Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава четвертая. Сэр Гилфорд Уэст

«Самый ничтожный мужчина, если только он не потерял разума, выше любой женщины, даже если бы та была самой выдающейся женщиной своего времени»

Боккаччо, 1975, с. 481.

Цыганка и тут оказалась права. Впрочем, вся округа знала, что приступы ревности хмурого супруга становились все яростнее, а ссоры – более частыми.

– Кого безмерное томит сладострастье, тот не умеет любить! (Лорд цитирует один из постулатов «О любви» принадлежащем перу Андрея Капеллана).[48]48
  Ок. 1184–1186], духовника французского короля. – Прим. перев.


[Закрыть]

Вот в странах пустыни заведен прекрасный обычай, – выкрикнул он в сердцах, – мужчины обзаводятся несколькими женами! И не считают зазорным выпороть ту из них, которая ослушается мужа!

– Ну, так за чем же дело стало? – Услышав такое, леди Эвелина взяла ремень и протянула ему. – Кажется, Капеллан писал и другое: супружество не причина к отказу от любви! Накажите меня! Выпорите прямо здесь, в нашей спальне, если я чем-то вызвала Ваше неудовольствие! Вы можете пороть меня до тех пор, пока я не потеряю сознание, но если Вы будете любить меня, как прежде – я предпочту порку тому безразличию, которое Вы проявляете ко мне сейчас! Ну, я освобождаю Вас от клятвы данной мне во время венчания!

В спальне воцарилось молчание. Даже толстая муха перестала жужжать. «Ну, что же он медлит?» – леди Эвелина смотрела на мужа и не верила своим глазам: впервые в жизни лорд выглядел ошеломленным. Судьба в очередной раз кинула кости на кон, и выигрыш оказался не у юной леди.

Кто знает, позволь судьба внять лорду просьбе супруги – и поднять ремень, жизнь могла пойти совсем иначе. Огня, зажженного на ягодицах, могло хватить, чтобы чувства вспыхнули с новой силой. Но он – он выронил ремень и выбежал вон!

Уже на следующее утро Эвелина не только приняла предложение сэра Гилфорда Уэста прогуляться по лесу, но и рассказала ему обо всем, что произошло в супружеской спальне накануне.

«Цыганка не соврала! – рыцарь искал глазами дерево с длинными и гибкими ветвями, – значит надо ловить судьбу за хвост!»

– Моя прекрасная леди, – сердце рыцаря отчаянно билось, – мы вместе дрались на стенах замка. Тогда мне хотелось взять в руки розгу, чтобы прогнать ею тебя в безопасное место, и я этого не сделал. Так знай, смелая женщина, что если когда-нибудь я выпорю тебя, я сделаю это из любви, а не для того, чтобы наказать!

– Из любви, ко мне сэр? – поддразнила его женщина. – Это как же? Верный рыцарь, ты говорил о горячих чувствах, а теперь утверждаешь, что вполне можешь обойтись со мной столь сурово?

– Уверяю тебя, звезда моего сердца, с моей стороны это не было бы жестокостью! – рассмеялся он, прикасаясь губами к шейке. – Каждый Ваш крик был бы музыкой для моих ушей!

На берегу росла старая плакучая ива. Длинные ветви дерева клонились к воде, и казалось, плакали о несчастной судьбе: на этих гибких ветвях вешали из экономии веревок взбунтовавшихся крестьян и бродяг.

– Музыкой для ушей, говоришь? – Эвелина, глянув в ту сторону, вдруг высвободилась из его объятий, немного помедлив, наклонилась и сорвала с дерева несколько веток.

«Не забудь розгу! – в ушах рыцаря раздался смех цыганки. – Смелее!»

– Докажи, что ты мужчина! – Раскрасневшись, она сорвала с веток листики, сложила их в пучок, и протянула импровизированную розгу наподобие той, что пользовались отец и ученый клирик-воспитатель.

– Ты серьезно? – в последний раз сэр Гилфорд Уэст видел неприступную леди столь возбужденной только во время штурма замка.

