Текст книги "Шериф и его кот (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Пока думал, неожиданно заявились Пруденс с Бель. Видимо провожать меня на войну. Ничего удивительного, городок маленький, новости расходятся мгновенно.

– Уезжаешь? – с надрывом в голосе поинтересовались женщины.

Я молча и обыденно пожал плечами. Мол, да, еду спасать мир, такая уж у меня обязанность.

– Мы будем тебя ждать… – Бель и Пруденс шагнули вперед и синхронно обняли меня. – Мы будем ждать. И только попробуй не нагнуть краснозадых.

– Нагнуть? Что за словечки, леди?

– От тебя и не такому научишься, – хихикнула Пруденс.

– Мы ещё хотели спросить… – Бель смущённо запнулась. – Ты говорил… говорил…

– Ты говорил, что любишь нас, – закончила за нее Пру. – Как это? Почему именно нас обеих?

– Что за вопросики? – я сделал вид что рассердился. – Я, можно сказать, на смертельную битву отправляюсь, а вы со своими дурацкими расспросами.

– Нет, скажи! – дамы упрямо поджали губы.

– Ну… вы красивые. И умные…

Пру расплылась в улыбке. Бель недоверчиво прищурилась.

– А ещё… честно говоря, я редкостный мерзавец, но вы меня терпите…

– Про мерзавца – это точно… – фыркнула Бель. – А эту… косоглазую шлюшку, тоже любишь?

– Её? – я ненадолго задумался и честно признался. – Её – нет. Она просто хорошо сосёт.

– Ну ты и свинья, – Бель обречённо покачала головой.

– Ещё и какая, – убеждённо поддакнула Пру.

– Ну ладно, леди, я поехал на войну.

– Езжай! – матери моих детей синхронно чмокнули меня в щёки. – Мы тебя проводим. Но на людях не вздумай к нам прикасаться, грязный извращенец.

– Не вздумаю.

Только сел в седло, как туда же запрыгнули Мусичка с Муной.

– А вы куда? – я спихнул пушистиков, но уже через секунду они вернулись обратно.

Так и поехал на войну с котанами.

Глава 15

«Береги яйца смолоду, народная шерифская мудрость…»

Бенджамин «Док» Вайт.

– Шериф… – Малыш Болтон запнулся. – Я хотел… хотел…

– Чего ты хотел, Гарри? – я мазнул взглядом по сторонам и поудобней устроился в седле. Верховая езда особых проблем мне не доставляет, так как с момента попадания я уже порядочно навострился ездить верхом, но, чёрт побери, когда ты не слезаешь с седла сутками, даже у прожжённого ковбоя задница задубеет. А я разве что прожжённый док, но совсем не ковбой.

– Шериф, – Болтон смутился. – Вы… вы же не любите людей?

– С чего ты взял?

– Ну… – Малыш неуверенно улыбнулся. – Вы и сейчас смотрите на меня как на… как на дерьмо. Мне даже начинает казаться, что вы прикидываете, как половчей перерезать мне глотку. Но при этом, я точно знаю, что вы добрый и справедливый человек. Да это все знают. Как это может быть? Ненавидеть людей и быть справедливым? И добрым?

– О-хо… – я тяжело вздохнул.

Интересный вопрос. Вот только ответа у меня нет. Людей ненавижу – да, спору нет. Не за что мне их любить. Добрый и справедливый? Хрен его знает, далеко не факт, что я добрый. Хм… доброта понятие очень относительное. Некоторые в Бьютте вообще считают, если Док Вайт не стреляет всех подряд – то уже надо ему в ножки кланяться за доброту. Получается – отстрелил шериф башку какому-нибудь признанному или не очень мудаку – значит, поступил по-доброму, потому что мог для начала и яйца оторвать.

Со справедливостью дела обстоят получше, но тоже весьма неопределённо. Я просто придерживаюсь принципа: каждому по делам его. Тьфу, ты… вот же щенок задал вопросец.

– Так как, шериф?

Я недовольно покосился на Болтона.

– Шёл бы ты нахрен, Малыш. Будешь доставать с вопросами, на своей шкуре ощутишь, какой я добрый и справедливый. Дуй в арьергард…

– Куда дунуть? – Малыш вытаращил на меня глаза.

– Ты тупой? Присмотри что там в конце, подгони отстающих.

