Текст книги "Шериф и его кот (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

«Если не отдастся со всей страстью – мяса и виски ей не дам!..»

Бенджамин «Док» Вайт.

Случилось как раз то, чего я и боялся.

Маркус Дейли, такой же отличный горный инженер, как и Гофман, тоже нашёл медь. Прекрасно понимая, что сам не потянет разработку, он обратился с предложением к хозяевам ещё работающей серебряной шахты «Алиса», братьям Уолкер. Те на стадии обсуждения вдруг неожиданно обнаружили, что бо̀льший кусок медного месторождения уже принадлежит некой мисс Меллори. И, конечно же, немедленно вышли на неё с «очень выгодным» предложением, продать участки практически за бесценок и наняв пинкертонцев в качестве силовой поддержки.

Дикий Запад, мать его, очень напоминает наши святые «девяностые». Я их толком не помню, но по рассказам матери и отца очень хорошо представляю, что тогда творилось в стране.

Какого-либо активно сопротивления предложению братцы не ожидали, но просчитались.

Пруденс и Бель, она к этому времени тоже стала совладелицей, послали Дейли почти открытым текстом – в недостатке решительности и смелости, мамочек моих детишек никогда нельзя было упрекнуть.

Что случилось дальше, вы уже знаете.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!!! – свирепо проревел краснорожий, мордатый старик и саданул молотком по своему столу.

– Ваша честь… – адвокат мистера Дейли возмущённо вскочил, но тут же приземлил своё седалище на стул.

Судья угрожающе смерил его своими маленькими глазёнками, шмыгнул мясистым носом радикально бордового цвета и угрюмо буркнул.

– Все свободны, чёрт побери…

Да уж, наш городской судья Патрик «Палач» Дженкинс особой приветливостью не отличается. Но народ его любит и уже второй десяток лет избирает городским судьей. Хотя, как я подозреваю, любовь общественности здесь граничит с банальным страхом и мощной лоббирующей группой «своих» людей в совете города.

Но не суть, этот удивительно вздорный и грубый старикан, по-своему справедлив, вот и сейчас его вердикт оказался в нашу пользу.

Маркусу Дейли и его сопровождающим строго настрого запретили подходить к мисс Меллори и мисс Морган ближе чем на сто ярдов сроком на десять лет. Пинкертонцам за противодействие городскому закону влепили впечатляющие штрафы, мало того, обязали любого представителя этого агентства сразу по прибытию в Бьютт, согласовывать свои действия с городским шерифом.

Более чем справедливо, но, чёрт побери, проблему это не решило, а лишь слегка отсрочило. Ожидать, что братья Уолкеры отступятся, не приходится. Очень подозреваю, даже наоборот, случившиеся события только подстегнут скорость отъёма желаемого.

И самое пакостное, что я пока даже не представляю особых вариантов противодействия этому. Договориться, скорее всего, не получится, стрелять всех подряд тоже не вариант – либо подстрелят либо повесят.

Народ потянулся из зала суда, судья с алчным хлюпаньем втянул в себя нюхательный табак с тыльной стороны ладони, гулко чихнул, после чего категорично приказал мне.

– А вас, шериф Вайт, я попрошу остаться.

– Судья Дженкинс… – я вежливо поклонился в ответ.

– Ты мне нравишься парень, и я рад… – Дженкинс ожесточённо потёр нос, ещё раз чихнул и уставился на меня, как будто видел в первый раз, – что ты стал шерифом этого сраного городишки. Но хочу предупредить тебя, что ты начал лаять на того, кто может оказаться тебе не по зубам. Эти сраные братцы Уолкеры… – судья нахмурился. – Отъявленные мерзавцы и ни перед чем не остановятся. Ты это понимаешь, сынок?

– Прекрасно понимаю и готов… – я спокойно пожал плечами. – А что, вы собрались уходить, судья?

