Текст книги "Флавиан. Армагеддон (СИ)"
Автор книги: Александр Протоиерей (Торик)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Да так… – поднял голову Флавиан. – Я вот думаю, что мне никогда не стать таким духовником, как геронда, уже даже потому, что я пришёл в церковь достаточно взрослым, пожившим в миру, и не сказать, чтобы совсем уж безоблачно. Да и наставников у меня в духовной и в монашеской жизни практически не было – что-то у одного ухватишь, что-то у другого – как, впрочем, и почти у всех попов «призыва перестройки»!
Интересно узнать, кто у геронды Георгия был учителем и наставником…
– Старец Анастасиос! – сказала неожиданно вошедшая в комнату с подносом для уборки посуды мать Германика. – А он был духовным сыном старца митрополита Диомидиса.
– Это не тот митрополит Диомидис, который был в немецком плену в годы Второй мировой войны и там окормлял пленных греков в концлагерях? – спросил её Флавиан.
– Да! Именно он! – подтвердила мать Германика. – Когда он был арестован немцами за укрытие английских раненых солдат и сидел в тюрьме в Фессалониках, митрополит Фессалоникийский чудом выхлопотал ему у немцев освобождение, но Диомидис, увидев в заключении, сколько страждущих там имеют нужду в духовном пастыре, отказался от свободы и добровольно поехал в концлагеря в Германии!
Там его неоднократно приговаривали к расстрелу, но каждый раз Матерь Божья чудесным образом спасала его от смерти.
А в 1945 году, после окончания войны, он остался в Германии в качестве представителя Греции и не уехал до тех пор, пока не помог всем оказавшимся там грекам вернуться на родину. Он был фактически последним греком, выехавшим из побеждённой Германии!
– Вот-вот! – подтвердил Флавиан. – Я читал об этом в каком-то журнале.
– А старец Анастасиос, духовный отец нашего геронды, был любимым чадом митрополита Диомидиса, – продолжила мать Германика. – Он поставил Анастасиоса настоятелем главного из монастырей в Метеорах, которые были тогда в запустении, и одновременно миссионером в своей митрополии.
Геронда Анастасиос был очень сильным проповедником, его очень любила молодёжь, и целый выпуск учеников местной гимназии пришёл к нему в монастырь насельниками!
Наш геронда тоже познакомился с отцом Анастасиосом совсем юным и в шестнадцать лет пришёл к нему в монастырь, где стал его любимым учеником и первым постриженником в малую схиму в обители.
А когда из-за умножения туристов в Метеорах геронда Анастасиос с большинством братии перебрался на Афон, то и наш старец пришёл туда с ним и стал его «правой рукой» по многим вопросам жизни обители.
И всегда был самым послушным учеником и последователем геронды Анастасиоса, который обучал его умной молитве и духовной жизни!
– Я читал некоторые переведённые с греческого богословские труды геронды Анастасиоса, – сказал Флавиан. – Помню, каждый раз поражался высоте богословской мысли автора!
– Да! – подтвердила мать Германика. – Старец Анастасиос очень известный в Греции богослов и духовник, – и добавила: – Батюшка, герондисса благословила устроить вас с Алексеем на отдых до вечера, пойдёмте, я отведу вас в комнату для гостей!
– Матушка! – обратился к ней Флавиан, – а можно, я пойду отдыхать чуть позже? Если храм открыт, я хотел бы там помолиться немного.
– Конечно, конечно, батюшка! – согласно закивала мать Германика. – Храм открыт, Вы можете молиться в нём, когда Вам захочется. Алексей, давайте я вас устрою на отдых!
– Мать Германика! – с чувством произнёс я, – Вы представляете, как будет моё тщеславие с самолюбием уязвлено, если мой духовник будет молиться, а я в это время буду дрыхнуть как свин! Нет уж, я лучше пойду по территории монастыря и вокруг него с фотоаппаратом погуляю, если благословите!
– Конечно, гуляйте, Алексей! – засмеялась мать Германика. – Я буду здесь на кухне. Когда вернётесь – скажите, и я вас отведу в вашу келью.
