Текст книги "Каспар Фрай-2 (авторский сборник)"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 78 страниц)

Глава 40

Выехав на большую дорогу, они остановились, чтобы поправить седельные сумки и ровнее уложить спасенное имущество. Потом перевязали Бабушкиного Звона, в чистой стоялой луже набрали воды, чтобы умыться самим и дать попить лошадям.

После получасового перерыва отправились дальше.

– Миль через пять должен быть трактир, – сообщил Каспар. – Так что останавливаться до него не будем.

Все оживились: поесть настоящей горячей еды под крышей – что могло быть лучше?

Каспар не сказал, что трактир был сожжен, ведь на бойком месте могли построить и новый.

Чем дальше отряд продвигался на север, тем скорее попадал в объятия поздней осени. Возле Ливена они видели зеленую траву и зеленые вперемешку с желтыми листья, а здесь вся трава уже побурела, а деревья стояли голые.

На смену державшейся с утра ясной погоде пришли тяжелые тучи. Одна за другой они ненадолго перекрывали солнце и сеяли мелким холодным дождем. Одежда намокала и тяжелела, Каспар уже и сам мечтал, чтобы поскорее показался трактир.

Пару раз в перелесках мелькали какие-то люди, однако, завидев всадников, быстро прятались. После пережитого отряд был готов ко всему: Слизень держал наготове заряженный арбалет, а раненый Бабушкин Звон настоял, чтобы Каспар перетянул ему уцелевший после грома и огня лук, и теперь у него тоже было оружие – с четырьмя последними стрелами.

Помимо густых зарослей терновника, где могла скрываться засада, Каспар обращал внимание на обочины дороги – именно здесь попадались предупреждавшие о разбойниках знаки: то разбитое колесо, то клочок одежды иди сколотый наконечник стрелы. От заметных улик разбойники старались избавляться, но оброненную вырванную «с мясом» пуговицу зачастую не замечали. Пока что обочины «молчали», и вскоре Каспар узнал пустырь, на котором когда-то к его отряду пристал местный мужик с возом лозы. Он просил провести его через организованную трактирщиком заставу.

Справа была река, Каспар узнал и ее, хотя за полтора десятка лет по ее берегам выросло множество деревьев, а дальний обрывистый берег стал значительно круче.

– Скоро ли трактир, хозяин? – спросил Рыпа, привставая на козлах и ища удобного положения. После полученных ожогов и ссадин бойцы с трудом находили возможность сесть поудобнее, все время где-то жгло или саднило.

– Уже скоро, как пустошь проедем, там и трактир покажется.

Каспар стал придирчиво оглядывать своих солдат, он опасался, что своим видом они испугают местных жителей. С опаленными ресницами и бровями, в полной боевой амуниции, которой теперь не пренебрегал даже Красавчик, они были похожи на банду головорезов неизвестной национальности. Даже вода, которой они умывались, не смогла улучшить их внешнего вида.

Минут через сорок отряд миновал то место, где прежде находилась застава с прикованным к двум врытым в землю столбам бревном. Теперь бревна не было, однако потемневшие от времени столбы все еще стояли по обочинам дороги, словно безмолвные часовые.

– Трактир! – обрадованно воскликнул Свинчатка и указал на возвышавшуюся над деревьями крышу.

Она была покрыта дранкой, а стены строения сложены из бревен и обмазаны красной глиной из здешних оврагов. Трактир оказалось куда меньше, чем тот, сожженный, но все же выглядел вполне обжитым. Возле длинной коновязи остался неубранным свежий лошадиный навоз, а из трубы шел дым.

Новый трактир стоял чуть дальше прежнего, и Каспар, присмотревшись, обнаружил старое пепелище. Оно заросло кустарником и молодыми деревьями, но среди травы можно было заметить старые головешки. Их было немного, видимо, большую часть углей давно сожгли в печах.

– Хозяин, а серебро-то при тебе? – озабоченно спросил Рыпа.

– Не бойся, не сгорело, – ответил Каспар.

