Текст книги "Русский эксперимент"

Автор книги: Александр Зиновьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)

Марксистская идеология, как и коммунистический строй в России в целом, была жизнеспособной идеологией, причем более высокого интеллектуального и морального уровня, чем идеология западная. Она не умерла естественной смертью. Она была разрушена искусственно. Она оказалась уязвимой, поскольку средства ее разрушения оказались сильнее, чем средства самозащиты, и поскольку ее предали сами ее «защитники» – те, кто по долгу граждан обязаны были ее защищать. Нажив за ее счет степени, звания, славу, материальные богатства и высокие посты, они открыли ворота идеологической крепости врагам и сами возглавили ее погром.

Хочу особо подчеркнуть следующее обстоятельство. Марксизм-ленинизм был жизнеспособной идеологией не сам по себе, а в качестве государственной идеологии мощной страны, сохраняемой и используемой мощным идеологическим механизмом и армией профессиональных идеологов. Но это не значит, что он жизнеспособен и в иных условиях. Условия возникновения идеологии и ее формирования в нечто значительное – одно, а условия сохранения сложившейся идеологии – другое. Тут нет совпадения. На возникновение коммунистической идеологии ушли столетия, а на превращение ее в мощную государственную идеологию – десятилетия. Условия, благодаря которым это произошло, исчезли. И наивно думать, будто это может повториться в новых условиях. В России не сумели сохранить марксизм в качестве национальной идеологии. Историческая идеология как основа и ядро советской идеологии разрушена вместе со всем советским обществом. И возродить ее в прежнем виде, масштабах и роли в принципе невозможно.

В России стали говорить о некоем идеологическом вакууме. Думают, чем его заполнить. Но я думаю, что никакого идеологического вакуума тут нет. Наоборот, головы людей с молниеносной быстротой заполнились идеологическим хламом из западной идеологии и ветхим тряпьем дореволюционной идеологической свалки, а также кустарными размышлениями дилетантов и шарлатанов. Есть идеологический хаос, распущенность, извращенность сознания. Растерянность. Потеря социальной ориентации. И вместо свободы мысли – повышенная идеологическая внушаемость и манипулируемость масс людей средствами массовой информации и массовой культуры, как это имеет место в поле воздействия западной идеологии.

В нынешней идеологической смуте в России в большом числе фигурируют и коммунистические идеи. Они фигурируют в самых различных видах. Отчасти это остатки и обломки советской государственной идеологии доперестроечного периода. Отчасти – идеи марксизма-ленинизма ранних, «большевистских» лет. От части – идеи реформистских отклонений в марксизме. Отчасти – идеи домарксистского коммунизма. Отчасти – подделки под западный социализм и социал-демократию. Отчасти – кустарные изобретения, но так или иначе изобретения людей, в какой-то мере знакомых с марксизмом-ленинизмом и с его предшественниками. В условиях общей российской смуты, отсутствия каких бы то ни было ограничений и внутренних сдерживающих начал коммунистическая идеология приняла чудовищно уродливые формы, превратилась в множество мелких идеологических монстров. Причем, это имеет место во всех ее проявлениях и вариантах – как в программах партий, так и в сочинениях одиночек, как в сочинениях профессионалов, так и в сочинениях дилетантов, как в словах ортодоксов, так и в словах новаторов. Это все суть не ростки нового, а продукты распада старого и всякого рода сорняки, вырастающие на заброшенном и захламленном поле или на мусорной свалке общественного сознания.

Коммунистам посткоммунистической России придется жить и действовать в той среде, о которой я говорил выше, – в среде извращения и очернения опыта реального коммунизма и коммунистической идеологии, идеологического хаоса, краха марксизма-ленинизма, неистовства антикоммунистов и предателей коммунизма, сознательного и систематического растления общественного сознания средств массового оболванивания населения. Их положение оказывается двойственным. С одной стороны, им придется отвергнуть марксизм-ленинизм как учение, неадекватное современной реальности, утратившее государственную опору и влияние на умы и чувства масс. Но с другой стороны, им предстоит повторить путь своих исторических предшественников – марксистов, ибо именно последние дали образец формирования идеологии по законам этого социального феномена. Другого пути просто не существует. Марксизм оставил в наследство идеологам будущего ориентацию на научное понимание реальности. Мир радикально изменился, сделав марксизм неадекватным реальности.

