Текст книги "Шериф и его кот (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

К слову, попрактиковаться по реальной цели в скоростной стрельбе из револьвера с момента нападения банды на город мне так пока и не удалось – пока Господь милует.

Что касается личной жизни, как уже говорил, всё более чем сложно.

Вроде на этом всё. Хотя нет, вру – за прошедшее время я стал довольно состоятельным человеком. Теперь точно всё.

– Герр Вайт! – встретившийся по пути всадник на рыжей кобыле приподнял шляпу.

– Мистер Гофман… – я ответил инженеру тем же. – Как ваши дела?

– Гут… – тевтонец довольно кивнул. – Работаем, герр Вайт. Очень хорошо, что мы увиделись. У меня есть просьба к вам…

Я приготовился к очередным неожиданностям, но, к счастью, ожидания не оправдались.

– Мы с фрау Йодль… – гордо насупился немец. – Решили соединить наши сердца. И решили просить вас быть почётным гостем на наша свадьба…

Я облегчённо выдохнул и заверил дойча, что непременно буду. Гофман парень отличный – ради него потерплю.

Впереди показался высокий забор из обожжённого кирпича, за которым просматривался большой двухэтажный особняк – поместье мисс Меллори.

Выглядит впечатляюще, особенно по сравнению с халупками в городе. Впрочем, Пруденс имеет право, как самая богатая женщина в городе. Мисс Меллори обнаружила в себе недюжинную деловую хватку и поставила своё дело на лад. Серебро из её шахт уже выгребли подчистую и теперь подступаются к меди. Хотя, из-за отсутствия железных дорог, развернуться как следует пока не удаётся.

Так, а это чья коляска стоит во дворе? Точно, Бель пожаловала к своей подружке.

К слову, мисс Морган тоже процветает, теперь все бордели в городе принадлежат ей.

Мусий насторожено мявкнул и мигом слетел с седла, следом за ним спрыгнула Муна. После чего кошаки дружно свалили в направлении леса.

Я не стал призывать пушистиков к порядку. Ну не любят они общаться с моими отпрысками, хоть тресни. Оно и понятно, кому понравится, когда тебя дерут за уши малолетние отморозки.

Ворота распахнулись, дюжий конюх принял поводья, я стряхнул со шляпы капельки воды и прошёл в дом.

– Мистер Вайт! – Ромео чётко кивнул и протянул мне поднос, на котором красовался исходящий парком большой серебряный бокал. – Возьму на себя смелость предложить вам бокал горячего глинтвейна – в такую мерзкую погоду не помешает себя взбодрить.

Потомственный дворецкий сильно изменился, из худющего затасканного и замученного ниггера – он превратился в солидного, осанистого молодца. Появилось пузико, а щёки даже начали лосниться.

– Благодарю, дружище… – я залпом выпил глинтвейн и поставил бокал на поднос. – Как ты?

– Прекрасно мистер Вайт, – чернокожий с достоинством поклонился, после чего лично прошёлся щёткой по моему сюртуку, критически покосился на мои сапоги и вызвал себе на помощь горничную, которая ретиво навела блеск на обувь.

И только после этого, меня впустили в гостиную.

Два малыша в нарядных костюмчиках возились на громадной медвежьей шкуре с игрушками. Рядом, на стуле, сидела худущая женщина лет тридцати-тридцати пяти в строгом чёрном платье – гувернантка мисс Аделаида Минипенни – чопорная старая дева-англичанка. При виде меня, на её вполне миловидном, но испорченном пренебрежительным выражением лице промелькнуло нечто похожее на… даже не знаю на что, скорее на глубокую ненависть.

– Мистер Вайт… – гувернантка одним движением отклеилась от стула, изобразила насквозь фальшивую улыбку и присела в книксене.

– Мисс Минипенни…

Малыши на коленках с радостным писком рванули ко мне. Я их подхватил на руки, несколько раз крутнул, показал им «козы» и застыл в нерешительности.