– Уже, шериф, уже… – помощник придержал поводья и отстал.

Я настороженно покрутил башкой, слегка пришпорил Жирика и снова задумался.

Как назло, кроме кавалеристов полковника Пимпса, в ближайшей доступности не оказалось ни одного военного регулярного подразделения – после того, как индейские войны пошли на спад – вояки потихоньку начали перебазироваться в форты, по местам постоянной дислокации.

Впрочем, должны справиться своими силами, в назначенное время возле мэрии собралась около сотни человек, а если точнее – девяносто два ополченца, как у нас их называют – милиционера.

Никого дополнительно мотивировать не пришлось – все прекрасно понимали, что оставлять безнаказанными индейцев нельзя. К тому же, мэр устроил аттракцион невиданной щедрости и пообещал участвующим в карательной экспедиции подъёмные, из расчёта пять долларов на человека в сутки. Очень неплохой стимул, особенно учитывая, что стандартная суточная оплата простого рабочего составляет два доллара в день.

Я сразу устроил быстрый смотр и остался доволен. Примерно треть была вооружена многозарядными карабинами, а остальные однозарядными дальнобойными винтовками. Помимо того почти все имели при себе дробовики и револьверы.

Ничего удивительного, живём на фронтире, наличие оружия – это вопрос выживания. Впрочем, ради пущего усиления огневой мощи, я приказал дополнительно выдать из городского арсенала ещё два десятка карабинов Спенсера, Винчестера и Генри.

Но вот со средствами передвижения дело обстояло довольно скверно – примерно треть бойцов прибыли без лошадей. Но и этот вопрос быстро решили – коней предоставил местный торговец лошадьми, конечно, с возвратом и оплатой за амортизацию. Ничего личного, война – войной, бизнес – бизнесом. Но хозяин лошадей сам поехал с нами, и не для того, чтобы проследить за имуществом.

Дункана с двумя помощниками, я оставил в городе, на всякий случай, остальной свой личный состав взял с собой…

– Сука! – я ругнулся, увидев впереди каменную осыпь, перегораживающую дорогу, спрыгнул с седла и взял жеребца за повод.

Теперь только так, грёбаный Крауч ведёт нас такими ебенями, что порой себя чувствуешь грёбаным горным козлом.

Ладно, о чём я думал?

После смотра последовал военный совет, на котором было принято решение разделить ополчение на три отряда. Первый возглавил полковник Пимпс, второй – маршал Варезе, а третий, в количестве тридцати пяти человек – я сам.

Передвижение из пункта «А» в пункт в «В», в Монтане, особенно в горной и предгорной её части, довольно нетривиальная задача. Прямых путей здесь попросту нет, а дороги напоминают собой по большей части тропинки. В некоторой степени, это сыграло нам на руку – черноногим, чтобы уйти на индейские территории придётся здорово попетлять и у нас, при некотором везении, может получится перерезать им дорогу.

Исходя из этих соображений полковник и маршал со своими отрядами сразу выдвинулись на север, чтобы перерезать индейцам пути возможного отхода, а я со своими отправился на место резни, чтобы пойти за черноногими по их следам. Индейцы, как правило, сразу после набега уходили к себе, но бывали и исключения, так что я решил перестраховаться – чёрт его знает, что у краснозадых на уме.

Опытом руководства подразделениями я не обладал от слова совсем, поэтому действовал по наитию. Впереди следовал дозор из нашего проводника Дилана Крауча с его сыном, следом за ними ещё один дополнительный дозор из четверых ополченцев, а уже потом основной отряд. Народ в моей группе подобрался тёртый и опытный, истративший в стычках с индейцами не один патронташ патронов, но с тактикой передвижения я угадал, так что возражений и недовольства не было.

Муна вынырнула из кустов, уронила из пасти рядом со мной большую куропатку, гордо мявкнула и снова исчезла.

Я на ходу подобрал тушку и сунул её в сумку. Заботятся детки о хозяине, хотя не учил – сами додумались. Мусий как-то даже дикую индейку притащил, размером едва ли не в три раза больше чем он сам, а уж кроликов кошаки таскают десятками.

Теперь вечерком можно побаловаться горячим варевом, а то вяленое мясо с сухарями уже успело осточертеть.

Перебираться через осыпь пришлось целый час, а когда снова сели в сёдла, впереди между деревьев мелькнула пегая кобыла с щуплым мужичком в куртке из оленьей кожи и скунсовой шапке.

