Текст книги "Каспар Фрай-2 (авторский сборник)"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 78 страниц)

Глава 15

Лакоб старался держаться достойно, однако голод давал о себе знать, и время от времени оборванец начинал лихорадочно стучать ложкой, но затем снова брал себя в руки, вытирал с подбородка капли бульона и продолжал есть, сохраняя достоинство.

Он съел две большие миски супа с потрошками, но от третьей отказался, хотя Каспар видел, что он может съесть и еще.

– Мне случалось голодать и наедаться потом до колик. Лучше обожду немного, – пояснил Лакоб. Он поминутно проверял лежавшую на коленях сумку, как будто хранил в ней нечто очень ценное. Каспар решил, что расспросит о ее содержимом позже.

Они выпили пива, Каспар повернулся к ворам – тем, которых сначала побил, а после одарил хересом, и отсалютовал им кружкой, те вяло ответили, видимо еще не оправившись.

– Я так понимаю, ваша милость, вы меня на дороге еще пожалели, – сказал оборванец.

– Пожалел, – кивнул Каспар, отставляя недопитое пиво.

Прибежал хозяин, торопливо собрал посуду и поставил две порции жаркого – свинину с луком.

– Эх, такое мне даже и не снилось! – радостно вздохнул Лакоб, не решаясь притронуться к горке переложенных тушеным луком румяных кусочков с прожилками прозрачного сала. – Я сейчас ужас какой голодный!

– Признаться, и я тоже, – сказал Каспар.

– Правда? А ты вроде домашний, ухоженный.

– Домашний. – Каспар грустно улыбнулся. – Просто давненько не ел в трактирах мяса, правда, чай пил почти каждый день.

– Чай тоже неплохо, – по-своему истолковал слова благодетеля Лакоб, подхватывая пальцами жирные куски.

– Ты, я вижу, не дурак и не грязь придорожная, в какую превращаются многие из твоих собратьев. Хочешь поработать со мной?

– Конечно, хочу, – сразу согласился Лакоб. – Ты ведь небось и денег заплатишь?

– Конечно, заплачу. И деньги будут, и еда за мой счет.

– А что делать нужно?

Каспар покосился на стол обиженных им воров, они о чем-то перешептывались, очевидно, о нем. Затевать с ними войну Каспару теперь было не с руки, но кто ж знал, что они сразу кинутся. Знай он, что здесь такие лютые сидят, увел бы Лакоба в другое место.

– Нужно съездить со мной в другой город.

– Далеко?

– Пара недель пути.

– Ух ты! – бродяга присвистнул. – Не близко!

– А у тебя здесь дела? – усмехнулся Каспар.

– Нет, никаких дел у меня не имеется. Мои дела – пожрать да поспать чтобы не в луже.

– Значит, договорились?

– Конечно. А когда ехать?

– Думаю, на следующей неделе. Я дам тебе еще три рилли, сходишь завтра в помывочную. Знаешь, где это?

– Знаю.

– После помывочной тебя в баню пустят, только одежду купи новую и сапоги. Да смотри, чтобы не обворовали.

– Да уж присмотрю, ваша милость, я уже ученый. Только я не пойму, зачем мне мыться?

– С завтрашнего дня тебе лучше поселиться в «Коте и Ботинке».

– В гостинице?

Лакоб даже опасливо огляделся, словно Каспар предложил ему что-то неприличное.

– А чего ты так испугался? – удивился он.

– Я никогда не жил в гостиницах.

– В этом нет ничего сложного. Кстати, ты не знаешь, где в городе могут собираться наемники?

– Наемники? Убийцы, что ли?

– Можно и так назвать, – неохотно согласился Каспар.

– Бывают и в «Бешеном осле», и «У пруда».

– Ладно, давай заканчивать…

Каспар подозвал трактирщика, расплатился и под недобрыми взглядами местных завсегдатаев выпроводил Лакоба на улицу.

– Куда теперь пойдешь, ваша милость?

– На Оружейную, у меня там лошадь осталась.

– А я тебя провожу. – Бродяга не заметил, как перешел на «ты».

– Давай, – пожал плечами Каспар.

