Текст книги "Камикадзе. «Божественный ветер» в истории Японии"

Автор книги: Александр Спеваковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

При третьей операции «Кикусуй» был сильно поврежден тяжелый авианосец «Интрепид» и поставлен еще один рекорд самоубийственными силами. Эсминец «Лаффэй» подвергся за 80 минут (по другим данным – 93 минуты) двадцати двум атакам камикадзе. В него врезалось 6 самолетов смертников и попало 4 авиабомбы.

В операции «Кикусуй-4» японским командованием была предпринята не очень продуманная ночная атака американских кораблей силами «Ока», преследовавшая цель нанести американцам урон, избегая столкновения с палубными истребителями врага. Однако пилоты ракет «Ока» погибли бесполезной смертью, так как в темноте при большой скорости они не смогли точно направить самолеты-снаряды на неприятельские корабли.

В боях за Окинаву в операции «Кикусуй-5» смертникам удалось повредить английские авианосцы «Индомитэбл», «Фомидэбл» и почти полностью сжечь американский эскортный авианосец «Сэнгамон», который американцы из-за повреждений уже не стали восстанавливать. Английский авианосец «Фомидэбл» утром 4 мая 1945 года подвергся атаке 15–20 самолетов японских специальных сил, получил повреждения и был подожжен, в результате чего скорость его движения снизилась до 18 узлов в час.

^{Пилоты 18-го специального отряда армейской авиации}

^{Летчики сняты на фоне армейских истребителей Nakajima Ki-43 Hayabusa незадолго до начала битвы за Окинаву, они прошли подготовку на базе ВМФ в Оита и стали «экспертами» своего дела}

^{Фотография. Март 1945}

^{Верхняя палуба авианосца «Фомидэбл» после налета камикадзе}

^{Фотография. 4 мая 1945}

В следующей операции серии «Кикусуй» с американской стороны отличился дозорный эсминец «Хью У. Хэддли», оборонявшийся от камикадзе 95 минут и сбивший более 20 японских самолетов. Японцам также сопутствовала удача. 11 мая две машины смертников сильно повредили и подожгли авианосец «Банкер Хилл», потерявший большинство своих самолетов. Корабль был настолько поврежден, что в дальнейших боевых действиях уже не участвовал. Из других больших кораблей повреждения получили линкор «Нью-Мексико» (12 мая) и тяжелый авианосец «Энтерпрайз» (14 мая), который пришлось на два месяца отправить на ремонт.

В операциях № 7, 8, 9 и 10 пострадали в основном эсминцы американского флота, транспорты и десантные корабли. «Кикусуй-9» несколько раз пришлось откладывать из-за дождей. Последняя операция, «Кикусуй-10», была проведена через две недели после девятой в период с 21 по 22 июня 1945 года. Она закончилась провалом атаки подразделения «Ока».

В боях за Окинаву летчики-камикадзе понесли самые большие потери. За время серии самоубийственных операций «Кикусуй» авиация военно-морского флота потеряла убитыми более полутора тысяч пилотов-камикадзе, специальные отряды армейской авиации – около тысячи человек.

^{Отряд камикадзе армейской авиации № 66 на авиабазе Тиран}

^{В первом ряду, второй справа, командир отряда Гото Мацухару. Бои за Окинаву}

^{Фотография. 17 мая 1945}

^{Вид горящего авианосца «Банкер Хилл»}

^{Одной из двух машин камикадзе, достигших цели, был поврежден задний подъемник для самолетов}

^{Фотография. 11 мая 1945}

^{Последнее намерение}

^{Летчик-камикадзе пишет пожелание о потоплении корабля противника на хвостовом оперении своего самолета}

