Текст книги "Королевство теней (сборник)"

Автор книги: Александр Бушков

Соавторы: Евгений Лукин,Роберт Ирвин Говард,Любовь Лукина,Виталий Забирко,Аскольд Якубовский,Елена Грушко,Борис Зеленский,Геннадий Прашкевич,Евгений Филенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

15. Вынужденная посадка

Командор Роксен выслушал доклад инженер-навигатора, скривившись, как от зубной боли. Доклад ему не понравился, но тут уже ничего нельзя было поделать.

– Это что же вы мне предлагаете? – спросил он строго.

– Найти какую-нибудь твердь, – охотно сказал инженер. – Я думаю, что нетрудно…

– Напрасно вы так думаете, – вставил Роксен.

– Посадить корабль, – продолжал тот. – А уж там одно из двух: либо я за сутки устраню неприятность, либо позовем на помощь.

– Не лучше ли на базу?

– Одно из двух: либо вы мне не доверяете, либо не осознаете всю опасность происходящего.

– Разумеется, доверяю, – буркнул Роксен. – Я просто хотел облегчить вам задачу. О какой опасности вы говорите?

– Одно из двух… – начал инженер.

– Понятно, – остановил его Роксен. Отвернул лицо и неожиданно гаркнул в микрофон на пружинистом стебельке: – Субнавигатора в рубку!

Дверь бесшумно откатилась, субнавигатор Лескина переступила порог.

– Вызывали, кэп? – спросила она слишком звонким для тесного помещения голосом.

Роксен едва заметно улыбнулся, а инженер проворно отошел в дальний угол, к светящейся стереокарте Галактики. Как и большинство экипажа, он не доставал субнавигатору Лескиной даже до уха, что не могло не ущемлять его мужского достоинства. Роксену же, напротив, нравилась эта крупная, сильная женщина с короткими платиновыми волосами и чистоголубым взглядом, особенно когда командор был в хорошем настроении. Впрочем, здесь нельзя было исключить и обратную связь: именно Лескина приводила его в доброе расположение духа. С его-то ростом и телосложением ничто на этом свете не могло задеть его самолюбия.

– Вы только что с вахты, – сказал Роксен. Лескина утвердительно кивнула. – Коллега Мактигг сообщил мне пренеприятное известие. Двигатель запылил…

– Этого давно следовало ожидать, – проворчал из своего угла инженер. – Женщина на борту.

Роксен подумал; следует ли одернуть его, но заметил, что Лескина едва сдержалась, чтобы не прыснуть в ладошку.

– В качестве эффективной меры предлагается немедленно посадить корабль на какую-нибудь планету и там провести осмотр двигателя. Что тут у нас поблизости?

– Не знаю, как и сказать.

– С предельной откровенностью. На любом из живых языков Земли.

– Планета есть. “Голубой ряд”…

– Вот и отлично. Составьте программу для экстренной посадки.

– Это Царица Савская, – сказала Лескина и прикусила губку.

– О, черт, – промолвил Роксен. – Извините, коллега… Откуда она тут взялась, эта ведьма?

– От начала времен, – сказала Лескина. – Последняя коррекция курса…

– Вот и не верь после этого приметам, – снова ввернул Мактигг.

– Ну и что, собственно? – Лескина пожала плечами. – У нас изолирующее поле. У нас оружие. Мы же не дети!

– И то верно, – согласился Роксен. – Что мы, в самом деле?.. Приступайте, коллеги.

Огромная живая планета наплывала на крохотный в сравнении с ней кораблик, доверчиво подставляя ему свой крутой бок в светлых пятнах материков.

– Облетим разок? – предложила Лескина. – Что-то мало сходства с вашей картой. Даже и не знаю, куда сажать.

– Здесь целую вечность не было картографов, – сказал второй навигатор Крозе. – И потом, смена времен года. Грасс посещал ее летом, а сейчас там, где он был, зима. И наоборот.

– Облетим, – проговорил Роксен, игнорируя протестующий взгляд Мактигга. – Не вредно будет.