– Договорились! – я поднялся, помог встать из кресла Флавиану на его затекшие от сидения в глубоком кресле больные ноги, и мы вышли на улицу.
Глава 20
ГЕРОНДА ГЕОРГИЙ
Сколько я гулял, я даже и не скажу – время пролетело как-то совсем незаметно!
Обошёл я вокруг храма с «другом-марком», кое-чего пощёлкал на разных диафрагмах; заглянув в узкое окошко, убедился, что Флавиан в стасидии напротив храмовой иконы святого Великомученика молится по чёткам, склонив седовласую голову на грудь.
Затем я посидел в беседке, на краю обрыва, послушал треск цикад и тоже пробовал молиться, но обилие впечатлений, вызвавшее шквал мыслей, не давало сосредоточиться.
Тогда я вышел за ворота, прошёлся вдоль ограды обители, состоящей из простой сетки-рабицы, натянутой на металлические столбы. Осмотрел небольшие монастырские огороды, дошёл до скотного двора, совсем маленького по сравнению с подобными строениями в русских монастырях; удостоверился, что с приходом туда герондиссы Феодоры плохо рожавшая коза усовестилась и благополучно разродилась парой очаровательных сереньких козлят.
Потом прогулялся по тропе, с которой открывался хороший панорамный вид на монастырь, сделал там несколько удачных (на мой непрофессиональный взгляд, конечно!) снимков, чуть не свалился с шаткого камня, на котором балансировал на одной ноге ради эффектного кадра, и после всех этих миниприключений вернулся в обитель.
Войдя в ворота, я обратил внимание, что на углу келейного корпуса стоит какая-то небольшая машина, не очень старая – не то «пежо», не то «рено», но явно недорогая.
– Ага! Уж не геронда ли приехал? – подумалось мне. – Хотя вряд ли, уж больно непрезентабельный транспорт для такого авторитетного старца, наш джип-динозавр и то выглядел «харизматичнее».
Но всё-таки первая мысль меня не подвела! Едва я приблизился к дверям архондарика, как выскочившая мне навстречу сестра средних лет в застиранном – очевидно, «рабочем» подряснике, увидев меня, обратилась по-русски:
– Вы Алексей? – и в ответ на мой согласный кивок сообщила: – Ваш батюшка с герондой кофе пить пошли, велели Вас к ним провести, как вернётесь!
– Ага! – подскочил я. – Это он сейчас без моего надзора кофеёв напьётся, а «Косой ныряй»! То есть, я его откачивай потом! Бегом к ним!
– Я тоже этот фильм когда-то смотрела! – засмеялась сестра. – С артистом Савелием…
– Крамаровым! – подсказал я. – Где он?
– Крамаров? – удивилась сестра.
– Нет, мой духовник и ослушник, инфарктник-гипертоник игумен Флавиан! Крамаров уже умер, кажется, в Америке, а отец игумен это может сделать прямо сейчас в Греции, если я не досмотрю.
– Пришли, Вам в эту дверь! – показала мне улыбающаяся сестра.
– Молитвами святых отец наших… Эвлогите! – постучался я и открыл дверь.
– О Кириос, – ответил улыбающийся седобородый старец, вставая мне навстречу со стула и раскрывая руки для отеческого объятия.
Глава 21
ГЕРОНДА ГЕОРГИЙ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Я даже растерялся. Растерялся и забыл привычно сложить ладони под священническое благословение. Забыл – и всё! Геронда обнял меня за плечи, а я автоматически сделал то же, как будто это была встреча старых друзей после долгой разлуки.
– Эвлогите, геронда! – вспомнил всё-таки я после того, как мы отпустили плечи друг друга.
– О Кириос! – широко улыбаясь, благословил он, глядя на меня весёлыми блестящими глазами сквозь овальные стёкла очков, и добавил что-то по-гречески.
– Старец сказал, что духовный сын отца Флавиана для него является сыном возлюбленного Богом брата и дорог ему как близкий родственник! – перевела находящаяся в комнате мать Германика.
