Текст книги "Русский эксперимент"
Автор книги: Александр Зиновьев
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)
Склонность к критическому отношению ко всему своему и зависть ко всему чужому, а также ненаказуемость бесчисленных поступков, так или иначе наносивших ущерб советскому обществу, довершили комплекс причин, сделавших идеологический и морально-психологический кризис советского общества неотвратимым.
Еще одно неожиданное приглашение
Институт, в котором Писатель проработал более двадцати лет, пригласил его выступить с докладом о современном Западе. Писатель хотел было отказаться. Но подумал, что это выглядело бы как мелочное злопамятство, и согласился.
Ф: Любопытно, как они будут смотреть тебе в глаза?!
П: Большинство – новые сотрудники, не имевшие никакого отношения к моей истории. А старики сделают вид, как будто ничего не случилось.
Ф: Да, мы – добрые: не помним зла, которое мы причинили другим.
П: И которое причинили нам.
Ф: О чем будешь говорить?
П: Пока не знаю. Я импровизатор главным образом. Но тут надо подготовиться как следует.
Ф: Я бы на твоем месте рассказал забавные истории. У тебя их за 15 лет наверняка были сотни. И на их примере изложил бы свою концепцию Запада.
П: Чтобы сделать забавные воспоминания о чужих странах, надо в них побывать неделю-другую, покопаться в справочниках и путеводителях и насочинять всяческую чушь и банальность. А если ты прожил в этих странах много лет и досконально изучал их, ничего забавного ты рассказать уже не сможешь.
Ф: Неужели так с тобой ничего забавного там и не случалось?
П: Ничего, что я счел бы забавным. Если не считать мелких бытовых несуразностей в первые месяцы, все было на редкость заурядным и через несколько месяцев – предсказуемым. Ничего неожиданного, ошеломляющего, из ряда вон выходящего.
Ф: Поразительно! Ты первый, кто так говорит. Все прочие из кожи вон лезут, чтобы как-то поразить читателей или слушателей. А ведь, глядя западные фильмы и читая западные книги, можно подумать будто вся жизнь там состоит из ярких, страстных, увлекательных приключений.
П: Жизнь сама по себе сера, уныла, заурядна и т.п. Яркость, увлекательность, значительность, трагизм, комизм и все такое прочее привносится людьми искусственно, как нечто изобретенное. Это делает культура. Современная западная культура делает это в грандиозных масштабах и с ужасающей силой. Чем серее и зауряднее жизнь, тем ярче и увлекательнее ее культурная упаковка. Массы людей приучаются смотреть на свою жизнь в этой искусственной «обертке» культуры. Для них это вторичное явление жизни становится самой сущностью жизни – отношение «оборачивается». Тут происходит нечто подобное тому, как ритуалы и церемонии королевского двора становятся главным в жизни двора.
Ф: Парады, марши, приемы, партии... Короче говоря, театрально-показной аспект жизни.
П: Да. Только тут расхождение между сутью бытия и его театрализацией достигло гротескных размеров. А я жил все 15 лет (как и 55 лет до эмиграции) в сущностном аспекте бытия.
Ф: И театральность не затронула тебя?
П: Больше, чем в России, но мало. Я привык обходиться без нее, не замечать, избегать. Первое время, когда я был в зените славы, я имел приглашения от целого ряда высших и именитых персон. Но я обычно отказывался, дабы избежать унизительных (на мой взгляд) процедур и ритуалов. Об этом стало известно, и я был исключен из числа лиц, фигурировавших в «светской» жизни. Аналогично – на других уровнях.
Ф: Это, надо думать, вредило тебе?
П: Конечно.
Ф: И ты не жалеешь об этом?
П: Нисколько.
Ф: Может об этом стоит рассказать?
П: Зачем? Одни не поверят. Другие сочтут позерством. Третьи сочтут глупостью. Я привык говорить и писать о сути явлений, причем – по возможности устраняя все, что лично связано со мной.
Ф: Ну что же, в таком случае сочиняй сухой профессорский доклад.