Что дальше? А хрен его знает. Вот не знаю я, как обращаться с детишками. Особенно с такими малышами. Были бы постарше – пошли бы постреляли во двор, поиграли бы в казаков-разбойников, взорвали бы что-нибудь или порыбачили. А с этими… ну не играться же с ними в куклы…

Пока раздумывал, послышался цокот каблучков.

– Цок-цок-цок… – в гостиную одна за другой вошли Бель и Пруденс.

– Мистер Вайт… – дамы синхронно исполнили книксен и синхронно изобразили на личиках радушные улыбки.

Насквозь фальшивые, натянутые улыбки, словно улыбались они под дулом шестизарядника.

Выглядели дамы великолепно, обе после рождения детей расцвели, но от них прямо разило холодным равнодушием ко мне.

Да-да, равнодушием. Обе уже давно потеряли к биологическому отцу своих детей всякий интерес, что меня нешуточно злило. Я пытался наладить отношения, но безуспешно. Исправно получаю дивиденды с шахт и борделей, моё общение с детьми не ограничивают, но не более того. Чёрт… завели бы они себе мужиков – я бы понял, так нет – у них нет никого – точно знаю. Я уже думал, что они друг с другом, ну, понимаете, так тоже нет – лазутчики любовную связь между дамами начисто отрицают. Вот же заразы…

– Мисс Меллори, мисс Морган… – я поколебался и вручил детей гувернантке.

– Покиньте нас мисс Минипенни, – холодно приказала Пруденс, дождалась пока англичанка с выйдет с детьми, а потом показала мне на стул. – Прошу, мистер Вайт.

Я присел и так же небрежно поинтересовался:

– Надо же, вы решили снизойти к моей персоне? Что случилось?

Бель небрежно повела плечиками:

– Вы всё-таки отец моего ребёнка, Бенджамин.

– И моего, – улыбнулась уголками рта Пруденс.

– К делу, – мне надоело миндальничать. – Что случилось?

– Пожалуй, пока ничего… – озабоченно и несколько растерянно ответила Пру. – Но я уверена, что в скором времени случится. Предчувствия меня никогда не обманывают.

– То же самое могу сказать и я, – добавила Бель.

– Факты, – коротко потребовал я. – Мне нужны факты.

– Ничего на первый взгляд существенного… – мисс Меллори переглянулась с подругой. – Пока только невнятные подозрения вместе с предчувствием. Завтра мы соберёмся с мыслями и возможно предоставим некоторые факты.

– Хорошо, что вам тогда от меня сегодня надо?

– Мы хотим быть уверены, – Пру замялась.

– В вашей лояльности к нам, Бенджамин, – закончила за неё Бель.

– А вы уверены в своей лояльности ко мне? – как бы невзначай поинтересовался я.

– Я так и знала… – мисс Морган зло нахмурилась. – Он опять потребует от нас извращений…

– Хорошо-хорошо, пусть так! – Пру страдальчески наморщила лобик. – Мы готовы пойти на всё…

– Совсем сдурели? – вот тут я разозлился всерьёз. – Вы хотите сказать, что я потребую за защиту матерей моих детей сеанс одновременного минета? Совсем кукухой поехали, дурочки?

– Что такое «kukuha» Бенджамин? – растерянно поинтересовались дамы.

– Вас давно пороли? – зловеще поинтересовался я.

– Ты хочешь нас отхлестать? – Бель испуганно зажала рот ладошкой. – Бен, пожалуйста, не надо, я не приемлю такие способы любви…

– Ой… – всхлипнула Пру. – От плётки же останутся следы на коже. А можно что-то более традиционное…

– Тьфу, идиотки… – резко развернулся и пошёл к выходу, на пороге бросив через плечо. – Завтра жду факты и подозрения.

Настроение не испортилось, скорее я просто разозлился, однако меня не покидало странное чувство, что сцена была тщательно режиссирована и талантливо исполнена для достижения какой-то цели. Вот только зачем им это было надо – так и не догадался.

