Текст книги "Тень амёбы (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Пока Лола размышляла о телесных параметрах нового знакомого, на причале возникли какие-то ребята и уволокли обоих японцев с собой в недра паутины. А Рори, по-своему интерпретировав интерес Лолы, поинтересовался:

– Какие планы на вечер?

– Можно поужинать в Mamba Negro, на закате – сходу предложила Ханка.

– Это где? – спросила Лола.

– Это на Принсипи, в Сао-Антонио, у моста через реку Попугай, – сообщил Юлиан. План был принят – и трое на мотояхте «Фифифефаи» расстались с Рори до заката.

…

Периметр острова Принсипи около 30 миль, и времени до заката оставалось примерно столько, чтобы, стартовав от Талос-рокс на малой скорости пройти до южного берега, а затем обогнуть Принсипи с западной и северной стороны по длинной дуге. После этого можно финишировать недалеко от моста, у причалов Капитанской набережной. Вокруг оказывалось множество диковинок. По левому борту – стаи летучих рыб и дельфинов, в последние годы кормившиеся вблизи участков фудотрона. По правому борту – остров с почти нетронутыми джунглями и причудливым горным массивом от полукилометра до километра высотой. Лола отдала должное всему этому, сняв несколько роликов, а затем (пользуясь отсутствием посторонних) чтобы сообщить главную цель своего приезда.

– Эрик, ты уже заметил, что в медиа-сфере из тебя делают монстра?

– Аватару Адского Сатаны, – моментально пошутила Ханка.

– Заметил, разумеется, – сказал Эрик, – странно. Я не того масштаба фигура. Разве что у медиа такая реакция на промо моей новой книги с борта Алкйоны.

– Ты и сам в это не веришь, правда же? – отреагировала Лола.

– Не очень верю, – он кивнул, – а у тебя что, есть версия?

Она тоже кивнула, и сообщила:

– Есть версия у старших коллег. Вы только не падайте, ребята.

– Как-нибудь не упадем! – весело заявила Ханка, – Давай, выкладывай!

Лола вздохнула, собрала силу воли в комок (нормальному человеку психологически не очень-то просто повторять чужой бред) и объявила:

– Кое-кто решил продать широкой публике теорию, будто Эрик шпион джамблей.

– Чей-чей я шпион???

– Джамблей, – твердо повторила Лола.

– Kurwa mach… – это Ханка выразила удивление на родном языке, а затем, почесав свой стриженый затылок, добавила, – …А ведь у них может получиться.

– По-моему, нереально, – произнес Эрик, – примерно треть населения планеты – дебилы, однако даже их дебильности есть предел. Не говоря уж об остальных двух третях.

– Нет предела! – возразила Ханка, – Я выросла в верующей католической семье и ходила каждое воскресенье в костел, поэтому знаю точно. Там черная дыра на месте всего, что выходит за рамки повседневных бытовых или трудовых действий.

Возникла пауза. Эрик побарабанил пальцами по колесу штурвала, затем спросил:

– Лола, а в чем смысл? Ну, допустим, треть аудитории поверила, что я шпион джамблей. Пока я оставляю в стороне бредовость самой идеи, что сверхцивилизация шпионит тут.

– Старшие коллеги, – ответила Лола, – подозревают, что смысл в придании конкретного якоря пока что абстрактной, но старательно раздуваемой, джамблефобии. Якорь это ты, поскольку твою книгу «Покидая муравейник: разум и звезды» удобно представить, как идеологическую диверсию джамблей против устоев человеческой цивилизации. И еще субъективный мотив: консервативное крыло истеблишмента хочет ощутимо пнуть хоть какую-нибудь публичную фигуру из неформального движения LIR.

– LIR это Last Industrial Revolution? – уточнила Ханка.

Лола кивнула, порадовавшись, что это пояснять не надо, хотя, она помнила лекцию гуру Талвица о LIR. В его толковании LIR состоит из двух событий. Роботизация полного цикла, т.е. когда роботы производят все товары, включая роботов. Кастомизация организма человека, т.е. когда самодизайн является бытовой практикой. Эти события станут последними в истории человечества. Дальше уже постистория, для которой история это то же, что эволюция австралопитеков для истории…

– О чем ты так задумалась? – окликнул ее Эрик.