Коллеги
Здание института показалось Писателю обветшалым, запущенным и даже разрушающимся. Многие сотрудники института были незнакомы Писателю. Они пришли сюда уже после того, как Писателя уволили. А те, кого он узнавал, постарели, потускнели, посерели. И узнавал он их с трудом. Во всех их ощущалась какая-то придавленность, растерянность, уныние. Когда прошла неловкость встречи с человеком, которого они когда-то с яростью осудили, оклеветали, обобрали и выбросили вон, и они увидели, что их жертва «не помнит зла», они несколько оживились и повеселели. Писатель виду не подал, что творилось в его душе. Ответил на несколько пустяковых вопросов. Выслушал несколько пустяковых ответов на свои вопросы. В зале наступила тишина, когда кто-то спросил, членом каких академий и научных обществ является Писатель, и он начал их перечислять. Тишина сменилась веселым оживлением, когда Писатель пояснил, что за это ему не платят ни гроша.
Запад
В самом начале перестройки, начал он свой «профессорский доклад», бесчисленные советские «мыслители», энтузиасты перестройки, разъехались по западным странам. Хотя все они сделали карьеру в советских учреждениях, были членами КПСС и даже работниками партийного аппарата, они поносили все советское, говорили о крахе коммунизма, восторгались всем западным и видели «светлое будущее человечества» уже в капитализме. За это они хорошо оплачивались и имели паблисити. Мне не раз приходилось комментировать их выступления и участвовать в соответствующих дискуссиях. Вспоминаю одну характерную ситуацию такого рода. Один советский профессор, специалист по западным странам, заявил в Швейцарии, что и в России без «проклятого коммунизма» можно было бы жить, как в Швейцарии. Я сказал на это, что для этого нужно несколько «пустяковых» условий. Сократить население России до десяти миллионов. Прожить лет четыреста без войн. Устроить климатические и природные условия, как в Швейцарии. Открыть на каждой улице в каждом городе десятки международных банков. Предложить мировым богачам держать в них свои миллиарды и т.д. А еще лучше устроить жизнь в России, как в Монако. Никаких налогов. Открыть на каждом углу казино. Богачи со всего мира устремятся к нам, проиграют свои миллиарды, и мы за их счет вознесемся на уровень самых богатых стран мира.
Мои слова сочли за шутку, недостойную внимания. Аплодировали советским интеллектуальным кретинам и моральным подонкам, обещавшим устроить жизнь в России, как в самых богатых странах Запада, после того, как они избавят россиян от «проклятого коммунистического прошлого». А между тем в моих словах не было ничего шуточного. Я просто призывал советских людей, потерявших разум от обещаний реформаторов, трезво оценить возможности превращения России в нечто западнообразное. А для этого надо посмотреть на Запад объективно, отбросив тот идеологически-пропагандистский его образ, который овладел умами и чувствами россиян. Сейчас я расскажу о самих фундаментальных чертах западного общества, каким я его увидел сам за годы эмиграции.
Запад.Современный Запад не есть всего лишь сумма стран США, Англии, Германии, Франции и других им подобных (западных) стран, западных «национальных государств». Это есть нечто большее. Это есть социальное образование более сложное и более высокого уровня организации. Оно включает в себя в качестве основы структурные элементы, но не сводится к ним. Оно является молодым с исторической точки зрения. Оно начало складываться после Второй мировой войны и еще находится в стадии формирования.
Запад не есть нечто идиллически гармоничное целое. Формирование его происходит в острой борьбе. И внутри его имеют место конфликты и дезинтеграционные тенденции. Но это – обычное дело в любых больших объединениях людей. Вспомните, в какой борьбе формировались «национальные государства» и как протекала их история! Существенно тут то, что интеграционный процесс доминирует и «национальные государства» становятся элементами в более грандиозной социальной структуре.
