Текст книги "Глаз Муджароки (СИ)"

Автор книги: Александр Сёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Почувствовав грубое прикосновение, Валя оттолкнула Семена и отбежала к противоположной стене комнаты.

– Что ты сказал про Мышигина? Семен, очнись!– Валя сосредоточенно смотрела на Рукова и пыталась свести все свои догадки воедино.– Что ты про него знаешь?

– Что я сказал?– Семен рассмеялся.– Бельчонок, я и показать могу. – Руков начал расстегивать рубашку, уперев нагловато насмешливый взгляд на Валину грудь.

– Сеня, перестань. Я же не против. Мы никуда не торопимся. Перестань дурачиться, и давай поговорим. Откуда ты знаешь Мышигина?

– Я?!!– Семен замер на мгновение. – Да это я, я – Мышигин!!! Какой на хрен Сеня??? Я – Мышигин! Дважды женат, дважды разведен. Бывший прапорщик воздушно– десантных войск. Судим на пять лет за расхищение армейской собственности. Освободился досрочно три года назад. Основал свой банк. Детка, свой банк! Пока был на киче, нашел клад по старинной карте. Не буду тебе рассказывать, что мне стоило потом этот клад незаметно сбросить дружбанам в Хабаровск. По лезвию ножа ходил, все думал, сейчас кто-то или зарежет, или застрелит. Но все обошлось. Ни одно храпало не знает про клад. Дружбанов, правда, пришлось того...Хотя один еще остался...Пока остался.– Семен засмеялся хриплым придушенным смехом. – Да что это я перед тобой разоткровенничался? Красивая ты девка, иди ко мне, я тебя озолочу... Глупая...

Валя озабоченно прикусила губу

– Да нет, Мышигин. Видно, знают про клад...

– Что? Что ты сказала?

– А то и сказала. Убили тебя, придурка. Три дня назад убили.

Руков рассмеялся. Постоял секунду. Потом подошел к серванту, вытащил бутылку водки и хрустальные фужеры. Открыл бутылку и наполнил фужеры до краев. Пустую бутылку бросил на пол.

– Валя, мы хотели выпить. Может, это у тебя манера такая, всякие глупые вещи выдумывать. Как меня могли убить, если я перед тобой? Во! Во всей красе! – при этом Семен расстегнул рубашку до низу и выдернул ее из брюк.

Валечка залюбовалась красивым торсом Рукова.

– Дурак ты, Мышигин. Это же не твое тело, посмотри повнимательнее. Убили тебя. А вот что было потом, мне непонятно. И как ты оказался в теле моего любимого человека, мне тоже непонятно.

Руков посмотрел на свой голый живот и замер. Потом медленно взял со стола фужер с водкой и залпом выпил. Вытер ладонью мокрый рот и снова посмотрел на свой живот.

– Да ты, кошелка, что-то знаешь! – Семен стукнул по столу кулаком. -Это точно не я.. А ну говори, убью, кто я такой по-твоему?

– Ну слава тебе, Господи,– Валя почувствовала, что она на правильном пути. – Ты что, ничего не помнишь?

– А что я должен помнить?

– Ну как тебя убивали, ты помнишь??

– Что? Меня? Да ты охренела что ли?

– Да тебя, тебя. Попробуй, ну, пожалуйста, попробуй вспомнить.....

Руков медленно сел на диван и уставился в потолок. В голове потемнело, перед глазами замелькали противные тусклые молнии. Он застонал и замотал головой. Внезапно перед внутренним взором возникло черное изрезанное морщинами лицо. Лицо африканца. Он что-то говорил, зловеще сверкая белками огромных глаз в кровавых прожилках. Потом удар пули. Именно удар. Он не слышал звука выстрела, только сильный бесшумный удар. В спину. Мышигин не упал, только удивленно оглянулся назад и увидел дуло пистолета. Он не успел внимательно рассмотреть того, кто держал оружие, но успел рассмотреть руку, держащую пистолет. Вместо большого пальца рукоять сжимал обрубок. Передняя фаланга остутствовала. Дуло выбросило огненную струю и после этого все исчезло. Семену стало плохо, он бросился в туалет , и его вырвало.Валечка вздохнула и устало опустилась в кресло. Взяла со стола фужер и отхлебнула большой глоток. Руки дрожали. Она подумала, что потеряла Семена навсегда. Но что произошло? Какая болезнь поразила здорованя Рукова, что он вдруг стал прикидываться известным в области бизнесменом ? А вдруг он не прикидывается? Что он тогда сказал? "Валечка, не обращай внимание, если я буду вести себя неадекватно" Что бы это значило? Наверно то, что Руков как раз и оказался вместо этого уверенного мужчины сегодня в ресторане. Так и повар сказал.

