Текст книги "Каспар Фрай-2 (авторский сборник)"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 78 страниц)

69

Фундинул уже и не помнил, в каком по счету свинарнике они прятались. Новые сапоги были безнадежно испорчены свиным дерьмом, мундир запачкан куриным пометом, а в бороду набилась солома, зато и он, и Углук были живы, и с ними был сержант Ляминен, единственный оставшийся от группы из семи лазутчиков.

Поначалу всему отряду удалось пролететь верхом две трети пути до городских ворот, где-то просто отмахиваясь, а где-то сшибая посты вердийцев, однако в гарнизоне подняли тревогу, и за очередным поворотом отряд встретили полторы сотни алебардистов.

О том чтобы одолеть их с ходу, не могло быть и речи, тем более что на перехват лазутчиков спешило все больше сил. Пришлось рассеиваться по улицам и бросать лошадей.

Перепуганные животные еще какое-то время метались по улицам, создавая панику и помогая лазутчикам затеряться среди узких улочек и построек.

– А вот в Капекслаа свиней не держат, – глубокомысленно заметил Ляминен, разглаживая свои гвардейские усы.

– А чего так? – тут же откликнулся Углук. Тема свиней был ему интересна.

– Грязные, говорят. Оно конечно, грязи от них много, зато вот заперли мы город, а в нем и скотина, и грядки на террасках, свинским же дерьмом удобренные, на грядках репа и морковка растет. Измором такой город взять трудно. Хотя, конечно, пахнет свинья крепко.

Фундинул с изумлением посмотрел на сержанта Ляминена. Четверть часа назад шестерых его товарищей изрубили выскочившие из-за поворота егеря – не меньше тридцати всадников. Углук посшибал штук восемь, Фундинул сдернул еще троих, но потом подоспели пехотинцы и стало жарко. С трудом удалось уйти в расщелину между домами, но лишь троим – Углуку, Фундинулу и Ляминену, старому и опытному рубаке.

– Ты почему так земляков не любишь, Ляминен? – спросил Фундинул.

– Да ну их… – отмахнулся тот и пучком соломы начал полировать отвоеванный офицерский меч.

– А все-таки?

– Три года назад отслужил положенные девять лет, пенсию мне назначили, и поехал я в деревню свою, Кисекалла называется, в пяти милях от границы королевства…

– И чего?

– Приехал честь по чести, мундир в мешок спрятал, чтобы глаза не мозолил, а они собрались толпой, оглобли повытаскивали и давай меня охаживать…

Ляминен вздохнул.

– Едва не убили. Хорошо я в озеро упал, они думали утоп, а я полежал на дне, всплыл да и пешком в Харнлон вернулся. В ноги полковнику упал, назад попросился, солдат я хороший, он меня обратно взял. Потом с сотней ребят через неделю разведкой пришли и сожгли Кисекаллу.

– И не жалко было?

– А меня они пожалели? Ведь половина деревни Ляминены, родственники мои. Я им из жалованья по полтора рилли отсылал, кому дом подправить, кому на свадьбу, и ничего – не отказывались, а тут бить стали и кричать «предатель»! – Сержант вздохнул. – Двуличные люди.

– Не переживай, среди гномов тоже всякие попадаются, – по-своему истолковал слова Ляминена Фундинул. – Вон в Ливене один у меня все время заказы перехватывает.

– И у орков тоже всякое случается, – заметил Углук, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. – Я однажды с земляком подрался, мы вместе в западных землях наемничали. Из-за пустяка подрались, рилли не поделили. Он меня дагой в брюхо, а я его мечом. Потом два месяца на телеге отлеживался, едва за земляком не ушел. И что вы думаете? После победы над князем Ульриком наш хозяин отпустил нас до осени, и я вернулся к себе домой, а отец моего земляка, значит, спрашивает: ну и как там Гугис? А я говорю – никак, убил я его. Ну и рассказал, как дело было. И что вы думаете: отец Гугиса меня понял? Совсем нет. Через час пришли к моему дому двое братьев Гугиса и говорят, выходи, мы тебя убивать будем. Ну и вышел я, зарубил их… – Орк вздохнул.

– Пришлось раньше времени на службу возвращаться, потому что у нас в деревне этих Гугисов, как у вас Ляминенов. Идут и идут…

– М-да, – закивал Ляминен, ободренный тем фактом, что не только у него в жизни такие трудности.

