Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава вторая. Трагедия по пьесе Инкуба

«Свойство женщин – плакать. Лгать и обманывать. Нет ничего удивительного в том, что вследствие лукавых происков дьявола даже ведьма заплачет…

Ведьма способна навести порчу не только прикосновениями, но и дурным глазом и словом. Во время допросов под пытками они особенно способны к околдовыванию, как это видно из практики.

Нам известны случаи, когда ведьмы, взглянув первыми на судью и заседателей, приводили их в такое состояние, что сердца их теряли свою суровость по отношению к обвиняемым и последние впоследствии были выпускаемы на свободу…»

Инститорис и Шпренгер. Молот ведьм.

«В свое время я собственноручно заколол любовника ее матери, – подумал Карл, – за то, что он обрюхатил мою дочку и отказался жениться, но, похоже, я был не прав! Без Инкуба тут не обошлось! Ну, разве я мало молился и каялся? Почему проклятие нашего рода не миновало ее?»

Он даже не догадывался, насколько близок к истине!

– Дедушка! – Из глаз внучки потекли слезы, сердце отчаянно колотилось, в пойманном крепкими пальцами ухе стоял звон… – Отпусти меня! Больно!

– Грех-то, какой! – Дед разжал пальцы, невольно залюбовавшись внучкой. – А теперь принеси ремень! Одеваться не надо!

Понимая, что сейчас произойдет, Джейн поплелась исполнять приказание. Заслуженный дедушкин ремень длинный, толстый и очень страшный на вид, висел на крючке, скучая без дела вот уже целый месяц. Две крючка в пряжке придавали ему сходство с головой сказочного дракона, готового прокусить нежное тело до крови. Впрочем, пряжкой дед не пользовался, а складывал ремень вдвое.

«А хороша же у меня внучка, – дедушка вздохнул, вспоминая свою бурную молодость. – И в кого она такой красавицей уродилась? Бедра, не худые и не толстые, да и сама она не бледная кухарка, а пышущая юным здоровьем и жизненной силой аристократка! Нос прямой как у римлян, не то, что курносые носы англичанок!»

– Не надо меня бить! – Для повзрослевшей Джейн, стоять обнаженной дедом было просто инквизиторской пыткой…[82]82
  Такая пытка, с раздеванием, детальным осмотром действительно использовалась Инквизицией – Прим. перев.


[Закрыть]

На подгибающихся ногах она пошла за ремнем. Ей вдруг стало очень стыдно оттого, что дед видит ее повзрослевшее тело совсем без одежды, и она прикрыла руками низ живота.

– Надо, моя маленькая ведьма, – Карл взял ремень и очень строго посмотрел на нее, – надо сделать так, чтобы та раз и навсегда запомнила, что делать окорок во время месячных нельзя! – Его смуглое лицо побелело от гнева. – А крестик твой где?

Теперь Джейн уже мелко дрожала: огонь в камине ничуть не согревал. Вопрос деда подействовал на девушку, как ушат холодной воды.

– Я его потеряла! – Честно призналась она. – Шнурок порвался!

Щеки девушки окрасились румянцем, глаза блестели, черные волосы рассыпались по плечам, и как невыразимо хороша была в ту минуту внучка.

«Я клялся страшной клятвой своей дочери, что не буду бить Джейн розгами, а на ремень эта клятва не распространяется! – Дед, сев на скамеечку, тяжело дышал, набираясь сил. – К сожалению, я начал сечь дочь, да упокоит Господь ее грешную душу, слишком поздно и на нее донесли инквизиторам! Теперь я один должен воспитывать это чудное незаконнорожденное создание. Ох, грехи мои тяжкие!»

В последние месяцы сердце испанца все чаще и чаще работало с перебоями.

– Сама понимаешь, согрешила и теперь придется наказать!

«Похоже, тучи сгустились над нашей головой. В замке и на кухне сплошные неприятности, – думал Карл, – крест от нее не случайно ушел! Ну да что же поделать?»

«Конечно, не случайно, – подумал Инкуб, демон Ада, незримо присутствующий в домике – я специально прервал свои дела, чтобы получить не только ваши тела, но и души! Без крестика моя задача упрощается! А ты, старик, еще и сам не понимаешь, что станешь игрушкой в моих руках!»