– Вспоминаю лекцию Талвица о постценовом и постгуманистическом обществе. Ладно, сейчас важно иное. Консерваторы хотели пнуть более тяжелую фигуру, и даже сделали попытку позапрошлой осенью, но мы ведь помним, чем тогда кончилось.

– Разумеется, – он пожал плечами, – Imago Dei устроила теракт, а ливийские комиссары ответили проскрипциями. Поголовье консервативной элиты снизилось почти на 10%. Я верно угадал, что до меня докопались, поскольку все, кто крупнее, слишком опасны?

– Вероятно, так и есть, – подтвердила Лола.

– Насколько сильно они могут насвинячить? – поинтересовалась Ханка.

– Не знаю, – Лола развела руками, – но лучше бы нам сыграть на опережение.

– Это как? Крикнуть: я шпион джамблей? – с невеселой иронией спросил Эрик.

Лола сделала длинную паузу, после чего ответила:

– Не удивляйтесь, ребята, но план именно такой. Эрик, на твоем блоге ведь около трети миллиона фолловеров, верно?

– Да, и если я на блоге представлюсь шпионом джамблей, то треть миллиона раз получу ответы, что я шизоид.

– Подожди, ты не понял нюанса. Есть такое слово «допустим».

– У-упс… – отреагировала Ханка, – …А под каким предлогом это «допустим»?

– Например, сбор социологических данных для новой книги, – предложила Лола, – если центральная идея вертится вокруг контакта, то логично задуматься: что могли бы люди попросить у эмиссара джамблей, и что эмиссар джамблей мог бы захотеть от людей?

– Выглядит более-менее нормально, – оценил Эрик, – и когда это надо сделать?

– Ребята, я не хотела бы вас торопить… – осторожно произнесла Лола.

Эрик шумно выдохнул и надавил клавишу выключения движка, пояснив:

– Ничего не случится, если мы час полежим в дрейфе.

– Кстати, – добавила Ханка, – так мы сможем за ужином узнать, как оно со стороны.

– Э-э… – Лола покрутила головой, – …Это в смысле, что Рори тоже фолловер?

– Да, – коротко подтвердил Эрик.

…

12. Пикник на обочине и фекалии на вентиляторе.

Капитанская набережная с причалами у левой стороны реки Попугай при ее впадении в северо-западный залив, была скучной достопримечательностью XVIII века. Теперь она дополнилась более веселым объектом: свалкой с неофициальным названием Пикник (в честь книги «Пикник на обочине» Стругацких, пусть менее подходящей к случаю, чем упомянутое «Ведро алмазов» Саймака, зато более авантюрной). Пикник раскинулся на площади примерно равной двум футбольным полям, был частично упорядочен, и оброс несколькими лавками местных мулатов, делавших микробизнес на сортировке вещей и ремонте того, что не требовало хайтека. Жители победнее, предпочитали рыться сами в первозданных кучах выброшенных бытовых мелочей… Или не мелочей. Пока Лола Ву глазела на этот сюр, несколько местных чернокожих парней просто руками выкатили с Пикника мотоколяску-трицикл. Другая команда запихнула в кузов древнего грузовика уродливое нечто вроде гибрида стиральной машины и самогонного аппарата…

…Но наибольший восторг у Лолы вызвал способ наполнения Пикника. Делалось это с помощью старого индийского экскаватора-погрузчика, которым управляла колоритная толстая тетка, одетая в копию пляжного костюма времен первых автомобилей Форда. С кажущейся небрежностью мастера двигая рычагами, она протягивала железную лапу к очередной арго-лодке, катеру или барже, почти укладывая ковш на носовую площадку. Затем (когда вещи были уложены в ковш), она изящным движением проводила лапу на небольшой высоте над головами публики фланирующей по набережной, и вываливала содержимое ковша на свободное место в границах Пикника. Когда грузов не было, она наливала себе кофе из огромного термоса в крышку-чашку, и невозмутимо раскуривала сигару, потухшую за время предшествующих погрузочных действий.