– Я? Чёрта с два!.. – судья гнусно усмехнулся. – Меня и похоронят в этой сраной мантии. Можешь на меня рассчитывать, но моей поддержки, сынок, тебе может оказаться маловато. Слушай меня… – Красная рожа Дженкинса стала серьёзной. – Завтра в город прибудет назначенный из Хелены федеральный маршал и федеральный судья. Что-то мне подсказывает, что они остановятся на той стороне поля, где стоят этот сраный Дейли с Уолкерами. Это – раз. Два – Уолкеры с потрохами купили нашего дурачка мэра и скоро купят половину сраного городского совета. Ты внимательно, меня слушаешь? И три – до судебного разбирательства может не дойти – тебя убьют гораздо раньше. Так что пораскинь мозгами, может стоит слегка придержать поводья? А теперь иди. И ещё… не забудь приказать этому шотландскому недоумку, чтобы он немедленно прислал мне ящик… как там её… вашей сраной водки! Вот! Сраный виски мне опротивел…

Новости не добавили настроения. Я вернулся в уже свой офис шерифа, сел в кресло и крепко задумался.

Тягаться с разными ублюдками представлялось довольно глупым решением. От пули не застрахован никто. Кого я могу привлечь на свою сторону? Жалкую кучку людей, чего, конечно же, недостаточно для противодействия. Денег у меня хватает, а в скором времени станет ещё больше, так что детишек я точно обеспечу. Вот и возникает вопрос, нахрена мне держаться за эти сраные месторождения меди? Которые, вдобавок, станут давать реальный доход только тогда, когда в Монтане появится железная дорога. А она появится ещё очень нескоро. Выход напрашивается сам по себе…

Решив уговорить Бель и Пруденс немного поторговаться и продать к чёртовой матери участки, я направился прямо к ним.

Но как только вышел из офиса, сразу наткнулся взглядом на…

Красивую молодую даму верхом на не менее красивой караковой кобыле.

Девушка, а точнее женщина, возрастом годков эдак под тридцать, выглядела просто очаровательно. Миловидное, но строгое лицо, стройная и статная фигура, спадающие из-под шляпки белокурые, волнистые волосы – красоту особенно подчеркивал отлично пошитый костюм для верховой езды стилизованный под индейские мотивы. Вся эта замша, бахрома, вышивка и всё такое. Вдобавок, дама была вооружена, из кобуры на её талии, торчала рукоятка полноценного, не укороченного Кольта.

А ещё, она каким-то загадочным образом, была похожа на замечательную голливудскую актрису Шерон Стоун.

Что в сумме, прямо заставило меня на неё уставиться. К счастью, моя мизантропия не мешает мне всласть поглазеть на очаровательных представительниц женского пола.

Судя по дорогой одежде и украшениям, женщина происходила из состоятельных слоёв общества, а изящная уверенная посадка подсказывала, что она опытная наездница. Мужское седло никак не настораживало – женских, за всё время, проведённое на Диком Западе, я не видел ровным счётом ни одного. Тут все дамы сидят в седле по-мужски.

И самое интересное, судя по всему, женщина направлялась прямо ко мне. Подъехав, она мило и располагающе улыбнулась и поинтересовалась бархатистым голоском:

– Джентльмен, не подскажете, где я могла бы увидеть шерифа этого славного города?

Отчего-то слегка смутившись, я оторвал от неё взгляд, прикоснулся пальцами к шляпе и представился:

– Шериф Вайт. Бенджамин Вайт. К вашим услугам, миссис…

Дама ещё раз улыбнулась и ловко соскочила с седла, мелькнув белоснежными нижними юбками и вышитыми сапожками.

– Миссис Стоун. Скарлетт Стоун, мистер Вайт. Я – вдова.

– Чем могу служить, миссис Стоун?

– Это правда, что вы не только шериф Вайт, но ещё и доктор Вайт? – Скарлетт удивлённо склонила головку набок.

– Так и есть, миссис Стоун.

– Тогда как к вам обращаться? – в тёмно-карих глазах миссис Стоун мелькнула ирония. – Как к блюстителю закона или как…

– Когда на мне нет звезды… – я прикоснулся к серебряному значку на лацкане сюртука. – Я доктор Вайт. В противном случае – шериф Вайт. Что привело вас в наш город, мисс Стоун?

– Ваша слава как доктора, шериф Вайт, – Скарлетт чинно и скромно потупилась, – опередит любого трёхлетку кентуккийской породы. Я приехала к вам из Хелены, потому что последнее время мне… – дама страдальчески закатила глаза, – мне очень нездоровится…

Я быстро провёл по ней взглядом и не обнаружил никаких признаков недомоганий, но не придал этому значения – мало ли что, женский организм полон загадок, а дамы сейчас приучены с детства не выставлять на показ свои недуги.