– Спаси Христос! – не нашёлся я сказать ничего другого, про себя подумав: «Неужели он это искренне?»
– Садитесь вот сюда, Алексей! – показала мне место на диване, рядом с Флавианом, матушка Феодора, наливая минеральной водой и ставя на столик напротив моего места высокий прозрачный стакан.
Я сел, удостоверившись, что около моего духовника пока ещё стоит тоже только вода, и посмотрел на севшего напротив нас в кресло геронду.
Он был высок ростом, крупен фигурой, благороден осанкой, я бы даже точнее сказал – величав! Но величав не собственным внутренним самоощущением, а какой-то естественной природной статью, характерной для военных и потомственного духовенства.
На вид старцу было лет шестьдесят с небольшим, крупная великолепно вылепленная голова с высоким открытым лбом была окаймлена гладко причёсанными седыми волосами и густой окладистой белой бородой с аккуратно подстриженными краями.
Его укороченная полуряса с длинными рукавами, чисто выстиранный подрясник из недорогой ткани, широкий кожаный пояс с большой овальной серебряной пряжкой, на которой был вычеканен Спаситель, воздевший благословляющие руки, – всё в геронде было аккуратным той аккуратностью, которая идёт от постоянного внутреннего самоконтроля, не допускающего малейшей небрежности ни в мыслях, ни в словах, ни в быту.
Взгляд его тёмных блестящих умных глаз был живым и доброжелательным.
– Отец Флавиан! – обратился геронда к моему батюшке по-английски, – Вы разрешите мне говорить с вами на греческом, с переводчиками адельфи Германикой и адельфи Анной? На родном языке мне удобнее формулировать ответы на ваши вопросы. Но, если Вам будет лучше, мы можем разговаривать на английском.
– Конечно, геронда! – ответил Флавиан. – Пожалуйста, говорите так, как Вам удобнее! Ваши переводчики богословски образованные монахини, я не сомневаюсь, что они прекрасно владеют духовной терминологией и без труда переведут любой касающийся религиозной жизни вопрос. Тем более, что греческий и русский языки гораздо богаче возможностями передачи смысла духовной беседы, чем современный английский.
– Благодарю Вас! – склонил голову геронда, – я готов выслушать Вас и постараться ответить на Ваши вопросы.
– Геронда! – собравшись с мыслями, начал Флавиан. – У нас в России сейчас сложилась весьма непривычная для русского человека одновременно и радостная, и настораживающая ситуация.
В течение последних двух десятилетий в России открылось, построилось и восстановилось множество храмов! Рукоположилось много священников, как имевших, так и не имевших духовное образование или получивших его уже после рукоположения, заочно.
Открылось множество семинарий и духовных училищ для подготовки будущих священников, и немало молодёжи пришло в них, избрав для себя жизненный путь в служении Богу и Церкви.
В храмах и монастырях наладилось регулярное совершение богослужений и треб, при них действуют «воскресные школы», как для детей разных возрастов, так и для взрослых, которые получают в них базовые знания о Боге, о Православии и о церковной жизни.
Издаётся множество христианской литературы, от святоотеческой богословской до православной художественной; люди читают эти книги, больше узнают о духовной жизни и устремляются воплотить эти знания в свою жизнь.
И вот тут начинаются проблемы, главная из которых – отсутствие у нас духовничества как «института», как живой традиции, воспринимаемой пастырями от своих духовных наставников – старцев, как это происходит здесь, в Греции.
То есть многие рукоположенные в эти двадцать с небольшим лет пастыри, поскольку сами не имели опыта окормления у опытных духовников, то и не умеют практически руководить духовной жизнью вверенной им паствы.
Особенно это касается молодых людей, заканчивающих семинарию и, в двадцать с небольшим лет, едва женившись, принимающих священный сан, а вместе с ним, по современной практике, уже ставшей новой традицией, и обязанности исповедующего духовника.
