Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Глава шестая. Изгнание Дьявола

Над монастырем взошло солнце. Матушка Изольда смотрела, как поют монашки.

Сегодня монахини плохо старались: они знали – Селину ждет страшный ритуал. А отец ревизор сидел и сочинял реляцию вышестоящим властям о том, что в монастыре все в полном порядке. После ритуала он собирался неплохо провести время, но уже с другой монашкой…

Селина молилась вместе со всеми. Ритуал экзорцизма совершался в монастыре согласно канона Римского ритуала. Для обряда было выбрано изолированное место: монастырская часовня, в котором, доминирует изображение Распятого Христа. Кроме священника и Матушки Изольды в экзорцизме принимали участи монахини, задача которых заключалась в подготовке Селины к ритуалу, в молитвах за терзаемую жертву и, если необходимо, в помощи священнику-экзорцисту.

Им было категорически запрещено произносить какую-либо формулу экзорцизма.

– А теперь, матушка скомандовала монахиням, приготовьте Селину к ритуалу!

– Остальным читать покаянные псалмы!

Монашки подошли к Селине и стали ее раздевать. Катрина принесла корыто, полное длинных красных прутьев. Монашки молились за освобождение грешной души, которая кроме духовного воздействия позволяет убедиться, что Селина действительно находится под влиянием лукавого.

Она билась в руках монашек, но никто не мог точно сказать: толи это бес, толи монашка противится предстоящему ритуалу.

«Раз она дергается и брыкается, во время этой молитвы – думала матушка Изольда, – значит появляются дополнительные симптомы, свидетельствующие о действии сил зла, и нам можно перейти к торжественному экзорцизму!»

«Обожаю изгонять бесов из таких вкусных монашек! – У отца ревизора от предвкушения вспотели ладони. – Мало ей не покажется!»

«Это для меня? – Селина сжала ноги и зубы при виде прутьев. – так много?»

– Монашки, не смотря на сопротивление жертвы, сорвали с нее всю одежду, повалили животом на аналой[244]244
  Аналой – высокий табурет, на который кладется Библия. – Прим. перев.


[Закрыть] и привязали за руки и они.

Катрина утром успела натереть тело девушки мазью… К сожалению, от боли она не спасала! Не занятые приготовлениями монашки пели покаянные псалмы.

Сперва экзорцист окропит девушку святой водой в память очищения, получаемого при крещении.

– Вот и пришел мой смертный час, – Селина послушно лежала, бесстыдно напрягая бёдра. – Придется перенести его со всем смирением…

– Матушка настоятельница выбрала три прута, выровняла их и попробовала их в воздухе. Аналогично поступил отец ревизор, встав с другой стороны.

«Будут бить!» – Селина поёжилась и зажмурилась.

– Во имя отца, и сына и святого духа Аминь! – На Селину с двух сторон обрушились розги. Гибкие прутья безжалостно впились в тело.

– АААА! – Селина закорчилась в крике…

Далее монашки пели молитвы: чтение псалмов и Евангелия.

Священник и матушка секли монашку, призывая силу Святого Духа, чтобы лукавый оставил терзаемую. – Экзекуторы позволяли девушке проораться и ударяли синхронно еще раз.

Поющие монашки видели, как набухают на нежном теле следы.

– Селина повторяла, дергаясь в криках и корчах.

– Грешную душу надо очистить через тело! – Снова розги ударили синхронно, но по бедрам.

Она знала о коварном свите, и о людоедах, что стерегли меня в лесу и не предупредила!

– Девушка истошно завопила от боли, вскинув голову.

Прервав порку, отец ревизор дунул в залитое слезами лицо страдающей.

– И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего! (2 Фес. 2, 8).

– И еще раз по бедрам! – скомандовал ревизор.

Монашки видели, что там, где кончики прутьев впивались в тело, показались первые капельки крови.

Несчастной Селине было просто больно, и она кричала, забыв про молитвы и покаяние.

Гибкие прутья могли бы еще послужить, но запас был большой, и экзекуторы их успели заменить. Как только крики перешли в всхлипы розги упали на поясницу.

