Текст книги "Флавиан. Армагеддон (СИ)"
Автор книги: Александр Протоиерей (Торик)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Батюшка! Здравствуйте и благословите! – к нам быстрым шагом подошёл наш афонский знакомец Василий. – Как добрались?
– Брат Василий! – обрадовался я. – Какими судьбами?
– Вас встречаю. По благословению вашего Владыки, – улыбнулся он.
– Не понял! – тряхнул головой я. – Нас же должен встречать Руслан…
– Это я и есть! – рассмеялся Василий. – Василием меня крестили во взрослом возрасте. А с детства и по паспорту я Руслан, так уж родители назвали.
Мы с Владыкой в одном дворе росли и в одном классе учились, поэтому он меня по привычке Русланом называет.
– Так ты же, вроде, художник? – не переставал удивляться я. – А Владыка сказал, что бизнесмен, связан с медициной…
– Был художником, по крайней мере, сам себя таким считал, когда эмигрировал, – снова улыбнулся Василий-Руслан. – А потом понял – «чего Бог не дал – сам не возьмёшь». И занялся бизнесом, причём достаточно успешно. Сейчас у меня своя фирма по продаже медицинского оборудования и ортопедических средств, работаю с разными странами, в том числе и с Россией.
За разговором я как-то совсем забыл о Флавиане, который тихонько присел на какой-то стульчик за моей спиной и не напоминал о своём присутствии ничем. Я быстро обернулся – Флавиан сидел очень бледный, лицо его было покрыто испариной, он тяжело дышал!
– Э! Батюшка! Ты это чего? – я кинулся к нему, на ходу залезая в карман за «аварийной» таблеткой, – брат Василий! Тут есть врач?
– Есть! – быстро отреагировал он. – Сейчас приведу, ждите!
Он бросился куда-то в сторону.
– Эй! Отченька! Ну ты чего это, а? – тормошил я тихонечко Флавиана, явно пребывающего не в лучшем состоянии. – Давай-ка держись, сейчас таблетка работать начнёт!
Он только взглянул на меня мутнеющим взором, продолжая тяжело дышать.
Быстрым шагом подошли Василий и с ним двое молодых португальских медиков. Флавиану тут же начали мерить давление, одновременно Василий переводил им сообщаемые мною диагнозы батюшкиных болезней.
Затем Флавиану что-то вкололи в руку, и Василий о чём-то с этими молодыми врачами переговорил на португальском.
На лице у батюшки стала появляться естественная окраска кожи, дыхание выровнялось, испарина ушла.
– В общем, ситуация такая! – повернувшись ко мне, сказал Василий. – Доктор предлагает доставить батюшку на скорой в госпиталь, где ему проведут более основательное обследование и, если будет нужно, оставят там на несколько дней подлечить.
Это вариант первый.
Второй вариант – они не возражают, если я на своей машине отвезу батюшку в частную клинику, с которой я работаю, и хозяин которой – мой хороший приятель. Там батюшку тоже обследуют и, если нужно, он там полежит, сколько потребуется.
В обоих случаях все финансовые расходы я беру на себя, выбор варианта действий за вами!
– Ты как, отче? – обратился я к Флавиану. – Что решать будем?
– Как скажешь… – махнул рукой батюшка. Видно было, что он сильно ослабел.
– Брат Василий! Принимай решение! – повернулся я к Василию. – Я не знаю, как лучше, тебе видней.
– Хорошо! Поедем со мной! – он повернулся к португальским докторам и что-то им сказал.
Те согласно закивали, заполнили какие-то бумажки, в которых расписались сами и дали расписаться ему.
Высокий «афропортугал» в аэропортовской униформе подкатил кресло-каталку, мы коллективно усадили в неё Флавиана (не детское, я скажу вам, было зрелище!), вывезли батюшку на улицу и пересадили в подъехавший серебристый микроавтобус с какой-то надписью на португальском и медицинской эмблемой на боку. Наши вещи я погрузил через заднюю дверь.
Василий сел справа от водителя – невысокого пожилого португала с усами как у Сталина, что-то сказал ему, и мы выехали из аэропорта «Портела».