Однако жертвы, принесенные камикадзе, явно не соответствовали надеждам, возлагавшимся на них японским командованием. Подавляющее большинство смертников или не достигли целей, или не были даже подпущены к ним истребительной авиацией противника. Эскортный авианосец «Бисмарк Си», атакованный специальными силами у острова Иводзима, был последним крупным кораблем, потопленным камикадзе. Хотя потери американцев в окинавской кампании и были тяжелыми, камикадзе удалось очень сильно повредить лишь немногим более десятка больших кораблей союзников и отправить на дно только 14 эскадренных миноносцев и тральщиков противника, поделив успех с обычными подразделениями японской авиации, на долю которых также приходились уничтоженные корабли неприятеля. Но чтобы поднять боевой дух военных и гражданского населения Японии правительственная пропаганда продолжала рекламировать успехи самоубийственных сил, пытаясь выдать желаемое за действительное. В этой связи американские и японские данные по потерям от камикадзе во время войны нередко существенно отличались. Японскими средствами информации было заявлено, что в боях за Окинаву смертники потопили 20 авианосцев и линкоров, хотя в действительности камикадзе не удалось уничтожить ни одного большого корабля неприятеля. То же относилось и к «Кайтэн», успех которых был завышен. Возможно, в Генеральном штабе действительно полагали, что с их помощью было потоплено много кораблей врага, хотя человеко-торпедам удалось уничтожить лишь единицы американских плавсредств.

^{Последний рисунок смертника одного из отрядов «Кикусуй»}

^{На рисунке изображен американский авианосец, разломившийся надвое в результате атаки камикадзе и надпись: «готин» – мгновенное затопление}

В деле оценки потерь противника большую роль играли самолеты сопровождения камикадзе, так как сами смертники о результатах своих действий сообщить в штаб не могли. А сведения летчиков самолетов прикрытия и сопровождения, получаемые в условиях обстрела с кораблей и атак неприятельских истребителей, чаще были не точными. Как отмечал Моррис, пилоты нередко сообщали и сами верили в то, что потоплен авианосец или линкор, когда единственным свидетельством были лишь огромные всплески воды и столбы дыма, возникшие от взрывов самолетов смертников, врезавшихся в воду рядом с американскими кораблями. Бывало, что американцы сбивали все самолеты прикрытия, и тогда некому было доложить об исходе операции. Но как бы там ни было, заявить народу о малоэффективности самоубийственной тактики, на которую возлагались большие надежды, при ее разрекламированности, никто из военного руководства не решался.

На американцев атаки камикадзе оказывали сильнейшее психологическое и деморализующее влияние. Следствием приближения любых японских самолетов к американским кораблям было крайнее напряжение личного состава. Ведь никто не знал, что это за самолеты, и какие намерения у пилотов, управляющих ими. Во время боев за Окинаву были случаи, когда американские военнослужащие от страха прыгали за борт в воду, даже не дождавшись, когда камикадзе врежутся в палубы их кораблей.

Окинаву американцы считали «непотопляемым авианосцем», рассматривая островную территорию лучшим трамплином для прыжка в пределы собственно империи. Поэтому командование японских вооруженных сил решило биться за остров как можно дольше, ведя с союзниками войну на изнурение, чтобы оттянуть момент нападения на Японию. Даже один день играл в этом большую роль. На карту было поставлено все, и тактику японцы избрали такую же, как и в боях за Иводзиму – борьба до последнего человека.

Готовясь к вторжению американцев на остров, японцы уже после событий на Сайпане перебросили туда дополнительные контингенты войск и провели в префектуре всеобщую мобилизацию. Оборонять Окинаву должны были не только военные, но и максимальное число гражданских лиц, включая и детей. Все эти люди, и военнослужащие и гражданские, в принципе были обязаны, оказавшись в затруднительном положении, выполнять свой долг как камикадзе.

