Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Алекс Новиков
Английские эротические новеллы

От переводчика-компилятора

События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

«Возможно, холодный климат первоначально был толчком к развитию у англичан приверженности к порке». «Нигде в мире мы не находим такой глубокой привязанности к розгам» [B.J. Hurwood, The Golden Age of Erotica, Tandem, 1968, p. 105.]

Розги в Англии были в большой чести. В начале 16 века, пытки были официально запрещены, но порка розгами считалась Библейским наказаниям, и широко применялась для домашнего воспитания, в судебной и школьной практике. Мало того, флегматичные шотландцы даже вязали березовые розги на экспорт в Голландию! «Порка была настолько широко распространена среди всех слоев общества и среди людей всех возрастов, что позволяет рассматривать флагелляцию как наиболее интересную особенность половой жизни англичан». Именно розги помогли Генриху VIII развязать языки заговорщикам и отправить одну из своих жен, Анну Болейн на плаху. Еще одна цитата: «Мания к флагелляции [желание сечь и избивать себя] и предпочтение, отдаваемое при этом розгам, может рассматриваться как чисто английское злоупотребление. Оно было настолько широко распространено среди всех слоев общества и среди людей всех возрастов, что позволяет рассматривать флагелляцию как наиболее интересную особенность половой жизни англичан» [I. Bloch, Sexual Life in England, Corgi, 1965, p. 270.]

В доброй старой Англии телесные наказания процветали в высшей степени во всех слоях общества. Среди аристократии в то время, удары считались самым обычным наказанием за любой проступок, простолюдины тоже наедались вдоволь березовой каши, как по решению хозяев, так и по приговору суда.

Сам сэр Томас де Брюэн Мор [1478–1535], английский гуманист, государственный деятель и писатель, имел обыкновение наказывать взрослых дочерей своих розгами, сделанными из павлиньих перьев!

У короля Георга III, спросили, как следует воспитателям обращаться с молодыми принцами, король, не задумываясь, ответил: «Если они заслужат, прикажите выдрать их!» Что касается описаний будней монастыря, я позволю себе сослаться на Густава Шульца 1872 г

«Главным злом в монастырях, особенно женских английских, является наказание розгами или плетью провинившихся монахинь и послушниц по обнаженному телу; это, как заметили врачи, в сильной степени возбуждает половой аппетит, который, не находя удовлетворения нормальным способом, толкает в монастырях на онанизм или гомосексуальный порок молодых девушек, а частенько и монахинь-учительниц со своими воспитанницами. Это вовсе не клевета на монастыри. Многочисленные воспоминания, дневники, записки и словесные рассказы после выхода замуж целого ряда дам, получивших воспитание в различных монастырях, подтверждают все вышеизложенное».

Такие вот были порядки. В отношении принципа «жена да боится мужа своего» в Англии муж до конца 20 века имел право по собственному разумению «учить» жену свою розгой, плетью или другим избранным им инструментом. Еще только в прошлом, двадцатом веке [не говоря уж о более стародавних временах] всяческие розги, ремни и палки были атрибутом любой английской школы. Даже при поступлении в аристократический Итон, с родителей учеников взималась плата за розги. Суровой родительской порки не избегали представители самых знатных фамилий на протяжении столетий.

Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки – там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится – просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана.

Часть первая. Похождения рыцаря Мартина

По мотивам эротических новелл:

1. «Liking heart» Roberta Djellis [ «Любящее сердце» Роберта Джеллис];

2. «Knight Bertran» Anna Petitsija Barbold's [ «Рыцарь Бертран» Анны Петиция Барбольд];

3. «The Sacred Source» Esmeralda [ «Святой Источник» Эсмеральда];

4. «Knightly honour» Roberta Djellis [ «Рыцарская честь» Роберта Джеллис].

Глава первая. Приключение в трактире

О главном герое сохранилась архивная запись: «Рыцарь Мартин, сын Майлза, отличался исключительной отвагой».

