Текст книги "Каспар Фрай-2 (авторский сборник)"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 78 страниц)

Глава 37

Оборванный разбойник сидел на пеньке и, позабыв про алебарду с обломанной рукоятью, ожесточенно терзал кусок жесткой конины. Мяса в нем было немного, в основном жилы, но ничего лучше в лагере давно не водилось. С наступлением осени купеческих караванов на дороге стало меньше, и добычи, достаточной для прокорма сотни голодных ртов, не хватало. Будь разбойники поумнее, они бы делали запасы, чтобы протянуть до весны, однако, напротив, при каждой воровской удаче грабители на радостях транжирили деньги, пили херес и одевались в парчу, чтобы через неделю, очнувшись после хмельного угара, вдруг обнаружить, что им нечего есть.

Вот и теперь наступил голодный период, как наступал он и год, и два года назад, и всякий раз зима и бескормица заставали разбойников врасплох, будто они и слыхом не слыхивали о зиме и морозах.

Когда добычи не было, под нож пускали порядком отощавших лошадей, что для самих животных было лучшим выходом, поскольку разбойники кормили их только травой, поили когда придется, а чистить и вовсе забывали. Дети разбойной вольницы, они жили одним днем.

Услышав за спиной треск, разбойник резко обернулся и едва не выронил конину, когда всего в двух шагах позади него появился улыбающийся человек неопределенного возраста с желтоватым лицом и редкой бородкой. Одет он был в длинный, до пят, темный плащ с наброшенным на голову капюшоном.

– Это я шумел, дружок, – произнес он вкрадчивым голосом и показал переломленную палочку. – Ты не испугался?

– Да я тебя…

Разбойник оставил на пеньке недоеденную конину, вытер руки о дырявую рубаху и подобрал ржавую алебарду.

– Я тебя сейчас на куски, морда…

Часовой замахнулся, но незнакомец и не подумал пугаться, он лишь погрозил разбойнику длинным желтым пальцем и сказал:

– Не шали, дружок, лучше проводи меня к своему предводителю.

– К атаману, что ли? – переспросил часовой и, подумав, опустил алебарду.

– К нему самому.

– А на кой тебе?

– Это большая тайна, и рассказать о ней я могу только твоему атаману. Веди скорее, за ту добрую весть, что я несу, он сейчас же наградит тебя.

– А чем? – удивился разбойник, он прекрасно знал, что ни еды, ни червивки в лагере нет.

– Чем-нибудь наградит, медалью, например. Ну давай, пошевеливайся. – Кромб сделал неопределенный жест, он уже начинал терять терпение.

В этот момент на верхушку стоявшей неподалеку ели тяжело уселся старый ворон, он взмахнул крыльями и прокричал хриплым голосом:

– Вон он, я его виж-ж-жу! Вон он!

Кромб сразу узнал мелкого демона, которого когда-то обидел.

– Ах ты, скотина такая…

Колдун вскинул руку, и с его мизинца в птицу ударила белая искра. Ворон лопнул, словно пузырь, в воздухе закружились птичьи перья, однако через лес, с треском проламываясь сквозь чащу, уже неслись те, кого призвал ворон-оборотень.

Кромб вздрогнул, его силуэт подернулся молочным туманом и через мгновение стал совершенно неузнаваем. Потрясенный разбойник в ужасе раскрыл рот, чтобы закричать, но голос пропал напрочь.

Расступились кусты, взметнулись осенним пламенем пожелтевшие листья, и на просеку вылетели два волка-оборотня. Подскочив к перепуганному разбойнику, один из зверей поднялся на задние лапы и пророкотал басом:

– Где Кромб, мужик? Мужик, где Кромб?

– Ав-в-вав… – тряс головой разбойник, по его подбородку стекала слюна.

– Где Кромб, баба? Баба, где Кромб? – рявкнул оборотень на краснолицую кухарку с закатанными рукавами на распаренных стиркой руках.

– У-у-у… У-а-а… – ответила та.

Оборотни разочарованно взвыли и, сорвав когтями дерн, умчались назад в чащу.

«Кухарка» вздрогнула, развела руки и через мгновение снова стала Кромбом. Он часто использовал обличья убитых им жертв, чтобы обманывать посланцев духов холода и разложения.

