Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Глава пятая. Трое в брачной постели

За небольшую мзду слуги закона быстро оформили введение Эллин в наследство и брачный контракт, в обсуждении которого хозяйка замка приняла живое участие. Среди прочих пунктов было регулярное выполнение Мартиным супружеского долга.

– Интересно, полюбит ли меня мой Мартин или мне придется мучиться так же, как и с первым мужем, – думала Эллин, стоя перед алтарем сельской церкви.

Мартин смотрел в глаза невесты, и думал о том, что вот он, самый счастливый миг в его жизни: огромное приданное, спокойная жизнь в замке, хоть и требующем большого ремонта, но зато в подвалах большие запасы старого вина и других вкусных вещей, вдобавок ко всему этому прекрасная женщина!

Леди не обманула и в первую брачную ночь третьей на супружеском ложе оказалась прекрасная девушка, лет пятнадцати. Современным читателям не понять, почему Эллин решилась на такой поступок. Женщина в те времена считалась имуществом, таким же, как корова или лошадь. Эллин, выходя замуж, фактически отдала себя в рабство мужчине, своему хозяину. Она знала, что с момента венчания цель жизни определена до последних дней: обслуживать господина на супружеском ложе, и рожать детей. Обязательно родить парочку мальчиков, которым передать наследство, и девочек – для продажи в качестве невест и заключения кровных союзов между семействами. К тому, что муж при ней будет наслаждаться юной девицей, Эллин относилась с философским спокойствием: «Мужчина заводит любовницу для удовольствия, – думала она, – а не для пытки. Мартин будет любить меня, а с этой девкой у него не будет ничего, кроме простого влечения. Что в ней хорошего, кроме очарования ранней юности? Ничего! А молодость и красота – временное явление!»

Алисин, предназначенная Мартину в качестве подарка, являла собой настоящее воплощение типично английской красоты, и показалась рыцарю символом чистоты и невинности. Вот только несчастная девушка никак не могла смириться со своей участью. Ее силой увели у матери, а потом служанки раздели Алисин и стали мыть в корыте, отпуская соленые шуточки по поводу невинности и красоты свадебного подарка.

– Вот погодите, – веселились они, увидит рыжую призрак Максимилиана, – так обязательно постарается залезть к ней под одеяло! Он страсть как любит таких веснушчатых, молоденьких и вкусненьких!

Наконец, ее одели в короткую тунику, завернули в плащ и повели в брачные покои.

– Поздравляю Вас, – девушка неумело поклонилась молодоженам.

В спальне жарко пылал камин, горели свечи, но девушке все равно казалось, что в помещении холодно. В замке она была впервые. До последней минуты она не верила в то, что отдадут новому господину.

– Ты настоящая красавица, – Мартин улыбался, решив, что церемониться с девицей он не будет, – подумать только, какие бутоны распускаются на местных болотах!

– Я не на болоте выросла, – девушка нисколько не смутилась или не подала вида, – я живу в деревне у матушки…

Волосы, как заметил Мартин, отливали красной медью, а по лицу рассыпались веснушки. Что ж, если при взгляде на рыженькую девчонку мысли рыцаря невольно повернулись совершенно в противоположную от молодой жены сторону.

– Интересно, – Мартин показал жене на портрет рыцаря, – висевший на стене спальни. – Эллин, ты не находись сходства?

– Не удивительно, если оно есть! – Эллин посмотрела на портрет, а потом на девушку. – До сих пор в округе ходят рассказы о похождениях моего дедушки Максимилиана. Он тут ни одной юбки не пропустил! Впрочем, и умер он на женщине, и это в возрасте семидесяти лет, когда надо думать не об удовольствиях, а о Боге и спасении души! Его призрак до сих пор гуляет по замку! Кстати, Алисин, ты боишься привидений?

– Боюсь! – Честно ответила она.

«Леди Эллин совершенно голая, – девушка не могла поверить своим глазам, – раздеваться вот так перед мужчиной смертный грех! Да и господин тоже не обременен одеждой! Это же содомский разврат! Боже, куда я попала?»

– Девочка, – леди Эллин вылезла из-под одеяла и подошла к Алисин и сорвала плащ. – Лучше запоминая сразу: тут твой господин и твоя госпожа! Ты будешь делать все, что скажут! При малейшем возражении вместо ночи в теплой кровати отправишься прямо в склеп к моему деду! То-то он обрадуется! – Леди, решив в первую брачную ночь обойтись без ночной рубашки, вынула из-под подушки маленький, но очень острый обоюдоострый стилет. – Ты с этого момента принадлежишь мне и моему мужу душой и телом!