– Звон, – вдруг коротко сказал третий навигатор Брюс, который обычно молчал, а уж если подавал голос, то слышали все.

– Какой звон? – не поняла Лескина.

– Ты не ошибся? – осторожно спросил Роксен.

Третий навигатор смущенно улыбнулся и ничего не ответил.

– Что за звон? – не унималась Лескина.

– О, юность, наивность, – мстительно сказал Мактигг. – Слышат звон, да не знают, где он… Да будет вам известно, коллега, что все корабли Галактического Братства снабжены встроенным маломощным маяком. Он не зависит ни от каких источников энергии, практически не подвержен разрушениям и, несмотря на ограниченный радиус действия, прекрасно служит для обнаружения разбитых, поврежденных и просто покинутых кораблей.

– Это я знаю, – сказала Лескина и покраснела. – Только не подозревала, что сигнал “Найди меня” здесь принято называть звоном.

– Сленг, Оленька, – пояснил Крозе. – Полетай с нами подольше, такого наслушаешься!

– Странно, – сказал третий навигатор.

– Что такое? – насторожилась Лескина.

– Брюс, что там у тебя? – спросил Роксен.

– Маяк, – промолвил тот.

– Гм, – командор нахмурился. – Действительно. Маяк должен был уловить звон и вызвать патруль.

– Нет здесь никакого маяка, – сказал Мактигг растерянно. – Видите, пеленгаторы молчат.

– Быть может, он развалился, – предположил Крозе. – От времени.

– Не говорите ерунды, – проворчал Роксен. – От времени… Тут что-то не так. Координаты засек? – спросил он у третьего навигатора.

Брюс снова молча улыбнулся.

– Ясно. На следующем витке садимся рядом с этим бедолагой. И как его только угораздило…

– Вы думаете, они там погибли? – тихо спросила Лескина.

Командор не ответил.

– Царица Савская, – просто сказал второй навигатор.

Спустя полтора часа, которые прошли в полной тишине, изредка прерываемой строгими, краткими командами, Роксен посадил корабль на поляну неподалеку от источника сигнала. За бортом была кромешная темень, и это осложняло дело, но медлить было нельзя: незнакомец мог нуждаться в срочной помощи.

– Прожектор, – приказал Роксен.

Мощный луч света медленно пополз по кругу.

– Видели? – возбужденно спросила Лескина. – Там что-то блеснуло!

– То самое и блеснуло, чем славятся здешние края, – произнес Мактигг. – Сюда уже собрались квазифелисы со всего леса, и один из них подмигнул вам левым глазком.

– А может, у них зубы светятся, – подхватил Крозе. – Как у глубоководных рыб.

– Р-разговоры! – рявкнул командор. – Забыли, где находитесь и что там, снаружи?

– Блимп, – вдруг сказал Брюс. – Грузовик.

– Не похоже, – усомнился Крозе. – Скорее, разведчик.

Третий навигатор пожал плечами и уставился туда, где оканчивался сноп пронзительного света.

– Точно, блимп, – сказал Крозе. – Теперь и я вижу.

– Помню я эту серию, – проворчал Роксен. – А ты, Брюс?

– Ее всю сплавили на Меркаб, – кивнул третий. – Кроме одного. Вот этого. Он пропал в воронке.

– Ну да, и я про это слышал! – обрадовался второй. – А было это… От него только буй остался.

– И память, – строго сказал Роксен. – Когда от звездохода ничего не остается, от него остается память.

– Он дважды прошел через гравитационную воронку, – произнес Брюс.

– Почему дважды? – не понял Крозе.

– Туда и обратно, – сказал Роксен сердито. – Воронки соединяют нас с другими галактиками. Сейчас мы научились в них нырять, но это по-прежнему остается опасным занятием. Техника не выдерживает. Особенно когитры. Человек – другое дело, он, как правило, выдерживает. Этот блимп вернулся из воронки неуправляемой рухлядью, и человек посадил его на планету вручную.

– Он первый прошел через воронку и вернулся, – сказал третий навигатор.