Затем монашки стали читать Апостольский символ и Молитву Господню («Отче наш…»), после которой отец ревизор остановил порку, показал святой крест и осенил терзаемую крестным знамением.

В третий раз сменили прутья.

– И снова девушка забилась в визге и криках. Юное тело бесстыдно вздрагивало, насколько позволяли веревки.

Били ее без всякой жалости. Но теперь экзекуторы изменили тактику. Сначала матушка ударяла розгами, задерживая их на теле, и следом бил отец ревизор.

– «Они засекут ее до смерти! – Подумала Катрина. – Она слишком молода, чтобы стерпеть такое!»

– На теле несчастной от шеи до икр не осталось живого места. Кожу пересеки, багровые рубцы успевшие набраться крови. Теперь они были сине-багрового цвета.

– Монашки молились, но слова застревали в глотках. Постепенно крики стали хрипами, а потом остались только слабые подёргивания.

Отец ревизор произнес просительную формулу к Богу и повелительную формулу, изгоняющую дьявола во имя Иисуса Христа.

Обряд завершается песней благодарения, молитвой и благословением, но его Селина уже не услышала.

– Изыди сатана! – матушка и ревизор ударили по последней розге.

– Amen!

Монашки стояли на коленях и глотали слезы. От чистого белого нежного тела не осталось и следа. Несчастная Селина уже ничего не чувствовала.

– Охолоните ее! – Приказала матушка.

Катрина вылила на нее ведро холодной воды.

Девушка слабо застонала и столь же слабо зашевелилась.

– Жива! – Монашки отвязали девушку, перекинули на конскую попону и вынесли на воздух. – Еще водички! – Отец Ревизор собственноручно вылил на девушку ведро воды и перекрестил ее.

– Селина застонала громче, но не дёрнулась. Двигаться не хотелось совсем.

– «Ну, это дорого тебе обойдется!» – Инкуб не смел сесть на монастырский двор, наблюдая за трагедией сверху. Меллюзина скоро прилетит!

– Инкуб дал ей задание: соблазнить и съесть ревизора, как только тот покинет монастырь.

«А не перестарались ли мы? – Думала матушка Изольда, глядя на бесчувственное тело. – Но по грехам и награда!» Катрина и Селина унесли девушку в келью. Там Монашки разжав девушке зубы, влили немного микстуры грешника Авраама, на трехкратно перегнанном вине, настоянном на грибах, змеиных головах и прочей гадости.

– Отец ревизор отдал Матушке Изольде необходимые бумаги у пошел пить пиво с привратницей. Девушкой простой в обращении и радой любому мужскому ласковому взору, не говоря уже о мужской ласке.

– О том, что Ревизор чуть не убил монашку – он уже и думать забыл. «Умрет с искупленными грехами и попадет в рай!»

Католическая церковь определяет экзорцизм как приказ, данный демону именем Бога, чтобы тот покинул место, вещь либо человека. И, по мнению матушки Изольды, приказ был выполнен.

* * *

– Ожила! – Опытная монахиня успела перевернуть девушку на живот и подставить тряпку. – Теперь надо ее растереть! Той же микстурой!

И монашки стали натирать иссеченные места. Девушка очнулась и отчаянно завизжала.

– Хорошая микстура! – Монашка взяла покрывало и стала работать им, как опахалом.

– Сейчас мы ее обезболивающей мазью на гусином сале натрем! – Улыбнулась вторая монашка. – А на сладкое у меня есть утешитель Святого Антония![245]245
  Фаллоимитатор из толстого каната, покрытого сургучом. Прим. перев.


[Закрыть]

– Как тебе опахало?

– После микстуры ТАААК печёт…

– Сейчас будет легче! – Монашка стала натирать девушку мазью на сале. Там была добавлена мята и арника. Мазь чуть-чуть охлаждает и частично снимает боль.

– Хорошая мысль. – Вторая монашка раздвинула девушке ноги и привычным движением нашла клитор.

Селина чуть вздрогнула и застонала.