Семен вышел из коридора, держа в руках полотенце. Выглядел он неважно. Лицо побледнело, под глазами набрякли красноватые мешки.

– Извини, Валя. Я хотел тебя предупредить... Не успел. Я очень болен. Я живу двумя жизнями. Это случилось всего лишь вчера, а кажется, что прошла целая вечность...Я, кажется, не договорил тебе про ресторан.

Валя посмотрела внимательно на Семена, кивнула утвердительно.

– Так вот. Одна, уже покойная на сегодняшний день девушка, успела мне сказать, что меня накормили какой-то гадостью в том самом "Ночном Сюрпризе" Если верить ее словам, я сожрал чей-то мозг.

– Вот теперь мне все понятно.– Валя стремительно поднялась с дивана, зашагала по комнате. – Они там, в ресторане, говорили как раз об этом! Ты, дурила, сожрал этого самого Мышигина.

– Да откуда ты все это знаешь? – теперь уже Руков стремительно заходил по комнате.

– Да знаю! Потому что мужика, который должен был быть на твоем месте, убили у меня на глазах...

– Что? Какого мужика? Что значит убили?

– Он показал какой-то условленный пароль. Что-то вроде связки монет... А ему не дали съесть то, что он хотел. Бросился на этих негров с пистолетом, начал стрелять. Ну , ему в затылок и стукнули топориком. И это все, представляешь, все! На моих глазах!

Руков заледенел. Он вспомнил, что из кармана у него вывылились какие-то монеты и ,самое главное, Ольга сказала, что сама сунула ему эту самую связку. Пароль... Какой пароль? Как там говорил повар в ресторане? "Обладает метафизическими свойствами.... Передается характер..."

– Пашот!!– Руков встрепенулся и кинулся к входной двери

– Что это значит, "Пашот"?– Валя остановилась посреди комнаты, лицо ее раскраснелось, узкая юбка выгодно обрисовывала силуэт ее соблазнительных бедер.

– Это человек, который сможет мне помочь. Только он один!

– Сеня, но ведь очень очень поздно... Куда ты собрался? Поспи хоть немного.....

– У меня нет времени, Валя, как ты не понимаешь. Я постепенно становлюсь Мышигиным. Становлюсь упорно и безвозвратно. Я должен действовать. Подожди меня здесь. Можешь принять душ или ванну, все необходимое там есть. Полотенце здесь в шкафчике. Что еще? В холодильнике есть курица, совсем свежая. Если умеешь готовить, сваргань что-нибудь. Я думаю, что вернусь часика через три. Все, пока...

– Но, Семен....

Входная дверь глухо закрылась. Разговор был окончен.

Семен нырнул в приветливую темную глубину такси

– Улица Горная, пожалуйста....

– Какой номер?

– Девятиэтажка. Там сориентируемся.

– Ага. Хорошо. Девятиэтажка там только одна.

– Вот даже как...

Семен вышел из такси на мрачной улице, без единого фонаря и магазина со светящейся вывеской. Вся улица была застроена двухэтажными коммунальными домами. Единственное, что скрашивало мрачный пейзаж, был наглый синий рассвет, успевший раскрасить в оптимистичные тона весь небосвод. Перед Семеном высилась девятиэтажка, действительно единственная на этой заброшенной улице и совершенно не вписывающаяся в неровные ряды захудалых домиков. Номера квартиры Руков не знал. И ни одного человека. Руков присел на гнилую черную скамейку перед подъездом и задумался. Очень хотелось спать. Веки предательски слипались, щебетанье утренних птиц убаюкивало. Семен уже почти заснул, когда хлопнула входная дверь. На верхней ступеньке лестницы возле входа в подъезд стоял невысокий худой человек с большими выразительными глазами и реденькой бороденкой, покрывавшей впалые щеки. Он неторопливо вытащил из кармана немного помятую пачку сигарет, вытряхнул одну и спокойно закурил, шумно выпустив в застоявшийся утренний воздух густую струю табачного дыма.

