Текст книги "Английские эротические новеллы"

Автор книги: Алекс Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)

Глава вторая. Lamia Mulier[255]255
  Женщина вампир. – Лат.)


[Закрыть]

«Что-то здесь не так! – Матушка Изольда смотрела на паломницу, читающую псалмы вместе со всеми монашками. – Красивая, и зеленый цвет ей к лицу, и приношение сделала щедрое, но я ее не хочу! Совсем не хочу! Или я просто старею?»

Договориться с Матушкой Изольдой и взять для совместного чтения псалмов ночью, хорошенькую монашку не составило прекрасной паломнице большого труда.

В центре кельи метров Вампирша выдвинула ложе, к которому пристегнула ремнями за широко разведенные руки и ноги к спинкам, монашку Селину.

«Не хочу! – Девушка жалобно мычала в кляп-шарик. – Не надо! Инкуб? Где Инкуб? Спаси меня от этой страшной женщины!»

Селина среднего роста шатенкой, но паломницу особенно вдохновляла ее грудь… Это было настоящее произведение искусства – идеальной формы, с большими для такой груди темно-коричневыми сосками.

– Вкусная монашка! – Баобхан О’Сит сидела рядом, одетая в зеленую ночную рубашку ее сердечко колотилось едва ли не сильнее, чем у пленницы. «Матушка Изольда не смогла распознать во мне вампира! Ни в церкви, ни в бане! Значит – у нее очень много грехов! Ну да этот монастырь наверняка обитель греха! Если мне с этой монашкой будет хорошо, я пощажу ее! Если нет – ее кровушка пойдет на утренний завтрак!»

– Скучаете вы в этом монастыре! – Баобхан О’Сит коснулась ее сосков пальцами, сжала их, подергала, девушка заплакала и отчаянно забилась, тщетно пытаясь освободиться.

– Какие нежные персики! – Баобхан О’Сит начала двумя руками мять ее груди, а потом укусила соски, чувствуя почти непреодолимое желание откусить их и напиться монашьей крови.

«Хорошо мычит! – Селина мычала от обжигающей боли. Баобхан О’Сит опустилась к ее ножкам, языком ступням, мне а потом стала кусать пальчики. – Люблю мычащих монашек!»

Ей было больно, а вампирше сладко и хорошо. Сейчас ее целью была не кровь, а тот страх и ужас, который испытывала монашка.

– А сейчас мы слегка пошалим! По-монастырски! – Баобхан О’Сит взяла утешитель святого Антония, как монашки называли пропитанный сургучом кусок каната, и вошла в нее, Селина пыталась сопротивляться, но что она могла.

Волны ужаса исходили от монашки, мотающей головой от ужаса. «Это может быть моя последняя ночь!» – Поняла Селина.

– Вампирша старалась насиловать веревкой максимально грубо, мяла и шлепала ей по грудям, пленница жалобно мычала.

Селина хотела запротестовать, но почему-то у нее не оставалось сил. Когда Баобхан О’Сит надоело, вампирша слизнула слезы с лица монашки, вынула кляп из рта.

– Пожалуйста… отпустите… за что? – Причитала несчастная жертва.

Вокруг Монашки разливалась тьма, в которой плавали разноцветные круги, уши будто заложило ватой.

Селина пыталась сопротивляться, но, тело же совершенно не слушалось, а путы казались крепкими. Сильный удар по лицу привел монахиню в чувство.

– Веришь, совсем просто так! Если не считать взноса в вашу грешную обитель и моего желания получить немножко voluptatibus peccatum![256]256
  Грешных радостей! – Лат.


[Закрыть] Но тебе вместо пения псалмов, придется замолчать и полизать мое сокровище, сказала она, садясь почти на лицо пленницы.

– Нет… отпустите… – Плакала Селина. – Это peccatum mortale![257]257
  Смертный грех! – Лат.


[Закрыть]

– Грешница, считаю до трех, потом тебя ждет такая боль, что ты будешь умолять меня дать полизать! И только скажи, что ты этого не умеешь делать! Вон, сама выбрита на лобке до блеска!

– Не надо… – Селина дрожала. Конечно, с монашками она ласкалась не раз и не два, но эта странная женщина внушала такой ужас, что лизать ее совсем не хотелось.

В глазах Баобхан О’Сит сиял ужас могилы! Монашка, уже была знакома с этим ужасом.

– Раз… два… – Медленно произносила паломница. «И никакие молитвы не помогут!»

Селина поступила разумно, и нежный язычок коснулся нижних губок вампирши.