После страшного ритуала несчастная чувствовала боль, сменившуюся зудом, усталость, ослабление, боли в животе, голове, и спины. Жить не хотелось.

Монашка ввела в девушку два пальца, нашла внутри волшебную точку и стала нежно на нее давить, продолжая ласкать клитор. Вторая монашка продолжала обрабатывать иссеченное тело.

– Полностью – боль не уйдет! Но мазь и мои ласки принесут облегчение! Рассказывала монашка, продолжая внутренний массаж. – Но легче должно стать!

На сей раз тебе досталось без всякой жалости. Ни матушка, ни ревизор тебя не пожалели. Если бы розги не распарили, то сняли бы шкуру напрочь! А так только кожу просекли! И как дела, красавица?

– Может, попьешь? – Монашка поднесла к губам девушки кубок с водой.

– Селина постепенно стала стонать громче, но любая попытка шевельнуться отбрасывала всё назад, а не шевелиться от возбуждения было невозможно.

Хотелось просто полежать, чтобы никто не трогал, но сил даже на то, чтобы сказать внятно не было.

– Пить она вроде не хочет! – Ничего! В сознание пришла! На свидание с Господом еще успеет! – Селина, мы помолимся за твою грешную душу, а сейчас попей! В напитке маковый сок – обезболивающее и снотворное!

Поднять голову девушка всё ещё не могла. Монашки сами приподняли ей голову и поднесли кубок к губам.

– Пей, грешница!

– Не будешь пить, – монашка потискала иссеченную промасленную попку. – Сама нашлепаю!

Селина прогнулась с визгом.

– Пей! А то хуже будет!

Девушка постаралась дотянуться до жидкости.

– Optimum medicamentum quies est![246]246
  Лучшее лекарство покой! – Лат.


[Закрыть] – Селина врачевала изуродованное тело греховной монашки.

Игрушку матушки Изольды он честно заслужила.

Монашки почти насильно влили в нее почти весь кубок и уложили спать.

В последствии Селина могла вспомнить ход экзорцизма только приблизительно, из воспоминаний не было ничего, кроме боли.

Глава седьмая. Искушение цыганки

Отец ревизор показал монастырь в замечательном настроении. Фляга монастырского пива, окорок и приличная сумма денег придавали ему бодрости. «Lucri bonus est odor ex re qualibet![247]247
  Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил! – Лат.


[Закрыть] Хорошо провел время! И дьявола изгнал из монашки… И Матушка привратница такая вкусная!» Смирный мерин шел шагом по лесной тропинке. И тут он увидел хорошенькую девушку. Цыганка мыла ноги в ручье подоткнув юбки. На ветки сохла немудреная одежонка.

«Хорошенькая цыганка!»– подумал он.

Конь сам свернул к шалашику.

– Кто ко мне едет! – девушка увидела монаха в рясе, перепоясанного веревкой, но сидевшего в седле по-военному.

– Сейчас я ее… – не додумал он мысль и повёл своё тело к шалашу, куда направился и конь с седоком. Цыганка лишь подхватила с сучка свои одежды.

– Красавица! – Монах спешился и привязал коня к дереву. – Ты что тут делаешь? Как зовут тебя, дитя мое?

– Что в имени тебе моём? – улыбнулась девушка, – ты ведь не за этим сюда свернул? Nihil habeo, nihil curo![248]248
  Ничего не имею – ни о чем не забочусь! – Лат.


[Закрыть]

Улыбнувшись, скрылась в шалаше.

– Выгляни, красавица! – Ревизор глянул шалаш. – Поймал голую ножку и потянул на себя. Какая она вкусная. Как говорится, memento mori![249]249
  Употребляется отцом ревизором переносном смысле – об угрожающей опасности – Прим. перев.


[Закрыть]

Красавица слабо попыталась вырваться и высунула наружу голову.

Какая курчавая, черноволосая красавица… Или сюда! Я сделаю тебя христианкой!

– Христианкой? – Девушка с любопытством посмотрела на монаха. – Чем же такой христианин отличается от язычника?

