Текст книги "Мёртвые душат. Мертвые пляшут (СИ)"

Автор книги: Александр Бреусенко-Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

   Дорога шла вверх, и копыта лошадей скользили по мокрому снегу, но всадники не сбавляли темпа. По всему видать, в замке Гарм не жаловали слабаков. На широкий чёрный мост через пропасть, выглядящую не менее внушительно, чем у замка Глюм, передние лошади вскочили, не дав ему окончательно опуститься.

   Толстенная решётка ворот поползла вверх совершенно бесшумно: все подъёмные механизмы, должно быть, идеально смазывались. Всадники въехали во двор и стали спешиваться, решётка за их спинами неслышно опустилась. Где-то такое чувство при её закрытии посланника уже посещало.

   "Дыбр – Квинт – Цанц – Мнил – Клёц – Глюм – Окс – Батурм – Гарм", – Чичеро мысленно создал полный перечень мест, посещённых им в связке с тремя карликами. Да, так и есть, Гарм уместно сравнивать с Глюмом, хотя внешним своим видом замки непохожи. Интересно, сколько месяцев (или лет) ему доведётся пробыть за тяжёлыми стенами замка Гарм?

   Вслед за лысым мертвецом Чичеро спешился – не без вздоха облегчения со стороны всех троих карликов. Пока он разминал ноги (а карлики – все свои закрепощённые от страха конечности), предводитель отряда послал известить Югера об их прибытии одного из стражей, дежуривших с алебардами у входа.

   Грозный Югер – тот самый великан со сдвинутыми бровями, с которым Чичеро познакомился на симпозиуме в Цанце, сбежал по лестнице с верхнего яруса, разминая на ходу кулачищи.

   Лысый латник, помнится, сообщил Чичеро, что если ему не в чем себя упрекнуть, то ничего ему не будет. Знать бы только наверняка, есть ли в чём ему себя упрекнуть...

   Югер занимал пост Председателя Лиги великанов (организации, судя по всему, воинственной) и слыл "подлинным столпом традиций великаньего племени", как в Цанце выразился кто-то из гостей. Взгляд исподлобья, с которым Югер сейчас подходил к посланнику, по видимому, воспроизводил грозный взгляд его прямого предка – Хорта из Гарма, о смертоносной силе какового ходили мрачные легенды (мол, стоило ему особым способом посмотреть, как сердца врагов сами собой останавливались).

   Югер со строгостью во взоре подошёл к Чичеро, и сказал скорее бесстрастно, чем приветливо:

   – Здравствуйте, посланник. Прошу ко мне.

   Затем, не слушая ответного приветствия Чичеро, великан повернулся к лысому латнику и прорычал:

   – Это не тот посланник, Пендрис. Того зовут Дрю из Дрона, а это – Чичеро из Кройдона; он не при чём! – и, вновь обернувшись к Чичеро, повторил:

   – Прошу!

   Чичеро, догадавшись, что все подозрения с него сняты, приободрился, и стал подниматься по высоким ступеням замка. А надо сказать, если в других великанских замках, посещённых Чичеро, одни лестницы предназначались для великанов, а другие -для людей, то в неудобнейшем Гарме все люди, словно горные козлы, скакали по великанским ступеням, как бы наказанные за свой недостаточно высокий рост. Кто знает, может, здесь людей ненавидели, а может, просто не подумали, что можно об их удобстве позаботиться.

   По лестнице Чичеро поднялся, едва поспевая за Югером, косолапым и медлительным, но уж больно широко шагавшим. Дальше двинулись по анфиладе второго этажа замка, обставленной с изрядной грубостью стиля. На стенах комнат висели картины, они изображали предков Югера – толстощёких низколобых великанов – в разных исторических и мифологических ситуациях.

   Некоторые из картин снабжались подписями. Ориентируясь на них, Чичеро обнаружил, что одна картина живописует старого Хорта из Гарма (отца Югера) – удушающим чёрного дракона Драеладра своими руками. Глядя на картину, посланник задумался: что-то не случалось ему слышать легенды, которая бы повествовала об этой битве.