«Эх, устал я с дороги! Кружку пива и закуску!» – Поздней осенью 1503 года Рыцарь Мартин, после счастливого возвращения из святой Земли, собирался заехать в придорожный трактир, чтобы перекусить и отдохнуть перед дальней дорогой. Солнышко по весеннему припекало, мелкие мошки вовсю досаждали и всаднику и его верному коню.

– А, вот то, что мне и надо! – Он увидел трактир, из окна которого торчал длинный шест и привязанный к нему пучок зелени – знак того, что в этом месте можно отведать эль. Когда Мартин подъехал ближе, он увидел, что дом сложен из неотесанных камней, крыша соломенная. Все места у коновязи свободны.

– Ну что, мой пегий друг, – вот мы и нашли пристанище!

– Ай! Ой! Спасите! – услышал он, подъезжая к коновязи.

«На заднем дворе что-то происходит!» – понял мужественный рыцарь, и, прихватив заслуженный меч, отправился туда.

Глазам Мартина предстало весьма пикантное зрелище: молоденькая девушка с задранной юбкой лежала на козлах для дров, а низкорослый бородатый мужчина, не шутя, охаживал оголенные ягодицы несчастной пучком свежесрезанных прутьев.

– Ай! – снова заорала девушка, получив очередной удар.

Полуобнаженная девушка подпрыгнула, сжалась и упала обратно. Хорошенькие голые ножки дрожали, а маленькие пальчики трогательно сжимались и разжимались в такт ударам. Волосы на голове несчастной растрепались и теперь напоминали сноп пшеницы, потревоженный ветром.

– Воровка! – При виде рыцаря воспитатель и не думал останавливаться. – Сейчас ты у меня попляшешь!

– Что здесь за шум? – рыцарь решил вмешаться.

Девушка обернулась и жалобно посмотрела на рыцаря. «Сэр рыцарь! Изнурительный военный труд оставили на лице и нашего гостя многочисленные следы! – подумала она – может, он спасет меня от наказания?».

– Рад приветствовать вас, доблестный сэр рыцарь, – мужчина поклонился, – Анна, вот эта мерзавка, получая деньги за эль, присвоила себе целых пять пенсов! [1]1
  Большие по тем временам деньги. Например: обед с пивом и ночлег на постоялом дворе стоили два пенса – Прим. перев.


[Закрыть]По-хорошему, вздернуть бы девку за воровство на ближайшем дубу, но я решил пожалеть сироту и ограничиться, так сказать, домашним внушением!

Трактирщик оглядел незнакомца. Высокий и широкий лоб, нездешний загар и крупный с горбинкой нос придавали лицу Мартина благородное выражение, белый рубец шрама внизу щеки добавлял подбородку решительности. Одним словом, вид рыцаря весьма недвусмысленно говорил: «Не смотри, что я весел и добродушен, если что – не помилую!» Уважения к гостю добавлял и меч, висевший в потертых ножнах.

– Внеси эти деньги на мой счет, а сейчас отпусти ее! Я злой и голодный после дальнего пути. Короче, мне нужна яичница с луком, беконом и маслом, а моему коню порция овса. Не забудь подать самую большую кружку эля!

– Эля вам или коню? – уточнил трактирщик и почти церемонно помог девушке слезть с козел.

– И тому и другому! – Рыцарь по достоинству оценил тонкий английский юмор.

– Спасибо, сэр рыцарь! – Девушка одернула юбку и нашла силы улыбнуться, правда, улыбка получилась натянутой.

Личико служанки раскраснелось, а волосы растрепались.

– Марш на кухню! – приказал трактирщик. – Наш гость голоден!

В гостинице не было других постояльцев. Ожидая обед, Мартин сидел, вытянув ноги к огню, и наслаждался отдыхом. «А хороша была чертовка на козлах! – думал рыцарь, уплетая скворчащую яичницу прямо со сковороды. – В святой земле, где я воевал, таких хороших попок мне не попадалось!»[2]2
  В те времена крестовых походов не было, но злая судьба носила рыцарей по всему свету. – Примечание перев.