Хотя по древней традиции Церкви, доныне соблюдаемой в Греции и бытовавшей в России до революции 1917 года, не каждый новорукоположенный священник имеет право исповедовать и духовно руководить, но только уже прослуживший ряд лет и засвидетельствованный праведностью жизни и непорочным служением у престола.
В духовники посвящал епископ, о чём выдавалась особая грамота!
А ведь некоторые из свежерукоположенных семинаристов сразу же становятся настоятелями в новооткрывшихся или новопостроенных храмах и сталкиваются, помимо пастырских обязанностей, ещё и со многими административно-хозяйственными проблемами.
Наиболее тяжело приходится тем из них, кто, не имея склонности к семейной жизни, но в то же время не понимая и не взыскуя истинного внутреннего монашества, ради рукоположения в священный сан принимают постриг и попадают на приходское служение.
А там им приходится сталкиваться с необходимостью отвечать на вопросы обращающихся к ним за духовным окормлением людей, порой намного превосходящих их возрастом и житейским опытом, и зачастую опытом именно греховной жизни.
И эти, можно сказать, мальчики вынуждены брать на себя ответственность давать советы приходящим к ним, порой в вопросах, о которых они имеют лишь весьма смутное теоретическое представление.
А что им делать, если они оказываются настоятелями храмов и единственными священниками на много километров вокруг, и их прихожане просто физически не могут поехать к другому, более опытному духовнику за советом?
Как Вы, будучи опытным духовником, с юности прошедшим школу послушания и духовного окормления у своего старца, который также был выпестован мудрым и благодатным духовником, могли бы прокомментировать настоящую животрепещущую проблему и, может быть, дать какие-то рекомендации по решению её?
– Благодарю Вас, отец Флавиан! – заговорил геронда, доселе молча слушавший переводчика, слегка склонив на грудь голову и закрыв глаза, одновременно перебирая пальцами узелки чёток (афонских – я знаю! Такие делают только в Ватопеде!). – Вы принесли мне целый букет вопросов, подобно букету благоухающих цветов, свидетельствующих о подлинном расцвете церковной жизни в почитаемой и любимой нами России!
То, что вы рассказали об открытии и строительстве множества храмов, создании духовных школ, издании церковных книг, – всё это свидетельствует о великом излиянии на Россию Божьей Любви и благодати Духа Святого, ибо только по внушению Святого Духа мог возникнуть такой духовный голод в душах множества людей, живущих в Вашей стране, ради удовлетворения которого и потребовалось столько новых храмов и священников.
И, конечно же, это излияние Духа Святого произошло благодаря молитвам и пролитию крови множества новых мучеников Российских, пострадавших за Христа и Его заповеди в двадцатом веке и освятивших своей кровью Святую Русскую землю.
Мы здесь, в Греции, радуемся и благодарим Бога за всё, что мы видим происходящего в России и в Русской Церкви!
Относительно опытности и возраста священников мы представляем, какие сложности могут возникать из-за этого. Но, если вспомнить молитву, произносимую архиереем при рукоположении в священство:
«Божественная благодать, всегда немощных врачующая и оскудевающих восполняющая, проручествует благоговейнейшего … во диакона или во пресвитера. Помолимся убо о нем, да приидет на него благодать Всесвятаго Духа!».
Именно «немощных врачующая» и «оскудевающих восполняющая»!
Дух Святой способен восполнить все недостатки пастыря в опыте и знаниях и провещать требующему Божьего научения человеку слова спасительные через любого священнослужителя, как он сделал это в Ветхом Завете, когда ослица заговорила человеческим голосом, чтобы образумить пророка Валаама.
Когда святителя Иоанна Златоуста спрашивали, действует ли священническая благодать в священнодействиях, совершаемых недостойным священником, святитель отвечал: «Благодать действует и через недостойных служителей – ради верных и их спасения, через ослицу и волхва говорил Бог…».
Недостойный же священник намного большее понесёт осуждение, чем мирянин, ибо «…кому много вверено, с того больше взыщут» (Лук. 12:48).