– Ох, годы мои, ни сбросить, ни продать, – Карл привычно сложил ремень вдвое. – Ложись-ка животом на стол! Придется поучить тебя уму разуму!

«Сейчас будет очень больно! – думала Джейн, привычно прижимаясь животом к деревянной столешнице. – Бедная моя попка!»

Ухо продолжало гореть как лепешка на сковородке. Обернувшись к деду, Джейн со страхом смотрела на ужасные приготовления. Дед достал кусочек того самого окорока и деловито стал им натирать толстую кожу верного ремня.

«Значит, меня ждет необычайно суровое наказание! – поняла она. – Таким злым я не видела деда уже очень давно, и сала не пожалел!»

С детства она знала, что сопротивление только ухудшить и без того печальную участь, и покорно замерла на столе, наглядно демонстрируя, что готова принять заслуженное наказание. Только вздрагивающие плечи и бедра выдавали страх.

«Как же была красива! Дрожит-то, как осенний листик на ветру! – Подумал дед, деловито натирая ремень куском соленого сала, и мысли одна грешнее другой стали рождаться в голове. – А может, это на нас кто-то порчу навел? Еще немного, и я не смогу наказать ее как следует!»

Джейн привычно расставила ноги шире плеч, и в этой позиции дед без труда мог увидеть то, что девушки стараются вообще никому не показывать.

Впрочем, и старый Карл не остался к этому зрелищу равнодушным: почему-то хотелось не наказывать внучку, а стать перед ней на колени и поцеловать плачущую месячной кровью заветную лощинку между ножек.

«Ох! Грехи мои тяжкие! – Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. – Не сглазила ли меня часом внучка, пробуя свою колдовскую силу?»

Джейн тоже не понимала, что происходит: сколько раз уже приходилось подставлять себя под ремень, но всякий раз каждая частичка юного тела протестовала против подобного наказания. А сейчас, впервые осознав себя взрослой и красивой, отдаться на растерзание безжалостной просоленной коже, а всю себя на рассмотрение деду стало особенно унизительно. Ощущение того, что кровь течет по бедру, лишило девушку остатков мужества. Такого дедушка не должен был видеть, ни при каких обстоятельствах. «Кажется, я готова заложить душу кому угодно, – подумала она, лишь бы спастись от ремня!» Джейн вдруг вспомнила предупреждение Карла, что поминать нечистую силу бывает очень опасно! Ей показалось, что кто-то невидимый стоит рядом с дедом и с нетерпением ждет начала расправы.

Девушка не ошиблась: Инкуб, оставаясь незримым, разыгрывал адскую пьесу собственного сочинения как по нотам. Вместе с дедушкой Карлом он смотрел, как кожа спины и плеч несчастной Джейн стала покрываться мелкими пупырышками: юная красавица готова провалиться в преисподнюю от стыда, страха и от предвкушения наказания.

«Ад от тебя никуда не денется, – ухмыльнулся Инкуб, – но твой земной путь еще не закончен! Ты даже не представляешь, какой у тебя впереди вечерок!»

«Для начала хорошая порка, – подумал демон, – а потом она станет женщиной, но ее грехопадение будет куда более страшным, чем у ее покойной мамочки! Я не говорю уже про наивную и глупую Эвелину!»

– Ты ничего не хочешь сказать? – Спросил дедушка и подбросил в камин несколько поленьев. – «Facinora ostendi duni punientur, flagitia autem abscondi debent».[83]83
  Я обнаружил проступки, дабы наказать за них, но позорные дела следует прятать. – Лат.


[Закрыть]

Теперь на белое тело внучки, падали красные отблески разгорающегося огня.

– Прости! – успела произнести Джейн и крепко зажмурилась.

И в то же время, как вдруг показалось Карлу, внучка беззвучно потребовала: «Возьми меня! Возьми так, как мужчина берет любимую женщину».

«А теперь надо расслабить тело, – вспомнила она уроки деда, – так легче терпеть будет? Да только как его расслабишь, в такой вот позе? Лучше бы на кровать положил!»

– Ну-с, нерадивая кухарка, начнем! – Мужчина по-хозяйски погладил и потискал кругленькую попку, чтобы усилить и без того мучительные переживания внучки. – Греховодница! Сейчас твоя попа получит то, что заслуживает! Понятно?

– Да! – Сумела выдавить из себя Джейн.