– А иди сюда, объясню! – Монах стал срывать с девушки одежду. – Окрещу в ручье! Узнаешь! Монаха уже одолевала похоть.

– Будешь молиться и каяться!

– Так вода уже холодная! Каяться? – Цыганка нисколько не стеснялась наготы, и не препятствуя раздеванию. – Quid brevi fortes jaculamur aevo multa?[250]250
  К чему в быстротечной жизни добиваться малого. – Лат.


[Закрыть]

– А много ли я от тебя хочу, о грешница египетского племени, знающая латынь. А я тебя потом согрею! Собственным телом!

«Смугленькая, стройненькая! Вкусная! – Монах порвал на девушке рубашку. – Каяться, поститься и грешить!»

Наградой монаху послужил удивлённый взгляд.

Монах увидел клеймо на девушке. И сразу понял, что есть шанс сломать гордячку быстро. Не согласишься – сдам стражникам, и тебя повесят за бродяжничество! – Он сорвал девушки остатки одежды. – Ты согласна стать христианкой?

Цыганка грустно вздохнула и ничего не ответила.

– Не хочешь по хорошему – Монах сорвал с себя веревку, сложил вдвое и засунул голову цыганки между ног. – будет по плохому! Еще не поздно! Покрестишься, грешница?

«Красивая смуглая попка!»

«Ну почему эти англичане так любят драться? Неужели нельзя по-хорошему? Впрочем, и так и так я его съем!»

Девушка громко завизжала:

– ДАААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Церемониться с клейменой цыганкой монах не собирался и стал стегать грешницу веревкой.

Шлеп! Шлеп! Петля веревки впивалась в грешное тело. «Давно я не порол девушек с таки удовольствием! – Ревизор чувствовал, как цыганка пытается вырваться из его колен, но безуспешно! Научу ее покаянию и раскаянию!»

Лес огласился девичьими визгами, сопровождаемыми принятием различных весьма непристойных поз.

– Хорошо поешь! – Ревизор продолжал бить девушку веревкой.

На попке расцветали полоски и колечки.

А девушка продолжила визжать и корчиться, одновременно возбуждаясь от наказания.

– Ну, покаешься – повешу на этой самой веревке!

Пару раз он стегнул по спине.

– ДАААА!!!!!!!!!!!! – провизжала девушка, когда немного перевела дух.

Пот это хорошо! – Монах отложил веревку и потискал попку. – Я всегда знал, что у цыганок чистая и светлая душа. – А как на счет тела?

– Ты дашь свое тело своему духовному отцу?

Хорошая у тебя ЗАДНИЦА! Это самая нудная часть грешного тела ее наказывают, ей же чувствуют, на неё ищут приключения, a когда найдут, в ней же и сидят! Согласна, малышка?

– Да, – захихикала цыганка. – Согласна! Только не надо веревки! Но вначале ты меня согреешь! А потом креститься в ручье!

– Договорились! Грешница! – Вонючий монах сорвал с себя рясу, пошли в твой шалаш! Я расскажу тебе там, что такое грех…

– Пошли, – посмотрела девушка на раздетого монаха, особенно на одну часть его тела.

Монах затащил девушку в шалаш и навалился сверху. Он был слишком возбужден, чтобы тратить время на проповеди.

Тело девушки было таким теплым, вкусным и страстным… Раздвинь ножки, грешница!

Цыганка ойкнула и повиновалась, зажмурившись.

Монах задвинул изрядный размеров хозяйство внутрь девушки и тут обратил внимание, что язык у цыганки раздвоен.

– Грешница, ты так и не сказала, как тебя зовут!

– Что в имени тебе моём? – повторила девушка, едва не зашипев.

– Язык у тебя раздвоен… Я слышал о такой девушке! Никак ты не та самая Меллюзина, которая умеет предсказывать судьбу? Впрочем, это не так уж важно! Сладкогрудая ты моя! Монах пошел на решительный штурм.

– Дааа… – застонала прогнувшись девушка.

Монах тяжело дышал. Шалашик был тесным.