Мусий и Муна вернулись, как только я выехал из поместья.

Дождик прекратился, выглянуло солнышко, всё вокруг сразу словно ожило.

Через час я добрался до опушки, на которой стоял бревенчатый домик с основанием из дикого камня.

Да, моя холостяцкая обитель. Сначала были намерения выстроить себе что-то вроде швейцарского шале, но пока получилась обычная изба пятистенок. Ничего, будет время – расстроюсь. А пока и этого хватит. Зимой тепло и сухо, есть камин и постель, крыша не протекает – большего не нужно.

Расседлав жеребца, я вошёл в дом и обессиленно присел на табурет у камина – день выдался не то чтобы тяжёлым, просто богатым на события и изнуряющим.

Услышав шорох, взялся за рукоятку револьвера, но сразу убрал руку.

В комнату вошла Жаохуи и застыла у двери.

Рука китаянки как бы невзначай взялась за подол шелкового платья, немного потеребила его и потянула вверх.

Показались гладкие коленки…

Белоснежные, стройные бедра…

Густые чёрные кучеряшки внизу идеально очерченного подтянутого животика…

Мелькнули тёмно-рубиновые сосочки на крепких, небольших грудках…

Наконец, платье полетело на пол, а Жао, стыдливо потупившись, застыла словно мраморная статуя.

Я невольно улыбнулся.

На сегодня не всё ещё потеряно.

Но и здесь, как это водится на грёбаном Диком Западе, притаился небольшой подвох.

Жао – девственница. И со своей девственностью наотрез отказывается расставаться.

Поэтому, как выражалась Муна – только «сосай»…

Глава 3

Утро в мою бытность простым ветеринаром Бенджаменом Ивановичем Беловым всегда начиналось с сигареты и чашки крепкого кофе.

Моё утро в бытность Бенджамином Доком Вайтом тоже ничуть не изменилось – местонахождение в Монтане конца девятнадцатого века совсем не повод менять свои привычки, не так ли?

Аромат крепкозаваренного кофе защекотал ноздри, я моментально проснулся и открыл глаза. Мгновение помедлил, а потом рывком поднялся и спустил ноги на пол.

Около постели на табурете стояла большущая глиняная кружка с горячим кофе, рядом с ней пристроилась набитая табаком трубка и коробка спичек.

Так-то я давно перешёл на сигары, но утром обожаю выкурить трубочку отличного вирджинского табака.

Жао это знает и делает всё, чтобы моё утро было приятным.

Покосившись на Мусия и Муну, урчащих и чавкающих над своими мисками возле камина, я встал и, прошлепав босыми ногами по огромной медвежьей шкуре подошёл к окну.

Солнце уже окрасило верхушки деревьев, весело чирикали птички в листве, а вдалеке слышался мелодичный звон воды в ручейке. Пахло остро и свежо, правда, в аромат леса вплетался запашок из сортира.

Утро…

Утро я люблю гораздо больше чем вечер. Вечером все чувства смазываются от усталости, а утром ты просыпаешься отдохнувшим, с обострёнными ощущениями, словно заново родившийся на этот свет.

Первая затяжка, первый глоток кофе, да что там, даже прикосновение голыми ступнями к полу, ощущаются острее и свежее и приносят гораздо больше удовольствия.

Если, конечно, не перебрал с вечера.

На тропинке мелькнула тоненькая фигурка Жао. Почувствовав, что я смотрю, девушка махнула рукой, на мгновение приподняла платье, обнажив округлую, белоснежную попку, весело рассмеялась и скрылась между деревьев.

Жао…

Если бы я составлял рейтинг своих потенциальных жён – эта девчонка заняла бы в нём заслуженное первое место. Страстная, игривая и умная, молчаливая и сдержанная, великолепная хозяйка и, главное, у неё есть редкий талант окружать ненавязчивой заботой. Воистину настоящая находка для мужа с мизантропическими наклонностями.