«Подумать только, – думал дед, сжимая правую половинку, – и когда она у меня успела вырасти? Попка крепкая, круглая, мясистая как хороший окорок, так что порция ремня ей не повредит!»

– Ну, теперь разговаривать с тобой будет мой ремень. Надеюсь, не забыла его кожаный язык! Кажется, целый месяц не разговаривали? Ну, ничего, сейчас вспомнишь!

«Век бы с ремнем не разговаривала!» – успела подумать девушка.

Карл сделал шаг назад и первый шлепок просаленной кожи смачно припечатал правую половинку.

– Шлеп!

Джейн, зная, что дедушка не любит криков во время порки, стиснула зубы и тихонько зашипела.

– Шлеп! – Второй получился сильнее, и попку пересекла широкая, быстро краснеющая полоска.

«Слабовато получилось, – подумал Карл, – ну да это только начало!»

Еще один звонкий щелчок, и на попке вспухла еще одна красная полоса, а девушка, не сдержавшись, взвизгнула как поросенок. К четвертому удару Джейн отчаянно мотала головой, лицо блестело от слез, а ротик скривился.

Черный таракан, выползший из щели, пошевелил усами прямо перед носом девушки и уже собирался уйти, но Карл, ненавидевший насекомых, прихлопнул его ударом ремня, дав, тем самым девушке небольшую передышку.

«Это вытереть невозможно! Еще немного и моя душа отправится в рай!» – Успела подумать девушка, крепко вцепившись руками в стол. Усы прибитого таракана продолжали шевелиться перед самым носом Джейн.

Дед любовался шикарным видом: черные как смоль волосы растрепались, спинка покрылась мелкими бисеринками пота, бедра, и ягодицы сжимались, пока внучка старалась справиться с болью и боролась с желанием убежать подальше от жалящего ремня.

– Шлеп!

– Ай! Ой! – Теперь девушка не могла удержаться от крика.

– Вот. Начинается разговор, а то молчать как-то не вежливо! – Улыбнулся Карл.

От каждого нового удара она вздрагивала, покачивая попкой вправо-влево, словно пытаясь освоить новый придворный танец под руководством дирижера-ремня.

Теперь, к удовольствию Инкуба, она уже не могла стоять неподвижно и безмолвно.

– Запела, птичка! – После десятого удара Карл остановился, и Джейн с облегчением выдохнула.

«У меня такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, – мужчина подошел к маленькому окну, посмотрел, достаточно ли хорошо оно занавешено, – странно! Никого нет!»

– Господи, прости меня грешную, – шептала она, – во имя Отца и Сына и Святого духа!

«Неужели мое тело заслуживает только разговора с ремнем, – думала Джейн во время очередной передышки, – неужели оно совсем не заслуживает ни нежности, ни ласки? Ну почему у меня нет крыльев, чтобы улететь прочь отсюда? – она снова почувствовала, как боль раздирает тело на куски. – Куда угодно, лишь бы подальше от деда и страшного ремня?» Но эта мысль была прервана новым жгучим укусом.

– Шлеп!

– «Incredulus odi».[84]84
  Не верю и не терплю Лат.


[Закрыть] – Ухмыльнулся дед. – мало тебе досталось!

– Ой! – Из глаз девушки брызнули слезы: у деда рука была тяжелая, да и соль вносила свою лепту: каждый последующий удар казался вдвое сильнее предыдущего.

Не удивительно, что теперь она еле-еле удерживалась от крика во весь голос.

– Вот послал Бог внучку! – Карл уже бил изо всех своих сил. – Господи, прости ее, грешную!

Ремень, в отличие от розог, не сдирал кожу, но участь ягодиц все равно была печальной: соленая бычья кожа оставляла память как минимум, на неделю.

– Шлеп-ка! – Зачастил ремень. – Шлеп-ка!

Карл так и не понял, что на этот раз порча была наведена на него самого. Вместо мыслей о строгом, но справедливом наказании, в голову старика полезли совсем другие, крамольно-похотливые мысли. Мало того, он вдруг осознал: и тело уже поддается соблазну.

– Ай-ай! – Взвизгнула Джейн от неожиданной и резкой боли, когда кожаная петля попала четко между ягодиц, «поцеловав» при этом шоколадную дырочку.