[Закрыть]

– A toi, ma cherie![3]3
  Твое здоровье, милочка. – Франц.


[Закрыть] – Улыбнулся он девушке, и поднес кружку с элем к губам.

С каждым глотком эля настроение рыцаря поднималось.

– Сэр рыцарь, – трактирщик вежливо поклонился и поставил на стол вторую оловянную кружку темного эля, – вам нужна комната на ночь?

– Нет! Дорога дальняя, но часик-другой я, пожалуй, сосну! А эль вы варите действительно замечательный! Темный и крепкий, как и положено быть доброму английскому напитку!

Рыцарь решил, что обед был слишком плотным для того, чтобы сразу продолжать путь. Под крышей у трактирщика была отгорожена маленькая комната для постояльцев. Постелью служил ящик, наполненный соломой, и прикрытый грубой тканью, но рыцарь привык к лишениям, и такая постель вполне устраивала закаленного воина.

– Сэр рыцарь, – услышал он сквозь сон тихий женский голос, – вы так добры, сэр рыцарь…

Открыв глаза, он увидел девушку, недавно спасенную им от жестокой порки.

– Меня к вам хозяин прислал, он говорит, что у вас наверняка найдется еще одна серебряная монетка, вроде той, что вы расплатились за обед! – Анна выдернула шнуровку из платья, и оно поползло вниз, открывая взору Мартина нежные плечи, спелые груди и плоский живот. – Думаю, вы в дороге соскучились…

Мартина охватила такая похоть, что свело челюсти.

– Найдется! – Рыцарь не привык к сантиментам и по мужской привычке брал все, что дают.

Он без лишних слов повалил девушку на кровать и принялся обнимать нежное тело.

– Сэр рыцарь, я так благодарна вам за спасение. – Анна обмякла и уткнулась лицом ему в плечо и горько расплакалась. – Ты будешь ласковым со мной?

– Не пугайся, la petite![4]4
  Малютка. – Франц.


[Закрыть] – Искушенный не только на поле брани рыцарь знал, что даже при случайной интрижке лучше зажечь в девушке страсть и хотя бы немножко в себя влюбить. От связанных или распластанных на земле с помощью солдат женщин проку было мало. Они годились только на то, чтобы утолить мужской голод после вынужденного долгого поста.

При виде красавицы раскинувшей ноги, жесткие черты постояльца смягчились.

– Тебе понравится! – Как говорил Гораций: Ne sit ancillae tibi amor pudori[5]5
  Не стыдись полюбить служанку… Лат.


[Закрыть] – Рыцарь вынул из спутавшихся волос трактирной девчонки соломинку. «Это я делаю не для нее, а для себя, – думал Мартин, изучая все уголки юного тела, – пусть девочка сомлеет! Потом ее ждет один сюрприз!»

– Какое у тебя вкусное тело, – рыцарь провел пальцем между круглых грудей, – о, что у тебя там?

Анна почувствовала, как ладонь рыцаря прикоснулась к заветному местечку между ее ног.

– Сэр рыцарь, я не знаю латыни! – от прикосновения девушка вздрогнула. – Но я буду послушна! Совсем послушна!

«Участь моя сиротская, – думала Анна, – прислушиваясь к прерывистому дыханию гостя, – вот уже три года я грею своему отчиму постель, а он ни разу меня не приласкал! Только подкладывает меня под каждого, у кого есть деньги! Зато розги у него всегда наготове!» Девушка закрыла глаза и готовилась к тому, что вот-вот должно было произойти.

– Гораций говорит, что служанка достойна любви! А теперь раскинь ножки, ma belle[6]6
  Моя красотка. – Франц.


[Закрыть] – Сейчас я покажу тебе одну штучку…

Удивительно приятными оказались поцелуи, прикосновения натруженных в боях мозолистых рук к телу, особенно к половинкам расколотой луны, которым так сегодня досталось.