– Я специально взял рабочую машину с водителем, потому что не знал, сколько у вас будет вещей и куда мы с вами сразу поедем, – повернувшись к заднему сиденью, на котором расположились мы с Флавианом, сказал Василий. – Тут клиника совсем рядом, ехать недолго. Аэропорт Лиссабона находится в черте города.
– Может, не надо в клинику? – осторожно спросил начинающий приходить в себя батюшка. – Может, я так отлежусь понемногу…
– Ну отче! – сказал Василий, – отлежаться – это не проблема, давайте всё-таки послушаем, что скажет доктор Жоао. Он мой хороший приятель и один из лучших терапевтов в этом городе. А в зависимости от его рекомендаций мы и решим с местом Вашего «отлёживания». Хорошо?
– Хорошо, – ответил я за Флавиана. – Батюшка! Я за тебя перед архиереем отвечаю и перед всей твоей паствой, так что давай, слушайся!
– Ладно! – смиренно вздохнул Флавиан. – Твоя взяла!
***
Доктор Жоао оказался высоким улыбчивым красавцем лет сорока – сорока пяти, в изящных очках с тонкой золотой оправой и с шикарным набором, похоже, собственных крупных белых зубов.
Флавиана тут же забрали его вежливые, в идеальной белизны халатах сотрудники. Василий ушёл с ними в качестве переводчика, а меня оставили на диване в кабинете Жоао, обеспечив пультом от большого ЖК-телевизора и большой бутылкой минеральной воды с высоким стаканом в придачу.
Я пощёлкал по португальским каналам, немного посмотрел Евро-Ньюс, наконец, нашёл RussiaToday – передавали информацию о событиях в Новороссии: артобстрелы, разрушения, трупы…
– Господи! – подумал я, – до чего дожили! Можно ли было подумать в мои студенческие годы, что на нашу землю опять придёт гражданская война, и бывшие советские люди будут убивать друг друга. Бред какой-то!
Ну, кому всё это надо в международно-политическом пространстве, понять не сложно, даже римский таксист это понимает!
Но миллионы бывших сограждан, словно бесноватые на отчитке, кричащие «убей москаля!» – это что-то уже выше моего понимания, чем-то опыляют их там, что ли…
У меня один дед белорус, другой – ставропольский казак; одна бабушка украинка, другая – осетинка, и кто я с таким набором «кровей» – «москаль»? Только оттого, что я родился и вырос в Москве, закончил институт и прожил большую в ней часть жизни, меня надо теперь вешать на «гиляке»? Чума какая-то…
Появление Василия с Флавианом и доктором Жоао оторвало меня от грустных размышлений. Флавиан выглядел даже несколько посвежевшим.
– Ну, Алексей, Слава Богу! – радостно сообщил мне Василий. – Никакого особого «криминала» с батюшкиным здоровьем сейчас нет, просто обострение всякой «хроники», возможно, от перегрузок в дороге, смены часовых поясов и тому подобного.
Доктор отпускает батюшку в Алгарве, рекомендуемый режим нагрузок и корректировку принимаемых отцом Флавианом препаратов он расписал. Я это переведу вам на русский. Можно ехать!
– Ты как, отче? – я устремил бдительный взор на обследованного духовника. – Может, сегодня здесь в отеле отдохнёшь, а завтра отправимся? Ведь это, наверное, полдня добираться, если не дольше.
– За полдня всю Португалию проехать можно, с севера на юг, – рассмеялся Василий. – Три часа максимум, и мы будем на месте! Но пусть батюшка решает.
– Да я, вроде, почти «оклемался» уже, – покрутив головой из стороны в сторону, ответил Флавиан. – Думаю, поехали!
– Ну, тогда благословите, отче, в путь! – сложил руки Василий. – Поедем на моей машине, я сам поведу. Мой водитель уже ваши вещи в неё переложил!
Мы поблагодарили доктора Жоао, прекрасно владевшего английским, и распрощались с ним, унося самые приятные воспоминания о лиссабонской клинике вместе с пакетом лекарств, призванных заменить обычно выдаваемые мною Флавиану препараты.