Лола залипла около Пикника почти на час, а между тем, солнце уже заходило. Хотя, все расстояния в Сао-Антонио игрушечные и прогулка до моста через реку Попугай заняла примерно 10 минут неторопливым шагом – с разглядыванием местной архитектуры, не отличавшейся разнообразием. Большинство зданий: 2-этажные кирпичные коробки с 4-скатными жестяными крышами. Если жители побогаче, то к фасаду приделан длинный балкон-галерея. Если в доме – лавка, то внизу сделаны широкие окна вроде витрин, а в случае, если это паб, то добавлена веранда с навесом. А если это церковь, то к такой же коробке приделана башенка-колокольня. Все это было слегка разбавлено более новыми классами коробок – бетонными складами и стеклянно-каркасными супермаркетами. У зданий в основном довольно обшарпанный вид, а часть – заброшена и полуразрушена. Никого это не смущало, тем более, что руины живописно зарастали зеленью, и можно было считать получившиеся хаотичные объекты – садово-парковыми композициями.

Дневную жару постепенно сменяла вечерняя прохлада, и на улице появлялась публика – типичная для страны Черной Африки. Хотя, особой толчеи не наблюдалось – по данным мэрии, население города составляло около трех тысяч. Сам мост, построенный «в стиле вульгарного колониального модерна» (как выразился бы урбанист), не представлял бы интереса, но к нему прилепилось креативное сооружение: гибрид простого павильона и секционной лестницы: пиццерия Mamba Negro. Эпически ядовитыми змеями – черными мамбами декорировалась длинная стойка бара. Змеи были резиновыми, но с некоторой роботизацией: иногда они извивались и шипели. Изрядное число посетителей неплотно распределялось по двум ярусам и широким ступеням, не мешая друг другу.

Рори Файншвайн, кстати, умудрился быть тут почти незаметным. Лола, Ханка и Эрик в начале попусту крутили головами, и отреагировали только на руку огровских размеров, приветственно помахавшую им из дальнего сравнительно затененного угла.

– Швартуйтесь, ребята! Я взял острый банановый пудинг с морским сомом и какао-эль.

– А-а… – протянула Лола, садясь за стол – …Насколько это жуть по 10-балльной шкале?

– На дюжину с дробью примерно, – ответила Ханка.

– Это была шутка, – успокоил Эрик, – а так: хороший выбор для знакомства с новейшей локальной кухней.

– Просто отхлебни, – добавил Рори и подвинул к ней кружку с темно-коричневой сильно вспененной жидкостью.

– Ладно, – согласилась Лола и сделала осторожный пробный глоток. Это было похоже на умеренно-крепкое пиво с сильным привкусом горького шоколада, причем два вкусовых концепта соединялись довольно-таки гармонично.

– Ну, поехали! – с этими словами Рори выпил кружку парой глотков, как чашечку кофе, облизнулся и наполнил кружку снова из бочонка, стоявшего на краю стола.

Вечеринка стартовала. Участники воздали должное какао-элю, сому с бананом, и трем салатам из разных водорослей под соусами из патоки и специй. Затем в еде произошел психофизический перерыв, и Рори, как бы между прочим, поинтересовался у Эрика:

– Ты что, правда сочиняешь книгу про гешефты с джамблями, или это пранк для блога?

– Я собираюсь сочинить, так точнее, и соответственно, мне интересно исходное мнение аудитории. А с чего ты подумал, будто это пранк?

– С того, что это классика жанра: бросок фекалий на вентилятор, так что единственный интерес к результату лежит в области экспериментальной статистики.

– Я не поняла про экспериментальную статистику, – призналась Ханка.

– Эксперимент! – условный огр растопырил пальцы, – Распределение брызг по радиусу.

…

Рори Файншвайн не сомневался, что Эрик немедленно захочет узнать цепь аргументов, приведших к выводу про вентилятор. И правда: захотел через полминуты. Рори как раз хватило времени увлажнить горло пинтой эля перед монологом.