Рыпу можно было понять, ведь по договору Каспар обязался кормить отряд из своего кармана.

Где-то заблеяла коза, послышалось куриное кудахтанье, хрюканье свиней – как и полагалось придорожному трактиру, при нем имелось собственное хозяйство.

– Слизень, ты в карауле, – сказал Каспар, сходя на землю.

– А чего я-то? – недовольно спросил тот.

– Ты хорошо стреляешь, тебе я доверяю.

– А чего здесь караулить, хозяин? Лес кругом.

Каспар привязал к коновязи лошадь и, отойдя к дороге, сказал:

– Вон на том месте прежде стоял другой трактир, побольше этого. И в нем на мой отряд напали мужики-разбойники, из ближайших деревень. Их набралось несколько десятков, и нам тогда просто повезло – бойцы мои были отчаянные, да и я помоложе. Очень может быть, что этот промысел деревенские еще не забыли.

– А трактир за это, стало быть, спалили? – догадался Свинчатка.

– Нет, трактир сжег какой-то местный дурачок.

Глава 41

Каспар толкнул крепкую, изрядно прокопченную дверь и, первым войдя в зал, огляделся. Высокий побеленный потолок был покрыт копотью, стены – тоже, должно быть, камин, что располагался у главной стены зала, не имел хорошей тяги. В остальном же здесь было неплохо – столы, стулья, довольно большие окна – два затянутых слюдой, а одно даже застекленное, роскошь для этих мест немалая.

В воздухе висел запах жаркого и кислого пива, видимо, совсем недавно здесь были гости.

– Надо поискать трактирщика! – громко объявил Рыпа. – Котлета, айда со мной!

– Пошли, – сразу согласился тот.

– А ты, хозяин, садись и жди, сейчас мы их подгоним.

– Ну-ну… – Каспар опустился на стул, с удовольствием вытягивая ноги. Опиравшийся на палку Бабушкин Звон со стоном сел на стул возле двери. Красавчик и Свинчатка устроились за столом с Каспаром, они обменивались заговорщицкими взглядами и улыбались.

Каспар заметил это. На заговор было непохоже, но, возможно, они собирались разыграть его?

Вдруг раздался приглушенный женский крик.

– Вы слышали? – Каспар вскочил на ноги, а Красавчик и Свинчатка расхохотались во все горло.

Каспар бросился на кухню, оттуда в соседнее помещение – кладовку, за которой оказались жилые комнаты хозяев. Распахнув дверь, он застал Рыпу за «работой» – одной рукой вор зажимал рот поваленной на кровать женщине, а другой торопливо задирал на ней юбки. В углу, испуганно вытаращив глаза, стоял ее муж, он не мог пошевелиться, поскольку Котлета держал у его горла острие меча.

– Прекратить немедленно!

– Хозяин, я быстренько! – пролопотал Рыпа, пытаясь навалиться на свою жертву.

Каспар ударил его по заду ножнами. Рыпа взвыл от боли и скатился на пол, тут же позабыв про все желания. Поймав на себе строгий взгляд хозяина, Котлета торопливо убрал меч.

– Хозяин, мы тебе денег хотели сэкономить, – пояснил он, пожимая плечами. – Чего этих чумовых жалеть?

– Идите в зал…

Почесывая зад и с опаской поглядывая на Каспара, Рыпа по стенке обошел его и выскочил из комнаты, за ним так же быстро убрался Котлета. Было слышно, как в кладовке он что-то схватил и потащил добычу по полу.

«Мешок какой-то», – подумал Каспар и, поглядев на перепуганных хозяев, сказал:

– Не бойтесь, вас никто не тронет, все, что нам нужно, это еда и немного отдыха. Деньги у меня есть…

С этими словами он вынул из-за пояса кошелек и потряс им, чтобы звон монет развеял страх трактирщика.

– Вы… ланзаппы? – спросил тот, отделяясь от стены.

– Нет, – покачал головой Каспар, стараясь не смотреть на оголенные ноги жены трактирщика. Наконец она тоже пришла в себя и, одернув юбки, вскочила.