   Зато совсем недавно – от Бларпа Эйуоя, в замке Глюм – довелось слышать совсем иную легенду, посвящённую бою белоснежного Драеладра с неким мёртвым гигантом из Гарма. И гиганту в том бою, прямо скажем, не поздоровилось, задушить же Драеладра голыми руками гигант не мог по той причине, что руки эти (сжимавшие двуручную дубину с металлическими шипами) по локоть сожгло Лунное Пламя.

   Чичеро словил себя на том, что он скептически улыбается, глядя на картину. Кажется, он не желал победы предка Югера над драконом – собрата по делу Смерти над живой бестией. Интересно, почему?

   Югер привёл посланника в свой кабинет, просторную полутёмную комнату, стены которой были густо увешаны всевозможным великанским оружием. У дверей дежурила стража с алебардами.

   – Присаживайтесь, посланник, – указал великан на грубо выточенную из серого камня табуретку, – рад, что вы меня посетили.

   – Я тоже рад встрече, – кивнул Чичеро. Он решил не уточнять деталей, а именно того, что радость встречи с ним Югер доставил себе сам. В конце-то концов, Чичеро действительно собирался в Гарм, имел дело к Югеру, и не всё ли равно, на чьей лошади он сюда прибыл?

   – Как я понял, ваши люди меня перепутали с Дрю из Дрона? – спросил Чичеро.

   Югер кивнул:

   – Да, они же в глаза не видели ни вас, ни его. Решили не рисковать.

   – А в чём обвиняют бедного Дрю?

   – Вы не знаете? Это же изменник, бунтовщик, и пособник Живого Императора, разрази его кашель.

   – Кто бы мог подумать! – протянул Чичеро.

   – Да можно было подумать. С самого начала рожа у него была самая разбойничья, – уверил его мрачный Югер.

   Чичеро пожал плечами. Ничего разбойничьего в излишне, пожалуй, утончённом лице собрата по Ордену он не замечал. Оттенок надменности в тоне, обычный для воспитанников университета Приза, некоторая картинность принимаемых поз, выдающая страсть Дрю к самолюбованию, – всё это могло оттолкнуть от него собеседника, но не заставить бояться за свою жизнь или кошелёк.

   – А как выяснилось, что Дрю из Дрона – изменник? Его поймали на каком-то злонамеренном деянии? – осторожно поинтересовался Чичеро.

   – Да, он готовил покушение на жизнь Управителя Цанцким воеводством – на этого пройдоху Умбриэля Цилиндрона, вы ж его знаете.

   – И как Цилиндрон?

   – Он вне опасности. Злоумышленника охрана остановила ещё на въезде в Цанц. К сожалению, задержать его эти тупоголовые бараны не смогли: Дрю из Дрона скрылся.

   – Теперь его, конечно, повсюду ищут.

   – Да, ищут. Советники Цилиндрона – эти тупицы Жилоно, Киномро и Фопон – лично выехали, чтобы предупредить командиров гарнизонов во всех уездах. Фопон по дороге в Клям был и у меня. Он, конечно, такой же бестолковый, как и они все, но своему господину верен. Как он меня упрашивал включиться в облаву – чуть сапоги не лизал!

   Странное дело, думал Чичеро: Дрю из Дрона – и вдруг пособник Живого Императора. По виду – человек западный, сроду восточнее Цанца не бывал, и только минувшей осенью занесло его в Отшибину. Где же угораздило его спутаться с врагом? В Серогорье, что ли? Там, однако, разбойничает только Великий народ, мятежных варваров с Эузы там ненавидят...

   Но посвящать в свои сомнения великана Чичеро счёл небезопасным. Слишком этот Югер подозрителен, решит, что у Дрю выискался сообщник. Уж если кого и подозревать в сношениях с имперскими недобитками, то уж скорее его, Чичеро, который не раз бывал в Карамце и Адовадаи – а из тех мест рукой подать до великих рек – Эузы, Которосли и Тьмаки, на берегах которых прячутся от некрократии беглые живые люди.

  * * *

   Пока Чичеро размышлял о превратностях судьбы, делающих посланников Смерти гонимыми изгнанниками и несчастными пленниками, в кабинет Югера просунулся бледный нос мертвеца в поварском облачении. Тот его, видно, уже ждал, так как сказал Чичеро, поднимаясь с кресла и приглашая его за собой:

   – Прошу у меня отобедать!