Машиной Василия оказалась здоровенная «ауди» представительского класса, не старше трёх-четырёх лет. Загрузив в нее батюшку, который выбрал переднее сиденье рядом с водителем, и пристегнув его ремнём безопасности, я плюхнулся на заднее сиденье и ощутил себя «боссом», которого водитель с охранником доставляют по назначению.
А что, в общем-то, близко к истине – ведь Флавиан, будучи моим пастырем, охраняет душу мою от «волков мысленных»!
Удовлетворённый такими размышлениями, я расслабился и не заметил, как мы уже переехали широкое водное пространство впадающей в океан реки Тежу по самому длинному в Европе мосту (17,2 километра!) и выехали за городскую границу.
Глава 24
ПОРТУГАЛИЯ. АЛГАРВЕ
– Батюшка! Выбирайте, – обратился Василий к Флавиану, – домик в горах или апартаменты на побережье?
– Так-так! – вмешался я, не давая Флавиану принять скоропалительное решение. – Брат Василий, а можно поподробней про оба варианта, что там и как?
– Значит, так, – начал Василий. – У меня в Алгарве несколько жилищ, я в своё время приобрёл их как вложение денег, когда перед кризисом хорошо заработал на томографах и другом оборудовании, кое-что из них я сдаю, и это окупает мне все расходы по их содержанию, кое-чем пользуюсь сам, предоставляю пожить друзьям.
Вот Владыку вашего уже который год пытаюсь вытянуть сюда на отдых, а он всё занят и занят! Надеюсь, что, когда вы после возвращения домой расскажете ему о том, как здесь хорошо, он всё-таки приедет в гости к детскому другу.
– Обязуюсь представить Владыке достоверный отчёт! – подал я голос со своего «боссовского» места.
– Исходя из ваших потребностей, – продолжил Василий, – я думаю вам предложить два варианта, остальное не так подходит под ваши задачи уединённого отдыха с оздоровительным эффектом.
Первый – это отдельный домик, «вилла», как здесь их называют, на горе Моншик; место очень красивое, недалеко источники с минеральной водой и эвкалиптовые рощи, пейзажи с горы на океан потрясающие! Это плюсы. Минусы: до океана минут сорок на машине; гулять можно либо на участке, а он небольшой – пара соток, – либо по трассе, по которой ходят машины. Их там не много, но всё же есть!
Второй вариант – это двухэтажная секция в таунхаусе с отдельным входом с тихой улочки, маленьким внутренним двориком с печкой для барбекю, на краю городка Армасао де Пера. От океана метров семьдесят, может, даже чуть меньше.
Рядом – уединённый пляж между скал, песчаный, вдоль берега прогулочные тропинки, при желании можно гулять по набережной в самом городке.
Туристический сезон уже закончен, народу там мало, в основном местные и европейские пенсионеры, переехавшие из Англии, Германии и других стран ради климата. Кстати, там некоторые до сих пор купаются в океане, хоть и ноябрь уже!
Конечно, в обоих вариантах у вас в распоряжении будет машина. Вы взяли с собой водительские права?
– Я даже сплю с ними! – отозвался я. – «Шофёр его высокопреподобия» – моё второе имя.
– Отлично! – сказал Василий. – Вас минивэн фольксвагенский устроит? Или, если хотите, можете взять «БМВ» икс-пятую?
– Минивэн! – категорически отрезал Флавиан. – Лёшу на «БМВ» сажать нельзя.
– Ладно, ладно! – нудным голосом отреагировал я. – Всего разок-то и похулиганил на Мкаде ночью, а ты уже и сажать нельзя!
Надо же было опробовать, на чём Миша Семёныч катается, пока наш «трактор» был в ремонте. Всё равно ведь «гайцы» без штрафа отпустили!
– Без комментариев! – Флавиан был суров.
– Ну ладно, минивэн так минивэн! – вздохнул я. – Коробка механическая?
– Нет, автомат, с кондиционером, газ-бензин, – сообщил Василий. – Машинка не новая, но живенькая и вполне комфортная.
– Я так думаю, Василий, что, наверное, нам более подойдёт вариант у океана, – решил после раздумья Флавиан. – Кардиолог рекомендует прогулки ритмичным небыстрым шагом и дышать морским воздухом. Горы и эвкалиптовые рощи, конечно, очень привлекательны…
– Но там, действительно, ходить особо негде, – согласился Василий. – Что ж, едем в Армасао!