Запад есть вполне конкретное социобиологическое образование. Японцы, корейцы, китайцы, поляки, чехи, русские и представители других народов могут стать и становятся частичками тела Запада не в качестве граждан своих стран, тяготеющих к западным образцам, но лишь покинув их и внедрившись в страны Запада. Да и то это не так-то просто. Десятки миллионов иностранцев живут в странах Запада, оставаясь тут все равно чужеродным явлением.
Запад есть явление уникальное, т.е. единственное в своем роде и неповторимое в историй человечества. Почему я это утверждаю с такой категоричностью? Во-первых, наша планета не так уж велика, Запад уже существует, он занимает свое место на планете, в обозримом будущем он способен это место удержать за собой и не допустить другой «Запад» рядом с собой. Во-вторых, само стечение обстоятельств, благодаря которым Запад сложился исторически, является уникальным и неповторимым. Конечно, рассуждая абстрактно-математически, можно «доказать» возможность другого точно такого же стечения условий где-то во Вселенной. Но такого рода «доказательства» основываются на целой серии логических ошибок, анализ которых здесь был бы неуместным. К тому же это никак не влияет на интересующие нас здесь события.
Когда народы стран Восточной Европы и Советского Союза вознамерились уподобиться Западу, они полностью игнорировали то обстоятельство, что это уподобление не может стать превращением их в части Запада или в западные страны по двум основным причинам. Первая причина – навязывание этим народам и странам отдельных свойств Запада (демократия, рынок, приватизация и т.п.) – не есть превращение их в части Запада, ибо Запад вообще не сводится к этим свойствам. Запад есть огромный и многосторонний социальный феномен, сложившийся по бесчисленным каналам в течение многих столетий. Во всяком случае, у России не больше шансов стать Западом, чем у мухи стать слоном, на том основании, что и у нее есть хобот. Вторая причина – место и роль Запада уже заняты, и самое большее, на что уподобляющиеся Западу народы могут рассчитывать, это оказаться в сфере власти, влияния и колонизации Запада, причем на тех ролях, какие им позволит сам единственный и неповторимый Запад.
Западоиды.Запад создавался, поддерживался, охранялся и завоевывал себе место на планете не просто человеческими существами, но людьми определенного типа. Буду называть их западоидами. Ни с каким другим человеческим материалом Запад был бы невозможен. Никакой другой человеческий материал не в состоянии воспроизвести Запад и сохранить его на том уровне, какого он достиг, не говоря уж о дальнейшем прогрессе. Западоид не есть некий типичный, средний или часто встречающийся человек. Это – суммарная характеристика человеческого материала Запада как множества и как массы людей. Качества западоида растворены в этой массе, распределены в самых различных пропорциях, комбинациях и величинах между множеством индивидов.
Назову некоторые характерные черты западоидов или, иначе говоря, западоидности. Это суть практицизм, деловитость, расчетливость, способность к конкуренции, изобретательность, способность рисковать, холодность, эмоциональная черствость, склонность к индивидуализму, повышенное чувство собственного достоинства, стремление к независимости и к успеху в деле, склонность к публичности и театральности, чувство превосходства над другими народами, склонность управлять другими, более сильная, чем у других народов, способность к самодисциплине и самоорганизации.
Страны Западной Европы оказались в состоянии породить достаточно много людей с качествами, которые я упомянул выше, и именно люди такого типа создали западное общество или по крайней мере послужили активным ядром в его образовании.
Любой народ способен воспользоваться благами западной цивилизации, если их преподнесут ему в качестве дара. Но далеко не любой народ способен сам создавать цивилизацию такого рода или хотя бы стать соучастником ее создания и воспроизводства. Убеждение, будто различные социальные системы суть ступени в развитии одного и того же абстрактного «человечества» и будто любой народ может эти ступени пройти в своей эволюции, ложно фактически и с научной точки зрения.
Западнизм.Принято считать социальный строй западных стран капиталистическим с экономической точки зрения и демократическим с политической точки зрения. Я утверждаю, что слова «капитализм» и «демократия» являются типичными идеологическими выражениями, многосмысленны и не характеризуют современное состояние западного общества достаточно адекватно. Я называю социальный строй западных стран западнизмом, не вкладывая в это слово никакого априорного смысла.