Но без научного подхода к новой реальности никакую серьезную идеологию не построишь. Мало провозглашать коммунистические идеалы. Необходимо найти реалистичные пути движения к ним. А это не высосешь из пальца и из благих пожеланий. Для этого необходимо изучить опыт российского коммунизма, современное западное общество, глобальное общество, общие законы социальной эволюции и многое другое. На это нужно время, усилия, ум, образование. Нужна самоотверженная работа лучших представителей народа в ряде поколений. И ничто не может избавить от всего этого – никакие существующие партии, никакие современные средства массовой информации и коммуникации, никакая армия социологов, политологов, идеологов, писателей.

В этой работе придется иметь дело с проблемами, аналогичными тем, с какими имел дело исторический марксизм. Придется так или иначе отталкиваться от марксизма, критиковать какие-то его понятия и утверждения, вводить новые, но сопоставимые с отвергаемыми. Будущие идеологи для себя (т.е. субъективно) будут воспринимать это как отрицание марксизма. Но это не должно быть бездумное отбрасывание, забвение или игнорирование марксизма. Это должно стать изобретением нового, более совершенного и более адекватного новой реальности учения. Если это не случится, то коммунистическая идеология останется на уровне примитивных идей домарксовского коммунизма и примет уродливые кустарные формы, не имеющие никаких шансов на серьезный исторический успех, или будет влачить жалкое существование в качестве обломков былой идеологической империи Советского Союза.

«Я тем завидую, кто жизнь провел в бою, сражаясь за великую идею», – писал Сергей Есенин. История предоставила молодым русским людям, рожденным психологическими, идеалистическими и романтическими («настоящими») коммунистами, возможность посвятить жизнь выработке таких идей и борьбе за их реализацию – идей коммунизма. Пусть эти идеи неосуществимы в полной мере. Пусть попытка реализации этих идей принесет вновь столь же великие разочарования, как это случилось с нашим, русским коммунизмом. Во-первых, до такой реализации теперь далеко, может быть дальше, чем это было для молодых Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и других коммунистов прошлого. Во-вторых, если такая реализация случится, это будет не реставрация прошлого (что невозможно), а нечто новое, какой-то новый шаг вперед в эволюции человечества. И в-третьих, коммунисты прошлого внесли в жизнь человечества нечто такое, без чего оно погрузилось бы во мрак средневековья. Коммунистам будущего предстоит нечто подобное в новую эпоху, уже обнаружившую сильную тенденцию установить на планете порядок, борьбе против которого посвятили жизнь лучшие представители рода человеческого.

Коммунизм в России умер. Настоящих коммунистов от прошлого осталось ничтожно мало, а новые еще не появились. Но они наверняка появятся в будущем, причем – наверняка в качестве существенного фактора истории. И потому я как один из последних представителей вымирающего поколения идеалистических романтических (психологических) коммунистов прошлого хочу сказать: коммунизм умер – да здравствует коммунизм!

Главный вопрос

Речь Писателя прошла в полной тишине. Никаких реплик, никаких звуков одобрения или порицания. Даже никто не кашлял, не скрипел стульями. И никаких аплодисментов, когда Писатели окончил выступление. Как на похоронах, – опять подумал он. Или как перед боем, в котором предстояло всем погибнуть, и это было известно заранее. В 1943 году батальон, в котором служил Писатель, должен был выполнить именно такую задачу. К ним из штаба армии прибыл высокопоставленный политработник вдохновить их на подвиг и произнес положенную в таком случае речь. Тогда Писатель был среди обреченных на героическую смерть, и теперь он почувствовал себя в роли лектора из числа остающихся в живых. Неужели и собравшиеся так восприняли это?! Но их никто не посылает в бой, а он, Писатель, не принадлежит к тем, кто распоряжается жизнями других.