   – Премного благодарен, – ответствовал Чичеро, задаваясь вопросом: что за пищу подадут у этого великана. Если, не приведи судьба, пищу мёртвых, то финал будет плачевен: этот великан его заподозрит и по добру не отпустит.

   По дороге к залу, где был накрыт стол, Югер, что-то вспомнил и обернулся к Чичеро:

   – Кстати, хочу вас предупредить. Этот негодяй Дрю, которого ищут, интересовался и вами. Везде выспрашивал, вынюхивал. Так что не удивляйтесь, если он вам напакостит, не к обеду будь сказано.

   Чичеро поблагодарил Югера за заботу, на миг задумался, что за дело может иметь к нему Дрю, но вот они подступили к столу, где лежала пища, и вполне съедобная для карликов.

   За столом уже сидела семья – дородная госпожа Югер и двое малолетних мертвецов-великанчиков. Все трое молчаливы и бледны, они как бы сливались с фоном. Представляя их Чичеро, хозяин ограничился одним словом "семья", которое буркнул на ходу, следя за тем, чтобы мертвецы-поварята поскорее принесли прибор для гостя.

   Чичеро сел к столу.

   – Вы, небось, ждали пищи мёртвых, всяких червяков, скорпионов? – спросил великан. – У нас в Гарме вы такого не сыщете.

   – Будьте покойны, я крайне доволен предложенным, – поспешил заверить его Чичеро, – я и сам всё время употребляю пищу живых.

   – Что доказывает, что вы не дурак! – кивнул Югер, отправляя в рот здоровенный ломоть сыра.

   – Не дурак? – переспросил Чичеро.

   – Само собой. Вот ведь пища мёртвых. Где её, по вашему, производят?

   – Разумеется, в поздемном ярусе, – отвечал Чичеро, – её везут к нам из глубокого подземелья, поэтому она такая дорогая.

   – А вот и нет! – злобно улыбнулся великан.

   – Почему же нет? Ведь пищу мёртвых где попало не достанешь, её можно купить лишь в пещерных городах вроде Цанца или Карамца...

   – А я думаю, что её там и делают: в этих самых Цанце и Карамце. Все эти черви, скорпионы, которых они продают бестолковым гурманам и подают на симпозиумах – все они не настоящие, не с самого низу. Настоящих-то они сами поедают, а гостям – кого сами поймают, того и продают. А дураки платят!

   – Вот как! – поразился Чичеро.

   – Точно вам говорю. А у меня (извольте видеть) пища всё обычная, здешняя, без претензий. Только ведь это – настоящая пища, из настоящих продуктов, и лучшими мёртвыми поварами приготовленная. Такую пищу, уверяю вас, и мертвец может есть без всякого неудобства. И неправда, будто их "пища мёртвых" будет лучше.

   – Представьте себе, я полностью с вами согласен. Помнится, меня однажды после вкушения пищи мёртвых проняло до глубины души, – признался Чичеро, – дело было в Цанце...

   – Небось, это мошенник Карамуф вас угостил своими любимыми червяками? – мрачно рассмеялся Югер. – Да? Так его слуги их на болоте прямо под Цанцем копают – мои люди сами видели.

   Дальнейший ход разговора за обедом заключался в том, что всё новые лица, известные Чичеро, составляли предмет злословия великана. Посланник – с великой осторожностью – перевёл разговор на представителей великаньего племени. Он помнил, что Югер – "столп традиций великаньего племени", и полагал, что уж своих-то великанов этот хмурый детина начнёт восхвалять и выгораживать. Не тут-то было! От Югера досталось и идиоту Ому, и дурочке Клюп, пропившей свой Окс, и подкаблучнику Ногеру.

   Слыша такое пренебрежение к себе подобным в устах Председателя Лиги великанов, Чичеро решился поделиться своими сомнениями в благонадёжности Плюста из Глюма по отношению к Мёртвому престолу. И не ошибся. В том, что Плюст – мерзавец, каких свет не видывал, Югер был уверен уже давно, а в предательстве подозревал лет десять.