Вы ведь знаете, отец Флавиан, что Дух Святой действует не только в таинствах и священнодействиях, но и в словах пастыря, обращенных к сердцам верующих, пришедших к нему услышать слово Бога.
Но только тогда, когда христианин идёт к священнику не для того, чтобы узнать мнение о своей проблеме от человека мудрого, благочестивого, опытного в духовной жизни, даже святого, но человека-священника, – а когда он хочет получить откровение Духа Святого из уст пастыря!
Только когда он верит в это, когда он молится и искренне от сердца просит Бога Духа Святого дать ему ответ устами духовника, Бог, Своей благодатью «немощных врачующей», если необходимо, «восполнит оскудение» священника и даст ему Глагол Истины.
Ибо Христос не ложно говорит в Святом Евангелии: «…все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Матф. 21:22).
И когда некоторые говорят, что «мы не получили духовную пользу от священника, когда ходили к нему за советом!», то таковым можно ответить словами апостола Иакова: «Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений»! (Иак. 4:3).
Отец Флавиан! – геронда посмотрел на моего батюшку своими блестящими улыбающимися глазами. – Дух Святой, изливший на Россию столь обильное благословение во многих новых храмах, изольёт свою спасительную Премудрость и через множество новых пастырей в этих храмах!
Спасение душ не есть дело человеческое и даже священническое, проблема духовничества в России сейчас не решится какими-либо административными или иными способами!
Это дело Божье, надо дать Духу Святому возможность действовать в нас и освящать нас – священников, наши храмы и нашу паству, по вере их! И этому же учить своих духовных чад.
– Благодарю Вас, геронда! – склонив голову, сказал Флавиан, и в его голосе я услышал нотки искреннего почтения.
– Отче! Благослови спросить? – обратился я к нему.
– Конечно! – согласно кивнул Флавиан.
– Геронда! – начал я, собираясь с мыслями и пытаясь сформулировать волнующую меня проблему, – сейчас в мире явно происходят какие-то глобальные процессы, какие-то перемены и в политической, и в экономической сферах жизни многих стран, про морально-нравственные изменения вообще не хочется и вспоминать!
У нас в России многие верующие люди считают, что антихрист уже пришёл и что Россия – это последний глобальный бастион противостояния ему.
Насколько это верно, как вообще Вы советуете относиться к нынешним «апокалиптическим» настроениям многих верующих?
– Это очень простой и очень сложный вопрос одновременно! – геронда Георгий посмотрел на меня сквозь стекла очков, словно стараясь разглядеть во мне что-то кроме того, что я сам вижу по утрам в зеркале, затем, обращаясь ко всем присутствующим, начал говорить: – Россия дала вселенскому монашеству и вселенскому христианству в девятнадцатом веке уникальную личность Великого Святого Преподобного Серафима Саровского!
Он не появился в Греции, или в Сирии, или в Израиле, – в тех странах, где христианство родилось и возрастало как религия Бога Любви, распятого ради спасения мира.
В этих странах явлено было множество других великих святых, но Серафим Саровский явился именно в России, стране, которая приняла учение Христа почти через тысячу лет после Его пришествия в мир, подобно «работнику одиннадцатого часа» (Матф. 20:2).
Серафим Саровский не только показал пример монашеских подвигов: поста, уединения в диком лесу, непрестанной молитвы, – через него Сам Бог показал, какого состояния обожения может достичь человек уже в этой земной жизни.
Через освящение благодатью Святого Духа Серафим Саровский стал инструментом в руках Божьих, через него Бог открыл миру смысл христианской жизни как стяжание Духа Святого и показал всем – каким Святой Дух может сделать христианина!
Бог показал это и тогда, когда Серафим Саровский явил себя своему ученику в сиянии лица подобно солнцу, и тогда, когда Дух Святой действовал через него даром прозорливости и пророчества.
Бог показал это и через то, что Серафиму Саровскому более, чем всем другим святым, целых двенадцать раз в течение его жизни являлась Сама Пречистая Матерь Божья!
В одно из таких явлений Пресвятая Богородица, указав на Серафима Саровского бывшему при ней апостолу Иоанну Богослову, произнесла очень важные слова: «Сей от рода нашего!».
