Текст книги "Каспар Фрай. Во славу короля. Трилогия"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 78 страниц)

– Слушаюсь, ваше превосходительство. А… если не пройдет, попытаться взять крепость штурмом?

– Нет, не пытайтесь. Если подставных пьяниц не пустят, пусть продолжают играть и уберутся, а вы сообщите мне о новых обстоятельствах. Возможно, к тому времени ситуация изменится и мы сможем предпринять что-то еще. А пока идите и готовьтесь.

Барон ушел, в шатре снова воцарилась тишина, которую первым нарушил Ниппон:

– И еще один момент, ваше превосходительство. В крепости уже пришли в себя, и ночью возможна вылазка, хотя бы за «языком».

– Мы это учтем, – кивнул Каспар. – А если и дальше будете так служить, обещаю вам в новом управлении землями достойное место.

– Спасибо, ваше превосходительство, – смиренно поклонился Ниппон.

– Одного я не могу взять в толк, теперь вы говорите как дальновидный полководец, человек бывалый и немалого ума, но всего несколько лет назад я видел вас совсем другим…

Ниппон закивал, улыбаясь:

– Так и есть, ваше превосходительство, теперь я изменился, не бегаю по дорогам, не поднимаю на бунт чекмесских мужиков, не думаю о том, как соврать получше и показаться конвендору с выгодной стороны. Меня не занимает вопрос, что думает обо мне тот или иной дорф, как он скажет обо мне конвендору. Все это теперь в прошлом, я кормлюсь только своим хутором, имею какое-то количество работников, и, странное дело, мысли мои очистились и я стал видеть то, до чего прежде никак не мог дотянуться. Немилость конвендора излечила меня, ваше превосходительство, другого объяснения я найти не могу.

Снова послышался какой-то шум и взволнованные голоса, – звеня шпорами, к шатру спешил какой-то гвардеец.

– Разрешите войти, ваше превосходительство? – раздался голос Хуберта, отвечавшего под присмотром старого сержанта за охрану боевых порядков и посты на переднем крае.

– Войдите лейтенант.

Хуберт вошел.

– Что случилось?

– Ну… ваше превосходительство, – Хуберт все еще с трудом удерживался, чтобы не ввернуть традиционное «батя», – стрелок тут завелся, арбалетчик. Бьет и бьет со стены, сволочь, и все без промаха…

Граф недоуменно шевельнул бровями, он служил при Хуберте кем-то вроде учителя хороших манер.

– Прошу прощения, господа. – Хуберт развел руками. – Но у нас уже четверо раненых, один – крепко, кровью харкает.

Хуберт впервые столкнулся с жестокой стороной войны, прежде самым трудным для него был только поход под стены Тыкерьи.

– И что же, кирасы не держат арбалет? – спросил Каспар, с запозданием пугаясь за сына, ведь и он мог попасть под роковой выстрел. Лейтенантские доспехи были крепче солдатских, но и арбалеты бывали разные, взять хоть тот же «Громобой».

– Не держат, ваше превосходительство, с двухсот ярдов едва не насквозь пробивают, а болты весом почти в полтора фунта.

– Пусть прячутся за арпашами, – предложил де Шермон.

– Не помогут арпаши, граф, они у нас в две доски, а полуторафунтовый болт три доски бьет, – возразил Каспар и, обращаясь к Хуберту, спросил: – А что же вы его не собьете?

– Так умельцев нету… ваше превосходительство.

И Хуберт уставился на отца, ожидая от него помощи.

– Ты хоть понимаешь, что с двухсот шагов даже головы не разглядеть? – спросил Каспар. Он знал, что сын ждет его содействия.

– Но если не вы, ваше превосходительство, то никто не поможет, – заметил тот.

Каспар вздохнул. Он не бросал упражнений в стрельбе, но бить во дворе с сорока ярдов в сушеные тыквы – это в удовольствие, а растянуть лук на дистанцию в двести шагов… Тут и сила нужна другая, и совсем другой прицел.

– Хорошо, беги в обоз, принеси из сундука чехол с луком и весь колчан, стрелу на месте подбирать буду.

– Я с вами, генерал, – тут же вызвался де Шермон.

– Идемте, граф, но ваш плюмаж может привлечь интерес стрелка.