Семен встрепенулся, поднялся со скамейки и повернулся к незнакомцу

– Доброе утро..

– Утро добрым не бывает.– глубокомысленно заметил мужчина и посмотрел, прищурившись, на синеющее небо

– Извините, но вы, может быть , знаете. В вашем доме живет некий Пашот. Извините, фамилии и номера квартиры я не знаю.

– Ну я– Пашот, Семен Иванович.– тихо произнес незнакомец и на этот раз пристально и с интересом посмотрел на Семена своими глубокими черными глазами.

***

Валечке захотелось броситься вдогонку за Семеном, остановить его и обругать за невнимательность и совершенное равнодушие по отношению к ней. Но она сдержалась. В конце концов, никогда в жизни она еще не бегала ни за одним мужиком. И этому обломится. Она подошла к большому зеркалу в прихожей, включила свет. Из зеркала на нее смотрела красивая шатенка с уставшим лицом и покрасневшими от недостатка сна глазами. Деловой костюм был испорчен. Юбка пестрела мутными пятнами неизвестного происхождения. Валечка сбросила с себя одежду и пошла в ванную. Душ немного привел ее в себя. Она долго стояла под упругими струями, наслаждаясь очищающей влагой и успокаиваясь одновременно. Потом тщательно вытерла волосы и скрутила их в пучок, решив, что прической займется потом. Завернувшись в мягкое махровое полотенце и оставляя на полу большие водяные пятна, прошла в комнату и задумалась. С одной стороны ей очень хотелось спать, и аккуратно застеленная широкая кровать Семена так и манила шлепнуться в нее с разбегу и забыться. С другой стороны ей не терпелось разузнать, кто такой Мышигин. Она знала, к кому обратиться с этим вопросом и хотела сделать это прямо сейчас. А потом быстренько вернуться и приготовить Рукову вкусный завтрак как раз к его приходу. А дальше – будь что будет. Тряхнув мокрой головой, она решительно отправилась к небольшому платяному шкафу, стоящему в углу. Через минуту она ковырялась в разбросанных по кровати мужских тряпках, пытаясь выбрать себе хоть что-нибудь подходящее. В конце концов, она остановила свой выбор на светлых льняных брюках и белой американской футболке с большим цветным флагом Соединенных Штатов. Одев на себя все это, она побежала к зеркалу. Мешковато, конечно, но для молодой независимой раскрепощенной девушки сойдет. Подумав, не надеть ли лифчик, она махнула рукой и направилась к входной двери, не обращая внимания на вызывающе торчащие через хэбэшную ткань футболки аппетитные соски.

Она уже вышла в коридор, когда услышала за спиной странный шорох. Скрипнула дверца серванта, что-то гулко шлепнулось на пол. Вслед за этим послышался приглушенный мужской голос: "Твою мать....". Валечка замерла от страха. В квартире кто-то есть! Как? Откуда?

Валя сжала решительно кулачки и вошла в комнату. То, что она увидела, ввергло ее в длительный шок. Дверца серванта и дверца книжного шкафа были открыты, на полу были разбросаны вещи, перед этим тщательно уложенные на полках. В воздухе, посреди комнаты, висел личный альбом с фотографиями Семена, страницы которого перелистывались сами по себе.

– А-а-а! – закричала Валя от страха, чувствуя, что ноги предательски подкашиваются.

– Тихо, куколка, тихо. Я быстренько. – Голос раздался из внутрикомнатного пространства.

– Кто вы? – заорала Валя и шлепнулась на колени. Дрожащими руками она пыталась вытянуть наружу из-под футболки нательный крестик. – А ну вон отсюда, демоны!