– Потом ты мне предскажешь будущее! – Выйдя из девушки, он стал покусывать грудки…

Чем заставил её продолжать возбуждаться и просунуть руки себе к низу животика.

– Да ты бритая! – Монах обхватил местечко девушки и стал покусывать, обхватив губами.

Руками он стал тискать цыганку за попку.

Завизжав, девушка выгнулась и обмякла.

Обрадованный монах вытащил девушку за ноги на травку и поставил перед собой на колени, а черные шелковистые волосы намотал себе на руку.

– Ты знаешь, что надо делать?

Девушка молча открыла рот.

– Молодец! Покажи, что умеет делать твой язык! – Монах ткнул головку к губам.

«Какое замечательное приключение!» – думал ревизор.

Девушка погрузила член себе в рот, а её раздвоенный язык обвил спиралькой человеческую плоть и стал ритмично сжимать, одновременно массируя.

Молодей! Это грех, но я тебя прощу! Работай!

Член стал подрагивать, готовясь выстрелить.

Язык продолжил массировать и мять член монаха.

«Смелый! И не страшно, что я со змеиным языком? Впрочем, судя по запаху, монах выпил слишком много монастырского пива!» – Меллюзина старалась так, что монах, в самом деле решил отпустить ей все прегрешения..

На всякий случай он держал девушку за волосы…

Конечно, если зубы сомкнуться, волосы уже не помогут, но он не встречал за свою жизнь сопротивления.

– Будешь плохо работать – накажу! А понравится – награжу!

Язык продолжил старательно воздействовать на член.

– Уф! – Монах разрядился, даже не подозревая, как адски от такого подарка разгорелся у цыганки аппетит.

«Легкая закуска перед обедом. – Девушка плотно обжала член губами и втянула в себя выделения. – Впрочем, дам ему шанс на спасение! Но нарушит запрет…»

– Чувствую, ты созрела для изгнания грехов! Монах потрепал цыганку по голове.[251]251
  Теперь Меллюзина ввергла в грех ревизора и может завладеть его душой, а телом пообедать. – Прим. перев.


[Закрыть]

– Да. А что нужно для изгнания? – с любопытством.

– Святая вода! Я сейчас… – Монах хотел освятить воду в ручье, но утопил в нем свой нательный крест.

Не без колдовства Меллюзины, конечно! Но монах этого не понял. Девушка рассмеялась и с визгом плюхнулась в ручей, чтобы остудить наказанное место.

– Только не подглядывай! – Девушка лукаво посмотрела на монаха. – Потом креститься будем!

– Ой, грешница… Монах отвернулся, но искушение посмотреть на купающуюся девушку было слишком высоким. Сейчас он забыл и про грехи и про утопленный крест!

«Взять цыганку с собой? Сан не позволяет. Но хотя бы провести с ней еще ночку…» Ревизор не выдержал и обернулся!

– Зря ты меня не послушался! – на месте цыганки стоял дракон. – Не буду я тебе гадать!

Крылатый ящер шлепнул монаха хвостом. – Не у тебя будущего.

В тот же миг его тело раздавили зубы и еще живого поглотила влажная горячая тьма, и оно заскользило по мягкой трубе куда-то вверх, а потом вниз.

«Драконий желудок!» – Успел понять монах.

К тому же драконам нужно много еды, а попадается она редко…

У монаха осталась ветчина и пиво. Конь в ужасе сорвался с привязи и дал деру, растеряв поклажу.

Инкуб, наблюдавший за Меллюзиной издали, полетел делиться с Селиной новостью. Говорить «спасибо» Меллюзине он не стал, ибо нечисть не отличается вежливостью.

Над окрестностями раздались мерные хлопки крыльев, и вскоре лошадь составила компанию своему хозяину. Впрочем конь был не столь, или наоборот более, удачлив и попал в желудок уже в виде кусков мяса, а не живьём.[252]252
  Меллюзина терроризировала Европу добрых 300 лет, оставив бесчисленное потомство, рогатых и брошенных мужей, не считая съеденных! Примечание перев.