Западнизм содержит в себе элементы капитализма и демократии. Но это есть нечто большее, чем капитализм и демократия. Если в какой-то стране возникли явления капитализма и демократии западного образца, это еще не означает, будто эта страна стала страной западного типа. Для такого превращения требуется еще многое другое.
Западнизм есть не сумма несвязанных друг с другом признаков, а единое целое, в котором скоординированы бесчисленные элементы, причем скоординированы не кратковременными и одноактными распоряжениями властей, а естественно-историческим путем, как результат жизненного опыта миллионов людей во множестве поколений. Нельзя какие-то его отдельные черты вырвать из их связи со всеми прочими и перенести в другую социальную среду, не умертвив их или не изуродовав. Нельзя отдельные его черты усвоить в другом типе общества, не усвоив другие, причем на это нужно историческое время. И такое заимствование возможно только в отношении второстепенных черт, а не фундаментальных.
В жизни всякого человеческого общества можно заметить два аспекта – деловой и коммунальный. В первом аспекте люди занимаются каким-то общественно полезным делом, и прежде всего – производством жизненных благ. Во втором аспекте люди совершают поступки и вступают во взаимные отношения в зависимости от самого того факта, что их много и что они вынуждены жить совместно из поколения в поколение.
Роль этих аспектов в различных обществах может быть различной. Бывает, что один из них подчиняет себе другой и даже заглушает его. Я утверждаю, что именно различие этих аспектов, устойчивые взаимоотношения между ними и доминирование того или иного из них над всеми прочими аспектами жизни людей образует самую глубокую основу различия между западным типом общества и коммунистическим. Западное общество в основе своей организуется по законам делового аспекта, которые оказывают решающее влияние и на аспект коммунальный. Коммунистическое общество организуется прежде всего по законам коммунального аспекта, которые оказывают определяющее влияние и на деловой аспект. Это различие уходит корнями в деловые клеточки западного общества.
Западнистские клеточки.Западнистские клеточки разделяются на две группы. Одни из них, как и коммунистические, создаются решениями властей (государственные учреждения, полиция, армия, специальные службы, исследовательские институты и т.п.). Другие клеточки создаются по инициативе частных лиц и организаций. Но и они при этом должны получить на это разрешение властей, официально зарегистрировать характер своего дела. Они возникают и существуют в рамках законов. Точно так же законом должны быть определены их юридические субъекты, т.е. лица или организации, ответственные за функционирование клеточек как частичек целого.
Качественное отличие западнистских клеточек от коммунистических заключается в том, что они суть исключительно деловые объединения людей. Они создаются исключительно для какого-то определенного дела, и ни для чего другого. Они могут иметь сложную внутреннюю структуру. Но она диктуется исключительно интересами и условиями дела. Все прочее в клеточках не допускается – никакие неделовые группы, никакие общественные организации, никакие посторонние для дела вмешательства. Короче говоря, западнистские клеточки максимально очищены от всего того, что непосредственно не относится к делу.
Западнистские клеточки социально пусты, максимально упрощены в качестве человеческих объединений. Они суть своего рода деловые машины, а не объединения людей для совместной жизни. В них нет никакого коллектива с его структурой, независимой от дела. Сотрудники их суть социально независимые друг от друга детали этой деловой машины. Люди через западнистские клеточки получают только деньги и возможность для деловой карьеры. Обо всем остальном они должны позаботиться сами. Общество не гарантирует им работу, жилье, медицинское обслуживание, пенсию и прочие жизненные блага.
Внутри западнистских клеточек действует жестокая деловая дисциплина. Деятельность клеточек максимально рационализирована, т.е. исключено все излишнее, максимально используются силы и способности сотрудников, интенсивность труда предельная. Исключается всякая недобросовестность в деле, халтура, обман. От сотрудников требуется соответствующая обязанностям квалификация.