– Мне не впервой привлекать интерес стрелков, рядом с королем это было основное мое предназначение.

– Что ж, мы уходим, а вы, господа, ожидайте здесь, – сказал Каспар трем оставшимся майор-баронам. – Если появятся новости, найдите нас. Впрочем, полагаю, мы скоро вернемся. Углук и Фундинул – вы тоже оставайтесь. После обеда ляжете спать, чтобы в ночь помочь патрулям – слышали, что сказал советник Ниппон?

– Слышали, ваше превосходительство, – кивнул Фундинул, опираясь на свой топор, а Углук тяжело вздохнул и тихо обронил:

– Да когда же он будет, этот обед, уже, наверное, к вечеру…

Каспар не стал обсуждать с ним эту тему и пригласил Ниппона следовать за ними.

58

Едва генерал Фрай, де Шермон и Ниппон вышли из шатра, к ним присоединился сержант, который был приставлен к Хуберту в качестве военного наставника.

– Это там, на юго-востоке, ваше превосходительство! – сказал он, указывая на угловую башню крепости.

– Туман, – заметил граф, перешагивая через свежий лошадиный навоз. – Уже скоро обед, а крепость еле видно.

– Да, зубцы едва разберешь, – согласился Каспар, приглядываясь к Тыкерье. От шатра до нее было ярдов пятьсот, стрелять прицельно со стен нельзя, но на авось послать стрелу из мощного лука – вполне можно.

Окружив Тыкерью, пятитысячное войско выглядело уже не таким внушительным, как на дороге. На телегах спали стоявшие ночью часовые, завернувшиеся в перепачканные накидки разведчики, эти служили, пока не валились с ног.

Пройдя вдоль расположения войск, Каспар и де Шермон прибыли на опасное юго-восточное направление. То, что здесь было не все в порядке, подтверждало большое количество арпашей – сбитых из досок укрытий, которые можно было переносить.

За укрытиями пряталось человек пять наблюдателей, больше подходить никто не решался.

– Плохо дело, – сказал Каспар, – так они и курьеров со стены спустить могут.

– Да уж, – согласился де Шермон.

– На веревках в кожаных хомутах со стены можно лошадь спустить, – заметил Ниппон. – А курьер на проворной лошадке неуязвим, особенно если его не ждут.

– И что, спускали уже лошадь-то? – спросил Каспар оборачиваясь.

– Спускали, – подтвердил Ниппон. – Мардиганец или битюг для этого не нужны.

– А мы такого фокуса не учли, – честно признался Каспар.

Громко топая и звеня шпорами, прибежал Хуберт.

– Вот! – сказал он, подавая отцу чехол со складным луком.

– Очень хорошо… – произнес Каспар, распаковывая оружие. – Доставай стрелы.

– Длинные? – уточнил Хуберт, который знал, что у отца было три вида стрел: короткие с медным наконечником – для пробивания стали дорогих лат, средние – легкие и быстрые, обладавшие обыкновенным стальным жалом и настигавшие цель в одно мгновение, и длинные – похожие на эльфийские, черненые, тонкие, с острым и коротко остриженным оперением.

– Давай длинные, другие не годны, – ответил Каспар, привычно быстро собирая лук.

Де Шермон, Ниппон и несколько стоявших неподалеку солдате интересом следили за манипуляциями генерала, Хуберта же это не удивляло, он видел сборку лука много раз.

– Сколько давать? – спросил он, разобравшись со стрелами.

– Давай три, – сказал Каспар, снимая шляпу и отдавая ее одному из солдат. – Значит, так, лейтенант, прикажи, чтобы, прикрываясь щитами, арпаши протащили еще на пятьдесят ярдов, да пусть поставят за ними другие.

– Понял, ваше превосходительство! – кивнул Хуберт и, обернувшись, позвал: – Сержант Хорн!

– Я здесь, ваше благородие!

– Слышал, что его превосходительство сказал?

– Так точно!

– Выполняй, да пусть лучше прикрываются, я этого видеть больше не могу…

Тем временем Каспар взялся натягивать тетиву. Сгибать лук и накидывать при этом тетиву, как это делалось с обычным оружием, не было никакой возможности, люди с такой силой попадались редко. Поэтому Каспар использовал другой метод – сначала упирал лук в положенный на землю упор, потом брал за один конец тетиву и разом всем телом наваливался на лук. Тот прогибался всего на одно мгновение, и Каспар успевал поставить тетиву.