– Ну что, тихо вроде? – сказал Углук и, перешагнув через свинью, выглянул в крохотное оконце.

В перебежках от курятника к курятнику он выпил несколько десятков сырых яиц и теперь чувствовал себя хорошо.

– Тихо, – согласился Фундинул, пристраивая за спиной топор.

– Тогда пошли, нам до ворот еще ярдов двести.

Отворив вторую дверцу, через которую хозяева выносили из свинарника навоз, остатки группы покинули гостеприимный свинарник.

Впереди был еще один двор, а за ним улица, которую следовало как-то перейти.

Хрипло залаяла спрятанная в сенях собака – хозяева убирали их подальше от нервных егерей, которые осматривали подворья.

С улицы стали доноситься голоса и стук копыт, приближался очередной патруль. Ожидая, пока он проедет, Углук, Фундинул и Ляминен спрятались за забором.

– Чем это воняет? – спросил шепотом Фундинул.

– Нормально воняет, – пожал плечами Углук. – Наверно, свинку где-то палят.

– Это ночью-то?

– А чем тебе ночь плоха, чтобы покушать? К примеру, у меня ночью даже аппетит лучше…

– Нет, это не свинка, – покачал головой Ляминен, приподнимаясь. – Это ветерок с моря дует.

Зловонный дым почувствовали и конные егеря, они обменялись несколькими фразами, и Ляминен сразу присел.

– О чем говорят? – спросил Фундинул.

– Говорят, что рембуржцы их травят, лошадиные кости жгут.

– А мясо куда девают? – недоуменно спросил Углук.

– Да враки это, – отмахнулся Ляминен и стал наблюдать за патрульными через щель в заборе. Свет от факелов заиграл на его скулах, в глазах блеснул огонь. – Видимо, генерал выбрал для штурма северную сторону. Оно и правильно, костры разгорятся, они их сырыми шкурами прикроют, и такой дым пойдет, что на улицах ничего видно не будет, а уж на самой стене…

Сержант злорадно усмехнулся.

– Так это нам на руку, они же всех лишних с улиц на стену созовут, – заметил Углук.

– То-то и оно, – согласился Ляминен, продолжая ухмыляться. – Пошли, а то скоро следующий патруль появится – больно они частят сегодня…

70

Дожидаться рассвета сенатору Ральеру пришлось под открытым небом, возле костра, где едва тлели сыроватые водоросли и просоленные ветки, принесенные волнами неизвестно из каких стран.

Тепла от них едва хватало, чтобы не морозило от свежего океанского ветра. Условия были не из легких, зато Ральер напрочь забыл про недавнюю тоску, съедавшую его заживо на протяжении всего плавания. Теперь сенатор дышал полной грудью, предвкушая новые победы на дипломатическом и военном фронтах.

Едва стало светать, он созвал офицеров десанта и приказал выступать. На берегу остались лишь три сотни солдат, чтобы сохранить лодки и не дать отрезать десант от кораблей.

Несколько телег удалось выкупить у местных мужиков, пока за серебро, но в успехе зеленых бус Ральер уже не сомневался. Конвендор вердийский и его помощник Пяллинен дали понять, что высоко оценят помощь гвиндосской державы, и прямо ночью отбыли в Капекслаа, искать дополнительной помощи, а Ральеру в качестве проводников оставили двух егерей. Те хорошо ориентировались в дюнах и неплохо говорили на ярити, поэтому марш на Тарду проходил без неприятных сюрпризов.

Время от времени у горизонта мелькали какие-то всадники, и офицеры десантного корпуса обращались за разъяснениями к егерям, но те лишь пожимали плечами. Обстановка была неспокойная, так что всадники могли оказаться кем угодно.

Когда войско поднялось на высокую дюну, перед солдатами во всей красе открылся замок Тарду. Переход оказался куда короче, чем предполагал сенатор, оглянувшись, он увидел свои корабли. Глубины позволяли подвести их еще на полмили к берегу, тогда при необходимости Ральер мог предъявить туземцам еще один весомый аргумент, самый сокрушительный из всех, какие были у него прежде.

Вдруг проводники заволновались и стали что-то кричать, указывая в сторону крепости.

Ральер махнул рукой, войско остановилось.

– Ваше превосходительство! – на ходу кричал бегущий по песку егерь. – Ваше превосходительство, там рембуржский флаг!

– Какой рембуржский флаг? – переспросил Ральер, который еще плохо ориентировался в местных названиях.