Свечка не успела обгореть и на четверть, как страшную женщину прорвало на такое удовольствие, которого Баобхан О’Сит никогда раньше не испытывала.[258]258
  Что такое оргазм – в те времена еще не знали! Прим. перев.


[Закрыть]

«Только настоящие мучения, настоящий страх жертвы способны вызвать такое наслаждение!» – Вспомнила она слова покойной матери.

«Права была моя матушка!» – Баобхан О’Сит умылась водой и вернулась монашке. – Сейчас ты сделаешь мне то, что твои подруги называют Oscula asinum! Проще говоря, хорошенько вылижешь мою попку!

– Нет, ни за что! – Неожиданно зло крикнула Селина.

– Как хочешь!. – Баобхан О’Сит стала угощать монашку звонкими оплеухами.

– Пожалуйста, хватит. – попросила Селина, чувствуя, как из разбитой губы вытекает капелька крови…

– Ты согласна поработать язычком? – Спросила вампирша, слизывая солоноватую кровь.

– Да… – Заплакала Селина.

Баобхан О’Сит грациозно запрыгнула на пленницу села ей на лицо.

Измученная монашка рыдала, но все равно старалась лизать.

«Эта молоденькая и вкусная монашка лижет мне попку, потому что я приказала, а у несчастной НЕТ выбора! – Баобхан О’Сит возбудилась снова. – Правильно говорят, монашки знают только в грешных ласках!»

Паломница теперь приласкала сама себя, а потом ущипнула оба соска Селины, что та начала лизать еще активнее.

– Твой язык не только псалмы петь умеет! – засмеялась женщина, стала ласкать соски пленницы пальчиками и ртом.

«Откусит! Как она слизывала мою кровь! – Селина замерла от ужаса. – тело покрылось холодным потом, который пошел вампирше на закуску. – Этой ночи я не переживу!»

А в это время матушке Изольде не спалось. Конечно, не рез и не два женщины, что приезжали в монастырь брали на ночь в кельи монашек для времяпровождения, но ощущение неправильности происходящего не покидало настоятельницу.

«Святый боже! До нее постепенно стал доходить весь ужас того, что происходит в монастыре. Да я же сама парила ее в бане! У нее на теле совсем нет волос! Так волосы не сбриты! Их просто нет!!»

Матушка Изольда села на своем ложе, чувствуя, что ночная рубашка прилипла к телу. Это кого же я пустила в монастырь? Где были мои глаза?

Ей вспомнились слова из книги покойного отца Гая: «Потому как ни упорны эти злые духи, как ни упрямы, в своем нежелании повиноваться велениям заклинателя, приказывающего оставить тело одержимого – достаточно, однако, произнести несколько стихов Священного Писания, возложить реликвии или приблизить священные изображения, чтобы тотчас услышать, как они зарычат устами бесноватого, и увидеть скрежет его зубов, волнение, дрожь, – словом, все признаки страха. А у нашей гостьи никакого страха нет. Но выбрала-то она монашку, так полностью и не очистившуюся от чар сил тьмы! А что теперь делать?»

Монахиня наскоро оделась и побежала к священной реликвии просить совета и укрепления сил.

С появлением монахини реликвия стала светиться, а делал она это крайне редко, в минут наивысшей опасности.

– Sacra Reliquia![259]259
  Священная реликвия. – Лат.


[Закрыть] – матушка преклонила перед реликвией колени – и научи, что мне делать!

И тут в ее голове прояснилось: Баобхан О’Сит это же Баобхан-сит! lamia Mulier.[260]260
  Женщина вампир! – Лат.


[Закрыть] И сила у нее в волосах, как у легендарного Самсона! Реликвия, дай мне сил выгнать вампира из обители!

– Dominus. dimitte nobis, peccatorum![261]261
  Господи. прости нас, грешных! – Лат.


[Закрыть] Теперь надо было вооружиться ножницами и спешить. А вот спешить под дождем, – весьма опасно! Матушка споткнулась и очень ушибла коленку.

Дальнейший путь до кельи она проделала хромая и читая молитвы.

* * *

Вампирша и не догадывалась, что ее тайну раскрыла Священна Реликвия. Сейчас в ее полной власти была монашка, и она хотела этой властью воспользоваться. «Права была моя матушка, которая говорила, что не теплая кровь самое вкусное, а страх и все, что его сопровождает весьма пикантная закуска! Вот именно поэтому мне так нравилось резать голубков не торопясь! И мужья… А эта девушка… Как она дрожит!»