– Ну-ка, приди в себя! – приказал Кромб и похлопал онемевшего разбойника по щекам.

– Кы… Кы… Кто? – спросил тот, продолжая дрожать.

– Все в порядке, тебе все показалось. Померещилось, понял?

Кромб щелкнул перед лицом разбойника пальцами, и взгляд бедняги прояснился.

– Мне только что померещилось…

– Да, я знаю, а сейчас пойдем к твоему атаману.

Глава 38

Лагерь дорожных разбойников представлял собой вытоптанную и засыпанную мусором поляну. Здесь были разбитые телеги, рваная одежда, черепки и кости животных, множество остывших кострищ и навозных куч. Среди этой грязи стояло с десяток шалашей и пара прохудившихся шатров. Под навесом из веток располагалась кухня, над ней поднимался дым, а возле огромного закопченного котла по пояс голый повар размешивал палкой какое-то мутное варево.

«Конские кости по второму разу варят», – определил по запаху Кромб.

Слонявшиеся по поляне бездельники заметили чужака и как оголодавшие псы стали сбиваться в кучки, настойчиво следуя за Кромбом.

– Ну где твой атаман? – нетерпеливо спросил колдун.

– Вон, в шатре со штандартом.

Под штандартом здесь понималась линялая тряпка на шесте. Кромб по незнанию принял ее за чьи-то сушившиеся подштанники.

Возле входа в атаманский шатер оказалось значительно чище, чем повсюду на поляне, должно быть, здесь кто-то убирал.

– Атаман Прунквист, к вам можно? – тонким голоском пропищал разбойник, сгибаясь от робости.

– Кто там?

– Это я, Могучий Волк!

– А-а-а, Шакаленок? Чего приперся? Если снова жрать просить будешь – убью…

– Нет, атаман, что вы! Я…

Не желая слушать эту перебранку, Кромб бесцеремонно оттолкнул робкого разбойника и, откинув полог, вошел в шатер. В нос ударил запах давно не мытого тела. Атаман лежал на кушетке, прикрытой ковром с двумя прожженными дырами. Он был бос и ел пшеничный сухарь, роняя крошки в черную, давно не чесанную бороду.

Увидев незнакомца, атаман сел и, покосившись на лежавший неподалеку кинжал, спросил:

– Ты что за рожа такая? Откуда выискался?

– Я не рожа, – как можно более дружелюбно отозвался Кромб. – Я твой добрый вестник, атаман Прунквист.

– Что за вестник такой? – Прунквист поднялся во весь свой немалый рост и двинулся на Кромба. – Где тебя Шакаленок прихватил, на дороге?

– Он меня не прихватил, я сам пришел, чтобы сообщить хорошую новость…

– Какую новость?

– По дороге на Харнлон едет обоз.

– Обоз? Большой? – сразу заинтересовался атаман и даже перестал грызть сухарь.

– Из двух телег и пятерых всадников.

– Две телеги и пять всадников? Да ты что, морда, смеяться надо мной вздумал?

Атаман забросил в рот остатки сухаря и принялся их с ожесточением пережевывать.

– Я тебя в котле сварю, – пообещал он, хватая колдуна за плащ, – живьем в яму зарою!

– Да почему вы так нервничаете, атаман? Там хорошая добыча, а вы тут с голоду скоро ноги протянете.

– Мы их скорее протянем, если будем таких, как ты, слушать! Мои уже напоролись раз на этих охранников, четыре трупа на месте оставили, двое померли здесь и еще шестеро отлеживаются по шалашам!

– Но у вас же много людей, задавите их числом! Заставьте уважать себя!

Кромб поморщился, когда пальцы разбойника стали сдавливать ему горло. Избавиться от этого грязнули он, конечно, мог, но для этого пришлось бы тратить драгоценную силу, без которой его сразу найдут посланники духов холода и разложения:

Снаружи доносился приглушенный галдеж голодных разбойников, они ждали, чем для незнакомца закончится этот неожиданный визит.

– Заставьте себя уважать… атаман! Да отпустите же, я дело… говорю…

– Я не могу гнать людей на смерть только для того, что заставить себя уважать, морда ты харнлонская! За пару тряпок подыхать желающих нет!

– Но там не пара тряпок, там возы золота! – страшно тараща глаза, сообщил Кромб.