«Неужели это происходит со мной? – Сердце Алисин отчаянно колотилось. – И меня сейчас будут насиловать, как портовую проститутку?»

– Мне кажется, что на тебе слишком много одежды! – Стилет с хрустом впился в ткань, и располосованная туника упала к ногам девушки.

Филигранной точностью Мартина Эллин не обладала, и на коже «подарка» выступило несколько капелек крови.

Следом упала на пол заколка для волос. Распущенные рыжие волосы рассыпались по плечам. Теперь перед Мартиным стояло сразу две голых женщины!

Боже, как он хотел их обоих: юную рыженькую кошечку и породистую белокожую кобылку с черной как смоль гривой!

– Милорд, я еще девица, – девушка покраснела, как маковый цветок и попыталась прикрыться руками, – пощадите мою невинность!

– Значит, тебе повезло, что бутон сорвет настоящий джентльмен, – отвечал Мартин со смехом.

– Я не буду, я не могу! – Сгорая от стыда, Алисин пыталась спрятаться за Эллин. Впервые в жизни она стояла голая перед мужчиной, и испытала настолько сильное потрясение, что едва не лишилась чувств.

– Incredulus odi![13]13
  Не верю и не потерплю. – Лат.


[Закрыть] – Огрызнулся Мартин.

Зеленые венчальные свечи горели, в старинном бронзовом подсвечнике, и в их мерцающем пламени Мартину вдруг показалось, что дедушкин портрет улыбается, глядя на двух красивых женщин и одного доблестного рыцаря.

«А не его ли я видел, гоняясь за Стефаном в замке?» – подумал рыцарь, но когда тебе предстоит доказать мужскую доблесть сразу двум дамам, о призраках думать не хотелось.

– О, представь, что это такое, когда такие стройные ножки переплетутся с твоими, Мартин! – Эллин шлепнула девочку по попке и постаралась отвернуться от портрета. – Она не врет! Мои служанки подтвердили ее невинность!

«Ну, как сказать мужу, что призрак повелел обязательно повесить его портрет в спальне? Не знаю, зачем ему это понадобилось, но если дедушка начнет чудить, так вся челядь из замка разбежится!»

Алисин увидела, как портрет шевельнулся, а парадное бесстрастное выражение лица Максимилиана сменилось похотливой улыбкой. Оцепенев, девушка словно приросла к месту. Коленки ее дрожали. «А вдруг, служанки не врут, и призрак действительно приходит к ним по ночам и даже залезает под одеяла?»

Привидений девочка боялась еще сильнее, чем рыцаря и его жену. Остатков мужества хватило лишь на то, чтобы прикрыть ладошкой низ живота. Ложиться на широкое ложе совсем не хотелось.

– Значит, ты девственна? – Рыцарь рассматривал живой подарок, а она от стыда была готова провалиться сквозь землю. – Волоски у тебя внизу такие же рыжие? Ну-ка, убери руки!

– Да, рыжие! – Алисин смотрела на кровать так, как смотрят заключенные в тюрьму на орудия пыток.

Страх, стыд, ужас перед предстоящим насилием, – все перемешалось в ней. От ее взгляда не укрылись ременные петли, оставшиеся на брачном ложе еще от первого мужа Эллин. Не надо обладать большой фантазией, чтобы догадаться об их назначении.

– Ты знаешь, что должно произойти? – Молодая жена подтолкнула девушку на шаг к кровати.

«Нет, я не отдамся этому мужчине! – думала Алисин, но тут ее взгляд упал на оживший портрет. – В склеп тоже очень не хочется!»

Она сделала еще шаг кровати, но природное упрямство, свойственное многим девушкам, мешало трезво оценивать ситуацию и сделать правильный выбор.

Алисин стояла красная, от маковки до пят, стыдливо прикрывая грудь и низ живота руками. «Господи, прости меня, грешную!» – взмолилась она.

Эллин строптивость девчонки начала надоедать. Портрет на стене тоже стал проявлять нетерпение.

– Мартин, мне кажется, что девица попалась с норовом и необходимо поучить ее покорности! – Эллин ловко опрокинула девушку на кровать. – Давай, взнуздаем!