– Флаг королей Рембургов! Тарду захвачен противником, ваше превосходительство!

– Вот незадача!

Ральер встал на телеге во весь рост и разложил взятую у шкипера трубу. Солнце поднялось высоко, и весь замок был как на ладони, а с помощью шкиперской трубы сенатор мог рассмотреть даже отдельные камни в кладке стен. Вся северная сторона Тарду представляла собой сплошную стену до самой крыши, а вот «дворовая» его часть была прикрыта не так надежно. Преодолеть ее можно было с помощью пехотного построения «черепаха».

Сенатор сложил трубу и вздохнул. Тарду идеально подходил для организации опорного форта и перевалочной базы, куда можно было сгружать зеленые бусы, вооружение и товары для торговли. Овладение Тарду давало возможность надежно закрепиться на этой земле и продолжить экспансию. А если со временем замостить дорогу к берегу, доставка грузов с судов и обратно станет и проще, и дешевле.

– Какой будет приказ, ваше превосходительство? – спросил майор Браен, ветеран колониальных войн Гвиндосии. Сенатор «выпросил» майора в военном ведомстве, зная, что в трудную минуту опыт Браена станет ему хорошим подспорьем.

– Нам нужен этот форт, майор. Не хочу говорить – «любой ценой», но на известные траты мы пойти можем.

– Я начну готовить штурм, сэр, даже отсюда видна пара мест, куда можно подвести «черепаху».

– Действуйте, майор.

Войско, снова придя в движение, стало спускаться по пологому склону гигантской дюны. Ральер заметил, что многие песчаные холмы были укреплены искусственно насаженным кустарником, иначе эти массы песка давно бы захлестнули замок, сделав его куда более уязвимым.

Подойти близко десанту не дали, с расстояния в пару сотен ярдов по боевым порядкам ударили арбалетные болты. Сразу появилось несколько легкораненых, солдатам пришлось вести себя осмотрительнее.

Под прикрытием щитов войско стало готовить построение для сборки двух «черепах», трехэтажной конструкции, когда по щитам нижнего порядка, как по мосту, взбирается следующий.

Собиралась «черепаха» с разбегу, так, чтобы у противника не оставалось времени ни на переброску резервов к опасному месту, ни на установку страшных «мельниц» со стальными клинками.

Все время, пока гвиндосский десант готовил атаку, обстрел не прекращался, болты со стуком впивались в щиты и уходили в песок, окатывая им десант словно дождевой водой.

Наконец майор Браен дал отмашку, и солдаты быстрым шагом двинулись к стенам. За командами «черепах» двумя колоннами двинулись остальные, поддерживая ритм шагов ударами мечей о щиты. Казалось, ничто не могло остановить такую силу, даже выстрелы из нескольких мощных арбалетов, что пробивали щиты и вызывали первые невосполнимые потери.

– Па-а-ашли! – услышал Ральер команду майора Браена, и атакующие перешли на бег.

Еще несколько человек упали, сраженные арбалетными болтами, но первые порядки «черепах» уже начали мостить нижний ярус. По нему стали взбираться новые солдаты, быстро и сноровисто выстраивая очередной ярус. Над стеной замелькали шлемы солдат противника, они не ждали от атакующих такой резвости.

– Это вам не туземцы, это пехота Гвиндосии! – с усмешкой заметил Ральер.

Неся незначительные потери от арбалетных выстрелов с близкого расстояния, солдаты быстро наращивали высоту «черепах», казалось, еще немного – и верхний ряд захлестнет край стены… Противник отчаянно отбивался камнями – Ральер видел это из-за спин прикрывавших его солдат. Неожиданно верхние порядки солдат начали разрушаться, а вслед за ними посыпались и нижние – «черепахи» распались.

В несколько мгновений угрожавшие противнику построения превратились в два очага копошащихся в песке солдат, на которых сверху посыпались стрелы.

– Что происходит, майор?! Что происходит?! – воскликнул пораженный Ральер, но ответить ему было некому, майор Браен руководил поспешным отступлением пехотинцев.

В колониальных корпусах было не принято оставлять туземцам раненых и погибших солдат, поэтому под прикрытием нового построения гвиндосские солдаты начали забирать своих.

Пока одни выносили раненых и убитых, другие обстреливали позиции противника из луков, заставив обороняющихся спрятаться за стены. Лишь спустя полчаса войско сумело организованно отойти на безопасное расстояние и сенатор получил возможность поговорить с майором.