– Вы не будете возражать, если я навещу вашу клинику завтра к полдню? – продолжила миссис Стоун.

– Ни в коем случае, не возражаю… – я мысленно ввёл поправки в распорядок завтрашнего дня и откланялся.

А о миссис Стоун почти сразу же забыл – когда тебе предстоит тяжёлый разговор сразу с двумя матерями твоих детей – тут не до флирта с красавицами.

В этот раз Бель и Пруденс встретились со мной без предварительных игр с детишками.

Особо церемониться я не собирался, поэтому сразу приступил к делу.

– Всё плохо. Всё очень плохо. В этот раз всё обошлось, но, боюсь, что братья Уолкеры не остановятся и перейдут к более решительным действиям.

– Но у нас есть ты, – спокойно возразила Бель.

– Я могу не успеть, – отрезал я. – Или одного меня может не хватить, чтобы защитить вас от банды пинкертоновцев.

– Хорошо, что ты предлагаешь, Бенджамин? – Пруденс с болезненным выражением помассировала себе виски.

– Взять хорошую цену и отдать месторождение.

Бель зло хмыкнула:

– Они не дадут хорошую цену, потому что у братцев Уолкер нет таких денег. Весь расчёт на то, что мы отдадим за бесценок.

– Меньше чем за десять миллионов отдавать глупо, – поддакнула Пру. – А откуда они у Уолкеров? Эти мерзавцы в долгах по самые уши. Они не собираются ничего сами разрабатывать – они собираются продать участки другому человеку.

– Кому?

– Джорджу Херсту.

Я про себя выругался. Да уж, час от часу не легче… Реальный исторический персонаж, миллионер, предприниматель, промышленник, мелькал в очень многих голливудских фильмах, в которых показан как беспринципный ублюдок. Впрочем, реальность с Голливудом не особо отличается. Если ещё и этот мудак за нас примется – туши свет и сливай воду. Да ну нахрен, я в роль Терминатора вживаться не собираюсь.

– Ещё один повод задуматься над предложением. Сколько дают Уолкеры?

– Пятьдесят тысяч, – фыркнула Бель.

– Жизнь стоит дороже, чем любые шахты…

– Мы не отдадим землю! – упрямо заявила Пруденс и даже притопнула туфелькой по полу. – Бен, это наше будущее и будущее твоих детей. Если понадобится, я сама возьмусь за оружие.

– Это будущее может закончиться так и не начавшись! – с трудом сдерживаясь, процедил я. – Головой надо думать! Мертвецам деньги ни к чему. Вы понимаете, Уолкеры не остановятся ни перед чем.

– Ты очень изменился Бен… – Бель с сожалением качнула головой. – Ты уже не тот Бен Вайт, которого я увидела по пути в Вирджиния-Сити.

Пру взглядом показала, что согласна с подругой.

Я зло стиснул зубы. Вот же идиотки. Ну что тут скажешь?

– У нас есть план… – тихо сообщила Пруденс после недолгого молчания.

– Какой?

– Мы возьмём в партнеры ещё одного человека. Но не Уолкеров и не Херста.

– Кого?

– Джона или Уильяма Рокфеллеров. Возможно обоих.

– Ага, есть такая русская пословица, поменяли шило на мыло. Эти волки вышвырнут вас за ненадобностью, как только заполучат долю… – я окончательно вышел из себя. – К тому же, до того момента, когда вы договоритесь с Рокфеллерами надо еще дожить. Думать надо головой, а не задницей.

– Мы не желаем разговариваться с тобой в таком тоне, Бенджамин! – Пру гордо задрала нос. – Прошу, оставь нас. Немедля!

Бель коротким кивком поддержала её.

«Тьфу, идиотки…» – ругнулся я про себя и вышел из комнаты.

Ну что тут сделаешь? И самое пакостное – бросить их я не могу. Ну как тут не начать материться? Сука, нажрусь сегодня, ей-ей, нажрусь…

Немного поразмыслив, я решил переговорить сам с Маркусом Дейли, а если получится и с самими Уолкерами. Но от мысли набраться сегодня вечером не отказался.