…

Конечно, Рори не был специалистом по джамблям и по PR вокруг них, однако, здравый смысл и правила естествознания (как он полагал) применимы ко всему и к этим темам в частности. Кроме того, строение общества и мотивации разных слоев хорошо известны. Более половины участников любой сетевой дискуссии о джамблях – это обыватели, чьи представления заимствованы из фэнтезийной беллетристики (которую часто ошибочно путают с научной фантастикой). В научной фантастике невозможна сверхцивилизация, жаждущая отнять коровьи пастбища у масаев или что-то в этом роде. Кстати, публика с классическим университетским образованием (Оксфорд, Сорбонна и все такое) мыслит точно так же, как обыватели, и неспособна представить себе иную картину. Их отличие только в риторике, придающей обывательскому бреду – наукообразный вид. Немножко выделяются политики – они бредят так же, но надеются решить при помощи джамблей некоторые земные проблемы, политиками же созданные за последнюю пару тысяч лет. Причем решить исключительно к своей выгоде и в ущерб соседям. Соответственно, их главный страх: что соседский политик первым договорится с джамблями. Поэтому они неуклюже стараются взять под контроль контакты Алкйона – Чубакка, и все сильнее пугаются от того, что уже полгода эта процедура развивается не по их плану…

Рори сделал паузу на два глотка эля, разделенные ложкой салата … – Немножко особо выглядят инвесторы космических программ. Исходно у них те же представления, что у публики, но они уже уяснили, что джамбли совсем не такие, как в фэнтезийной беллетристике. У инвесторов нет опасений насчет коровьих пастбищ, они воспринимают контакт с джамблями, как шанс получить нечто супер-монетизируемое, однако это внушает им другое опасение: перед Рогом Амалтеи, уничтожающим смысл монетизации. Если из Рога падает даром, что угодно, то у общества меняется формат. В версии лайт это можно увидеть тут, на Принсипи. Фудотрон, рурфаб и Пикник – слабое подобие Рога Амалтеи, но хватило. Еще раньше в Ливии, на Сейшелах, на Маврикии, и отчасти на Мадагаскаре, Коморах и еще во всяких местах…

Еще пауза на глоток эля, и чтобы собраться с мыслями.

– …Вообще-то про Рог Амалтеи я узнал, когда смотрел круглый стол Лацаро Талвица и Филиппа Уэллвуда. Эллинский миф: богиня-коза выкормила Зевса на Крите, а еще она запугала титанов своим рогом изобилия. Казалось бы: какое это оружие? Однако, ужас случился такой, что боги от страха спрятали Амалтею в ту пещеру на Крите. Есть о чем задуматься. Талвиц и Уэллвуд – эксперты. Они как Сократ: знают, что ничего не знают. Очень важное знание, потому что прочие не знают даже этого. Точнее так: эксперты на старте знали, что ничего не знают и потому реальные новые данные им легко заходили. Прочие, которые изначально думали, будто что-то знают, так и остались в непонятках. Ладно, это философия. А по теме к Эрику уже набежали два стада комментаторов: одни боятся Рога Амалтеи, другие надеются получить из него смысл жизни, но этого там нет, поскольку такого вообще нет. Еще третье стадо, которое боится за пастбища. Про них я сказал в начале. Плюс сколько-то разнородных городских сумасшедших. И отсюда мой исходный вопрос: ради чего эти фекалии брошены на вентилятор?

Эрик Лафит кивнул в знак того что теперь вопрос ясен, потер руки, и сообщил:

– С одной стороны, Рори, ты прав. Это интересная статистика разброса, но весьма мало толковых мнений. С другой стороны, мало не значит нисколько. И я надеюсь поймать в образующейся каше любопытные идеи ответов на три вопроса. Первый: что мы, люди, можем предложить джамблям? Пока на эту тему известен лишь парадоксальный ответ Аслауг Хоген: для джамблей могут быть ценны наши ошибочные гипотезы, поскольку джамбли, став сверхцивилизацией, потеряли талант изобретать ошибки. Второй вопрос: какие ментальные свойства могут объединять людей и джамблей, при том что джамбли наверняка не гуманоиды. На эту тему вообще пока ничего толкового не сказано. Третий вопрос: технология коммуникации. Мы уже разобрались с графикой, с арифметикой и с логическими формами запросов у джамблей, но мы не знаем, что у них вместо языка. Я надеюсь, что в комментариях появятся если не идеи, то хоть намеки на идеи об этом.