Ей вдруг показалось, что третий, невидимый участник расправы вернулся и придавил ее к столешнице: не смотря на желание убежать, подальше от озлобленного деда и его ремня. Какая-то сила удерживала на месте.

«За молитву я тебя накажу, – подумал скорчившийся от боли Инкуб, – путь дедушка воспользуется своей властью в полную силу, не буду ему мешать!» Вскоре уже вся попа девочки горела адским огнем, к великому удовольствию демона.

Поняв, что пора сделать небольшой перерыв, дед сделал шаг вперед, сжимая натруженный ремень в руке. Он решил слегка погладить попку, уже получившую порцию «дисциплины», и бедра, ожидающие своей очереди, чтобы и самому слегка успокоиться отдышаться, а за одно, чтобы соль подействовала.

– Прости меня! – жалобно хныкала девушка. – Прости!

– Стой, как стоишь! – Приказал дед. – А я свет поправлю!

«Может, действительно, хватит? – Карл остановился в нерешительности. – На попе ни одного белого пятнышка!» Масляный светильник начал чадить, и деду пришлось прервать наказание, чтобы долить масла и привести убогий источник света в порядок.

«Продолжай!» – приказал недовольный Инкуб.

Джейн тихо плакала: соль начала давать о себе попа горела, как раскаленная сковорода. Хоть яичницу жарь!

– Шлеп! – Ремень шмелем прогудел в воздухе и впился чуть ниже ягодиц.

Ответом был отчаянный визг Джейн. Терпеть пытку ремнем после перерыва казалось просто невозможным.

«Еще немного и я не выдержу!» – Успела подумать Джейн между ударами.

«Мне надо, обязательно надо быть жестоким, – думал старый замковый повар, вновь размахиваясь для удара, – глупая девчонка не понимает, что только так можно выбить дурь из головы! Пусть эта порка послужит хорошим уроком! Он еще раз вспомнил весь ужас того дня, когда пришлось спасаться бегством с маленькой внучкой на руках, он еще раз ударил Джейн изо всей силы. Однако, до чего же соблазнительный вид! Эх. Лет двадцать назад…»

– Ай! – Заорала несчастная в полный голос. – Ой!

И вдруг все кончилось.

– Молчи! Не дай Бог, соседи услышат! – Сердце строго воспитателя, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Донесут сэру Шелли, хозяину замка, – считай, пропали! На костер захотела?

«Те, кому надо, услышали, – ухмыльнулся Инкуб, продолжая удерживать девушку, и пришли! Надо ввергнуть обоих в бездну греха!»

Карл знал, что Англия стояла несколько особняком от сферы влияния ортодоксальности и оставалась в таком положении всегда. Не случайно именно туда он сбежал от преследования испанцев. Истерии, захлестнувшей всю Европу, не так-то просто было пересечь Ла-Манш. Поэтому у англичан не было всеобъемлющего страха и мгновенно возникающих подозрений в колдовстве, которые были характерны для континентальной Европы.[85]85
  В Англии инквизиторские пытки, по закону, были запрещены. Судя по сохранившимся источникам, ни одна ведьма не была официально сожжена заживо. Впрочем, известны случаи, когда суд вершила разъяренная толпа. – Прим. перев.


[Закрыть]

«Слава Богу, попа не лопнула, только болит сильно! – Подумала Джейн, потирая руками наказанное местечко, – неужели он продолжит наказание?»

– Дед, – пыталась возразить измученная внучка, – тут ведь не Испания! На кострах никого не сжигают!

Теперь боль сменилась зудом, особенно мучительным при малейшем прикосновении к попе.

– Руки на стол! – Карл снова угостил девочку смачным ударом ремня, – тут просто вешают!

Девушка знала, что Карл говорит правду. Сколько раз ей приходилось видеть раскачивающиеся на веревках тела, оставленные в назидание живым.[86]86
  Ведьм и бродяг вешали регулярно. При короле Генрихе VIII, судя по сохранившимся документам, было повешено 2 % населения страны. – Прим. перев.


[Закрыть]

Светильник, получив подпитку, ярко разгорелся.

«Моя милая внучка даже не представляет, насколько чарующе она сейчас выглядит! – Думал дед, с удивлением чувствуя, как давно уже вышедший в отставку орган начинает просыпаться от долгой спячки. – Особенно хороши круглые ягодицы!»