– Если ты действительно любишь меня – докажи! Кровь ты за меня уже пролил, так теперь пролей мою! Немедленно, здесь и сейчас. Сколько лет я вас мучила неприступностью, и вполне такое отношение заслужила! Выпори меня! – выпалила она. Глаза Эвелины яростно сверкали.

«Отступать нельзя!» – думал он, спокойно выдержав взгляд любимой женщины.

– Раздевайся, – приказал он.

Ну, дорогой, – женщина дернула шнуровку платья, не ослепни!

«Ну вот, напросилась! – голая и дрожащая женщина стояла она, обхватив руками толстый ивовый ствол, накренившийся к воде. – Сейчас будет больно!»

Нежные половинки пышных ягодиц нервно сжимались и разжимались.

– Залезай верхом на ствол! – последовал новый приказ. – Свесь руки и ноги!

Леди подчинилась.

– Ну, начнем!

Удар за ударом покрывали гладкую кожу красными полосами, но мужественно молчала, не приказывая остановиться.

Плечи красавицы порозовели и сотрясались от учащенного дыхания, тонкие ноздри пугливо раздувались в предчувствии следующего удара. Три пурпурно – красные полосы пересекли ягодицы цвета слоновой кости и, все нежное тело девушки трепетало в ожидании продолжения наказания. Нежное тело вздрагивало и изгибалось, подставляясь ударам, жив своей жизнью, в которой не было ничего кроме душераздирающей боли. Где-то там, на краю сознания они чувствовала, что по бедрам и ногам текут теплые ручейки, между ног стало мокро и горячо, а в голове мелькнула мысль: «Меня высекли до крови!»

– Может, хватит? – Спросил он, понимая, что чистой, не тронутой кожи на попе уже не осталось ни одного нетронутого участка.

Вместе с тем, по движению желваков на скулах женщины было заметно, что она изо всех сил пытается настроить себя на дальнейшую порку. Очередной удар с отчетливым звуком врезался в расслабленные ягодицы. При этом кончик прута безжалостно рассек податливую плоть левой «половинки».

– Нет! – Коротко ответила она, продолжай!

Вдруг в ее голове родилась странная мольба: «Секи сильнее! Наказывай меня еще! Спускай с мою грешную кожу! Бей так, чтобы моя душа покинула грешную оболочку! Мой смертный грех я должна искупить смертным покаянием! Бей так, чтобы кожа пропала вместе с моим грешным телом! Я не достояна ласки, я достойна только боли!» И ивовый прут, словно услышав мольбы исстрадавшейся души, стал впиваться в тело, просекая кожу на бедрах самым кончиком, пробивая в местах перекрещивания полос капельки крови. Леди Эвелине, давно отвыкшей от подобных наказаний, что свист прута раздающийся за спиной, заканчивается ударом грома, пронизывающим все тело насквозь. Казалось, шквал молний и раскаты грома обрушились на тело и душу женщины.

Самое интересное случилось потом: тело перестало реагировать на боль. Она слышала свист, но боль куда-то пропала. Тело стало легким, как пушинка из той перины, что взбивала на ночь служанка. Вот и все, подумала она, – моя душа отлетает в рай. Женщина уже не кричала, но продолжала глубоко дышать, хватая ртом влажный воздух. От нахлынувшей истомы она не смогла удержаться, руки подогнулись, она упала на локти. Так длилось еще долго, до тех пор, пока женщина не осознала, что больше вытерпеть не в силах: кровь уже не раз и не два была пролита.

«Похоже, моя верная леди сомлела! Ну, ничего, сейчас я приведу его в чувство!» – Решив напоследок оставить о своем мастерстве наилучшее впечатление, рыцарь полоснул одновременно оба полушария беспомощной жертвы так сильно, на сколько вообще был способен. Прутья, на выдержав, разломились.

– Хватит, ты победил! – леди попыталась слезть с дерева, сохраняя достоинство, но это оказалось не так просто. – Помоги мне слезть с дерева!

Каждое движение Эвелины напоминало о суровом наказании. Ей пришлось воспользоваться помощью сэра Гилфорда.

Тот так аккуратно снял Эвелину с дерева, что его элегантности и ловкости мог бы позавидовать любой джентльмен.