Рори задумался и налил себе еще эля. Нескольких секунд мысленной прокрутки ответа хватило, чтобы понять: Эрик зачем-то темнит. Если бы его интересовали три названные задачи, то вопросы на его сетевом ресурсе были бы поставлены плюс-минус так, как он поставил их сейчас. Но вопросы были поставлены совершенно иначе, а именно: «Представьте, что на Земле появился эмиссар джамблей, способный общаться с нами в привычном для нас стиле. Что могли бы люди (индивиды, сообщества, и человечество в целом) попросить у джамблей? И что люди могли бы в ответ предложить джамблям?» Условная ситуация и вопросы тупые как в Голливуде (что, кстати, не в стиле Эрика), и нечего ожидать толковых ответов при таком заходе. Если вопросы, все же, поставлены так, значит у Эрика совсем иные задачи, которые он предпочитает пока держать в тайне (что также не в стиле Эрика). Но если Эрик, однако, поступает так, значит, у него есть веские основания. Что ж, не надо ломать ему игру…

…Ханка энергично хлопнула его по спине, чтобы привлечь внимание.

– Алло, ты что, общаешься с тенями?

– Да, и тени говорят: если хочешь оценить сложность понимания языка негуманоидов, вспомни сообщение Ликэ Рэм о пятнисто-цветовом языке кальмаров Гумбольдта. Еще вспомни: Ликэ сказала, что кальмары хотя бы земляне, как и мы. В отличие от…

– Однако, – встряла Лола, – также Ликэ отметила, что джамбли, как и мы, это существа, владеющие технологиями.

– Да, – согласился он, отметив по ее напряженному тону, что она в курсе тайны, – тогда возьмем не кальмаров, а пчел. Они, как и мы, владеют технологиями, что помогло нам разгадать пчелиный язык танцев, но не помогло пчелам разгадать наш язык. Эта схема работает лишь сверху вниз, так что надежда не на фолловеров Эрика, а на джамблей.

…Излагая эту мысль, Рори продолжал, между прочим, наблюдать за Лолой. Его весьма веселила мимика девушки в процессе распада стереотипа, согласно которому слишком большой парень должен быть туповатым. Соответственно, даже уровень технического бакалавриата у такого парня воспринимается как феномен вундеркинда. Если же сюда добавлена некоторая догадливость и капелька общей эрудиции, то это вообще…

…Еще он подумал, что уже слишком близко подобрался к тайне, и кто-нибудь из троих сейчас сменит тему (скорее всего тот, кто создал тайну). И это оказалась Лола, которая внезапно спросила:

– Рори, что такое сумбаржа? Так ты назвал штуку, которую осматривал под водой перед нашей встречей на причале.

– Это сложносокращенное от «субмарина» и «баржа», – пояснил он, – гуру менеджмента называют подобные штуки платформами. На них можно устанавливать аппаратуру для разных задач. У сумбаржи это: логистика, патрулирование, монтаж и много чего еще.

– Все это на фудотроне и на рурфабе? – спросила она.

– Не только. Например, еще геологоразведка.

– Нефть? – предположила Лола.

– Опять не только. Вообще-то если ты хочешь увидеть собственными глазами…

– …Конечно, хочу! – мигом отреагировала она.

…

13. Неканонический взгляд на океан, флору и фауну.

Сверху, с самолетной высоты, участки фудотрона были похожи на огромные круглые разноцветные светящиеся пятна в океане. Совсем иначе это выглядело из-под воды. С поверхности и до глубины проникновения естественного света вниз уходила изгородь – наподобие рыболовной мелкоячеистой сети. За изгородью мерцал пурпурный свет. Как заранее узнала Лола, трубчатые лампы, вытянутые сверху вниз, дают белый свет, но на данном участке культивируется пурпурный фитопланктон. Эффект светофильтра…

…Ближе к поверхности это было почти незаметно, однако на глубине 100 футов свет за изгородью становился ярче доходящего солнечного. А внизу, ближе к краю изгороди от солнечных лучей почти ничего не оставалось и там будто горело иное тусклое солнце.