– Вы знаете, как его звали? – неровным голосом спросила Лескина.

– Нет, – ответил Роксен. – И это ничего не значит. Все равно кто-то помнит о нем.

– Панин, – сказал Брюс.

И все замолчали.

– Надо выйти, – сказал наконец Роксен без особенного энтузиазма.

– Накроемся полем? – деловито спросил Мактигг.

– Лишнее. Возьмем оружие. Тут сто метров по прямой.

– Но квазифелисы!

– Заодно и поквитаемся, – холодно произнес Роксен. – Впрочем, вы как раз останетесь на борту.

– Что ж я, по-вашему, трус? – насупился инженер-навигатор.

– Голуба ты наша, – ласково сказал Крозе. – Что ты себе придумал? Просто ты единственный, кто способен отремонтировать наше корыто. Разве мы можем позволить каким-то вродекотам хотя бы укусить тебя?!

Четверо в тяжелых скафандрах высшей защиты шагнули в снег и темноту. Каждый следил за своим сектором. С минуты на минуту должна была последовахь атака, красочно описанная в мемуарах Станислава Грасса. Раструбы фограторов сторожко покачивались на локтевых сгибах.

– Ну, где же они? – не утерпел Крозе.

– Соскучился, – буркнула Лескина.

– Спокойнее, ребята, – неожиданно ласково промолвил Роксен. – Они уже здесь.

– И я вижу, – тотчас подтвердил Крозе. – Брюс, как там у тебя?

Третий навигатор, замыкавший шествие, что-то неопределенно хрюкнул.

– Здоровущие-е! – протянула Лескина. – Никогда бы не подумала! Какие же это вродекоты? Скорее, вродепсы.

– И пора бы им напасть, – нервно сказал второй. – Как там у Грасса…

– Они не нападут, – вдруг проговорил Брюс. – Им интересно.

Второй навигатор неожиданно хихикнул.

Роксен уже стоял у самого блимпа, закрываясь ладонью от слепящего луча прожектора.

– Кэп, опустите фильтр, – сказала Лескина.

– И то верно, – смутился Роксен. – Из головы вылетело.

– Люк, конечно, заклинило, – мрачно сказал Крозе. – А эти-то… все чего-то ждут!

Третий навигатор, подошедший последним, молча толкнул рукой насквозь промороженную перепонку люка. Та с готовностью разошлась, будто давно была готова к приему гостей.

– Кто вперед? – оживился Крозе.

– Ольга, – медленно сказал Роксен. – Я думаю, вам следует подождать здесь. Если, разумеется, не нападут квазифелисы.

– Я один, – коротко произнес Брюс. – Три ствола – не два ствола.

– Ну как с этим не согласиться! – воскликнул Крозе, прицеливаясь из фогратора в непроглядную тьму.

– Угомонись, – жестко сказала Лескина. – Помолчи. Думаешь, мне не страшно?

Трое в тяжелых бронированных доспехах стояли, прижавшись спинами к ледяной обшивке блимпа. А вокруг ровными рядами неподвижно лежали огромные голубые звери и ловили каждое их движение в свои светящиеся кроваво-красные глаза.

В провале люка неслышно возник третий навигатор. Шумно вздохнув, спрыгнул в хрустящий сугроб и тоже привалился спи нон к борту. Все напряженно ждали, что же он скажет на этот раз.

– Панина нет, – наконец проронил Брюс.

– Где же он? – усмехнулся Крозе. – Отлучился по своим делам?

– Его нет уже давно.

– Что еще, Брюс? – тихо спросил Роксен.

– Последние годы он вел дневник. В конце там написано: “Дарю вам этот мир”.

– Он дарит нам мир? – изумилась Лескина. – Что это значит?

Не отвечая, третий навигатор поднял руку и разжал пальцы. Фогратор нырнул стволом в кобуру, снаружи осталась лишь рукоятка. Брюс уже приближался к рядам квазифелисов, которые с каждым его шагом волновались все сильнее. Подвывали, приседали на задние лапы, вскидывались и нервно хватали падающую снежную крупу разверстыми пастями.