Вместе с мужем она привязала Алисин за ноги и за руки так, чтобы жертва не могла пошевелиться.

– Необъезженная кобылка! – Улыбнулся рыцарь. – Жаль, что по хорошему не понимает!

Кожаные петли по углам кровати остались со времен первого мужа Эллин. Алисин лежала на кровати как морская звезда, выброшенная штормом на белый песок.

«Боже, как стыдно, – девушка инстинктивно сжимала ягодицы в безуспешных попытках скрыть самые интимные местечки в ложбинке между трепещущими очаровательными холмами, – неужели у новобрачных нет ни капли сострадания?»

– У нас на болотах растут замечательные березки! – Эллин подсунула под живот девочке расшитую подушечку, – Сейчас я популярно объясню ей, как надо слушаться!

Алисин дернулась, зашипела от боли: хорошенькая попка подарка украсилась первыми розовыми следами.

«Я сделаю так, что мерзавка удовольствия не получит! – думала Эллин, вставая на носки, чтобы сильнее врезать розгами по нежному телу. – Строптивая скотина! До крови просеку!»

Мартин решил не вмешиваться. Раскрасневшаяся жена с горящими глазами, усмиряющая пучком прутьев юную девушку, представляла восхитительное зрелище. Впрочем, рыцарь не был единственным свидетелем этой сцены. Портрет Максимилиана улыбался, предвкушая удовольствие.

– Мама! – Алисин дернулась, наивно пытаясь увернуться от жалящих укусов, но привязь удержала ее на месте. – Больно! Ой!

– Вот так-то лучше! – улыбалась Эллин.

В этот момент обе были чудо как хороши, и девочка, подпрыгивающая от страха и боли, и молодая женщина, что с большим усердием махала прутьями.

– Знаю этих деревенских простушек! – Эллин еще раз вытянула прутьями Алисин между лопаток. – Знаю этих, рыжих! Для таких и дюжины дюжин розог мало!

Вот и первые капли крови появились на юном теле.

– А теперь ты давай! – Эллин устало села на кровать, – покажи, кто тут хозяин! Этих девок как лошадей, в узде держать надо!

Мартин взял розгу, прицелился и ударил так, что кончики прутьев пришлись точно в щель между пухлыми половинками. Спальня наполнилась отчаянным визгом.

– Так ее, так ее! – командовал портрет, но на фоне визга жертвы его никто не слышал.

– Слезы ей только к лицу! – улыбнулась Эллин, наблюдавшая за мужем. – Продолжай! Ничего, ничего, пусть выплачется всласть! Я тоже плакала, когда впервые ноги раздвигала!

– Прошу вас, простите меня! – Алисин рыдала и мотала головой.

– Как видишь, – прекрасная Эллин довольно улыбалась, – розги в мужских руках великолепное лекарство от девичьего упрямства! От моих так не пела!

Порка девушки, которая будет делить ложе с собственным мужем, доставила хозяйке замка огромное удовольствие. Она не могла подавить в себе женскую ревность и теперь с удовольствием любовалась девчонкой, извивающейся под розгой.

– Ай! – Обезумев от боли, девушка была согласна на все. – Ой!

Конечно, Алисин не раз пробовала березовой каши, но так больно девушку не секли ни разу в жизни.

– Правильно, так-то лучше! – Эллин с интересом смотрела, на то, как меч мужа наливается, поднимается и готовится к решительному штурму.

– Больно! – Мольбы и рыдания сменились жалобными всхлипываниями. Алисин вздрагивала всем телом, а раскрасневшееся лицо спрятала в подушку. – Пощадите!

«Пресвятая дева, – молилась она, – за что мне ниспосланы такие мучения?»

Желание поиметь подарок от Эллин овладевало Мартиным. Но, кроме влечения к близости у рыцаря было желание любоваться нежным телом собственной жены, восхищаться гармонией его движений.

– Похоже, хватит! – Мартин швырнул измочаленные прутья в угол комнаты и полюбовался проделанной работой.

– Славно ты ее отделал! – Улыбнулась Эллин. – Ну что, лисичка, ты поняла, что будет с тобой в случае строптивости?

Алисин лежала на кровати, обнаженная, распростертая, и украшенная полосками лучше, чем та трактирная девочка на козлах: на боках, куда попадали тонкие кончики веток, показались капельки крови.

«Теперь моим телом воспользуется мужчина, – думала Алисин, – моя жизнь кончена! Пусть делают со мной все, что хотят. Я отдамся, а потом утоплюсь!»