– А вот наш клиент, – сообщил Рори, показывая вниз и вправо, – голубой марлин массой полтонны, если на глаз. Девочка, кстати. Мальчики у них меньше.

– Очаровательная девочка… – иронично отреагировала Лола, глядя на огромную рыбу с копьевидным носом. Это крупное стремительное существо, гоняясь за добычей, просто влетело в изгородь и застряло. Теперь бессистемные движения усугубляли проблему.

– Скорость плюс охотничий азарт иногда опасны, – прокомментировал Рори, аккуратно направляя сумбаржу к застрявшему марлину, – ситуация типовая, так что…

Не договаривая, он пробежал пальцами по боковому сегменту пульта, где размещалось управление четырьмя внешними лапами-манипуляторами. Наверное, не будь ситуация типовой, пришлось бы долго возиться с ручным управлением. Но тут уже существовала стандартная процедура. Одна лапа потянула край продырявленной сети вбок, а другая, схватив огромную рыбу за хвост, потянула назад. От энергичного движения хвоста, 80-тонная сумбаржа даже слегка вздрогнула, а затем захват манипулятора разжался и уже освобожденная девочка-марлин метнулась в сторону, почти мгновенно пропав из поля зрения.

– Даже «мерси» не сказала, – изобразил Рори обиженный тон. А сверху по изгороди уже спускались два робота-арахноида с рулоном сетки, чтобы заделать пробоину.

– Сюрреалистическое место! – оценила Лола, у которой разбегались глаза от мелькания множества поблескивающих рыбок за иллюминатором.

– Это разве сюр? – тут Рори обаятельно улыбнулся (ему неплохо удавалось, несмотря на экстерьер огра), – До реального сюра еще два шага. Ты готова?

– Еще бы! – подтвердила она, на всякий случай, приготовившись к экстриму.

Но произошло лишь спокойное всплытие, и Рори пригласил ее подняться на площадку-крышу рубки. Кажется, что могло оказаться сюрреалистического вокруг? Но уже через минуту Лола поняла. Дело не в том, что местные ребята, островитяне Принсипи ловили рыбу с лодок обычными большими сачками. Такое Лола уже видела раньше, по другую сторону Африки, на Мадагаскаро-сейшельсклом фудотроне. И дельфины там были, как здесь. Но дело в других существах. Сначала показалось, что это какая-то порода мелких морских львов, и лишь когда парочка таких существ ловко и нахально вскарабкалась на площадку, стало видно сходство с гигантскими бразильскими выдрами. Конечно, это не могли быть собственно бразильские выдры – они эндемики бассейна Амазонки. Речные волки – как их иногда называют из-за стайного поведения и из-за кажущегося размера. Именно кажущегося – ведь бразильская выдра лишь по длине похожа на волка, а ее вес вдвое меньше, поскольку это существо тонкое и изящное.

– Но тут не может быть бразильских выдр! – вслух произнесла Лола.

– И что? Летающих пингвинов вообще не может быть, а вот… – тут Рори выразительно посмотрел на небо, откуда как падающий осенний лист, пикировал увесистый пингвин. Конечно, не такой большой, как императорские пингвины, но точно крупнее гуся. Еще секунда и он шлепнулся перепончатыми лапами на площадку сумбаржи.

– Вот же хрень… – спонтанно отреагировала Лола

– …Хотя, – уточнил Рори, – это скорее гигантский пуффин чем средний пингвин.

– Но ведь обычный пуффин меньше чайки!

– То обычный, а это модифицированный. Теперь самое время поехать в детский сад.

– Стоп! Ты сказал: детский сад?

– Да, я сказал: детский сад. У нас появились пассажиры, которым надо именно туда.