– А как это название переводится? – спросил я его. – «Армасао де Пера» – что-нибудь вроде «Битвы Пэров»?
– Нет! – рассмеялся Василий. – Просто «грушевая подпорка» или «каркас груши». «Пера» – по-португальски груша, а «армасао» – каркас, рама или подпорка.
Там несколько выше от океана есть посёлок с названием Пера – груша, а Армасао, получается, эту Грушу вроде как подпирает или поддерживает – защищает от океана.
– А-а! – вздохнул я. – Конечно, «Битва Пэров» была бы романтичней…
Вскоре мы съехали с автотрассы и повернули направо, по двухполосному шоссе местного значения.
– Батюшка! – вдруг обратился к Флавиану Василий, – а Вы всё время ходите в подряснике или носите и «гражданку»?
– Обычно в подряснике, – ответил Флавиан. – Но когда попадаю в больницу, там хожу в светской одежде, в подряснике там просто неудобно на процедуры ходить и на обследования. И лежать в нём долго тоже неудобно, я его в больнице только на молитву надеваю. А что?
– Просто я подумал, поскольку здесь на улице церковную одежду даже католические священники не носят, кроме каких-нибудь уличных молебнов или торжественных шествий, то Вам гулять в подряснике может оказаться не совсем удобным, – пояснил Василий. – Внимание всех окружающих будет обеспечено!
– Вот этого нам как раз и не нужно! – вставил я своё слово.
– Тем более днём на солнце Вам будет просто жарко, в это время года на солнышке и тридцать с лишним градусов бывает, – продолжил Василий. – Я к тому, что мы сейчас мимо большого торгового центра проезжать будем, можно было бы заехать и купить Вам что-нибудь спортивно-прогулочное! Я хочу сделать Вам такой подарок.
– Вы уверены, что это потребуется? – усомнился Флавиан.
– Потребуется, отче! – вновь вмешался я. – У тебя и так внешность, я бы сказал, «колоритная», а в своём афонском облачении ты точно станешь здесь «суперзвездой».
А в гражданке просто за старого хипаря сойдёшь, таких в Европе везде полно. Ты же для оздоровления сюда приехал, поэтому считай, что ты в больнице.
– Ладно, – смиренно кивнул батюшка. – Заедем в магазин!
Здешний «большой торговый центр» по московским меркам тянул на большой районный универмаг, особенно по сравнению со мкадовскими «мегами».
Но в одном из отделов мы нашли угол с одеждой для толстяков, и там затоварились с запасом на любую погоду и все случаи жизни – спаси, Господи, Василия за щедрость!
К нашему будущему жилью мы подъезжали, когда солнце уже склонилось к закату. Открывавшиеся от электронного брелока створки невысоких ажурных ворот пропустили нас во дворик, вымощенный крупной каменной плиткой.
Наша «морадия», как по-португальски называется жильё, представляла собой крайнюю из пяти однотипных, крытых красновато-желтой черепичной крышей секций, объединённых боковыми стенами в один вытянутый вдоль подъездной дороги двухэтажный дом с террасой на первом и большим балконом на втором этажах.
Внутри дома была просторная гостиная с камином в углу, три спальни, каждая со своим санузлом; большая кухня, кладовая рядом с ней и кабинет со стенным шкафом и работающим компьютером на письменном столе.
Жильё было полностью укомплектовано посудой, моющими средствами и постельным бельём с ванными принадлежностями и полотенцами – въезжай и живи!
– Эти апартаменты я не сдаю в аренду, – пояснил Василий. – Это только для «своих», для друзей, для родственников. Располагайтесь!
– Я, наверное, возьму эту спальню на первом этаже, чтобы мне меньше по лестнице подниматься, – объявил Флавиан, застолбив самую маленькую из спален, находящуюся рядом с кухней и кладовой.
– Чур, кабинет мне! – объявил я. – Мне нужно будет тут на компьютере с текстами поработать, соответственно, и спальню я выбираю ближайшую к кабинету.
Ближайшая к кабинету спальня в плане размеров и меблировки оказалась самой «навороченной».