Этим она сказала, что этот русский христианин, сын купца, возлюбив Бога и принеся себя в добровольную жертву Христу из любви к Нему, не просто достиг совершенства чистоты и святости души, но стал родственником Матери Божьей, Её Сыну Иисусу Христу, апостолам, стал «членом семьи», во главе которой Отец Небесный!
То есть Серафим Саровский достиг самого тесного, какое возможно для живущего на земле человека, соединения со своим Творцом.
Этот святой в наши дни является особенным образцом для подражания русским христианам, которым Бог излил Свою Любовь через возвращение веры, через появление множества храмов и священников, через правительство во главе с Владимиром Путиным, которое помогает Церкви возрождать благочестие в русском обществе.
Если русские люди будут «от рода» Серафима Саровского, если у них будет смирение, чистота и радость Преподобного, то Россия вся станет Святой Русью, будет Царствием Божьим на Земле и подлинным «бастионом» Православия, и будет превращать, ради верующих, все стрелы антихриста в игрушечные-бумажные, отменяя своим духоносным житием и своей духоносной культурой антихристово присутствие в мире, лишая его силы и сокращая дни и часы его призрачной и ложной власти.
Если только русские не будут носить эти антихристовы стрелы в себе по причине нераскаянных и неисповеданных грехов…
– Геронда! – вновь обратился к нему я, – но как, например, я, семейный мирянин со многими земными заботами, могу подражать подвижнической жизни монаха и отшельника Серафима Саровского?
Геронда с улыбкой посмотрел на меня – в этой улыбке светилась такая нежная любовь, которую даже сложно назвать отеческой. Скорее, это была любовь старого умудрённого жизнью дедушки к своему маленькому, наивному и доверчивому внучику.
– Вы читали житие преподобного Серафима Саровского и его беседу о цели христианской жизни с Николаем Мотовиловым? – спросил он.
– Да, конечно! – закивал головой я. – Даже не один раз!
– В этой беседе преподобный разговаривает не с монахом, а с мирянином, и в его лице даёт наставление всем христианам, и семейным, и монашествующим, как стяжать Дух Святой, – улыбнулся старец. – Перечитайте это внимательно ещё раз, там сказано всё, что Вам необходимо. Я не смогу Вам пересказать лучше, чем это сделал сам преподобный Серафим!
– Спаси Вас Христос, геронда! – я склонил голову в знак почтения. – Евлогите!
– О Кириос! – благословил меня старец.
Мы с Флавианом встали, попрощались с герондой Георгием, которого за дверями архондарика уже поджидали приготовившиеся к исповеди сестры обители и приехавшие к нему за советом духовные чада-миряне.
***
На улице нас встретила радостная мать Германика.
– Счастливые вы здесь, при таком духовном отце! – сказал ей я, оглянувшись на светящееся окно архондарика, в котором был виден разговаривающий с молодой греческой семейной парой геронда.
– Вы тоже, Алексей! – она скосила взгляд на моего стоящего в задумчивости духовника.
– И я тоже! – согласно кивнул я.
***
Позже, когда приехавший за нами Феликс уже рассекал фарами темноту трассы в сторону аэропорта в Фессалониках, я спросил молчаливо-задумчивого Флавиана:
– Отче! А как ты думаешь, сможет Россия действительно стать таким бастионом против антихриста, о каком говорил геронда?
– От нас самих зависит, Лёша! – тихо ответил он. – От меня и от тебя. В известной притче последняя соломинка сломала хребет быку – может быть, именно твоя молитва и сломает «хребет» апокалиптического «зверя».
В Армагеддоне, Лёша, нейтральной стороны нет. Ты или со Христом, или с Его противником!
– И скоро она начнётся, эта последняя битва Добра и Зла, как думаешь? – спросил его я.
– Она уже идёт, Лёша, уже идёт…
Глава 22
ВЛАДЫКА
– Так! Вот где беглого клирика поймать можно! Попался! – этот голос, раздавшийся у нас за спиной, когда мы шли по небольшому залу для регистрации аэропорта в Фессалониках, я узнал сразу.