– Оружие к бою! – скомандовал Роксен.

– Подождите, кэп, – сказала Лескина. – Я, кажется, поняла, в чем дело.

– И я тоже, – объявил Крозе.

– Зато я ничего не понимаю, – с досадой произнес командор, опуская оружие.

Третий навигатор плавным движением откинул светофильтр, сощурился от бьющего по глазам прожектора. Присел на корточки.

– Ну, иди сюда, – позвал он ближайшего к нему вродекота. – Иди, я тебя поглажу, хорошая ты зверюга…

Эпилог

На далекой, очень похожей на Землю планете в дремучем заповедном лесу все еще стоит грузовой блимп. Время нипочем его броне, вот только опоры глубоко вросли в землю, и летом трава поднимается до самого порожка под намертво сомкнутой перепонкой люка.

Панина там нет. Что произошло с ним, куда он исчез после того, как в общем-то мирно прожил в одиночестве почти десять лет? Просто устал и решил сдаться на милость Царицы Савской, не зная, что победил ее, и не дождавшись спасения каких-нибудь пару лет? Не похоже на него. Может быть, отправился искать приключений, оставив на корабле единственное свое оружие – изувеченный бесчисленными заточками мачете, и единственную свою защиту – изодранный в клочья скафандр, и погиб нелепо? Тоже верится с трудом. Хотя одиночество и обреченность способны лепить из даже очень стойкой человеческой натуры самые причудливые формы… Разгадки не знает никто. Следы замело снегом, смыло дождями, выжгло солнцем, укрыло травами. Панин растворился среди бесконечных пространств перекроенной им планеты, стал ее частичкой.

Поэтому блимп стоит пустой.

Вокруг него охотятся могучие и красивые звери паниксы. Прямые потомки тех троих, что родились на его борту, выросли в посылочном ящике, на панинском свитере, ели из рук Панина и по-собачьи верно его любили. Их прежнее название забыто: на кошек они походят еще меньше, нежели настоящие вродекоты, которые влачат жалкое существование и по-прежнему ненавидят чужаков. Паниксов здесь целые стаи. Они ходят за всяким, кто прилетает сюда по делам или просто поселиться, охраняют его от малейшей опасности и по любому пустяку требуют награды: внимательного взгляда, ласкового касания, доброго слова.

Раз в год, в самый разгар местного лета, какая-то неодолимая сила тянет их в эти места, они собираются здесь со всего леса, со всего материка, и по нескольку ночей поют свои заунывные звериные песни. Они пока не понимают, что с ними такое творится.

Аскольд Якубовский
АРГУС-12Часть первая
КРАСНЫЙ ЯЩИК1

Шел дождь. Капли его в слепящей голубизне прожекторов казались летящими вверх.

Будто густые рои варавусов.

А их-то на площадке и не было. Ослепительный свет отбросил ночную жизнь Люцифера в темноту, что так густо легла вокруг.

Дождь лил… Вода текла на бетон, был слышен ее громкий плеск.

Я наблюдал, как грузят шлюпку.

Первым принесли Красный Ящик.

Я принес формулу отречения, снял Знак и положил его в Ящик – тот мгновенно захлопнулся. И тотчас же около него стали два человека. Подошел коммодор, приложил руку к шлему, а те двое нагнулись, взяли Ящик и понесли по трапу.

Вдоль их пути стал, вытянувшись, экипаж ракетной шлюпки.

Я отошел.

Вода стекала с шлема коммодора, бежала по его лицу. Вода блестела на костюмах экипажа, на их руках, лицах.

Голубой блеск воды, сияние, брызги, искры…

Прожекторы лили свет, и людей на площадке было много. Но никто не смотрел на меня, хотя всего несколько минут назад я был Звездным Аргусом, Судьей и имел власть приказывать Тиму, этим людям, коммодору “Персея”. Всем!