Некоторое время они шли молча, затем Каспар спросил:

– Ты котомку свою все время обнимаешь – у тебя в ней артефакт магический?

Реакция Лакоба была неожиданной – он отпрыгнул к стене скобяной лавки и большими, полными ужаса глазами уставился на Каспара. Тот уже и не рад был, что взялся пошутить.

– Ты кто таков будешь?! – воскликнул бродяга.

– Успокойся, друг, я просто пошутил, уж больно ты трясешься над драной котомкой, вот я и ляпнул, что на ум пришло. Это все из-за пива, оно хоть и горькое да мутное, зато в голову крепко дает. Идем…

И, демонстрируя безразличие к состоянию Лакоба, Каспар как ни в чем не бывало пошел дальше. А тот, преодолев замешательство, через некоторое время последовал за ним. Вскоре они поравнялись.

– Если не хочешь, я про твою сумку больше не спрошу, – сказал Каспар.

– Да уж, лучше пока не спрашивай. Может быть, потом я сам тебе все расскажу. – Лакоб вздохнул. – Мне скрывать нечего.

Вместе они дошли до мастерской Боло, где Каспар взял лошадь и заодно прихватил стреляльную машинку. Коробку приторочили к седлу, и Каспар повел мардиганца на поводу, Лакоб увязался за ним дальше.

Когда пришли к дому, Каспар не стал прогонять бродягу. Привязал мардиганца под навесом, снял уздечку, седло, напоил его и насыпал в торбу овса.

– Ты можешь заночевать в столярном сарае, – сказал Каспар. – Там возле верстака много стружек – будет мягко.

– Спасибо тебе, ваша милость, хороший ты человек.

– Да и ты вроде на что-то годишься, – улыбнулся Каспар и, уже поднявшись по лестнице, добавил: – Нужник вон там – в углу.

– Спасибо, ваша милость. А домашний-то нужник небось с выгребной ямой?

– Да, с ямой, – подтвердил Каспар, удивляясь такому интересу гостя.

– Уважаю я дома, где люди уют ценят.

– Спокойной ночи.

– Дык светло еще!

– А я больше не выйду.

Каспар отпер ключом дверь, вошел в дом и, закрывшись, уселся прямо у двери на пол. Здесь все было, как прежде, тот же крепкий и надежный дом, но пустой – почти мертвый. Что там с Генриеттой и детьми? Ладно ли все? Хорошо ли к ним относятся?

Каспар почувствовал, как по щекам текут горячие слезы.

«Стар стал – плачу», – сказал он себе и, поднявшись, перенес короб с со стреляльной машинкой в гостиную. За окнами стемнело, пришлось зажечь свечи.

Каспар сходил на кухню: в теплой еще печи в соусе дожидался тушенный с овощами окунь. И он, хотя был сыт, посчитал необходимым попробовать хоть кусочек, ведь Генриетта старалась, готовила рыбу для него и деток.

Почувствовав, что давится, Каспар запил окуня водой, но спазм не проходил.

– Соберись, Фрай, ты же не баба! Соберись! – скомандовал он себе и, подхватив свечу, спустился в арсенальную, откуда вынес в гостиную меч и «Железный дождь».

Вытащив оружие из чехлов, он погладил лезвие меча – это была копия того, который Каспар почти загубил в походе по Синим лесам. Там прежнему мечу пришлось столкнуться с магической красной сталью, он сильно пострадал, но хозяина спас, пришлось потом сделать по его подобию новый.

А вот «Железный дождь». Он неоднократно выручал в те моменты, когда неприятелю уже казалось, что он одолевает Фрая и его отряд. Острые дротики как молнии разили врагов и поселяли среди них панику.

Решив взвести пружину, Каспар вставил в гнездо ключ и начал его крутить. Один поворот, второй, третий, затем раздался неожиданный щелчок, и ключ стал свободно проворачиваться – пружина сломалась. Каспар слегка потряс оружие, внутри него что-то гремело и перекатывалось, складывалось впечатление, что механизм «Железного дождя» полностью разрушен.

– Прости, – сказал Каспар, убирая умершее оружие в чехол. «Железный дождь» не вынес появления нового собрата – этого следовало ожидать.