– Моя маленькая Джейн, я хотел и хочу тебе только добра! – Втянув носом воздух, он почувствовал тот неповторимый аромат, как пахнут только молоденькие девочки, не знавшие мужа.

– Дед! Прости! – Джейн обернулась к воспитателю.

Растрепавшиеся, взмокшие от пота волосы закрыли девичье личико, и сквозь их завесу умоляюще поблескивали прелестные, мокрые от слез глазки, с кошачьими зрачками.

«Они суживаются при Луне! – Деду потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и с новыми силами взяться за вразумление. – Полнолуние – это проклятие нашего рода! Никакая занавеска не помогает»

«И все равно, кто-то в доме есть!» – Карл перекрестился и начал класть удары, стараясь попасть не по одной, а сразу обеим половинкам.

– Не торопись, – шепнул Инкуб деду, – удар справа – вдох, выдох, удар слева! Еще окочуришься, а ты мне пока живой нужен!

Карл не понял, кто дал ему такой совет, но решил, что действительно, надо прицелиться, чтобы удары ложились точно в цель. Греховные помыслы переполняли его душу. Наказанная девушка казалась такой вкусно и такой желанной, что Инкуб смог без труда воспользоваться его телом в качестве оболочки.

«Силы небесные!» – Джейн жалобно посмотрела на мужчину и сквозь слезы увидела страшное рогатое существо с перепончатыми крыльями за спиной! Инкуб похотливо, как парни из замка, смотрел на нее!

Зрелище было таким ужасным, что она отвернулась, крепко зажмурившись и, забыв попросить у деда прощения.

– А теперь шире раздвинь ноги! – Карл решил осмотреть результаты работы. – Кровь течет, но не от моего ремня! Значит, все в порядке.

«Ага, губы набухли и чуть увлажнились, – подумал Инкуб и сладко облизнулся, – еще немного и она будет готова! Ну что ж, Карл, мы отвесим еще десяток в том же духе по ляжкам! Что молиться неповадно было!»

– Санта Мария! – успела произнести плачущая девушка. – Господи, прости меня, грешную!

Слова молитвы ударили демона с такой силой, что он вылетел из тела Карла, и упал на пол.

– Не жалей ее! – просил деда Инкуб, которому молитва свернула на бок скулу.

Шлеп!

Теперь каждый удар исторгал из девушки громкий стон. «Вот сейчас умру от боли, и это страшилище утащит меня в Ад! – мелькнула мысль в голове у несчастной Джейн, – и всего-то за окорок!»

– Я все поняла, я больше не буду! – Хныкала Джейн, не решаясь обернуться еще раз.

Девушка сдавленно всхлипывала, длинные черные кудри рассыпались по спине, Слезы текли из закрытых глаз.

Попа была расписана на совесть: из белой она стала пунцовой, в местах, куда ремень попадал несколько раз – багровой. Впрочем, сало сделало свое дело: обошлось без кровопролития.

Наконец-то решил, дед, что внучка наказана достаточно.

– И-и-и! – ныла девушка.

Боль в наказанном теле была столь сильна, что девушка не могла сдерживать слез, и они продолжали катиться из прекрасных глаз. Джейн, не пытаясь встать со стола, тихонько лежала, тяжело дыша. Второй таракан пробежал прямо перед ее глазами, пошевелил длинными усами и ушел куда-то по своим делам. Дед на этот раз был слишком занят ягодицами внучки, и не заметил усача.

«Хорошо этому насекомому, – подумала внучка, – его никто не бьет! Только живи и старайся не попадаться человеку на глаза!»

Измученное тело покрылось бисеринками холодного липкого пота. «Хорошо поработал Карл! – Инкуб любовался пунцовыми полушариями Джейн. – Сейчас будет мой выход!»

Карл снова почувствовал зов плоти. Потайное местечко выглядело воистину таким лакомым, что в душу к воспитателю с новой силой полезли греховные помыслы. Этого и ждал коварный Инкуб. Теперь он мог без труда воспользоваться телом Карла в своих целях!

Какая-то адская сила подтолкнула деда в спину, ближе к наказанной внучке.

«Сейчас произойдет превращение! – Подумал Инкуб, вновь входя в тело воспитателя. – Джейн, моя дочка, должна стать настоящей ведьмой и моей же женой! Этот старый хрыч и подумать не может, что станет безвольной игрушкой в моих руках! Вот и настал час моего триумфа!»