К леди возвращалось понимание того, где она находится, и что она совершила, точнее что с ней совершил верный рыцарь.

«Боже, я великая грешница! И почему меня не уволокли черти в Ад? У них же была такая возможность! Вот я, стою перед ним голая, высеченная, – думала леди Эвелина, – он может по рыцарски повалить меня на траву и взять силой! По глазам вижу, что он меня хочет, однако придется мне самой сделать первый шаг!»

«Я изменил своему долгу, я изменил своему сюзерену! – Его душа страдала, а тело изнывало от желания. – Но я хочу, очень хочу эту женщину!»

Леди Эвелина в своей наготе была чудо как хороша: молодая стройная женщина хотела любви!

– Я не могу! – Сэр Гилфорд погладил женщину крепкой ладонью по лохматой лощине и почувствовал, как там влажно и горячо. И тут произошло маленькое чудо: тело молодой леди сотрясла судорога, она схватилась за рукав рыцаря руками, закрыв глаза и запрокинув голову, глубокий стон вырывался изо рта.

– Иди ко мне, – Эвелина сама стала расстегивать гульфик на штанах сэра Гилфорда Уэста.

Он сбросил зеленую куртку, и теперь торс прикрывала лишь красная шелковая рубашка с широким вырезом вокруг шеи и без рукавов.

Впрочем, вскоре вся одежда валялась на траве. Леди впервые увидела, что храбрый рыцарь, защитивший в свое время ее жизнь и честь, строен и мускулист как античный бог. Мышцы выступали под кожей, словно извилистые, сучковатые корни. Предмет главной мужской гордости, дождавшийся, наконец, своей главной награды, был выше всяких похвал.

Фанге, верный пес, стороживший влюбленную парочку, иногда с интересом поглядывая в их сторону. Шею пса украшал железный ошейник, с острыми шипами, которые защищали горло в схватке с волками, медведями и кабанами, купленный за три пенса Эвелиной у заезжего торговца. Казалось, он понимал больше, чем могла понимать любая собака, но Эвелине было не до любимого пса: настал звездный час, который стоит всей жизни. Старая Ива прикрыла ветвями любовников. Людские души – потемки, иногда сами люди едва способны разобраться в глубинных причинах, побуждающих встать на путь греха. «Нельзя!» – говорил разум, но, сильнее всего, что могло сдержать парочку, оказался древний-древний бог любви.

Пара слилась в греховном соитии. Нежные соски леди Эвелины были вдавлены в грубое дерево. До конца своих дней помнила она, как жесткая ивовая кора царапала спину, как открылась она себя для его вожделения, как впустила в свое тело, и как волна бешеной дикой страсти смыла обеты и клятвы.

Еще немного и леди Эвелина успокоилась, во всем теле воцарилась слабость, глаза стали слипаться.

– Впрочем, кроме ивы и собаки был еще один свидетель – Инкуб, верный слуга сатаны и охотник за человеческими душами.

Потирая руки, он видел, как два человека, предаваясь греху, стали его подопечными. Любовь, которой они не могли противостоять, сделала их слепыми и беспечными, не думающими о возможной опасности.

«Ласкайтесь грешники, ласкайтесь, – думал Инкуб, воспользовавшись на этот раз телом филина – ваши души считай уже в Аду!»

– Мы расстаемся ненадолго, – шептала совращенная красавица, – ибо Господь отдал нас друг другу!

– Совсем не Господь, – подумал Инкуб, расправляя крылья, – очень скоро ты в этом убедишься!

Теперь жизнь леди обрела новый смысл. Она считала минуты от свидания до свидания с любимым рыцарем. «Дневник наказаний» был, вынут из тайника. Только ему леди могла доверить все чувства, что она испытала в объятиях доблестного рыцаря.

Глава пятая. Меллюзина[49]49
  Меллюзина – самый красивый суккуб. Прим. перев.