Для таких клеточек нужен человеческий материал, какой производится в западных странах, опыт организации трудового процесса по законам дела, какой накапливался столетиями, правила взаимоотношений между людьми в клеточках, между клеточками и между клеточками и властью, которые точно так же вырабатывались веками, а также наличие в обществе средств, как-то компенсирующих социальную опустошенность клеточек, на что тоже ушла длительная история.
Современный капитализм.Капитализм не есть нечто раз и навсегда данное. В его истории различают два периода – периоды «старого» и «нового» капитализма. Я их различие вижу в следующем.
«Старый» капитализм был по преимуществу множеством индивидуальных капиталов, вкрапленных в общество некапиталистическое по общему типу. Хотя капиталисты хозяйничали в обществе, последнее еще не было капиталистическим в строгом смысле слова. Степень вовлеченности населения в денежные отношения по законам капитала еще не была всеобъемлющей. Лишь в 20 веке западное общество стало превращаться в тотально капиталистическое. После Второй мировой войны отчетливо обнаружилась тенденция к превращению больших территориальных единиц и целых стран в социальные объединения, функционирующие по законам огромных денежных систем и огромных капиталов. Дело тут не в концентрации капиталов, хотя и это сыграло свою роль, а в организации жизни большинства населения таким образом, будто оно стало средством функционирования одного капитала. Новое качество в развитии капитализма возникло по линии вовлечения масс населения в денежные операции по законам капитала, увеличения множества таких операций и усиления их роли в жизни людей. Этот процесс был связан с усилением роли государственной власти в денежных операциях, с разрастанием денежного законодательства и усилением его роли, с упорядочением и регламентированием отношений между работодателями и наемными лицами, со структурированием предпринимательства, с ограничением конкуренции и свободы ценообразования, короче говоря – с социальной организацией и регулированием всей системы жизни общества по законам функционирования денег в качестве капитала.
Современное западное общество есть общество денежного тоталитаризма. Деньги тут стали универсальным и всеобъемлющим средством измерения, учета и расчета деятельности людей, учреждений и предприятий, средством управления экономикой и другими сферами общественной жизни, средством управления людьми. Нет надобности доказывать то, каких космических величин достигает объем денежных операций в современном многомиллионном западном обществе.
Естественно, сложился и механизм, осуществляющий и охраняющий этот денежный тоталитаризм. Он достиг огромных размеров и стал одной из важнейших опор западного общества. Его образует гигантская финансовая система, которая теперь обусловлена прежде всего необъятным числом денежных операций, охватывающих все аспекты жизни людей и общества в целом. Этот механизм есть механизм особого подразделения делового аспекта общества – денежного дела. Но в силу особой роли этого дела он превратился в механизм функционирования общества как целого.
Денежный механизм включает в себя предприятия, непосредственно имеющие дело с функционированием денег (банки, сберегательные кассы, страховые компании и т.д.), и государственные финансовые учреждения. Государство является не просто условием и охраной денежного механизма, но его важнейшим участником.
Число денежных предприятий огромно. Имеет место сложнейшее разделение их функций (специализация), а также разделение ими территорий действия и сфер общества. Сами они имеют сложную структуру – иерархию подразделений, начинающуюся центральным отделением и доходящую до местных отделений, непосредственно имеющих дело с клиентами. В их деятельности заняты миллионы людей. Используется самая современная технология, без которой денежный механизм уже немыслим вообще.
Денежный механизм есть гигантский капитал, овладевший всем обществом. Но он почти полностью укомплектован наемными работниками, каждый из которых по отдельности есть лишь его слуга. Внутри его господствуют отношения начальствования и подчинения, сговоры, согласования, принуждение и прочие явления, не имеющие ничего общего с отношениями чисто экономическими. Он антидемократичен. В каждом его подразделении господствует беспощадная, роботообразная дисциплина. Он деспотичен по отношению к прочему обществу. Никакая диктаторская власть в мире не может сравниться с ним в этом качестве.
Чтобы такой денежный механизм сложился, нужна богатая и всесторонне развитая экономическая система с отработанным механизмом самоорганизации, сильное государство, педантично выполняющее финансовые функции, устойчивая валюта и многое другое, чего нет и не предвидится в России.