– Прости, – еще раз произнес Каспар и погладил запыленный чехол.

Глава 16

На следующее утро Каспар отправил Лакоба мыться и покупать одежду, а сам оседлал мардиганца и поехал через город к северным воротам. Он собирался осмотреть дорогу и порасспросить местных жителей об Аркуэноне. Хоть он и слышал об отъезде эльфа, но мало ли что, может, вернулся. Каспар остро нуждался в надежных помощниках, а из тех, кто теперь наводнял бывшие наемнические трактиры, выбирать было нечего.

Когда он миновал город и выехал из ворот, выглянуло солнце, Каспар расценил это как добрый знак. Вскоре облака разошлись совсем, и осеннее солнце стало припекать. Каспар снял шляпу и расстегнул суконную куртку, а ехавшие на подводах в город крестьяне парились в зимних малахаях, они не признавали переходных сезонов вроде осени и весны, надевая зимнюю одежду после первых заморозков.

Проехав около пяти миль, Каспар свернул налево, к большому и старому хутору. Хозяева оказались дома. Поначалу бородатый мужик не понял, о чем спрашивает этот городской господин, но потом закивал, дескать, жил где-то неподалеку оборотень, но его поймали и сожгли. Ни о каких эльфах он никогда не слыхивал.

Вернувшись на дорогу, Каспар проехал еще миль восемь, сворачивая к каждому хутору, но там либо не слышали об эльфах, либо вспоминали того же оборотня и начинали в подробностях расписывать, как его загоняли, как подвешивали на крюк, но Каспара это не интересовало.

Вернувшись в город ни с чем, он вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и заехал в «Вазу», единственное приличное заведение города, куда не пускали воров. В «Вазе» были высокие цены, поэтому здесь появлялась только достойная публика.

Сделав заказ, Каспар огляделся. В трактире почти ничего не изменилось, и это ему понравилось – он ценил постоянство.

Съев перепелиный суп и почувствовав, что насытился, Каспар сразу заказал десерт. Потом расплатился и вышел на улицу; охранявший лошадь сторож подвел мардиганца к хозяину и получил за это два крейцера.

Каспар посмотрел на небо – облаков прибавилось, но погода все еще была хорошей. Дав мардиганцу шенкеля, он поскакал к Рыночной площади, чтобы проехать через нее к южными воротам – сегодня он собирался поговорить о своем отъезде с приказчиками.

К трактиру Каспар приехал чуть раньше обычного, поэтому приказчиков еще не застал. Заказав традиционный чай, он стал помешивать его фаянсовой палочкой, раздумывая, в каком обличье отправляться в новый поход. По всему получалось, что до Харнлона, а может, и дальше следовало идти под видом купцов. Это сработало один раз, может сработать снова, тем более что теперь и прикидываться не нужно, он возьмет товар с собственного склада и повезет на север.

Неожиданно раздался грохот, Каспар вскочил, схватившись за висевший на поясе кинжал – теперь он не ходил безоружным. Впрочем, тревога оказалась напрасной, со своего стула свалился нетрезвый посетитель – хорошо поторговавший купец.

«И сколько он казны домой довезет при таком поведении?» – подумал Каспар, садясь на место. Прислуживающий в трактире подросток подскочил к упавшему и с трудом вернул его на место, тот даже толком не понял, что случилось.

Скрипнула дверь, и в трактир один за другим вошли приказчики Каспара.

– Добрый вечер, хозяин! Доброго вам здоровья, – приветствовали они его.

– И вам доброго здоровья, – как всегда ответил он. – Присаживайтесь.

Приказчики сели и стали доставать из кожаных сумок учетные свитки. Трактирный прислужник по давно заведенной традиции принес кружки для заварки чайной травы. Пока он расставлял их и разливал кипяток, все молчали, когда ушел, начались разговоры о том, как работает красильня, кто из рабочих заболел и не воруют ли. Затем обсудили остаток сырья на складах и наличие готового товара – крашеной пряжи и холстов. Лишь после этого Каспар рассказал о том, что уезжает.

– Надолго? – спросил Патрик, заведовавший красильней.