[Закрыть]

В многочисленных историях о любовных приключениях с суккубами со времен раннего Средневековья у разных народов на все лады варьируется легенда знаменитой красавицы о фее-суккубе Меллюзине. В Англии Меллюзина чаще всего представала в образе хорошенькой цыганки. В общих чертах смысл большинства историй таков: герой встречает девушку необычайной красоты, которая становится его женой или любовницей.

Но затем мучимый любопытством мужчина нарушает некий наложенный Меллюзиной запрет, который может быть весьма разнообразным и, о ужас, видит свою красавицу в образе дракона! После этого она исчезает насовсем, разбивая мужчине сердце, оставляя ему многочисленное потомство, а иногда и просто съедая его…

Искушение сэра Гилфорда

Сэр Гилфорд, отважный рыцарь, честно служивший сэру Оливеру Хаксли человек, отличавшийся прямотой характера, беззаветной храбростью и великодушием – качествами, свойственными англичанам, мучился так, как мог мучиться лишь молодой рыцарь, совершивший в честь прекрасной дамы подвиг и не получивший за это никакой награды. Он был безнадежно влюблен в супругу своего господина – прекрасную леди Эвелину.

Его мужество при обороне родового замка сэра Оливера не добавило несчастному влюбленному никаких шансов. Кроме того, его ограничивала и церковная мораль!

Рыжеволосый красавец пил эль и каялся самому себе. «Сказано в писании: «Не прелюбодействуй». И апостол Матфей говорил, что всякий кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. [Матфей 5, 27–28] Ну так что же, тогда я согрешил достаточно, чтобы навсегда потерять возможность попасть в рай. Она меня не любит! – думал рыцарь, топя тоску в крепком эле, – меня колотит дрожь, как только я представлю возвращение лорда Хаксли! Он поведет ее на постель, а я… И на исповеди не покаешься, любой священник в нашей округе нарушит тайну исповеди, если я расскажу, в кого я влюблен!»

Грустные размышления были прерваны отчаянным женским воплем.

– Нет! Нет! Не надо! – Голос сорвался на визг. – Нет!

– Что там такое? – Сэр Гилфорд вышел из харчевни и увидел, как трое мужчин собираются повесить молоденькую цыганочку.

– Что здесь происходит, и какое преступление совершила эта женщина?

Цыганка, в разорванном платье была очаровательна: черные курчавые волосы выбивались из-под платка, грудь, увенчанная темным соском, выглядывала из разорванного платья, стройные босые ножки, выглядывающие из задранных юбок, довершали картинку.

– Эта египтянка[50]50
  Тогда ошибочное причисление цыган к народу египетскому было настолько распространено, что даже в королевских указах того времени цыган приравнивали к египтянам. – Прим. перев.


[Закрыть] – один из стражников держал прокушенную руку, уже имеет клеймо и по закону о бродяжничестве должна быть повешена немедленно!

– Отставить! Эта девушка находится под покровительством лорда Хаксли! – Рыцарь не хотел расправы, а выпитый эль добавил мужчине добродушия. – Идите, выпейте за здоровье нашего лорда и можете быть свободны!

– Ура Лорду Хаксли! – Стражники отправились в харчевню, поверив на слово доблестному рыцарю, так как в доброй старой Англии слово рыцаря стоило дорого.

– Спасибо, сэр рыцарь, – цыганка попыталась привести в порядок разодранную одежду. – Чем может отблагодарить настоящего джентльмена цыганка Меллюзина?

– Погадай мне девица! – Гилфорд протянул девушке руку. – Говорят, твой народ по руке предсказывает судьбу? Может, мой подвиг изменит мою судьбу к лучшему.

«Интересно, неужели я спас легендарную Меллюзину? – Гилфорд знал легенду о красивейшей женщине, превращающейся в дракона и съедающей любовников. – Нет, скорее всего, родители просто дали ей такое имя!»

– Ждет тебя дорога дальняя, любовь страстная, разлука многолетняя, слава военная и… Ох, будет много горя на твоем пути! Тут девушка лукаво посмотрела на Гилфорда, не упусти свое счастье, сэр рыцарь! Твой соперник скоро уже вернется! Секрет один скажу: соберешься на свидание с любимой, не забудь розгу!