Дилана Крауча, нашего проводника, мягко говоря, я недолюбливаю. Мерзкий и желчный старикашка, вечно недовольный всем и вся, к тому же воняет как скунс. За пенни удавится, без оплаты хрен вообще пошевелится, но надо признать, лучше следопыта в окрестностях не найдёшь – Крауч знает местные ебеня как свои грязные пальцы.

Следом за Диланом ехал его сын, щуплый парнишка лет семнадцати возрастом – по своему виду типичный индеец. Давид полукровка, метис – его мать из племени кроу. С парнем и его матерью, совсем наоборот, я нашёл общий язык – Давид и Утренняя Роса знают толк в местных травах и очень помогают мне.

Когда проводник подъехал, я поднял руку, призывая отряд остановиться.

– Шериф… – Крауч сплюнул табачную жвачку на валун. – До места – всего полмили. Возьми с собой одного человека, потолковей и побыстрее – дальше проскочим сами, глянем сначала, черноногие могут устроить засаду на подходах – это в их обычаях. Лошадь оставь, пойдём на ногах, там не проедешь.

– Аллен – ты старший, оставайтесь здесь, и не забудь выставить постовых. Болтон – ко мне… – я привязал жеребца к дереву, вынул из седельной кобуры «Винчестер», а потом перекинул патронташ с патронами через плечо.

Проводнику виднее, даже не собираюсь спорить. Дилан уже воевал с краснокожими еще когда я под стол пешком ходил. Ну… это если попробовать провести временную параллель между девятнадцатым и двадцать первым веком.

Крауч молча развернулся, поудобней перехватил свой Шарпс и быстрой лёгкой походкой пошёл в лес. Давид, я и Болтон потопали за ним.

После седла, пешая прогулка показалась сущим наслаждением, но уже через полчаса я начал материться про себя как сапожник. Грёбаные ветки, грёбаные кусты, грёбаные острые камешки, грёбаные косогоры и едва различимые тропинки. Грёбаный фронтир – это не городской парк развлечений. В парке, самое страшное, в дерьмо вступишь, а здесь можно и сучок в глаз схлопотать. Или чего ещё похуже. Как же достала эта грёбаная паутина!!!

Я весь взопрел, быстро выдохся и едва удерживался, чтобы не пальнуть в мелькающую впереди енотовую шапку.

Малыш Болтон тоже обессилел и сопел как злой скунс.

Крауч с лёгкостью скользил по лесу и даже не собирался снижать темп. Мусий и Муна тоже сбежали далеко вперёд.

Наконец, видимо почувствовав, что я уже на грани издыхания, Давид приостановился.

– Так… – паренёк высоко поднял ногу и поставил её на полную ступню. – Делай так, а рука так… – он слегка развёл локти. – Будет легко…

Он улыбнулся и скользнул по тропинке.

Не скажу, чтобы я моментально в совершенстве овладел искусством передвижения по лесу, но идти стало действительно легче.

Через полчаса Крауч начал замедляться, потом и вовсе остановился, а Давид вообще свалил куда-то в лес.

А ещё через пару секунд, впереди послышались разъярённые кошачьи вопли.

И почти сразу же, с той стороны, между деревьев мелькнули едва различимые силуэты.

Резко хлестнул Шарпс Крауча, проводник отбросил винтовку, выхватил револьвер и ринулся в лес.

Я вскинул карабин, но выстрелить не успел, откуда-то сбоку возник смуглый мускулистый тип в одной набедренной повязке и мощным ударом копья вышиб Винчестер у меня из рук.

От второго удара, уже тычка, я ушёл чудом – отпрянул назад, зацепился сапогом об корягу и рухнул на задницу.

– Йе-хууу! – индеец ликующе заулюлюкал и в прыжке занес копьё для следующего удара.

Весь мир сузился до размеров широкого листовидного наконечника, время практически остановилось.

И запустилось снова, одновременно с грохотом моего шестизарядника.

Смит резко брыкнулся в руке, распластавшийся в прыжке меднолицый взвизгнул и рухнул на землю, подняв ворох опавшей листвы.

– Бах-бах-бах!!! – три выстрела саданули чередой.

Вынырнувший из-за деревьев индеец споткнулся, припал на левую ногу, а потом рухнул, ломая молодую поросль.