…

Идти в надводном положении в компании трех странных пассажиров оказалось слегка тревожно, зато весело. Кто держал в квартире одновременно двух кошек и попугая, тот поймет сразу. Кто не держал – может посмотреть какой-нибудь любительский ролик об этом. Для полноты картины надо умножить на коэффициент размера. Одно дело – когда кошка весом 5 кило хочет на ручки, и другое дело – когда существо весом 20 кило…

…Этот легкий зоопсихологический экстрим длился менее часа, а затем они прибыли в очередное странное место. По началу у Лолы возникла ассоциация с бунгало-отелем в мальдивском стиле: отмель вдалеке от берега и легкие свайные мостики с маленькими домиками-комнатами. Немного позже ее сменила иная ассоциация: с фантастическим трамвайным полигоном, где рельсовые пути, образующие огромные петли маршрутов, установленных на сваях между будто бы игрушечными вокзалами. Когда же сумбаржа причалила к дебаркадеру, совмещенному с одним из вокзалов, Лола исчерпала ресурсы ассоциаций. Между тем, псевдо-пингвин (или гигантский пуффин) перелетел на крышу медленно движущегося трамвая, а выдры соскользнули с площадки и сразу нырнули.

– Даже «мерси» не сказали, – констатировал Рори второй раз за сегодняшний день.

– Почему детский сад выглядит так… Э-э… – Лола запнулась, – …Так не по-детски?

– Ну… – Рори развел своими лапами, – …Просто: какие дети такой и сад.

…

Дети тут оказались такие, что Лола позже цензурировала отснятый видеоматериал (во избежание шока у зрителей) и долго изобретала подходящие комментарии к тому, что осталось. Хотя, встречались очень милые моменты. Например, детеныши дельфинов и касаток тут дружили – и у Лолы почему-то возникла уверенность, что даже во взрослом состоянии их дружба сохранится. Но вот сцены с участием человеческих (или огрских) детенышей, легко игравших со всеми видами морской фауны – оставляли двойственное впечатление. Когда у человеческого (нет, все-таки огрского) младенца лет двух от роду хорошо заметны плавательные перепонки между пальцами, и еще когда этот младенец, подражая детенышу выдры, ловит под водой рыбу и сразу пожирает, это как-то…

…В общем, не для среднего телезрителя. Лола, будучи близко знакома с Ханкой, имела сомнительное удовольствие наблюдать похожий способ питания, так что даже не особо удивилась, однако это бестрепетно убрала из открытого репортажа в служебный архив.

Может быть наиболее удивительным в этой экскурсии стало сообщение Рори о том, что детский сад построен по манге, нарисованной Мию и Сэто Оохаси в позапрошлом году. Случайные знакомые японцы оказались арт-последователями великого Хаяо Миядзаки. Настоящими последователями, умеющими создавать гармоничные истории, никогда не существовавшие материально, но способные к этому, если им помочь. Вот, Snegov-club помог, и теперь этот сюрреалистический детский сад существует…

…Лола, хотя не была фанатом Миядзаки, но знала о нем достаточно, чтобы после этого сообщения захотеть пообщаться с его арт-последователями на тему о… Ей не удалось с первой попытки сформулировать «о…» (ведь «творческие планы» это бюрократическая пошлость, а «необычные фантазии» напоминает параграф из учебника по психиатрии). Соответственно, в вопросе к Рори она обозначила просто многоточие. Он принял такую формулировку с пониманием и предложил напроситься в гости к парочке Оохаси прямо сегодня вечером. До вечера оставалось всего ничего – основательно покрасневший шар солнца завис над самым горизонтом со стороны Атлантики, и Лола спросила: будет ли тактичным такое почти внезапное вторжение?

– Будет, – без тени сомнения сказал Рори, – и вовсе не внезапно. Пойми: внезапно это, к примеру, когда ко мне на тагбот вваливаются трое таких, вроде меня, и спрашивают: в холодильнике пожрать кроме рыбы найдется что?

– А дальше? – заинтересовалась она.

– А дальше в холодильнике пожрать кроме рыбы ничего не остается, – договорил он.

– Вот значит как… Ну, вроде я поняла, насчет местного этикета.

– Ну, если ты поняла, тогда что? Мы идем ужинать к Мию и Сэто?

– Ну, еще бы! – воскликнула Лола.

…

Еще когда Рори Файншвайн произнес: «ко мне на тагбот» тем тоном, которым обычно произносят: «ко мне домой», Лола предположила, что корабли-буксиры играют в этом сообществе роль постоянно-обитаемых яхт или хаусботов. В течение дня она видела на маршрутах у фудотрона немало тагботов, развозивших лихтеры с грузом концентрата планктонной биомассы, плавучие площадки с сепараторами и помпами для перекачки. Понятный логистический процесс для такого аграрного морского бизнеса. А поскольку деятельность Snegov-club в значительной мере вертелась вокруг всего этого, выглядело естественно, что на тагботах делается комфортная обитаемость. Вообще так принято на лодках аргонавтов (а Snegov-club состоит из аргонавтов, хотя специфических)…

– Ты правильно думаешь про тагботы, – будничным тоном сообщил Рори.

– Ох, черт! Ты что, читаешь мысли?

– Нет, я читаю мимику, – поправил он.

– Понятно… А парочка Оохаси тоже поселилась на тагботе?

– Нет, они пока попросили отдать им одну из комиссованных супер-субмарин. У первой построенной серии случались технические проблемы, и две супер-субмарины оказалось целесообразнее комиссовать, чем доводить до пригодности к дальним грузоперевозкам. Такие машины, хотя большие, но сравнительно дешевые, поскольку корпус отливается целиком из бетона, а ходовая часть спроектирована в жанре ретро-примитивизма.

– Ох, черт! – снова воскликнула Лола, – Как жить вдвоем на 400-футовой субмарине?!

– Вот так: Мию и Сэто это ультра-артистические натуры, им требуется много места для креатива. Трюм 300 на 100 футов это, наверное, минимум пригодной студии для них.

– Ох, черт! Это ведь как футбольное поле!

– Футбольное поле должно быть в полтора раза шире, – поправил Рори, – но в здешнем хозяйстве пока не так много лишних крупнотоннажных площадок. В общем, увидишь. Давай перейдем на мой тагбот и поедем. Заодно оттащим лихтер к отмели Кобра.

– Подожди, надо ведь сначала договориться!

– Уже! – коротко проинформировал он, и поднял руку, чтобы Лола могла видеть экранчик гаджета на запястье, в форме слегка гротескных наручных часов. Она не стала читать чат-диалог, только кивнула, очередной раз отметив для себя несложность здешних нравов.

…

Сам тагбот Рори Файншвайна не выглядел каким-то особенным: 40-футовый и слишком широкий по яхтенным меркам яхт, снабженный парой больших подводных импеллеров, соответствующих не размеру кораблика, а потенциалу его силовой машины. Как успела заметить Лола, такая модель была довольно типична для Snegov-club. Но было два но: Первое: Лола была уверена, что этого тагбота с раскраской «кирпичная стена» и именем «Критобул», написанным на борту греческим шрифтом, тут не было еще полчаса назад. Второе: на палубе у сходней сидело существо размером с кошку, но больше похожее на гибрид крысы и хомяка. И это существо с мечтательным выражением мордочки курило сигариллу, иногда выпуская из уголков рта струйки дыма, как сказочный огнедышащий дракончик. От такой картины Лола тряхнула головой, предположив, что если перед ней галлюцинация, то… Но нет, крыса-хомяк не исчезла.

Тут в дело вступил Рори.

– Это не глюк, это Нефертити, умная девочка и неплохой капитан. Нефертити, это Лола, журналист из Франции. Кстати, Нефертити, мы, вроде, договаривались ты перестанешь таскать коллекционные сигариллы из моей тумбочки. И что я вижу? …Крыса-хомяк шевельнула длинным хвостом, что, вероятно, соответствовало пожатию плечами у людей, и протянула занятую лапу вперед и вверх.

– Спасибо за понимание, Нефертити… – Рори взял у нее сигариллу, затянулся, выпустил колечко дыма изо рта, и обратился к Лоле, – …Прошу на борт. Сейчас отчалим, сварим крепкий кофе, и я расскажу тебе историю про один эпизод гибридной войны за Биафру.