Не было никаких выступлений по поводу сказанного Писателем. Был задан лишь один вопрос (его задал секретарь «Союза»): известно ли Писателю, что происходит в России, и какую позицию он занимает по отношению к конфликту между Верховным Советом и Президентом? Писатель сказал, что ситуация в России ему известна в общем и целом, что в детали он не вникает и не видит в этом надобности. По его мнению, ситуация с точки зрения ее понимания и оценки тривиально проста. Произошло наложение и переплетение двух конфликтов. Первый из них – конфликт между силами разрушения страны, действующими при поддержке сил Запада и под их диктовку, и силами сопротивления, стремящимися сохранить независимость страны и право на самостоятельную роль в истории. Второй конфликт – борьба группировок в самой системе власти. Президент и его клика представляют и возглавляют силы разрушения страны и превращения ее в колонию Запада. Верховный Совет мог бы сыграть роль организатора и выразителя интересов сил сопротивления, если бы на него оказала давление снизу масса населения, пострадавшего от реформ. Для этого все оппозиционные силы должны оставить в стороне все их разногласия и объединиться именно в качестве патриотических сил сопротивления. Если это не случится, силы разрушения возьмут верх окончательно. То, что намечается у «Белого дома», есть последний шанс для сил сопротивления отстоять Россию от окончательной гибели. Другая возможность вряд ли когда-либо представится.

Отчаяние

Домой Писателя и Философа провожал секретарь «Союза Новых Коммунистов». Он оказался образованным (кандидат каких-то наук) и трезвомыслящим человеком. Разговаривали о перспективах его «Союза» и коммунистического движения вообще.

С: Никаких перспектив «Союз» не имеет. Народ случайный. Убежденных коммунистов почти нет. Понимания идеологии никакого. Понимания реальности тем более. Чуть почувствуют, что пребывание в «Союзе» связано с какими-то тратами, усилиями или опасностью, все разбегутся. Наш народ привык получать все сверху и без борьбы. Вот и теперь все ждут, что само собой что-то сделается или кто-то принесет им избавление от несчастий. Но самим начинать борьбу без расчета на немедленные результаты, с потерями и риском, на это вряд ли кто пойдет. Теперь за все надо платить. Если найдется солидный и постоянный источник существования, «Союз» будет процветать с любой идеологией.

П: Ну а Вы?!

С: Я один из немногих убежденных коммунистов в том духе, как Вы говорили. Я готов на все. Но и мне на что-то жить надо. Хотя бы мизер какой-то нужен. Все, что у меня было, я проел. Еще неделя и... И работать с кем попало не хочется. Сегодня они за коммунизм. Завтра – против. И всерьез учиться никто не хочет. Вы думаете, они поняли, что Вы говорили? Так, кое-что, да и то неправильно.

Ф: Так всегда было.

С: Раньше условия были другие. Сама жизнь учила. А теперь жизнь учит другому. Теперь коммунистом можно стать только на уровне высокой культуры и морали.

П: А что Вы думаете о других коммунистических организациях?

С: Их довольно много. И они еще не оформились достаточно четко. За исключением, может быть, ВКП(б). Это – партия Н. Андреевой. На мой взгляд, это – анахронизм, никаких шансов на серьезный успех у нее нет. Самая значительная – Коммунистическая Партия Российской Федерации (КПРФ). Во главе ее -

Г. Зюганов, бывший работник аппарата ЦК КПСС. Эта партия имеет тенденцию стать парламентской партией. Слово «коммунистическая» в названии имеет смысл средства привлечь в свои ряды бывших членов КПСС и выглядеть в качестве ее преемницы. Идеология ее эклектична. Посудите сами! Планово-рыночная экономика. Плюрализм форм собственности при приоритете государственного сектора. Возврат к командно-административной системе. Директора государственных предприятий получают определенный процент прибыли. Допускается национально ориентированный частный капитал. Девиз в политике – народовластие, государственность, патриотизм. Отвергается интернационализм. На первом месте – русские национальные интересы. Отбрасывается идея классовой борьбы. Отвергается атеизм. Даже допускается в качестве государственной религии православие. И так далее в таком духе. Вместе с тем, эта партия явно конъюнктурная. В случае успеха и благоприятных условий может встать на путь реставрации советской системы.

П: А что Вы думаете о партии В. Анпилова?