Незадолго до высадки американских войск на Окинаву в средних женских школах началась усиленная медицинская подготовка учениц в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет, которые должны были выполнять обязанности медсестер в военных полевых госпиталях. Военные за подготовкой медперсонала из школ следили самым внимательным образом. Ночью 23 марта 1945 года 221 ученица и 18 преподавателей Окинавской обычной женской школы и 1-й префектуральной средней (повышенной) школы девочек получили приказ присоединиться к медицинской части временного армейского полевого госпиталя Хаэбару, находившегося к югу от административного центра Окинавы Наха. К медицинским подразделениям в других местах были прикреплены 81 ученица и 3 преподавателя. На следующий день, 24 марта, аналогичный приказ получили школьницы и преподаватели 2-й префектуральной средней школы. Школьницы-медсестры, вошедшие в персонал госпиталя Хаэбару, были названы «Химэюри бутай» – «Отряд девушек-лилий». Группа из 54 девушек из второй школы (по другим сведениям группа состояла из 74 учениц и 11 преподавателей) получила название «Сираумэ бутай» («Отряд белой цветущей сливы»).

Как считают члены Ассоциации бывших питомцев «Химэюри», у властей и армейского командования не было юридических оснований для использования в военных целях молодых девушек-студенток. То же можно сказать и о моральной стороне этой мобилизации детей. Но образовательная система того времени, как считают в Ассоциации, пошла на преступление, закрыв людям глаза на правду, лишила их возможности думать и составлять собственное мнение, отказывая даже в праве жить как человеческим существам, выпасая их подобно животным на полях сражений, где смерть для них была несомненной. Процесс милитаризации лагеря «Химэюри» шел полным ходом и военная программа, сориентированная на сложение императору, превращала людей в существ, лишенных индивидуальности, индивидуумов, похожих на роботов. В критической ситуации школьницы не имели права на жизнь. Ни в коем случае они не должны были сдаваться в плен. Медсестры обязаны были погибнуть «славной смертью», совершив самоубийство.

^{Памятник медицинскому персоналу на острове Окинава}

^{На постаменте детская игрушка – дар душам погибших детей}

^{Фотография автора}

Сразу же после высадки на остров сил неприятеля, которых местная пропаганда и преподаватели окинавских школ называли «китику бэйэй» – «американскими и английскими дьяволами» или «людьми с лицами дьяволов», как их изображали на рисунках б период Эдо, корпус школьниц-медсесер был отправлен на передовую линию. «Девушки-лилии», не заботясь о собственной безопасности, в страшных условиях яростной битвы, работали наравне с взрослыми, осуществляя медицинские поставки, привозя пищу, добывая воду и все другое, необходимое для госпиталя. Неделями девушки получали по одному маленькому рисовому колобку в качестве питания в сутки. Почти при полном отсутствии воды, не имея возможности не только соблюдать личную гигиену, но и помыть руки для приготовления пищи раненым и их лечения, медсестры днем в подземных помещениях госпиталя, при свете керосиновых ламп, в лужах крови и грязи, мочи и экскрементов пытались вместе с врачами спасать раненых солдат. В жуткой тишине ночи, когда пациентов госпиталя умирало больше всего, девочки вытаскивали из пещер наружу тела скончавшихся от ран военнослужащих, покрытые личинками насекомых и начинавшие уже разлагаться от жары окинавского лета.

Школьницы-медсестры участвовали в боях в течение всей окинавской операции. В конце мая 1945 года японцы вынуждены были покинуть Сюри и отойти на юг Окинавы, к городу Итоман, где произошли самые кровавые сражения кампании. Вместе с войсками на юг переместились и медицинские подразделения. В первой половине июня положение японцев стало критическим. Во время тяжелых боев на полуострове Кян японское командование отдало приказ о роспуске корпуса медицинских сестер. Оставшиеся в живых молодые и беззащитные медсестры были высланы из пещер, но без права сдачи в плен неприятелю. В адском шторме огня, когда американцы сжимали кольцо окружения оборонявшихся японских сил, девушки испытывали неимоверные трудности и должны были уже заботиться о себе сами, пряча под одеждой ручные гранаты, предназначенные для «достойного» завершения юной жизни. Во второй половине июня, в последние дни сражения за остров, когда противник начал решающее наступление на японские позиции, многие студентки погибли от перекрестного огня. Даже неизвестно, где именно. Другие вернулись к помещениям подземного госпиталя и, будучи окруженными американскими войсками, прибегли к самоубийству, подорвав себя гранатами в катакомбах. В итоге боев на юге Окинавы оборвались жизни 217 малолетних медсестер и их преподавателей.