Я лихорадочно повёл взглядом, заметил, как Болтон оседлал ещё одного индейца и с остервенелым хрипом тычет в него ножом, после чего подхватил выпавший Винчестер.

Что-то сильно дёрнуло штанину возле ширинки, я оледенел от ужаса и почти не целясь выпалил в краснокожего, натягивавшего тетиву своего лука в десятке метров от меня.

Лягнул рычаг затвора, но раздавшийся истошный визг подсказал, что и первая пуля нашла свою цель – индеец пронзительно вереща и зажимая пах катался по земле.

– Опять? Да ну нахер? – машинально удивился я, подбежал поближе и вторым выстрелом добил стрелка.

А потом понёсся на кошачьи вопли.

Открывшаяся картинка впечатлила до глубины души. Пушистые очаровательные и мимишные котаны, превратились в настоящие исчадья ада.

Тощий и длинный индеец, пытался отмахаться от них томагавком, но у него ничего не получалось. Рожа меднолицего превратилась в сплошной кусок мяса, кусок носа болтался на коже, а левый глаз вытек. Мусичка и Муна нападали поочерёдно, с разных сторон, с яростным пронзительным визгом взмывали в воздух, рвали индейца за морду, успевали отпрыгнуть, сменить позицию и снова атаковали.

Я даже рот открыл от такого феерического зрелища, но быстро пришёл в себя и отправил страдальца на свидание к Маниту.

Сзади послышался топот, я резко развернулся, вскидывая шестизарядник, но вовремя убрал палец со спускового крючка.

– Готово… – Крауч одобрительно кивнул при виде терзающих труп кошаков. – Их было всего восемь. Один ушёл – смысла догонять нет – всё равно не догоним, а он не вернётся.

– Черноногие? Почему тогда их было так мало? – я приметил, что «Смит» дрожит в руке и быстро сунул его в кобуру.

Дилан мотнул головой и сплюнул.

– Не черноногие – шошоны. Сопляки решили стать воинами. Сами на нас неожиданно наткнулись. Если бы не твои коты – было бы труднее с ними сладить. За тобой – трое, ещё одного пришиб твой щенок, как там его, а остальные за нами. – Крауч достал из ножен тесак и попробовал большим пальцем клинок. – Скальпы со своих снимать будешь? Думай быстрее, шериф. Перестрелку мог ещё кто-то услышать.

Я отрицательно мотнул головой. С одной стороны, три раза по двенадцать долларов – это уже тридцать шесть долларов, а с другой… с другой, пусть проводник с сыном тоже заработают. А я ещё успею.

– Так переселенец говорил о черноногих. Или он перепутал?

– Это я с его слов решил, что напали черноногие, – Крауч шагнул к трупу, но Муна и Мусий неожиданно дружно вызверились на него.

– Эй-эй, – проводник проворно отскочил. – Угомони свои исчадья, а то я…

Он положил руку на рукоятку револьвера в кобуре.

Я пристально на него посмотрел.

– Что ты?

– Ничего, шериф, ничего… – Крауч мигом убрал руку от кобуры. – Просто убери своё зверье.

– Ко мне… – я похлопал по колену.

Мусичка и рысиха нехотя подошли ко мне.

– Ну так что там?

– Так-то лучше… – Крауч зыркнул на пушистых и присел рядом с трупом. – Говорю, это я сам решил с его слов, что это черноногие. Но парень видел индейцев в первый раз и мог наплести ерунды… – Проводник ловко провёл ножом по голове трупа и с треском сорвал скальп. – Но говорю же, не эти шошоны напали на караван.

– Тогда кто?

– Скоро узнаем, – Крауч пожал плечами и стряхнул со скальпа капельки крови.

Из кустов вывалился бледный как смерть Болтон и тут же, при виде пучка волос со шматом окровавленной кожи в руках проводника согнулся в приступе рвоты.

– Сосунок… – Крауч гнусно ухмыльнулся. – Ну ничего, оперится, если не сдохнет раньше времени. – Ну что рты разинули? Идём дальше. Шериф, а ты стрелу из яиц-то вытащи…

Я покосился вниз и обомлел. Грёбаный краснозадый лучник чуть не лишил меня причиндалов. Стрела пробила ткань чуть ниже паха, и висела позади штанины, застряв оперением.