– У вас у всех лица как у ланзаппов! – выкрикнула она с обидой и отчаянием.

– Мы всего лишь люди, – пожал плечами Каспар, он не знал, кто такие ланзаппы.

– Хорошо, пусть так, – согласился трактирщик, расправляя просторную рубаху. – Идите, я сейчас все вам принесу. У меня есть жареные куры, на вечер готовил, гости должны прийти. Но я успею новых нажарить. И навар густой из свиных ножек, и каша овсяная, и пиво холодное…

– Ну ладно, – сказал Каспар и. повернувшись, вернулся в зал.

Все воры испытующе на него уставились, а Рыпа от нетерпения заелозил на стуле.

– Ну что, хозяин, как кухарка? – спросил он, ехидно улыбаясь.

– Что значит «как»? Ты что же думаешь, я там твое место занял?

– Так ты просто так ушел?

На лице Рыпы отразилось удивление, сменившееся разочарованием. Он посмотрел на Котлету, потом на Красавчика и пожал плечами, мол, ничего не понимаю. Каспар был в отряде чем-то вроде атамана, и ему по праву сильного причиталась лучшая добыча. Когда он отогнал Рыпу от перепуганной кухарки, тот был уверен, что женщина приглянулась самому хозяину.

Поняв, о чем думают воры, Каспар устало махнул рукой и сел на прежнее место. Если бы он не поспел вовремя, все закончилось бы убийством ставших ненужными хозяев харчевни и разграблением их запасов. Это и имел в виду Котлета, говоря, что они планировали сэкономить хозяину деньги.

Подобные замашки были вполне в традициях воров, но Каспар все никак не мог привыкнуть к их зверским обычаям.

– Эххх, хозяин, – вздохнул Рыпа и покачал головой. – Теперь бы я уже управился.

– Управился, – ухмыльнулся Свинчатка и, сняв шлем, почесал взмокшую макушку. – А ну как здесь рукосуи проживают – порвут на кусочки за твои фокусы.

– Скажешь тоже – рукосуи. – Рыпа невольно оглянулся на окно, ему показалось, что он увидел тень.

– Что за рукосуи такие? – спросил Каспар, обращаясь к Свинчатке.

– А ты, Фрай, разве не слышал о них? – в свою очередь удивился Красавчик. – Ты же вроде хожалый.

– Я был хожалый, а потом двенадцать лет сиднем сидел. – Каспар вздохнул, невольно жалея, что потратил столько времени на торговлю, хотя мог все так же пылить по дорогам. – Давно никуда не ходил, – заключил он.

– Рукосуи сильны необыкновенно, и рук у них целых четыре, – пояснил Свинчатка, показывая две свои.

– Откуда же они взялись?

– А никто не знает. – Свинчатка почесал голову и снова надел шлем. – Кто говорит, из Синих лесов, а кто – из южных земель. Всякое врут.

Снаружи что-то стукнуло в боковую стену, все схватились за мечи. Сидевший у двери Бабушкин Звон приоткрыл ее и перекинулся с караульным Слизнем парой слов. Потом закрыл.

– Ничего, все тихо – ставня, говорит, хлопнула.

– Ну ставня так ставня, – согласился Каспар и прислушался к возне на кухне. Звенели кастрюли, трещали подброшенные на уголья свежие поленья.

– Трактирщик кур жареных обещал и отвара из свиных ножек, – сказал Каспар, чтобы взбодрить команду.

– О, знатная жратва! – первым отреагировал Рыпа, а Свинчатка громко сглотнул.

– И пиво подаст холодное, – добавил Каспар, невольно вспоминая, как выглядел перепуганный трактир-шик. – Нет, руки у него две было, откуда другим-то взяться…

– Так ведь рубаха на нем широкая – два раза завернуться, мог и руки спрятать, – вспомнил Котлета.

Появился трактирщик, неся на крышке от бочки восемь деревянных кружек с пивом.

«Слизня тоже посчитал. Когда успел?» – подумал Каспар, вспоминая звук удара в стену.