– Недели на три, – сказал Каспар, хотя не был уверен, что обернется так быстро.

– Ну это мы как-нибудь перетерпим, – сказал Луцвель.

– Да, перемогем, – подтвердил Клаус.

– Это еще не все, – заметил Каспар. – Во время моего отсутствия вместо меня с вас станет спрашивать герцог.

Приказчики переглянулись, им показалось, что они ослышались.

– Вы имеете в виду нового герцога? – спросил Патрик.

– У нас сейчас один герцог – Бриан Туггорт Ангулемский.

– Но, хозяин, не хотите же вы сказать, что герцог лично будет спрашивать с нас? – осторожно поинтересовался Луцвель.

– Нет, лично не станет, но его человек будет сюда наведываться ежедневно.

Каспар поглядел на притихших приказчиков, теперь-то уж им точно не придет в голову воровать в отсутствие хозяина.

Попрощавшись с ними, он покинул трактир и, взобравшись в седло, поехал в город, чтобы попытаться подыскать себе людей. Ему пришлось объехать весь Ливен, побывать на бедняцкой Рыбной улице, заглянуть в «Золотое колесо», где собирались мастеровые гномы, пересилив брезгливость, зайти в «У пруда», а затем дать пинка воришке, пытавшемуся увести мардиганца. И все тщетно.

Не дало результата и посещение «Бешеного осла». Там среди прочих Каспар застал троих воров – тех самых, которых поучил уму-разуму в «Черном дрозде». Поймав на себе их настороженные взгляды, Каспар направился прямиком к их столику. Взял свободный стул, подсел без разрешения и подскочившему кабатчику приказал принести самого лучшего хереса и стеклянную посуду – чтобы наливать не в кружки. Когда тот убежал, Каспар перевел свое внимание на троицу воров.

– Здравствуйте, добрые воры.

– И тебе не кашлять, Каспар Фрай, – ответил за всех тот, что вчера получил головой в лицо. Любого другого от такого удара перекосило бы на неделю, но у это субъекта испортить внешность было уже невозможно – она было испорчена ударом кистеня.

– Значит, знаете теперь, как меня звать?

– Теперь знаем, – захихикал тот, которому досталось стулом, у него не доставало передних зубов.

– Прищемись, Пустой, – приказал ему вор с уродливым лицом, и щербатый сейчас же замолчал.

– Нам про тебя Гвоздь рассказал, как ты его пожалел когда-то. Дружков его порешил, а Гвоздя жить оставил – зачем, интересно?

– Работа у меня была такая, стрелять да рубить. Надоело, вот и пожалел.

Прибежал кабатчик с помощником. Вдвоем они убрали объедки, расставили на столе высокие стеклянные бокалы и в середину поместили херес в бутылке из черного стекла.

– Ух ты, красотища-то, а, Кучер? – снова не удержался Пустой. – Я из таких и не пил никогда!

Но его проигнорировали. Каспар ждал новых вопросов, а Кучер соображал очень медленно.

– Ты нам бутылку в «Дрозде» послал, но зачем? Непохоже, чтоб испугался, не из таковских ты.

– Просто я не люблю драк и, даже когда приходится ударить, не очень этому радуюсь. И бутылку вам послал с извинениями, чтобы у нас больше драк не было, тем более что и делить нам нечего. Дело у меня к вам есть, а потому предлагаю выпить. Не возражаете?

Пустой и второй вор выжидательно смотрели на изуродованное лицо Кучера.

– Не возражаю, – сказал тот, и Каспар разлил весь херес по четырем высоким бокалам. Вся троица завороженно смотрела на искрящийся за тонким стеклом херес.

– Ну, – Каспар взял бокал, – вы мое имя знаете, я узнал Кучера, Пустого, а как третьего кличут?

– Швыра я! – осклабился третий вор и осторожно, двумя пальцами взял свой бокал.

– За мир и сотрудничество, господа воры! – сказал Каспар, глядя на Кучера.

– Не возражаю, – ответил тот, и все выпили.

Когда поставили бокалы, Швыра чмокнул губами и покачал головой.

– Прямо мед настоящий, а нам кабатчик всегда какую-то червивку подает.