Но нет, моей женой ей никогда не быть. С ней мне только удобно, но не более, к тому же, Жао уже помолвлена с отпрыском состоятельной китайской семьи из Хелены. Они как раз заканчивают собирать приданное для выкупа.

Чжао знает о нашей связи, но ничуть ей не возражает. Главное, чтобы девчонка осталась девчонкой – это он мне сам прямо сказал. В противном случае у меня появятся серьёзные проблемы – китаезов недооценивать нельзя – они в городах Монтаны вполне реальная сила. Даже несмотря на своё полулегальное положение.

Ядовито зашипела спичка, раскурив трубку, я взялся за кофе.

Муся и Муна, сожрав по миске рубленого лосося, свалили по своим делам. Я допил кофе и поплёлся в душ. А точнее, отправился на улицу обливаться водой. Для более тщательной помывки присутствует настоящая баня с парной, а ещё есть ванна – здоровенная деревянная лохань под навесом со специальной печечкой для подогрева воды – узкоглазые по заказу соорудили.

Комфорт, однако. В цивилизованной жизни его не чувствуешь, и только попав в неведомые полудикие ебеня начинаешь ценить по-настоящему.

Разобравшись с помывочными процедурами, начал собираться. Между прочим – очень немаловажный процесс – настоящий джентльмен всегда уделяет повышенное внимание своему внешнему виду. Даже шахтёры и подсобные рабочие не шатаются по городу в рабочем тряпье, а Док Вайт и подавно должен выглядеть как с иголочки.

Процесс одевания завершила серебряная бляшка на витом шнурке из бизоньей кожи – тот самый знаменитый галстук-боло. К слову, до недавнего момента – чисто индейская тема и абсолютно неизвестный среди широких мужских масс Дикого Запада. Но с моим появлением – старый хрыч Руди Мюллер, городской ювелир, стал клепать бляшки десятками и даже нанял помощников – все хотят такой галстук как у Дока Вайта.

На моём искусно выгравированы Мусий и Муна, но это изображение себе никто не смеет заказывать.

Но не суть.

Собравшись, я оседлал Жирика и неспешно направился в город, по пути составляя себе план на день.

Эмерсон просил меня вчера заехать в офис шерифа, но заметив у своей клиники солдатиков, я решил сначала осмотреть полковника Пимпса.

У дверей ко мне подошёл лейтенант Ассман.

– Мистер Вайт… – смущённо начал офицер. – Я хотел бы…

– Не стоит, мистер Ассман… – мягко оборвал я его. – Все мы порой совершаем необдуманные поступки. Я тоже вчера погорячился, поэтому будем считать недоразумение полностью исчерпанным.

– Благодарю, мистер Вайт… – офицер с повеселевшим видом чётко кивнул мне. – Буду считать за честь знакомство с вами. Но я хотел попросить вас об одной услуге… – он замялся. – Несколько интимного характера…

Я сразу насторожился. Дикий Запад он такой Дикий Запад, здесь надо булки держать всегда в напряжённом состоянии, ибо поимеют в буквальном и переносном смысле.

– У меня… – Ассман нерешительно замолчал. – У меня…

– Смелее, лейтенант.

– У меня… – выпалил офицер. – У меня…

И опять замолчал.

Пришлось задавать наводящие вопросы и очень скоро выяснилось, что у лейтенанта гидроцеле – то есть, банальная, но довольно опасная водянка яичка.

– Я помолвлен… – зло жаловался он. – Скоро свадьба. Представьте глаза невесты, когда она увидит у мужа яйцо размером с яблоко…

Я пообещал помочь ему – так как уже проводил такие операции, но только у собак – да-да, у зверей такое тоже вполне распространено.

– Где этот чёртов док?!! – из приоткрытого окна раздался раздражённый рёв Пимпса.

Пришлось переключиться на полковника. К счастью, с раной у него оказалась всё более-менее прилично, я быстро провёл перевязку и поспешил к шерифу.

Эмерсон сидел у себя с жутко похмельной рожей – видать перебрал вчера со старым дружком.