   – У вас есть доказательства его вины? – поинтересовался Чичеро.

   – Нет, этот гадёныш – хитрая бестия, – процедил Югер, – он никому не дал себя уличить. Но правды не спрячешь: все знают, что он вор и шпион; говорят даже, что он – переодетый дракон!

   – Серьёзно? Как же догадались?

   – Ну, дырки у него на коже напоминают чешую, – неуверенно проговорил Югер. – Вы не думайте, что я бы терпел этого дракона и негодяя. Будь у меня доказательства, я бы ему живо свернул шею, тем более, что замком Глюм он владеет незаконно; этот замок должен был бы принадлежать покойной сестре моей матери...

  * * *

   Обед уже заканчивался, когда Чичеро осторожно намекнул Югеру, что у него к нему есть важное дело от Владыки Смерти. Югер одним безмолвным знаком прогнал из-за стола супругу и сыновей.

   – Я хотел бы вас просить, чтобы это дело осталось между нами, – понизив голос, произнёс Чичеро, – чтобы избежать обоюдных неприятностей.

   – Да уж само собой разумеется; мы вдвоём, имея сходные взгляды на людей, лучше всего справимся с делом, порученным Владыкой; третьего сюда мешать нечего. Говорите, – велел Югер.

   – Дело состоит в следующем. Владыка Смерти нуждается в том, чтобы мёртвые крестьяне Клямщины были готовы к защите некрократии в случае...

   – Он хочет купить моих крестьян? – перебил Югер. – Сколько он просит?

   – Нет, – мягко возразил Чичеро, – Владыка не торгуется со своими подданными. И он не нуждается в самих крестьянах. Ему достаточно одной лишь "призрачной шкатулки", в которой бы находились их тени, и не навсегда, а на непродолжительное время.

   Югер задумался, потом проговорил:

   – Следовательно, речь идёт об аренде. Сколько же мне даст Владыка за аренду моих крестьян?

   – Владыка Смерти традиционно щедр в вознаграждении своих сторонников, – промолвил посланник, – но о вознаграждении можно будет говорить лишь после того, как ваши крестьяне ему действительно понадобятся.

   – Ну да, Владыка не дурак, это я всегда говорил, – пробормотал Югер, – и что же бывает, если кто-то из хозяев отказываются отдавать своих крестьян?

   – Думаю, вам скоро это станет ясно самому. На примере небезызвестного вам замка Глюм. Его хозяин Плюст, уж не знаю, точно ли он дракон, но – оказал сопротивление воле Владыки. Так вот, Глюм, – Чичеро с жаром выдал желаемое за действительное, – скоро осиротеет.

   – Вот оно что! – протянул Югер. – Что ж, должен вам заметить, что я готов оказать услугу Владыке Смерти, и я достаточно бескорыстен, чтобы не требовать с нашего благодетеля денег.

   – Вот и чудесно! – обрадовался Чичеро.

   – Подождите, я не закончил мысль. Я хочу однако заметить, что мне нужно будет кое-что взамен.

   – Взамен шкатулки? Я вам выпишу расписку...

   – Две, – поправил посланника великан.

   – Две? – не понял Чичеро. – То есть в двух экземплярах?

   – Вы не поняли. Одна расписка – за "призрачную шкатулку" с тенями, числом двенадцать тысяч сто сорок шесть, которую вы у меня берёте. Вторая же – за замок Глюм, который вы мне обещаете.

   – Я вам обещаю? Но я – не хозяин Глюма...

   – Плюст – тоже не хозяин. И ему теперь недолго осталось. Я ничего не путаю, Чичеро. Вы – полномочный представитель Владыки Смерти, ведь так? А значит, ваша расписка, Чичеро, имеет нужный мне вес. Я предъявлю её, когда замок Глюм освободится от Плюста. И Владыка Смерти мне, своему верному стороннику, не откажет.

   Чичеро кивнул, поражаясь такому расчёту, и на принесенных слугой Югера листках бумаги начертал две ожидаемые от него расписки.