– Они забросали нас горшками с маслом! Такого на моей памяти еще не было! Солдаты стали скользить по щитам и падать, вы сами видели, сэр, «черепахи» развалились сразу!

– Какие у нас потери?

– Около тридцати убитыми и сотня раненых. Стреляют они очень хорошо, теперь придется ставить полноценную осаду.

Несколько арбалетных болтов прилетели из крепости и ударили в щиты прикрывавших сенатора и майора солдат.

– Нет, майор, – покачал головой Ральер, глядя на замок. – У нас нет на это времени.

– А может, этот ваш… мессир Лаггер сумеет помочь нам? В экспедиции на Арктур нас сопровождал один маг, так он сумел отвести атаку жутких летающих монстров, хотя они были величиной с небольшую гору.

– Я поговорю с мессиром, но все равно прикажу подвести корабли к берегу. Пришло время напомнить этим туземцам, что такое сила цивилизации.

– Мы возвратимся на берег, сэр?

– Нет, майор, выставляйте посты, разворачивайте лагерь где будет удобно и дожидайтесь начала бомбардировки. Уверен, это сломит их сопротивление.

– Сэр, там какой-то всадник! – воскликнул один из сержантов, помогавший перебинтовывать раненого товарища.

Сенатор разложил трубу и, посмотрев, сложил. Он узнал всадника, это был один из сопровождавших конвендора солдат.

– Должно быть, он несет нам сообщение о судьбе Тыкерьи.

– Тыкерьи? – переспросил майор.

– Да, это столица местных туземцев.

Сенатор вздохнул:

– Что-то он нам расскажет.

71

Костры с тряпьем давали достаточно зловонного дыма, чтобы даже на южной окраине города у самых ворот часовые не переставая ругались и кашляли. Костров разожгли много, в свете факелов раскачивались стальные шлемы егерей и ерихонки ополченцев, а над ними частоколом высились отточенные алебарды и пики с тонкими жалами.

На стенах перекликались постовые, их сменяли каждый час, в то время как отряд заграждения смене не подлежал. Солдат обещали отвести в казарму утром, однако, судя по тому, как складывалась ситуация, в возможность отдыха никто из заслонщиков не верил. Они обменивались предположениями одно другого мрачнее, ругались на начальство и время от времени садились на мостовую или отпрашивались у сержантов по нужде, чтобы размять ноги.

– Сотня наберется, – сказал Ляминен, посматривая на ворота из-за угла казенного сарая.

– Не меньше, – согласился Углук. – И что за моду взяли – одни ворота делать? Нет бы прорубить еще одни – на севере, а то ведь через весь город люди ездят, неудобно это.

– Да уж. А на северной стене уже полчаса как грохот.

– Штурмуют, ясное дело. Нам в помощь.

– Кабы они знали, что нас тут трое осталось… – Гном проверил пальцем острие топора и вздохнул. Шансов прорубиться к воротам у них было немного, но и избежать попытки сделать это также не было никакой возможности.

– Не одни мы тут, – обронил Ляминен.

– С чего ты взял? – удивился Фундинул.

– Сверчков слышишь?

– Ну и чего?

– А то, что не сверчки это. Я слышу двух разных – значит, еще пара отрядов с нами дошла.

– А может, и два человека всего, – заметил Углук, который подъел все запасы и думал о том, где до драки перехватить хотя бы сухарик.

– Может, и два, но если такие, как Ланс Чепис, то и двоих мало не покажется. Орк, ты жрать хочешь?

– Ты прямо мысли мои читаешь, – грустно улыбнулся Углук.

– Вот, возьми два сухарика, один даже сахаром облитый.

– Ох, спасибо тебе, добрый человек, – едва не прослезился орк, принимая подарки.

– Не такой уж и добрый, – сказал Ляминен, не отводя взгляда от колышущихся рядов заградительного отряда. Он набрал в легкие воздуха и издал длинную мелодичную трель.

Другие «сверчки» на мгновение примолкли, затем снова подали голос.

– Порядок, – сказал Ляминен. – Мы все вместе. Вот только мало нас, так что драку нужно начинать с оказии. Орк, ты пугнуть их как-нибудь можешь?

– Запросто, – ответил Углук, забрасывая в рот последние крошки. – Тряпья только добудьте мне и веревку крепкую, а еще масла или жиру в ближайшем доме. Тюк запалим, да и бросим в самую середину.