Увидев меня, он страдальчески скривился, зачем-то снял с себя значок и подвинул по столу в мою сторону.

– Шериф?

Эмерсон помолчал и тихо сказал:

– С меня хватит, Бенджамин.

– Что значит, хватит? – я сразу не понял, о чём ведёт речь Эмерсон.

– Я устал! – шериф раздражённо стукнул кулаком по столешнице. – Я хочу уйти. И ты займёшь моё место.

– Да какого чёрта, Бак? – я вспылил. – Ты ещё вполне. Но если хочешь – уходи. Я тут причём? У меня клиника. И вообще, должность выборная.

– Люди проголосуют как надо… – отрезал Эмерсон. – Работа налажена, ребята справятся – ты успеешь и лечить.

– Да причём здесь я? Нашёл шерифа…

– Ты – потому что мне не плевать на этот город! – хрипло заорал шериф. – Эй, парни, идите сюда!

В комнату один за одним стали входить помощники.

– Скажите ему… – Эмерсон ткнул в меня рукой. – Сами скажите.

– Да, Бенджамин, – убеждённо заявил Дункан Макгвайр. – Ты самый подходящий человек. Лечи людей, мы в большинстве случаев справимся сами, но ты должен одеть значок шерифа.

– Чёрт… – у меня появилось настоятельное желание сигануть в окно. – Из меня шериф, как из Мэнни Толстой Задницы монахиня. А ты для чего? Люди тебя любят и уважают.

Дункан покачал головой.

– Да, его любят и уважают… – согласился Эмерсон. – Но это не совсем то. В кресле шерифа должен сидеть человек, которого уважают из страха. И это ты! Нет, конечно, ты можешь отказаться, но тогда… – он зло уставился на меня. – Я буду знать, что тебе плевать на этот город! И ещё… – он властным жестом выгнал помощников и после того как они вышли, уже спокойно добавил. – Тебе этот значок скоро понадобится. Задницей чувствую, а своей заднице я привык доверять. Я не справлюсь – ты точно справишься.

– Что случится?

– Это просто предчувствие, – спокойно ответил шериф. – Я только знаю, что в Бьютт повадились пинкертонцы[9]9
  пинкертонцы – прозвище детективов частного агентства Пинкертона – первого в мире официального частного детективного агентства. Помимо заслуг по выявлению и поимке преступников агентство не чуралось участвовать в криминальных делах – в том числе в откровенном рейдерстве, причем всегда действовало жестко и беспринципно.


[Закрыть]. А это уже очень нехороший сигнал.

– Задолбали своими предчувствиями! – уже не сдерживаясь, заорал я. – Сколько у меня есть времени на раздумья?

– Неделя, – Эмерсон зачем-то вытащил часы из жилета и щелкнул крышкой. – Неделя Бен, всего неделя. Через семь дней будет собрание. Я уже переговорил с тем, с кем надо. Тебя выберут. Но я боюсь, чтобы не было уже слишком поздно. Мэр – тряпка, судья – тоже слишком стар и больше думает о себе, чем о городе. Члены городского совета напоминают собой стаю шакалов. Одна надежда на тебя.

– Хорошо, неделя! – я ткнул пальцем в Эмерсона. – Я подумаю, но оставляю за собой право отказаться. Ты меня услышал, Бак?

Шериф молча кивнул.

Я схватил шляпу и вылетел за дверь.

Сука! Отлично начался день. Просто отлично! Соглашусь – повешу на голову кучу проблем и, фактически, свяжу себе руки. Откажусь – настрою против себя людей. Наплевательское отношение к доверию граждан, чревато соответствующим ответным отношением. А мне здесь ещё жить…

На улице я немного успокоился и решил наведаться к Пруденс и Бель. Шериф предчувствует, эти курицы тоже, значит надо привести все эти подозрения к общему знаменателю. Но пинкертонцы это крайне плохо – значит затевается что-то очень серьёзное. Вопреки распространенному мнению, что агенты Пинкертона – благородные борцы с преступностью, эти парни не чураются откровенного криминала и действуют всегда очень грязно и беспринципно.