– Батюшка, – обратился к Флавиану Василий, – Вы вещи оставляйте, душ примите, переоденьтесь и давайте сходим к магазину, купим продуктов! Я вам покажу по ходу, где тут что из важного, и поеду в Лиссабон, у меня завтра утром важные дела по бизнесу.
– Василий, – я дотронулся до его плеча, – может, заночуешь здесь, устал ведь в дороге! А завтра с утра порану и выедешь.
– Спаси Бог за заботу! – улыбнулся Василий. – Я предпочитаю иметь запас времени перед делами, так спокойнее. Да и в этой машине не устаёшь. Я в ней и во Францию катался, и в Италию, так что до Лиссабона доехать вообще не проблема!
Примерно через полчаса мы с Флавианом, освежившись в душе, переодевшись (Флавиан в спортивном костюме – это нечто!), собрались в гостиной, чтобы идти за продуктами.
Василий за это время включил холодильник, проверил функционирование всех техсредств и кухонного оборудования, настроил WI-FI с интернетом и запрограммировал российские каналы в телевизоре.
– Телевизор можешь даже не включать, брат Василий! – сообщил ему я. – Ни Флавиан, ни я его даже дома не смотрим. У Флавиана его просто нет, а у меня он в качестве монитора к «видаку», чтобы детям мультфильмы и что-нибудь познавательное иногда показывать.
– Ну ладно! – кивнул Василий. – Вы уж тут сами техникой распоряжайтесь. Вот на столике городской телефон, с него звоните хоть мне, хоть в Россию без ограничений. Мои телефоны – домашний, рабочий и мобильный – записаны вот в этой книге, звоните в любое время суток.
Ну что, пошли в «меркаду»? – улыбнулся он. – Здесь так торговые точки называются.
– Пошли! – мы встали и покинули дом.
Глава 25
АРМАСАО ДЕ ПЕРА
– Это называется «Паштелария», ударение на последнюю «и»! – сказал Василий, стоя у входа в маленькую, шириной в одну дверь и окно, кафешку. – «Паштель» буквально переводится как выпечка, пирожные, кондитерские изделия.
Фирменный продукт у португальских кондитеров – это «паштель де ната», такая корзиночка с запечёнными в ней сливками, да и вообще они хорошо умеют делать вкусную «кондитерку».
Давайте зайдём сюда, это тихое уютное местечко, выпьем по чашечке кофе с пирожным, и я поеду в Лиссабон!
– Брат Василий! – сказал я с чувством. – В сладость мне бысть сей призыв твой! Слушаю и повинуюсь.
Флавиан как-то неопределённо взглянул на меня, вздохнул и последовал за Василием.
Мы вошли в простенькую застеклённую дверь.
«Паштелария» представляла собой узкое небольшое помещение с дешёвыми картинками на просто окрашенных в салатовый цвет стенах.
Вдоль левой стены стояла стеклянная стойка-витринка, за которой находилась невысокая опрятная худенькая бабушка, лет около семидесяти.
Вдоль правой стены в один ряд стояли несколько столиков, размером чуть больше парижских, со стульями около каждого. Между стойкой и столиками был проход чуть шире метра, в глубине виднелась дверь с табличкой, обозначающей туалет.
За стойкой, кроме симпатичной бабушки, помещался компьютерно-кассовый аппарат, столик с кофемашиной и большой холодильник со стеклянной дверью, за которой были видны бутылки с минералкой, банки с кока и пепси-колами и что-то ещё.
Всё вышеперечисленное помещалось в замкнутом пространстве не более 20 метров площадью.
Мы сели за один из столиков в дальнем углу, чтобы не загораживать проход. Бабушка подошла к нам с блокнотиком, и Василий заказал ей на португальском три чашечки «эспрессо».
– Батюшка! – повернулся он к Флавиану. – «Паштель де ната» нету, и вообще выпечка кончилась, поскольку уже вечер и не сезон, а они здесь обычно не заказывают товар, чтобы он оставался на следующий день, так что выпьем кофе, а выпечку свежую вы попробуете завтра!
– Хорошо, хорошо! – согласился Флавиан. – Я вообще выпечки почти не ем с моей комплекцией, это уж Лёша будет «тест-драйв» производить.