– Да неужели его теперь растянуть можно? – удивился де Шермон, услышав, как звенит тетива на коротком луке.

– Можно, если от этого зависит жизнь, – ответил Каспар, невольно вспоминая, как пару раз собирал лук и натягивал тетиву прямо в седле. Повторить такое позже не получалось, но в опасной ситуации и сила была другая.

59

Где-то там – в тумане, где едва угадывались зубцы крепостных стен, прятался стрелок, примостив свой смертоносный станок на крепком каменном ложе. Пока солдаты тащили арпаш, он дважды стрелял в них, Каспар видел, как летели из досок щепки, когда стальной болт пронзал их.

Первый раз гвардейцам повезло, болт не задел никого, а второй через доски он угодил в щит. Контуженный гвардеец упал, и товарищи унесли его, но потом вернулись и продолжили путь.

Когда двойной арпаш был установлен примерно в ста пятидесяти ярдах от стены, они бегом бросились обратно.

– И что, генерал, как вы теперь пойдете в укрытие? – спросил де Шермон, видя, что Каспар не отдает приказа закрыть себя.

– Прикроюсь сам, двух щитов будет достаточно. Сержант, сшейте два пехотных вместе!

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – козырнул сержант и побежал выполнять приказание. Пехотные щиты, в отличие от кавалерийских, были большего размера и закрывали солдат от подбородка до щиколоток. Весили они немало, зато могли держать удар копья. Два сшитых щита были почти неподъемны, но у Каспара не было выбора. Тащить с собой гвардейцев он не собирался – зачем губить солдат?

– Готово, ваше превосходительство! – спустя пару минут доложил сержант, и двое гвардейцев поднесли конструкцию из двух увязанных веревкой щитов.

Каспар закинул на предплечье лук, сунул за голенища стрелы и, взяв у гвардейцев щиты, поудобнее уложил на спину. До сдвоенных арпашей было далеко, и де Шермон усомнился, хватит ли у Каспара сил.

– Может, как-то на лошадях?

– Ерунда, это как пеший поход в трактир к приказчикам. Дело для меня вполне привычное, – сказал Каспар и, чуть припадая на правую ногу, стал пятиться в сторону крепости.

Пройдя ярдов пятьдесят, он остановился передохнуть. Перетруждать себя было нельзя, чтобы потом не дрожали руки.

Де Шермон с его ярким плюмажем, Ниппон и Хуберт с солдатами с каждой передышкой оставались все дальше.

Переведя дух в очередной раз, Каспар поднял щиты на спину и двинулся к стене.

На рубеже в двести ярдов Каспар снова передохнул, поправил на щитах веревки. Едва он подумал о том, что стрелок должен испытать защиту, как последовал сильный удар, и угол деревянного, обшитого железом щита отлетел ярдов на десять.

– Хорошая машинка, – похвалил Каспар арбалет стрелка. – Не хуже «Громобоя».

Отдыхая, он постоял еще минуту – ноги уже начали уставать.

– Ну давай, еще немного…

Последние сорок ярдов Каспар преодолевал с тремя привалами, а стрелок больше не делал попыток одолеть щиты, видимо решив попытать счастье на арпашах.

Наконец Каспар добрался до сдвоенного защитного забора и с облегчением избавился от ставших неподъемными щитов.

Снял лук, вынул и разложил на жесткой траве стрелы. Всего три, но, если не попасть в цель с трех, на этой дистанции можно больше не пытаться – сил не хватит.

Встав на одно колено, Каспар осмотрел арпаш. Выглядел он надежно. Только Каспар взял первую стрелу, как страшный удар сотряс укрытие и из расщепленных досок показался кончик стального жала. Взять все пять дюймов досок арбалету оказалось не по силам.

– Что ж, приятель, пришла моя очередь, – сказал Каспар и, выставив из-за укрытий ноги, начал изображать страдания раненого человека. Затем втянул их обратно и, подобрав стрелу, стал ждать. Если удар последует тотчас, значит, арбалет двулучный, если через время – обыкновенный. В противостоянии с вражеским стрелком это имело большое значение, и Каспар начал считать.