День прошёл ни шатко не валко, я упек в кутузку группу подвыпивших старателей, прооперировал яйцо лейтенанту Ассману, снял швы с задницы его прямого начальника полковника Пимпса, потом разбил морду рукояткой револьвера ещё одному дебоширу и вечером, с чувством выполненного долга, уединился сам с собой на своей «фазенде»

Солнышко уже коснулась своим краем верхушек гор, со стороны ручья повеяло приятным холодком, а в зарослях чапараля мелодично чирикали птички. Окружающая действительность навеивала на благодушный лад, и я даже стал понемногу успокаиваться. Чему вдобавок прямо способствовал вирджинский табак в трубке и шотландское виски в бокале. И одиночество! Блаженное одиночество!

Муся и Муна лениво разлеглись рядом со мной и не отводили взгляда от мангала, на котором тихонечко шипел увесистый кусман оленины.

Настроение не располагало к гостям, хотелось просто провести время наедине со своими мыслями, но как всегда водится на этом грёбаном Диком Западе, планы в один момент полетели к чёртовой матери.

На тропинке внизу показался всадник, а точнее, всадница – мисс Скарлетт Стоун собственной персоной.

Немного поразмыслив, я смирился, но вслух твёрдо решил:

– Если не отдастся со всей страстью, мяса и виски – не дам!

Добравшись к дому, мисс Стоун растерянно завертела головой и позвала меня.

– Мистер Вайт? Вы где? Ваши помощники сказали, что вы дома…

– Я здесь, миссис Стоун, – из-за зарослей чапараля меня не было видно, поэтому пришлось помахать рукой.

Женщина ловко спрыгнула с седла, привязала повод к столбу и быстрой походкой подошла ко мне. Выглядела она точно так же великолепно, как и днём, но надела другой наряд, впрочем, такого же псевдо-ковбойского стиля.

– Доктор Вайт… – она смущённо улыбнулась. – Право слово, я не хотела нарушить вашего уединения, просто… просто…

Муся и Муна, гостью восприняли достаточно недружелюбно, всем своим видом демонстрируя неприязнь, но я не придал этому значения, так как кошаки вообще никаких гостей не любили.

– Прошу… – я подвинул к миссис Стоун раскладной стул. – Не переживайте…

Она скользнула взглядом по оленине, потом по бутылке виски и тихо пожаловалась.

– Просто мне стало плохо…

– Что случилось?

– Вот здесь болит… – Скарлетт положила руку на грудь. – Резко, как будто стреляет, а ещё давит что-то. И я задыхаюсь…

– Прошу в дом, у меня там инструменты.

Миссис Стоун кивнула, встала, но тут же, тихо ойкнув, покачнулась.

Пришлось тащить её в дом на руках. К счастью, ничего серьёзного я не выявил. Быстрое прослушивание выявило только слабую аритмию, правда я своими знаниями в кардиологи ничуть не обольщался, а кардиограмму можно будет снять лет эдак через сто с копейками, не раньше.

– Это смертельно? – по лицу Скарлетт пробежала тень. – Скажите правду, доктор Вайт, не надо от меня ничего утаивать. Я обращалась раньше к докторам, но они всегда несли разную чушь.

– Нет, не смертельно, – спокойно ответил я, с трудом оторвав взгляд от выглядывающей из кружевного корсажа белоснежной груди, миссис Стоун.

– Спасибо! – женщина вдруг пылко поцеловала меня в щёку. – От ваших слов мне уже лучше!

После чего, вдруг резко засобиралась и уехала, несмотря на моё предложение подождать с отъездом.

Я пожал плечами и вернулся в кресло. Женщины, что с них возьмешь. Хорошо хоть мясо наше не сожрала. А могла, сам видел, как алчно смотрела.

Вечер прошёл стандартно прилично, мы с кошаками всласть налопались печёной оленины, я прикончил бутылку шотландского, выкурил ещё одну трубочку перед сном и с чистой совестью завалился в постель.

Полежал пару минут с закрытыми глазами и благополучно провалился в сон.

А вот со сном особо не задалось. Мне почему-то приснилась почтеннейшая Маргарита Альбертовна Кацнельбоген. Я заполошно убегал от неё по бескрайним пампасам, а эта почтенная дама, в боевой индейской раскраске, меня догоняла верхом на шестиногом муле.