Глава 24. Недобросовестность самопожертвования

   По просьбе Чичеро, удовлетворённой Югером, посланника доставили от Гарма обратно в Батурм. Чтобы исключить (а может, чтобы использовать) нежелательную встречу Чичеро с Дрю из Дрона, его вновь конвоировал лысый Пендрис с добрым десятком конных тяжёлых арбалетчиков. Но Дрю им на дороге не попался.

   Прибыли в Батурм. Воины, оставленные там на случай, если в замок попытается проникнуть ещё какой-нибудь подозрительный посланник Смерти, сообщили, что за время отсутствия Пендриса ничего не произошло.

   В Батурме Чичеро распрощался, наконец, с госпожой Ногер, Галой и Алой, а к забаррикадировавшемуся в северном крыле великану лишний раз подниматься не стал. Время не ждало.

   Красавцы-слуги, с которыми Чичеро добрался сюда от замка Окс, всё это время просидели под замком в одной из кладовых Батурма, значит они не могли вернуться по поздемному ходу и устроить панику в Оксе. Теперь Пендрис приказал их выпустить, и, поблагодарив его за всё, Чичеро с обоими спутниками нырнул в туннель.

   До отведенного Плюстом срока возвращения в замок Глюм оставалось три дня. Чичеро двигался, довольный своими результатами: две киоромерхенных суэниты, исключительно богатых крестьянскими тенями, он ласково ощупывал во внутреннем кармане посланничьего плаща. Вернее, щупали-то пальцы карликов, причём всех троих.

   В замке Окс Лимна, Зунга и Дулдокравна с распростёртыми объятиями встретили и использовали в корыстных целях изголодавшиеся по их ласкам Лулу Марципарина и Кэнэкта. Карлики после посещения Батурма, Гарма и вновь Батурма валились от усталости, но нашли в себе силы женщин не разочаровать, стараясь по возможности не уснуть посреди страстного соития. Их старания, впрочем, не были вполне успешны, но в таких случаях настойчивые партнёрши их будили, приводили в чувство и вновь использовали по своему назначению.

   Лишь под утро три части телесного состава Чичеро забылись тревожным сном – чтобы в скорости сложиться воедино, принять единое имя Чичеро и, несколько часов спустя, в сопровождении женских причитаний, отправляться жертвовать собой ради соображений его чести. Что за грусть эта честь! Что за слёзы! И все розы сковали морозы.

   К Глюму посланник Чичеро решил двигаться по туннелю. Во-первых, его из туннеля, наверное, не очень-то ждут (Дикая охота у замка Окс всё бродит по поверхности); во-вторых, знать, куда в замке Глюм ведёт туннель – само по себе полезно на случай побега.

   К походу в Глюм Чичеро неплохо подготовился, так как ход этой подготовки запланировал заранее. С собой он прихватил киоромерхенную суэниту – на всякий случай, пустую.

   Все тени мёртвых крестьян, полученные под расписку у Ногера и Югера, он накануне нашёл способ сбросить в одну из суэнит, пользуясь счастливой особенностью теней – не занимать в коробочке места. Вот вторая и освободилась.

   Наполненную тенями особо ценную суэниту он закопал в дальнем углу двора замка Окс, а чтобы следы ямы в утоптанном снегу не бросались в глаза, водрузил сверху ящик с песком, употребляемым в Оксе в дни гололёда.

   В туннель Чичеро спустился один, хотя Лулу и Кэнэкта советовали взять пару давешних провожатых из числа слуг. От слуг он решительно отказался, понимая, что в драке или сложных переговорах помощи от них не будет никакой, а вот вред возможен. Эти слуги много знают. Стоит Плюсту их слегка припугнуть, как они выложат всё и о карликах, сидящих внутри Чичеро, и о его походах в Гарм и Батурм, а может быть – и о припрятанной суэните.

  * * *

   Путь по туннелю был особенно тёмен и грустен. Казалось, факел, взятый Чичеро, светит намного слабее, чем такой же – по дороге в Батурм. Когда ему стало совсем тошно от сгущающейся тьмы, посланник разделился и выдал каждому из карликов по факелу (благо, в мешке, сложенном ему в дорогу заботливой невестой, оказались лишние). Дулдокравн, Лимн и Зунг, совершая путь втроём и в тройном освещении, постепенно преодолели то сумеречое одиночество Чичеро, которое вынес он из Окса.