– О, сэр рыцарь, – привычно раздвинув ножки, служанка приняла Мартина в себя, – вы меня раздавите!

Девушка не на шутку испугалась за целость потаенного местечка.

– Не раздавлю! – рыцарь начал двигаться. – Медовая девчонка!

Девушка смотрела в потолок, на свисающую с балок солому и думала о нелегкой сиротской участи, но тело не осталось безучастным к ласкам доблестного рыцаря. Внутри родился горячий жар и Анна испытала странное, ни на что не похожее наслаждение.

«Давненько меня так крепко не брали в оборот, – думала она, – и все же, не зря говорил священник во время воскресной проповеди, что вся наша судьба в руках святых угодников!»

Когда все кончилось, она обмякла и уткнулась лицом ему в плечо.

– Рано расслабилась! – Мартин решил, что получил слишком мало, – сейчас я тебе расскажу, как на востоке женщины разжигают мужчинам силы…

– Я так не могу… Это же смертный грех! Гореть нам в геенне огненной! – девушка покраснела, но, увидев, как рыцарь потянулся к ремню, встала на колени и оказалась примерной ученицей.

– Ну, медовая, учиться никогда не поздно! – Рыцарь решил взяться за воспитание служанки. – Для начала облизни губы языком, сложи их колечко и прикрой ими свои жемчужные зубки!

– Так-то вот! – Мартин постанывал от удовольствия. – В святой земле девушки потрясающе сладко умеют это делать! Теперь двигай головой вперед-назад!

Девушка в ответ только закашлялась.

«В конце концов, это лучше, чем кулаки и розги от пьяного хозяина!» – решила она.

Незаметно летело время, и когда сэр рыцарь собрался в путь, на небе показались первые звезды.

– Сэр, я зажарил курицу вам в дорогу! – трактирщик, довольный щедрым постояльцем решил уговорить остаться на ночь. – В наших болотах неспокойно! Призраки умерших пьют кровь у несчастных путников, а огромная собака, порождение дьявола, сжирает их вместе с костями! Оставались бы вы у нас!

«Бабушкины сказки!» – рыцарь подумал, что хозяин не искренен, а просто хочет получить еще одну монету.

– Нет, мне пора в путь! Конь мой уже отдохнул!

– С Богом! – Трактирщик перекрестил щедрого постояльца и пошел варить эль.

«Я узнала сегодня много интересного! – подумала трактирная девушка. – Ну, пусть бог и все святые пошлют ему удачу!»

Глава вторая. Ночь на болотах

Вскоре рыцарь понял, что зря не послушал совета трактирщика. Над дорогой повис туман и стали сгущаться сумерки.

– Чертово место! – Ворчал Мартин, обгладывая на ходу куриную ножку. – Ну, пегий друг, выручай! – Теперь моя жизнь зависит только от тебя и от господа Бога, да простит он мне грешному все мои согрешения вольные и невольные! По собственному опыту он хорошо знал, что лошади нередко обладают удивительной способностью находить нужное направление.

Как только добрый конь, почувствовал по ослабленным поводьям, что хозяин предоставил волю, силы животного как бы удвоились. Гордясь оказанным доверием, он насторожил уши, и пошел гораздо быстрее. Выбранная им тропинка круто сворачивала в сторону от прежнего пути, но, видя, с какой уверенностью конь двинулся по новой дороге, рыцарь не противился ему.

«Еще рано любоваться красотами болот, – думал Мартин, проезжая по узкой тропинке. – Орхидеи не зацвели! Зато как хорошо я пристроил деньги, выигранные в честном споре!» Он вспомнил, как в портовом кабачке увидел хорошенькую танцовщицу и поспорил с друзьями, что разденет ее несколькими взмахами меча, не повредив кожи. Пока друзья спорили, девушка запела старинную песенку, любимую воинами.[7]7
  Это один из вариантов старинной английской баллады. Автор не известен – Прим. перев.