Еще несколько минут назад я был частью Закона Космоса, его руками, глазами, оружием. И вот пустота. И показалось – был сон. Сейчас Тим подойдет, хлопнет меня по плечу. Я проснусь и увижу солнце в решетке жалюзи, и Квик подойдет ко мне и станет лизаться.

Но это был не сон. Люди еще не смели глядеть мне в глаза. Я еще был стоглазым, недремлющим Аргусом – в их памяти.

Все ушло…

Жизнь моя – прошлая – где она?.. Где ласковая Квик!.. Где мудрый Гленн? Где я сам, но только бывший?..

Они ушли – Гленн, Квик, я, – ушли и не вернутся.

Ничто не возвращается.

…Ящик унесли. На это смотрел Тим, глядели колонисты. Большие глаза Штарка тоже следили за ящиком. И хотя я не видел его рук, спрятанных за спину, я знал – на них наложена цепь. Мной.

Ящик унесли. Коммодор обернулся и с сердитым лицом отдал мне честь. Махнул рукой. И тотчас другие двое увели Штарка. И уже сами вошли переселенцы.

Они поднимались по скрипящему трапу, понурые и мокрые от дождя. Входили молча. На время установилась тишина. Стих водяной плеск. Я услыхал далекий вой загравов и тяжелые шаги моута (он топтался вокруг площадки, и время от времени скрипело дерево, о которое чесался моут). Снова вой. Снова тяжелые шаги. И чернота ночи, хищной и страшной ночи Люцифера. От нее отгораживали нас только столбы голубого света. Но сейчас ракета взлетит, огни погаснут, и будет ночь, страх, одиночество.

Будет Тим и его собаки.

Погрузили ящики с коллекциями Тима – все сто двадцать три. Подняли трап. Старт – площадка опустела.

С грохотом прихлопнулся люк. Налившаяся на него вода плеснулась на мои ноги. Сейчас они улетят, Аргусы улетят в Космос. А я остаюсь один, сколько бы Тимов и собак вокруг меня ни было.

Улетают – а я остаюсь, брошенный, несчастный, одинокий Аргус. Это обожгло меня. Я рванулся к люку.

Я подбежал и, не достав, ударил кулаком по маслянисто-черному костылю, на который опиралась шлюпка. Ударил и опомнился от боли, вытер испачканный кулак о штаны. И отступил назад. Тут-то меня и схватил Тим. Он держал меня за руку и тянул к краю площадки.

Я пошел.

За нами двинулись собаки.

Мы сошли вниз с площадки – теперь на ней стояла только ракета. На носу ее, метрах в двадцати пяти или тридцати над землей, горела старт-лампа. Красные отблески ее стекали с ракеты в водных струях.

Завыли стартеры. Их вой был пронзителен и тосклив. Стотонная ракетная лодка выла и стонала, стонала, стонала. Такого переизбытка тоски я даже не смог бы вместить в себя.

Ракета стояла среди голубых столбов, стонала и выла. Казалось, она звала кого-то, звала подругу, чтобы только не быть одной.

Люцифер стих перед этим железным воем. Никто здесь не мог тосковать и кричать так страшно. И я впервые думал о металле с состраданием, как о живом.

Боль и усталость металла… Я понял их. Я вспоминал железные скрипы перегруженных ракет, плач металла под прессом, стоны конструкций. Разве боль не может обжигать молекулы самого прочного металла?

“А ну, кончай жалобы, ударь кулаком!.. Грохни!” – приказывал я ракете. Включили двигатели. Люцифер затрясся под нашими ногами от их работы.

Собаки прижались к нам.

Шлюпка выпустила раскаленные газы. На их белом и широком столбе она приподнялась и неохотно, туго вошла в воздух.

Замерла, повиснув, словно раздумывая, лететь или остаться.

И вдруг рванулась и унеслась. А мы остались внизу, опаленные сухим жаром.

Мох, сумевший вырасти среди плит старт-площадки, горел.

Грохот шлюпки умирал в небе. Теперь ей надо идти на орбиту, к шлюзам “Персея”: там будет их встреча, там кончится ее одиночество. А мое?