Новый удар пришелся в арпаши на счет «пятьдесят шесть». Жало второго болта показалось всего в полуфуте от предыдущего – стрелок был не просто хорош, а великолепен.

Каспар выглянул из-за арпаша и почти сразу на подернутой туманом серой стене увидел отдельный квадратик-бойницу. Были и другие, но они находились в стороне, под неудобным для обстрела углом.

Каспар знал, что сейчас происходит в этой бойнице. Сделав выстрел, арбалетчик привстал и, работая воротом, натягивает лук машинки для следующего выстрела. «Козья ножка» здесь не годится, для ее использования арбалет нужно вынимать из бойницы, а это неудобно. Значит – ворот, и окно бойницы перекрыто грудью стрелка.

Кирасы на нем нет, за толстыми стенами он чувствует себя в безопасности, да и стрелять в ней неудобно. Возможно, только кольчуга, но от тонкой стрелы она не защитит.

Каспар поднял лук и несильно растянул тетиву, целиться с растянутым до предела луком он не мог, да и не нуждался в этом. Подчинить такое оружие можно было лишь на короткое мгновение, а потому, поняв, что хорошо чувствует цель и правильно выбрал угол, Каспар резко рванул тетиву, вкладывая в это движение всю свою силу.

Раздался резкий щелчок, и стрела унеслась вперед, а Каспар не дыша продолжал держать лук поднятым.

Темный квадрат бойницы посветлел, а потом стал совсем белым. Теперь за ним никого не было.

60

Эта работа, не слишком тяжелая, отняла у Каспара много сил. Он вернулся без щитов, с одним только мечом и луком, и едва удержался, чтобы не присесть.

«Стар становлюсь», – с неудовольствием отметил он, не делая скидку на то, что растягивать лук пришлось с расчетом на огромную дистанцию.

– Не хотел бы я иметь противником такого стрелка, как вы, генерал! – поздравил Каспара де Шермон.

– Подождите, может быть, я его только напугал.

– Не думаю, генерал, у вас вид человека, который сделал свое дело.

– К арпашам! – скомандовал Хуберт и, прикрываясь кавалерийским щитом, вместе с сержантом и еще двумя гвардейцами побежал к установленным заграждениям. Им предстояло выяснить – не будет ли нового обстрела.

Ниппон скромно стоял поодаль и улыбался.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил Каспар.

– Я и раньше знал, что вы на многое способны, ваше превосходительство, однако как же мы рисковали в противостоянии с вами! Я это осознал только теперь!

Каспар оглянулся. Хуберт с солдатами благополучно достигли дальних арпашей и укрылись за ними, прикрываясь щитами и ожидая атаки стрелка на случай, если он уцелел.

Но Каспар знал – выстрел был верен.

За этими приключениями прошло немало времени, над обозом и всем лагерем уже распространялся запах дыма и кулеша. Каспар, де Шермон и Ниппон еще не подошли к штабному шатру, когда им навстречу от походной коновязи побежал барон-майор Гвинапп.

Его мундир был разорван, плюмаж измят, рукавица замазана кровью, но лицо сияло.

– Ваше превосходительство, ваше сиятельство! Победа! Мы одолели их, потеряв семнадцать человек убитыми и получив восемьдесят семь раненых! Я уже послал из обоза полдюжины возов и двух лекарей, чтобы подхватить тех, кто плохо держится в седле. И еще сотню в прикрытие на случай, если из крепости выпустят контркоманду!

– Далеко еще вашим возвращаться? – спросил Каспар, чувствуя облегчение от этой вести. Шутка ли, выиграть настоящее сражение с участием тысячи кавалеристов!

– Получаса не будет, ваше превосходительство.

– Вы застали их в балке, как предупреждал господин Ниппон? – спросил Каспар.

– Так точно, ваше превосходительство!

Гвинапп шагнул к Ниппону и от избытка чувств хлопнул его по плечу тяжелой перчаткой.

– Спасибо, дружище, я такой сечи в жизни не видывал!

– Благодарю, господин барон, – ответил Ниппон и стал растирать отбитое плечо.