   На подходе к Глюму карлики затушили лишние факелы и вновь сложились. И очень вовремя: Чичеро как раз ждали. Помощник коменданта замка Глюм (последний, второй после Золано, уничтоженного в достопамятном тайнике Лимном и Зунгом), поджидал его у открытой решётки.

   – Проходите, посланник Чичеро! Рад вам сообщить, что вы успели тремя часами ранее назначенного срока.

   – А если бы не успел? – спросил Чичеро.

   Помощник коменданта пожал плечами. Скорее всего, он и сам не знал, что бы сделал с Чичеро Плюст, имея под своим контролем его тень.

   Проходя мимо решётки, Чичеро оценил величину ячеек. Кажется, для карликов они были всё равно мелковаты. Вот если бы помощник коменданта его не встретил, если бы решётки были карликам не помехой, если бы Чичеро удалось незаметно выпустить сквозь решётку Лимна или Зунга, а тот незаметно пробрался с пустой суэнитой к глухому двору замка со слоняющимися там тенями, если бы ему удалось поймать тень Чичеро и незаметно выбраться обратно, к Чичеро – тогда можно было бы с чистой совестью идти обратно, в замок Окс! Ах как всё могло сложиться нереально замечательно!

   За решёткой, у которой дежурил помощник коменданта, находилась лестница, которая уводила как наверх, так и вниз, куда-то в недра скалы Глюм. Чичеро пошёл вслед за встречавшим его начальственным мертвецом наверх, но нижний путь запомнил. Вдруг пригодится.

   Вторая решётка вверху лестницы отворилась во двор Глюма. Чичеро узнал это место рядом с конюшнями, хорошо просматривающееся с верхних ярусов. Здесь помощник коменданта остановился, а за ним и посланник Смерти. Несмотря на раннее утро, Чичеро почему-то ожидал, что Плюст его встретит лично. Но личная встреча в планы Плюста, видимо, не входила, поскольку провожатый сказал ему лишь следующее:

   – Поднимайтесь к себе, посланник. Ваша комната оставлена в неприкосновенности.

   Чичеро двинулся вверх по лестнице. Поскольку помощник коменданта остался внизу, а замок в этот ранний утренний час казался вымершим, посланник подумал о том, не реализовать ли ему свою идею – о том, чтобы отправить Лимна или Зунга с "призрачной шкатулкой" в глухой двор, заселённый тенями.

   Он совсем уж было решился, но тут приглушённый голос сзади заставил его обернуться. Так и есть, помощник коменданта говорил о чём-то с двумя незаметно подозванными стражниками, глазами показывая на лестницу, по которой поднимался Чичеро. Когда посланник поднялся на следующий ярус, он снова обернулся. Картина изменилась: один из стражников с безразличным видом шёл следом за ним, а второй – остановил какого-то слугу во дворе.

   Оглянувшись с третьего яруса, на котором располагалась отведенная ему комната, Чичеро заметил уже двух слуг, поднимающихся следом за стражником. Этот разветвлённый хвост теперь мог бы не только засечь отпочкование от Чичеро карлика-разведчика, но и успешно проследить – причём за каждым.

   Тот запал, с которым Чичеро вернулся из Окса, зовущий к резким движениям и дерзким поступкам, понемногу угасал. Посланник не позволял себе неосторожных шагов. В этом крылась его сила, позволяющая до бесконечности длить проигрышную партию, но и его слабость, мешающая переломить ход игры. Унылое существование в замке Глюм снова предложило Чичеро свою наезженную колею, и он оказался не в силах с неё сойти. Что за стыдобище этот посланник Смерти!

   Перед завтраком Чичеро повалялся часок в постели, обдумывая своё новое положение, которое было, по сути, всё тем же затянувшимся старым.

   По дороге в трапезную залу ему встретился Бларп Эйуой. Карамцкий купец ему обрадовался и тут же спросил о целях возвращения. Чичеро пробормотал что-то о данной Плюсту клятве, о чести посланника Смерти – чем вызвал у Бларпа лёгкую улыбку. Создавалось впечатление, что этот купец уважает Чичеро – но не посланника Смерти в нём.