– Да успокойся ты, дура. Я сейчас уйду. – Из застывшего в воздухе между полом и потолком альбома сама по себе вылетела какая-то фотография, зависла, дрожа некоторое время в висящем положении, потом неожиданно исчезла. Альбом грохнулся на пол, из поломанных кляйстеров посыпались фотографии. Сразу вслед за этим открылось балконное окно, кто-то крякнул от натуги, как будто перелазил через перила, и все стихло.

Бледная от страха Валя распласталась на полу. Она глубоко дышала широко открытым ртом и царапала пальцами напольный ковер. Хотелось завыть по-бабьи от страха, но этому ее, к сожалению, никто не научил. Валя изо всех сил вспоминала, что такое могло произойти с ее психикой. Неужели она– шизофреничка? Но ведь разбросанные вещи на полу сами говорили за себя. Неужели, это она сама их разбросала, а потом все представила, как явление какого-то привидения? Неужели, все так плохо?

В этот момент за входной дверью послышался какой-то шум, кто– то недовольно вскрикнул, но голос тут же затих, как будто кричащему зажали рот. Потом оглушающей, несердобольной, жуткой трелью залился входной звонок. Валечка насторожилась и заткнула пальцами уши. Снова всё стихло. Девушка дрожала от ужаса, она уже миллион раз пожалела, что не пошла вслед за Семёном, а осталась в квартире одна. Все подтверждается. Она страдает психическим заболеванием. Вот сейчас она откроет дверь, а там никого не будет. Она откроет дверь, а там будет висеть в воздухе история ее жизни, и кто-то будет, не спеша, ее перелистывать и спрашивать, спрашивать, спрашивать....

Она постаралась собраться с силами, поднялась на ноги. Больше всего она боялась, что звонок в дверь – это подтверждение ее болезни. Валя подошла к CD плейеру и посмотрела на кнопку старта. Вот сейчас она нажмет кнопку старта, и плейер включится, в квартире раздастся голос Андрея Макаревича, потому что Семен не мог жить без песен этой группы, и все вернется на свои места. Валечка протянула дрожащий указательный палец к кнопке и нажала. Вздрогнули могучие колонки, стоящие по обе стороны от плейера, выплескивая из себя с мощностью сто ватт высокий тягучий голос Кутикова: "Мы себе давали слово...." Валечка засмеялась, нет, не сумасшедшая, нет, не чокнутая. Она вскочила на ноги и начала танцевать, подпевая Кутикову и Макаревичу: " Вот – новый поворот! И мотор ревет...."

И в этот момент снова требовательно и продолжительно зазвенел звонок над входной дверью. Валя замерла и прислушалась. Нет, это не был бред воспаленного мозга. Кто-то действительно звонил. Валя выключила плейер, провела руками по футболке и брюкам, не зная, как предстать перед глазами неизвестного посетителя, потом потихоньку подошла к двери и посмотрела в глазок, но ничего не увидела. Она немного подождала, потом повернула ключ в замке с намерением открыть дверь. Но в этот момент дверь сама стремительно распахнулась от могучего удара. В прихожую ворвалось двое мужчин, один из них схватил Валю за руку и быстрым приемом вывернул кисть. Второй, подняв перед грудью обеими руками пистолет, бросился в комнату. Валечка завизжала от боли и страха. Мужчина, держащий ее за руку, незаметным движением ударил девушку по лицу. Валечка хлопнулась на пол, голова болела от удара и сильно кружилась. Она обхватила голову свободной рукой и закричала еще сильнее.

– Кто вы такие-е-е? – крики девушки срывались на вой.

Тяжелая мужская рука ударила ее в область уха. На этот раз она потеряла сознание, растянулась на полу в прихожей. По ногам заструилась предательская струйка.

Раздался смех.

– Ты гляди, обоссалась..

– Кроме нее в квартире никого.– Молодой мужчина, который быстро осмотрел помещение, вышел из комнаты. – Исчез гаденыш...

На лестничной клетке появилась еще пара фигур. Первым шел ,бледный как мел, Павел Петрович, за его спиной угадывался силуэт большого плотного мужчины, лицо которого было скрыто полумраком слабоосвещенной лестничной клетки. Видимо, он был здесь самым главным. Спокойным волевым голосом он произнес

– Костя, иди сюда, сейчас наверняка соседи начнут интересоваться, что за крики. Объясни им спокойно. Мол, все в порядке, мелкая бытовуха.