Все вместе они вошли в шатер, и Гвинапп начал пересказывать все подробности битвы в балке. Приунывшие было бароны Лайдас, Буалеску и Каттлер приободрились, услышав о первой победе, а Углук, не удержавшись, воскликнул:

– Эх, надо было и мне поехать!..

По случаю общей радости никто из майор-баронов замечания ему не сделал.

– Писарь! Готовьте приказ о зачислении господина Ниппона на должность моего советника.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – отозвался писарь и, пошелестев бумагами, быстро отыскал нужный документ.

– Полагаю, граф, как представитель короля, поддержит мое решение?

– Генерал, вы вправе сами распоряжаться казенными средствами и брать на службу нужных вам людей, но уж коли вы спросили моего мнения, я целиком поддерживаю это назначение. Господин Ниппон, без сомнения, весьма ценное приобретение для нашей армии.

Через четверть часа документ был готов, и в присутствии почти всего руководства войска Каспар завизировал его своей подписью и генеральской печатью на простом сургуче.

– Поздравляю, господин Ниппон, – сказал граф, пожимая советнику руку. – Отныне вы при королевском жалованье.

– Благодарю, ваше сиятельство, благодарю, ваше превосходительство, это для меня большая честь и неожиданность. Я надеялся на понимание, но не думал, что все произойдет так быстро.

– Так война же, господин советник, – заметил барон Лайдас – А на войне все делается быстро – иначе нельзя.

– Вот именно, – подтвердил Каспар. – Теперь нам нужно готовиться к штурму на тот случай, если у лазутчиков ничего не выйдет. Советник Ниппон, откуда на Тыкерью дует ветер?

– Всегда с океана, ваше превосходительство. Лишь ранней весной на пару недель он меняет направление.

– Для штурма у нас слишком мало сил, ваше превосходительство, – напомнил барон Лайдас.

– Кажется, генерал что-то придумал, какой-то новый способ, я прав? – предположил де Шермон.

– Да, есть кое-какие соображения. Думаю, нужно начинать готовиться прямо сейчас.

61

В совещательной комнате штаба командующего было жарко натоплено – Густавсон любил тепло. Высокая медная печь топилась тюленьим жиром и даже в зимнюю стужу давала достаточно тепла, чтобы обогреть большое помещение с высокими потолками и каменными стенами, сплошь завешанными военными картами.

Густавсон созвал всех офицеров, кроме тех, кто дежурил на крепостных стенах. Набралось более двадцати человек, в том числе лейтенанты и даже двое сержантов, отвечавших за курьерскую службу.

За окнами было темно, до полуночи оставалась пара часов, весь длинный день Густавсон провел на ногах, отчего чувствовал сильную усталость. Чтобы поддержать себя, он выпил немного «перегонки» и теперь был готов к совещанию.

– Прошу садиться, – сказал он, занимая место во главе стола.

После него стали садиться остальные, гремя стульями и соблюдая строгую субординацию. Лейтенанты не сели раньше капитанов, а сержанты только после лейтенантов.

– Господа, прошло более суток как мы находимся в осаде, и у нас появились кое-какие сведения о противнике. Капитан Балгас сделает краткое сообщение. Прошу вас, капитан.

Капитан поднялся с места, поправил ножны и поддернул ослабленные ремешки кирасы.

– Господа, за время осады нам удалось выяснить… – Капитан сделал знак солдату, что прислуживал на совещании, тот прибавил фитили в лампах и стало светлее.

Капитан продолжил:

– Нам удалось выяснить, что численность войск противника не превышает пяти тысяч. Это было нелегко, солдаты короля находятся в постоянном движении, сменяются на часах, а также обновляют группировку напротив крепостных ворот, которая пребывает в готовности отразить нашу контркоманду, ежели таковая выйдет через ворота.

– Какова численность группировки, что стоит напротив ворот? – уточнил командующий.

– Четыреста всадников, ваше превосходительство. Лошадей держат свободно, сидят на земле, расстелив одеяла, но все оружие на поясе и в любой момент готовы оказаться в седле. Даже по нужде отходят с лошадьми на поводу, чтобы ни при каких обстоятельствах не оказаться в смешном положении.

Среди офицеров пробежал смех, Густавсон сдержанно улыбнулся и мысленно похвалил капитана за эту шутку. Находиться в осаде было невесело.