Блядь, что я упустил? Хотя и неудивительно, всё это время я сознательно держался в стороне от происходящего вокруг.

Предчувствия оправдались, подъезжая к поместью мисс Меллори, я заметил возле ворот чей-то экипаж и несколько мужчин в костюмах, а точнее пятерых – шестой сидел на облучке. Причём все они были вооружены короткими дробовиками и винчестерами. Ни одного из них я раньше в городе не видел.

Особенно насторожило, что челядь мисс Меллори: пара охранников, кучер и садовник, тоже выстроились по ту сторону ворот и тоже с оружием, словно держали оборону.

– Сука… – я быстро сунул руку в карман и прицепил к лацкану звезду помощника шерифа, после чего сбросил предохранительные петельки на курках, которые удерживали револьверы в кобурах. К счастью, сегодня я их собирался показать оружейнику и взял оба, а не один, как всегда.

Затем приказал попавшемуся навстречу мальчишке пулей лететь за подмогой в офис шерифа, за пару десятков метров до поместья слез с седла и остальной путь проделал пешком.

Неизвестные при виде меня насторожились и развернулись лицами ко мне. Карабины и дробовики всё также держали на сгибе локтя, но некоторые одёрнули полы сюртуков, чтобы было удобней выхватывать револьвер из кобуры.

– Джентльмены, – не доходя нескольких метров, я остановился и прикоснулся пальцами к шляпе. – Я помощник шерифа города Бенджамин Вайт. Настоятельно прошу вас представиться и сообщить с какой целью вы здесь находитесь.

Незнакомцы явно занервничали, как почти все на Диком Западе при первом знакомстве со мной. Собственно, я всё для этого сделал, включая кривую зловещую ухмылку на морде и хрипотцу в голосе.

Широкий как шкаф верзила с красной брылястой мордой смерил меня взглядом и вежливым тоном ответил:

– Всё нормально, помощник. Я – Роб Каллахан, все мы детективы из агентства Пинкертона. Я вас хорошо понимаю, так как в своё время сам служил шерифом. Уверяю, мы не собираемся устраивать вам проблем.

– Это похвально, мистер Каллахан. Но вы не ответили, с какой целью находитесь здесь, – я продолжил гнуть свою линию.

Люди, особенно здесь, на фронтире, очень чутко улавливают любую слабость, поэтому для того, чтобы тебя правильно оценили, приходится быть настойчивым и последовательным

– Да какое тебе дело, зачем мы здесь? – пренебрежительно рыкнул один из пинкертонцев – высокий, молодой парень с пышными бакенбардами на худом лице.

Но Каллахан, видимо главный среди детективов, очень быстро заткнул ему рот.

– Заткнись Арчи… – сурово рыкнул он на длинного, а потом, обращаясь уже ко мне, с примирительной улыбкой заявил. – Простите моего товарища, помощник Вайт. Он больше не позволит себе никаких вольностей. Мы сопровождаем мистера Маркуса Дейли, он прибыл сюда с деловым визитом к мисс Меллори.

– Благодарю, мистер Каллахан, – вежливо поблагодарил я мордатого. – А теперь, прошу предъявить мне ваше оружие.

– Помощник? – Каллахан удивлённо посмотрел на меня.

– Вы несомненно заметили при въезде в город… – сухо процедил я. – Объявление, в котором указано, что в Бьютте всем гостям и горожанам, кроме официальных представителей городского закона запрещено носить оружие заряженным.

– Помощник, вы, наверное, не поняли… – у Каллахана дёрнулась бровь. – Мы детективы агентства…

– Это вы меня не поняли… – резко оборвал я его. – Я чётко пояснил – никому, кроме официальных представителей городского закона. Предъявите ваше оружие! Если оно заряжено – приказываю немедленно разрядить его.