Меллюзина улыбнулась, и тут рыцарь увидел, что язык спасенной им девушки раздвоен на конце.

– Что, языка испугался? Эту операцию старые бабки некоторым новорожденным девочкам делают! Говорят, только для тех, кто судьбу наперед видит!

– Это как? – Не понял сэр Гилфорд. – Счастье твое близко, но и горе недалеко! В голосе цыганки появились озорные нотки, не упусти красотку! А теперь мне нужно знать имя дамы твоего сердца.

«Эта точно болтать не будет!» – решил рыцарь.

– Я верой и правдой служу моей госпоже, – сэр Гилфорд рассказал Меллюзине о неприступной Эвелине, и о том, что заслужил всего лишь один ласковый взгляд и одно прикосновение ее рук и то, когда она перевязывала рану.

– Понятно, – цыганка еще раз посмотрела на руку рыцаря, – похоже, на тебя наложила заклятие одна девушка, с которой ты слишком грубо обошелся!

– Была такая, – честно признался рыцарь, – на войне как на войне!

– Проклятие на девственной крови, что ты пролил, очень сильное, но я могу его снять! Доставай свой меч из ножен.[51]51
  Игра слов. – Прим. перев.


[Закрыть] – Любая цыганка такое заклятие снимет!

Сэр Гилфорд снял штаны, а цыганка встала перед ним на колени.

– Сейчас мой сладкий, – раздвоенный язык прикоснулся к головке меча, быстро набухающего от такой непривычной ласки. – Заклятие сильное, но мой язык сильнее!

Больше цыганка ничего не говорила, а сэр Гилфорд получил редкое по тем времена удовольствие, строго караемое церковью.

Женщина не стала ничего говорить, а просто прижалась к Гилфорду лицом да так, что доблестный меч вздрогнул и уперся ей в лоб.

Меллюзина продолжала поглаживать бедра и что-то шептала на непонятном языке.

«Ох и трудно снимать заклятие!» – у сэра Гилфорда уже тряслись ноги.

В какой-то момент Меллюзина отняла свое лицо от его паха и взяла «меч» одной рукой, другой рукой стала сдавливать ягодицу. «Хорошую я получил награду, – в голове рыцаря вдруг поселилась крамольная мысль, – а вдруг откусит? От египтянок всего можно, ожидать!»

– Не волнуйся, мой спаситель, не откушу, – точно догадавшись о мыслях Гилфорда, цыганка прервала приятное занятие, и нежно сдавила пальцами мошонку. – Сейчас проклятие выйдет наружу!

Цыганка обхватила обслюнявленный член сложенными в кольцо большим и указательным пальцами, и стала водить ими от основания к головке.

– И что интересного находят в девственницах? Они же ничего не умеют!

– И будет мой доблестный рыцарь совершить подвиги не только на ратном поле, но и на ложе страсти, – шептала цыганка, сдвигая крайнюю плоть вверх-вниз, – заклятие сильное, но моя рука сильнее!

Женщина как-то странно смотрела на рыцаря, и в ее улыбки проскользнуло что-то людоедское. Так смотрят голодные собаки на оленью кость с кусками мяса!

Тут Гилфорд разрядился, да так, что капля семени попала на лицо Меллюзине.

– Подожди, мой сладенький, – женщина не выпустила «меча» из рук, а стала им размазывать сперму по лицу. Второй рукой Меллюзина продолжала нежно сдавливать яички.

А потом… потом женщина лизнула его прямо в дырочку. Меч мелко задрожал и выпустил еще одну каплю, на этот раз уже на землю.

– Ну, вот и все! – Цыганка встала на ноги. – Теперь я знаю, ты справишься! Прощай, доблестный рыцарь!

– Интересное предсказание, – Гилфорд вернулся, чтобы допить эль и только тут обнаружил исчезновение кошелька. – Чертово племя! Прав был наш король – все египтяне мошенники и воры!

Впрочем, уже вечером он понял: цыганка сказала правду!

«Лорд Хаксли возвращается!» – гонец принес радостную весть, взбудоражившую весь замок!