А проснулся от того, что чёртов Мусий, зачем-то начал топтаться у меня по лицу, а потом и вовсе куснул за ухо, зараза шерстяная. Смахнув с себя кошака, я, было, собрался опять заснуть, но, вдруг, услышал, как сквозь оглушительный стрекот цикад за окном, пробился отчётливый скрип половицы.

А ещё через мгновение, в проёме двери проявились очертания чьей-то массивной фигуры.

Глава 5

«Только правда облегчит вашу душу и спасёт ваше последнее яйцо…»

Бенджамин «Док» Вайт.

Рука нащупала рукоятку шестизарядника.

Гость переступил порог и сразу же в его сторону из угла с грохотом протянулся ослепительный сноп огня.

В нос шибанул острый запах сгоревшего пороха.

Я кубарем скатился с кровати на пол и на корточках рванул к стене.

В глазах плясали весёлые солнечные зайчики, и я толком ничего не мог рассмотреть, но фигура в проёме двери исчезла.

Я ненавижу людей, это правда. Но себя просто обожаю и крайне отрицательно отношусь к посягательствам на собственный организм. Оттого, прекрасно понимая, что братцы Уолкеры со своими пинкертонцами вряд ли откажутся от быстрого реванша, принял некоторые предосторожности. Сначала подумывал просто намертво забаррикадироваться в доме, но в таком случае, присутствовала очень большая вероятность того, что меня банально сожгут вместе с фазендой. Поэтому демонстративно не стал запирать дверь и окна и ограничился парочкой самострелов. Ничего особенного, лупары шестого калибра, заряженные патронами с рубленой картечью и растяжки на уровне колена. Были некоторые опасения, что кошаки устроят мне ночью преждевременный салют, шастая по дому, но, к счастью обошлось.

– Что там, Вилли? – из другой комнаты донёсся тихий голос Каллахана. – Прикончил ублюдка?

Через проём стал виден мечущийся по комнате луч фонаря.

Вилли, очень ожидаемо не ответил, так как валялся без движения в углу, куда его зашвырнули снопы картечи.

– Вилли, мать твою! – из-за косяка двери сначала показались стволы дробовика, потом высунулась голова, а следом за ними появилась уже фигура.

Ствол «Смита» приподнялся, мушки в темноте я не видел, поэтому прицелился интуитивно.

Выстрелы бабахнули одновременно – Каллахан всё-таки что-то заподозрил.

Картечь пинкертоновца превратила в клочья постель на кровати, а моя пуля…

Куда попала моя пуля, я сначала не понял. Но то, что она всё-таки куда-то попала, засвидетельствовал дикий пронзительный вопль.

– У-у-уааа! Матерь божья-я-я!!! – истошно выл пинкертоновец, катаясь по полу. – О-а-а-а!!!

По крыльцу прогрохотали сапоги, судя по всему, третий гость решил благоразумно сбежать, но уже через пару секунд саданул ещё один дуплет. Один из самострелов я настроил на подходе к дому, как его обошли пинкертоновцы, когда шли ко мне, я не вполне понимаю, но на обратном пути последний всё-таки на него нарвался.

Картечь практически оторвала ему ногу чуть ниже паха, так что я даже не стал пытаться оказать пинкертонцу помощь и вернулся домой.

Вопли Каллахана очень быстро перешли в тихий скулеж.

Вспыхнула керосиновая лампа.

Первым делом в глаза бросились кошаки – Муна и Мусий, застыли как египетские мумии на развесистых лосиных рогах, хозяина которых я пристрелил зимой, а сами рога приколотил к стене в виде украшения и вешалки.

– Умные детки… – с удовлетворением буркнул я и шагнул к пинкертоновцу, сжавшемуся в позе эмбриона на полу.

Ни о каком сопротивлении тот даже не подумывал, просто тихо и жалобно скулил, зажимая руками пах.

Сначала хотел без церемоний отправить ублюдка на тот свет, но потом решил взять в плен.

Для начала шарахнул рукояткой револьвера по башке, связал руки и приступил к перевязке.

Быстрый осмотр воплотился в одно ёмкое слово.

– Ебать… – я даже машинально почесал затылок. – Это же надо было…

Оказывается, прямо с ювелирной точностью, я отстрелил пинкертоновцу… отстрелил левое яйцо. Охренеть и не встать…

Перевязка много времени не заняла, закончив, я отвесил Каллахану увесистую оплеуху, приводя его в себя.