[Закрыть]

 
Решила я изведать свет,
К чему мне дом родной?
Сбежал дружок, а я одна.
А верность – не моя волна!
 

– Ничего у тебя не выйдет, – друзья разлили вино по кружкам, – ты же пьян, как шотландский йомен на Рождество, и глаз тебя может подвести. Откажись от этой затеи: боевой меч – не инструмент для раздевания девушек. Зачем тебе это! Кинешь монетку, и эта девчонка итак будет твоя!

– Ша! – со смехом Мартин смахнул все, что было недопитого и недоеденного на столе. – Прыгай на стол, смуглянка!

– Алле! – Босоногая девчонка ловко запрыгнула на стол, улыбнулась спорщикам, и продолжала песню.

 
Пил пиво рыцарь – плащ до пят,
Доспехи под плащом блестят.
На спину ловко положил.
Горсть серебра мне подарил.
 

Смуглокожая плясунья, увидев, что рыцарь вынул меч из ножен, остановилась. «Неужели зарубит?» – глаза танцовщицы стали круглыми как мавританские пуговки, когда она увидела вынутый из ножен меч.

– Танцуй, и пой, детка! – ревели пьяные спорщики, предвкушая потеху. – Не бойся!

– Ни одной царапины! – повторил Мартин условия сделки!

 
Оруженосец раз пришел,
Надел коричневый камзол.
Ласкал он нежно, сладко пел.
Но денег нет – ни с чем ушел!
 

Трактирная девушка колебалась недолго: к тому, что слишком часто посетители вели себя, а под пьяную руку могли и отлупить, к чему она уже успела привыкнуть.

– Танцуй! – Мартин медленно встал из-за стола. – И пой веселей! – Клянусь святым Георгием, наша жизнь коротка, так будем же веселиться, пока живы! Да она прелестна, эта девица, или пусть мне никогда не видеть Вестминстерское аббатство!

Юная красавица вертелась все быстрее и быстрее, под развевающимися юбками мелькали стройные ножки, широко развевались распущенные волосы.

Улучив момент, когда девушка подняла руки вверх, рыцарь взмахнул мечом. Зрители и глазом не успели моргнуть, как верхняя юбка соскользнула с бедер, и упала на стол.

– Ой! – Девушка остановилась, не зная, что ей делать.

«Да поможет мне пресвятая Женевьева, – подумала она, – ох, и влипла же я в историю!»

– Танцуй, – повторил приказ Мартин, – быстро и весело! Музыку! – Рыцарь смахнул одежду на пол, сосредоточился, посмотрел плясунье в глаза, уловил охвативший ее страх и ласково улыбнулся. – Не бойся, ничего тебе не сделаю, разве что отрежу уши. Клянусь спасением души! Танцуй для меня!

 
Пришел ко мне толстяк купец,
Покупщик девичьих сердец.
Кошель набит был серебром.
Лежала я под ним бревном.
 

До девушки, наконец, дошло, что от нее требуется. Взмах меча и шнуровка на рубашке оказалась ловко перерезана. Меч вошел точно в ложбинку между грудей, не поцарапав при этом кожу.

– А может, не надо? – Раздался голос из угла таверны. – Не жалко портить такую кожу?

– Нет! – пусть продолжает! – Раздавались пьяные голоса. – Пари есть пари!

Девушка не стала прикрывать ладонями груди, а подняла руки вверх и закружилась на столе, поражая собравшихся красотой, ловкостью и бесстыдством.

 
Вино пил латник – добрый друг,
В руках стакан и меткий лук,
В кармане пять монет всего…
Но я хочу любить его!
 

– Придержи язык, не то тебе самому будет хуже! – заорал пьяный посетитель. – А кто ты такой, что портишь доблестным воякам удовольствие?

В такой переделке девушке бывать еще не приходилось. Тут посетители с соседних столиков отодвинули эль в сторону и развернулись к танцовщице, чтобы лучше видеть веселое представление.

Мечом рыцарь владел мастерски: ни одной царапинки, ни одной капли крови зрители не увидели, зато тело испанки все больше и больше оголялось.