В голове метнулась меланхолическая мысль:

«Береги яйца смолоду, народная шерифская мудрость. Может какие-нить бронированные трусы изобрести?..»

Крауч с Давидом быстро управились со скальпами и почесали вперед, так что пришлось забыть о пережитом ужасе и топать за ними.

На адреналине, я поскакал по лесу, словно молоденький козлик, откуда силы взялись. А к тому времени, как энергия иссякла, мы уже почти добрались до места нападения на караван.

Сначала стал слышен яростный вороний ор, потом уже ветерок принёс смрад гари и разложения.

Последние пару десятков метров я прополз на коленях и осторожно раздвинул ветки чапараля.

Проводник вывел нас к разбитому каравану со стороны горки и всё внизу прекрасно просматривалось. Прямо на дороге стояли остовы четырёх сгоревших фургонов, двух больших и пары поменьше размеров, превратившихся в груды обугленных жердей. Вокруг повозок валялся разбросанный немудрящий скарб, там же лежала туша мёртвой лошади, которую стервенело, с хрустом, чавканьем и подскуливанием жрало несколько больших облезлых волков. Остальных лошадей и трупов людей не было видно.

Я вытащил из сумки маленькую складную подзорную трубу в бронзовом корпусе, чтобы получше рассмотреть место бойни, но Крауч сразу же сердито шикнул на меня.

– Убери, недоумок… – одними губами прошептал он. – Не видишь, солнце на тебя – блеснёт. Сидите здесь, тихо, не шевелитесь. Я с Давидом посмотрю вокруг – ждите сигнала.

Я молча кивнул, хотя хотелось разбить проводнику башку за дерзость и наглость. Сам виноват, не сообразил, действительно недоумок.

От смрада падали и постоянного вороньего галдежа разболелась голова, я вытянул флягу и сделал пару глотков самогона, настоянного на травах, а потом сунул его Болтону.

Бледный как смерть Малыш выглядел скверно, видимо у него началась адреналиновая ломка. Да и картинка внизу бодрости никому не добавит.

С благодарностью кивнув, он присосался к фляге и выдул бы всё до донышка, но я силой отобрал её у нее.

Тогда этот недоумок начал бубнить молитву.

Я ругнулся про себя и отполз подальше от помощника. Самому херово, а тут ещё этот бубнёж. Хотя парнишка хорошо с краснозадым справился, даже не ожидал от него.

Около часа ничего не происходило, волки так и жрали павшую лошадь, а вороны старались стащить у них из-под носа кусочек падали. Проводника и его сына вообще не было видно.

Наконец, волки резко насторожились и разом повернули морды в противоположную сторону.

Через пару секунд из кустов напротив фургонов со стороны дороги выплеснулась струйка серого дыма, треснул выстрел. Один из волков завалился на бок, судорожно суча ногами, а остальные, поджав хвосты, мигом улепетнули в лес.

Потом появился сам Крауч и махнул рукой.

Как только я подошёл к разбитому каравану, сразу понял, куда делись трупы людей – из одного остова фургона торчала скрюченная, обугленная детская ручка – трупы переселенцев сожгли в повозках.

Болтон опять начал блевать, а я постарался по следам восстановить события, правда, почти никак не преуспел в этом. О том, что напали индейцы, свидетельствовали несколько разбросанных стрел. На большее у меня дедукции не хватило. Но как очень скоро выяснилось, и эта моя догадка оказалась не верна.

Дилан Крауч, медленно обошёл место бойни, перебросился парой словечек с сыном и уверенно заявил мне.

– Это сделали не краснозадые.

Глава 16

«Воистину, если добавить к лучшим побуждениям чуточку животворящих долларов, лучшие побуждения только станут крепче…»

Бенджамин «Док» Вайт.

– Не краснозадые? Тогда кто?

Честно говоря, я не поверил проводнику. Как не индейцы? Вот же стрелы, индейские стрелы, я таких за свою карьеру врача на Диком Западе, уже десятка три из людей повытаскивал. Опять же, у сбежавшего поселенца скальп сняли. И стрел в него натыкали. Что-то мутит проводник.

– Я тебе что, провидец, шериф? – Крауч посмотрел на меня как на идиота. – Но точно не индейцы, раскрой глаза, сам всё поймешь.

Едва сдерживаясь, я процедил:

– Я сейчас твои закрою, понял?