Сделав всех людей, получающих или имеющих какие-то деньги, в той или иной мере частичными капиталистами, не говоря уж об акционерах, западное общество стало почти что абсолютно капиталистическим. Капитализм стал тотальным.
Одновременно тот же процесс сделал социологически бессмысленными понятия «капиталист» и «капитализм». С ними уже нельзя описать адекватно специфику и сущность западного общества. Мелкий акционер, предприниматель, имеющий кредит в банке и ведущий дела через банк, пенсионер, рентье, владелец большого капитала, президент банка, менеджер с огромным окладом – все это суть люди различных социальных категорий.
Современный западный капитализм – это не просто экономика по принципу «капиталист – наемный пролетарий», а сложная социальная структура с иерархией позиций, с разделением функций, с многомерными зависимостями. И «клеточку» этой грандиозной структуры образует неизмеримо более сложное целое, чем тот отдельно взятый капитал, описание которого можно видеть в «Капитале» Маркса.
Советские реформаторы, намереваясь превратить советское общество в капиталистическое в считанные дни, совершенно не принимали во внимание этот факт изменения капитализма. Они представляли последний в допотопной форме капитализма 19 века, да еще в допотопной форме марксистского его описания. Если для допотопного капитализма они смогли изготовить довольно большое число уголовников-капиталистов, то для современного капитализма требовались уже не уголовники, а многое такое, чего в России не было и в помине и что не может тут появиться вообще.
Частное предпринимательство.С точки зрения характера юридических субъектов (т.е. тех, кто распоряжается деятельностью предприятий и несет за это ответственность), предприятия экономики западнизма разделяются на две группы. К первой группе относятся предприятия, юридические субъекты которых суть индивидуальные лица. Ко второй группе относятся предприятия, юридическими субъектами которых являются организации из многих лиц. Как в том, так и в другом случае юридические субъекты предприятий не являются капиталистами в смысле 19 и первой половины 20 века. В первом случае частные предприниматели организуют дело на основе кредитов, которые они получают от денежного механизма. Доля их собственного капитала в общей сумме капитала ничтожна. Независимый частный собственник, ведущий дело исключительно на свой страх и риск, есть редкое исключение или временное состояние. Мелкие и большая часть средних предпринимателей суть фактически лишь посредники между владельцами капиталов и непосредственными производителями вещей и услуг, а также организаторами процесса труда. История показала, что это – самый эффективный способ принуждения к труду, причем к труду самому производительному. Он сочетает в себе видимую свободу и добровольность со скрытой неизбежностью и принуждением.
Во втором случае функции капиталиста выполняет организация из множества лиц, ни одно из которых не является полным собственником предприятия. Все они суть наемные лица. Если они владеют долей капитала предприятия, они тут функционируют не как владельцы капитала, а как члены управляющей группы.
Таким образом, в экономике западнизма частное предпринимательство не связано неразрывно с отношением частной собственности и с персональными собственниками. Тут капиталист либо рассеялся в массе людей, каждый из которых по отдельности не есть капиталист, либо превратился в организацию наемных лиц, либо стал подчиненным лицом денежного механизма. Так что для уподобления Западу в этом плане в Советском Союзе не требовалась никакая приватизация. Достаточно было бы просто расширить права директоров предприятий. Само собой разумеется, эта мера сама по себе мало что изменила бы, ибо для превращения в общество западного типа нужен сложный комплекс условий, которые были и остаются в России невыполнимыми. Тем не менее принудительная приватизация не была необходимой, и проводилась она фактически совсем для иной цели, а именно для создания социальной опоры новой власти в виде класса частных собственников (как надеялись новые правители).
С другой стороны, передача даже всех предприятий страны в частную собственность частным лицам и организациям сама по себе не означала бы создание экономики западнистского типа. Для этого необходим еще целый ряд условий, например, сделать предприятия рентабельными и конкурентоспособными. А для этого нужно перестроить самую глубинную социальную организацию населения страны – деловые клеточки.