 
Мой милый на краю земли,
Бежит разбойник от петли…
А рыцарь в дальней стороне
Меня валяет на столе!
 

Восторженно заревели слушатели, затопали ногами, застучали кружками об столы – видимо, им особенно пришелся по вкусу последний куплет.

– В Испании девушки сладки, а вина кислы! – Мартин ловко резанул по шнуровке на юбке. – Клянусь святым Христофором, девушка вкусна, как персик! Эля!

В слабом свете мелькали высокие девичьи груди, пышные округлости блестящего от пота животика и бедер. Последним штрихом было дешевое ожерелье, ловко срезанное рыцарем прямо с шеи плясуньи.

Наградой рыцарю были не только деньги, но и танцовщица, которую он оприходовал тут же, на столе под одобрительные комментарии. Он не привык к затягиванию дела, и, кроме всего прочего, красотка была вкусна как персик.

Девушка лежала спиной на мокрой от пролитого пива столешнице, закинув ножки рыцарю на плечи, сладко постанывала, думая о том, насколько щедрым будет этот странный клиент.

В этот день ей повезло: кроме двух серебряных монет Мартин подарил бусы из зеленых камней и странную монетку из неизвестной страны с дыркой посередине на счастье.[8]8
  Мартин не знал, что поимел в трактире красавицу Елену, впоследствии любимую наложницу своего короля Генриха VII, который в этом трактире пил горькую после смерти от родов своей жены Елизаветы и нашел утешение в объятиях плясуньи. – Прим. перев.


[Закрыть]

Воспоминания Рыцарю испортила надвигающаяся темнота.

– Ну, любитель овса и эля, что ты испугался? – Мартин повернул верного скакуна в низину, надеясь пересечь болота до вечернего звона. Но прежде чем половина пути осталась позади, он был сбит с толку множеством разветвляющихся тропинок. На болота опустилась ночь. Не в силах ничего разглядеть, кроме окружающего бурого вереска, он совсем потерял направление и не знал, куда ему следует двигаться.

– Помилуй меня, Господи! – с жаром взмолился Мартин, подняв глаза к ночному небу.

Луна бросала сквозь черные тучи лишь слабый отблеск света. Порой она появлялась во всем великолепии из-за завесы, лишь на миг, открывая лик перед несчастным путником.

– А вот и чудище! – Рыцарь потянулся к верному мечу. – Трактирщик не врал! Экое создание!

На тропинке, роняя слюну, стояла огромная собака, явно не местной породы. Величиной с теленка, черная и лохматая, она, похоже, собиралась пообедать рыцарем и конем. Впрочем, рыцаря собакой было не напугать.

– Ты, блохастая псина, – рыцарь натянул поводья, – я, таких как ты не один десяток съел, когда в стане запасы кончились!

Конь, нахлебавшись эля, вместе с овсом решил, что можно и повоевать в ночных болотах. Почувствовав, что хозяин отпустил поводья, он бросился на собаку, надеясь растоптать копытами.

Адский зверь, увидев, что добыча пошла в атаку, еще раз показал зубы и дал деру.

– Да, родной Девоншир неласково встречает странствующего рыцаря! – Мартин не сразу сумел удержать воинственного коня, и тут понял, что тропинка осталась где-то далеко.

«Чего только не рассказывали об этих болотах! – думал он, мечтая только об одном: не провалиться в трясину. – Сколько путников приходили сюда и не возвращались!»

Конь храпел и несся во всю прыть, но собака оказалась проворнее, и разрыв между нею и преследователями увеличивался.

– Проклятье! – Рыцарь сказал, не стесняясь в выражениях, все, что он думает и о болотах, и о собаках, и о пьяном коне и о собственной глупости. – А все из-за того, что трактирщик варит слишком крепкий эль! Неужели придется здесь ночевать?