Монстр наклонился и увидел, как стекают капли крови по ноге, он начал медленно слизывать их снизу вверх. Добравшись до щелки, он начал вдыхать замечательный возбуждающий аромат, а потом начал облизывать все складки.

– Да что это со мной? – Удивленный Карл осознал, что стоит на коленях со спущенными штанами, возбужденный как двадцатилетний ландскнехт перед плененной горожанкой, – и целует внучку в самое потаенное местечко.

Мало того, член каким-то непостижимым, волшебным образом приобрел каменную твердость.

– А ведь она в полной моей власти! – При мысли о том, что можно взять и запросто вставить такой юной и вкусной девочке, у Карла заломило в паху. В нем вновь проснулся бесшабашный юноша, привыкший бесчинствовать в захваченных городах и деревеньках. Перед ним была не любимая внучка, а просто молодая и очень красивая девушка, на которую он имел все мужские права.

– Ну, моя сладкая внученька, это еще не все! – Хрипел Карл, забыв обо всем. Сейчас в нем жил не любящий дед, а демон Ада, наконец-то добравшийся до сладкого мяса. – Вот так и лежи на столе!

Карл с силой сжал девичьи ягодицы и провел по складке головкой члена. «Может, излить ей между бедер? – мелькнула мысль у Карла. – Все меньший грех!»

– Нет! – всхлипнула девочка, мотая головой из стороны в сторону, но так и не решаясь обернуться.

– Стой, как стояла! – Инкуб пальцами раздвинул половые губы. Джейн отреагировала так, словно дед прикоснулся к ней раскаленным железом.

Она попыталась сжать ягодицы, но из этого ничего не получилось.

– Пожалуйста, на надо! – Девушка несколько раз дернулась, и с губ сорвался слабый всхлип.

Он широко развел внучке ноги и подложил ладонь под живот. Раскрыл двумя пальцами влажные губки, а средним стал ласково водить сверху вниз, так, как это она сама делала, проверяя отсутствие нижних зубов.

– Пожалуйста, на надо! – Девушка несколько раз дернулась, и с губ сорвался слабый всхлип.

Дед стал дышать прерывисто и часто.

Девушка закрыла глаза и не сопротивлялась: казалось, боль куда-то ушла, а впереди только счастье и ожидание чего-то нового, волшебно-прекрасного. Она чувствовала силу руки, которая лежала под животом, а пальцы другой стали сладко входить через раз внутрь ее. Вся тяжесть внизу живота чугунно, как колокол откликалась на бесстыдные действия.

«Кажется, я всю жизнь только и мечтала быть распластанной на этом столе! – подумала она. – Хотела, что бы он так ласкал так меня всю оставшуюся жизнь!» И заполнившее желание достигло такого предела, что она полетела в пропасть. Она смогла только произнести какой-то незафиксированный языковедами гласный звук. И, как ей показалось, умерла без всякого права на восстановление.

А потом была боль другая, какой она не испытывала никогда. Что-то огромное, теплое, давившее между ног, казалось, разрывает изнутри.

Джейн было больно, страшно, но она боялась ослушаться строгого деда. Тот снова надавил, и опять не до конца!

– Не надо! – Джейн чувствовала, что при третьем заходе в ней что-то начало рваться.

Что-то жгло, внутри, казалось, кол палача проткнул между ног насквозь и разворошил внутренности.

– В первый раз всегда больно, – дед тяжело дышал, – но это только один раз. Потом только спасибо скажешь.

Тут он резко надавил, воткнул член полностью, и начал неторопливо двигаться, вперед и назад, внутрь и наружу.

«Не забыл! – Обрадовался дед, – не забыл, как это делается! Столько лет без практики!»

Девственная кровь смешалась с месячной кровью. У нее кружилась голова, хотелось пить, и все тело превратилось в мешок, наполненный болью. Впрочем, после порки Джейн окончательно потеряла способность к сопротивлению и позволила сделать с собой все, что желал Карл и Инкуб.

Крови было столько, что она стекла по бедрам и образовала на полу небольшую лужицу.

– Ну что скажешь, пошел тебе урок на пользу? – Он продолжал возвратно-поступательные движения, постепенно увеличивая напор.