Розги действительно помогли научить бедняжку покорности. Теперь подарок не сопротивлялся и был готов на все, рассчитывая умереть на утро…

Мартин не стал переворачивать Алисин на спину и освобождать из петель. Для англичанина той поры это не был обычный способ обнимать женщину, но для Мартина, побывавшего на востоке и видевшего интересные картинки в богопротивных книгах, любовь была искусством, не терпевшим однообразия.

– Ну, малышка, а теперь покатаемся! – Мартин придавил Алисин всем своим весом к кровати и уткнулся лицом в рыжие волосы.

Огромное естество вонзалось в нее, вызывая до селе неизвестные ощущения, усиленные зудом и болью на нежных частях тела. Алисин рыдала в расшитую шелком подушку, судорожно кусая ее.

«Вот так-то лучше! – Мартин занимался самой приятной для мужчин работой. – Права оказалась моя Эллин! Тело после порки стало нежным, горчим и удивительно вкусным!»

Нежное тело по желанию Эллин, было отдано на заклание, как жертвенный агнец на алтаре.

«Вот тебя бы так, розгами, – думала Алисин, повернув голову к Эллин, – ты бы по-другому себя вела!» И тут девочка впервые обратила внимание, что на теле госпожи достаточно много следов от не так давно перенесенных экзекуций. «Похоже, и ты знакома с поркой не понаслышке, злорадно подумала девушка. Мало тебе досталось!»

– Простушка, – Эллин внимательно наблюдала за реакцией Алисин, – ты должна привыкнуть к тому, что исполнение супружеского долга, включает созерцание и прикосновение ко всем тем местам, которые женщина прячут под одежду. На брачном ложе стыду не место!

«Порка ей пошла явно на пользу! – подумал рыцарь. – Теперь приступим к самому вкусному! Ни разу мне еще не доставалась девственница!»

Он несколько раз глубоко вздохнул и приподнялся на локтях. В таком положении девушка была полностью доступна, а поднявшееся мужество новобрачного требовательно упиралось ей в ягодицы.

«Он будет использовать меня, как захочет! – Поняла несчастная Алисин. – С этого момента я себе не принадлежу! Мое тело станет сосудом греха! Гореть мне в геенне огненной!» И эта мысль показалось ей страшнее, чем что-либо еще. «Самоубийцам все равно закрыть путь в царство Небесное!»

– Хватит собираться, – ворчал портрет прадедушки, – с первым лучом солнца мне предстоит отправиться в Ад, и я не увижу самого интересного!

Свечи начали заплывать, сначала одна погасла, потом вторая, к аромату весенней ночи примешался запах горячего воска, а несчастная Алисин, прижатая к кровати лицом вниз ощутила острый запах здорового мужского тела.

«Хорошо он поставил ее в замок, – думала Эллин, – залез на девчонку как породистый бык на телку!»

– Прошу вас, – девушка жалобно всхлипывала, – милосердия!

Большими пальцами Мартин прикоснулся к соскам Алисин и обнаружил, что они затвердели. Она вскрикнула и обмякла.

«Господи, – подумал Мартин, – я больше не могу терпеть!»

Мартин за свою военную службу побывал в разных переделках и преодолевал сопротивление многих женщин. Это и зазевавшиеся перепуганные крепостные крестьянки, и горожанки, не говоря уже о смуглокожих пленницах, и знал, как на смену твердому сопротивлению приходят неудержимая дрожь и беспомощная слабость, а тут ремни облегчали задачу.

«Что же он медлит? – не понимала девушка, чувствуя руки Мартина на своем теле. – Неужели он снова будет меня бить?»

Алисин довольно наслышалась о том, что происходит в спальне от подруг, от мамы, и от веселых служанок. Вдобавок, она не раз видела, как спариваются животные. Боль между ног была пустяковиной по сравнению с поцелуями розог. Сейчас она была в положении телки, приведенной к племенному быку на случку.

– Мартин, – прошептала Алисин, закрыв глаза, – видит Бог, как я тебя и Эллин ненавижу! Мое тело в твоих руках, делай скорее!

Она почувствовала, как что-то огромное давит между ног, и стало очень-очень больно.

Последняя, самая толстая свеча не успела догореть и до половины, как девочка Алисин издала звук, похожий на тихий стон, и вновь стало тихо.