   – А у нас всё действует основанная вами традиция, – сообщил Эйуой, – каждый день за завтраком кто-то рассказывает легенду, а с некоторых пор – и за обедом. Легенд уже рассказано столько, что в пору создавать целый рукописный свод. И большинство легенд – о Драеладре. Откуда их столько берут? Может, на ходу придумывают?

   – Я слышал мнение, будто и сам великан Плюст – переодетый дракон, – вспомнил Чичеро подозрение великана Югера из Гарма.

   – Он? Дракон? – Эйуой расхохотался. Можно подумать, этот знаток легенд и впрямь хорошо разбирается в драконах и в критериях к ним принадлежности.

   – Вам это кажется смешным?

   – Кажется ли мне это смешным? Ещё бы! – Бларп Эйуой принял серьёзный вид, но при этом почему-то перестал походить на торговца из Карамца.

   – Кто вы такой, Бларп Эйуой? – вырвалось у Чичеро. Он не ждал от себя такого прямого вопроса.

   Бларп поглядел на него искоса, улыбнулся:

   – А вы заметили, Чичеро, что снова говорите в рифму? – и развернулся, чтобы идти к трапезной зале. В общем, ушёл от ответа.

   Обстановка в трапезной зале напоминала праздник. Мрачный великан Плюст – был ли он когда-то столь мрачным? – сидел за своим высоким столом в одиночестве, а его радостно возбуждённые гости, не обращая на своего хозяина и малейшего внимания, обращались к Бларпу Эйуою с единственной просьбой что-нибудь рассказать. А тот – почему-то скромно отнекивался.

   Впрочем, подождав, когда Чичеро войдёт и займёт своё место за столом, Эйуой сдался.

   – Я расскажу вам легенду о налоге на недобросовестность самопожертвования, – сказал он.

  * * *

   Говорят, что однажды правитель Дрона побывал на волшебных лугах земли Гуцегу – и задумал их присоединить к своему государству. Моё государство будет называться Луговым королевством, мечтал правитель. И войдут в это государство все окрестные земли, и нарекустся его отшибинами: и земля Клям аж до скалы Глюм, и земля Цанц вместе с Великим Базимежем, и Серогорье, и все Протасовы Яры. И будет моё королевство славным и воинственным, и в походах своих дойдёт до самой Эузы и Карамца.

   Многие годы спустя Луговое королевство было основано, но в ту пору осуществлению мечты правителя препятствовал герой Ашогеорн, верные ему огромнейшие и очень свирепые деревья Буцегу, а также обитающие на них драконы: Драеладр, Рооретрал, Ореолор и Горпогурф. И герой, и деревья, и драконы настолько ужасали правителя Дрона, что тот не решался вторгнуться на вожделенные луга со своим войском, которое было уже собрано.

   Правитель Дрона колебался несколько лет. Пытаясь решиться на осуществление своей мечты, он призывал к своему двору многих предсказателей: астрологов, хиромантов, некромантов и ясновидцев. Каждый из призванных мудрецов предсказывал правителю Дрона победу, ориентируясь по тем знакам судьбы, которые были открыты его тайной науке, но их слова не приносили правителю облегчения. Он подозревал предсказателей в том, что они желают просто подольститься. Надо сказать, правитель Дрона был человеком очень умным, хотя и нерешительным.

   Однажды через Дрон по дороге из Гуцегу в Цанц проходил мудрец Авдрам (так в тех краях называли хитромудрого Немо из Карамца). Авдрам также был вызван к правителю Дрона, и также был спрошен о том, увенчается ли победой попытка захватить луга Гуцегу. Авдрам ответил, что эта попытка увенчается поражением. Правитель Дрона поверил ему, но сильно рассердился, и велел заточить мудреца в тюремную башню с тем, чтобы наутро обезглавить.

   К несчастью для правителя Дрона, мудрец Авдрам владел заклятьем, запечатывающим двери, поэтому казнить его не удалось. Пришедшие за ним подручные палача не смогли даже войти в тюремную башню, и правитель Дрона, не дождавшись его, казнил троих первых попавшихся под руку мудрецов. Он верно рассудил, что раз уж эти мудрецы попались под его карающую руку, когда он был в гневе, то не столь уж они и мудры.