– Дурень, этот херес серебра стоит, а у нашего брата не всегда его полные карманы, – пояснил ему Кучер. Он медленно перевел взгляд на Каспара. – Какое у тебя к нам дело?

– Мне компаньоны нужны для одного дельца.

– Дык мы готовы! – воскликнул опьяневший Пустой и тут же получил от Кучера тычок под ребро.

Каспар сделал вид, что ничего не заметил, и, подозвав кабатчика, заказал гусиной печенки и еще одну бутылку хереса.

– Понимаешь, Каспар Фрай, – издалека начал Кучер, – нам о тебе много чего рассказывали, что лихой ты был рубака, ворам спуску не давал, но и не обижал без надобности. Однако ж и плохого тоже наговорили.

– Да ну? – Каспар сделал вид, что удивился. – Чего же плохого-то?

– Говорили, будто ты своих кончал и с золотишком один возвращался.

Воры уставились на Каспара, ожидая, что он скажет.

– Случалось, что возвращался я один, дело-то рискованное – приходилось ходить и к степнякам, и кое-куда похуже, но всегда, заметь, Кучер, всегда я относил вдовам и безутешным матерям заработанное их парнями серебро. У меня был такой порядок. – Каспар прихлопнул по столу ладонью. – Живой ли, мертвый ли, а деньги положенные нужно отдать. На Рыбной улице до сих пор живы старухи, которым я за сыновей серебро приносил – можете спросить, они вам расскажут. Да и не за золотом я ездил, а за разными древними свитками, которые только герцогу нашему и годились, он был чудной человек, я его нужды в этих свитках не понимал.

Пришел кабатчик, принес гусиную печенку и новую бутылку хереса. Каспар стал разливать его по бокалам, радуясь, что туповатый Кучер по-своему понял некогда предъявлявшиеся Каспару обвинения. Завистники обвиняли его не в укрытии добычи, а в том, что он, якобы пользуясь колдовскими методами, получал удачу и неуязвимость, расплачиваясь жизнями нанятых людей.

Глава 17

После того как допили вторую бутылку, Каспар и сам немного захмелел, однако он знал, что может контролировать себя и вести разговор.

– Ты Пустого не слушай, – говорил Кучер. Его разукрашенное рубцами лицо раскраснелось и стало еще страшнее. – Он сейчас горазд обещать, но мы никуда из города деться не можем, дела у нас тут. Правда, есть один кореш – Красавчик, вроде смелый вор и люди у него есть, а все равно – не при делах он. То войну на улицах затеет, то начнет стражников резать, а это прямая дорога на виселицу или в ров – без головы. Я могу ему передать, что ты в нем нужду имеешь, вроде как слыхал о его лихих делах.

– А сколько у него людей?

– Пяток наберется, да он шестой – вот тебе и войско.

– Да, вот мне и войско, – кивнул Каспар, понимая, что с его помощью воры хотят решить свои проблемы и избавиться от драчливого конкурента.

– Могу свести тебя с ним завтра в «Бешеном осле».

– Хорошо, давай в обед.

– Заметано.

– Хозяин! – позвал Каспар. – Получи расчет, я ухожу.

У коновязи лошадь Каспара караулили сразу два беспризорника. Новости быстро разносились по городу, и теперь каждый воришка был рад оказать услугу самому Проныре.

– Лошадь в полной целости, господин Фрай!

– Молодцы, – сказал Каспар и подал мальчишкам по два крейцера.

Решив после хереса пройтись пешком, он прибыл к дому, когда начало смеркаться, ведя лошадь на поводу. Верный Лакоб сидел, прислонившись к забору. На нем были новая куртка, штаны и сапоги из свиной кожи на толстых подметках. Голову прикрывала крестьянская шерстяная шапка, а в руках Лакоб держал новую сумку, куда переложил свои тайные пожитки.

– Как твои дела? – спросил Каспар.

– Спасибо, каждый бы день так. А твои?

– Да вроде тоже неплохо.

Каспар открыл ворота и прошел с конем во двор, за ним – Лакоб.

– Тут сосед твой приходил, грозил мне, чтоб я убирался.