Парень, которого назвали Костей, по виду самый молодой, кивнул головой и вышел на лестничную клетку

– Ну а мы продолжим наше общение в квартире,– тем же спокойным голосом сказал самый главный. Впихнул ошалевшего Павла Петровича в прихожую и затем зашел сам. Теперь его можно было рассмотреть. Одетый в легкий модный спортивный костюм, облегающий, хотя и покрытую жирком , но достаточно тренированную фигуру, на пороге стоял сам мэр города Юрий Сержевич Коренев.

Все дороги ведут...

Семён удивленно посмотрел на человека, представившегося Пашотом.

– Вы меня знаете?

– Да. Со вчерашнего дня.

– И кто же вам обо мне рассказал?

– Долго объяснять. Как -нибудь сами узнаете. Пойдемте ко мне.

Они, не торопясь, поднялись на восьмой этаж и вошли в темную прихожую просторной квартиры. Пашот жил почти по-спартански. Квартира оказалась однокомнатной, хотя комната была достаточно просторной , даже большой. Семен подумал, что , наверно, комнат с самого начала было несколько, но хозяин решил их объединить в одну. Возле стены стояла аккуратно заправленная деревянная кровать. Посредине большой тяжелый круглый стол и пара кресел. К противоположной стене были приставлены небольшой скромный сервант и бельевой шкаф. Мебель была добротная, похоже, старинная. Ничего больше в комнате не было. Все было чисто, опрятно, и от этого казалось, что в комнате никто не живет. Как будто из нее уехали обитатели, случайно забыв забрать с собой несколько ненужных в хозяйстве элементов мебели.

– Присаживайтесь, Семен Иванович, – тихо сказал Пашот и указал на одно из кресел. Потом подошел к широкому окну, отдернул занавеску, за которой обозначилась дверь на балкон. – Я думаю, разговор у нас будет долгий, поэтому не стесняйтесь

Пашот исчез на кухне, видимо, решил сварить кофе. Семен подошел к широкому окну, рядом с которым была дверь на балкон. Окно выходило прямо на улицу, так что Пашот мог видеть подходящего к дому Семена. "И все-таки, откуда он меня может знать?"– подумал Семен, открыл дверь и вышел на балкон. С высоты восьмого этажа прекрасно просматривался весь квартал низеньких частных и коммунальных домишек. Прямая, как стрела, улица Горная уходила к горизонту и упиралась в широкие парадные ворота городского парка. И почему ее назвали Горной?

Семен вернулся в комнату и захлопнул за собой балконную дверь, не запирая на замок. Дверь, скрипнув, чуть приоткрылась, впуская тоненькую струйку утреннего свежего воздуха. Пашот как раз вносил две чашки ароматного кофе.

– О! А вы умеете делать кофе.– сказал Семен, садясь в низкое удобное кресло.– Запах просто божественный...

– Это– правда.– Пашот тоже плюхнулся в кресло и вытащил из кармана пачку "Мальборо". – Делать кофе научила меня еще моя бабушка. Она была замужем за английским колонистом. Вы курите? Нет? Тогда я закурю с вашего позволения.

Семен согласно качнул головой.

Пашот хлебнул кофе и глубоко затянулся сигаретой.

– У нас не так много времени для предполагаемого длинного разговора, Семен Иванович. С вашего позволения я начну.

– Тогда можно я вас все-таки перебью? Мне не дает покоя вопрос, откуда вы меня знаете?

Пашот загадочно ухмыльнулся.

– Всему свое время. Слушайте внимательно. Если вы хотите все вернуть на свои места, вам нужно быть очень внимательным и решительным, иначе вы пропадете.

Семен внутренне напрягся, посмотрел вопросительно на Пашота.– Что, все так серьезно?

– К сожалению, я не шучу. Я попытаюсь вам рассказать все, не знаю, получится это у меня или нет, но... Записывать ничего нельзя. Только запоминайте. Запомнить все нужно тщательно. Если что-то забудете или перепутаете, это может стоить вам жизни.