– Больно! – Выдавила из себя Джейн.

Ощущение, что с ней происходит что-то не только болезненно-неправильное, совсем не христианское и ужасное, закралось к ней в душу. Решившись, наконец, открыть глаза повернуть голову, она снова увидела сквозь слезы на месте деда Адского монстра, широко расправившего черные перепончатые крылья.

«Я погибла навсегда!» – Слова молитвы застряли у нее в горле.

– Скажешь, кому – до смерти запорю! – Дед вот мощными точками вгонял член на всю длину, до шлепка бедрами об исхлестанную попку, и вновь вытягивал назад, так что внутри оставалась только головка.

«Похоже, на деда навели самое настоящее проклятие, а может, весь наш род действительно проклят? Чтобы спасти его есть несколько способов, – вспомнила Джейн наставления деда, – чтобы снять ее самостоятельно, надо пойти в церковь, и там молиться, не просто, а полностью отдать себя молитве! Потом покаяться священнику! Душу я его может, и спасу, а вот тело отдам палачу! Нет, клянусь вечным своим спасением, я этого не сделаю! Буду просто молиться за него всей душой!»

– Все! – не в силах сдерживаться, мужчина разрядился и отвалился от сладкого тела, как насосавшийся крови клещ. – Понимаешь, внученька, я должен был это сделать!

Несчастная Джейн поняла, что теперь ни один священник не сможет снять такой грех с ее души.

– Мама! – Она уже не могла плакать. – Лучше бы меня сожгли вместе с тобой!

Старик намочил в ведре и приложил к попке мокрую тряпку. Только теперь до него дошла та низость, что он сотворил. Ему вдруг очень захотелось выпить.

– Ты на меня не сердишься? – Из глаз деда, осознавшего всю глубину грехопадения, покатилась скупая слеза. – Вставай! Выпьем по глоточку вина из моего заветного кувшина.

Поняв, что пытка, наконец, закончилась, Джейн поднялась на трясущиеся ноги. Карл взял из кадки немного воды и смыл с натруженного члена кровь внучки.

– Ай да я, – Инкуб был очень доволен сегодняшней ночью, – сразу две души без всякого договора отправятся в Ад!

Карл отошел на шаг в сторону, посмотрел на внучку и полез в угол за заветным кувшином.

«Он выпорет меня еще раз! – подумала Джейн. – Его запас наполовину пуст! Ну, я ведь только попробовала вина, правда, несколько раз!» Тут с глаз Джейн будто спала пелена: монстр и не думал таиться от нее.

– Воровка, что пьет чужое вино и соблазняет любимого деда, достойна второго круга Ада! Теперь твоя душа навеки погибла, – услышала она голос Инкуба, – твой дедушка тоже отправится на вечные муки, но не сейчас! Твоя юность и красота погубила его бессмертную душу!

– Нет! – Закричала Джейн!

До нее еще не успел дойти весь ужас того, что произошло в эту ночь.

«А к вам, мои сладкие, я еще не раз прилечу! – Демон, посчитав, что получил на этот вечер достаточно, вылетел через трубу. – До скорых встреч!»

Легкое дуновение ветерка, и присутствие третьего лишнего перестало ощущаться. Теперь несчастная, избитая и изнасилованная внучка жалобно смотрела на Карла. Сил плакать уже не оставалось, впрочем, девичий стыд тоже куда-то пропал.

– Дедушка, ну прости! – Внучка подняла к нему залитое слезами лицо и дед больше не могла выдержать строгости.

Дед чувствовал себя как выжатый лимон, и никак не мог отдышаться. А Джейн, так и не одевшись, тихо плакала, без сомнения радуясь тому, что суровое испытание подошло к концу, и больше ее не будут бить и мучить. Вина набралось всего лишь на одну оловянную кружку. Однако наказывать за воровство дед не стал.

«Бог ты мой, что же я наделал! – подумал старый повар, но раскаяния почему-то не почувствовал. – Теперь сушиться нам обоим на солнышке, если хоть кто-то узнает, что здесь произошло!»

– Прости меня! – Джейн вдруг бухнулась на колени перед дедом. – Я виновата во всем! Я пила вино из твоего кувшина, хотела водой долить, но не успела! Грез на мне! Если бы я не потеряла мамин крестик, ничего бы этого не было!