Считать основным движущим мотивом предпринимательства на Западе погоню за прибылью и сверхприбылью в наше время ошибочно. Это не значит, что предприниматели уже не стремятся к прибыли и сверхприбыли. Они к этому стремятся. Но движущий мотив в данном случае – не субъективное пожелание, а то, на что вынуждаются предприниматели (работодатели, юридические субъекты предприятий) самими условиями предпринимательства. Главным тут стало не личное обогащение, а интересы выживания предприятий и общества в целом. Обогащение происходит, но такими путями, которые еще только предстоит описать в обобщенной и систематизированной форме. Описанные Марксом пути капиталистического обогащения занимают тут второстепенное место. Эксплуатация рабочей силы как источник современного обогащения (в марксовском смысле) выглядит теперь как нечто невинное и примитивное.
Рынок.Идеей фикс советских реформаторов стала «рыночная экономика» («рынок»). Они вцепились в нее как в панацею от всех бед, не имея при этом ни малейшего понятия о том, что это такое в реальности. Все их представления о «рынке» были почерпнуты из западной идеологии и пропаганды, создававших идеализированный образ рыночной экономики специально для кретинов из незападных стран.
Установился определенный идеологический штамп в изображении рынка, который с незначительными вариациями кочует из книги в книгу. Согласно этому штампу, предприниматель на свою личную ответственность принимает решение, какие ценности производить, какие услуги предлагать и как именно это делать. Он свободен в своей предпринимательской деятельности. Потребитель свободен относительно своих доходов и выбора ценностей и услуг, предлагаемых предпринимателем. Предприниматель осуществляет свои планы в рамках свободной конкуренции, договоров, инвестиций и цен в соответствии со своими ожиданиями прибыли. Рынок поставляет предпринимателю информацию о спросе и предложении и координирует их. Производители узнают от потребителей, что им производить и за какие цены продавать. Производители не зависят друг от друга. Они стремятся делать вещи и выполнять услуги как можно лучше и продавать как можно дешевле, дабы привлечь потребителей. По выражению А. Смита, рыночные операции протекают так, как будто ими манипулирует «Невидимая рука». Последняя есть сам рыночный механизм, а не государство. Задача государства – обеспечить рынку возможность выполнять его функции, не мешать ему работать, защищать от постороннего вмешательства.
Надо различать идеологический образ рыночной экономики и ее реальность. Идеологический образ создается так. Из сложной среды реальной экономической жизни общества абстрагируются ее отдельные черты. Они идеализируются и объединяются в некоторое целое. Затем дело представляется так, будто эти черты исчерпывают всю экономическую систему или по крайней мере являются главными в ней. Делается это для одурачивания простаков из незападных стран с целью внушить им, будто достаточно ликвидировать их «отсталую» экономическую систему и ввести на ее место «передовую» рыночную экономику в том виде, как ее изображает идеология и пропаганда, как в стране начинается экономическое процветание.
Реальная рыночная экономика западных стран – это сложнейшее переплетение всевозможных средств организации грандиозного процесса и всевозможных способов управления им. Только наивные люди могут верить, будто эта важнейшая сфера жизни западного общества пущена на самотек, предоставлена самой себе и какой-то мифической «Невидимой руке». Я думаю, что если бы можно было измерить всю ту интеллектуальную, волевую, рассчетную, планирующую и командную работу, которая делается в сфере рыночной экономики Запада, и сравнить ее с соответствующей работой коммунистической командно-плановой системы, то мы были бы потрясены убожеством второй в сравнении с первой.
Высокая экономическая эффективность западного общества постигается за счет действия множества факторов, среди которых в первую очередь следует назвать трудовую диктатуру, плановость работы предприятий, денежный тоталитаризм, диктатуру банков, государственную политику и контроль, научно-технический прогресс, наднациональную и глобальную экономику, использование рабочей силы и природных ресурсов всей планеты. И лишь где-то совсем не на первом месте следует назвать некий свободный рынок с некой свободной конкуренцией.