– Исключительно по Вашему настоятельскому благословению, батюшка! – смиренно склонил голову я. – Вы же знаете, какой я «постник и воздержанец»… Кстати, там, кажется, что-то на витрине ещё лежит, пойду посмотрю.
Пропустив перед собой бабушку, принесшую кофе, я подошёл к витринке и обозрел её – в углу, на тарелочке лежала одинокая слоечка типа «язычок» с повидлом.
Вернувшейся от нашего столика бабушке я показал на неё и улыбнулся. Бабушка улыбнулась в ответ и продала мне эту слоечку за пол-евро или даже дешевле – уже и не помню.
Забрав слоечку на тарелке, я вернулся за столик и присел, поставив тарелку посередине стола.
– Ой! – опомнился я. – Я же только за слойку заплатил, надо было сразу и за кофе!
– Алексей, не беспокойся! – сказал Василий. – Я уже заплатил за кофе.
В этот момент подошедшая к нашему столику бабушка сказала что-то по-португальски, взяла тарелку с «язычком» и ушла с ней обратно за стойку.
– Не понял! – удивился я. – Эта выпечка только сдавалась в аренду «на посмотреть»? Что эта бабушка сказала?
– Да нет, – засмеялся Василий. – Она увидела, что эта булочка одна на нас троих, и понесла её порезать на части, чтобы нам удобно было её есть.
– Так мы же уже заплатили, – удивился я, – чего ей стараться, не всё ли равно, как клиенты будут есть уже оплаченную слойку? Или она рассчитывает на добавочные чаевые?
– Нет, Алексей, – снова улыбнулся Василий. – Она это от души, здесь большинство людей таких! У них «срубить денег» не стоит на первом месте, человеческие отношения важнее.
– Однако! – переглянулись мы с Флавианом.
Бабушка принесла обратно тарелку с аккуратно нарезанным по диагонали «язычком», что-то сказала с улыбкой и ушла к себе за стойку.
– Она пожелала нам приятного аппетита и извинилась за бедность ассортимента, – перевёл Василий.
– А почему такую пожилую женщину наняли продавцом? – поинтересовался я. – Она что, обходится хозяевам дешевле, чем молодые работники?
– Она сама хозяйка этой паштеларии, – ответил Василий. – Обычно такие заведения – это семейный бизнес.
– Не думаю, что здесь можно много заработать, – окинув взглядом заведение, высказал я свои соображения. – Даже в туристический сезон, тут же чуть не на каждом шагу такие кафешки!
– А здесь народ и не стремится заработать как можно больше, кроме мигрантов с Украины, Молдавии и других бедных стран, – ответил Василий. – Все португалы, кого интересует большой заработок или карьера, давно уехали в Германию, Швейцарию или Америку.
Те, кто остались, работают, чтобы жить, а не живут, чтобы работать! С ними тяжело делать бизнес в большинстве случаев, так как у них нет мотивации становиться всё богаче, выглядеть всё круче, пользоваться всё большими благами.
Есть жильё, у многих есть доставшаяся по наследству земля с апельсиновым садом или виноградником, есть какая-никакая работа с зарплатой, достаточной для оплаты необходимых потребностей, и всё! За большим почти никто и не гонится.
У португалов тут, в основном, крепкие большие семьи, тёплые отношения между собой, они очень любят своих детей и заботятся о них, воспитывают, учат. Здесь на детей не раздражаются, не кричат на них и не бьют!
Поэтому и дети здесь спокойные, жизнерадостные и не капризные. Если вы увидите на улице или на пляже капризного, орущего и агрессивного ребёнка – сто процентов, что орать он будет на русском или на украинском языке. Увы!
– Однако! – искренне подивился я. – Прямо «Хоббитания» какая-то!
– Счастливые они здесь… – задумчиво молвил Флавиан.
– Да, поживёте, сами увидите! – улыбнулся Василий. – Давайте, я помогу донести продукты до дома и поеду, мне уже пора.
– Как по-португальски «большое спасибо»? – тихонько спросил я его.
– Муйту обригаду! – так же тихо подсказал он мне.
Мы встали и направились к выходу.