– Понял, шериф, понял… – проводник неприязненно скривился. – Смотри… – он взял с земли стрелу. – Краснозадые никогда бы не оставили свои стрелы. Никогда, понимаешь? Они даже наконечники из тел вырезают, когда есть такая возможность. А такая возможность здесь была. Где новые брать? Сейчас торговцам запретили торговать с индейцами, а те, что рискуют – дерут за товар втридорога. А сами краснозадые плохо с железом обращаются. Да и самого железа у них мало. Индейцы бы сняли с повозок все железные части, а здесь, смотри, всё целое? Да и остальное барахло разбросано. И гильзы…

Проводник подбросил в ладони уже позеленевший цилиндрик.

– Меднолицые заново снаряжают патроны, – пояснил Давид. – Покупать новые очень дорого и негде сейчас. И ещё… – парень подошёл к сухому дереву, в котором торчала стрела. – Зачем она здесь? Кто выстрелил? Значит её оставили, чтобы навести вас, шериф, на ложный след. Чтобы вы подумали, что напали индейцы. К тому же, черноногие используют на оперение стрел только вороньи перья, сиу – ястребиные, а здесь каких только нет. Отец прав – это сделали белые.

Я мысленно ругнул себя за несообразительность.

– Это понятно. Но в поселенце торчали три стрелы. И скальп был снят. И он сам сказал, что напали индейцы. Хотя со скальпом уже ясно… – я вспомнил, что белые тоже умело и охотно дерут кожу с голов.

– Переодеться в красножопого недолго, – хмыкнул Крауч. – Перо в башку, морду расписать, а рожи здесь у каждого второго красные. А из луков некоторые белые стреляют не хуже сиу или черноногих, а порой даже лучше. Прикинуться краснозадым удобно, многие так делают. Вся вина на чёртовых индейцев, а ты ни при чём, гуляй смело. Хотя, я допускаю, что среди этих ублюдков, пустивших кровь этим недоумкам, могла затесаться парочка ублюдочных красножопых. Такое тоже встречается сейчас. Куда мир катится? Водить шашни с меднолицыми, да за такое раньше глотки резали…

Я ругнулся от досады.

– Проклятье…

– Тут вот ещё что… – проводник сделал несколько шагов от повозок, присел и ткнул пальцем в землю. – Смотри, шериф. В эту сторону они уходили. Чёткие следы, очень чёткие… – он пробежался трусцой и снова присел. – Вот ещё и ещё. Не скрывались, даже копыта тряпками не замотали. Видишь?

Я, наконец, разглядел следы. Выбитые из почвы камешки, царапины от подков и плевок табачной жвачки.

– Вижу.

Крауч уверенно кивнул.

– Вот! Думаю, след оставлен специально, чтобы заманить в засаду тех, кто будет преследовать. Или… просто увести в другую сторону. Может так, а может так. Ты уже сам теперь думай, на то ты и шериф…

– Сколько было нападавших?

– Сколько? – Крауч почесал спутанную бороду. – Человек восемнадцать-двадцать, не больше. Вот там… – он показал рукой на скалу… – сидели стрелки. Пятеро их было. А оттуда – вылетели конные. Да, около двадцати. Вряд ли больше. Что делать будешь?

Меня вдруг стеганула страшная догадка. А если… а если, меня и ополченцев специально выманили из города? Бьютт сейчас почти беззащитный. Чёрт!!! А если цель не сам город, а Пруденс? Вполне может быть, хотя исключать, что это меня заманивают в засаду, тоже нельзя. Но это маловероятно. Никто не знал, что мы разделимся на три отряда и что сюда пойду именно я. Твою мать! И что теперь делать? Можно было бы вернуть в город отряды Пимпса и маршала, так где их теперь искать? А со мной всего три с половиной десятка стволов. И этих ублюдков упускать нельзя. Отправить домой пару десятков парней, а с остальными пойти по следу? Соваться с десятью стрелками на банду? Попахивает идиотизмом. Думай, шериф, думай…

Ничего толкового в голову не приходило, и я решил подождать, пока сюда доберутся остальные бойцы.

– Давид, давай назад, пусть отряд выдвигается сюда. И жеребца моего приведи.

Парень кивнул и исчез в зарослях, а я подошёл к Краучу.

– Ты знаешь здешние места как свою задницу. Это не вопрос, а утверждение, Дилан.