– Что? Что ты сказал?

Атаман с силой встряхнул Кромба, у того даже затрещали кости.

– Я говорю, на самом дне под тряпьем на возах лежат мешочки с золотом, это банк Генрика Буклиса посылает монету своему коллеге в Харнлон. А чтобы обмануть лихих людей, он придумал отправить все с малой, но злой охраной. Наткнутся люди вроде вас, получат по носу да и скажут: овчинка выделки не стоит, а золотишко тем временем в Харнлон уплывет!..

Пальцы атамана медленно разжались, он отпустил колдуна и, вернувшись на кушетку, достал из стоявшего рядом сапога следующий сухарь.

– Ну-ка, давай с самого начала.

Кромб повторил свой рассказ, стараясь приукрасить его жестами.

– Так-так, – сказал атаман, а снаружи волнуясь загудели разбойники – они все слышали. – А тебе чего с этого, долю в золоте получить хочешь?

– Нет, – честно ответил Кромб. – Никакого мне золота не надо, я давно живу одной только местью. Там мой враг, отдайте его на мою волю, и больше никакой награды я не потребую.

– О как! – удивился атаман. – А не врешь?

– Что вы, как можно, я никогда не вру и с самого детства все зовут меня Йоган Честный.

– Так тебя зовут Йоган?

– Да, атаман.

– Хорошо, Йоган. Если в возах действительно золото, ты получишь своего врага.

– Он нужен мне живой или в крайнем случае свежеубитый.

– Да хоть замаринованный в рассоле, за хорошую добычу ты его получишь.

Отодвинув Кромба, атаман босым вышел из шатра, собравшиеся разбойники встретили его ликующими криками.

– Собирайся, братва, на золотую жатву! Мы заставим себя уважать, мы покажем этим богатеям, как обманывать нас, простых разбойников!

Глава 39

Первым опасность заметил Красавчик, да и то лишь потому, что обоз двигался по возвышенности.

– Эй, Фрай, смотри – там впереди какая-то сволочь!

Каспар, ехавший рядом с телегой Слизня, дал коню шпоры и поскакал в голову колонны.

– Никак снова деревенские! – презрительно заметил Рыпа.

Каспар остановил коня и, привстав в стременах, посмотрел из-под ладони вдаль. Ярдах в четырехстах навстречу отряду бежала группа разбойников – человек тридцать. Все они были вооружены и, вне всякого сомнения, намеревались напасть на обоз.

– Поворачиваем назад! – крикнул Каспар, но тут сзади послышались отдаленные крики.

– Они там, они догоняют нас! – заголосил Лакоб, позабыв про свои волшебные корешки.

Одновременно и слева – в перелеске стали раздаваться крики и треск сучьев. Оставался только один путь – направо через болотистый луг, но там нельзя было проехать и пятидесяти ярдов, луг был сырой, ветер раскачивал выросшую на нем болотную осоку.

– Что делать, хозяин? – взвыл Котлета, затравленно вертясь в седле.

– Вперед по дороге! Тех, что впереди, сомнем! – крикнул Каспар, и в этот момент из перелеска стали выскакивать разбойники.

Щелкнул арбалет, бежавший первым разбойник выронил кистень и перевалился через голову.

– С лошадей не сходить! – предупредил Каспар и сшиб ногой загородившего дорогу налетчика. – Давай, Рыпа, гони! Слизень, поскорее!

Рыпа и Слизень принялись нахлестывать ломовых лошадей, заставляя их бежать быстрее. Красавчик и Свинчатка закружились на месте, отмахиваясь мечами от пятерых разбойников. Бабушкин Звон ударил одного из нападавших мечом, но тут же получил крюком в бедро и, дико крича, свалился на землю. К нему бросился бородач с алебардой, но Котлета, нагнувшись, вонзил ему в шею свою заточку.

Проезжавший рядом Рыпа придержал лошадь, а Котлета, спрыгнув на землю, поднял кричавшего в голос товарища и забросил на телегу.

Сзади послышался топот, Каспар обернулся – двое всадников во весь опор мчались за обозом, чуть подальше, с криками и посвистом, бежали пешие.