[Закрыть]

Часть шестая. Вампир в Крейцбергской обители

Глава первая. Наследница Лилит

Снова над Крейцбергским монастырем сгустились черные тучи. Капли дождя разбивались в мелкие брызги на черепичной крыше и булыжниках монастырского двора. «Этим дождем Господь смывает с нас все грехи! – думала матушка Изольда, развешивая просушить у камина свою любимую рясу, – однако, сердце мое чует беду! И любимые молитвы не помогают! Кроме того, отец ревизор, хоть и подписал бумаги, но бесследно исчез! Значит, будет новая ревизия! Да спасет нас Господь от такого несчастья! Наш король, Генрих, да продлит Господь его дни, очень не любит католиков!»

А в это время к монастырю подъезжала очередная грешница в новеньком зеленом костюме. «Повеселюсь сегодня от души! – Думала она. – Ну почему одинокой вдове не заглянуть в этот замечательный монастырь?»

Женщина была красива, но не той красотой, что славятся рыжеволосые и веснушчатые шотландские девушки. Она была белокожа и волосы ее, черные как вороново крыло были длинными, ровными, и длиной почти до пят. Для дорожного удобства она собрала их в узел, и заколола длинными булавками-кинжальчиками.

Не раз и не два эти булавки обрывали жизнь тем, кто хотел насладиться ее нежным телом…

Женщина, подъезжающая к монастырю, путешествовала одна, что было весьма опасно в то лихое время. Конечно, матушка Изольда в свое время расправилась с шайкой разбойников, но благодаря политики короля Генриха восьмого тысячи крестьян лишились своих земельных наделов и либо шли бродяжничать – либо служить на флот, либо – в разбойники. И все они не церемонились с красивыми женщинами, рискующими топтать английские дороги без охраны.

«Хорошие разбойники! – Женщина вспомнила о двух вооруженных дубинками крестьян, решивших завладеть ее пони, кошельком и телом. – Как мужчины они ничего, только грубоваты… И кровь у них, наполненная элем очень хороша на вкус! Теперь пару деньков я могу посвятить собственным удовольствиям! Нам, грешным женщинам-вампирам, ничто человеческое совсем не чуждо! Вот только до чего же хочется кого-нибудь помучить! Ну, грешна я, как говорил мой исповедник! Люблю мучить людей и пить кровь, особенно хорошеньких монашек!»

Своего пони она подгоняла хлыстиком, в ручке которого был спрятан искусно сделанный кинжал, а в хвостик вплетена свинцовая пулька. Этим страшным оружием женщина великолепно умела пользоваться. Кроме того, под скромным дорожным зеленым платьем скрывалась женщина огромной, если не сказать жуткой физической силы.

Итак, Баобхан О’Сит, свернувшая по дороге в сторону обители, была Вампиром, но не тем, что появляются из гробов по ночам. Это была женщина из плоти и крови, и питалась она не только кровью, но и страхом и ужасом своих жертв.

В свое время, дух Фоллета, дальний родственник Инкуба, но в отличие от последнего абсолютно не боящийся заклинаний и священных реликвий, изнасиловал скучающую маму Баобхан О’Сит.

Впрочем, маме общение с духом понравилось, о чем она по секрету рассказала подрастающей девочке. Дочка, я расскажу сегодня то, что не говорит наш священник на проповеди! Согласно мифам, не вошедшим в священное писание, первым из рода вампиров был Каин!

– Мама, это что первый убийца, что Авеля зарезал?

– Правильно! И за его преступление Каин был проклят Богом! Изгнанный из своего народа, встретил могущественную ведьму Лилит, которую считают иногда первой женой Адама. Она научила Каина использовать свою кровь для могущественной магии!

– Но магия – это же смертный грех!

– Правильно! Иногда чернокнижники говорят, Лилит, а не Каин, была Первым Вампиром! Лилит научила Каина многому, включая использование крови для мистических действ – и как создавать других, подобных себе, так и появились Фолетты!

– А это кто такие? – Не поняла девочка.