Проводник сидел на камне и ловко набивал табаком свою трубочку из кукурузного початка.

Чиркнув кресалом, он запалил трут, долго её раскуривал и только потом безразлично ответил вопросом на вопрос.

– И что с того, шериф? Что мне с того?

– Есть мысль, что это меня заманивают. Где они могут устроить здесь засаду? – я раскрыл и подал ему карту.

Крауч хмыкнул.

– Засаду? Да где угодно. Я не провидец, говорю тебе. Заканчивай мутить воду, шериф. Говори, что задумал.

– Дилан… – я присел рядом с ним. – Это ведь неплохо, иметь в друзьях шерифа? Хороших друзьях. Не так ли? Который при случае, закроет глаза на твои шалости. К примеру, я о том косоглазом, которому ты вспорол пузо неделю назад, за пакетик опиума. И о пропавшем по дороге в Хелену Сэме «Светлом» Догерти. Который был тебе должен пятёрку и который, вроде как, по твоим словам, таскался к твоей жене. Помнишь Сэма Догерти?

– К-хрм… – Крауч закашлялся и ошарашенно замахал руками. – Побойся Бога, шериф! Какое мне дело до ублюдка Догерти? Я и забыл о нём! А косоглазого я не резал, чем хочешь поклянусь! Нахрен он мне сдался.

– Как хочешь, Дилан, как хочешь… – я безразлично пожал плечами. – Не хочешь спокойно жить – не надо. И не говори мне потом, что не слышал моего предложения.

– Чтоб тебе гремучка за задницу грызанула! – проводник зло сплюнул. – Правду люди говорят, что тебя из ада выгнали! Чего ты хочешь от меня?

Я невинно улыбнулся и повторил вопрос.

– Вот здесь! – Крауч ткнул длинным чёрным ногтем в карту. – Орлиное ущелье. Самое подходящее место. Лучше не подберёшь. Не разгонишься, а вокруг скалы. Здесь пяток парней с хорошими карабинами положат три десятка других парней и даже не вспотеют. Если тебя и заманивают – только сюда. Доволен? Что дальше?

– Проведёшь?

– Ты что, во мне идиота увидел, шериф? – проводник покачал головой. – Нас же всех положат. Говорю же, место гиблое. Туда хоть полк регуляров загони – все там останутся. Совсем ополоумел, шериф? У меня в отличие от тебя голова не лишняя.

– Значит надо подойти так, чтобы не положили.

– Большой компанией не получится, – отрезал Дилан. – Подобраться к ним можно, но только маленьким отрядом.

– А не надо большой. Десятка парней хватит? Тихо подойдём – тихо сделаем дело – тихо уйдём. Или громко уйдём, это уже будет без разницы. А ты станешь богаче ещё на десять долларов. Цени мою щедрость, Крауч.

– Правду говорят люди, что ты злобный безумец… – забурчал Крауч. – Ох, правду! Чтобы Дилан Крауч за десятку сам сунул свою голову в пасть пуме? Да не бывать такому. Пятьдесят – и точка!

– Двадцать и я забываю все твои грешки, Дилан! – я криво ухмыльнулся и с силой хлопнул проводника по плечу.

– Да чтоб тебя, шериф… – Крауч едва не слетел с камня. – Добавь хотя бы десятку моему щенку. Или ты думал, что я с ним поделюсь?

– Добавлю пятёрку, чёрт с тобой. А теперь объясняй, как половчее дельце обтяпать.

– А награды? Награды за головы ублюдков выйдут?

– Жадный ты, мерзавец. Выйдут. Своё получишь. Не меньше чем по две сотни долларов за голову. А плохих парней двадцать, смекаешь?

– Двести за голову? – проводник вытаращил на меня глаза. – А какого хрена я тогда с тобой за десятку торговался?

– Откуда я знаю. Может тебе в голову кобыла насрала. Не зли меня, рассказывай.

К тому времени, как Крауч разродился, у меня в голове сложился свой план. Слегка идиотичный, трудно выполнимый, но вполне реальный план, как выйти из сложившейся ситуации.