Высоко над головой пропели две стрелы. Третья ударила в спину Лакобу, но накладок не одолела и отскочила. Не разворачивая коня, Каспар перегнулся в седле и точным выстрелом сбил первого всадника. Мимо проскакал Лакоб, ему наперерез выбежали двое оборванцев с топорами, но в спешке попали под копыта. Тяжелый мардиганец снес их, как старую изгородь, и поскакал дальше.

Каспар вложил в лук следующую стрелу, но уцелевший всадник заметил это и, пригнувшись, понесся в перелесок.

Каспар дал коню шпоры и поскакал за своими. Уже спускаясь и видя, как строятся полукругом ждавшие впереди враги, он заметил полузаросшую, шедшую через луг дорогу.

– На дорогу сворачивай! Красавчик, на дорогу! – закричал он что было сил.

Его услышали, Красавчик и Свинчатка свернули на едва заметную колею. Подпрыгнув на бугорке, туда же повернула телега Рыпы. Привязанные к ней два мардиганца едва не столкнулись, но выправились, и за ними следом побежала лошадь раненого Бабушкиного Звона.

Развернувшиеся для обороны разбойники из группы заграждения растерялись – они не ожидали, что обоз свернет.

– Бей, круши! – заорали они и побежали вдогонку, но обоз уже уходил от них по мягкой болотистой дороге.

Скакавший последним Каспар обернулся – на возвышенности показались основные силы разбойников. Их было не менее полутора сотен, и они едва не захлопнули ловушку, хотя Каспар полагал, что уже проскочил территорию этой банды.

Не останавливаясь, разбойники продолжили преследование, хотя и сильно отстали от обоза. Такое упрямство крайне удивило Каспара, ведь пешим за конными было не угнаться.

Объяснение их поведению появилось через пару миль, когда впереди показался огромный сколоченный из горбыля сарай. Судя по всему, это было убежище для скота. Следуя все по той же заросшей колее, обоз проехал мимо сарая, но неожиданно Красавчик со Свинчаткой натянули поводья, и их лошади закрутились на месте.

– Хозяин, дороги дальше нет!

– Как нет? – не понял Каспар, но, когда подъехал ближе, понял, в чем дело. Дорога через луг была насыпана только до расположенной на небольшой возвышенности кошары, а дальше вокруг простирался все тот же болотистый луг. На телеге по нему было не проехать, да и верхом тоже.

Каспар огляделся: они оказались в западне.

– Возы и лошадей – в сарай! Будем отбиваться!

– Как тут отбиваться, хозяин? Торговаться нужно! – предложил Котлета.

– Нам нечем торговаться, они и так возьмут все, когда перебьют нас! Быстро в сарай!

– Они уже совсем рядом! – предупредил Лакоб. Каспар соскочил с коня, подбежал к углу сарая и, выглянув из-за него, уже в сотне ярдов увидел передовой отряд пеших разбойников. Они отлично знали местность и, пока обоз ехал по дуге, сократили путь по им одним ведомым тропкам.

Каспар выругался и ударил кулаком в стену, проверяя ее прочность. С горбыля посыпалась истлевшая кора. Даже одним топором за пару минут эту стену можно было пробить в любом месте.

Сарай был почти квадратным, в каждой стене имелось по четыре узких оконца. Назвать их бойницами язык не поворачивался из-за слабости стен.

Между тем разбойники приближались растянувшейся и шумной колонной. Их было очень много.

Каспар и его бойцы закрыли кое-как державшиеся ворота и заперли их сохранившимися деревянными засовами.

– Слизень! Арбалеты готовь! Остальным – надеть шлемы и накладки! Сейчас важно любое, даже незначительное преимущество.

Послышались крики подбегавших разбойников. Кто-то из них ударил в угол сарая кистенем, со стен посыпалась труха.

– Сдохнем здесь… – простонал Бабушкин Звон. Огромную рану на бедре ему стянули чистой тряпицей, однако ее требовалось зашить суровой ниткой и обработать жгучей мазью, да только времени на это не было.

Каспар подумал открыть ящик со своим чудо-оружием, но что в нем сейчас толку, если этот сарай можно штурмовать со всех сторон! Положение казалось безвыходным, однако Каспар даже в этой ситуации пытался организовать оборону – такая у него была привычка.

– Лакоб, раздувай свои коренья, ты должен помочь нам! – приказал Каспар. В его голосе было столько силы и решительности, что магу-недоучке и в голову не пришло засомневаться в себе.