Надежда и врожденная смелость вынуждали двигаться вперед, но, наконец, усиливающаяся темнота да Собака исчезла в темноте. Рыцарь не зря доверился верному коню на болотах: чутье, которое проявляют благородные животные при переходе через трясину, факт общеизвестный и составляет любопытное свойство их природы. Вскоре взмыленный конь остановился, решив, что на сегодня с него подвигов уже хватит. Усталость победила: страшась сдвинуться с твердой почвы и, опасаясь невидимых трясин и ям, рыцарь в отчаянии спешился и сел на землю.

– Говорил мне трактирщик, оставайся! – Рыцарь вспомнил приятное ощущение от прикосновений к вздувшимся красным рубцам на круглой попке и еще раз пожалел о своем решении. – Спал бы сейчас на мягкой соломе в объятиях очаровательной служанки!

Но недолго пребывал рыцарь в таком состоянии: до него долетел звон колокола. Он встал и, повернувшись на звук, различил тусклый мерцающий огонек.

– Ну, мой пегий друг, – Мартин взял коня под уздцы и осторожно направился в сторону огня, – нам повезло во второй раз! В болоте не утонули, а впереди ночлег!

Верный конь остановился у рва с водой. Тут Луна соизволила выглянуть из-за тучки, и рыцарь увидел большой старинный замок с башнями по углам и широким подъездом посредине. На всем лежала заметная печать времени. Крыша во многих местах рухнула, зубцы на башнях наполовину обвалились, а окна по большей части разбиты. Подъемный мост через развалины ворот вел во двор. Рыцарь Мартин вошел на него, и тут свет, исходивший из окна одной из башен, мелькнул и исчез. В тот же миг Луна нырнула в черную тучу, и ночь стала еще темнее, чем прежде. Минуя въездную башню, Мартин не удержался, задрал голову, и внутренне сжался. Он вспомнил, как три года назад проезжал, под тяжелыми, с острыми зубьями воротами. Старая решетка сорвалась и рухнула на него. Удар был такой силы, что рассек лошадь пополам, а всадника спала лишь молитва и оберег из Святой Земли. На этот раз ворота держались, и не стали опускаться даже после того, как он въехал во двор. Царила полная тишина.

– Вот мы и нашли ночлег! – Мартин привязал коня под навесом и, подойдя к зданию, зашагал вдоль него.

Вокруг все было спокойно, как в царстве смерти. Внутри замок был таким же холодным и негостеприимным, как и снаружи.

Он заглянул в окна, но ничего не смог различить и непроницаемой тьме. Немного поразмыслив, рыцарь взошел на крыльцо и, взяв в руку громоздкий дверной молоток, поднял его и после некоторых колебаний, громко постучал.

Рыцарь не терял времени на то, чтобы рассматривать в подробностях замок, а, соскочил с коня и поблагодарил святого Юлиана – покровителя путешественников – за ниспослание ему надежного ночлега.

– Эй, кто-нибудь есть! – Звук глухо пронесся по всему особняку.

– Нет никого! – раздался тихий голос, и все затихло…

Мартин с тоской подумал о трактире, где доступная девушка позаботилась бы устроить его в тепле и уюте. Дверь, насколько он мог рассмотреть при скудном свете, была массивная, из дубовых досок, сплошь обита гвоздями.

«Но кто-то же сказал, что ту нет никого, – с замирающим сердцем он поднял руку и ударил еще раз, – пусть только попробуют, не открыть! Клянусь святым Мартином, я разнесу этот замок по камню!»

Он постоял еще немного, подождал. В доме воцарилась мертвая тишина.

– Откройте, грешники! – Мартин принялся не шутя колотить молотком в дверь. – Откройте или я разнесу дверь к чертовой бабушке!

– Говорят же вам, нет никого! – снова послышался тихий голос. – Стучать бесполезно!

И тут до рыцаря донесся отчаянный женский крик. Проползла долгая минута, но ничто не шелохнулось, только летучие мыши сновали над головой.

– Кто тут шутит? – Мартин постучал еще раз и опять прислушался.