– Что думаете по поводу штурма?

– По нашему мнению, ваше превосходительство, штурм начнется не раньше чем к противнику подойдет подкрепление, однако очень сомнительно, чтобы генерал Мараншон снял весь гарнизон или оставил в Харнлоне малую его часть.

– И каков же вывод, капитан Балгас?

– Если будет штурм, мы легко отразим его, ваше превосходительство. А при условии установления связи с формирующейся согласно плану об обороне сводной армией гарнизонов, одновременным ударом из крепости и в тыл противника мы уничтожим его до последнего солдата. У нас уже сейчас имеется превышение сил – их пять тысяч, нас четыре с половиной штатных да пять с половиной тысяч городского ополчения. Итого – десять.

– Десять – это хорошо, но, чтобы побить пять тысяч гвардейцев, нужно иметь не менее десяти тысяч егерей, а если говорить об ополчении, так и все сорок тысяч, – вмешался капитан Лоут, также ведавший сбором информации, но более далекого – стратегического плана.

– Присаживайтесь, капитан Балгас, послушаем, что скажет капитан Лоут.

Балгас нервно дернул себя за ус и сел, исподлобья поглядывая на Лоута, они считались соперниками.

Лоут поднялся из-за стола – высокий, подтянутый, ладный. Его обмундирование и латы были подогнаны к фигуре идеально, а благодаря светлым волосам и бритому лицу он выглядел значительно моложе своих лет.

– К сожалению, господа, я располагаю тревожными сведениями. Капитан Балгас предположил, что может надеяться на сводную армию гарнизонов, однако я не могу исключать, что таковой армии уже не существует!

В рядах офицеров возник ропот, открыто возражать Лоуту не решались, но с его сообщением не были согласны многие.

– Прошу внимания, господа, я зачитаю вам наблюдения, а вы постарайтесь сделать выводы…

С этими словами капитан Лоут развернул свиток дешевой казенной бумаги, на которую плохо ложились чернила.

– Итак. Через час после полудня пять сотен гвардейцев ушли на юго-запад. Смотрим в план обороны. – Капитан указал пальцем на висевший на стене склеенный из четырех частей планшет. – Апсайтский гарнизон, самый большой после гарнизона Тыкерьи, числом в пять сотен кавалерии, выходит на дорогу к Леслау. Время выступления согласно плану – полдень. Где они будут к двум часам, когда их встретят пять сотен гвардейцев?!

– В балке у Крунзене? – осторожно предположил один из лейтенантов.

– Вот именно! – воскликнул Лоут, довольный, что не он один видит крайнюю угрозу. – Теперь снова наблюдения: в три часа пополудни возвращается передовой отряд – около пяти сотен гвардейцев, и тотчас по апсайтской дороге уходит свежая сотня и шесть возов. Через три четверти часа они возвращаются, некоторые лошади без наездников, те раненые лежат на возах и их врачуют лекари. Общее число их потерь вместе с ранеными не превышает сотни. Позволю предположить, что в позиции из засады они сумели перебить весь апсайтский гарнизон…

Капитан замолчал, давая возможность пошуметь всем, кто не готов принять правду и цепляется за невесомые надежды.

Густавсон был заранее ознакомлен с мнением капитана Лоута, поэтому вел себя сдержанно.

Наконец стало тихо, собравшиеся понимали, что у Лоута припасены и другие наблюдения, и хотели услышать о них.

– До наступления темноты противник посылал в разных направлениях еще пять команд численностью от двухсот пятидесяти до ста пятидесяти всадников. Возвращались они через полтора, два и три с четвертью часа, как правило с некоторым количеством раненых и убитых, привязанных к седлам лошадей. Глупо предполагать, что гвардейцы ездят по округе и грабят хутора, отбирая рыбу, брюкву и тюленьи кожи, и встречают у мужиков крепкий отпор. Нет, они вступают в бой с гарнизонами, которые согласно плану движутся в Леслау. И это значит, что вместо двух с лишним тысяч на площади этого городка соберется едва ли три-четыре сотни егерей. Для удара в тыл противнику этого слишком мало.

– Капитан Лоут, все действия противника вы связываете с планом обороны, означает ли это, что гвардейцам известен этот план? – спросил один из офицеров.

