество, но сделать это им не позволяла мораль. На данный момент они захватили большую часть Марса, построили там несколько городов и теперь вели серьезные исследования психологии землян. Тассилийцы пытались понять, в чем заключается механизм несогласия. Вот уже три года они воевали с несговорчивыми землянами и не могли избавиться от привычки решать все в дискуссии, а не в бою.

Иногда случались, конечно, и серьезные стычки в космосе. Нападали в основном хозяева Солнечной системы, то есть земляне, неизбежно они терпели крах и на несколько месяцев, как правило, возобновлялся мирный переговорный процесс, после чего следовала новая атака.

По сравнению с жертвами и ущербом, которые Наносили посевы и той и другой стороне, стычки в космосе были просто веселой забавой, и военное положение всех устраивало.

Основная разница между землянами и тассилийцами заключалась в манипулировании средствами массовой информации. Если тассилийцы, не желая тревожить своих соплеменников, публично заверяли всех, что войны вообще никакой нет и быть не может при подобной расстановке сил, то эмиссары Всемирного Банка, напротив, даже маленькую стычку двух мусороуборочных машин на страницах газет и телеэкранах преподносили как грандиозное сражение. Сражения, правда с большими потерями, по заверению прессы, неизменно выигрывали земляне, а война не прекращалась ни на минуту. Враг был коварен, вездесущ и очень хитер.

Тридцать длинных вспышек, замеченных астрономами на орбите Марса, были объявлены на Земле испытаниями нового оружия противника, на самом же деле тассилийцы взорвали оба спутника Марса, превратив их в два маленьких искусственных солнца. Так они частично защитили поверхность красной планеты от попадания посевов.

* * *

Для земных радаров «Малый бакен» был невидимкой. Разведывательный корабль тассилийцев можно было засечь только в открытом космосе, и то при наличии правильно выстроенной ловушки из трех военных крейсеров. Он не был снабжен громоздкими нейтринными ускорителями, и скорость разведчика была весьма ограничена. Чтобы на собственной тяге покрыть расстояние от Земли до Марса, ему требовалось почти четыре недели пути, тогда как тяжелый крейсер мог преодолеть это же расстояние за полтора часа. Зато любой крейсер уступал разведчику в маневренности. Легкое оружие, способность в нужную минуту совершить экстренное торможение и полностью сменить курс делали корабль просто незаменимым шпионом.

Первоначально построенный как космическая яхта для развлечений молодежи, он был переделан в боевую единицу только около года назад, и это был всего лишь второй военный полет «Малого бакена».

В задачи разведчика входило радиозондирование коротковолновых земных станций, небольшая, несложная операция по выбросу зондов в акваторию Тихого океана, а также захват нескольких солдат противника для проведения биологических и психологических тестов. Пленных капитан Эл предполагал взять на обратной стороне Луны в зоне тюремного комплекса. Но на Луну «Малый бакен» так и не опустился. Просто отпала необходимость.

Посадка на Землю не была предусмотрена программой и действительно была совершена в результате небольшой аварии. Материал для экспериментов появился случайно, но более чем устраивал капитана. На такую удачу он и рассчитывать не мог: четыре женщины и мужчина из прошлого столетия.

Все на маленьком корабле было подчинено двум безумным правилам: «Комфорт команды обеспечивает ее боевой дух» и «Нежность, любовь, интерес и покой ведут к правильному сосредоточению на главном».

На корабле было очень много живых цветов. Каждая четвертая стена в каюте, баре или рубке – живой ковер. Но клетки с мелкими домашними животными, которые являлись обязательными спутниками в путешествиях тассилийцев, теперь пустовали. Клетки специально продемонстрировали пленникам. Капитан Эл объявил, что в случае несоблюдения двух уже приведенных уставных правил любой из пленников может быть переведен из каюты в подобную клетку.

В пустых клетках, переоборудованных под тюрьму, не было ничего приятного: ни цветов, ни музыки, ни мониторов, только самое необходимое: кровать, унитаз, зеркало и педаль для вызова охраны. Конечно, капитан Эл запугивал своих гостей, тассилийцам несвойственна была даже самая малая толика жестокости, им проще было убить своего врага, чем мучить его ожиданием смерти, проще вообще лишить обеда, чем накормить недоброкачественной стряпней.

На корабле постоянно звучала негромкая музыка, постоянно поддерживался приятный букет запахов и повсюду сияли сверхточные молекулярные зеркала. После подземной Москвы с ее черными зеркалами в первые несколько дней женщины будто очумели от обилия собственных отражений.

Зеркала были способны показать отражение как нынешнее, так и то, что было накануне в течение шести часов. Отражения будущего градуировались от минуты до часа и, как правило, имели неважное качество. Над каждым зеркалом висел небольшой хронометр: при помощи небольшого колесика можно было устанавливать свое личное время и выставлять собственный зодиакальный код.

Сутки на разведчике отсчитывали по новому марсианскому календарю, и жизнь шла, медлительная и размеренная.