Баобхан О’Сит снова вооружилась утешителем и тщательно поимела пленницу. Она видела, что это действие оказало возбуждающий эффект на Селину.

– Ну пожалуйста, я не хочу… – Селина дергалась на привязи, как бабочка в паутине.

Баобхан О’Сит взяла ее за подбородок и посмотрела в глаза и снова засунула кляп в рот монашке.

– Тебе, малышка, наверное, тяжело больно и страшно. – Сказала женщина, ласково погладила монашку по голове. – Ничего, грех этой ночи ты отмолишь… если останешься жива!

Волосы у мучительницы растрепались, и сейчас тона очень походила на ведьму, собирающуюся лететь на шабаш.

Увидев страшные клыки, придающие паломнице сходство с волком, Селина заплакала.

«Что делать, твои страдания рождают мое удовольствие, – Сказала мучительница, – а монастырю приносят доход! Значит, потерпишь!»

Груди растянутой на ремнях Селины, манили Баобхан-сит. Она подергала за соски, помяла груди, целовала шею, наслаждаясь пульсацией сонных артерий, и заплаканное лицо монашки ее тело.

«Кровушку из нее я еще успею попить! – Баобхан О’Сит вынула кляп изо рта и дала жертве выпить воды. – О, сейчас я ее еще помучаю!»

– Спасибо. – Дрожащим голосом сказала Селина. «Ну, почему нет Инкуба? А молитвы от этой дамы явно бессильны! Она же молилась вместе со всеми! И священную реликвию целовала, хоть и брезгливо поморщившись!»

А сейчас, грешница, вампирша с монашки, и расстегнула ремни, – ты перевернешься на живот и вытянешь ноги! Селина уже знала, что справиться с гостей нет никакой возможности.

«Дожить бы до утра! А утром матушка Изольда что-нибудь придумает!» – Девушка послушно вытянула, Баобхан О’Сит связала ей лодыжки и запястья ремешками, еще чуть-чуть помяла ее прелести, потом вернула кляп на место.

Теперь продолжим воспитание монашки по Соломону! Она положила девушку на живот себе на колени, чтобы было удобно отшлепать красавицу. «Ох, и тяжелая у нее рука!» Из Глаз Селины снова потекли слезы.

Ладошка раз за разом опускалась на вздрагивающие белые ягодицы. Селина стонала при каждом ударе.

Вампирше, снова освободившей рот монашки от кляпа, не пришлось долго убеждать ее лизать пальчики на ногах.

«Хорошо работает!» – Баобхан О’Сит развязала ноги, но руки за спиной монашки развязывать не стала.

Теперь Селина, давясь, тщательно вылизывала каждый пальчик и пяточки.

– Умница. – Похвалила Баобхан О’Сит монашку, после чего ножками стала играться с ее грудями, сжимала соски между пальцами ног, чуть сдавливала ее прелести, а рукой ласкала сама себя.

Потом они лежали рядом. Вампирша всем своим телом впитывала страх и ужас, накопившийся в теле монашки.

Глаза Селины были красными от слез, попка – вишнево-красная от тяжелой ладошки.

«Мы с людьми можем делать все, что хотим! – Баобхан О’Сит продолжала играть с ее грудью. – Как она дрожит! И готова послушно выполнять все приказы! Четыре раза я была замужем, и четыре раза мужики отдавали мне все свое состояние, и четыре раза я их хоронила! Наивные! Никто из них так и не понял, с кем он связал свою судьбу! А теперь у меня есть вкусная монашка… Вон какая, совершенно мокрая от пота и обессиленная!»

Пропел монастырский петух в 4 часа утра.

Селина лежала на ложе. Баобхан О’Сит ходила вокруг нее и грубо мяла ее прелести, тискала рукой лоно, щекотала ножки и подмышки, а несчастная жертва не пыталась сопротивляться.

– Ты наверное поверить не можешь, что это происходит с тобой! Нарушила я твою спокойную монастырскую жизнь! Бедная, наивная девочка. – Баобхан О’Сит улыбнулась показав клыки.

Баобхан О’Сит посмотрела на ее ягодицы, уже совсем не красные, решила это исправить, взяла монастырскую плетку.

Первый же удар вывел монашку из забытья, она взвизгнула, а Баобхан О’Сит все била и била изо всех сил, любуясь каждой полоской, каждой капелькой крови. Что выступали на нежном теле.

После экзекуции Баобхан О’Сит стала слизывать кровь из просечек на коже, и только потом вынула кляп из ее рта.