^{Связки бумажных журавликов «оридзуру» неподалеку от входа в подземный госпиталь}

^{Фотография автора}

Лишь немногие из окинавских детей, служивших в полевых госпиталях, остались в живых после кровавой бани. Одной из переживших эту неописуемую трагедию школьниц была Мияги Кикуко. Она видела обезображенные взрывами гранат тела своих подруг и учителя. Мияги хотела тоже привести в действие свою ручную гранату, но американский солдат успел ее вырвать из рук школьницы. Более всего непостижимым для Мияги было то, что американские солдаты пытались спасти жизни раненых японцев. Это было совершенно несовместимо с тем, что вдалбливали в головы японцев идеологи милитаризма. Позднее, просматривая кадры документальных фильмов военного времени, для нее осталось непонятным, почему американские кинохроникеры отражали в своих фильмах только бравое движение своих солдат к победе, не обращая внимания на десятки тысяч окинавцев, погибших в пещерах от истощения и под градом пуль и осколков за три месяца боев на острове. После войны Мияги стала школьной учительницей. Она призывала жителей Окинавы и гостей острова к миру, постоянно порицая и обвиняя в своих лекциях японскую систему обучения, десятки лет вбивавшую в умы людей, что они должны все свое существование посвятить императору и стране, толкнувшей множество военнослужащих вооруженных сил Японии и гражданских лиц на самоубийство.

Окинавцы, переселенные на Марианские острова в первой четверти XX столетия, массово погибали в боях за Сайпан. Теперь, когда конец японских войск на Окинаве был совсем близок, жителям Рюкю было предписано делать то же самое у себя на родине. Вместо сдачи в плен неприятелю, японские солдаты начали принуждать гражданское население совершать самоубийства, а если местные жители не делали этого, убивали их сами. Прежде всего, это относилось к аборигенным окинавским обитателям, которые являлись национальным меньшинством Японии и отличались от японцев по антропологическому типу и культуре. Коренные окинавцы были бедными жителями завоеванной и небогатой провинции, низшим сословием, долгое время подвергавшимся дискриминации и в эпоху токугавского сёгуната, и после присоединения Окинавы к империи. Японские солдаты выгоняли рюкюсцев из сырых пещер и лисьих нор, где они прятались от обстрелов, и при первом подозрении о сдаче в плен стреляли в соотечественников как в предателей и непатриотов.

Часто японские солдаты, согласно рассказу главного хранителя Окинавского префектурального музея в Наха, Осиро Масаясу, приказывали окинавским матерям убивать их плачущих детей. И женщины выполняли эти приказы. Исторические исследования событий той поры, как отмечал Осиро, показывают, что в японской армии существовал приказ, в соответствии с которым предписывалось рассматривать всех рюкюсцев, говорящих на своем родном языке, не понятном японцам, в качестве шпионов и убивать их. (Язык населения Рюкю, широко распространенный на Окинаве в XIX веке в лингвистическом отношении классифицируется как диалект японского языка, но с множеством слов и идиом из древнеяпонского, поэтому он совершенно непонятен для японцев. – А.С.)

Военный американский переводчик Г. Нельсон в интервью газете «Рюкю симпо» вспоминал, что американцы спасали мирных жителей, если они были одни. Но если рядом с ними находились японские солдаты, это было сделать чрезвычайно трудно. Японская официальная пропаганда внушала окинавцам, что если они с позором сдадутся в плен, американцы непременно их убьют или изувечат. Мирные жители обязаны были гибнуть вместе с военными в традициях средневековья.