При помощи специального аппарата выучив государственный язык тассилийцев, Филипп Костелюк много времени проводил в своей каюте, попеременно слушая радиостанции Земли и Марса. Сопоставляя все, что предлагала его вниманию полярная пропаганда двух враждующих народов, он постепенно склонялся к измене Родине.

Спасти человечество можно было, только изменив его интересам. Лучше деловой мир с тассилийцами, чем власть Всемирного Банка.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Утром все – и пленники, и члены экипажа – собирались в общей столовой. Конечно, каждый мог прекрасно позавтракать у себя в каюте, но черный купол над головой, идеально ровный белый пол, плавающие над ним черные тонкие столики, прозрачные теплые кресла в сочетании с фантастическим букетом запахов и музыкальных аккордов, соответствующих вкусовым ощущениям, просто околдовали женщин.

Купол был наполовину стеклянным, открывающим глубь космоса, наполовину электронным – специальное устройство преломляло и изменяло свет и яркость обозримых звезд, меняя их окраску в зависимости от удаленности и спектра. Так что распахнутая над головой Вселенная отражала твои представления о ней и твое настроение на данную минуту. Она зачаровывала и настраивала на философский лад.

Перемещаясь в своих креслах, можно было брать пищу с любого из столов, а можно было опуститься пониже и носком туфли коснуться белого ковра на полу. От такого прикосновения по телу пробегала сладостная электрическая дрожь.

– Не злоупотребляйте вибрационным покрытием, – подруливая к креслу Филиппа, предупредила Инк. Она сделала большой глоток из своего бокала и кокетливо улыбнулась. – Если будете злоупотреблять покрытием, ночью вам будет просто нечем заняться!

– По ночам я обычно читаю книги, – неожиданно для себя признался Филипп. – Я надеюсь, это не повредит чтению?

Он опять дотронулся носком ботинка до пола, отчего опять от пяток до макушки по телу прокатилась быстрая горячая дрожь. После этого он вопросительно взглянул на Инк.

– Понимаю, понимаю… – вздохнула дочь капитана; сквозь ее черный плотный мундир непонятным образом просвечивала розовая округлая плоть. Филипп смутился и с трудом заставил себя не отвести глаза. – Вам прискучили женщины? – Инк вопросительно посмотрела на него. – Хотите следующую ночь провести со мной? Наша мораль против многоженства, но мы также и против моногамии. Поверьте, Филипп, все однородное однообразно. Эта аксиома Эрвина Каина не требует пояснений!

Отчетливо Филипп Костелюк услышал, как где-то сбоку быстро прошелестело кресло, наверное, оно прошло по касательной к стене, и тут же хрустнуло яблоко.

– Боюсь, моим женам это не понравится, – зал он, пытаясь припомнить, взяла ли на этот раз Ариса облитератор с собой в столовую или все-таки оставила в каюте. – Вы сами понимаете, у нас другая мораль! Вы сами сказали. Кстати, ваш отец, наверное, также не одобрил бы…

Вместе с креслом он сделал медленный оборот на триста шестьдесят градусов и неожиданно наткнулся на быстрый кивок Земфиры. У Арисы не было с собой облитератора, но в ее руке уже блестел нож, и она быстро вертела его в пальцах с тем же выражением лица, с которым Милада грызла уже второе яблоко.

– Отцу, я думаю, это понравится! – сказала Инк. – А что касается ваших жен, так давайте не будем их дискредитировать. Любовь вдвоем – это же панически скучно. Если вы будете изменять вместе с ними, это же не будет изменой? – Взгляд дочери капитана опять сделался вопросительным, в ее глазах возник даже какой-то небольшой научный интерес. – Скажите, Филипп, а Ахан – как он вообще относится к любовным забавам?

Вместо Филиппа ответила Земфира, сделав большой бросок на своем кресле, она оказалась между ним и дочерью капитана и заявила:

– Ахан не разрешает пить вина, но Ахан повелевает иметь много женщин. – На секундочку она задумалась, припоминая цитату, не припомнила и сказала: – А насчет того, чтобы женщины все одновременно были в одной постели, в учении, по-моему, ничего не сказано!

Звездный купол, наверное, как-то реагировал на эмоции людей. После этих слов купол немного затуманился и порозовел, а звезды все до единой перешли в красный спектр и чуть запульсировали.

От следующего звука Филипп Костелюк захотел спрятаться. Он непроизвольно вместе с креслом откатился к стене и закрыл глаза.

Капитан Эл и все члены его команды просто разрывались от смеха. И их добрый веселый смех белыми молниями отражался во вселенском своде.

* * *

В тот же день после обеда Филипп Костелюк был приглашен в центральную рубку, где капитан Эл довольно подробно рассказал ему обо всем. Он заставил пленника сесть в штурманское кресло и показал, что нужно делать в том случае, если откажет электроника и придется перейти на ручное управление.

Технология управления космическим кораблем была доведена до такого совершенства, что окажись за штурвалом космического шпиона пятилетний ребенок, все равно бы справился.

– Простите, капитан, но я не понял! – познакомившись со всем, сказал-Филипп. – Я пленник или гость на этом корабле?

– Пленник!