Повара провели бессонную ночь, чтобы встретить хозяина должным образом. Из замковых подвалов достали лучшее вино, мелкие сорта дичи подавались на деревянных вертелах, а сэр Гилфорд Уэст завалил огромного кабана и теперь он на огромном блюде лежал и служил главным украшением стола.

Празднества, устроенные в честь возвращения, превзошли торжества по поводу их свадьбы.

– Вот я и дома! – После долгих лет, проведенных на полях сражений, и жизни на скудном солдатском пайке, он не обрадовался пышному приему, и вел себя довольно скованно.

«Наверное, его угрюмость и усталость – результат долгого путешествия, – подумала она, – я клянусь сделать все, что в моих силах – я верну наше счастье!»

К сожалению, усилия женщины не увенчались успехом: проходили дни и недели, а настроение лорда не улучшалось. За пять лет разлуки оба изменились: она больше не была той невинной юной невестой, жадно впитывающей каждое его слово и жест.

Лорд понял, что жена повзрослела, приобрела уверенность в себе, стала настоящей женщиной. Война заставила лорда расстаться с наивностью и ясностью юности, а несправедливость при дележе добычи и предательство самых близких друзей сделали злым. Услуги проституток, сопровождавших войско, привели к разочарованию в женщинах. Кончилось тем, что разум воина, словно искривился и неудержимо толкал не к жене в постель, а к вину и элю. Не удивительно, что огонек любви, как огарок церковной свечки, начал мерцать, грозя полностью погаснуть.

Слухи о том, что между супругами пробежала черная кошка, мигом разнеслись по окрестностям.

И вскоре, заметив одиночество, вновь слетелись юные рыцари. Назойливое внимание, оказываемое гостями, крайне раздражало господина. Молодая женщина была в отчаянии: она не могла придумать, чем заполнить тоскливые дни. Выручал верный сокол и пес Фанге, с которыми она выезжала поохотиться.

Сэр Гилфорд Уэст, доказавший свою преданность, остался служить в замке. Был он крепок телом, любезен и хорош собой, и после той встречи с цыганкой уже не мог скрыть своих чувств к госпоже. «Не забудь розгу!» Эти слова постоянно звучали в его голове. Пожалуй, он был даже более откровенным, чем это было бы нужно для его собственной пользы. Но и пьяный загул господина до поры до времени спасали рыцаря от неприятностей.

Как-то раз, охотясь в лесу, он встретил свою знакомую цыганку.

– Ну вот, а я уж думала, что не придешь, – цыганка с невинным видом мыла в ручье ноги.

– Ах ты воровка! – Гилфорд поймал цыганку за волосы, поставил перед собой на колени, а голову просунул между своих бедер. – Сейчас я тебя проучу!

– Что, сладенький, денег бедной девушке пожалел? – Меллюзина попыталась вырваться, но рыцарь сдавил бедрами шею так, что девушка поняла: придется покориться!

– Не забудь, значит, розгу? – Рыцарь задрал юбку под мышки несчастной цыганки и на секунду остановился: дочь чужеземного народа была чудо как хороша. Лишь королевское клеймо на смуглой спине портило девичью красоту.

– Розги у меня нет, но кое-что есть! – рыцарь вынул меч из кожаных ножен. Отбросил его в кусты, а ножнами воспользовался как инструментом для воспитания воровок. – Кто знает, может и стоит тебя вздернуть, но я дал слово рыцаря, что тут ты под защитой и обойдусь, так сказать домашним внушением!

– Ай! – Девушка вскрикнула, получив первый удар ножнами по круглой попочке.

– Это еще не ай! – рыцарь ударил ее еще раз, по второй половинке.

Цыганка взвизгнула, рванулась, но рыцарь и не подумал ослаблять хватку.

Всадник привык к седлу, и бедра были натренированы так, что лошадь слушалась его без удил. Что уж говорить он молоденькой цыганке?

Удары посыпались один за другим. Теперь цыганка отвечала нечленораздельными вскриками.

Пару раз она пыталась прикрыть попу руками, но, получив ножнами по пальцам, убрала руки и окончательно покорилась.