– Сука!!! – кривя кубы в бессильной ярости, бешено заорал он. – Ты отстрелил мне яйца!!! Гори в аду, сука!

– Яйцо… – спокойно поправил я. – Левое. Второе целое. Ничего непоправимого не случилось, если захочешь, сможешь даже обрюхатить какую-нибудь шлюху.

– Правда? – пинкертонец с надеждой на меня уставился. – Вы говорите правду, док?

– Чистую правду, – я поудобней уселся на полу и раскурил сигару. – Одного шара тебе хватит с лихвой. Но это, если тебя не повесят. А тебя обязательно повесят, если я не замолвлю…

Мусий изящным прыжком спрыгнул с рогов, брезгливо понюхал лужу крови, после чего иноходью подошел к Каллахану, развернулся поднял хвост и пометил ему башку.

Пинкертонец только вздрогнул, не отрывая от меня глаз.

Но скоро, ему пришлось вздрогнуть ещё разок, потому что сразу после Мусички на голове Каллахана отметилась еще и Муна.

Видимо кошаки решили отомстить незваному гостю за свой испуг и за меня.

– За тебя словечко перед судьёй… – спокойно закончил я фразу.

– Что я должен для этого сделать, шериф?.. – брезгливо принюхавшись, прошептал Каллахан.

– Правду. Только правду. Только правда облегчит вашу душу и спасёт ваше последнее яйцо. Сколько вас было?

– Трое! – зачастил пинкертонец. – В Бьютт нас приехало всего пятеро. Билли и Робу, вы попортили шкурку в самом начале, поэтому они не пошли со мной. Да, трое, я, Салливан и Джонс. Лошадей оставили в овраге неподалёку.

– По чьему приказу вы сюда пришли?

– Уолкеры приказали, но через своего управляющего, Джона Стаховски… – тихо ответил пинкертонец. – Док… мои показания ничего не дадут… Уолкеры все равно выйдут сухими из воды. И они не остановятся. За нами придут другие…

– Я знаю. А теперь придётся ответить ещё на несколько вопросов…

Допрос продолжился почти до самого утра. А когда я закончил – решил отпустить Каллахана на все четыре стороны. Пинкертонец был прав – его показания никакой судебной перспективы не имели и не имеют. Уолкеры на чистом глазу заявят – знать не знаем никакого Каллахана и агентов Пинкертона, и присяжные им поверят. На этом всё и закончится. Правосудие на Диком Западе замысловатое, случалось, отпускали даже откровенных убийц.

Почему решил отпустить, а не пристрелил? Да сам не знаю, нашло что-то. Не люблю напрасно забирать жизнь. И вообще, не люблю убивать. Да-да, как бы странно это не звучало.

– Вы меня отпускаете, шериф? – пинкертонец вытаращил на меня глаза.

– Да, отпускаю. Но пообещайте, что никогда не вернётесь в Бьютт.

– Клянусь! – Каллахан вытащил из-под рубахи крестик и истово поцеловал его. – Клянусь святым Бренданом! Шериф, я помню добро! Я поговорю с нашим боссом в Хелене! Постараюсь сделать так, чтобы больше ни один наш агент не сунулся к вам! Не обещаю, но постараюсь…

Я помог ему встать и подтолкнул к двери.

– Покажитесь любому доктору, пусть зашьёт вам мошонку.

– Док! – Каллахан прижал руку к груди.

– Не надо лишних слов. Идти сможете?

Пинкертонец раскорячив ноги, осторожно потоптался на месте и кивнул.

– Тогда на этом всё, свободны.

Каллахан сделал неловкий шаг, болезненно сморщился, и медленно поковылял к двери.

Но тут, откуда не возьмись, у него между ногами шмыгнула Муна. Агент споткнулся, засеменил, его понесло вперед, после чего с грохотом полетел в угол, где и остался, слабо подёргивая руками и ногами, в очень странной позе, словно его подвесили.

Я подбежал, чтобы ему помочь и очень быстро понял, что в помощи он уже не нуждается.

Кованый, слегка загнутый, четырехгранный штырь в стене…

На который я вешал упряжь…

Вошёл ему в глазницу почти до упора…

– Ну вот, раз в жизни собрался сделать доброе дело, а ты всё испохабила, рыжая колбаса…

Муна тихо мявкнула и потёрлась мне об ногу. Никакого раскаяния, маленькая рысиха, похоже, не испытывала.