«Почетная смерть» в действительности была жуткой трагедией, отмечал житель префектуры Окинава Киндзё Сигэаки: «Присутствие на Окинаве солдат японской императорской армии и “коминка кёику” – довоенное и военное воспитание, целью которого было полностью превратить всех японцев в верных слуг императора, толкало нас на массовые самоубийства». Островок Токасики, расположенный примерно в 30 километрах от Наха и сейчас считающийся «раем Восточно-Китайского моря» в конце марта 1945 года стал местом одного из групповых самоубийств 329 окинавцев. Умирая за императора, столпа нации, люди убивали своих родственников и родителей ножами, серпами, дубинами и большими камнями. Киндзё, которому в то время было 16 лет, тоже не был исключением. Не желая, чтобы над его матерью надругались янки, он сам убил ее. Киндзё видел, как мужчина средних лет выломал сук дерева и забил им свою жену и детей насмерть.

^{Американские морские пехотинцы приближаются к японским позициям на Окинаве}

^{Фотография. Май 1945}

К середине июня 1945 года американцы почти повсеместно сломили сопротивление японских войск на Окинаве. Оказалось, что даже с очень крепким духом и моралью против техники и силы не устоять. Поражение неумолимо приближалось. Последние подразделения окинавского гарнизона были окружены на самом юге острова, где сотни и тысячи японских солдат погибли в отчаянных рукопашных схватках, став «живыми гранатами».

До 13 июня 1945 года люди, под командованием вице-адмирала Ота Минору, продолжали обороняться, скрываясь вместе с ним в Томигусуку в глубоких подземных помещениях штаба флота (кайгун сирэй буго), вырубленных кирками вручную. 6 июня Ота направил первому заместителю министра военно-морского флота империи телеграмму, в которой сообщал о безнадежной военной ситуации и приносил глубочайшие извинения императору за то, что не смог выполнить свой долг по защите Японии. Адмирал в телеграмме выразил соболезнование родственникам своих подчиненных, погибших при исполнении обязанностей военной службы. От имени главы префектуры Окинава, не имевшего возможности передать что-либо в центр, Ота рассказал токийскому начальству, как сражались окинавцы, прося его учесть вклад простых людей, старых и молодых, мужчин и женщин, в дело обороны острова. После завершающего боя, в котором японцы воевали против американских морских пехотинцев почти голыми руками – копьями и привязанными к палкам штыками, Ота со многими своими подчиненными пошел по пути «славной смерти» – в конце дня 13 июня в подземном бункере совершил самоубийство. Военнослужащие разведывательной службы 6-й дивизии морской пехоты США насчитали в комнатах и туннелях японского штаба 175 тел офицеров и рядовых, убивших себя. Общее число японцев военно-морской базы, погибших в это время в сражениях, достигло четырех тысяч человек.

Аналогичное прощальное сообщение в Токио было отправлено командующим 32-й армией генерал-лейтенантом Усидзима Мицуру Он просил прощения у императора и народа Японии за невозможность выполнить возложенную на него задачу по сокрушению дерзкого противника и благодарил местное население за помощь армии в строительстве оборонительных сооружений. После этого связь прервалась. Несколько дней спустя, вслед за Ота, сразу же после окончательного прекращения боевых действий сухопутными силами японской армии, в своей ставке, в пещере холма Мабуни, Усидзима и начальник его штаба генерал-лейтенант Те Исаму прибегли к обряду вскрытия живота. Обряд харакири был совершен у выхода из пещеры на белых подстилках. Генералы вскрыли брюшную полость самурайскими мечами, повернувшись лицами в сторону Японии и императорского дворца. Остальные 7 человек штаба застрелились. В прощальной поэтической приписке к радиограмме Усидзима говорилось, что несмотря на сломанное оружие и кровь защитников, обагрившую землю, их дух не сломлен. В стихах были такие строки:

 
Я цветок, но засыхаю,
не дождавшись осени.
 