В отличие от столовой, центральная рубка «Малого бакена» была небольшим шарообразным отсеком, две трети пространства которого занимали счетчики и экраны. Капитан Эл висел рядом с Филиппом в воздухе в совершенно прозрачном кресле и с удовольствием раскачивался, курсируя то на полметра вверх, в сторону переборки, сквозь которую была видна только одна яркая звезда – ориентир полета, то обратно на полметра вниз, к полу. Пол был разделен на полупрозрачные зеленые квадраты. Присмотревшись, за толстым стеклом, хоть и с трудом, можно было различить женские каюты, расположенные как раз на один ярус ниже. В руке капитан Эл держал маленькую золотую чашечку, из которой иногда с удовольствием прихлебывал.

– Пленник! – повторил он охотно. – Одной из задач нашего полета был захват нескольких пленников для последующих медицинских и психологических тестов! – Он сделал еще один маленький глоточек. – Впрочем, не исключены и переговоры, если, конечно, после тестов вы останетесь живы.

– Но тогда я уже совсем ничего не понимаю! – почти возмутился Филипп Костелюк. – Коли уж я пленник, то зачем же показывать мне системы управления кораблем? Это же не логично! – Он испытующе смотрел на этого красивого человека в черном мундире. – Это предательство?

– Напротив, напротив. – У капитана было какое-то веселое, немного меланхолическое расположение духа, его зеленые глаза то часто мигали, то вдруг замирали, неподвижные, как у змеи. – Поверьте, Филипп Аристархович, вы не можете причинить нам никакого вреда, – объяснил он. – Пока на борту есть я или кто-то еще из членов экипажа, мы из любого места корабля можем взять у вас управление. Это так же просто, как наблюдать за вашими женами. – Носком черного сапога он указал в пол. – Но вот если мы погибнем, а вы останетесь, тогда совсем другое дело, ведь вполне логично, чтобы вы взяли управление на себя и сохранили корабль.

– А если я сохраню его для землян? – не в силах принять инопланетную логику, настаивал Филипп Костелюк.

– Это самый наилучший вариант. – Капитан Эл оттолкнулся носочками сапог от пола и легко взмыл к куполообразному потолку, так что белая звезда осветила его зеленый затылок. – В таком случае земляне разберут аппарат, – продолжал он, глядя на Филиппа сверху вниз, – а разобрав, они узнают кое-что новое. Но это новое будет, как бы это сказать на вашем родном языке, не парно. Во многих случаях практическое применение без теории невозможно. Оно будет не парно и не сможет работать. А как сказал ваш же земной философ Эрвин Каин: «Что может быть более перспективно в дипломатии, чем восстановление технологической пары!» Вы поняли, что я имею в виду?

– Нет, не понял! – честно признался Филипп. – А вы знаете Эрвина Каина?

– Нет, увы! Не знаю… – Капитан Эл моментально стал каким-то задумчивым. – Не знаю совсем, я его только цитирую! Мы все восхищаемся мудростью этого землянина! – Голос капитана стал чуть порезче, а кресло опять скользнуло вниз к Филиппу. – Эрвина Каина перевели, как я знаю, на языки одиннадцати Галактик, а вы, земляне, записали его в уголовные преступники!.. Впрочем… – Капитан Эл опять оттолкнулся от пола и медленно поплыл к потолку. – Еще пятьсот лет назад и наша цивилизация называла философов такого масштаба уголовными преступниками! Называла… Ловила… И убивала!

«Не понимаю! – мысленно, но так громко, чтобы его мысль была услышана, произнес Филипп Костелюк, – Не понимаю!»

– Хорошо, не понимаете и не нужно, – сказал капитан. – Посмотрите сюда. – Он указал, куда смотреть. – Посмотрите вот на этот небольшой синий экран. Здесь отражена вся огневая мощь нашего корабля… При помощи вот этих восьми разноцветных кнопок осуществляется управление… А рядом тренажер. Прежде чем что-то совершить или даже подумать о том, что хотите что-то совершить, вы можете вхолостую полностью проиграть любое действие, любую мысль. Если хотите, любое чувство.

– Только технические параметры? – спросил Филипп, осторожно прикоснувшись к палке штурвала, похожей на выгнутый руль очень дорогого велосипеда.

– Любую ситуацию. Например, если вам не разрешает Ахан и вы не хотите контакта с моей дочерью, бы можете проиграть здесь всю ситуацию! Машина мгновенно взвесит все за и против, и вы сможете убедиться, что не правы.

Положив руки на узкий навигационный штурвал, Филипп уставился на большой вогнутый экран монитора. При каждом нажатии на штурвал картинка звездного движения, оставаясь прежней, обрастала сотнями определяющих рамочек, И уже при минимальном навыке можно было разобраться, куда корабль пойдет через определенное время. Время отмечалось отдельным счетчиком слева. В окошечке быстро менялись черные цифры.

Филипп не стал проигрывать возможную любовную сцену, он уже решил для себя, что или все будет по-настоящему, или ничего не будет вообще. Фантазии электронных рамочек его просто раздражали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю