Текст книги "Пингвины над Ямайкой"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
11. Хорошая сделка: летающие надувные яйца.
Дата/Время: 18.04.24 года Хартии.
Антарктида
=======================================
В этом огромном ангаре на окраине Порт-Фобос, судя по инею на внутренних стенах, было несколько ниже нуля Цельсия, но после минус 43 на улице, казалось настолько тепло, что Оо Нопи откинула капюшон и сняла варежки. Почти всю площадь ангара занимали ровные ряды небольших летательных аппаратов (плоскости которых также покрывал иней). Капрал Леон Гарсия, тоже сняв варежки и откинув капюшон, махнул рукой в сторону одного из проходов между рядами экспонатов этого музея летающих неудачников. Да, именно неудачников, поскольку сюда попадали экспериментальные партии машин, неудовлетворительно прошедших антарктические тесты. Стандартный контракт с поставщиком предусматривал при таком исходе продажу с понижающего аукциона на месте, поэтому машины были украшены яркими плакатами с описанием и ТТХ, и с двумя ценами (за единицу и за всю партию), а также цифрой, указывающей в который раз понижена цена от исходной контрактной.
Хоп-командор Оо Нопи потерла руки и двинулась вслед за Леоном по извилистой тропинке между торчащими хвостами, крыльями и лопастями.
– Вот это! – объявил он через минуту, и ткнул пальцем в аппарат, напоминающий моторный дельтаплан с полужестким крылом и толкающим пропеллером.
– Учебно-десантный «Delos», – мгновенно определила Оо, – А что у него на месте нормальной амфибийной тележки? Это надувной чехол, или как?
– Это закрытая кабина типа «Zorb», – пояснил Леон, – Поэтому модель называется «WingedZorb», или просто WZ. Хорошая штука. Только кабину надо подкачать до рабочего давления. Она сдулась, пока стояла. Ее продают по восьмому заходу.
– Не удивительно. Такую херню здесь и с десятого раза не продашь.
– А чем плохо? – спросил он, – Как раз шесть мест, как ты и говорила. И дешево. Я прикинул: надо брать все четыре образца. Видишь: один продают за 40 процентов контрактной цены, а оптом – за 30 процентов. Вообще, считай, даром.
Оо ласково погладила Леона по плечу.
– Ты классный парень, но я без сигареты с марихуаной не врубаюсь в твой юмор.
– А чем плохо-то? – немного обижено спросил он, – Ты сама говорила: подешевле.
– Я говорила: «подешевле, но не совсем говно». А это полное говно. Эталонное.
– Нормальная машина! – возразил он, – Просто зорб надо надуть, и ты увидишь…
– Что такое «зорб»? – спросила она.
– Так вот же он! – капрал Гарсиа хлопнул ладонью по тому, что казалось обвисшим чехлом из прозрачного пластика, – Когда он надут, то у него аэродинамичная форма. Очень, кстати, красивая, яйцевидная. Туристам понравится! Обычно зорб делается сферический, чтобы скатываться с горки, но этот летающий, так что яйцо…
– Леон, – перебила Оо, – Давай считать, что я тупая. Так что, вернись на исходную и объясняй про зорб с самого начала, ОК?
Леон потерся щекой о ее щеку (в Антарктиде не целуются, если в ближайшее время предполагают выходить на открытый воздух).
– Тогда, слушай с самого начала, сердитая любимая женщина! В прошлом веке, когда была холодная война, один француз по фамилии Эберсолт, придумал двухслойный пластиковый шар с надувной стенкой, и круглой дыркой, чтобы залезать внутрь. Ты залезаешь, а потом тебя пихают с горы где-нибудь в Альпах. Ты катишься по склону, набирая скорость автомобиля. Потом, останавливаешься. Тебя оттуда вытаскивают, отмывают из брандспойта… И зорб тоже отмывают… Такой спорт.
– От чего отмывают? – подозрительно спросила хоп-командор.
– От завтрака, обеда или ужина, смотря по времени суток, – ответил Гарсиа.
– Классно! – воскликнула она, хлопнув Леона обеими руками по плечам, – Мы будем лететь до Папуа 5 тысяч миль, и блевать завтраком, обедом и ужином.
– Блюют оттого, что он крутится, – возразил он, – а у нас он крутиться не будет.
– Интересно, а лететь он у нас будет? Какая скорость у этой хреновины?
– Сто сорок узлов.
– Ага! А я говорила – надо полтораста!
– Ну, и что? – спросил он, – Главное, что перегоны меньше, чем по семь часов.
– Перегоны… – повторила она, – … А как мы перегоним домой еще три машины?
– Они складные и весят всего по центнеру. Мы их пихнем в тот, на котором полетим.
– Ну, ты отморозок… – задумчиво сказала папуаска, – А как там с температурой?
– У зорба везде два слоя, кроме окон и люка. Между слоями воздух. Теплоизоляция.
Оо снова потерла руки, глядя то на сам WZ, то на ценник.
– Заманчивая фигня… А, можно сейчас его надуть? И учти, я еще не согласилась.
– Сейчас я надую, и тебе понравится! – заявил он, вытаскивая из какого-то угла электрический насос, – Главное, прикинь, какой он безопасный, если можно его сбрасывать с горы с человеком внутри! А безопасность, это козырь в рекламе!
– Козырь, – буркнула она, – А если он сдуется по дороге? Или вообще лопнет?
– Ты что! Это же специальный пластик! Космические технологии!
– Космические? А почему тогда так дешево?
– Но, ты же сама хотела дешево, – напомнил капрал, – Вот, пожалуйста, дешево!
Возразить на последнее замечание было нечего. К тому же, надутое трехметровое серебристое яйцо с V-образным крылом на стойке и с элегантным трилистником пропеллера на тупой, хвостовой стороне, выглядело настолько очаровательно и трогательно, что Оо поняла: несмотря на фантастическую авантюрность данного варианта, она не согласна отказаться от этой покупки…
– Подписываемся! – решительно сказала она, – Но платим только после тест-драйва.
…Через три часа, счастливые обладатели четырех машин «WingedZorb», сидели за столиком маленького кафе в холле отеля «Одуванчик», бурно доказывая другу другу, какой замечательный выбор они сделали, как эта флайка мягко ведет себя на взлете и лэндинге, как слушается рулей, как устойчиво летит с брошенной рукояткой, и как спокойно планирует при выключенном движке. А что скорость всего 140 узлов – это ерунда, мелочи, не заслуживающие не только обсуждения, но даже упоминания… А впереди были еще два с половиной часа – почти столько, сколько надо влюбленной парочке для здорового секса. Сегодня эта часть программы оказалась такой яркой и феерической, что хоп-командор Нопи вернулась из увольнения на базу с улыбкой до самых ушей и сияющими, как звездочки, глазами.
Лейтенант Тино Кабреро окинул ее внимательным взглядом, издал протяжный свист восхищения, и строгим голосом распорядился:
– Марш в сауну, потом в бассейн, отмокать, а потом в кроватку.
– Но через час моя вахта, – возразила она.
– Я с тобой меняюсь, – объявил Тино, – А ты поменяешься с Гвен через восемь часов. Прикинь: всем троим так будет гораздо приятнее. Я прав?
– Ты прав, и ты босс, – ответила хоп-командор, и отправилась выполнять приказ.
Почти одновременно с ней в сауну ввалились Фрэдди Макграт и Жанна Ронеро, оба дрожащие и почти синие от холода.
– Нагрев на максимум, если не возражаешь, – сказал канадец.
– На ваш вкус, – ответила Оо, – а вы что, перегуляли?
– Получилось так, что мы не успели вдоволь нагуляться по Антарктиде, – объяснила Жанна, – А послезавтра уже улетаем. Когда думаю об этом, то становится грустно.
– Расставаться всегда грустно, – согласилась папуаска, – Но не надо грустить заранее. Просто живи сегодня. Скоро вы будете дома, и все само переключится.
– Вообще-то мы еще не домой, – уточнил Фрэдди, – Мы собираемся застрять на пару недель у друзей на островах Кука. Мы все равно летим через Меганезию. Когда еще подвернется такой удобный случай? Кроме того, лететь из южных полярных широт в северные умеренные, и не остановиться в районе Экватора…
– Мы себя слишком любим, чтобы так сделать, – договорила Жанна.
Оо Нопи кивнула и заметила:
– Правда, теперь рядом с Атлантической Канадой есть свой кусочек Экватора.
– Да, – подтвердил Фрэдди, – Упернавик. Мы туда летим в третьей декаде мая. На этой широте уже начнется полярный день. Два солнца в небе круглые сутки. Фантастика!
– … Про которую ты прочтешь лекции, – весело добавила Жанна, толкнув его плечом.
– Лекции про полярный день? – удивилась Оо.
– Нет, – ответил он, – Про это, вроде бы, все и так знают, а меня попросили прочесть в Упернавике большую популярную лекцию о кое-каких перспективах космоса. Жанр несколько необычный для меня. Обычно я читаю студентам с более-менее сносной подготовкой, а там… Придется адаптировать материал до уровня начальной школы.
– Ух ты! – воскликнула папуаска, – Лекцию о космосе для младших школьников?
– Нет, Оо, для взрослых, которые едва владеют базовыми школьными знаниями.
– Традиционные общины эскимосов? – попыталась угадать папуаска.
Жанна звонко расхохоталась.
– Оо! Ты попала пальцем в центр неба! Аудитория, преимущественно, гуманитарии. Муниципальный бизнес и управление, и все такое. Хотя, лекция будет открытая, Не исключено, что заглянет кто-нибудь с сохранившимся средним образованием…
…
12. Креветки по-китайски и виртуальные буньипы.
Дата/Время: 18-19.04.24 года Хартии.
Терра-Илои (Чагос). Атолл Эгмонт – Банка Питт
=======================================
После ночных посиделок с мороженым, весь световой день 18 числа стал сплошным «тихим часом». Китайские стажеры проснулись к полудню, а остальные – только к позднему обеду. Обед готовила Акри – зевая во весь размах рта и лениво помешивая ложкой в «ватажном котелке», а когда сочла блюдо готовым, то созвала всю ватагу к столу заунывными воплями, состоящими на четыре пятых из грубых ругательств.
После обеда, она с Трэмом двинулась на «Faaa-nui» – большую (по здешним меркам ферму в центре островка) сажать табак-самосад и прочую культурную флору. Пири и Лвок отправились грузить на мото-рафт и везти на Морскую Корову два явно лишних фризера с мороженым. Эйге, Хлот, и двум китайским стажерами, досталось почетная функция мойщиков посуды, после чего они могли считать себя свободными.
Можно не сомневаться, что Эйге и Хлот отправились бы спать дальше (Никобарская экспедиция и ночное party еще оказывали свое влияние), и только экстраординарный ораторский талант Юн Чун склонил их к более активному занятию – проведению со стажерами краткого курса вождения местного типа дельта-флаеров. Очень кстати она упомянула Банку Питт – большой подводный атолл, о котором вчера говорили Трэм и Акри, и северная стена которого начиналась в десяти милях к югу от Эгмонта.
–… Ага! – перебила ее на этом месте Хлот и посмотрела на Эйге, – Морские сосиски.
– Вариант, – согласился тот, – Но тогда надо с ночевкой.
– Ну, – подтвердила она, – так, по-любому, пока соберемся, уже будет вечер.
– Логично, – снова согласился Эйге, – А летные тренинги ночью, при Луне, это…
– … Романтика, – договорила Хлот и повернулась к китайским стажерам, – Ну, как?
– Хорошо, – ответил Линси Ли, – А что такое морские сосиски?
– Это просто, – она махнула рукой, – На месте объясним. Сейчас давайте собираться.
…
Цепь последующих событий привела к тому, что на закате солнца, в тридцати милях южнее Эгмонта, над самым неглубоким участком подводной Питт-Банки (в ее юго-восточном углу) приводнились два мото-дельтаплана с надувными «proa» в качестве шасси. За час, оставшийся до темноты, четверо молодых людей успели нырнуть по несколько раз и поставить на гребне коралловой стены связки сетчатых ловушек на «морские сосиски» (местную породу то ли, лангустов, то ли гигантских креветок)… Вскоре, на волнах качалась дюжина поплавков, привязанных тросами к ловушкам.
Эйге торжественно поздравил китайского лейтенанта с первым успешным рабочим пилотированием «flyproa», и добавил, что надо бы поспать 6 часов до восхода Луны. Понятие «поспать» вечером в спокойном открытом море, в понимании фрирайдеров, естественным образом включало несколько поцелуев на ночь. Поскольку их проа был связан с проа китайских стажеров довольно коротким фалом (прицепленным, в свою очередь, к общему плавучему якорю), Юн Чун и Линси Ли не имели возможности полностью абстрагироваться от действий своих компаньонов по рейду. Сквозь тихий плеск волн, доносились характерные звуки, сопровождающие полноценный секс на маломерном надувном плавсредстве. Плюс, иногда, реплики – тоже характерные…
Линси Ли, лежа на спине с открытыми глазами, смотрел в вверх. Дельта-крыло было сложено, и ничто не мешало видеть огромные звезды на бархатно-черном небе.
– Не спишь? – негромко спросила Юн Чун, полулежавшая, прислонившись спиной к поплавку.
– Не сплю. Просто думаю. Звезды…
– Почти «цзин-вэн», – заметила она, – Если это начертить, то получится вроде древней надписи из гаданий по «И-Цзин».
– Что, действительно? – удивился он.
– Да. Можно начертить даже проще, вот так… – сказала она, протянув руку быстро начертила кончиком указательного пальца пару иероглифов у него на груди.
– Я не успел прочесть. С детства не играл в эту игру.
– Еще раз, – сказала она, и сделала то же самое втрое медленнее.
– Теперь я успел… – задумчиво произнес Линси Ли, – …Но я сказал не совсем это.
– Я же предупредила, что начерчу проще, – напомнила Юн Чун.
– Юн, а как ты считаешь, это… Этично?
Китаянка чуть заметно дернула плечами.
– Не знаю. У меня в голове путаница.
– И я не знаю, – сказал он, – Получится, что я воспользуюсь служебной ситуацией.
– Правда? А я тогда чем воспользуюсь?
– Мне трудно смотреть на это с твоей точки зрения, – ответил Линси Ли, – Но на войне часто бывает, что женщина, по обстоятельствам, оказывается зависима от мужчины…
– Мы не на войне, – перебила она.
– Я сказал про войну для примера, – уточнил он, – Так вообще бывает. Не знаю, так ли сейчас, но у меня есть опасения, что я неправильно понимаю ситуацию.
– Почему? – спросила Юн Чун.
Он протянул руку и начертил иероглиф у нее на бедре.
– Я не уверена, что правильно поняла…– шепнула она.
– Думаю, что правильно, – он начертил то же самое медленнее.
– А ты помнишь, – она сделала паузу, – На юге Мадагаскарского пролива. Тоже ночь, и звезды, и мне показалось…
– Тебе не показалось, – перебил лейтенант, – Но я подумал: это просто потому, что мы вышли из опасной зоны… Что это спонтанная реакция, и надо контролировать…
– Тебя беспокоит вопрос, – сказала она, – Это на самом деле, или мы входим в роль?
– Как ты угадала?
– Просто у меня были те же мысли. А теперь нет. Они мне надоели…
Юн Чун начертила у него на груди еще два иероглифа. Линси повернулся на бок и медленно провел ладонью от ее бедра вверх… Она подалась вперед, толкнула его ладонями в плечи, снова укладывая на спину, и наклонившись, шепнула ему на ухо:
– …Мне вообще сейчас не хочется ни о чем думать.
– Мне тоже, – отозвался он.
…
– … Погода благоприятная, – сообщил им Эйге в 2 часа ночи, когда взошла Луна, – По такому случаю, мы оставим плавучий якорь с фонарем, типа как ориентир и устроим парные гомосексуальные полеты. В смысле, я сажусь инструктором к Линси, а Юн садится пилотом к Хлот, и попробуем откатать основной набор маневров в воздухе.
– Я не понял про гомосексуальность, – сказал китайский лейтенант.
– Так по латыни, – пояснил Эйге, – Экипажи получаются однополые.
– А-а… Просто у нас обычно так говорят про другое.
– Про другое у нас тоже так говорят. Но это не входит в программу учебных полетов.
– А-а, – повторил Линси Ли, – А почему ты распределил экипажи именно так?
– А потому, – сказал меганезиец, – что у тебя на лбу написано: «хочу полетать жестко». Прикинь: можно к тебе при таком раскладе сажать инструктором vahine?
– Ты прав, – лаконично ответил лейтенант.
– … И еще, – добавил Эйге, – Мне тоже хочется распушить хвост перед своей vahine
– Только без запредельного экстрима! – строго сказала Хлот.
В следующие два с половиной часа Линси Ли имел отличную возможность оценить качества Эйге, как инструктора. Молодой меганезиец (несмотря на свои заявления о распушенном хвосте) мягко, но очень четко и последовательно держал «курсанта» на безопасном удалении от тех маневров, которые были действительно рискованны на летательном аппарате такого типа. С другой стороны, он всячески поощрял любые самостоятельные действия «курсанта», лежащие в пределах допустимого. И каждый (каждый!) раз, когда Линси делал что-то хорошо, Эйге выдавал ему целый букет совершенно искренних комплиментов. Это действовало…
– Где ты учился на инструктора? – спросил лейтенант, когда они приводнились в двух десятках метров от flyproa девушек (которые уже почти час, как перешли от полетов к более спокойным занятиям – как то: плескаться в океане и болтать о том – о сем).
– На инструктора? – удивился Эйге, – Да нигде. В смысле, только в школе и на первом курсе в мототехническом колледже. Практическая психология профи-обучения.
– У вас этому учат в школе и в обычном колледже?
– Ну, да. Это ведь общеполезный навык, согласен?
– Согласен, – ответил Линси, слегка расстроившись, что его в школе этому не учили, и сколько в результате он успел наделать ошибок, пока учился этому на ходу, в армии…
Рядом с бортом вынырнула Хлот и обвиняюще прицелилась в лейтенанта пальцем.
– Твоя vahine меня изнасиловала! Это не по-товарищески.
– Неправда!!! – возмущенно крикнула Юн Чун.
– Как же, не правда!? Ты меня грубо ментально изнасиловала, и только поэтому, я согласилась нырять с вами вдоль барьера.
– Ничего подобного! Я тебя ласково и нежно уговорила.
– Понятно, – констатировал Эйге, – В связи с этим, у нас имеется две проблемы. Одна решаемая, вторая – нет.
– Какая вторая? – спросил Линси.
– Мы не взяли ребризеры. Вы готовы нырять «фри» на десять метров?… Ага, киваете. Понятно… Ну, тогда остается одна проблема: жратва.
– Мы можем потерпеть до обеда, – заметила Юн Чун.
– Прикинь гло, у нас тут не клуб самоубийц, – отрезал Эгли, – Поэтому, сначала жрем, потом перевариваем, а уж потом дайвинг. Из жратвы имеется четыре трехлитровых термоса со сладким чаем и то, что на рассвете окажется в ловушках. А рассвет, кстати, через полчаса. Небо на востоке уже светлеет.
– Проблема, если в ловушках ничего не окажется? – уточнила Юн Чун.
– Нет, в том, что морские сосиски придется жрать сырыми. У нас печки нет, прикинь?
– Сырыми они очень противные? – осторожно спросила она.
– Ну, как тебе сказать, гло… – Эйге печально вздохнул.
Китайский лейтенант поднял руку типично-курсантским жестом.
– Разрешите доложить, товарищ шеф-пилот. Если бы это были сухопутные сосиски…
– То что? – спросила Хлот.
– … То при наличии топливных элементов питания ходовой части с напряжением на клеммах 40 вольт, втыкая «плюс» и «минус» в разнонаправленные концы сосиски…
– …Сжигаем, на хер, аккумулятор, – перебила она.
– У нас есть запасной предохранитель на 2 Ампера, – возразил Эйге.
– Хм… Тогда, это вариант… Hei, foa, а давайте посмотрим новости про космос?
–
Xeno-TV Rokki. 18-19/04.
«Shorts» по запросу «Космос, Меганезия, Франция».
–
Мелло Соарош, директор фонда-департамента технического развития Меганезии дал пояснения о Евро-Марсианском космическом центре на Муруроа – Фангатауфа, и о фестивале «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание» во Франции. Он назвал участие меганезийского космического консорциума в «Каравелле» с Францией таким же естественным, как в «Астарте» (с Аотеароа, Чили, Бразилией и Папуа), или в «Лобстере» (с Канадой, Гренландией, Мадагаскаром и Папуа). По поводу фестиваля Соарош сказал: «это личное дело тех людей, которые хотят в нем участвовать».
–
В Большом Париже началась очередная «война окраин», местами переросшая в акты деструктивного насилия в центре города. Таким методом мусульманская община (как сказано в заявлении «Совета мусульманских организаций Франции»): «реагирует на сотрудничество правительства с международными преступниками, врагами ислама». Объявлены требования: (1) Отказ Франции от присоединения Ажуана и Мохели (в Коморском архипелаге). (2) Прекращение космической программы в Меганезийской Французской Полинезии. (3) Отставка «фашистского» кардинала Жюста. (4) Отмена католического молодежного фестиваля в Париже, намеченного на 20 – 25 июня. (5) Расследование «антиисламских преступлений» офицеров базы ВМС на Реюньоне.
–
Жерар Лаполо, шеф военной разведки, дал объяснения Верховному Суду Меганезии относительно военно-террористических рисков, связанных с исламской реакцией на космическое сотрудничество с Францией, в свете ситуации в Транс-Экваториальной Африке. «Оценка локальных рисков «желтым уровнем» обоснована, я лично за это отвечаю», – сказал он. Лаполо попросил у суда ряд дополнительные полномочия вне Меганезии. После заседания суда, полковник Лаполо пообщался с репортерами.
Корр.: Считаете ли вы Римского Папу союзником в тотальной войне с исламизмом?
Лаполо: Нет. Он нам для этого не нужен. Дело знакомое, понятное. Справимся сами.
Корр.: А у нас могут быть общие интересы с римско-католическими церковниками?
Лаполо: Нет. Но возможны сделки, если они поставляют нам гуманитарный ресурс.
Корр.: Вас не удивляет рост популярности альтернативного ислама, т.н. «асвади»?
Лаполо: Нет. Мусульмане выбирают асвади потому, что это разумнее и комфортнее.
Корр.: Принимала ли «INDEMI» участие в «войне в Мадагаскарском Проливе»?
Лаполо: Нет. Но вы, разумеется, мне не поверите, хотя это, практически, правда.
Корр.: А вы не боитесь за наших ребят, которые поедут на фестиваль в Париж?
Лаполо: Нет. И мы сделаем так, чтобы и им было нечего бояться. Это наша работа.
–
… Хлот внимательно рассмотрела филе «морской сосиски» (вытянутый кусок бело-розового мяса), только что отсоединенное от клемм аккумулятора. Побросала его из ладони в ладонь (горячее!). Потом надкусила и сосредоточенно прожевала.
– Вкусно! Жаль, что не соленое, но это я уже капризничаю. Хэй, Линси, я знаю, в чем тайная сила китайского спецназа!
– Вообще-то, – скромно ответил лейтенант, – Этот метод не одобряется инструкциями НОАК, поскольку при неосторожном подходе он влечет проблемы с электричеством.
– А почему не написать в инструкции, чтобы ставили предохранитель?
Линси Ли неопределенно пожал плечами.
– Обычный армейский консерватизм. Это оборотная сторона хороших традиций.
Эйге подвинул к себе ноутбук и сообщил:
– Повешу рецепт на блоге резервистов флота… Линси, на тебя можно ссылаться? Или лучше написать «анонимный китайский друг», чтобы тебе не влетело от начальства?
– Лучше анонимный, – ответил лейтенант, – Дело не в начальстве. Просто, я много раз ругал своих бойцов за то же самое. Как я буду выглядеть в их глазах, если…
– …Это понятно, – Эйге кивнул, шлепая пальцами по клавиатуре, – … Вот так гении и остаются безымянными. Через тысячу лет историки гадают: кто изобрел парус, весла, колесо, самогонный аппарат. А просто, командарм вовремя не поменял инструкцию.
– Мыслитель, – прокомментировала Хлот, похлопав его по затылку.
Над океаном поднималось огромное экваториальное солнце. Мягкое ночное тепло стремительно исчезало, чтобы вскоре уступить место полуденному пеклу. Блики на невысоких волнах посверкивали, как гелиографы, а гребни просвечивали насквозь изумрудной зеленью, контрастируя с густой синевой остальной воды. А далеко на востоке, на полпути к горизонту, океан казался залитым расплавленным серебром.
Четверка участников рейда, завершив расправу над «морскими сосисками», быстро развернула крылья над «flyproa» – пока просто в качестве солнцезащитных тентов, а затем, на экран была извлечена детальная карта подводного атолла.
– Короче, – сказал Эйге, – Этот барьер вы уже видели. Есть еще четыре. На 15 миль к северу отсюда площадка на небольшой глубине. В трех милях к северо-западу от нее лежит узкая полоска, тоже мелководная, затем поперек, на запад, еще одна площадка, правда глубина – пятнадцать. Последняя точка: северный угол, уже по дороге домой. Сложная извилина на глубине около двадцати метров. Все будем смотреть?
– Все, – решительно подтвердила Юн Чун.
– ОК, – он кивнул, – Но на третьей и четвертой точках до дна не ныряем.
– Почему? – спросил Линси Ли.
– Потому, что медико-биологическая граница сноркелинга – десять метров.
– Десять? – удивился он, – Но почему? Даже у европейцев и американцев ограничение двенадцать, а вы океанийцы! Ваши фридайверы…
– … Да, мы океанийцы, – спокойно и уверенно перебила Хлот, – наши фридайверы до Хартии ныряли за жемчужными моллюсками на сорок метров, и к тридцати годам становились инвалидами. Так что вот: десять метров, ребята.
– Да не парьтесь вы, – добавил Эйге, – Там сверху все видно. Если что-то понравится, прилетим в другой раз с ребризерами, и вы все разметите. Это же рядом с домом.
…И действительно, в ярком солнечном свете, пробивавшем толщу воды, казалось, что изгибы кораллового барьера, напоминающие верхушку гигантского грецкого ореха на глубине 15 – 20 метров, лежат совсем недалеко от поверхности – эффект преломления. Достаточно было нырнуть даже на глубину человеческого роста, чтобы исчезли блики от поверхности – и можно было рассмотреть все существенные детали.
Меганезийцы ненавязчиво следили за гостями, держась под водой где-то рядом, как правило, чуть ниже и позади, вне поля зрения. Они не говорили слова «подстраховка», хотя ясно было, что они занимаются именно этим. Когда Линси попробовал уйти за «десятку», то Эйге мгновенно оказался почти у него перед носом, и жестами (ладонь одной руки горизонтально, указательный палец другой руки – четко вверх), показал невидимую границу разрешенной глубины…
Несмотря на все «меры гуманизации дайвинга» (по выражению Хлот), Юн Чун сошла с дистанции уже на третьей «точке», а после четвертой «точки», Линси Ли почувствовал себя совершенно измотанными (в то время, как Хлот и Эйге были свежими и почти не уставшими). Поразмыслив немного, китайский лейтенант отметил, что в специфических океанских условиях, его объективно-превосходная физическая форма оказывается менее значимой, чем простая повседневная привычка канаков. Получается, не просто так они говорят: «Au oone aha miti» (наша земля это море)… А ведь эти ребята – далеко не элита морского спецназа. Просто хорошее подразделение, обученное «зацепляться за морской плацдарм»… Есть ли в Меганезии элита боевых пловцов, аналогичная американским «SEAL», австралийским «CDT», или Специальному отряду морской пехоты Южного Флота КНР? Генерал-лейтенант SSD Гихоу Зян придавал вопросу о меганезийском морском подразделении «Bunyip» огромное значение. «Если группа «Bunyip» реально существует, – объяснял товарищ Зян, – то ясно, почему ВМФ Меганезии обходится без субмарин. Дело тут не в экономии. При наличии бойцов, способных без специальных технических средств пересекать моря со скоростью до десяти узлов, не выделяясь из мигрирующих стай морских животных, и атаковать объекты берегового или морского базирования до глубины сто метров, субмарины просто не нужны. Это металлолом»…
Хлот тихонько ткнула китайского лейтенанта в бок.
– Хэй, Линси Ли, возвращайся в реальный мир!
– А-а? – спросил он, поняв, что действительно на несколько секунд куда-то выпал.
– Вот тебе и «а-а», – ответила меганезийка, и пихнула ему в руки кружку с горячим сладким чаем, – Нельзя два дня подряд нырять столько часов без подготовки.
– В учебном батальоне я сдал подводную подготовку на «отлично», – ответил он.
– Тебя не к этому готовили, – пояснила она, – Это как в беге. Есть спринтеры, а есть стайеры. В смысле фридайвинга, ты спринтер.
– А стайеры это буньипы? – спросил он.
– Буньипы это австралийские тюлени-оборотни, – сказал Эйге, – Они мифические.
– В прошлом году я видела на каком-то блоге фото буньипов, – заметила Юн Чун.
– А я видела на блогах фото инопланетян и снежного человека, – ответила Хлот.
– Ты считаешь, что буньипы из того же ряда? – уточнила китаянка.
– Ну, как тебе сказать. Все зависит от того, что именно ты называешь этим словом.
– Например, племя вроде шерпов, – вмешался Линси Ли.
Эйге недоуменно почесал в затылке.
– Шерпы? Но они же, вроде живут в горах, разве нет?
– Я имею в виду сам принцип… – китайский лейтенант отхлебнул чая, – … Шерпы это пример этноса, приспособившегося к кислородному голоданию на больших высотах. Почему не может существовать этнос, который приспособился к жизни, скажем, на атолле, который, в течение нескольких тысячелетий, медленно погружался, и туземцы привыкали все больше времени проводить в воде… И под водой.
– А что им помешало просто смыться на другой атолл? – поинтересовался Эйге.
– Далеко и нет материала для лодок, – предположил Линси Ли.
– Аргументировано, – буркнула Хлот,
– Не совсем, – возразил Эйге, – Эволюция гомосапиенсов имеет технические пределы. Никто пока не встречал туземцев, продолжающих жить на погрузившихся атоллах.
– А если никто попросту не обращал внимания? – спросила она, – Вот например: мы с тобой позавчера были на Тилланчонке. Ты заметил, как плавают и ныряют туземцы? Прикинь: откуда они там вообще взялись? Тебе не пришло в голову присмотреться? Кстати, ты уверен, что дирекция «Bharati Naval Group» действительно не знала про туземцев? А если знала? А если ради туземцев и устроен этот полигон?
– Брр!.. Ты хочешь сказать, что туземцы Тилланчонка это буньипы?
– Я хочу сказать, что если присмотреться внимательнее, то все не так просто.
– Aita pe-a, – сказал он, – Будем там в следующий раз, и присмотримся.
– Только аккуратно, – уточнила Хлот, – типа, незаметно, ага?
– ОК, – он кивнул, – А сейчас пора домой, а то мы незаметно пролетим мимо обеда.
…
На Эгмонте добытчики морских сосисок были встречены, как герои. Не то, чтобы промысел этих существ считался особо сложным (что сложного: вечером прилетел, поставил ловушки, переночевал, на рассвете поднял их, и улетел), но ведь лень… Главным героем стал Линси Ли – весть об «электрификации морских сосисок» прокатилась по Терра-Илои со скоростью света. Для конспирации, в электронных сообщениях его назвали просто «Ли» (на ханьском – «удача»). В Меганезии такое прозвище могло быть у кого угодно – не обязательно у этнического китайца…
Примерно на втором часе обмена опытом по поводу «электрического рецепта Ли», на экране всплыло медиа-сообщение: «экстренный выпуск – новый коморский кризис».
–
19.04. LantON-line. Коморы – Восточная Африка – Франция.
–
Оккупационный корпус Транс-Экваториальной Африканской Лиги провел на Ажуане и Мохели (Коморские острова) масштабную фильтрацию и депортацию. Несколько тысяч семей, интернированных по подозрению в исламском радикализме, были разделены на две группы. Одна группа – беременные женщины, кормящие матери с младенцами, дети, подростки, и молодые несемейные женщины (всего около 20 тысяч человек) – вывезена на мини-архипелаг Канзо (островки, аннексированные Шонао, в двух милях от южного берега Мохеле). Вторая группа интернированных – все, кто не вошел в первую группу (примерно 5 тысяч человек) – погружена на транспортный корабль «Монро» ВМС Мпулу. По заявлению военной комендатуры, «Монро» предоставлен эмигрантам, уезжающим с Комор в Сомали, где действуют законы шариата, более привычные для них, чем конституция Франции.