– Муйту обригаду! – сказал я бабушке-хозяйке, читавшей какую-то местную газету у себя за стойкой.
– Де нада! – ответила она, улыбнувшись.
– Не за что, – перевёл Василий.
***
Вы можете себе представить Флавиана в шортах?
Я тоже не мог. Пришлось!
На третий день нашего пребывания в благословенном Армасао, после того как батюшка честно отоспался (тут, я думаю, своё дело сделали таблетки, полученные от доктора Жоао с указанием выдавать их Флавиану первые двое суток), я его покормил неким блюдом из морепродуктов, напоил кофием из гейзерной кофеварки (доктор Ксения благословила!) и приступил к докладу о результатах разведывательного рейда, произведённого мною в окрестностях:
– Значит так, батюшка! Народ на городском пляже вовсю загорает, на солнце плюс двадцать восемь, в тени плюс двадцать один градус, есть купающиеся!
Идти туда минут пять, твоим ходом семь-восемь.
Но можно туда не ходить!
Прямо под нами, не более чем в пятидесяти метрах, – уединённый маленький песчаный пляж, к которому ведут двадцать четыре ступеньки деревянной лестницы.
Но там никого нет, и похвастаться своим аполлоновским телосложением и отсутствием стильных татуировок тебе будет не перед кем!
Так что выбирай, куда тебе идти на принятие солнечных ванн с кварцево-песчаным ложем и водные процедуры с маканием в океан – на городской пляж с шаговой доступностью пива и гамбургеров, или на наш, можно сказать, персональный, но лишённый вышеупомянутых преимуществ городского.
– А можно никуда из них не ходить? – опасливо взглянул на меня Флавиан. – Может, я лучше просто по дорожкам вдоль берега погуляю?
– Не можно! – я был суров. – Гулять по дорожкам будешь во второй половине дня, перед вечерним правилом. А пока солнышко в силе, доктор Жоао велел тебя на нём прогревать и купать в океане!
Это лечебные процедуры для твоих сосудов, суставов и нервной системы! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
– А может, там вода холодная? – попытался ухватиться за соломинку батюшка.
– Ага! На Крещение в прорубь нырять тебе не холодная? В святых источниках купаться, где вода как в проруби, тоже нормально? А здесь, где дети маленькие плещутся, холодная!
– А у меня плавок нет! – уцепился за последний шанс «сачкануть» Флавиан.
– А это что? – я высоко, словно флаг, поднял вверх одну из покупок брата Василия.
– Это шорты…
– Это купальные шорты, отец игумен! Плавки-шорты, если тебе так звучит понятнее. Специальные купальные шорты фирмы «Адидас», «родные», кстати, не подделка.
– Ладно! Давай свой «Адидас», – понуро согласился Флавиан. – Валяй, издевайся над беззащитной старостью!
Я проигнорировал эти беспочвенные инсинуации и отправился проверить электронную почту, нет ли новых сообщений от Ирины из Греции – по последним от неё сведениям трёхдневной давности, ухаживания греческого юноши Димитриоса за нашей Ленкой начали находить в её девичьем сердце некий отклик, тут теперь «глаз да глаз» родительский нужен!
Новых писем не было.
– Я готов! – раздался снизу неуверенный голос Флавиана.
– Иду! – я соскользнул по перилам, чуть не грохнувшись с них (вот разыгрался, старый балбес!), выскочил в холл и замер. Зрелище было эпохальным!
– Только не вздумай фотографировать! – сразу предупредил батюшка. – Так на улицу выйти не совсем стыдно?
Он стоял передо мной в шлёпанцах-сланцах, клетчатых шортах с адидасовской эмблемой на штанине, его широкомасштабный торс свободно обнимала жёлтая футболка с надписью «Air Force» и взмывающим синим самолётиком на груди. Белая бейсболка на самой макушке и тёмные очки, похожие на мотоциклетные, украшали его величавую главу!
– Ну, как тебе сказать… – я сделал шаг назад и слегка склонил голову, подобно художнику, смотрящему на мольберт с картиной перед последним, завершающим мазком. – Выйти на улицу, конечно, не стыдно, там и не в таком «прикиде» англичане с испанцами разгуливают, но фотографировать я тебя точно не буду, всё равно никто не поверит, что это не «отфотошопленный фейк».