С: Российская Коммунистическая Рабочая Партия – РКРП. По мнению Анпилова, в советский период у нас был ненастоящий, испорченный социализм. Нужна новая революция, социалистическая и национальная. В двадцатые годы это называли национал-большевизмом. Власть должна принадлежать народу. Труженик-созидатель должен стать хозяином производимого продукта. Если средства производства и земля принадлежат всем, то исчезнет разделение людей на классы и вражда между людьми. Власть трудящихся должна вырастать из трудовых коллективов. Советы рабочих, специалистов и служащих трудовых коллективов нанимают администрацию, контролируют доходы предприятия, устанавливают зарплату администрации – в этом, мол, суть диктатуры пролетариата. Одним словом, как будто не было никакого опыта человечества за последние полтора века и опыта познания. На том же интеллектуальном уровне высказываются лидеры и идеологи прочих партий и движений. Есть отчего прийти в отчаяние!

П: А группа А. Баркашова?

С: Лично они, может быть, самые смелые и радикальные изо всех. Но какие они социалисты?! И они явно дают повод властям обвинять оппозицию в национал-социализме и фашизме.

П: Объединение коммунистов исключено?

С: На сто процентов. Более того, если какая-то заварушка начнется, масса коммунистов останется в стороне. Если и примет в ней кто-то из них участие, то не в качестве коммунистов.

П: А в каком качестве?

С: От отчаяния. И просто из личного протеста. Знаете, я начинаю склоняться к самому страшному выводу.

П: А именно?

С: Все разумные и морально допускаемые пути либо тупики, либо обманчивы, либо ведут к нежелаемым результатам, либо исключены, либо на руку врагам. Остается одно: изначальный иррациональный бунт. Более того, остается месть тем, кто привел страну к катастрофе и нажился на ней.

П: Терроризм?

С: Да.

П: На Западе этот путь уже открыт как последнее средство. Дальше отступать некуда.

С: У нас это средство взяли на вооружение уголовники.

П: В России первыми «революционерами» были разбойники.

С: Выходит, все начинается заново?!

П: Если начинается!

Ф: Никогда не думал, что стану участником такого разговора. Я – ортодоксальный марксист-ленинец. Но я не нахожу слов для возражений.

РУССКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Объективные и субъективные факторы.Если в созревании кризиса в Советском Союзе в доперестроечные годы главную роль сыграли факторы объективные, то в той катастрофе, которая произошла в 1985–1991 годы и завершилась контрреволюцией 1991 года, решающую роль сыграли факторы субъективные – глупость, тщеславие, готовность пойти на предательство, идейный цинизм. Эти факторы действовали и ранее, и в годы до перестройки. Они сыграли решающую роль в том, что кризис советского общества перерос в его крах и в антикоммунистический переворот. К упомянутым внутренним факторам следует добавить также механизм сознательного разрушения советского общества.

Фактор глупости.Никакое политическое руководство не имеет научного понимания реальности. Не имело его и догорбачевское советское руководство. Но оно компенсировало это тем, что оно установило опытным путем как слабости, так и сильные стороны советского общества и считалось с ними. Оно имело то, что можно назвать практическим пониманием реальности. Аналогично – в отношении окружающего мира.

Общая схема познания тут имела такой вид. Огромное число людей на опыте познавало свое общество, его достоинства и недостатки, слабости и сильные стороны. Этот опыт так или иначе закреплялся, обобщался, осмысливался. Один из путей – идеологический. Но не единственный. И не главный, на мой взгляд. Главный путь – формирование неписаных правил работы механизма власти и управления на всех уровнях, а также целой системы инструкций, процедур, ритуалов. Сюда входили правила поведения людей на руководящих постах снизу доверху. Правила отбора во власть. Образование. Обучение. Само собой разумеется, были ошибки, глупости, нелепости, обман, произвол и т.п. В такой махине этого не избежать. Но в общем и целом сталинское и брежневское руководство было адекватно своему обществу, знало его и понимало в том смысле, о каком я говорил, – имело практическое или опытное понимание, хотя и в идеологической оболочке в некоторых (но не во всех) пунктах. Аналогичная схема действовала и в отношении познания окружающего мира.