– Пожалей! – Плакала она, пока рыцарь вытирал со лба пот. – Неужели тебе совсем не жалко бедную Меллюзину?

Сэр Гилфорд не понял, куда ушла вся его злоба: верный меч налился кровью, готовясь к предстоящей схватке со всей серьезностью.

Фанге, верный пес, с которым можно было ходить на крупную дичь, вдруг лег на живот и подполз к цыганке, тихо поскуливая.

«Что это с моей собакой?» – Рыцарь разжал бедра.

– Неужели надо было пороть так сильно? – Девушка встала, дернула за веревочку, и пышные юбки упали к ее ногам. – Раз ты сумел меня взять в плен и выпороть, получи награду!

«Да она ведьма! – рыцарь понял, что больше всего на свете он хочет не Эвелину, а вот эту цыганочку, причем именно здесь и сейчас! – Но, я ее возьму!»

Слезы на лице Меллюзины подозрительно быстро высохли.

Доблестный рыцарь снова ощутил сладость раздвоенного языка Меллюзины. На этот раз девушка чередовала прикосновения языком вдоль и вокруг головки, касаясь губами волос на лобке джентльмена.

– Не понял ты нечего, сэр рыцарь, – цыганка легким толчком свалила его на землю и, довольная своей работой, – что же ты, мой медовый, за мечом потянулся, я же говорила, не забудь розгу!

«Меня насилует женщина, – сэр Гилфорд не понимал, как такое могло произойти, – и если честно признаться, делает это она уж очень приятно!»

– Исстрадался, мой золотенький, шептала цыганочка, – близка птичка, а не укусишь! Погоди, не успеешь в замок воротиться, как муж в очередной раз с твоей нареченной поссорится, а ты не упускай своего счастья! Вкусное яблочко, спелое – само в руки упадет!

Шепча эти слов, а цыганка выпивала всю его мужскую силу, всю неразделенную страсть.

Погоди, мой вкусненький, самое интересное тебя ждет впереди! Сейчас ты на перепутье между дорогой к счастью и дорогой к смерти! Впрочем, я знаю, смерть не пугает рыцарей!

– А теперь, мой верный рыцарь, отвернись! – приказала цыганка. – Позволь девушке одеться!

«Интересно, думал рыцарь, почему раздеваться не стеснялась, а как одеваться, так надо отворачиваться?» Не выдержав искушения, он обернулся и увидел на мете цыганки дракона.

– Я же предупреждала, что оборачиваться тебе нельзя! – Голос дракона был все тем же голосом цыганки. – Ну что сэр рыцарь, а не съесть ли мне тебя за ослушание?

Хвост дракона изогнулся и шлепнул рыцаря пониже спины, да так, что у несчастного искры посыпались из глаз.

Верный Фанге увидев такое превращение, жалобно скулил, не решаясь прийти на помощь хозяину. Впрочем, собаку можно понять: никто никогда не учил его охотиться на драконов. Сэр Гилфорд понял, что попался в ловко расставленную ловушку. Верный меч, служивший ему в походах, сиротливо лежал в кустах, а что сделать можно с драконом, стоя со спущенными штанами и имея в качестве оружия всего лишь ножны?

Бежать некуда!

– Ты знаешь, почему я тебя не съела? – Дракон улыбнулся, показав раздвоенный язык. – Просто мне с тобой как с мужчиной понравилось! Честно, я даже немного завидую твоей избраннице! Живи, мой сладенький, и борись за свою любовь! И не забудь розгу!

Дракон шлепнул его хвостом еще раз, расправил крылья и легко взлетел.

– Теперь я знаю, не сробеешь! А то вы, рыцари того и гляди, усохнете от неразделенных чувств! Прощай мой сладенький!

Дракон скрылся в облаках. Фанге, верный пес жалобно скулил у ног хозяина.

«Рассказать, так никому не поверят! А еще хуже – засмеют! – рыцарь встал на колени и прочитал все молитвы, какие только знал. – Так сробеть перед драконом! Где моя храбрость и доблесть?»

Впрочем, угрызения совести мучили его не долго. Теперь он знал, что точно добьется любви прекрасной Эвелины.