Годится! Сойдёшь для португальской сельской местности. Только бейсболку надо пошире расстегнуть сзади, а то она с твоей головы свалится!
– Да я уже её на максимум расстегнул! – извиняющимся тоном ответил Флавиан. – Всё равно не налазит!
Пришлось заменить бейсболку банданой…
***
Вы когда-нибудь видели купающегося бегемота? Кто не видел, можете в «Ютубе» посмотреть, там этого полно! А я даже и смотреть не буду, никакой бегемот не сравнится с плещущимся в Атлантическом океане Флавианом ни по степени детской радости от процесса, ни по производимым шумам, плескам и фырканью!
Я, естественно, подобно акуле (которых здесь, кстати, не бывает) барражировал вокруг него кругами на случай – «мало ли чего».
Мало ли чего (Слава Богу!) не случилось, и мы благополучно приземлились на песочке, на взятых из шкафа в доме пляжных полотенцах с изображениями у меня «Человека-Паука», а у Флавиана – «Русалочки» из диснеевского мультфильма.
Согревшись после достаточно прохладной океанской воды и утолив жажду предусмотрительно захваченной мною минералкой, я повернулся к Флавиану, вознесшему в синеву безоблачного неба своё бледное, забывшее о загаре пузо, и довольно сопевшему из-под прикрывавшей лицо банданы.
– Отче! Тебя можно отвлечь от твоего важного дела?
– Отвлекай! – не снимая с лица платка, ответил он.
Я приподнялся на локте и продолжил:
– Ты понимаешь, мне всё не даёт покоя эта бабушка из паштеларии.
– Ирине пора начинать ревновать? – Флавиан снял с лица бандану и тоже повернулся ко мне с улыбающимся лицом.
– Да ладно тебе, не смешно! – буркнул я в ответ. – Я серьёзно! Я всё вспоминаю, как она пришла и, по естественному душевному порыву, порезала нам булочку, не имея никакого расчёта на сиюминутную выгоду.
– И что тебя смущает? – внимательно посмотрел на меня батюшка.
– Да я вот всё думаю: она же наверняка католичка, или, может быть, вообще индифферентна к религиозным вопросам, как большинство европейцев, с которыми мы сталкивались… Но вот я, такой весь из себя православный, алтарник-чтец церковный, при духовнике…
Но я не уверен, что я бы так же поступил на её месте…
Так кто из нас больше христианин?
– «Кто есть ближний мой?… сотворивый милость… иди, и ты поступай так же!» (Лук. 10:33), – процитировал Евангелие батюшка.
– Вот видишь! – воскликнул я. – Милость должна проистекать от чистого сердца, от искренней любви к людям!
– Ну да! «Доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7), – согласился Флавиан.
– Так где же её взять, эту «доброхотность», чтобы, как эта бабушка, не смочь не сделать даже маленького доброго дела там, где его можно сделать?
– Помнишь историю из жития преподобного Антония Великого про него и александрийского сапожника?
– Напомни, отче!
– Антонию, великому подвижнику, имеющему благодатные дары от Бога, Господь вдруг открывает, что он ещё не возрос в духовную меру сапожника из Александрии. Антоний идёт к нему, находит и начинает выпытывать, каким подвигом тот стяжал такое духовное совершенство. Сапожник в ужасе, он и слов-то таких не знает! Антоний не отступает, и тот рассказывает, что когда сидит целыми днями у своего полуподвального окошка за работой и видит мелькание ног проходящих мимо его окошка людей, то думает: «Сколько людей, и все хорошие, все спасутся! Один я, грешник, погибну! Господи, помилуй мя грешного!».
Ты, конечно, не Антоний, да и та бабушка, вероятно, не «сапожник», но пусть она станет для тебя тем образцом, вспоминая о котором ты будешь говорить:
«Вот, та португальская бабушка спасётся, а я, православный грешник, погибну в гордости моей! Господи, помилуй мя!».
– Спаси тя Христос, отче! – ответил я.
– Спаси, Господи, и ту бабушку, которую ты послал нам во вразумление! – сказал батюшка и осенил себя крестным знамением.