Горбачевское руководство – не вся советская система власти и управления. Это – лишь сравнительно небольшая часть, захватившая инициативу и ставшая задавать тон в системе власти и в обществе в целом. Эти люди не просто имели ослабленное практическое понимание общества. Они его сознательно отвергли по самым различным линиям и под различными предлогами. А никакого научного понимания у них, как и у прочих, как и у всех предшественников, у них не было. Их «новое мышление» оказалось фактически смесью претензии на научное понимание, фрагментов старого практического понимания, марксизма и западной идеологии и пропаганды. На место практического понимания они навязали стране искусственно раздутое, активное и преднамеренное непонимание. Непонимание не есть всего лишь отсутствие понимания. Тут оно явилось наличием, разрастанием, буйством невежества, шарлатанства, демагогии, словоблудия. Тут глупость и непонимание стали факторами социальными и политическими, а не просто психологическими и гносеологическими.

Фактор тщеславия.Мощнейшим орудием Запада в его деятельности по разложению советского общества было воздействие на тщеславие советских людей. Я бы назвал это искушением известностью и похвалами. Многие влиятельные личности поддались ему с поразительной легкостью и силой. На Западе использовали эту слабость советских политических, общественных и культурных деятелей, подобно тому, как западные колонизаторы и завоеватели использовали слабость американских туземцев к алкогольным напиткам. Они спаивали туземцев, приобретая порою огромные территории и несметные богатства за бутылку «огненной жидкости».

На удочку известности сначала клюнули советские диссиденты. Их примеру последовали деятели культуры и спортсмены. «Мировой славе» их позавидовали партийные и государственные чиновники. Они ринулись к «огненному напитку» славы, отталкивая диссидентов, критиков режима, писателей, музыкантов и всех прочих, чьи имена до этого мелькали в западных средствах массовой информации. Они превзошли своих предшественников, вырвав из их рук знамя антисоветизма и антикоммунизма. Чемпионом в этом деле борьбы за «огненный напиток» славы стал глава советского государства и глава КПСС Горбачев, удостоенный за свое беспрецедентное предательство званий человека года и десятилетия и множества почетных званий. За тот бум, какой поднялся на Западе по его адресу, этот подонок мог бы предать не только свою страну, но и все человечество. Впрочем, он это сделал в отношении своих союзников в Европе и прочих частях света. По стопам Горбачева ринулись прочие высокопоставленные советские Иуды. Стремление заслужить похвалы и известность на Западе стало важнейшим стимулом поведения советских реформаторов.

Фактор безыдейности.Слово «коммунисты» превратилось в идеологический ярлык, который навешивают на тех людей в бывших коммунистических странах, поведение которых не соответствует планам и желаниям западных организаторов погрома этих стран и их коллаборационистов в этих странах. Если что-то идет там не так, как хотелось бы и на что рассчитывали, вместо объективного анализа причин молниеносно находится априорное «объяснение»: это недобитые коммунисты пытаются повернуть колесо прогресса вспять. И миллионы людей охотно верят в эту идеологическую ложь. Зачем прилагать усилия к познанию истины?! Знание истины ко многому обязывает. В какой-то мере пробуждает совесть. А тут – и думать не надо, все вроде бы ясно – коммунисты виноваты, и совесть чиста, ибо коммунисты – исчадия ада.

Кто такие коммунисты на самом деле? Люди, искрение веровавшие в коммунистические идеалы? Если таковые были когда-то, то они были уничтожены в сталинские годы, в самом их начале. Я за всю свою жизнь в Советском Союзе ни разу не встретил такого рода фанатиков коммунизма. В большом количестве существовали такие индивиды, вера в коммунистические идеалы которых была их профессиональной обязанностью, – это были всякого рода партийные работники, пропагандисты, преподаватели марксизма и т.п. Члены партии? Но в партию люди вступали вовсе не из одержимости идеями коммунизма. Одни вступали из карьеристических соображений, другие – с искренним желанием участвовать в общественной жизни страны и добиваться улучшения условий жизни рядовых людей. Но при всех обстоятельствах идеи коммунизма и символы играли тут роль чисто формальную, организующую. Работники партийного аппарата? Но это были функционеры государственного аппарата, его стержневой части. В это множество следует включить и всю партийную номенклатуру, которая за редким исключением состояла из активных членов партии. Работники идеологического аппарата? Они были марксистами по профессии. Число их было огромно. Только самые глупые из них были искренними приверженцами идеалов коммунизма. Советские люди, которых устраивал коммунистический социальный строй и которые были приучены жить в нем, как в своей родной стихии? Таких были десятки миллионов. И во всех упомянутых категориях граждан советского общества имело место критическое, во многих случаях даже не в меру негативное отношение к идеям коммунизма, к марксизму, к самому советскому социальному строю. Короче говоря, слово «коммунист» всегда насколько я помню, было многосмысленным, употреблялось от случая к случаю, никогда не характеризовало людей однозначно и определенно.