– Может, не нужно так мрачно, а, господин Пашот?– Семен уже забыл о кофе, чашка была отставлена в сторону, недовольно пыхтя свеженьким парком.

– Не надо господина, просто – Пашот. А по поводу мрачности дискутировать поздно, вы уже почти в Круге. Конечно, если вы хотите вернуть себя самого обратно в самого себя. Если бы вы в ресторане были немного внимательней, осторожней что-ли.... Хотя, как говорится, чему бывать, того не миновать...

– Что это за Круг такой? И Ольгу когда убивали, про какой-то Круг говорили....Внимательный, хм..., что значит, внимательный, отсторожный? Ведь люди в ресторан идут, чтобы отдохнуть!

– Осторожный – в смысле всякие вещи из себя роняете, которые, заметьте, вам совсем не принадлежат.– Пашот улыбнулся уголками рта.– А Ольга жива.

– Что? Это шутка? Пашот, она умерла у меня на руках! Или, может, мы говорим о разных Ольгах? Роняю...Ах да! Вы об этих злополучных монетах! Что они вообще делали в моем кармане? Что это за цирк? Пашот, если это все гениальный розыгрыш типа съемки скрытой камерой, то я точно не подхожу для этого. Скажите, где вы спрятали эту чертову камеру?

Пашот встал и начал медленно ходить по комнате.

Семен следил за ним взглядом, потом не выдержал

– Пашот, дешевых приколов, которых я насмотрелся за последние два дня, мне хватит на всю жизнь. Вы можете мне что-то объяснить, или мы так и будем ходить вокруг да около?

– Дешевых приколов...– тихо пробурчал Пашот себе под нос. – Семен Иванович, я попрошу вас больше меня не перебивать. И воспринимать все, что я скажу, как абсолютную правду. В противном случае, я вас не задерживаю. Вы можете уйти прямо сейчас.

Семен заскрипел зубами от бессильного гнева. Но где-то внутри он осознавал, что Пашот прав, и что ему, Семену, нужно очень внимательно его выслушать и пойти на все условия, которые он предложит. Просто другого выхода не существовало.

– Хорошо, Пашот, извините. Я вас внимательно слушаю.

Пашот неторопливо отпил из чашки приличный глоток, закрыл глаза.

– Семен Иванович, я хочу рассказать вам о том, куда вы оказались втянуты вопреки собственной воле. Это случай сыграл с вами злую шутку. И, хочу заметить, действительно злую шутку. Начнем по порядку. – Пашот вытянул очередную сигарету из пачки и неторопливо закурил. – На большом африканском континенте существует много загадочных и, можно сказать, недоступных мест. Они есть, наверное, на любом континенте, но в данном случае вы столкнулись именно с Африкой. На границе Кении и Сомали , в непроходимых джунглях, есть небольшая территория, имя которой Могаводо.

Семен незаметно вздрогнул. Это было то самое место, куда так не хотела ехать Ольга. Тем временем Пашот неторопливо продолжал свой рассказ

– На картах вы ее не найдете. Для обычного человека она не существует. Кто дал ей такое название, неизвестно. В джунглях очень много племен, которые говорят на разных языках. Мне говорили, что на местных диалектах Могаводо значит "страшный круг". Я просто никогда не задавался этим вопросом. Но это действительно круг. Идеальный круг порядка двадцати километров в диаметре. В центре этого круга находятся две большие скалы, так же не обозначенные ни на одной карте. Хотя об их существовании знают многие. Одна скала называется Клякса. Она и в самом деле очень похожа на обычную кляксу, если смотреть издалека. Бесформенная, изрезанная расщелинами и, что самое интересное, глубокого синего цвета. Как школьные чернила...

Пашот снова заходил по комнате, дымя сигаретой. Казалось, что этот разговор ему дается нелегко и каждый раз требует все новой и новой концентрации сил. Может быть, все так и было на самом деле.