– А ты?

– А я сказал, что у тебя на услужении. Правильно?

– Правильно. Ужинать хочешь?

– Не-э, поел уже, даже неможется. – Лакоб хохотнул.

– Тогда прими коня, разнуздай, напои и дай овса – он там в бочке.

– Знаю, видал уже.

«Все-таки пролез», – подумал Каспар.

– С лошадьми-то умеешь обращаться?

– А как же, ваша милость, умею конечно. И обращаться умею, и верхом обучен.

– Ну тогда спокойной ночи.

– И тебе того же, ваша милость.

Лакоб завел мардиганца под навес и стал снимать седло. Каспар поднялся по лестнице и, остановившись возле двери, спросил:

– Ты про Красавчика слышал?

– Слышал.

– Плохое?

– Про таких хорошего не говорят.

– Придется нам с ним на север ехать.

– С ним?!

Лакоб опустил седло и застыл, пораженный этой новостью.

– Что, боишься?

– Нет, с тобой не боюсь, а один конечно б не поехал. Такой убьет – недорого возьмет.

– У меня нет другого выхода, время уходит, а других людей взять неоткуда. Нам бы хоть в одну сторону доехать…

– Да, обратно их везти не стоит, – согласился Лакоб. – Рассчитать на обочине, и дело с концом.

«Экий ты быстрый – рассчитать на обочине», – подумал Каспар и неодобрительно покачал головой, однако он и сам понимал, что в обществе Красавчика и его дружков к хорошему финалу они не приедут.

«Значит, придется держать ухо востро, – решил Каспар, – а чтобы раньше времени не забунтовали, придумаю им сказку про золотой клад».

Глава 18

Утро третьего дня пребывания Генриетты и ее детей в замке Ангулем выдалось пасмурным, снова мелко моросил дождь, в коридорах герцогских покоев было сыро и холодно, и только две комнаты, где жили она и дети, отапливали с помощью скрытых в пустотелых стенах печей и дымоходов. Это господское изобретение понравилось Генриетте, никакого дыма, гари, мусора от дров и торфа – такое женщина и хозяйка не могла не отметить. Истопники заходили в топочные помещения из другого – «черного» коридора, в результате жильцы получали тепло и даже не видели и не слышали тех, кто об этом заботился.

В первый же день Каспар прислал с телегой все необходимые вещи – ее и детей, было много лишнего, но здесь нашлось достаточно места и шкафов, чтобы разложить все. На второй день молодой грубый капитан, что забирал их, доставил двоих учителей – учителя математики Бразиса и знатока арамейского и ральтийского языков – Ортмана. Знания ни одного, ни другого учителя в таком городе, как Ливен, спросом не пользовались, поэтому жили они скромно. Часто Каспар расплачивался с ними не деньгами, а холстом с собственной красильни, чтобы этим людям подешевле было сшить для себя одежду.

Прибывшие в замок старики были напуганы, поскольку капитан ничего им не объяснил. Их пригнали, как колодников, и они уже полагали, что стали жертвами каких-то наговоров, когда вдруг увидели во дворе замка Генриетту и Хуберта – оба учителя их знали.

– Что происходит, госпожа Фрай, мы ведь ни в чем не виноваты! – воскликнул Бразис, простирая к ней руки.

– Не пугайтесь, вас привезли, чтобы вы учили Хуберта и Еву.

– Еву? Какую Еву?

– Ева – моя дочь.

– Но почему здесь? – Бразис испуганно оглядывался, подавленный масштабами построек замка и множеством вооруженных людей во дворе.

– Потому что мы временно находимся под покровительством герцога.

К прибывшим учителям приближался де Кримон, но они его пока не видели.

– Но нам хотя бы будут платить? – спросил седой Ортман.

– Будут тебе платить, не переживай, – громко произнес де Кримон, чем, к своему удовольствию, напугал учителей. Они поспешно повернулись в сторону насмешливого, властного голоса и, увидев человека в серой шляпе с серебряным вензелем, низко ему поклонились.

– Вы станете получать в неделю, скажем… по пять серебряных монет. Как они у вас здесь называются?