Потери среди высшего командования понесли и американцы. 18 июня в бою на вершине холма Маэдзато был убит командующий 10-й американской армией генерал-лейтенант С.Б. Бакнер-младший.

Ожесточенная битва за Окинаву, ускорившая военный крах Японии и продолжавшаяся 82 дня, унесла жизни около 14 тысяч американцев. 37 тысяч американских военнослужащих были ранены (по другим сведениям, потери убитыми составили около 7 тысяч и раненными 31 тысяча человек). Союзники потеряли в боях на море от камикадзе и обычных авиационных атак 30 кораблей разных классов. 368 других плавсредств были в разной степени повреждены. Погибли фактически все оборонявшие Окинаву японские силы – 110 тысяч солдат и офицеров. Согласно данным администрации префектуры Окинава, в результате боевых действий на острове совокупные потери в людях с обеих сторон превысили 200 тысяч человек. На памятных плитах Парка мира (Хэйва кинэн коэн), разбитого в районе Мабуни города Итомана, первоначально были обозначены имена 239801 человека, включая японцев, американцев, британцев, корейцев и тайваньцев. Ежегодно список погибших пополняется выявленными вновь именами. В 2004 году он увеличился на 720 имен, в последующие годы еще пополнился. По сведениям Окинавского префектурального музея, людские потери на Окинаве, особенно среди гражданского населения, были намного больше. Почти каждая окинавская семья потеряла кого-то из своих членов. Во время войны погиб каждый из четырех окинавцев. Вместе с людьми, умершими непосредственно перед американским вторжением и сразу же после войны от голода и малярии, они составили, как сообщал Осиро Масаясу 600 тысяч человек.

^{Памятник у входа в подземный штаб военно-морских сил в Томигусуку}

^{Фотография автора}

О судьбе многих тысяч людей, как японцев, так и представителей других национальностей, неизвестно и поныне. В частности, нет ясности о том, сколько корейцев умерло или было убито на Окинаве, привезенных туда и работавших на японскую армию. Точную численность и имена убитых корейцев выяснить почти невозможно, так как это не очень интересовало японских военных, эксплуатировавших их труд. Как и на Сайпане, число погибших на Окинаве корейцев оценивается стандартной цифрой – 10 тысяч человек «Они игнорируют наши жертвы. Они не позволяют нам говорить, и ни один из них не принес цветы нашим умершим», – сказал про японцев кореец Хван Ён Ок из группы родственников, приехавших почтить погибших в Парке мира по случаю 60-летия окончания окинавской битвы.

В конце июня Окинава уже полностью находилась в руках американцев. Ее экономика была разрушена, а человеческие жертвы превышали число погибших при атомной бомбардировке Хиросимы. Однако об этом сейчас мало кто упоминает.

Проигрыш в битве за Окинаву и потеря японцами Сайпана привели к смене правительства в Токио. Кабинет премьер-министра Коисо Куниаки подал в отставку. Главой нового правительства стал адмирал Судзуки Кантаро. Это ничего не дало. Смена правительства никаких существенных изменений принести была не в состоянии. Прямой путь к Японии со стороны моря американцам был открыт, и японцы даже силами камикадзе, которым был дан приказ уничтожать в море все, что движется, не смогли бы остановить продвижение неприятеля вперед. Шли массированные бомбардировки Японских островов самолетами В-29 с Сайпана и Тиниана. После налетов американской авиации на Токио, Иокогаму, Нагою, Осаку и Кобэ 13 миллионов японцев остались без жилья. Пришло время основным участникам противостояния в лице США и Японии делать выводы и принимать окончательное решение.