– Где-то метрах в ста от Кляксы находится другая скала – Муджароки. Она изумительно чистого яркого белого цвета. Как свежий снег. Издалека она похожа на кусок сахара. "Муджароки" на местном диалекте значит "мертвая жизнь". Странное значение, не правда ли? Но название соответствует действительности . Я постараюсь рассказать вам все. Сотни миллионов лет назад, когда формировался нынешний внешний вид нашей планеты, происходили невиданные катаклизмы. Недра Земли бушевали фантастической энергией, сталкивая материки и раскаляя до кипения океаны. Огромные пространства суши в одночасье уходили под воду, а в других местах от сверхмощных сотрясений вставали горы. Нам не дано это представить. Ученые будущего еще придут к открытию новых изменений энергий, пространства, времени и всего, что с этим связано. Распространение импульсов земной энергии шло в различных направлениях, но в какой-то момент времени, неоднократно обогнув земной шар, силы встретились. Количества энергии уже не хватило для того, чтобы в точке столкновения произошла невиданная катастрофа. Все-таки миллионы лет образования планеты истощили бури разновекторных сил. Но энергии накопили внутреннюю мощь такого качества, что в месте столкновения встречных потоков пространство изогнулось тысячекратно и застыло, вылившись физически в две скалы, существующие вне времени и пространства.

Пашот перевел дух и снова сел в кресло. Он как будто позволял Семену переварить полученную информацию. Семен поймал себя на том, что старался запомнить каждое слово, сказанное Пашотом, хотя понимал не все. Но та напористость и желание хоть что-то объяснить, вложенные в негромкие размеренные слова Пашота, мгновенно передались Семену, и он завороженно слушал, стараясь запомнить каждое слово.

– Что значит, вне времени и пространства? – тихо спросил Семен.

Пашот посмотрел на него насупленным взглядом, потом лоб его разгладился

– Знаете что, Семен Иванович? Я наверно пойду еще сделаю кофе.

– Хорошо, Пашот.

Пока Пашот колдовал на кухне, Семен старался собраться с мыслями. Все его естество еще достаточно молодого человека противилось тому, что он попал в какую-то нехорошую переделку. Казалось, что все плохое может случаться только с посторонними людьми, но только не с ним, Семеном Руковым. Хотелось пожаловаться маме, но мама была далеко. Семен медленно открыл дверь на балкон и подошел к бетонным перилам. Внутренний страх и томление сидели внутри и не давали думать ни о чем хорошем. Хотелось выпить. Семен посмотрел вниз и увидел красивый черный джип, остановившийся у подъезда девятиэтажки. "Странно, такие обеспеченные люди, а тоже живут в таком муравейнике"– подумал Семен.

Комната снова заполнилась приятным запахом кофе. Пашот устроился в кресле.

– Ладно, итак, на чем это я остановился? Да... В Могаводо есть только один населенный пункт – Муганда....

– Как? – Семен подскочил как ошпаренный. – Как называется, вы сказали?

– Да перестаньте вы так реагировать, Семен Иванович! – Пашот снова нахмурил густые кустистые брови. – Знаю я эту историю с поваром, знаю... Мы еще к ней придем.

– Да откуда же вы знаете-то все? Вы что, провидец?

Пашот вздохнул. – Ну можно сказать и так. Я – Глаз Муджароки......

***

Мэру города, Юрию Сержевичу Кореневу, снился прекрасный сон. Возможно, это был не сон, а какое– то чудесное превращение, перевоплощение в то, о чем Коренев мечтал последние несколько лет своей жизни. Не просто мечтал, а упорно шел к осуществлению своей цели. И небезуспешно. Но на все нужно время, деньги и желание. Желания было через край, денег и времени катастрофически не хватало. Ему снилось, что наконец-то его выбрали в Думу, и он перебрался в Москву. И вот теперь, уже депутатом, он приехал в родной город и вступил в права владения речным портом, к которому подбирался все последнее время. Подбирался, осторожно и неумолимо, как лис, жаждущий лакомства, но опасающийся собак и людей с ружьями. Мэр был человеком осторожным, холодным и расчетливым. Он очень дорожил своей репутацией и голосами избирателей. Он делал все, чтобы угодить вышестоящему начальству и в то же время быть достойным уважения своих земляков. Но и себя он не забывал, хотя и делал это очень продуманно и осторожно. Даже мысленно он не допускал ни малейшей возможности бросить тень на свою теперешнюю репутацию, тем более, когда на носу выборы в Госдуму.