– Выходите, булки румяные, мы вас не больно зарежем! – раздалось из-под стены, и шутника поддержал целый хор голосов.

Судя по шуму, разбойники продолжали прибывать. То тут то там в стены ударяли дубинами и топорами, сарай содрогался и, казалось, вот-вот должен был обрушиться. Городские воры обменивались растерянными взглядами, в такой ситуации бывать им еще не приходилось. На улице всегда можно дать деру до ближайшего угла, здесь же выбора не оставалось.

В полоске света, падавшего сквозь дырявую крышу, прошмыгнула крыса. Каспар невольно проследил за ней взглядом.

– А ты постарел, Фрай, – сказала крыса и скрылась в старой норе.

Каспар тряхнул головой – вот так наваждение!

«Неужели я струсил? Неужели это от страха?»

– Взяли-и-и! И-и, взяли!

«Буммм! Буммм!» Разбойники нашли какое-то бревно и теперь били в ворота. От сотрясения с них сыпалась труха и жуки-древоточцы. Еще удар – и конец бревна оказался внутри сарая.

– Слизень! – крикнул Каспар.

Вор его понял и, как только разбойники вытащили застрявший таран, разрядил арбалет через эту брешь.

Снаружи закричали на два голоса – удачный выстрел поразил двоих. У стены Свинчатка изловчился и через окошко ткнул кого-то мечом. В ответ понеслись ругательства, и в это же окно просунулась пика. Она несколько раз ткнулась в пустоту и исчезла, а таран у ворот снова начал свою работу.

– Ваша милость! – прогремел голос Лакоба.

Каспар его даже не узнал, казалось, «сержант» даже вырос на целую голову.

– Ваша милость, приказывай, я готов уничтожить армию врага испепеляющим синим огнем!

Над разложенными на телеге корешками и какими-то веревочками вспыхивали и гасли синеватые искры. Это внушало надежду.

– Да, Лакоб, – кивнул Каспар, боясь поверить тому, что сейчас случится чудо и они будут спасены. – Уничтожь эту армию!

– Поджарь их, мужичина! – истерично заорал Слизень.

– Поджа-а-а-арь! – заорали хором остальные воры и даже корчившийся от боли Бабушкин Звон.

– Слушаюсь и повинуюсь, братья! – басом проговорил Лакоб, взмахнул руками и склонился над корешками, что-то нашептывая.

В какой-то момент Каспар решил, что уже ничего не случится, однако в следующее мгновение сверкнула ослепительная вспышка и раздался страшный грохот. Все вокруг замелькало, закружилось, и Каспар почувствовал, что куда-то летит.

Жесткий удар спиной о землю навел его на мысль, что все кончено. Каспар поморщился, затем открыл глаза и увидел синее небо и солнце меж синеватых туч. Что-то ударилось рядом – справа от него. Каспар с трудом повернул голову и снова увидел крысу, шерсть на ней была опалена, хвост еще дымился.

– Не поверишь, Фрай, но я мечтал совсем не об этом, – человеческим голосом произнесла крыса и, с трудом поднявшись на три лапы, захромала прочь по взрыхленной земле.

На короткое время что-то закрыло солнце, Каспар пригляделся – вращаясь словно осенний лист, на землю падала лошадь.

«Ломовая, – подумал Каспар отстраненно, – грива длинная».

Лошадь прилетела и с треском врезалась в землю всего в нескольких ярдах правее Каспара.

Переведя дух и перевалившись на бок, он оперся о землю и с трудом сел.

– О-о… – непроизвольно вырвалось у Каспара. Никакого сарая больше не существовало, не осталось даже намека на его стены. Разбитый в щепу горбыль и дранка с крыши были разбросаны на сотни ярдов вокруг среди неподвижных тел армии разбойников. Земля на возвышенности была взрыхлена, на лугу сорван дерн, а кое-где в ямках проступила вода.

Недалеко от Каспара на земле сидел пригорюнившийся Лакоб. Он почти не пострадал, лишь слегка обгорела одежда, но сумка с корешками снова была при нем.

– Лакоб… – позвал Каспар хрипло и закашлялся. Во рту чувствовался привкус крови. – Лакоб!