Теперь Джейн каялась деду так, как будто решила признаться законному мужу в измене и воровстве и предать себя в его руки, надеясь на милосердие.

– Допей! – Карл сделал глоток и протянул остаток внучке. – Запомни, что если ты нарушишь запрет, или расскажешь о том, что здесь было сегодня ночью, пытать нас будут в тысячу раз больнее! Тогда тебе мой ремень покажется нежной лаской! Я из-за тебя впал в величайший грех! Гореть мне в геенне огненной!

Зубы несчастной стучали о края, и часть вина вылилась на глиняный пол.

– А теперь, становись в корыто! – Надо же привести тебя в порядок!

«Странно, никакого стеснения я теперь не чувствую, – думала она, позволяя деду смыть с себя следы их грехопадения, – теперь я женщина, порождение греха! Теперь мне неделю точно не сесть! На мне уже столько грехов, что можно каяться всю оставшуюся жизнь!»

Утром, как всегда, Карл ушел работать на кухню в замок сэра Шелли.

Впрочем, мужчины из замковой челяди успели заметить, что девушка с трудом передвигает ноги и с большой аккуратностью садится на чурбан, служивший вместо стула.

– Хорошо ей перепало, – злорадно шептались они, – видимо, за дело!

Джейн, после той ужасной ночи, преобразилась. Она, позабыв недавний стыд, снова и снова приходила на ложе к Карлу. Девушка быстро вошла во вкус, Карл удивлялся своим мужским способностям, а слуги только глотали слюни, и вытирали о штаны вспотевшие от желания ладони, глядя на молодую кухарку. Казалось, бутон распустился, и расцвела настоящая роза.

– А можно сделать его снова твердым, – спросила в одну из ночей внучка, когда все слишком быстро кончилось.

Вокруг бушевала непогода. Маленький домик вздрагивал от ударов стихии, но внутри жилища все было по-домашнему уютно, как это бывает с тех случаях, когда любовники согреваются не, сколько огнем, сколько телами друг друга.

– Можно, – улыбнулся Карл, – если пососать, как мартовскую сосульку с крыши! Сумеешь?

Девушка села на ложе, на минуту задумалась, а потом старательно облизнула вялый отросток и обхватила его губами…

– Молодец, давай, давай, не останавливайся! – Дед, чувствовал, как от прикосновения вкусного язычка член вновь обретает упругость.

«Как-то быстро он перестал умещаться во рту! – Думала Джейн, усердно работая язычком. – Да простят меня все святые!»

Поймав губами оживший орган, она аккуратно стала заглатывать его. В этот момент она была похожа на змею, поглощающую мышку. Щека смешно оттопырилась, подбородок выдвинулся, а глаза зажмурились.

– Молодец! – Карл почувствовал влажное тепло язычка приятно щекочущего чувствительную уздечку. Если бы ты училась готовить так же быстро, как научилась любить, цены бы тебе не было!

Девушка, не имея опыта в подобных играх, не рассчитала момент, когда надо было прекратить, и закашлялась, когда семя попало в горло.

– Ничего, научишься! – Карл погладил внучку по растрепавшимся полосам. – Зря церковники говорят, что seminen in ore[87]87
  Семя во рту. – Лат.


[Закрыть] великий грех! А теперь спать! Завтра у нас на кухне много работы!

«И снова придется терпеть щипки и шлепки этих противных слуг! – Думала Джейн. – А не проклясть ли мне их всех вместе? Только тогда дед меня факт, до смерти запорет!»

На девушку во всю заглядывались не только молодые парни, но даже и сэр Стаффорд, замковый управляющий. Первое лицо для обитателей всей округи, до тех пор, пока сэр Шелли путешествовал по Испании в свите лорда Б***. За кружкой эля заключались пари, кто первый обломает лепестки с этой розы, но никто не хотел просить у Карла руки его внучки.

Дед каждую ночь Карл каялся в содеянном, а демон не забывал их навещать, а за одно поучаствовать в грешных забавах. Совместные покаянные молитвы кончались тем, что она сама приходила в объятия к деду. «Этим стоит заниматься хотя бы потому, что дедушка перестал меня бить, – думала она, позволяя Карлу гладить себя между ног, – а грех-то на проверку слаще спелых груш из замкового сада!»