– О, наконец-то! – за всех обрадовался Рыпа и, подскочив к трактирщику, схватил кружку.

– Стой! – остановил его Каспар, когда вор уже собрался сделать глоток.

– Чего? – не понял Рыпа и протянул кружку Каспару, полагая, что тот желает пить первым.

– Ты, – Каспар указал на трактирщика, – попробуй пиво.

– А чего ему пробовать, он его обпился уже небось! – хохотнул Рыпа, но трактирщик понял. Он переставил на стол кружки, плеснул с одной из них себе в пригоршню, при всех втянул его в рот и проглотил.

– Молодец, – кивнул Каспар. – Куры скоро готовы будут?

– Я хотел сначала похлебку…

– Ну давай похлебку.

Трактирщик кивнул и, тяжело переваливаясь, ушел.

– Рубаха широкая, – прихлебывая пиво, заметил Красавчик. – В такой не то что пару рук, пару ног спрятать можно.

– Пустяки все это, – отмахнулся Рыпа.

– Раз пустяки, отнеси Слизню пиво, – сказал Каспар.

Рыпа спорить не стал, взял кружку и понес караульному, не удержавшись, правда, чтобы не отпить от чужой порции пару глотков.

– Хорошее пиво, брюхо греет, – заметил Котлета.

– Греет, – согласился Каспар. – Не забудь трактирщику мешок вернуть.

– Какой мешок, хозяин? – невинно удивился Котлета, стараясь ногами прикрыть «законную» добычу.

– Который из кладовки выудил, – пояснил Каспар, потягивая темное пиво. – Небось крупа там?

– Крупа, – со вздохом признался Котлета.

– А зачем тебе крупа?

– Продадим.

– Зачем тащить крупу, чтобы продавать, если у меня еще серебро осталось?

– А много?

Каспар достал из-за пояса худой кошелек с пятью рилли – он специально держал его, чтобы демонстрировать жадным до чужих денег ворам.

– У-у-у, – разочарованно протянул Котлета и сел ровнее. – У тебя там три монетки осталось.

– Пять, – поправил Каспар.

– Все равно мало.

– До Харнлона хватит, а там я в банке прихвачу.

– А много прихватишь? – не удержался от вопроса Котлета и замер в ожидании ответа.

– Ну… – Каспар выдержал паузу. – Золотых двести прихвачу.

Красавчик поперхнулся пивом и закашлялся, так поразила его воображение эта сумма.

Каспар похлопал его по спине и с улыбкой сказал:

– Шутка это, куда нам такая пропасть денег в дороге?

Вернулся Рыпа и, сев к своей кружке, с подозрением в нее заглянул – не прикладывался ли кто в его отсутствие.

– Не поверил мне Слизень, когда я сказал ему, что пиво принес по доброте душевной. Брешешь, говорит, это хозяин прислал.

Глава 42

Через четверть часа принесли похлебку и жареных кур. Трактирщик подавал сам, его жена не показывалась. Выполнив традиционную процедуру опробования на предмет наличия в еде яда, он молча ушел, а непрошеные гости накинулись на еду.

Миску Слизня, кусок лепешки и курицу Каспар вынес дежурному сам.

– О, вот это жратва! – обрадовался тот, расставляя еду на телеге.

– Как тут? – спросил Каспар, осматриваясь.

– Тихо, – ответил Слизень, разрывая мясо руками. Жир брызгал на прогоревшие штаны, стекал по рукам, и он торопливо его слизывал, чтобы не пропала ни одна капля ценного продукта.

Когда была съедена похлебка, Каспар забрал миску, пивную кружку и вернулся в зал. Сел и снова принялся за свою курицу.

– Кто-нибудь из вас слышал про ланзаппов?

Воры переглянулись, это слово было им незнакомо.

– Что за невидаль такая? – спросил Свинчатка.

– Эти… – Каспар кивнул в сторону кухни, – приняли нас за ланзаппов, они мне сами сказали. И похоже, этих ланзаппов они боятся.