И вот он идет уверенным размашистым шагом по бетонным, местами заляпанным асфальтом и мазутом плитам, вымостившим въезд в порт, сияет солнце, шуршат ленивые речные волны, облизывая корпуса отшвартованных судов. Собравшиеся в отдалении рабочие и обслуживающий персонал порта с любопытством и почтением осматривают нового хозяина, а с десяток молодых грудастых девиц в русских кокошниках и коротких юбчонках протягивают ему каравай хлеба и ключ от порта. Внезапно где-то над головой что– то хлопнуло, послышался легкий свист, даже не свист, а едва слышимое шипение, постепенно перерастающее в оглушительный звон. Юрий Сержевич поднял голову и посмотрел вверх. Со стрелы портового крана, которая странным образом оказалась у него прямо над головой, со страшной скоростью прямо на мэра летел огромный рулон листовой стали, хлопая обрывком порвавшегося троса. Мэр открыл рот, чтобы закричать, и проснулся. Звонил мобильный телефон. "Ну и выбрал на свою голову мелодию",– подумал заспанный мэр и протянул руку к трубке...

За окном была глубокая ночь. В доме никого, кроме Юрия Сержевича, не было. Только пара охранников подремывала в будке возле въездных ворот. Жена и дочка уже неделю зависали в Венеции, куда отправились на пару дней на выставку. Они звонили каждый день, и все время у них находилась причина еще на денек остаться. Видимо, ближайшую неделю не объявятся. Ну и ладно. Даже хорошо, что их нет. Теперь, когда оставались считанные часы до воплощения в жизнь изуверской затеи господина мэра, было даже лучше, чтобы никто не мешал. Даже сейчас Кореневу было немного муторно от того, что должно было произойти, но он никогда не жалел о принятых решениях, всегда предварительно скрупулезно и всесторонне их обдумав. Так было и на этот раз.

Юрий Сержевич вспомнил холодные безразличные глаза Октавиана. Это был колдун. Очень богатый колдун, который жил в Москве. Он не афишировал себя, его знал небольшой круг лиц, которым Октавиан сумел помочь. Юрий Сержевич не был суеверным, но допускал существование метафизических явлений. Ему очень захотелось порасспросить колдуна о возможных результатах борьбы за депутатский мандат и вообще поговорить о жизни. Через подставных лиц Коренев договорился о встрече, и вот, наконец, месяц назад, в маленьком поселке на берегу живописной речушки произошла встреча. Там у Коренева был построен секретный домик, о существовании которого знали только очень доверительные друзья и пара женщин – любовниц, которых мэр иногда приглашал для того, чтобы скрасить свою напряженную, перегруженную работой жизнь. Октавиан оказался седым стройным мужчиной неопределенного возраста со смуглым обветренным лицом, холодными жесткими глазами и жилистыми, покрытыми едва заметными шрамами, руками. Он передвигался очень проворно и гибко, все его тело выдавало уверенность и скрытую силу. Тем не менее, он оказался интересным собеседником. Все то время, пока Коренев возился у потеющего над углями шашлыка, издававшего умопомрачительный запах, Октавиан рассказывал смешные истории, случившиеся с ним в Африке. Он говорил с едва заметным акцентом, выдававшим в нем иностранца, но все вопросы о своей государственной принадлежности он вежливо игнорировал. Коренев понял, что лучше его об этом не спрашивать. Единственно, в чем он признался, это то, что имя его настоящее. Его родители увлекались историей Рима и назвали его так в честь одного из императоров.

Наконец шашлыки были готовы. Коренев любил готовить. Выпили по первой, закусили сладчайшим салатиком и приступили к шашлыкам. Юрий Сержевич медленно с наслаждением жевал сочное мясо и чувствовал, что собеседник ждет, когда же начнется настоящий разговор. Октавиан приехал без всяких предварительных соглашений и оплаты. Он не потребовал никаких денег, как будто знал, что то, ради чего его пригласил Коренев, стоит гораздо большего. И не ошибся.