Главным для японцев было сохранить свой государственный строй и, как это ни странно теперь для них было, национальную независимость. Японцам ничего не оставалось делать, как надеяться только на свои сухопутные силы, которые должны были дать врагу «генеральное сражение» на священной земле божественных предков и живого бога – императора.

^{Американские бомбардировщики В-29 пролетают над горой Фудзи}

^{Фотография. 1945}

Для продолжения борьбы у Японии были еще достаточно значительные силы. К тому же на основании Закона о добровольной военной службе в армию призывались мужчины в возрасте от 15 до 60 лет и женщины от 17 до 40 лет. В результате тотальной мобилизации всех, кто мог носить оружие, численность японских вооруженных сил к середине лета 1945 года была доведена до 7,2 миллиона человек, большая часть которых сосредотачивалась в пределах метрополии: 169 пехотных и 4 танковых дивизии, 95 пехотных и 9 танковых бригад, свыше 10 тысяч самолетов, большинство которых предназначались для камикадзе. 3,5 миллиона военнослужащих размещалось за пределами собственно империи. В тылу у японцев была Маньчжурия – военно-промышленная база с ресурсами и миллионной Квантунской армией. Приблизительно такое же число солдат находилось в других провинциях Китая и около миллиона – в Юго-Восточной Азии и Индонезии. Несколько сотен оставшихся кораблей японцы держали во Внутреннем Японском море и на других базах Японии.

В довершение ко всему в стране началась активная пропагандистская кампания по набору новых смертников. Народ Японии в своем подавляющем большинстве долгие годы поддавался милитаристской пропаганде, не противился войне и не препятствовал руководству страны в проведении экспансионистских авантюр. Многое удавалось, и Япония получала от этого пользу. Поэтому на массовое самопожертвование японцев можно было толкнуть, заявив народу, что надменный враг хочет его полностью уничтожить. Внушить японцам это было легко. Они хорошо знали о расовой дискриминации в Америке по отношению к чернокожим американцам и представителям неевропеоидной расы, они знали, что американцы считают «джапов», как презрительно называли японцев американцы, «желтыми обезьянами», черепа которых годятся для подарков их невестам, а также, что пропаганда требует от солдат убить как можно больше жителей Японии. В связи с этим вполне понятно, почему в стране в военное время появились лозунги: «Сто миллионов сердец бьются как одно» («Итиоку иссин» – дословно «Вся нация единодушна»), «Сто миллионов камикадзе до последнего человека» («Итиоку токко») и «Сто миллионов погибают славной смертью» («Итиоку гёкусай»). Эти патриотические призывы были в конце войны наиболее популярны. Их постоянно использовали в своих целях правители Японии и наиболее агрессивные военные деятели, стремившиеся, несмотря ни на что продолжать войну до конца, до последнего военнослужащего и гражданского лица, как на Атту, Сайпане, Иводзиме и Окинаве. Особое распространение получил шовинистический лозунг японской военщины «Итиоку гёкусай», почерпнутый из древности, сознательно и с определенной целью использованный. «Гёку» здесь означало «драгоценность» (яшма), «сай» – «разбиваться». Буквально это значило: «Лучше разбиться, будучи яшмой, чем остаться, став черепицей», то есть «Славная смерть лучше жалкого существования». Лозунгами, листовками, другими пропагандистскими материалами в войсках нагнетался дух самопожертвования и стремления «сражаться до конца».