– То-то я гляжу: мужик даже не пикнул, когда я его бабу повалил… – задумчиво произнес Рыпа, похрустывая куриной косточкой. – Хотя с виду-то он здоров.

Поев, Каспар вытянул ноги, мысленно отсчитывая последние мгновения, после которых придется встать и отправиться с отрядом дальше.

Под ногами дрогнули половицы, Каспар быстро вытер ладони о штаны и взялся за рукоять меча.

– Ты чего, хозяин? – спросил Красавчик, приоткрыв глаза. Вместе с другими ворами он дремал сидя.

– Показалось…

В окне промелькнула тень, может, птица, а может, сорванная порывом ветра тряпка.

Снова дрогнула половица, Каспар глянул на дверной проем кухни и увидел трактирщика, тот стоял, глядя перед собой и одергивал рубаху.

Звякнул металл, Каспар увидел в руках трактирщика длинные заточенные железки.

Быстрый взмах, бросок, и Каспар едва успел отвести голову – пика со свистом пронеслась мимо и с гулким стуком вонзилась в стену возле двери.

За первым последовал второй бросок, третий – Каспар упал и покатился по полу, а трактирщик не отставал и, выскочив в зал, четвертой железкой все же достал того, кто совсем недавно спас ему жизнь.

Каспар почувствовал, как ударило в бок брошенное железо – удар пришелся точно под накладки.

Как ни странно, первым на это нападение отреагировал тихий Лакоб, он швырнул в трактирщика тяжелым стулом, не дав ему добить Каспара припрятанным за поясом топором. Воры повскакивали со своих мест, послышались крики, грохот разбиваемой мебели.

Каспар выдернул застрявший между накладок штырь – ранение было касательным, но рана очень большой, он чувствовал, как растекается горячая кровь.

Распахнулась уличная дверь, и в зал ворвались еще пятеро рукосуев, они были вооружены чем попало, но четверки длинных рук работали словно мельницы, воров сразу потеснили в угол, и они неумело отбивались из последних сил.

Оказавшись на ногах, Каспар перебросил меч в левую руку, а правой, как мог, зажал кровоточащую рану. Недобро усмехаясь, он заступил дорогу трактирщику-рукосую.

– Ты умрешь, ланзапп! – заревел тот и, подхватив с пола обломки брошенного в него стула, вооружил ими три свободные руки.

Покончить с раненым он намеревался быстро, однако Каспар был зол, и это придавало ему сил. Слегка прихрамывая, он неудержимо наступал на вероломного трактирщика, применяя все свои «подлые» приемы, в том числе удары «с потягом». После пары коротких стычек рукосуй получил несколько глубоких порезов.

– Не нравится, кухаришка? – усмехнулся Каспар. Он был бледен, но продолжал упрямо теснить противника, оставляя на полу кровавый след. Снаружи раздавались крики, и было непонятно, держит ли Слизень оборону или спасается, бегая вокруг трактира.

Получив еще пару порезов и потеряв от отчаяния осторожность, рукосуй бросился на Каспара, зажав топор всеми четырьмя клешнями. Он намеревался сокрушить врага последним ударом, но мастер слегка тяжеловатым пируэтом ушел вправо, и в следующее мгновение его клинок вышел из спины «провалившегося» вперед трактирщика.

В кухонном проеме появился кто-то еще. Каспар видел только расплывчатый силуэт, однако понял, что это женщина и в ее руке огромный лук – вроде литонского. Качнувшись в сторону, он сбил трактирщице прицел. С запозданием щелкнула тетива, стрела понеслась к двери, встретив забежавшего внутрь Слизня. Удар пришелся в нагрудник, слабо пущенная стрела только вмяла его, отбросив Слизня на закрывшуюся дверь.

– Оп-па! – воскликнул тот от неожиданности, однако арбалета не выронил и, вскинув его, выстрелил в ответ.

Болт пронесся мимо Каспара и, найдя цель, отшвырнул трактирщицу на стол с расставленными кастрюлями и чугунками. На раскаленной плите зашипело, взметнулось огнем разлитое масло, Слизень ухватил за ноги ближайшего рукосуя и свалил его на пол – воры стали одолевать врага.

Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Каспар двинулся к двери.

– Ваша милость, я здесь! – Лакоб подхватил его под руки и принял выскользнувший из ослабевшей руки меч.

Издалека, откуда-то из другой реальности доносились ругательства и звон стали.

«Получи, паук!»

Кажется это был Рыпа.

«Все, уходим! Сейчас здесь все сгорит!»

«Это Красавчик», – угадал Каспар, чувствуя, как его кладут на телегу. С необычайной ясностью он ощутил свежесть осеннего воздуха.

«Куда теперь, ваша милость?!» – прокричал Лакоб. В его голосе слышалась растерянность.

– В город… Ноэль… Десять миль… – из последних сил произнес Каспар и провалился в пустоту беспамятства.

Бойцы отряда стали спешно отвязывать перепуганных лошадей.

– Куда? Куда поедем?! – крикнул Красавчик, обращаясь к Лакобу – он видел, что Фрай успел произнести какое-то название.

– В Ноэль! Это в десяти милях! – прокричал в ответ Лакоб. – Возьмите мою лошадь, я не могу отойти от него!

– Рыпа, хватай всех лошадей!

– Ага!

Ломая ногти, Рыпа торопливо отвязывал затянутые бьющимися лошадьми тугие узлы на поводьях. Наконец ему это удалось, а из-под крыши уже валил дым, огонь быстро перебирался по сухому дереву.

– А как же Бабушкин Звон? – спросил Рыпа, уже оказавшись в седле.

– Ты разве не видел? Его штырем – в шею! – ответил Свинчатка.

– Но! Но! – закричал Котлета, ударяя ломовую вожжами, та рванула телегу и понеслась по дороге прочь, подгоняемая треском горящего трактира.

– Что-то слишком быстро забирает! – крикнул Рыпа, на ходу оглядываясь на пожар и стараясь крепче держаться в седле – мардиганцы, которых он тащил, дергали за уздечки и норовили сбросить его на дорогу.

Услышавший его Свинчатка только пожал плечами; для себя он уяснил, что трактиры тут жгут постоянно и в этом, по его мнению, не было ничего удивительного.

Через пару миль поехали медленнее, и Лакоб принялся за раненого, однако сколько он ни пытался заговорить и остановить кровь, она то и дело вскипала розовой пеной – в ране бродил какой-то яд.

Стянув ее чистой тряпицей и натерев кожу вокруг раны лечебной мазью, Лакоб принялся за остальных; кроме него самого, все получили какие-то ранения.

Чтобы сделать крепкие перевязки, пришлось несколько раз останавливаться, но, когда помощь была оказана всем, отряд снова двинулся по дороге.

Красавчик чувствовал себя потерянным, ведь Фрай вел отряд железной рукой, знал здесь каждый поворот и умел поддержать в драке. А что теперь? Теперь он лежал на телеге страшнее мертвеца, с посиневшим лицом и запавшими глазами. Можно было ограбить его и забрать серебро, но как возвращаться обратно? Красавчик понимал, что, несмотря на трудности в пути, они собрали еще не все приключения. Могло сложиться и так, что никто больше не увидит Ливена.

Впрочем, оставался еще Харнлон. Красавчик слышал, что это очень богатый город, куда больше Ливена. Но слышал он также и о суровых порядках среди тамошних воров, а потому пришлых там могут зарезать скорее, чем на обратной дороге.

Когда спустились в низину, где дорога шла через густой перелесок, до Ноэля, по прикидкам Красавчика, оставалось уже мили три, а то и меньше. Он решил, что осмотрит городок на предмет возможной зимовки, ведь с лошадьми да при оружии они могли попытаться отвоевать себе территорию у местных воров.

– Как думаешь, помрет Фрай? – спросил Красавчик у Свинчатки.

Тот оглянулся, посмотрел на безжизненное лицо хозяина и со вздохом пожал плечами.

– Кто его знает? Другой бы уж помер, а этот… человек особенный.