Владыка!
Так и есть! Обернувшись, мы увидели раскрывшего объятия Флавиану улыбающегося Владыку, за спиной которого стояли два молодых попа, немного растерявшихся от такого «домашнего» обращения их высокого духовного начальства.
– Владыка! – бывшие однокурсники обнялись, этим смутив ещё больше привыкших к иерархическому чинопочитанию отцов. «Акции» Флавиана в их глазах явно «пробили верхнюю планку и зашкалили» (Ха! То-то же! Знай наших!).
– Ты ездил на похороны папы Герасима? – спросил Флавиана Владыка после их дружеских объятий и уставных благословений.
Флавиан кивнул.
– А я не смог! – огорчённо воскликнул Владыка. – Пришлось присутствовать в Москве на разных синодальных заседаниях по работе с молодёжью.
Еду сейчас хоть на его могилке помолиться, ведь это он мне много лет назад архиерейство предсказал.
Кстати! Благодарю тебя за твоих парней, этих Семёнычей. Они мне всю команду, двадцать человек воскресношкольников, в подъём на Эльбрус экипировали.
Причём всё по высшему классу: титановые ледорубы (О! А то «френкмюлляр, френкмюлляр»!), альпинистские ботинки, финские рюкзаки, палатки, пенки, каски, даже фляжки алюминиевые, вплоть до репшнуров и всякой металлической арматуры.
– Эх! В мои годы такого не было! С «абалаковским» рюкзаком и брезентовой палаткой ходили, – вздохнул Флавиан, в молодости отдавший альпинизму немалую часть времени и сил. – Удачно поднялись?
– Отлично! – довольно кивнул Владыка. – Ни одной травмы, кроме небольшого растяжения, и то у родителя. Дети вообще молодцы, сдружились, помогали друг другу, молились вместе. А какой мы на вершине молебен отслужили!
– Понимаю! – вздохнул Флавиан. – Горы – они и есть горы! Кто там был, тот знает, а кто не был – не поймёт…
– Ну ладно! – Владыкин взгляд посерьёзнел: – Что у тебя со здоровьем сейчас, как твоя водолечебница, как путешествуешь, позитивная динамика есть?
– Владыка! – смиренно встрял я, – благословите заложить отца духовного!
– Давай!
– Владыка! – я оглянулся на Флавиана. – Таблетки пить вовремя я его ещё кое-как заставляю, но с режимом никак. Лишний раз выгулять его на свежем воздухе – проблема. Спит мало, молится много, людям в общении не отказывает, себя не жалеет!
– Ну, он всё-таки монах, – не сразу понял Владыка мой «наезд» на Флавиана. – Монах и должен меньше спать и больше молиться.
– Но не после инфарктов с инсультами, не с таким же списком диагнозов, не с таким же количеством духовных чад! – продолжал наступать я. – Был бы он афонским отшельником, так и на здоровье, хоть помри себе в пещере на Каруле. Кости найдут, обмоют, в костницу положат – и мироточи себе от святости.
На него же столько людей завязано, стольким он ещё живым нужен, да Вы же и сами знаете!
Его бы в тихое место, и повыгуливать тихонько вдоль моря хоть пару неделек, чтобы выспался, как ему наша кардиолог велела. Чтобы морским воздухом подышал, и минимум отвлечений с переживаниями.
– Отец! Признайся! – Владыка посмотрел в глаза Флавиану «владычным» взглядом: – Тебе поездка на пользу пошла? Лучше стало? Только честно!
– Стало, честно! – глядя ему в глаза, ответил Флавиан. – Хотя, конечно, ещё не вполне…
– Так! Есть идея! – Владыка не дал Флавиану закончить и, повернувшись к одному из сопровождающих священников, сказал: – Отец Леонтий! Не откажите в любезности дойти вон до той стойки авиакомпании и добыть там пару чистых листов А4.