– Пожалуйста, я больше не могу… – Прошептала обессиленная Селина.

– Спорим, сможешь. Я слышала, тебе тут не раз и не два доставалось розгами за всякие выходки!

– Пожалейте, я не выдержу, умру…

– Тогда матушка даст мне другую монашку, а я оплачу расходы на твои похороны. – Улыбнулась вампирша, после хлестанула спине. Селина взвыла, а потом жалобно кричала от каждого следующего удара. Впрочем, крики довольно быстро прекратились.

«Сомлела монашка! – Баобхан О’Сит поняла, что девушка лишилась сознания, отбросила плетку и облила монашку водой. Селина пришла в себя и смотрела на нее затуманенным взором, а Баобхан О’Сит слизывала кровь от следов плетки и нежно ласкала руками ее спину. – А кровушка у нее вкусная! Вкуснее, чем у мужиков!»

– Что Вы хотите – все сделаю, только не надо больше… – Прошептала Селина.

– Что надо, а что не надо тут решаю я! А я хочу именно заставлять тебя, грешницу, страдать. – Сказала она, погладив Селину по голове.

– Пожалейте! Я не могу больше терпеть… – В слезах прошептала пленница.

– Грешница, тут дело в том, что терпишь ты, а решаю я. – Баобхан О’Сит взяла коробочку с иголками, показала их монашке.

– Знаешь, как инквизиторы отличают, ведьма их жертва или нет?

– Нет… – плакала она, но вампиршу слезы только заводили!

Баобхан О’Сит пронзала ей родимые пятна, и слизывала капельки крови. Всякий раз монашка громко вскрикивала, лаская мой слух.

– Кровь из родинок выходит! Значит – ты не ведьма! – Вампирша засунула ей в лоно два пальца и стала работать, возбуждая жертву, даже позволила ей расслабиться, несмотря на пережитые муки. Наконец. Вампирша решила, что получила достаточно удовольствия. «Сегодня ее ее не съем!»

Селина умоляюще смотрела на мучительницу, Баобхан-сит улыбнулась, шлепнув девушку по избитой попке.

«Пожалуй, надо чуток соснуть!» – решила она, но развязывать монашку не стала.

Скоро в келье раздался храп. Но к измученной Селине сон не шел.

– Ну что, Селина, говорила я тебе, «покайся» в келье появился бесплотный дух Девичьей башни.

Все монашки, включая Матушку настоятельницу, призрака боялись панически. В свое время только Катрина могла зайти к нему в гости. На счастье монашек, призрак редко выходил с чердака своей башни, но каждый его визит приносил черную весть.

– Ты несешь весть о моей смерти? – В теле Селины все похолодело.

Призрак крайне редко выходил из башни, и каждое его появление предвещало беду.

Храп прекратился. Вампирша облизнула окровавленные губы и перевернулась на другой бок.

– Пока нет! Тот, кто всемилостив и всемогущ, решил дать тебе, грешной, последний шанс на спасение твоей бессмертной души! Ты еще не поняла, с кем провела ночь? Это же знаменитый шотландский вампир! И твое счастье, что ей с тобой понравилось! В противном случае твой обескровленный труп уже расклевывали вороны!

Монашка вспомнила, с каким удовольствием женщина слизывала с нее капельки пота и крови и все поняла.

– Значит, Баобхан О’Сит не благородная дворянка из Шотландии и Баобхан-сит, известный вампир!

– Вот именно! И вся сила находится у нее в волосах! – Возьми ножницы! Отрежь их и в камин! Может, тогда спасешься!

– Как? У меня руки связаны!

– Я бесплотный дух, но я вижу, что ремень слабый, а пряжка старая! Помолись Господу от всей души и дерни ремень, как следует!

«Pater Noster…»[262]262
  Отче наш… – Лат.


[Закрыть] Впервые, за много месяцев, привычные слова молитвы исходили из самого сердца погрязшей в грехе монашки.

С последним Аминь Селина дернула руки, и почувствовала, что они свободны!

Пропел петух, в 6 утра и призрак девичьей башни растаял.

Вампирша храпела, не догадываясь об избавлении пленницы и о том, что ее тайна раскрыта.

Селина растерла руки, встала с ложа и пошла к заветному сундучку в углу кельи. Ночницы – одно из немногих вещей, что позволялось иметь монашкам.

– Щелк! Щелк! – Черные пряди падали на ложе, застеленное грубым холстом.