Я взял её на руки и строго поинтересовался:

– Ты чего натворила, террористка?

– Бог не фраер, он всё видит, папочка, – ответил за неё Мусий и тоже запросился на руки.

Шучу, конечно, ничего такого он не говорил. Но именно эту фразу я прочёл на наглой морде сибиряка.

– Ну раз так… – я глянул на начинающее светлеть окошко. – Тогда пора завтракать…

С этим оба пушистика дружно согласились. Мы славно позавтракали, а после еды, я привёл себя в порядок и поехал в город.

По пути попытался ещё раз осмыслить произошедшие события и продумать свои дальнейшие действия.

Итак, Уолкеры опустились до откровенного покушения. Собственно, ничего удивительного, выхода у них другого нет. Братцы по уши в долгах, кредиторы нажимают, единственный вариант расплатиться – отжать земельку у Пруденс. А я стою у них на пути. И попытки вывести меня из игры будут продолжаться до тех самых пор, пока не получится, либо я сам не покончу с братцами. Как? А вот это вопрос. А может банально грохнуть их? Спровоцировать на откровенную агрессию и грохнуть? Конечно, можно, но, чёрт побери, такое решение чревато серьёзными осложнениями. Ну и что делать? А хрен его знает. Впрочем, немного времени на раздумья у меня есть. Пинкертонцев я вывел из игры, пока сюда доберутся другие, что-нибудь придумаю. Стоп!!!

Неожиданно вспомнилось о странном вечернем визите Скарлетт Стоун. Приезжала разведать? Вполне вероятно. Однако Каллахан её не упоминал в числе сообщников. Но и я не спрашивал. По времени совпадает, инструкции от управляющего Уолкеров пинкертонцы получали поздно вечером, Скарлетт вполне успела добраться до города и рассказать ему о том, что в доме никого кроме меня нет. Твою же кобылу!!! И Каллахана уже нет, чтобы распытать под пристрастием. Впрочем, он о ней мог ничего не знать. Чёрт, сплошные неизвестные.

Пока раздумывал – добрался до города.

– Шериф! – Дункан Макалистер шутливо отдал мне честь.

– Где остальные помощники? – не особо приветливо буркнул я, входя в офис.

– Скоро соберутся. Нет настроения, Бен? – шотландец состроил озабоченную рожу.

– Откуда оно возьмётся? Ночью припёрлись пинкертонцы и пытались меня убить.

– Да ну… – ахнул Дункан. – И что?

– Что-что, убили конечно…

– Бен? – Макгвайр неуверенно улыбнулся. – Но как? Ты же живой…

– Давай я тебе кое-что расскажу… – я присел за свой стол. – Спрашивает внук у своего деда, старого шерифа: дед, расскажи про ту историю, когда ты попал в плен к индейцам вместе со своим отрядом, ну, когда всех убили, а ты выжил. Дед хлебнул виски, пригорюнился и говорит: ну хорошо внучок, расскажу. Поймали нас сиу и говорят. Выбор простой, либо трахнем в зад, либо убьём. Выбирайте.

– Ух ты! Вот же мерзавцы эти краснозадые! – шотландец с интересом вытаращил глаза. – И что дальше?

– Дальше? Первого спрашивают Кривого Джона. Джон – убивайте, зад свой не подставлю. Ему тут же перерезают глотку. Дальше Длинного Руди. Тот тоже выбирает смерть. В общем, поубивали всех. Остался только я. Внук: а что дальше, дедушка? Дед так грустно покрутил башкой и отвечает: что, что, убили меня внучек, убили…

– Но как? – Макалистер растерянно уставился на меня. – Тогда как он остался в живых?

– Ты дурак, Дункан?

– Бен? – шотландец ожесточённо почесал затылок и вдруг радостно хлопнул себе по лбу. – Я понял, понял! Его отодрали! Но подожди! Причём здесь ты? Тебя что тоже… – он ахнул. – Господи, Бен! Клянусь, я никому не расскажу!

– Всё-таки ты идиот… – грустно констатировал я, вытащил из кармана ключ и бросил помощнику. – Возьми кого-нибудь, съездите ко мне домой, и заберите три трупа – я их в сарай оттащил.