Я долго ничего не слышал, кроме застрявшего в ушах грохота шлюпки. Наконец стали пробиваться обычные звуки, рев моута, лязг панцирей собак, пробные крики ночников.

Испустив крик, они притаивались, проверяли, нет ли опасности. Я. услышал дождь, вдруг припустивший. Прожекторы гасли один за другим. И ударил хор ночников.

Они пели, свистали, орали, били себя в щеки – словно в барабаны.

Они квакали, трубили в трубы, визжали, гремели в железные листы.

Звуки нарастали, становились нестерпимыми для слуха ультразвуками.

Я зажал уши. Собаки рычали. Тим выругался и выстрелил вверх. От вспышки и грохота выстрела ночники притихли.

– У меня что-то с нервами, – сказал мне Тим и лязгнул затвором ружья.

– Пойдем домой, – предложил я. – Я тоже устал.

– Еще бы не устать, – сказал Тим. – Ого! Тепрь с месяц ты будешь как вареный. Ног не потянешь. Еще бы, могу себе представить. Конечно, устал… Здравствуй, красавец!

Он включил наствольный фонарь. Свет его уперся в морду моута.

Тот стоял, положив ее на тропу и раскрыв пасть, широкую, как ворота. Его глаза были склеротически красные, подглазья обвисли большими мешками и подергивались, слизистая рта белесая и складчатая.

По коже его ползали белые ночники. Тогда я включил свет вдоль дороги от старт-площадки к дому. Посаженные тесно, как грибы, вспыхнули лампы. Ярко. Моут шарахнулся. В темноте затрещало сломленное им дерево и стало медленно падать. Вот ударилось, захрустело ветками, легло…

Теперь мы могли безопасно идти – световым коридором.

– А ты прав, – сказал мне Тим. – Со светом оно спокойнее.

И мы пошли. Собаки загромыхали в своих скелетного типа панцирях. Псы были чертовски сильны мускулами этих аппаратов. Пока шли, стих дождь и небо прояснилось. В разрывах туч выступали звезды. Где-то среди их мерцания был “Персей”. Шлюпка, наверное, уже в шлюзах звездолета. Должно быть, сначала из нее вышел угрюмый коммодор, затем вынесли Красный Ящик и вывели Штарка.

А за ним шли неудачливые колонисты – с чемоданами и свертками в руках.

Их скоро высадят на материнской планете и будут презирать до конца их серой, ненужной жизни. А Люцифер станет ждать следующих колонистов еще несколько месяцев, лет или несколько десятков лет.

Тим и собаки ушли в дом. Я остался во дворе.

Я стоял и искал “Персея”. Еще час назад, Аргусом, я свободно видел его. И вот теперь не могу. А с колонией покончено, это ясно. Мало людей в здешнем секторе. Но где же звездолет? Где? И тут я увидел его.

Небо – ударом – заполнила световая вспышка – в небе загорелось новое солнце. На Люцифер легли глубокие дрожащие тени. Двигатели “Персея” работали.

Тени сдвинулись, и я понял – звездолет летит, несет в другой сектор переселенцев и Штарка. Видя движение этого солнца, я гордился. Мы, люди, удивляли себя своей мощью. Мы смогли сработать “Персей” и создать Закон Космоса. Кто нам мог препятствовать? Только мы сами.

За “Персеем” расходился светящийся конус. Пять дней моей жизни уносится со звездолетом – меньше недели назад Красный Ящик прибыл сюда на ракете “Фрам”.

Да, это было всего шесть дней назад.

…Капитан Шустов с двумя людьми вынес из ракетной шлюпки и поставил ящик с регалиями и оружием Аргуса на площадку. И встал рядом, широко расставив ноги, держа руку у шлема. Его люди положили руки на кобуры пистолетов. С угрюмым любопытством они смотрели на нас.

Мы с Тимом встречали их. Пахло гарью. На боках шлюпки были вмятины, люди усталы. Я глядел на них, работяг Космоса, глядел на Красный Ящик. И ощущал невольную дрожь…

Это был восторг первой встречи, свидания, не знаю чего еще.