– Для нас грешников, это вещь чудесная и почти непонятная! Фолетта – это Инкуб, которые не повинуется заклинателям и священникам, не страшится молитв заклинаний и, а при приближении священных предметов, не выказал ни малейшего испуга! Когда меня прижал у углу замка такой вот Фолетта, на мне был крест, освященный на Святой земле и то он меня не спас!

– Мама, значит ни крест, ни молитва ему не страшны?

– Да, доченька, в противоположность демонам, и обычным Инкубам, мучающим бесноватых грешников, от них спасенья нет. Вот и стала я жертвой такого насильника, и от этого грешного соития родилась ты. Сказать по правде, противно мне под Фолеттом не было! Так что ты, можно сказать, одна из потомков самой Лилит! Кстати, дочка, только в английском переводе Библии короля Джеймса слово «Лилит» переводится как личное имя. Наиболее распространённое толкование этого слова – «ночное привидение», «ночной демон».

– Значит, я ночной демон? Вот уж не думала! Я действительно ночью спать не люблю! А как же папа?

– Папа твой растратил все свои мужские силы в крестовых походах! Мне почти ничего не осталось! Но он, грешник, тебя признал и воспитывает как родную дочь! А ты, как полукровка можешь себя прекрасно чувствовать и ночью и днем. Но имей в виду, девочка, некоторые священники и монахи, что не совсем погрязли в грехе, могут иногда чувствовать in horror sepulchrum,[253]253
  Ужас могилы – Лат.


[Закрыть] который исходит от тебя! Но особо опасны монашки! Впрочем все они грешницы…

– Теперь понятно, почему мне так нравится ходить голой под Луной, а папе эти прогулки очень не нравились! Для признанной родной дочери ореховых розог можно было бы и поменьше! – Девочка надула губки. – Если это моя сущность, то зачем меня так больно наказывать!

– Нет, моя милая грешница, – мама грустно улыбнулась, – розги для воспитания детей не только старая традиция, но и суровая необходимость! Если кто-то узнает, что ты не простая девушка – отправишься на приватную беседу с палачом! Поэтому на людях надо вести себя так, как это принято: ходи в церковь, исповедуйся в мелких грешках, и причащаться. Но исповедаться только в мелких грехах. Наш священник уже не раз писал доносы, нарушая тайну исповеди!

– Мама, а можно я выпью кровь из моего учителя? Он пьет так много эля, что она должна быть вкусной!

– Нет, нельзя! Auditor fuerit educatus sub virga here![254]254
  Ученица должна воспитываться под розгой учителя! – Лат.


[Закрыть] Но, доченька, часть силы Фолетта передалась и тебе! Обрати внимание: на твоей шее висит крест, но на Фоллетов и их потомков ничто подобное не имеет никакого влияния! А крест носить надо, и уроки учить тоже, если не хочешь, конечно, сменить шнурок от крестика на удавку палача!

Баобхан О’Сит смахнула набежавшую слезу. Покойная мама была единственным близким ей человеком. Из маленькой девочки Баобхан О’Сит превратилась в прекрасную девушку, предмет воздыханий всей окрестной молодежи.

Старое зеркало, привезенной из крестовых походов отражало не маленькую девочку, а прекрасную девушку, у которой были чрезвычайно длинные ногти, нежное белое тело и черные как вороново крыло волосы, которые висят до ее лодыжек!

– И не вздумай их стричь! – говорила ей покойная мама, помогая расчесывать пряди. – Потеряешь силу! И запомни, зеленый цвет не только тебе к лицу! Он тебя хранит!

– А что мне этой силой делать? – Наивная девушка считала, что сила – всего лишь игрушка! Вон, кавалеры толпами к моему отцу свататься ездят… А он что-то темнит! Может, он меня в монастырь хочет отправить?

– Доченька, ты, к сожалению, не создана ни для замужества, ни для монастыря! В этом твое горе, но и твое счастье! Как демона-полукровка ты можешь, делать почти все, что хочешь, но если попадешься в лапы служителей Закона – никто тебя не спасет! Так что греши, но не попадайся служителям закона! Тело твое человеческое и петля и опор для него так же страшны, как и для любого смертного!