Тут до шотландца, наконец, дошло, и он принялся ржать. И ржал до тех самых пор, пока я не наорал на него. Блядь, никогда больше не буду анекдотов рассказывать.

Отправив Макгвайра, я совершил визит к судье, после беседы с которым ещё раз убедился, что предъявлять Уолкерам официальные обвинения совершенно бесполезное дело.

После судьи, пришло время приёма в клинике, но я его сократил до минимума, провёл только необходимые перевязки, во время которых пообщался с полковником Пимпсом.

– Да уж… – полковник озадаченно покрутил головой. – Пока я здесь, мои солдаты в вашем распоряжении. Но дело в том, что я скоро убуду в фот Бентон. Вот что! – он решительно хлопнул себя по колену. – Вы пока готовьте обвинение этим говнюкам, а я поговорю в Хелене с кем надо. Есть у меня приятели во власти. Посмотрим, что получится. Полковник Пимпс умеет быть благодарным. Мы ещё прижарим задницу этим говнюкам.

Обещание полкана не особенно меня воодушевило. Девятнадцатый век, так его растак. Самолётами или автобусами даже и не пахнет. В этих ебенях даже поездов пока нет. Все передвижения на лошадиной тяге. Пока он доберётся до Хелены и своего форта, да поговорит с нужными людьми – пройдёт немало времени, пока эти люди попытаются что-то предпринять, за это время меня десяток раз могут грохнуть. С другой стороны, с поганой овцы хоть шерсти клок, а я голову подставлять не собираюсь.

А в полдень, как и обещала, явилась миссис Скарлетт Стоун.

Женщина вела себя очень естественно и ничем не выдавала возможную причастность к нападению.

Но я с каждой минутой общения всё больше убеждался в том, что именно она навела братков Каллахана на меня.

Почему?

Во-первых, Скарлетт очень талантливо изображала недомогание, но я, как я не старался, но ничего напоминающего на болезнь сердца у неё так и не обнаружил.

Во-вторых, миссис Стоун, делала все, чтобы мне понравиться и активно напрашивалась в гости…

– У вас такие нежные руки, Бенджамин… – Скарлетт вздрогнула и смущённо потупилась. – У меня даже мурашки по коже побежали…

– Они просто холодные, – я про себя ухмыльнулся и отложил слуховую трубку. – Ну что могу сказать, миссис Стоун…

– Можете меня называть Скарлетт… – женщина застенчиво улыбнулась. – После того, как вы меня видели практически обнажённой… – она как бы невзначай повела плечами, сбросив бретельки рубашки. – Мы можем считать друг друга почти друзьями.

Я кивнул.

– Я не возражаю, Скарлетт. Итак, ничего страшного я не обнаружил. Но на всякий случай, порекомендую вам воздержаться от…

– Ой… – Скарлетт снова перебила меня, искусно разыграв смущение. – Вы не поможете мне… – она озадаченно покрутила в руках корсет. – Не поможете мне одеться. Моя горничная осталась в отеле, а все эти крючки и завязки…

Пришлось помогать, благо благодаря Пру и Бель, я в совершенстве овладел особенностями нынешнего женского гардероба.

– Так вы о чём, Бенджамин? – тараторила Скарлетт. – Что мне нельзя? Знаете, когда мне что-то запрещают, я просто выхожу из себя…

– Рекомендую воздержаться от крепкого кофе и крепкого алкоголя…

– Вы просто несносны! Как отказаться? – возмущённо фыркнула миссис Стоун. – Кофе ещё куда не шло, но я просто обожаю виски! И привезла с собой пару бутылочек настоящего старого шотландского. К слову… – она резко обернулась и прижалась ко мне грудью.

Я вдохнул запах её духов и невольно стиснул зубы.

– А ещё… – дразнящим тоном прошептала Скарлетт. – Я обожаю жареное на углях мясо под виски. Вчера я чуть не потеряла сознание от аромата вашей оленины… – она вдруг покраснела и решительно выпалила. – Бенджамин, пригласите меня сегодня к вам!

«Чтобы ты меня отравила? – хмыкнул я про себя. – Или пока я буду спать, воткнула спицу в ухо? Хотя… почему бы и нет?..»

В общем, я ответил согласием, но только перенёс свидание на следующий день.