Отец Леонтий сорвался чуть не бегом в указанном Владыкой направлении.
– Так! Где же он тут у меня… – Владыка начал рыться в небольшом «органайзере». – Вот, есть!
Поедешь ты, отец игумен, в Португалию, в Алгарве…
– В Португалию? – одновременно переспросили мы с Флавианом, взглянув друг на друга.
– Ну да, в Португалию, – кивнул Владыка, не поняв такой нашей реакции. – Есть там у меня друг в Лиссабоне, очень серьёзный бизнесмен в медицинской области, а у него в Алгарве, это на южном побережье страны, есть несколько объектов недвижимости, дома какие-то, квартиры.
Он в какую-то из них сам отдыхать приезжает, а остальные сдаёт туристам в сезон, друзьям из России, меня не раз зазывал пожить-отдохнуть. Ну я, ты сам знаешь, временем не богат, да и курортный отдых – не моё…
Он человек очень верующий, церковный, многим помогает, он вас с Алексеем с радостью примет и где-нибудь в своих жилищах разместит, естественно, бесплатно.
– Владыко! – засмущался Флавиан, – но я вообще-то уже весь лимит отпуска по времени выбрал и перебрал…
– В заштат просишься? – сдвинул брови архиерей.
– Нет! Как раз не хочу нарушать…
– Тогда слушай мою команду! Держи! – он взял из рук отца Леонтия принесённый им лист бумаги, вытащил из своего органайзера авторучку и протянул их Флавиану. – Пиши: Его Преосвященству… ну «шапку» ты сам знаешь, как писать.
Прошу Вашего благословения на дополнительный лечебный отпуск. Написал? Давай сюда!
Вот моя резолюция: благословляю, вплоть до существенного оздоровления, без ограничения по срокам! Подпись.
Понял? Без ограничения по срокам!
– Понял! – покорно склонил голову Флавиан.
– Алексей! – Владыка устремил на меня орлиный взор. – А Вы за этим старым… – он замолчал, подбирая хлёсткий эпитет, – старым… старым другом моим последите! – совершенно другим, мягким тоном закончил он. – Я его люблю, и ещё по бурсе многим ему обязан!
– Да ладно, – махнул рукой Флавиан, – ещё вспоминать…
– «Кто старое помянет, тому глаз вон! А кто забудет, тому оба!», – засмеялся Владыка. – В общем, я на Вас, Алексей, полагаюсь. Я вижу, что Вы его тоже любите.
– Ну да! – согласился я, – старого…
– Отец Леонтий! – повернулся Владыка к своему «гонцу», – сходите ещё раз в тот офис, где Вам дали бумагу, и попросите их отправить это прошение сканом или факсом в наше епархиальное управление. А оригинал сохраните у себя в папке до возвращения домой.
– Спаси тебя Христос, Владыко! – обнял архиерея мой батюшка.
– И тебя, отец! – сжал его в своих стальных объятьях Владыка. – Идите, меняйте билеты на Лиссабон.
– Благословите и меня, Ваше Преосвященство! – подставил я ладони.
– Бог благословит! – благословил меня архиерей. – Молитесь там за меня…
– Обязательно! – ответил я. – С искренним почтением и любовью, Владыка…
***
Через три часа мы уже летели рейсом на Лиссабон с пересадкой в Мюнхене. Прямых рейсов не оказалось.
Что-то там Блез Паскаль про «случай» говорил?
Глава 23
ПОРТУГАЛИЯ. ЛИССАБОН
Перелёт был нелёгким. До Мюнхена долетели как-то легко и ненапряжно. Там проволандались два с половиной часа на пересадке – Флавиан явно подустал.
Ещё около трёх часов полёта дались батюшке уже тяжелее, хотя я и накачал его всеми лекарствами, точно по инструкции батюшкиных докторов.
К моменту, когда мы наконец вышли из багажного отделения в зал прилёта, Флавиан выглядел реально «неважнецки». Я уже начал внутренне дёргаться и переживать, выглядывая того Руслана, которому нас по телефону из Салоников препоручил Владыка.