Но посмотрим, как вели себя в рассматриваемый период члены и функционеры аппарата КПСС. Идеи перемен в обществе созрели прежде всего в верхах партийного руководства и в кругах связанной с ним интеллектуальной элиты, которая почти полностью состояла из членов КПСС и даже из партийных функционеров. Горбачев с юных лет был комсомольским и партийным аппаратчиком. Он сделал карьеру в партийном аппарате, по правилам аппарата, как один из самых ловких карьеристов. Стал членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС, а в 1985 году Генеральным секретарем ЦК КПСС, т.е. коммунистом номер один. Он многократно подчеркивал, что идеи перестройки были выработаны в ЦК КПСС и проводились по его инициативе как «революция сверху». Так что вся затея с перестройкой была затеей коммунистов. Горбачев постоянно клялся в верности идеям марксизма-ленинизма, в верности партии. И он же возглавил разгром партии и марксизма-ленинизма. Кто же он?!

Возьмем вторую фигуру в событиях после 1985 года – Ельцина. В 1981 году на 26 Съезде КПСС первый секретарь Свердловского областного комитета КПСС Ельцин заверил «ленинский Центральный Комитет и лично Леонида Ильича Брежнева в непоколебимой преданности делу Коммунистической партии» (его слова!). Прошло всего десять лет. И вот в Конгрессе США выступил Президент Российской Федерации Ельцин и сказал следующее: «Коммунистический идол рухнул навсегда! Я здесь для того, чтобы заверить вас: на нашей земле мы не дадим ему воскреснуть!» Заверил Конгресс США, как когда-то заверял ЦК КПСС и лично Брежнева. Кто же этот человек?! Коммунист? Антикоммунист? Что угодно в зависимости от обстоятельств.

Главный идеолог перестройки А. Яковлев был членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС по идеологии. С поразительной быстротой он изменил свою позицию главного марксиста-ленинца на противоположную, став главным антикоммунистом и антимарксистом, еще находясь в рядах коммунистической партии, исповедавшей марксизм-ленинизм! Кто же это порождение рода человеческого – коммунист или антикоммунист? И этот – что изволите. И такими оказались тысячи и тысячи существ, которых совсем недавно все считали коммунистами.

Когда стало ясно, что позитивные намерения перестройки потерпели полное банкротство, а негативные следствия горбачевских реформ стали принимать разрушительно-катастрофический характер, консерваторы из высшего партийного руководства не обратились к широким слоям населения или хотя бы к массам рядовых членов партии. Они пытались действовать закулисными методами, как заурядные работники бюрократического аппарата, волею исторической случайности получившего название коммунистического.

Большинство партийных функционеров поддержало исключение из конституции СССР пункта о руководящей роли КПСС и одобрило решение о ликвидации монополии КПСС на власть и о допущении многопартийности. Большинство поддержало горбачевцев на съезде КПСС, когда из руководящих партийных органов изгонялись консерваторы во главе с Лигачевым. Никто из работников партийных комитетов не оказал сопротивления, когда начались погромы их. Из партии стали выходить десятки и даже сотни тысяч ее членов, причем – самых карьеристичных, в свое время преуспевавших за счет своей партийности и сделавших карьеру даже в партийном аппарате.

Члены ГКЧП, сделавшие неудачную попытку остановить движение страны к катастрофе в августе 1991 года, пришли к высшей власти как реформаторы, как члены клики Горбачева. Будущие противники клики Ельцина во главе с вице-президентом Руцким и председателем Верховного Совета РФ Хасбулатовым защищали «Белый Дом» от «путчистов» в качестве активных членов ельцинской клики. Руцкой не один десяток лет был членом КПСС и был даже членом ЦК КПCC. И он же создавал антипартийную группу в ЦК КПСС. Всех их с одинаковым правом можно считать коммунистами. И всех их бессмысленно считать коммунистами.