– А ты добросишь? – усомнился Ляминен. До прикрывавшего ворота отряда было не менее шестидесяти ярдов.

– Доброшу, – заверил тот. – Сухарики твои отрабатывать нужно.

– Нужно, – согласился Ляминен. – Ну пошли за тряпками.

И снова залился длинной трелью, сообщая на сверчачьем языке о своих намерениях.

72

Бурый дым непроницаемой пеленой стелился над самой землей, мешая не только вердийцам, но и самим атакующим, однако задерживать наступление Каспар Фрай не стал.

– Ваше превосходительство, мы же сами тут потравимся! – пожаловался вернувшийся от стены майор-барон Буалеску, закопченный и грязный.

– Сейчас все наладим! – ответил Каспар. – Почему лестницы падают?

– Дык крючьями сбрасывают, ваше превосходительство!

– Пусть лучники вас поддержат! Пусть перебьют всех крючников!

– Да где ж это видано, чтобы с луками в атаку ходили, ваше превосходительство?! – удивился Дерек, полк которого пока находился в резерве.

– А вот сейчас и увидим. Барон Буалеску, поставьте лучников во второй, а то и в третий ряд, пусть бьют по крючникам – они возле факелов, их будет видно.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – козырнул Буалеску и побежал назад в дым, удивляясь, как это он сам не додумался до столь необходимого новшества.

Граф де Шермон стоял чуть в стороне и в обсуждении баталии не участвовал. Он был храбрым воином, сам ходил в атаку, ему даже случалось карабкаться на стены – во время войны за трон короля Филиппа, но в тактических хитросплетениях генерала Фрая он путался, а спрашивать каждый раз не позволяла графская гордость. Лучше уж помолчать.

Наступающие волна за волной накатывались на стену, выставляли лестницы и торопливо по ним карабкались, но пока никому не удалось добраться до зубцов, лестницы сбрасывали раньше.

– Какие у нас потери? – спросил Каспар у вернувшегося из боя капитана Варциса. Он командовал полком майор-барона Каттлера, пока тот удерживал замок Тарду.

– Уже около четырех сотен, ваше превосходительство, какие из них убитые, а какие раненые – судить не берусь.

– Понятно. – Каспар оглянулся на костры. Поставленные перед ними арпаши с надстройками начали действовать, дымные клубы, как и рассчитывал Каспар, больше не мешали атакующим, сразу поднимаясь выше человеческого роста, однако к стенам подходили в самый раз – чуть ниже уровня крепостных зубцов.

Между тем кучи ветоши возле костров стремительно убывали, еще полчаса или чуть больше – и дым иссякнет.

– Вы по-прежнему рассчитываете на помощь изнутри крепости, ваше превосходительство? – с некоторым вызовом в голосе поинтересовался Дерек.

– Да, барон, рассчитываю, – ответил Каспар. Он видел, что на этой стене далеко не все солдаты крепостного гарнизона, примерно половина их все еще была рассредоточена по городу, скорее всего, в поисках разбежавшихся лазутчиков. А значит, те еще живы.

Дождавшись своей очереди, снова пошли на приступ солдаты Буалеску. Им навстречу через образованные проходы, прихрамывая и волоча раненых, возвращались побитые бойцы майор-барона Лайдаса. Самого полкового начальника несли на руках, однако Каспар сразу отвел глаза – его больше интересовало, как сработают лучники.

Вот начали подниматься лестницы, одна, другая, третья… Четвертую сбросили сразу, однако всего удалось закрепить около полутора десятков. Видно было, что лучники делали работу хорошо, с уцелевших пяти лестниц солдаты успели вступить в схватку с защитниками крепости. Разумеется, этого было недостаточно, вскоре всех «везунчиков» сбросили обратно, однако разница в рисунке боя была разительная.

– Действует, ваше превосходительство! – обрадовался Дерек. – Это действует!

– Да, действует, – согласился Каспар, однако он понимал, что каждому прорвавшемуся на стену противостоит сотня защитников, чтобы добиться успеха и закрепиться на стене, нужно установить сотню лестниц. Но для этого требовалось рискнуть всеми людьми, однако собрать их было невозможно, два отряда по четыре сотни каждый караулили с западной и восточной стены, а еще четыреста кавалеристов ждали счастливого момента напротив ворот.

«Ну где же вы, старые товарищи? Поднажмите, у нас уже не так много сил!» – мысленно попросил Каспар и снова оглянулся на костры: топливо для них подходило к концу.