Каспар с трудом поднялся, чуть пошатнулся, но все же устоял. Он осмотрел себя – на одежде были прожженные пятна, из бедра торчала толстая заноза, и кровь из раны стекала в сапог. Выдернув ее, Каспар снова позвал:

– Лакоб!

Однако тот продолжал что-то бормотать, то ли не слыша, то ли не обращая на окрик внимания.

– Ну и ладно…

Каспар принялся шарить вокруг, без меча он чувствовал себя голым.

– Вот ты где, дружище… – Потянув за рукоять, Каспар вытащил невредимый меч, улыбнулся и тут же схватился за лицо – оно было одним сплошным ожогом, и улыбка вызвала резкую боль. Осторожно проведя по лицу перчаткой, Каспар зачем-то ее понюхал – пахло паленой шерстью.

– Хозяин!

Каспар обернулся: прихрамывая, с куском обгорелых вожжей в руках к нему шел Рыпа.

– Моя лошадь и телега, хозяин… Их нет…

– Вон твоя лошадь, – сказал Каспар, указывая на останки прилетевшей ломовой, и отправился поискать хоть какое-то снаряжение.

Ему попался присыпанный землей Бабушкин Звон, снаружи белела испачканная кровью повязка.

– Вот и отмучился, – философски изрек Каспар и собрался идти дальше, но раненый застонал. – О, цел! – Каспар взял Бабушкиного Звона за плечи и приподнял, чтобы тот сел.

– На каком мы свете, хозяин? – спросил пострадавший, глядя на Каспара затуманенным взором.

– Я еще сам толком не разобрался, но, похоже, нам повезло.

Оставив раненого, Каспар двинулся дальше. Пробираясь среди мусора, взрыхленной земли и перешагивая через изуродованные останки, он увидел перевернутую телегу с уцелевшими колесами. Лошадь лежала рядом, ее глаза были открыты, а по коже, от ушей до хвоста, пробегали быстрые судороги – животное было в шоке.

Каспар осторожно ощупал ноги лошади, у бедняжки было несколько ожогов и ссадин, однако кости остались целы. После недолгих уговоров Каспару удалось привести животное в чувство и заставить его подняться.

Вскоре ему на помощь пришли Лакоб и Рыпа, вместе они поставили на колеса телегу, собрали разбросанный груз, в том числе и ящик с чудо-оружием.

Одеяла, галеты и котел были на другой, пропавшей телеге, здесь же нашлись солонина, несколько комплектов одежды и пара тюков крашеной шерсти.

Вторую телегу найти так не удалось, а вместе с ней и привязанных к ней двух мардиганцев. Зато отыскались Котлета, Красавчик и Свинчатка. Дольше всех отсутствовал Слизень, но вскоре и он нашелся, приведя с собой двух мардиганцев.

Нашлись два мешка овса, они слегка разорвались, но почти ничего не просыпалось. Арбалета осталось два, мечи все были на месте.

После такой встряски Каспар с трудом определил нужное направление. Помогая друг другу, отряд кое-как погрузился в седла, и укороченный обоз двинулся по дороге в обратном направлении.

Они проехали с полсотни ярдов, когда среди кочек вдруг поднялся окровавленный разбойник.

– Где этот Йоган?! Где этот Йоган?! – несколько раз прокричал он, потрясая кривым тесаком, и, не дождавшись ответа, рухнул на землю.

– Эк его проняло, – покачал головой Рыпа. – Йогана ищет…

– Это, бабушкин звон, друг его, наверное, – предположил лежавший на телеге раненый.

– Наверное.

– А мне очень и очень стыдно, – простонал Лакоб через некоторое время.

– Ты о чем? – спросил Каспар, тупо глядя на дорогу.

– Я вас едва не убил!

– Пустяки, мужичина! – отозвался спереди Красавчик. – У нас обгорели задницы, и это неприятно – в седле сидеть больно, зато мы живы.

– Да, а деревенских по всему болоту разметало, – заметил Рыпа.

– Мне только арбалеты жалко, – вздохнул Слизень. Он теперь ехал в седле, а оба уцелевших арбалета были спрятаны в седельной суме.

– А у меня кровь больше не течет, остановилась кровь, братцы! – обрадованно сообщил Бабушкин Звон.

– Значит, ты не от этого помрешь, – сделал вывод Свинчатка.