– Именно так, их действия привязаны к нашему плану, и это означает, что либо шпион проник в эту самую комнату и переписал его, либо один из сведущих – предатель и отправился к ним в услужение.

– Кто же это мог быть?

Офицеры стали оглядываться, словно желая выявить предателя среди присутствующих.

– Я могу предложить дорфа Ниппона, – сказал главнокомандующий.

– Да, это мог быть он, ваше превосходительство, – согласился капитан Лоут.

– Только от этой догадки нет уже никакого толка. Наш оборонительный план раскрыт, так что теперь нам следует действовать в сложившихся обстоятельствах. Хочу пополнить перечень неприятностей сообщением, что сегодня ближе к обеду был убит известный всем стрелок сержант Ярмуссен…

– Убит?! Ярмуссен?! – переспросил кто-то.

– Ярмуссен?!

Воцарилась тишина. Казалось, гибель лучшего в истории народа верди арбалетчика поразила всех сильнее, чем потеря сводного гарнизонного войска.

– Но как, ваше превосходительство? – после некоторой паузы спросил один из офицеров.

– Вот…

С этими словами Густавсон бросил на стол стрелу, которой был поражен прославленный стрелок.

Прошло не менее минуты, прежде чем стоявший ближе к стреле офицер решился взять ее в руки.

– Тонкая, будто игла, – произнес он.

– И черная, на эльфийскую похожа, – добавил другой.

– Откуда же вы знаете, какие бывают эльфийские стрелы? – полюбопытствовал командующий.

Сказавший про эльфийскую стрелу лейтенант немного смущенно признался:

– Мне рассказывали, ваше превосходительство, сам-то я эльфов не видал. Гномов – бывало, орка однажды на верфях, но издалека. Потом там мятеж поднялся и орк сбежал.

– Кто же так близко допустил стрелка, что он поразил Ярмуссена? – строго спросил капитан Балгас, беря стрелу.

– Никто и не допускал, – сказал командующий. – Стреляли со ста пятидесяти ярдов, из-за арпашей.

Все притихли, представляя себе расстояние и то, как на такой дистанции могла выглядеть бойница, из которой стрелял прославленный Ярмуссен.

– Очень бы хотелось надеяться, что в войсках короля нет никаких эльфов, к тому же со стены их никто не видел. Но все наблюдатели говорят о ярком плюмаже на шлеме одного из офицеров, возможно, искусный стрелок – кто-то из рембургских дворян, – предположил Густавсон. – В любом случае сдаваться нам рано, конвендор Кригс собирает союзников, и я уверен, что скоро к нам подойдут могучие силы. Возможно, тогда гвардейцы просто уйдут в Харнлон, не самоубийцы же они, в конце концов?

– Да, да! – с готовностью закивали собравшиеся.

– Не самоубийцы, зачем им это?

– Кстати, капитан Лоут, вы говорили, что в сумерках противник отправил в сторону океана двести всадников?

– Так точно, ваше превосходительство, я полагаю, что они решили…

– Да, всем и так ясно, что они решили захватить Тарду.

В полной тишине Густавсон поднялся со стула, подошел к карте и словно впервые стал рассматривать обозначение прибрежной крепости.

С крыши замка хорошо просматривались прибрежные воды, был виден даже остров Каре. Двести всадников не слишком большая сила, даже если бы им удалось захватить Тарду, они бы сидели в нем, не высовываясь, однако при благоприятном для противника стечении обстоятельств в замок можно было перебросить подкрепление, и тогда рембуржцы могли бы контролировать лов рыбы весной и летом, а также добычу морского зверя зимой. Это стало бы полной катастрофой для верди, ведь рыба и морской зверь были основным источником поступления налогов.

– Кто у нас отвечает за секретных курьеров? – спросил командующий.

– Мы, ваше превосходительство! – воскликнул один из двух вскочивших сержантов. – Прядекс и Арвид!

– Что вы можете предложить? Возможно ли наладить связь в создавшейся ситуации?

– Мы можем спустить на веревках четырех конных курьеров, ваше превосходительство, хоть одному прорваться да удастся. Но лучше, если перед этим мы добудем «языка» и узнаем о расположении войск противника более подробно…

– Хорошо, действуйте.