Бывшая партийная элита молниеносно «перестроилась» в директоров частных и совместных предприятий, учредителей банков и бирж, используя свои номенклатурные связи. Им ничего не стоило поменять традиционные портреты Маркса и Ленина в своих кабинетах на знаки своих новых фирм. После роспуска КПСС многомиллионная армия членов КПСС без заметного протеста признала это как заурядный факт текущей рутины.

Один из лидеров одной из коммунистических партий, бывший работник аппарата ЦК КПСС призвал следовать формуле «Самодержавие, православие, народность». А другой бывший работник того же аппарата издает религиозную газету и утверждает, будто самая правильная власть – самодержавие, ибо она исходит из божественной идеи. И таких «коммунистов» – легион.

Нет надобности продолжать. Реальные факты буквально вопиют о том, что слово «коммунисты» не дает абсолютно ничего для понимания советского общества и всего того, что с ним стало происходить начиная с 1985 года. Оно лишь вводит в заблуждение. А в западной идеологии упорно навязывают этот идеологический штамп, боясь того, что отказ от такого рода средств обмана может обнаружить неприглядную истину событий в России и неприглядную роль Запада в них.

Одним словом, убежденных коммунистов, готовых бороться за светлые идеалы коммунизма и жертвовать собою, защищая реальные достижения коммунистического периода русской истории, в советском обществе оказалось ничтожно мало. И это в конечном счете стало условием победы сил разрушителей коммунистического строя в нашей стране. У него просто не оказалось настоящих защитников. Даже «путчисты» 1991 года сначала были в рядах разрушителей коммунизма, а потом сыграли роль провокаторов открытой контрреволюции.

Фактор предательства. В 1985 году Горбачев еще до избрания его на пост Генерального Секретаря ЦК КПСС (но уже всем было ясно, что он им скоро станет) посетил Англию. Он не пошел на могилу Маркса, родоначальника коммунистической идеологии, которая была государственной идеологией Советского Союза и идеологией КПСС. Вместо этого он отправился на прием к королеве. Это пустяковое на первый взгляд событие стало началом эпохи великого исторического предательства. На Западе это предательство расценили как некое прозрение. Это чепуха. Никакого прозрения не было, ибо не было никакого ослепления. Началось самое настоящее массовое, расчетливое, продажное и холуйское предательство, предательство из самых низменных интересов и в силу самых низменных человеческих качеств.

Предательство совершили прежде всего высшие руководители страны, работники партийного аппарата, идеологические вожди и представители интеллектуальной элиты. Рыба, как говорится, начинает гнить с головы. Те люди, которые выбрались на высоты власти, делали карьеру в партийно-государственном аппарате, по его законам. Их само собой разумеющейся обязанностью было сохранять существующий социальный строй страны, систему государственности и идеологию. Это был их строй, их власть, их идеология в первую очередь. Население страны привыкло жить с естественной уверенностью, что их вожди так или иначе будут в интересах самосохранения и сохранения страны выполнять свой долг. Но произошло нечто невероятное: до сих пор свирепо расправлявшаяся со всеми, кто покушался на социальный строй, государственность и идеологию страны, власть сама стала нападать на эти основы общества с таким остервенением, какое даже не снилось его заклятым врагам. Что это? Прозрение?!

В истории человечества реформаторы – обычное дело. Были реформаторы всех сортов. Но еще не было случая, чтобы высшая власть сама сознательно ломала основы своего, подвластного ей общества. Так делали только предатели. Нормальный исторический процесс выглядит так: в обществе постепенно происходят перемены, реформаторы приводят какие-то элементы его организации в соответствие с этими переменами. Ничего подобного не было в данном случае. Советские реформаторы стали насильственно насаждать в стране совершенно чуждые ей формы жизни, заимствованные даже не из западной реальности, о которой они имели весьма смутное представление, а из западной идеологии и пропаганды, рассчитанной на незападных дураков. И делали они это по указке врагов страны, перед которыми они капитулировали, которым без боя сдали способную к самообороне страну. Так кто же они, если не предатели?!