Инициатива шла сверху, а пропаганда поддерживала ее. Перспектива для японского народа, доведенного до ужасного состояния, была мрачной. В припадке фанатизма и боязни ответственности за организацию войны лидеры милитаризма готовы были пойти на чудовищное преступление – уничтожение нации. В этом военное руководство Японии было похоже на правителей фашистской Германии, категорически не допускавших капитуляции в конце войны. Гитлер и его окружение, панически боявшиеся надвигающейся развязки и расплаты за военные преступления, проигрывая войну, готовы были пожертвовать не только германской армией, но и немецким народом. У властителей Японии выхода практически не было. Сдаваться – значит отдать себя в руки международного суда. И японские милитаристы, и нацисты Германии, чтобы затянуть агонию на как можно более долгий срок, бросали в пламя войны, в первую очередь, будущее своих стран – молодежь и детей. В Японии их с успехом превращали в добровольных смертников. Многотысячные жертвы на острове Окинава не только не смутили японское военное командование, а наоборот, настроили его на продолжение борьбы.

Американцы, терявшие в каждом новом крупном сражении с японцами все больше людей, поняли, чем грозит заключительный этап тихоокеанской войны при вторжении на главные острова Японии и окончательно укрепились во мнении, что нужно использовать недавно испытанное, новое, в высшей степени эффективное и смертоносное оружие – атомную бомбу.

Разработки нового оружия массового поражения начались в Америке в 1942 году после вступления ее в войну на Тихом океане. Работы по созданию атомной бомбы получили название «Манхэттенский проект». В сверхдорогостоящем проекте по производству нового оружия было занято более 125 тысяч рабочих и тысячи ученых, которые трудились в городе Лос-Аламос, штата Нью-Мексико. Уже в 1943 году, еще до первого испытания атомного оружия, обсуждался вопрос о боевом применении атомной бомбы против японского флота у острова Трук (Каролинские острова). После прихода весной 1945 года к власти президента США Г. Трумэна было решено использовать атомную бомбу на территории Японии без предупреждения. В качестве целей для атомных бомбардировок 13 июня 1945 года были избраны три крупных японских промышленных города. Это были города Кокура, Ниигата и Хиросима. Позднее к ним был добавлен город Нагасаки. Атомными бомбами предполагалось поразить военные предприятия, на которых работало большое количество японских рабочих, а также дома этих рабочих, располагавшиеся в окрестностях городов.

Использование атомной бомбы позволило бы американцам, по их мнению, сохранить людей, технику и устрашить неприятеля, произведя «психологическое воздействие», а заодно, как это ни ужасно, испытать новое оружие на живых людях. Но они знали, что японцев, с их многочисленными смертниками, готовыми к самопожертвованию, испугать будет нелегко. Кого-то атомная бомба могла остановить, а кого-то, кому некуда было уже отступать, «настоящих самураев», наоборот, укрепить морально и духовно. К тому же у Соединенных Штатов атомных бомб было всего три, одну из которых ученые должны были опробовать на американской территории, и если бы в политических верхах Японии победили ярые милитаристы с идеей непременного продолжения войны, от обычных боевых действий при захвате Японских островов американцы не смогли бы отказаться.

Операции по вторжению на Кюсю (операция «Олимпик», позже для введения в заблуждение японцев переименованная в «Маджестик») и Хонсю (операция «Коронет», по-другому называвшаяся «Диадема») американцы и союзные войска запланировали на конец 1945 (1 декабря – день «Икс») и начало 1946 года (1 марта – день «Игрек»), соответственно. Это потребовало бы от американцев колоссального напряжения и намного больших жертв, чем на Окинаве, тем более что по численности сухопутных войск союзники уступали японцам. США нужна была помощь СССР, а именно высвобождающиеся после войны с гитлеровской Германией части Советской армии, которые нанесли бы удар по японцам с северо-запада, в Маньчжурии, по их наиболее дееспособной группировке. Это должно было отвлечь японские силы, лишить их промышленной базы, последнего источника стратегического сырья и приблизить капитуляцию. В связи с этим была необходима денонсация советско-японского договора о нейтралитете и соглашение с Советским Союзом о начале войны против Японии. Ядерная бомбардировка в сочетании с боевыми действиями советских войск в Маньчжурии, как считали некоторые американские военачальники и государственные деятели, была бы во много раз действенней обычных военных операций. Так оно и вышло.