   Между тем войско стояло у границы земли Гуцегу уже семь лет. За всё то время, что правитель желал напасть на соседских драконов, но не решался, крестьяне Дрона не засеивали поля и не собирали урожай: они боялись, что их посевы достанутся ненавистному врагу (драконов в Дроне очень не любили). Назревал голод. Правитель тоже сильно поиздержался – на жалование для войска и для предсказателей.

   Наступил момент, когда казна правителя опустела, и он больше не мог никому платить. Тогда созвал он своих мудрых советников, и предложили они ему ввести новые налоги. Обрадовался правитель, что этот вопрос так легко решается. Ввёл он новые налоги, и получил отсрочку для своих колебаний на целый год. Но через год его казна опустела снова.

   Тогда созвал он своих мудрых советников, и опять они ему предложили ввести новые налоги. Но был правитель умён, и велел мудрым советникам думать дальше. И придумали советники, что хорошо бы было, если бы в войске у правителя нашлись настоящие герои. Эти герои бы и одолели драконов, а если бы они одолели драконов, то срубили бы и деревья, а если бы срубили деревья, то изгнали бы из земли Гуцегу и Ашогеорна с его семьёй.

   И вышел правитель к своему войску, и приветствовало оно его. И спросил правитель, нет ли, случайно, в войске героев, и заверило его войско, что, без сомнения, есть. И сказал правитель, что каждого из героев обязательно богато наградят, если он одолеет хоть одного дракона, или же срубит одно из опасных деревьев. Обрадовались герои, и правитель, на них глядя, обрадовался тоже.

   Но наутро ни один из героев не отправился биться с драконами и рубить деревья. Тогда вышел правитель к своему войску, и спросил у героев, в чём дело? И ответили герои, что они знают о том, что казна пуста, а поэтому слабо верят в награду.

   Тогда созвал правитель своих мудрых советников, чтобы опять они ему придумали какие-нибудь налоги, подходящие для пополнения казны. Долго думали мудрые советники, но не придумали ему таких налогов.

   И снова вышел правитель к своему войску, и спросил правитель, нет ли в нём бескорыстных героев, и заверило его войско, что, без сомнения, есть и такие. И велел правитель всем бескорыстным героям отправляться сражаться с драконами, не думая о награде, а корыстных героев пообещал казнить.

   И потянулись бескорыстные герои биться с драконами, и бились они, и умирали почём зря. Правитель же, глядя на их бескорыстие, умилялся, всё ожидая, когда же первый дракон упадёт замертво. Но не падал от руки бескорыстных героев первый дракон, и закрадывалось в сердце правителя Дрона великое сомнение. Второй же и третий дракон чувствовали себя очень хорошо – не говоря уже о четвёртом.

   К концу следующего года войско правителя очень сильно поредело, и требовало гораздо меньше денег на своё содержание. Всякий герой, которого его командиры подозревали в корыстных соображениях, поспешно шёл бескорыстно собою жертвовать. Но завоевания лугов Гуцегу для грядущего Лугового королевства эта жертва никак не приближала. Казна же правителя, для пополнения которой советники затруднялись придумать новый налог, была мала даже для выплаты жалования поредевшему войску.

   Всё грустнее становилось правителю. И вот однажды он вспомнил о мудреце Авдраме, который ещё находился в тюремной башне Дрона, запертой как снаружи, так и изнутри. Понял правитель, что только мудрец Авдрам сможет придумать такой налог, который наполнит его казну.

   Пришёл правитель к тюремной башне один, почти без вооружённого сопровождения, велел отпереть башню снаружи, и стал умолять Авдрама отпереться изнутри. А чтобы просьбы его выглядели более солидно, встал правитель на оба колена и обещал не встать с них, пока Авдрам не смилостивится и ему не откроет. Авдраму же, как говорят, очень интересно было, сколько правитель сумеет простоять на коленях, поэтому не открывал он двери, пока неделю спустя тот не рухнул с колен в глубокий обморок.