Всё довольно просто. Шансы на то, что Уолкеры попробуют достать Пруденс в моё отсутствие, достаточно велики. В городе остался Дункан с парой помощников, но их может оказаться мало. Значит, мой отряд вернётся назад в Бьютт, а я с проводником, его сыном и ещё тройкой-четверкой добровольцев пойду за бандитами, разгромившими караван. Конечно, можно плюнуть на них, не повестись на замануху, но, если удастся взять кого-нибудь из них живым, появятся конкретные улики на заказчика всей этой кутерьмы. Да, может так статься, что тревога ложная, Уолкеры ни при чём, Пруденс никто не собирается доставать, а разбойники действуют сами по себе, но в таком случае я всё равно ничего не теряю. Гм… кроме своей башки. Лезть на три десятка бандитов всемером или ввосьмером – задачка довольно сложная. Но Крауч, а он совсем не дурак, говорит, что может получиться. А я, если разобраться, с головой не всегда дружу. Твою же кобылу под хвост! Ну что мне стоило свалить в Нью-Йорк, Вашингтон или хотя бы Питер? Жил бы спокойно, бабло стриг, да дам из высшего света пользовал. Так нет… точно не совсем нормальный. Впрочем, поздно меняться, какой есть – такой есть.

– Малыш…

– Шериф? – Болтон сидел в сторонке и строгал ножом прутик. Настроением всё так же он не блистал.

– Есть желание повеселиться?

Малыш глянул на вороньё в небе, страдальчески вздохнул и признался.

– Особого желания нет. Но, если прикажете, шериф, повеселимся.

– Не в настроении? – я потянул из сумки свою палочку-выручалочку – флягу с самогоном и подсел к парню. – Или не понравилось людей убивать?

– А вам нравится убивать людей? – хлебнув глоток самогона, Болтон заглянул мне в глаза. – Хотя простите меня, шериф. Глупый вопрос. Вам, и не нравится?

– Всё нормально… – я ненадолго задумался и сказал чистую правду. – Особого удовольствия не испытываю, но сожаления тоже. Скорее всего, мне плевать. Даже когда отправляю на тот свет настоящего ублюдка.

– А мне противно… – Малыш опустил голову. – И стыдно, почему-то.

– Значит ты нормальный человек, парень, не переживай, привыкнешь. Ну ладно, отдыхай…

– Шериф, так что там вы задумали? – Болтон придержал меня за рукав. – Если что, я с вами.

– А стоит?

– Стоит! – убеждённо ответил Малыш. – Просто, просто… вы мне очень нравитесь…

– Чего? – я на всякий случай отошёл на шаг. – Не пугай меня, парень.

– Чёрт, чёрт! – Болтон трижды подряд стукнул себя кулаком по лбу и отчаянно покраснел. – Нет, шериф, вы не так меня поняли, господи, какой же я дурак. Я хотел сказать, что просто хочу стать таким как вы!

– Таким – не советую… – я ласково улыбнулся. – Ладно, я всё правильно понял. А не прогуляться ли нам в лесок, малыш, найдём ручеёк, ополоснёмся, потрём друг другу спинки…

– Шериф! – тут уже Болтон шарахнулся от меня. – Я не хочу тереть вам спину…

– Зря. Да не шарахайся ты, шучу я.

– Вы меня пугаете, шериф.

– Не только тебя, сопляк. Я и сам себя боюсь порой. Хорош болтать, сопляк. По морде дам сейчас. Вот, уже лучше.

Беседа несколько развеяла меня, Малыш тоже перестал кукситься. Ну а как иначе, профилактическая работа с личным составом. Хотя, право слово, с большим удовольствием я бы его кулаками вразумил.

Через часок к нам подтянулся остальной отряд. Я быстро переговорил с Алленом Честером, торговцем табаком в Бьютте и одновременно моим заместителем по командованию, обрисовал ему задачу, а потом отвёл в сторонку семерых ополченцев – Адама Даррелла, Исайю Джонса, Тома Симса, Большого Тима Харриса, Эрика Шведа, Красавчика Пита и Дакоту Аллана.

Этих парней я отобрал не зря. Все они в своё время слегка бандитствовали, а потом образумились и осели в городе. Джонс, Симс и Даррелл стали депьюти, то есть моими помощниками, а остальные зарабатывали на жизнь сопровождением дилижансов, караванов с переселенцами и серебром из рудников. То есть, парни прекрасно знают, с какой стороны браться за шестизарядник и не дураки заработать. И самое главное, дружат с головой. Относительно, конечно, но не полные тупицы.