– Господи, прости меня грешную! – Селина бросила трофей в камин.

Тут же запахло жженым волосом.

Вампирша проснулась и увидела, что монашка стоит над нею с ножницами в руках!

– Ну что, грешница, – глаза Селины блестели, – пора петь псалмы! На было готова отмстить за все пережитые мучения.

Между женщинами завязалась драка, но теперь сила балы на стороне Селины. Конечно, Селине досталось от ногтей вампирши, и все ее хорошенькое личико было исцарапано. Это придало только злобы и сил.

Скоро Гостья лежала на кровати с заломленными за спину руками. Ее зеленая ночная рубашка была разодрана в клочья.

Вампирша продолжала вырываться, но тут в келью пришла матушка Изольда, тоже с ножницами в руках.

– А мы тут псалмы поем и беса изгоняем, – Селина прижимала ножницы к шее жертвы.

– Но мне с ней не справиться!

– Понятно! Матушка подобрала с пола ремешки и связала вампиршу.

Скоро монастырь встанет на утреннюю службу, а я так и не решила, что нам с ней делать! – Матушка Изольда взяла плеть и стала обрабатывать спину Вампирши.

Роли изменились. Баобхан-сит кричала, а матушка Изольда била и била.

«Как же хорошо она ведет себя под плеткой!»

– На, матушка передала плеть Селине, – скажи и ей несколько слов!

Дважды просить не пришлось. Теперь Селина начала бить свою мучительницу. Пленница, не переставая, кричала.

– Ради бога, дайте мне отдохнуть! Я больше не могу. – Сказала паломница.

– Бога она вспомнила! – Матушка Изольда села, потирая ушибленное колено. – Селина, продолжай!

– Нет!!!!!!!! – Кричала вампирша, когда Селина продолжала избивать спину ягодицы, потерявшие всякий привлекательно белый вид.

– Что неужели вампирше бывает больно? – Спросила монашка, отбросив плеть и играясь с изуродованной попкой. – Vel maybe an Quisque palus?[263]263
  А может, осиновый кол? – Лат.


[Закрыть]

«Это не папины розги! Ой!» – Вампирша захлебнулась криком и лежала почти без чувств.

– Domine, miserere mei! Peccavi, Dominus![264]264
  Господи, помилуй меня! Согрешила я господи! – Лат.


[Закрыть] – Молилась матушка Изольда. – Хватит! А на кол может только инквизиция сажать! А это такие расходы монастырю…

Принеси святой воды и облей ее!

– Пощадите! – измученная вампирша, очнувшись от холодной волы, плакала как самая обычная женщина, отведавшая плетки. – У меня в ушах изумрудные серьги! Они будут приношением в обитель!

– Да? – Матушка с силой потянула измученную женщину за уши и оценила качество крупных камней превосходной огранки, и сердце ее стало смягчаться. – В конце концов, греха убийства здесь не было! И без волос она лишена своей силы… если не всей, то большей ее части! Вызвать судью – серьги уйдут в казну! Но ты дашь слово, что немедленно покинешь и наш монастырь и Англию! И пешком! Твою пони уже взял в жены нам монастырский Моррис!

– Даю!

– Ну, тогда одевайся! – матушка ловко вынула серьги из ужей измученной женщины. – Дарственную на пони тебе подпишет сестра привратница! А это тебе! Матушка дала глотнуть микстуры грешного аптекаря Авраама. До утренней молитвы, чтобы и духу твоего не было в монастыре!

Баобхан О’Сит повезло: ее взялся подвести местный крестьянин. После порки, устроенной матушкой Изольдой и Селиной она не могла сама двигаться: каждый шаг напоминал о монастырской плетке.

Итогом этой истории было искреннее раскаяние и покаяние грешной Селины.

– Ego confiteor![265]265
  Каюсь! – латинская молитва. – Прим. перев.


[Закрыть] Монашка молилась, преклонив колени перед распятием. То, что не смогла сделать матушка Изольда с помощью экзорцизма – сделала вампирша. Девушка отвернулась от сил Ада и стала на путь служения добра.[266]266
  От переводчика-стилиста: Шотландский вампир, обычно замаскировывался под красивую деву и соблазнял своих жертв. Бил ли он на самом деле прекрасной девой или нет – тут мнения древних рассказчиков расходятся. Однако есть сведения, что некоторым мужчинам вампир оставлял жизнь и детей…
  В волшебных знаниях Baobhan-sith обычно представлялась красивой женщиной, одетой в зеленое.


[Закрыть]