– Чем же особенный? – начал злиться Красавчик. Ему не нравилось, что Свинчатка, а вместе с ним Слизень и Рыпа стали относиться к хозяину дружелюбно. Красавчик понимал, что это подрывает его собственный авторитет.

– Особенный, и все тут, – ушел от ответа Свинчатка.

В этот момент послышался топот, крики, и не успели путешественники испугаться, как на дорогу из перелесков стали выскакивать всадники.

О том, чтобы сопротивляться, не могло быть и речи, чужаки накатились словно лавина и быстро окружили маленький отряд. Их оказалось не менее полусотни, они были хорошо вооружены, их страшные морщинистые лица внушали ужас, напоминая обожженных, но выживших в страшном пожаре.

– Кто смеет ездить по дороге, не заплатив подати повелителю ланзаппов?! – воскликнул самый страшный из всадников, восседавший на черном как смоль жеребце. Голову предводителя венчал потемневший от времени череп неизвестного рогатого животного.

– Я…а-а… – только и сумел выдавить из себя Красавчик, прежде чем ужас окончательно сковал и его, и остальных бойцов отряда.

– За право проезда по моей территории я желаю получить золото! – крикнул ланзапп и требовательно потряс протянутой рукой со скрюченными, унизанными перстнями пальцами.

– У нас нет золота, ваша милость! – зарыдал Рыпа, охваченный предчувствием скорой смерти. – У нас нечем платить, мы бедные люди!

– Люди?!

Предводитель ланзаппов засмеялся, и вместе с ним засмеялись его страшные солдаты.

– Людям всегда есть чем заплатить – мы с удовольствием принимаем в уплату их жизни!

«Ну вот и все, конец моего земного пути», – подумал Лакоб, чувствуя, как от страха холодеют ноги. Будь Каспар Фрай здоровым, он бы наверняка нашел выход, приободрил бы своего «сержанта», и тогда Лакоб, возможно, сумел бы собраться с силами и снова вызвать синий боевой огонь… А сейчас он бессилен и бесполезен, словно старик.

Рядом с телегой переступали копытами чужие лошади, железо звенело на их страшных седоках, и Лакоб боялся поднять глаза, в любой момент ожидая последнего удара.

– Нукеры мои, оросите землю кровью этих нечестивцев! – воскликнул предводитель ланзаппов, но раньше его нукеров от этого крика пробудился Каспар Фрай.

Он поднялся, словно деревянная кукла, лицо его было еще страшнее, чем у ланзаппов, а глаза горели красным сокрушительным огнем. Подняв руку с мечом, Фрай метнул его так, что вращавшийся клинок сшиб голову главного ланзаппа. Черная кровь ударила фонтаном, конь встал на дыбы и, едва не повалившись на бок, помчался прочь, унося вцепившегося в поводья обезглавленного седока.

Остальные ланзаппы помедлили лишь мгновение, а затем с воем рванули в разные стороны, даже не пытаясь отомстить за смерть своего предводителя.

Вскоре топот их лошадей затих вдали, но еще минуту никто из оставшихся не мог произнести ни слова. Потом Свинчатка слез с лошади и, покосившись на дымящуюся голову, подобрал испачканный кровью меч, тщательно вытер его пучком травы и вернул хозяину на телегу. Тот снова лежал без памяти, бездыханный, и никто не мог сказать, жив ли он.

– Что скажешь, Красавчик? – спросил очнувшийся Котлета.

Главарь встряхнул головой.

– Я только что обгадился… – признался он. – Я, Красавчик, выходивший против Кривого Гуннара, не побоявшийся схватиться с Сачкиносом и Гиркушем, обгадился прямо в седле…

– Не переживай, – сказал Рыпа. – Ты не один такой…

Они засмеялись неестественными жестяными голосами, потом Красавчик повернулся к Лакобу:

– Как он это сделал?

Лакоб лишь молча воздел руки к небу.

– Ладно, поехали скорее в тот Ноэль, я хочу поскорее напиться червивки, напиться до беспамятства.