– Мама, а когда я стану взрослой?

– Скорее, чем мне бы этого хотелось! – Мама украдкой смахнула слезу. – Чует сердце мое беду, останешься сиротой, но чему быть, того не миновать!

В детстве Баобхан О’Сит почти не испытывала злых чувств: даже отцовские розги, в которые он вкладывал гораздо больше злобы, чем это требовалось в воспитательных целях, не производили на нее большого впечатления. Она росла маленькой шалуньей, любившей ловить голубей и собственноручно резать им шеи в замковой кухне. С каждым днем красота девочки прибывала.

Отец, хоть и знал о тайне появлении девочки, любил ее как родную дочь и воспитывал в духе того времени.

Папа Баобхан О’Сит занимал в Шотландии весьма высокий пост. Все изменилось в один день, когда после раскрытия очередного заговора отец с матерью отправились на плаху.

С того момента в душе девушке поселилось чувство ненависти мести. «Чтобы получить настоящую силу демона – нужна не голубиная, а человеческая кровь! – Девушка, нашедшая приют в домике у одного из арендаторов отца, мечтала о мести. – И я знаю, кто мне эту кровь даст! А деньги помогут мне выехать из Шотландии в Англию!»

Баобхан-сит, пользуясь мудростью учителя еврея, сохранила большую часть денег в кошельках евреев-менял. Потере родового замка, она не очень не расстроилась, так как оказалась единственной наследницей очень солидного имущества. Напрасно чиновники короля искали золото в подвалах замка! Все состояние девушка родители успели перевести в расписки и спрятать их куда подальше!

Для начала, девушка опробовала свою силу на доносчике, отправившем на плаху ее родителей, и вселившихся в их родовой замок.

Баобхан прошла к нему в спальню через подземный переход.

– Ну, мой вкусный, – сумеешь удовлетворить меня, она сняла с себя зеленое платье, оставшись в наряде Евы, – покажу, где родители закопали клад! Добычу поделим поровну!

Луна, глянувшая в окно, подарила девушке часть своего света. В нем сирота казалась отлитой из чистого серебра!

Зеркало, подарок покойного папы стояло теперь в спальне доносчика. В ее взгляде был такой голодный, хищный блеск, что он невольно отпрянула. И тут нагая красавица нежно поцеловала его в шею! Это было так странно, так необычно и так прекрасно!

И зеркало снова отразило девушку, прекрасную, как сама ночь! Зеленое платье лежало на полу.

«Такая красотка, и у меня в спальне!» – Такого подарка доносчик не ожидал!

О какой бдительности можно говорить, когда перед тобой стоит прекрасная голая девушка! Сладкая ловушка захлопнулась. Зубы вампира сомкнулись на уде доносчика и…

Стены замка были достаточно толстые, чтобы заглушить предсмертный крик, переходящий в хрип.

– Не вкусный! – От выпитой крови живот девушки раздулся, как у беременной!

С каждым глотком она чувствовала, как в ее жилы входит сила! огромная, страшная сила…

– Что, мой хороший, – она смотрела, как вместе с кровью уходит из доносчика жизнь, за удовольствие надо платить! Получил за донос десятину от того, что родители не смогли спасти… Теперь свое получила я!

Теперь зеркало отражало совсем другую картину. Над бледным распростертым телом стоял получеловек полудемон и испачканным кровь лицом. Глаза у нее светились. Баобхан О’Сит поняла, что теперь она великолепно видит в темноте.

Глаза у нее были зеленые, а зрачки изменились на манер кошачьих.

– Ну, теперь еще одно дело! Без денег девушкам жить плохо!

Достав из тайника долговые расписки евреев, она покинула замок тем же путем, шутя свернув шею одному из стражников.

«Зато теперь не осталось помех для исполнения всех моих заветных желаний!» – Помня материнский совет, вампирша поспешила покинуть пределы Шотландии.

Так Баобхан О’Сит стала взрослой. А после той ночи хотелось ей любви и крови! Теплой человеческой крови!