Пинкертонцы зароптали, но Каллахан вновь жестом утихомирил их.

– Хорошо, помощник Вайт… – судя по катающимся желвакам, с трудом сдерживаясь, ответил он. – Мы сделаем это…

Затем принялся демонстративно выбрасывать патроны на землю из своего Кольта. Остальные со злыми, недовольными рожами, сделали то же самое.

Я дождался, когда в пыль упадёт последний патрон, после чего спокойно заметил.

– Жду вас сегодня в полдень, в офисе шерифа для уплаты штрафа из расчёта – один патрон – один доллар. Удачи джентльмены. А сейчас – в сторону – мне необходимо пройти в поместье.

– Помощник Вайт… – Каллахан решительно заступил мне дорогу. – Мы пропустим вас только после того, как мистер Дели закончит беседу с мисс Меллори. У нас есть непосредственный приказ…

– Отойдите, мистер Каллахан, – я сделал шаг вперед. – Я приказываю вам…

– Нет, я сказал… – пинкертонец выставил перед руку. – Оставайтесь на месте! Иначе мы применим к вам силу!

Вот тут я перестал сдерживаться.

Кулак левой с сухим стуком врезался в подбородок Каллахану. Здоровяк закатил глаза и начал медленно оседать.

Остальные ринулись ко мне, но «Смиты» одновременно бабахнули – самый ретивый жалобно взвизгнул и, схватившись за бедро, завалился на землю.

– На землю! – гаркнул я, снова взводя курки.

– Ты не понимаешь, с кем связался! – кривя рожу, процедил рыжий коротышка.

– Это ты не понял, щенок! – шестизарядник ещё раз громыхнул и уложил пинкертонца рядом с его товарищем.

Остальные быстро исполнили приказ.

– Прекратите! – из-за ворот донёсся запыхавшийся голос. – Не стреляйте! Не надо!

Я покосился на поместье и увидел спешившего к нам полного мужчину в дорогом полосатом костюме.

К тому времени, как он добежал, подоспел Эмерсон с Дунканом Макгвайром и ещё тремя помощниками шерифа.

Я быстро объяснил им суть дела, после чего переключился на толстяка.

– Я Маркус Дейли! – надменно оттопырив губу, начал тот. – Я прибыл обсудить деловое предложение к мисс Меллори. Зачем вы стреляли в моих людей?

– Они пытались меня задержать!..

– Да, я приказывал не пропускать посторонних… – Дейли сделал вид, что смутился. – И мои люди, видимо, неправильно меня поняли. Это недоразумение!.. – после чего, понизив голос, доверительно сообщил мне. – Мы представляем интересы очень влиятельных людей. Уверяю, мы сделаем всё, чтобы найти с вами взаимопонимание.

Я взял его за пуговицу на сюртуке и, подтянув к себе, таким же доверительным тоном пообещал:

– Ещё раз сунетесь в это поместье – я вам вырежу сердце. Ты меня понял?

И пошёл в поместье, походя отдавив каблуком носок щегольского штиблета Маркуса Дейли.

А после того, как побеседовал с Пруденс, вернулся в офис к шерифу.

Никого из пинкертонцев уже в нём не было. Шериф сидел в своем кабинете вместе с Дунканом Макгвайром.

– Всех пришлось отпустить… – угрюмо сообщил Эмерсон мне, цедя кофе из кружки. – Мэр впал в истерику, но штраф они заплатят по полной. Что ты узнал, Бен? Хотя нет, это потом… – старик усмехнулся. – Скажи лучше, я был прав?

– Да, ты был прав… – тихо согласился я. – Вы были правы, шериф Эмерсон. Я принимаю ваше предложение.

Старик кивнул сам себе, снова снял значок и протянул его мне.

– Я складываю с себя полномочия, сынок. До выборов, я своей властью имею право назначить временного шерифа и им станешь ты. Эту неделю можешь на меня рассчитывать. Затем – извини, я уеду к сыну в форт Бентон…