По шелковой простыне растеклось пятнышко темной крови…

Портрет дедушки Максимилиана расплылся в довольной ухмылке. «Сегодня не самый плохой день вечности, – думал он, – эх, грехи мои тяжкие!»

Алисин жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в кровать, но где-то там, в потаенных углах души ангел-искуситель шептал:

– А ведь тебе понравилось! Толи еще будет!

Обесчещенная Алисин вздрогнула и расслабилась. После пережитого она считала себя грешной и испорченной, а свою душу погубленной раз и навсегда. Слезы текли из глаз несчастной, тело мелко вздрагивало.

Мартин решил приласкать жену, устроившую такой великолепный свадебный подарок, но и малютку Алисин ему не хотелось оставлять с ощущением боли и обиды. Она больше не плакала, но что бы и как бы он ни шептал ей, каменно молчала.

– Алисин! – Он опустился на нее всем телом и вновь зарылся лицом в ее волосы.

– Да, сэр рыцарь.

– Тебя отвязать? – Он шлепнул девушку по исполосованной попе. – Или еще розог?

– Пожалейте! Не надо меня бить! Я обещаю, что буду послушной!

Алисин освободили из петель и велели лежать на краю ложа. Она смотрела в закопченный потолок без мыслей, без чувств.

– Ты успокоилась? – Эллин смотрела на слезы в глазах девушки. – Хватит мочить слезами подушку! К деду в склеп захотела?

– Не надо ее в склеп! – муж решил, что, получив удовольствие, необходимо успокоить девчонку, хотя, возможно, как раз в его утешении она меньше всего нуждалась.

– Ты взял меня по праву сеньора. – В душе у Алисин была пустота. – На что мне сердиться?

Тут в разговор вмешалась Эллин.

– Если ты в другой раз будешь лежать, как бревно, или вновь потребуются тебя привязывать, то я собственноручно высеку тебя так, что душа слетит с кончиков твоих губ! Смотри и учись, как надо вести себя женщинам в постели!

Женщина села и стала ласкать уставшего от приятной работы супруга.

Мартина поразило, насколько поведение жены отличалось от поведения несчастной девчонки. Эллин было приятно слышать дыхание Мартина, и чувствовать тепло и запах вспотевшего от постельной баталии тела.

«И я должна смотреть на их грех? Мало я претерпела за эту ночь?» – подумала Алисин и хотела отвернуться, но портрет так строго посмотрел на нее, что несчастная решила посмотреть все, что будет делать рыцарь с госпожой до самого конца.

Мартин чувствовал, как подрагивали губы Эллин. Женщина так и не смогла окончательно победить в себе ревность. Он все понимал, и, тем не менее, решил и от жены получить все, что положено.

– Иди ко мне, медовая! – Обняв одной рукой за плечи, а другой за талию, он притянул ее к себе.

Белые налитые груди касались его груди. Он нежно поцеловал ее, в глаза, виски, подбородок, шею. Мартин повернул ее на спину и приподнялся над ней. Он чуть раздвинул вкусные ножки коленом, и дорога открылась навстречу.

«Неужели это может нравиться? – Думала Алисин, глядя, как Мартин, ее первый мужчина, целует Эллин. – По-моему, нет ничего хуже!»

Супруги слились в объятиях. Эллин обхватила мужа бедрами, так, что пятки уперлись в ягодицы Мартина. При этом она стонала явно от удовольствия.

«Это не честно! – Алисин судорожно втянула в себя воздух. – А как же я?»

Она не поняла, что в этот момент в ней умерла девочка и родилась женщина. Пара слилась и долго не распадалась. Каждый толчок Мартина, каждый стон Эллин делали Алисин еще несчастнее.

– Красивая, – прошептал Мартин, – и вкусная! Спасибо за свадебный подарок! Поцелуй меня!

Едва дыша, она послушно прикоснулась губами к его губам.

– Я буду любить тебя, Эллин, – Мартин поцеловал жену между грудей. – Мы на этой кровати сделаем кучу детишек!

«Интересно, – думал Мартин, – до сих пор я брал женщин лишь для того, чтобы получить удовольствие! А теперь я собираюсь обзавестись потомством. И моя жена необыкновенно красива!»

– Любовь моя, – прошептал он, целуя, Эллин, – ты моя любовь!