– Рилли, ваша светлость, – поторопился подсказать Ортман, боясь поднять глаза.

– Этот болван принял меня за герцога!

Де Кримон расхохотался, стоявшие поодаль Хуберт и Ева тоже засмеялись, но Генриетта строго на них взглянула, и они затихли.

– Эй, прислуга, покажите этим грамотеям их апартаменты, завтра они должны дать детям первый урок.

Старцев повели к парадному крыльцу, а де Кримон подошел к Генриетте и, слащаво улыбнувшись, произнес:

– Какие у тебя щечки румяные, баба. Да и все остальное – очень основательное. – Граф сделал шаг назад и оглядел Генриетту сверху донизу. – Люблю я все такое – основательное.

Генриетта оглянулась, Ева и Хуберт не слышали слов графа.

– Не бойся, я же понимаю, тебе нужно подавать детишкам только хороший пример. – Граф хохотнул. – Но когда детишки спят, мамаша может позволить себе… Хе-хе!

– Я не для этого сюда приехала, ваше сиятельство, – ответила Генриетта как можно холоднее.

– За этим или не за этим, я об этом не спрашиваю. Если мне что-то нужно, я это беру.

Тогда Генриетта просто ушла от назойливого графа – это было вчера, а сегодня утром она постаралась убедить себя, что это была лишь неуместная шутка и де Кримон отстанет от добропорядочной матери двоих детей.

Когда башенные часы отбили девять, принесли завтрак. В половине десятого Бразис и Ортман занялись с детьми уроками, еще раз уточнив у Генриетты, действительно ли она желает, чтобы они обучали своим предметам и Еву тоже.

– Зачем вам это, госпожа Фрай? – искренне недоумевал Бразис, а Ортман добавил, что от наук у девиц может испортиться цвет лица.

– Ева хочет учиться, – развела руками Генриетта, ей и самой было непонятно это странное желание дочери.

Когда дети занялись науками, пришел гвардеец и доложил, что приехал Каспар Фрай и дожидается у ворот, поскольку пускать его внутрь не велено.

Решив не беспокоить детей, Генриетта в сопровождении гвардейца спустилась во двор. Де Кримон уже прохаживался там без шляпы, подставляя худое лицо выглянувшему из-за туч солнцу.

Генриетта почти побежала к воротам, придерживая юбки. Каспар стоял на опущенном мосту, держа лошадь под уздцы. Увидев жену, он улыбнулся, она подошла ближе и коснулась его лица. За те два дня, что они не виделись, муж осунулся, под глазами залегли тени, однако он был чисто выбрит.

– Чем ты там питаешься? – спросила она, сдерживая слезы.

– Хожу в заведения. – Он пожал плечами. – Как дети?

– Сегодня первый день занимаются. С прилежанием. А мне делать нечего, на всем готовом сидим.

Через плечо Генриетты Каспар увидел де Кримона, тот стоял далеко, но ухмылку на его лице нельзя было не заметить. Граф и в прошлый раз демонстрировал свое презрение, однако сейчас это было что-то другое.

– Тебя здесь никто не обижает?

– Нет, милый, ты же знаешь, я умею постоять за себя – сам меня обучал.

– Да, конечно, – согласился Каспар.

Во время его последнего похода на дом посягнули грабители, но пробраться внутрь удалось только одному. Его Генриетта пригвоздила к стене арбалетным болтом. Невдомек было вору, что лезет он не к слабой домохозяйке, а к женщине-воину. Будучи еще служанкой Каспара, Генриетта участвовала в отражении трех нападений на дом, умела заряжать арбалеты и вовремя подавать. А при необходимости стреляла сама.

Во дворе появился кастелян, которого дожидался Каспар. Он тоже был из приезжих, носил одежду из серого сукна и такую же серую шляпу с полями.

– Ну прощай, завтра-послезавтра мы отправимся.

– Гномов и эльфов своих разыскал?

– Нет, но команду нашел не хуже прежней, прощай.

Каспар чмокнул ее в губы и повел мардиганца с моста. Генриетта посторонилась, пропуская выезжавшего на лошади кастеляна. Тот приподнял шляпу и кивнул ей.