– Клянусь Святым Мартиным, – я поставлю серебряную статуэтку в его часовню за такой поворот в моей судьбе! Женщина приподняла колени и скользнула ногами по его ногам. Тут погасла последняя свеча!

Теперь только угли камина бросали на постель красноватый свет. «И когда она закончит? – Алисин смотрела, как Мартин погружался в Эллин ритмичными уверенными толчками. – Это же просто ужасно!»

Рыцарь не торопился, хотя после лишения невинности Алисин, утомленное в любовной схватке тело настоятельно требовало отдыха. Он чувствовал, пятки Эллин на своих ягодицах. Опираясь таким образом, женщина умудрялась поворачивать таз, усиливая приятные ощущения мужчине.

«С каким удовольствием Эллин это делает! Черт бы ее побрал» – думала Алисин, и в ее душе стало разгораться доселе неизвестное чувство – ревность!

Для нее снова время потекло медленно. Каждый молчок Мартина, каждый сладкий стон Эллин болью отзывался в душе измученной девушки.

И тут Эллин повернула голову и посмотрела на Алисин. Ее взгляд был тяжелым от страсти.

Еще несколько толчков и тело Эллин выгнулось дугой, вздрогнуло и расслабилось. Рыцарь довел и себя и жену до вершины блаженства.

Морфей подарил троице несколько часов сна.

Алисин проснулась первой, с удивлением отметив тот факт, что ей все же удалось заснуть: супруги использовали ее тело вместо подушки. После пережитых мучений тело требовало отдыха: она спала довольно глубоко и без сновидений, но проснулась рано и без приятной надежды на то, что все случившееся накануне было сном.

Прошлая ночь дала знать о себе довольно грубо: саднящей болью между ног, в ягодицах и между лопаток. Мартин проснулся на рассвете с блаженным чувством легкости и беззаботности. Камин погас, но в постели, нагретой тремя телами, было тепло и уютно.

– Доброе утро, сэр! Доброе утро, госпожа Эллин! – Алисин, заставила себя поднять взгляд и посмотреть на счастливых супругов, но тут ей страшно захотелось по естественной надобности.

Под смех молодоженов, наслаждающихся ее смущением, ей пришлось сесть на ночную вазу прямо в их присутствии.

– Я не удивлюсь, если у нашей рыжей подушки после такой ночи заведется потомство! – Эллин сладко потянулась.

– Рожать внебрачных детей – это грех! – Алисин попыталась прикрыться руками. – Наказание за это падет на тех…

В ответ Мартин громко рассмеялся, а Эллин строго глянула на нее.

Для Алисин все было кончено. Теперь ее ждала незавидная судьбы игрушки в руках господ, которую могли сломать и выбросить в любой момент. Боль, страх и ужас сменились полной апатией. Чувства словно бы отключились.

Впрочем, Эллин сразу обо всем догадалась.

– Теперь я отведу ее в башню, и там она будет сидеть до тех пор, пока не войдет во вкус! – Эллин откинула одеяло и посмотрела на красное пятно на простыне. – Действительно, девица… Была! Эллин смачно шлепнула девушку по наказанной попке. – Знаю я таких, поначалу пытаются утопиться в колодце или во рву, а потом от мужика клещами не оторвешь! Не плачь, моя сладкая, вот приговорю какого-нибудь воришку к смерти, а ты его от плахи спасешь тем, что пойдешь за него замуж! Он тебе по гроб жизни благодарен будет!

– Не надо! Вы уже и так сломали мою жизнь, – Алисин жалобно смотрела на Эллин. – Я не хочу замуж за разбойника!

– Возможно, – Мартин поцеловал Эллин – мы найдем этой девчонке другое применение!

– Не надо меня в башню! – Плакала девушка, стыдливо прикрываясь руками. – Пожалуйста. Не надо!

– Ладно, давай оставим девушку в замке, – решила Эллин, почувствовав приближение женских недомоганий, – пока!

«Во всех отношениях разумнее держать мужа под контролем, стоит держать этот кусок рыжеволосого мяса поблизости. В конце концов, это всего лишь наложница, для тепла в постели. Честное слово, я сама как-нибудь займусь ее воспитанием! Девочка ничего не умеет! Просто ужас какой-то!»

Эллин, не смотря на свою красоту и добросердечие, не задумывалась о том, что скрывается за юным телом и миловидным лицом в обрамлении медных волос.

А Мартин был очень даже рад такому подарку. Ну а мнения Алисин никто и не собирался спрашивать.